Глава 6
Джейк уставился на Соутута и держащие его веревки.
— Хоук накинул на него лассо, а то бы он смолотил ее в клочья.
Джейк не мог поверить тому, что слышал. Изабель или сошла с ума, или у нее не хватает соображения понять, насколько опасен Соутут.
— Какого черта вы делали в корале?
— Пыталась выгнать лошадей, чтобы мальчики не могли убежать.
Джейк очнулся от беспокойного сна, услышав визг лошади. Он испугался, что на ранчо напали индейцы, убили мальчиков, похитили Изабель и пытаются угнать лошадей. А она говорит, что специально вошла в кораль выпустить лошадей, чтобы мальчики не могли улизнуть. Да она ненормальная, в этом нет никаких сомнений.
Джейк схватил девушку за плечи и повернул так, чтобы лунный свет падал на ее лицо. Глаза Изабель слегка расширены, но это, возможно, от страха. Он убрал руки.
— Может, вы заблудились в темноте? Светские дамы не привыкли разгуливать по ночам.
Он надеялся, что это так. Обидно, если такая красивая женщина — просто дурочка. В Техасе не так много женщин.
— Я не заблудилась, — Изабель потерла плечи, словно пыталась стереть малейшие следы его прикосновения.
— Вы вошли в кораль намеренно? Безусловно, даже городская женщина не сделала бы подобной глупости.
— Мальчики расстроились, потеряв шанс работать на вас. Брет сказал, что утром некоторых может не оказаться на месте, они возьмут лошадей и убегут. В Остине мне говорили, здесь нет ничего, кроме равнин и индейцев, горящих желанием убить как можно больше поселенцев.
— Это не причина выпускать лошадей.
— Для меня этого достаточно.
Джейк не пытался образумить ее. Любой, кто мог войти в кораль с такой лошадью, как Соутут, безнадежен.
— Мэтт не хочет возвращаться в Остин, — заявил Вилл. — Там злились на него, когда он молчал. Иногда даже били.
— Я найду того, кто возьмет вас обоих и не будет бить за то, что он не говорит.
— Как вам это удастся? — искренне удивился Джейк.
Он не мог представить, что ощущает человек, у которого никого и ничего нет, которого могут отдать любому, забрать и снова отдать кому-то, и все это по прихоти людей, которых даже не знаешь.
— Это вас не касается, — Изабель кивнула, прекращая разговор и направилась к костру. Когда Джейк двинулся за ней, зашагала к хижине.
Мэтт разжег огонь и готовил кофе. Парень, казалось, чутьем улавливал, что нужно делать. Пока он ждал момента бросить зерна в кипящую воду, Джейк наблюдал за мальчиком. Мэтт снова станет нормальным, если у него будет доброжелательное, надежное окружение.
— Она чуть не убила себя.
Джейк обернулся и увидел Мерсера Уильямса, все еще прикованного к колесу фургона.
— Она беспокоится об этих мальчишках больше, чем о собственной шкуре, — отозвался Джейк, — Если бы ты был хоть немного мужчиной, помог бы.
Мерсер пожал плечами.
— Мое дело доставить ребят фермерам или вернуть обратно в тюрьму. Все остальное меня не касается.
— Тюрьма?
Джейк понимал, что дети вовсе не так уж и невинны, но мысль о том, чтобы отправить их в тюрьму не приходила ему в голову.
— Да, почти для половины из них.
— Мэтт Хаскинс?
— Вероятно.
— А его брат Вилл? Мерсер пожал плечами.
— Его кому-нибудь отдадут. Вилл — неглупый парнишка, но угрюмый, как и брат. Конечно, пока я прикован, кое-кто сбежит. И к лучшему, если вы спросите меня. Я вернусь в Остин, а мисс Давенпорт выйдет замуж, как все нормальные женщины.
Джейк не знал, что ему не нравится больше — как Мерсер рассуждает о мальчиках или выражение его глаз, когда он говорил об Изабель. Однако, когда Джейк представлял, о чем думает Мерсер, у него тут же возникало желание изо всех сил врезать собеседнику кулаком в лицо. Неужели этот ублюдок не видит, что Изабель слишком хороша для него?
И для тебя тоже, сказал Джейк самому себе. Она, может быть, и ледяная принцесса, но он сгорал от желания попытаться растопить этот лед. Дурак, разве она захочет иметь дело с таким деревенщиной? Даже если он освободит ее от этих сирот. Он не ее круга.
Выругавшись, Джейк направился к хижине. Бак сидел на кровати и разговаривал с Изабель.
— Мне нужны эти парни, — заявил Джейк. Изабель и Бак повернулись к нему.
