Латория вернулась на рассвете, когда краешек утреннего солнца только показался из-за горизонта. Она неслышно вошла во двор, миновала большую, давно засохшую яблоню и приблизилась к дому. Сначала старушка хотела постучать, но потом передумала и потянула на себя дверную ручку.

Заскрипели ржавые петли, и дверь отворилась.

— И о чем только думают эти крестьяне! — проворчала Латория, входя в дом. — Не запирать дом на ночь, когда рядом Таливийский лес!

Старушка закрыла за собой дверь, подошла к кровати Лусинды и растолкала спящую странницу.

— Вставай, дочка! Поднимайся! Нам пора в дорогу. Видят Древние Силы, мы и так здесь задержались.

Лусинда с трудом открыла глаза и потянулась.

— Си… Латория… — пробормотала она. — Ты уже вернулась…

Но старушка уже не слушала ее. Она разговаривала с проснувшейся от звуков голосов Келинарией. Хозяйка дома только кивала головой и иногда тихонько ахала. Лусинда подошла к ним и прислушалась к разговору, но не поняла ни слова.

— Я отвезла Дриану в Палату Лекарей, — обратилась Латория к ней на языке южан. — Надеюсь, врачи сказали правду, и дня через два она уже встанет на ноги. Так что, думаю, сейчас самое время уходить. Вряд ли мы сможем помочь Кели и Дриане чем-то еще.

— Да, — кивнула Лусинда. — Надо поторопиться, а иначе мы слишком отстанем от Дениса и Тони.

— Милая Кели, — сказала Латория по-латыни. — Нам надо уходить. Мы пришли в эти края по важному делу, которое не терпит отлагательства. С твоей сестрой все будет в порядке. Очень скоро она вернется.

— Я никогда вас не забуду! — воскликнула Келинария. — Память о вашей доброте никогда не умрет! Если судьба снова занесет вас в наши края, прошу, загляните в мой дом.

— Обязательно, — Латория крепко обняла Кели. — Береги себя и детей.

Старушка посмотрела в окно, в сторону Таливийского леса, и вздохнула. Лусинда взвалила на спину ранец. Странницы попрощались с Келинарией и, пожелав ей всяких благ, покинули старенький дом.

Молодая вдова проводила их до калитки, а потом, услышав плач Дрианы-младшей, опрометью бросилась назад. Латория только усмехнулась и покачала седой головой.

— Оказывается, эсты не такие уж плохие матери, как говорят о них кейлорцы. Иногда мне кажется, что я совсем не знаю этот народ… Да, кстати, я купила лошадей. Теперь мы быстро догоним ребят.

— Прекрасно! — воскликнула Лусинда, увидев двух красавцев-скакунов, привязанных к забору. — Когда-то я много времени проводила с лошадьми. Мне не составит труда оседлать коня и проскакать на нем хоть весь день.

— А я вот давненько не ездила верхом, — вздохнула Латория. — Стара я уже для приключений. Мне бы дома сидеть да пирожки печь…

При помощи Лусинды старушка с трудом взобралась на лошадь. Первые несколько минут ей пришлось вспоминать, как держаться в седле, чтобы не упасть, но потом Латория освоилась и выпрямилась. Лусинда вскочила на коня с завидной легкостью.

— Поехали! — весело сказала она.

Лошадь помчалась резвым галопом. Латория фыркнула, по поспешила за молодой спутницей. Она догнала Лусинду только на пригорке, когда деревня осталась позади и отсюда выглядела узкой черной полоской, утопающей в густом тумане.

Показавшийся из-за горизонта краешек солнца тут же исчезли в нависших над землей мрачных темно-серых тучах. С востока дул не по-летнему холодный ветер. Над Таллиннским лесом кружилось воронье, пронзительно каркая в вышине.

— Милая картина, — пробормотала Лусинда, зябко поеживаясь.

Латирия хмуро вглядывалась в небо на востоке.

— Это Монкарт, — тихо сказала она. — Он созывает разрушительные силы природы. Я чувствую гнев ветра и ярость туч… Скоро случится что-то ужасное…

Лусинду передернуло.

— И ты не можешь этому противостоять? — робко спрсила она.

— Нет, — вздохнула Латория. — Когда-то я думала, что могу. А теперь уже ни в чем не уверена. Беспокоюсь я… И за Антонию с Денисом, и за Келинарию, что осталась одна с двумя младенцами совсем без защиты. Хорошо, если ее сестра-колдунья скоро вернется. Тогда я была бы спокойна.

— С ней все будет в порядке, — сказала Лусинда. — Поехали! Хватит стоять!

— Твоя правда, — согласилась старушка и пришпорила коня.

