Глава 11
— Тревис, ты не можешь пойти со мной в бельевой магазин, — возмутилась Джессика.
Пенелопа сказала почти то же самое, когда Тревис ухватился за то, что она не знает размера талии Джессики.
— Я сам пойду с ней за новыми корсетами, — весело предложил он.
Ужаснувшись от мысли, что мужчина пойдет в дамский бельевой магазин, Пенелопа заявила, что и не думала просить его о такой услуге.
— Мне нисколько не трудно, — настаивал он. — Моя дорогая теща, ради вас я готов на жертву.
Пенелопа приняла его жертву, конечно, только из-за денег. Вначале Джессика, хорошо зная характер Тревиса, решила, что он просто дразнится. Вернувшись в последний раз из Корсиканы, он был в очень хорошем настроении. Может, именно теперь нужно завести разговор о переезде в собственный дом.
— Тревис, — сказала она по пути в магазин, — я должна кое о чем с тобой поговорить.
— Кое о чем, что давит сильнее корсета? — рассмеялся он.
— Это серьезный разговор.
— Хорошо, но в таком случае тебя надо подкормить в кондитерской, любовь моя.
Джессика вздохнула, надеясь, что он будет называть ее «любовь моя» и после разговора о переезде из дома матери. Подождав, пока ей принесут чай, ему кофе, поставят блюдо с пирожными, она произнесла:
— Я очень несчастна, живя у Пенелопы.
Его улыбка сразу исчезла.
— Из-за… из-за нее, — Джессика запнулась. — Не из-за…
— Джессика, — Тревис был очень серьезен, — надо более терпимо относиться к матери.
Он должен что-то предпринять. Гамлет Эрли ни за что не позволит им уехать.
— Но она совершенно нетерпима ко мне, — вздохнула Джессика.
— Я знаю, любовь моя, но Пенелопа… У твоей матери серьезные проблемы. То лекарство, которое она принимает…
— Я понимаю, Тревис, но ее… ее невозможно выдержать. Даже когда она выпьет свое лекарство и становится веселой, она говорит… говорит мне… совершенно безобразные вещи.
— Ты же можешь не обращать внимания, зная, что…
— Нет. Не могу. Не похоже, что я ей вообще нужна. У нее масса служанок и… и Хьюг. Они присмотрят за ней. Я не понимаю, почему мы не можем жить отдельно и изредка навещать их.
Тревис нахмурился. Он вернулся из Корсиканы с хорошими новостями. Братья Хеймил, владельцы бурильного оборудования, которых нанял Лукас для бурения скважины за пределами Бьюмонта, должны были начать бурение в конце октября. Все считали, что это будет впустую — тяжелая порода, плывуны, — но только не Тревис.
Кроме того, его усилия по добыче информации в заведении Фанни Портер были не напрасны. Хьюг связался с Вилд Банч, пообещав поручительство по любым ценным бумагам, не являющимся предметом сделки, которые они могут взять при своем следующем грабеже. Хьюг уже даже получил деньги, хотя пока еще не сделал ничего противозаконного, чтобы Хартвиг мог его арестовать. До того как это случится, ни Хартвиг, ни Эрли не отпустят его, поэтому желание Джессики уехать откладывается. Может, ненадолго, но теперь…
— Милая, завести собственный дом — это очень дорого. Ты даже не представляешь, сколько нам это будет стоить.
— Мне кажется, у тебя достаточно денег. Если ты их не будешь тратить на подарки, которые мне не нужны…
— То, что я покупаю, мелочь по сравнению с тем, сколько нужно потратить на обустройство собственного дома. Я не говорю, что мы не должны или я не в состоянии. Но если мы так поступим здесь, в Форт Ворсе, это будет просто расточительство.
— Ох? — Джессика внимательно посмотрела на него. — В Корсикану?..
— …или в любое другое место, где найдут нефть.
— Но ты же говорил, что здесь у тебя хорошо идут коммерческие дела?
«Черт! Логики ей не занимать!»