— По крайней мере, некоторые из них, — продолжал Джейк. — Не знаю, что буду делать с малышами, но Люк Аттмор неплох на лошади. Думаю, он вскоре наберет вес.
— Я тоже умею ездить верхом, — Бак был почти такого роста, как Джейк, шесть футов, и тонкий, как бечевка, но настолько слаб, что нетвердо держался на ногах.
— Первый же ветер сдует тебя с седла, а на спине откроются струпья. Из-за тебя мисс Давенпорт назовет меня жестоким и бесчувственным.
Изабель покраснела. Не вся покрылась краской, только щеки, и пришла бы в ужас, если бы знала, как прелестно сейчас выглядит.
— Не думаю, что вы жестокий и бесчувственный. Просто у вас нет никакого сочувствия к этим мальчикам.
— Им нужно не сочувствие, а самоуважение.
— Согласна. На обратном пути в Остин я надеюсь найти им работу, чтобы они смогли обрести его.
— Как вы собираетесь это сделать?
— Буду останавливаться в каждой общине, обращусь к мэру и городскому совету. Дам объявления.
— С равным успехом вы можете объявить о продаже рабов.
— У вас есть лучшее предложение?
— Я только что его сделал. — Не могу принять его.
— Бог мой, вы упрямая женщина.
— Возможно, но не безрассудная. Почти всю ночь я думала о вашем предложении и решила, что оно не подходит.
— Что еще плохо во мне? Изабель колебалась.
— Давайте, выскажитесь. После того, что вы уже наговорили, это не может быть намного хуже.
Помолчав, девушка сказала:
— Им нужна хорошая пища, чистая одежда, приемлемое жилье, хорошие привычки — то, что может дать женщина. Я полагаю, когда-нибудь они женятся, поэтому им не нужно ваше предубеждение против женщин. И они не должны усвоить ваше презрение к законам общества. Техас не всегда будет дикой пустыней.
Джейк редко бывал так зол на женщину. Он позволил ей расположиться на его ранчо, разрешил засунуть в его кровать грязного мальчишку, не возражал, чтобы остальные развлекались, портя его лошадей. Даже предложил решить большую часть ее забот, а Изабель не согласна, ведь он — дурной пример.
— Вы думаете, я поведу их в публичный дом?
— Нет, конечно! — Изабель покраснела от гнева. — Но мальчикам необходимо сочувствие, понимание, почему они так страдают, необходим человек, способный полюбить их. Вы на это не способны, на малейшее проявление чувств вы смотрите, как на слабость.
— Так почему бы вам не поехать с нами, самой убедиться, что я обращаюсь с ними со всей любовью и добротой, которых жаждут их юные души?
Джейк не мог поверить, что гнев завел его так далеко и он сказал такую глупость! Ничто не может быть хуже, чем весь путь до Санта-Фе иметь за спиной Изабель.
— Сарказм здесь не уместен, мистер Максвелл.
— Какой там сарказм!
Нет, он дурак, надеялся, что девушка категорически откажется.
— Да, именно сарказм. Вы ведь не собираетесь взять Бака и Брета. Жестоко стоять перед мальчиком и говорить, что не возьмете его.
Придется взять всех парней. Не важно, что он должен будет сделать или пообещать.
— Так давайте возьмем всех, даже самого маленького, — Джейк почти кричал. — У меня нет книги сказок, чтобы читать на ночь, но есть Библия. Этого должно хватить.
Изабель встала с видом царственного неодобрения.
— Мне надоело выслушивать ваши насмешки. Если вы будете так любезны дать мне дорогу, я хотела бы выйти.
Джейк отступил и отвесил низкий поклон, когда девушка важно пошла мимо него.
— Конечно, ваше величество. Все, что угодно, ваше величество. Позвольте мне лечь, чтобы вы могли пойти по моей спине, ваше величество.
Изабель метнула последний негодующий взгляд и закрыла дверь.
Джейк хотел взять верх над этой спесивой дамой, но не почувствовал ничего, кроме разочарования. Придется взять всех парней.
— Вы действительно имели в виду то, что сказали? — спросил Бак.
— А?
— Что возьмете всех нас, даже меня?
Джейк хотел сказать, что согласен на все, лишь бы найти помощников, но один взгляд на Бака заставил понять — взять этих ребят значит гораздо больше, чем просто заиметь рабочие руки. Они отдадут свои жизни в его распоряжение, совсем как те мальчишки во время войны.