— А ты быстро вошла во вкус, — засмеялась Лусинда. — Почувствовала, какая она — настоящая жизнь? Ветер сдувает с седла, над головой сгущаются тучи, а мы скачем, и все нам нипочем! Еще б хлебца сухого хоть корочку а то так зубы поточить обо что-то хочется… Интересно, не завалялась ли у меня одна?

Лусинда опустила руку в карман и изумленно воскликнула:

— Ого! Смотри-ка, что здесь!

Она показала старушке свернутый вчетверо лист старой, пожелтевшей бумаги. Странницы остановили коней, и Лусинда развернула листок.

— Тут что-то по-латыни, — сказала она. — Ни слова не понимаю. Интересно, как это оказалось в моем кармане? Кто это писал?

— Дай-ка сюда, — Латория забрала у спутницы лист и пробежала по нему глазами. — Хм… очень интересная картина, — пробормотала старушка минуту спустя.

— Да что там такое? — не выдержала Лусинда.

— Слушай, — и Латория принялась переводить письмо.

«Я пишу эту записку вам, Латория и Лусинда, потому что верю вам, как никому другому в этом мире. Я храню одну важную тайну, которую никто, кроме вас и меня, не должен знать.

Почему я решила поведать эту тайну вам? Не знаю. Что-то подсказывает мне, что я должна все рассказать кому-то, а иначе моя тайна исчезнет, а она не должна быть забыта.

Моя сестра Дриана — не та, за кого себя выдает. Она — беглая колдунья из Колдовской Академии. Год назад она влюбилась в двоюродного брата Архколдуна — Абмолина Эла.

Но по законам Академии колдун может взять в жены только колдунью и только чистокровную эсту. А мы с сестрой эсты лишь на три четверти.

Архколдун очень просто проверил нашу родословную и не позволил брату жениться на Дриане. Он хотел поддержать в своей семье чистоту крови любой ценой.

Абмолин перестал встречаться с моей сестрой, и, может быть, эта связь когда-нибудь забылась бы, если б не одно обстоятельство: Дриана забеременела.

Конечно, она сказала об этом и Абмолину, и Архколдуну Левари Торизму. Оба пришли в ужас, ведь это означало страшный скандал. Репутация Абмолина оказалась под угрозой. Тогда Левари приказал Дриане временно покинуть Академию, родить ребенка, спокойно воспитывать его несколько лет, а потом привести в Столицу эстов под видом племянника (племянницы).

Если ребенок окажется с колдовскими способностями, ему будет позволено жить и учиться в Академии.

Он велел моей сестре изменить имя, чтоб никто не узнал о тайне. То имя, под которым вы ее знаете, — вымышленное. На самом деле мою сестру зовут Вирвена Йонат. А свою маленькую дочь она хотела бы назвать Юнолой, но я уже поклялась Лусинде, что назову малышку Дрианой. И свою клятву не нарушу.

Прошу вас, Латория и Лусинда, храните нашу тайну. Если со мной что-то случится, вы одни сможете сказать Вирвене, как зовут ее дочь.

Спасибо за все!

Келинария Йонат».

— Как в романе! — всплеснула руками Лусинда. — Так, значит, Дриана-старшая — это Вирвена, а Дриана-младшая — Юнола?

Латория кивнула.

— Вот здорово! — восхитилась Лусинда, по-детски хлопнув в ладоши.

— Здорово-то здорово, — проворчала старушка, — да только незачем нам знать фамильные тайны Йонатов. Не понимаю, что заставило Кели…

Она не договорила. Откуда-то, с близкого расстояния от них, донеслись звуки песни. Поющих было двое. Один голос — чистый и тонкий, принадлежал, очевидно, девушке. Другой — низкий и хрипловатый — юноше.

Далеко за синим морем,

На волшебном побережье

Новый день вставал с постели

С первым солнечным лучом.

Он задумался немного,

Что нести сегодня людям?

Может, нежной птичьей трели

Золотистый перезвон?

Может, запах трав весенних

Или теплый летний ветер?

Может, золотые листья

Или первый белый снег?

Может, радость новой встречи

Или горечь расставанья?

Может, в этот день родится

В мире новый человек?

Снова день несет на крыльях

Счастье, горе, смех и слезы.

Он один лишь знает точно,

Что нам сможет подарить.

Только, что бы ни случилось,

Знай одно, мой друг любимый,

Мы с тобою все невзгоды

Вместе сможем пережить.

Последнее четверостишие прошептала Латория.

— Слышишь, как поют?! — воскликнула Лусинда и. не раздумывая больше ни секунды, направила коня в сторону, откуда слышалась песня. — Это они!

— Стой! Стой! — шикнула на нее старушка. — Подожди!

— Чего ждать?! Неужели ты не слышишь? Неужели не видишь? — Лусинда указала на юг.