— Да, но все-таки мое основное занятие — нефть. Когда я здесь все закончу, мы уедем. Уже недолго осталось. — Он видел, что ей очень хочется спросить, как долго, и сказал:
— Я надеюсь, ты можешь потерпеть Пенелопу еще пару месяцев, ради меня.
Пораженная Джессика кивнула.
— Прекрасно, любимая, — ему было очень неловко. — А теперь в бельевой магазин.
— Но, Тревис…
Он даже не стал слушать. В минуту расплатился и потащил ее прямо в магазин, где решительно объявил хозяйке, что он человек женатый и пришел присмотреть жене корсет.
— Но, сэр, — смутилась хозяйка, — мужья никогда…
— Боже милостивый! — прервал ее Тревис, оглядывая безрукие и безголовые манекены, затянутые в корсеты. — Неужели ваша одежда заставляет дам терять руки и головы? В таком случае…
Продавщица хихикала, Джессика едва сдерживалась, но шокированная хозяйка чопорно произнесла:
— Сэр, я вас уверяю, что одежда, купленная у нас, не произведет неблагоприятного эффекта на вашу жену.
— Правда, мадам? Я просто не переживу, если моя половина потеряет руку или даже ногу, я вижу, что у ваших моделей нет никаких конечностей.
Джессика отвернулась, чтобы скрыть смех. Он был великолепен и делал все, чтобы развеселить ее и хоть на время заставить забыть Пенелопу. В то время как раскрасневшаяся хозяйка суетилась, чтобы показать ей самую дорогую модель, Джессика пробормотала:
— В настоящее время люди, пропагандирующие практичную одежду для женщин…
— Как те бриджи, в которых ты ездишь на велосипеде?
— Они-то как раз практичные, — согласилась Джессика. — В любом случае члены общества рациональной одежды не одобряют корсетов. Они говорят, что женщина не должна носить на себе одежды больше семи фунтов веса.
— Семь фунтов! — воскликнул Тревис. — Боже милый! Мадам, сколько весит ваш корсет?
— Ну, я даже не знаю, — смутилась хозяйка.
Потом в течение получаса Тревис внимательно рассматривал и обсуждал корсеты, шнуровки, прочность китового уса, вызывая улыбки продавщиц и недовольство хозяйки, а Джессика старалась вести себя серьезно.
Когда, купив корсет, они вернулись домой, Пенелопа не стала слушать про посещение магазина и корсеты и заявила, что она чувствует себя неловко, поскольку Джессика нарушила приличия, позволив мужу сопровождать ее в дамский магазин. Тревис заявил, что он полностью справился со своей миссией и в случае необходимости готов сопровождать и саму Пенелопу. Пенелопа разозлилась, а Джессика решила, что, к сожалению, у матери полностью отсутствует чувство юмора.
* * *
Пенелопа давала один из своих нескончаемых обедов, которому предшествовала обычная семейная ссора. Сначала Пенелопе не понравилось платье Джессики необычного покроя — свободное от груди, без подчеркнутой линии талии. Она такого никогда не видела и потребовала, чтобы Джессика сняла его. Она громко, не в первый раз, настаивала, что нужно поменять весь гардероб Джессики. Эти крики заставили Хьюга забегать в своей комнате, а потом вызвали очередную перебранку между мужем и женой по поводу денег. Джессике все это было очень неприятно.
С мрачным лицом она продолжала одеваться, зная, что какое бы платье она ни надела, мать все равно ее раскритикует. Более того, Тревис до сих пор не вернулся, и было невыносимо очутиться лицом к лицу с матерью и ее подругами без его защиты. Когда они собрались в гостиной, Тревиса все еще не было, и Пенелопа воспользовалась случаем, чтобы обратить внимание гостей на совершенно неподходящее платье своей дочери.
— Ты когда-нибудь видела что-либо подобное, Бланш? — спросила Пенелопа.
— Это эстетический стиль, миссис Холлмен, — вежливо объяснила Джессика Бланш. — В Лондоне все повально им увлекаются. Эту моду сделали популярной художники-прерафаэлиты. Она очень распространена в артистических и интеллектуальных кругах.