В который раз он вспомнил мальчиков, которых обучал и так хотел спасти. Некоторые были немногим старше Чета и Хоука. Они горели желанием сражаться за дело, за свой дом, за родных, которые их любили, за жизнь, которую помнили. У них была родина. Им было за что сражаться, к чему вернуться.
У этих парней нет ничего. Бак весь в шрамах и синяках, одежда в лохмотьях. Джейк сомневался, что он весит больше ста фунтов. Он никому не будет нужен, по крайней мере, еще месяц.
Но его сердце было в глазах, а в них светилась надежда. И страх. Он смотрел на Джейка, как на спасителя.
Джейк не хотел, чтобы на него так смотрели, но не мог просто повернуться спиной. У парня нет спокойствия Хоука, мужественности Чета, роста Шона. Он не может отгородиться от мира, как Мэтт, и стоит перед Джейком беззащитный, неспособный скрыть свои чувства, страх.
И все-таки он полон желания бороться. Если его отшвырнуть обратно в тот же мир, он будет биться, пока кто-нибудь не убьет его — Джейк не мог допустить, чтобы такое случилось с Баком, Мэттом и Биллом, или с любым другим из этих парней.
— Я возьму вас всех, если мисс Давенпорт согласится поехать, чтобы готовить.
Спотыкаясь, Бак бросился к двери, чуть не падая от нетерпения найти Изабель. Джейк знал — один шанс на миллион, что та согласится. Но если придется взять девять парней, чтобы перегнать скот через земли индейцев, кто-то должен помогать.
Когда Джейк вышел из хижины, половина мальчиков уже окружили Бака, интересуясь, по какому поводу шум. Изабель широко раскрытыми глазами смотрела на Джейка, словно не могла поверить в то, что видит. Из-за этого он чувствовал себя так, словно у него не застегнуты штаны.
— Я не позволю вам дразнить мальчиков подобным образом. Я уже объяснила, почему они не могут ехать с вами.
Что заставило его сделать подобное предложение? Надеялся, что сироты значат для нее очень много и ради них она согласится, хотя это абсолютно ей не нравится? Или не мог представить для мальчиков худшей доли, чем предлагал сам? Он подумал о шрамах Бака, глазах Мэтта, чистоте и наивности Вилла.
— Все ваши возражения отпадут, если вы сами убедитесь, что я обращаюсь с ними с той нежностью, которой вы требуете.
— Вы же знаете, я не могу ехать. Я должна вернуться к работе.
— Почему?
— Я учительница, и этим зарабатываю на жизнь.
— Вы не всегда были учительницей. И нет закона, что должны быть ею до конца своих дней.
— Наверное, но это единственная работа, которая у меня есть.
— Я думал, вы так беспокоитесь об этих мальчиках, что сделаете все возможное, чтобы помочь им.
— Я действительно волнуюсь об их судьбе.
— Я возьму всех, но с условием, что вы будете готовить.
— Это невозможно.
— Почему?
— Я не умею готовить.
— Каждая женщина умеет готовить.
— Я не умею. Меня никогда этому не учили.
— Если ребята могут научиться управляться со скотом, вы можете научиться готовить.
— Неприлично для незамужней женщины путешествовать одной среди стольких мужчин.
— Думайте о них, как о ваших детях!
— И о вас, как о муже?
— Избави Бог!
— Не затрудняйте Бога, я сделаю это за него. Вилл и Пит хихикнули. Кое-кто из старших ухмыльнулся.
— Поедем, мисс Давенпорт, — упрашивал Бак. — Мы не позволим, чтобы с вами что-то случилось.
— Это без толку, парень, — сказал Джейк. — Она боится, что ты можешь стать частью проблемы.
— Я? — удивился Бак, понял намек и покраснел. Изабель побледнела.
— Вы невыносимы!
— Считайте, что в этом виноваты коровы. Трудно вести себя подобающим образом после того, как целый день ругаешься на быков с бешеными глазами.
— Не считаю это извинением.
— Я и не рассчитывал на это.
— Никто не будет докучать вам, мадам, — уверял Чет Аттмор. — Мы с братом позаботимся об этом. Вы можете каждую ночь спать в фургоне.
— Спасибо, Чет, но дело не только в приличиях, приготовлении пищи или в том, где мне спать. У меня есть работа. Я не могу просто исчезнуть, никому ничего не объяснив.
— Мерсер сделает это за вас, — сказал Джейк. Изабель посмотрела на мальчишеские лица, полные страстного желания, и перевела возмущенный взгляд на Джейка.
— Это невозможно. После такого путешествия я, в глазах общества, буду конченая женщина.
Джейк увидел на лицах мальчиков понимание, покорность, умирающую надежду. Но не хотел сдаваться.
— Почему вы не позволите решать им? Может быть, они скорее захотят работать на меня, хотя я и дурной пример, чем вернуться в приют.
— Кого вы возьмете? — спросил Бак.
— Вы уверены, что не передумаете? — обратился Джейк к Изабель.
Та покачала головой.
— Братьев Аттмор, Хоука, Шона и Мэтта. Извини, — Джейк увидел, что глаза Бака потускнели от разочарования. — Мне нужно выбраться отсюда через неделю. Я не могу взять того, кто уже сейчас не может провести в седле восемнадцать часов. Тебе повезло, что ты остался жив.
Мальчик не ответил.
— Люк и я будем работать на вас, — сказал Чет.
— Я тоже, — добавил Хоук.
Шон кивнул, но вид у него был несчастный.
— Вы не заставите их вернуться в Остин против их воли? — Джейк внимательно смотрел на Изабель.
Он видел на ее лице борьбу чувств. Изабель не доверяет ему своих драгоценных сирот, считает, что он недостаточно хорош для них. Интересно, что, по ее мнению, может с ними сделать Джейк, чего они еще не испытали. Но ведь ей и не найти никого, кто заботился бы о них так, как она. Жаль, что она не может усыновить их. Никто не разрешит, но, вероятно, она сделала бы это, если бы позволили.
Удивительно, почему она так привязана к ним и так критически относится к нему. Наверное, думает, что их можно спасти. А он так закоренел и так непоколебим в своих привычках, что кажется ей варваром.
— Нет, я не стану заставлять их вернуться в Остин, — наконец произнесла Изабель. — Кто хочет, пусть идет с вами.
Джейк вздохнул с облегчением — появился шанс спасти стадо и некоторых мальчишек тоже. Но успех не радовал — Изабель выглядела такой несчастной и побежденной.
Было больно от того, что она так расстроилась, разрешив ребятам работать с ним. Джейка всегда уважали, даже восхищались. Его раздражало, что за недостаточно светские манеры Изабель не видит в нем качеств, которые видели другие. Ее научили восхищаться типом мужчины, которым Джейк никогда не сможет стать. Чем скорее он смирится с этим, тем скорее сможет выбросить девушку из головы.
— Не стоит волноваться так, словно вы подписываете им смертный приговор. Я сделаю все, чтобы они добрались до Санта-Фе без единой царапины.
— Уверена в этом, но мне будет не хватать их. Я до сих пор не понимала, насколько привязалась к ним.
А вот Джейка ей не будет не хватать, даже, наверное, станет легче, когда он уедет.
— Как только рассветет, поймайте себе по лошади в корале, — сказал он мальчикам. — Нам понадобится еще около тридцати. Седла в бараке.
Шон смотрел на Пита и колебался.
— Иди, — сказал малыш. — Мисс Давенпорт говорит, у нее есть другой план. Да ведь я слишком мал, чтобы поймать корову.
— Мы вернемся сюда вечером?
— Да. Я помогу поймать ваших лошадей, — Джейк резко отвернулся.
— Мэтт не пойдет, — заявил Вилл. — Он никуда не поедет без меня.
— Ты слишком мал, — Джейк чувствовал себя подлецом за каждое слово, слетающее с губ. — Они арестуют меня за похищение детей.
— Мэтт не пойдет без меня.
Джейк понял — Вилл испугался при мысли, что брат оставит его.
— Но мисс Давенпорт не позволит, чтобы с тобой что-то случилось.
Джейку показалось, что взгляд Мэтта на миг сфокусировался и тот по-настоящему посмотрел на него. Потом глаза мальчика потускнели.
— Я не буду ждать, — Джейк злился на себя, ему очень хотелось, чтобы Мэтт пошел с ним. — Тебе решать.
Мэтт не шевельнулся.
Он стоял неподвижно, когда на рассвете они принесли седла из барака, вывели лошадей из кораля. Джейк обернулся через плечо, когда они уезжали ловить лошадей, но Мэтт так и не двинулся с места.
Проклятье!
Изабель провела ужасное утро. Мальчики вели себя так, будто потеряли последний шанс. Ими пренебрегли, и они остро это чувствовали.
Ночью исчез Мерсер. Он доберется до Остина раньше нее. Изабель старалась задуматься над тем, что он скажет в агентстве или школьному совету. Но по сравнению с беспокойством за судьбу мальчиков это неважно. Она заставила Бака лечь в постель. Никто не захочет взять его, пока он так слаб.
Она, наконец, призналась себе, что никто не примет мальчиков, чтобы не только дать им кров, но и считать членами своей семьи. Все, вероятно, смотрят на них так же, как Джейк или фермеры. Фермеры смотрели на них, как на рабов, Джейк — как на потенциальных разбойников.