— Ты купила его в Лондоне? — миссис Холлмен была явно заинтересована. Все дамы стали внимательно разглядывать платье, пока их мужья курили.
— Да, мэм. У меня есть еще одно очень красивое платье от Ворта, но я его не надела, потому что Пенелопе, — она холодно взглянула на мать, — оно не нравится больше всех.
Волшебное слово «Ворт» произвело впечатление на дам, вызвав у Пенелопы гримасу недовольства. Джессика совершенно игнорировала ее. Она пришла к выводу, что ничто так не усмиряет враждебность матери, как такое же враждебное отношение к ней самой.
— Оно совсем скромное, — с колебанием заметила другая дама. Она конечно же не хотела критиковать наряд, который был последним криком моды в местах более известных, чем Форт Ворс.
— Да, — Джессика приободрилась. — Дамы в городах — центрах моды уже чувствуют себя глупо, загромождая свой гардероб безвкусными ненужными украшениями. Например, перьями.
Она видела, что мать, тяжело дыша, злобно смотрит на нее. Но дамский кружок был слишком заинтересован, чтобы обращать на это внимание.
— Чувствительные женщины, понимая, как много несчастных птиц убивают ради украшений, отказываются от перьев как модных аксессуаров. А вы представляете, как страдают бедные птицы, когда у них выдергивают перья? Это же причиняет им невероятную боль.
Дамы похоже были шокированы.
— А самое печальное касается популярных эгретов, — воскликнула Джессика, возвращаясь вновь к волнующей ее теме. — Поскольку перья более всего красивы в то время, когда птицы спариваются, вьют гнезда и высиживают птенцов, именно тогда их и убивают…
Пенелопа прервала ее, пригласив всех к столу, хотя кухарка еще не подала знак, а Тревис еще не появился.
— …оставляя бедных птенчиков без родительского ухода, — закончила Джессика. — Я боюсь, что эгреты уже не будут носить.
На этой фразе все перешли в столовую, и Джессика удивила гостей, объясняя теорию эволюции Дарвина, изложенную профессором богословия Генри Драммондом.
— От обезьян? — удивленно прошептала миссис Холлмен. Она бы никогда не поверила, что кто-то будет ставить ей в вину, что она произошла от громадной обезьяны. Ведь все знают, что со стороны матери она ведет свой род от поселенцев Бостона в Массачусетсе. — Я не могу поверить, что такое мог сказать человек духовного сана.
— Но это так, — настаивала Джессика. — Теперь у многих церковников передовые взгляды. Вот, например, года три назад доктор Лимон Эббот сделал серию очень интересных лекций по теме «Библия как литература». Он не верит в историю Иоанна.
— Но ведь так написано в Библии, — заикнулась миссис Бетина Менриш.
— Это все с Востока, — проворчал мистер Менриш, мучной король Форт Ворса. — Оттуда всегда приходят глупые идеи. Парнелл, вы должны смотреть, что читает ваша жена. Она только что рассказывала нам такие глупости, о которых я никогда не слышал.
Тревис извинился за опоздание и так звонко поцеловал в щеку Пенелопу, что она подпрыгнула, затем сел рядом с Джессикой и, тепло улыбнувшись, прошептал:
— Потрясающе выглядишь. Очень красивое платье.
— Пенелопа ненавидит его.
— Ну и черт с ней. — Тревис оглядел смущенных гостей. — Я только что услышал интересные слухи. Говорят, сенатор Бейли получил огромный кредит от «Пирс-Ватерс» в благодарность за помощь отхватить долю в Техасском пироге. Ведь ясно же, что помогать «Пирс-Ватерс» значит помогать «Стандарт Ойл».
В гневном гаме и шуме опровержения сказанного шокирующие высказывания Джессики, как и ожидал Тревис, были забыты:
«Что случилось с девочкой? Очередная грубость Пенелопы? — подумал он. — Надо бы этой женщине сдерживать свой язык». Он предполагал, что своим опозданием вызовет раздражение и злость Пенелопы, но этого не случилось. Он только что узнал, что братья Хеймил, нанятые Лукасом и финансированные Гэли и Гаффи, наконец приступили к бурению. Гэли выбрал место как раз на холме Спиндлтоп.
— Я тоже слышала интересные слухи, — заявила Пенелопа, — о доме, принадлежащем некой Фанни Портер.
Тревис перестал размышлять о нефти, заметив, как Хьюг неловко заерзал. Понимала ли Пенелопа, что она затрагивает незаконные действия своего мужа? Забавно.
Джессика уставилась в свою тарелку. Она слышала это имя в разговоре мужа с офицером полиции на Дне труда и почувствовала что-то неладное.
— Это дом с плохой репутаций, — объявила Пенелопа.
По комнате пронесся удивленный шепот. Такие вещи не обсуждались в Приличном обществе, особенно в присутствии дам. Джессика напряглась, связав имя мужа с таким местом, но… нет, не может быть. Наверно, полицейский просто рассказывал ему о каких-то… каких-то… противозаконных делах, происходящих там.
— Кажется, не только проститутки и преступники…
Тревис почувствовал напряжение жены. Он уже не сомневался, о чем пойдет речь. Хьюг побледнел.
— …частые гости там, — с удовольствием рассказывала Пенелопа. — Ходят слухи, что некоторые джентльмены, которые считаются респектабельными и счастливыми в браке, там тоже бывают.
— Хватит, Пенелопа, — резко сказал Хьюг, что очень удивило всех за столом, особенно его жену — она не привыкла, чтобы ее прерывали.
Тревис едва сдерживал смех, наблюдая за реакцией гостей на шокирующую речь Пенелопы. Жены нахмурились, мужья с волнением поглядывали на них. Неужели все мужчины посещали заведение Фанни Портер? Если они женаты на женщинах типа Пенелопы, то вполне возможно.
Тревис тепло улыбнулся жене, подумав, что он сам никогда бы не пошел в такое место, если бы не необходимость защитить Джессику. К концу обеда разговор иссяк, дамы вышли, а мужчины закурили свои сигары.
Джессика ненавидела эту часть вечера больше всего, потому что в это время мать обязательно говорила ей какую-нибудь гадость.
— Принеси мне мое лекарство, — начала атаку Пенелопа, как только дамы уселись. — После твоих невыносимых разговоров сегодня у меня совершенно разыгрались нервы.
Как только Джессика вернулась в комнату, Пенелопа немедленно приступила к делу.
— Один из тех, кто бывает в заведении Фанни Портер, это твой муж, Джессика. — Пенелопа вытянула перед собой руку, любуясь кольцом, которое ей недавно подарил Хьюг. — Просто удивительно. Молодожены обычно не изменяют так быстро. Господи, вы же женаты всего два месяца.
Джессике стало тошно. Тревис — посетитель притона!
— Может, это послужит уроком для тебя, Джессика. Мужчины обычно не любят тех женщин, которые всегда щеголяют своими знаниями и выражают антиобщественные идеи. Твой муж был бы больше привязан к дому, если бы ты уделяла внимание одежде, а не книгам, и не дискутировала с мужчинами, это совсем не женственно.
От таких жестоких слов Джессика похолодела. Она и раньше слышала подобные высказывания, но они никогда не ассоциировались с тем, что муж считает ее непривлекательной и… недостойной любви. Она тяжело сглотнула, зная, что должна что-нибудь сказать, хотя бы ради поддержания собственного достоинства. Она мертвой хваткой сжала флакон с лекарством и наклонилась к креслу матери:
— Если ты говоришь правду…
— Я уверяю тебя, Джессика, — самодовольно улыбнулась Пенелопа.
— Если ты говоришь правду, я надеюсь, что правила хорошего тона не позволят тебе повторить это, Пенелопа.
— Как ты смеешь… — резко начала Пенелопа, а затем, ядовито улыбнувшись, добавила: — Хотя, конечно, надо принять во внимание, что такой очевидный… побег твоего мужа из супружеской постели очень потряс тебя, ты ведь так недавно замужем.