А ведь все они — славные, умные, способные мальчики, умелые, хотя и не всегда старательные. Они заслуживают шанса.
«У них был шанс, но ты упустила его», — Изабель гнала эту мысль. В действительности Максвелл не хочет, чтобы она ехала с ними. Он пришел бы в ужас, согласись она на это. Это было в его глазах, когда он делал свое предложение.
В любом случае, она не может поехать, так как ничего не смыслит в приготовлении пищи на костре. У нее не будет никакой возможности уединиться. Она обгорит на солнце и покроется веснушками. Ее могут изнасиловать и убить индейцы.
На минуту Изабель задумалась, правильно ли поступила, разрешив нескольким мальчикам уйти с Джейком. Но если кто и мог благополучно провести их по территории индейцев, то это Джейк Максвелл. Она все еще ощущает его хватку. Словно тиски, должно быть, остались синяки.
Джейк мог бы быть привлекательным, если бы принял ванну и побрился. Изабель не нравились бороды, они заставляли думать о лживых, неискренних мужчинах. Но не такие качества характеризовали Джейка Максвелла. Его самый главный недостаток — полное пренебрежение к чувствам других людей. Особенно, ее лично.
Это и есть главная причина, почему она не может ехать с ним. За неделю в его обществе ее чувства будут истерзаны в клочья. Невозможно вообразить, на что она станет похожа через два-три месяца.
Или года!
Изабель не знала, почему ей пришла в голову подобная мысль. Пусть уж лучше ее мучают индейцы, чем она проведет хоть год с Джейком Максвеллом.
Подошел Вилл.
— Мы возвращаемся в Остин? — в голосе мальчика звучало беспокойство.
Изабель не хотела признавать поражение, но не имело смысла продолжать обман, которому никто не верил.
— Боюсь, что так.
— Вы думаете, кто-нибудь возьмет нас обоих? Вилл стоял перед ней, с ангельски прекрасным лицом, голубыми, широко раскрытыми глазами, белокурыми волосами, почти закрывающими глаза, и Изабель почувствовала себя последней неудачницей в мире. Как она не могла найти убежища для такого прелестного мальчика?
— Я старался убедить Мэтта пойти с этим человеком, но он не хочет.
— Почему?
— Не знаю, — по лицу Вилла скользнула тень страха.
Изабель подозревала, что он знает, но не скажет. Ей стало стыдно. Вилл — почти ребенок, но уже пытался принять решение, пытался заставить старшего брата пойти к Джейку ради его же пользы. В его восемь лет у него больше храбрости, чем у нее в двадцать три. А ведь взявшись за поиски пристанища для мальчиков, она знала, что это будет нелегко.
Она, конечно, немного боялась потерять работу, но больше боялась Джейка. Парализована страхом, чтобы быть точной! Джейк ей не нравится, но ее влечет к этому ковбою, мысли возвращаются к нему гораздо чаще, чем нужно.
Изабель почувствовала волну возбуждения, когда Максвелл попросил ее остаться с ним, ей пришлось напомнить себе, что нужно еще немного продержаться, скоро она вернется в Остин. Потом вспомнила о его руках, его силе, и почти была готова согласиться.
Она не понимала, чем так привлек ее Джейк, что за власть над ней имел, но знала — это опасно. Пребывание в его обществе может лишить способности здраво мыслить. Несмотря на сопротивление и неодобрение, влечение, казалось, становилось все сильнее.
Это раздражало, приводило в замешательство. Она сильная, разумная, самостоятельная женщина. Пережила утрату своей единственной родственницы, два года сиротского приюта, встречала мужчин, у которых на уме было больше, чем желание поддержать и защитить девушку, видела войну и ее последствия. Безусловно, она сможет преодолеть и мимолетное влечение к Джейку Максвеллу.
Но оно не было мимолетным. Что-то внутри ее существа остро реагировало на его близость. Это ощущение выбивало из колеи, смущало, беспокоило.
Она должна думать не о себе, а о мальчиках. Искала другое решение, но ничего не находила. Или Джейк Максвелл, или никто.
Изабель стало легче, когда мальчики вернулись, пригнав почти тридцать лошадей. Как только загнали лошадей в кораль, Джейк направился к ней. Это давало возможность выполнить решение, пока ей не изменила твердость духа.
— День прошел довольно удачно, — сказал Максвелл. — Мы оставим лучших, а остальных выпустим на волю.
— Оставьте всех. Я принимаю ваше предложение. Мы все едем в Санта-Фе.