Джессика осторожно поставила флакон на столик за креслом.
— Может, ты примешь большую дозу лекарства? — предложила она матери.
Пенелопа зло прищурилась, но не ответила на вызов, а перешла к другим темам. Джессика едва ли слышала, о чем говорят. Так жестоко Пенелопа еще не обходилась с ней. Она даже не заметила, когда вернулись мужчины. Все это время она даже не взглянула в сторону Тревиса, мечтая остаться незаметной до тех пор, пока не покинет удушающую атмосферу этой гостиной.
— А теперь, — сказала Пенелопа, — мы с большим удовольствием послушаем игру Джессики. Ведь моя дочь очень талантлива, не правда ли?
Предложение было встречено без особого энтузиазма. Пенелопа выжидательно улыбнулась Джессике, но та твердо отрезала:
— Пенелопа, или у тебя совсем нет слуха, или ты имеешь зуб на своих гостей. Даже те, кто любит меня, считают мою игру на пианино очень неважной, я сама того же мнения.
Пенелопа мгновенно замолчала.
— Если ты хочешь послушать музыку, Тревис может принести граммофон. — С этими словами, не глядя на мужа, Джессика уселась и молча провела остаток вечера.
* * *
Прежде чем за ними закрылась дверь и Тревис успел спросить, что за муха ее укусила, Джессика повернулась к мужу:
— Ты постоянный посетитель публичного дома Фанни Портер?
Его глаза сузились.
— Кто тебе это сказал?
— Пенелопа.
— Когда?
— Какая разница.
— Ради любопытства. Интересно, какой момент выбирает мать, чтобы сообщить дочери, что ее мужа видели в борделе в обществе шлюх.
Его грубые слова заставили Джессику покраснеть.
— Когда дамы уединились.
— Значит, за кофе Пенелопа обвинила меня в посещении шлюх. Что же она еще тебе сказала?
— Она говорила, что любая женщина, которая не уделяет внимания моде, а проводит все время за чтением неподходящих книг, спорит с мужчинами на разные неженские темы, должна ожидать, что муж будет изменять ей. Ты так и сделал.
Тревис нахмурился. Его теща жаждет крови.
— Все нормально, Джесс. Я был в заведении Фанни Портер, но не по той причине, на которую намекала Пенелопа.
Джессика отвернулась, чувствуя, что сердце ее разрывается.
— Нет, не отворачивайся, смотри на меня. Мужчины ходят в такие места, чтобы посидеть вместе, выпить, обсудить деловые проблемы, просто поговорить, а не только для того, чтобы общаться с женщинами. Я не посещаю женщин у Фанни.
— Ох, Тревис, — грустно прошептала Джессика. Чувствовалось, что она не верит ему.
— Джесс, неужели ты действительно думаешь, что мне может понравиться какая-то недалекая, разнузданная, полуодетая проститутка? — Пристально глядя на нее и видя, что не добился ожидаемого эффекта, он добавил:
— Я очень счастлив с тобой, Джессика. Я не хочу других женщин.
Наконец она подняла на него глаза, и Тревис улыбнулся.
— Ты удовлетворяешь все мои желания, абсолютно все, — он взял ее руки в свои и крепко сжал. — Верь мне, Джесс. — Все еще видя в ее глазах сомнение, он нежно коснулся ее лица. — Ты единственная женщина, которую я хочу и буду хотеть всегда, пока ты меня хочешь. — Он нежно поцеловал ее. — Не позволяй матери разрушить то, что есть у нас двоих. Она очень хочет этого, ты же видишь.
— Я мечтаю, чтобы мы уехали отсюда, — Джессика горько вздохнула.
— Ты должна научиться доверять мне. А теперь пойдем в постель. Мне очень нравится твое платье, но я не знаю, как его снять. — Он взглянул ей в глаза, обнял и крепко прижал к себе.
Джессика даже через одежду почувствовала, как он возбужден. Если у нее и оставались какие-то сомнения, его страстная требовательность заставила о них забыть.