Латория пригляделась повнимательней и заметила три едва различимые в утреннем тумане фигуры девушки, парня и большой собаки.

— Вот они: Антония и Денис! Мы их нашли! Чего ждать?

Латория покачала головой:

— Судя по всему, нашим детям не так уж плохо. Иначе не распевали бы песен. Знаешь, дочка, не думаю, что нам стоит вмешиваться.

— Что?! — воскликнула Лусинда. — Да ты понимаешь, что говоришь?

— Да, — спокойно сказала старушка. — Еще в самом начале нашего путешествия я составила план действий, о котором до сих пор тебе не говорила. Так вот, согласно моему плану, мы отправим детей домой только в том случае, если кому-то из них будет угрожать смертельная опасность. Только тогда я вмешаюсь в ход событий. А во всех остальных случаях мы с тобой будем просто посторонними наблюдателями: что-то вроде их ангелов-хранителей. Лусинда, ты должна понять: если хоть кто-нибудь догадается, кто на самом деле Антония Махновская, ей несдобровать. Девочка и так знает о том, что она — колдунья. Большего ей знать нельзя.

— Так что же, — воскликнула Лусинда, — мы будем просто красться за ними, как шпионы?!

— Совершенно верно, — кивнула Латория. — И это будет самым верным решением. Девочка не должна узнать правду о себе. Никогда.

— Но тогда как же они вернутся домой?! — всплеснула руками Лусинда. — Если мы не вмешаемся, ребята могут до старости просидеть в Кейлоре!

— Я не говорила, что мы пустим все на самотёк, — возразила Латория.

— Послушай, ты сама себе противоречишь! — негодующе воскликнула Лусинда. — Мы будем вмешиваться или нет?!

— Будем! — рявкнула Латория. — Дождемся удобного случая и незаметно подбросим детям лист с пентаграммой. Тоня и Денис смогут вернуться домой, а наша тайна останется нераскрытой.

— Ладно, — проворчала Лусинда. — И все же у меня на сердце неспокойно. Я буду тревожиться до тех пор, пока не удостоверюсь, что с детьми все в порядке и они ни в чем не нуждаются. Знаешь, я бы многое отдала за шанс путешествовать вместе с ними.

— Что ж… — лукаво улыбнулась старушка. — Это можно устроить. Правда, для этого мне придется изменить твою внешность. Так что приготовься и посмотри на меня.

Лусинда развернула коня так, чтобы оказаться лицом к старушке.

Латория стала читать заклинания, беззвучно шевеля губами, и чертить в воздухе перед женщиной непонятные голубые светящиеся знаки. Волосы Лусинды из абсолютно черных приобрели нежно-зеленый цвет.

— Ой, прости, — пробормотала Латория. — Кое-что напутала… Давно не практиковалась.

Она быстро нейтрализовала первое заклинание и произнесла другое. Теперь Лусинда стала натуральной блондинкой. Старушка сделала ее кожу смуглой, а глаза — карими.

— Прекрасно! — сказала довольная Латория. — Ты похожа на женщину из Атера. Но кое-что придется добавить… Вот так… Теперь твои милые ушки станут чуть больше и острее. Жаль, что не могу изменить черты лица. Ты по-прежнему остаешься Лусиндой, правда, кареглазая и светловолосой. И вот что… Сними-ка ранец. В начале путешествия я припасла кое-что очень полезное.

Лусинда послушно выполнила просьбу старой колдуньи. Латория развязала толстые тесемки и достала из ранца крошечную бутылочку ядовито-зеленого цвета, плотно закупоренную пробкой.

— Выпей это, — приказала старушка.

— Зачем? — Лусинда с опаской покосилась на малопривлекательное на вид зелье. — И где ты взяла эту гадость?

— Я купила это в Столице эстов, — улыбнулась Латория. — Поверь, деточка, это питье — отличная штука. Оно защитит тебя от нежелательного телепатического контакта. Дело в том, что вместе с Тоней и Денисом путешествует хотх, а эти существа могут читать любые мысли, даже те,. которые к ним не обращены. После того, как выпьешь зелье, никакой телепат не сможет без твоего ведома и желания узнать, о чем ты думаешь.

— Здорово! — обрадовалась Лусинда. — Я выпью эту штуку немедленно!

— Погоди, не торопись, — остановила ее старушка. Я не сказала, что у зелья есть побочный эффект: выпив его, ты потеряешь голос до тех пор, пока его действие не прекратится.

— То есть, — нахмурилась Лусинда, — я стану немой?

— Да, — кивнула Латория. — А действие зелья закончится только после того, как выпьешь противоядие. Кстати, они у меня тоже есть. А то, что ты не сможешь говорить, даже к лучшему: ребятам не стоит до поры до времени слышать твой голос.

Старушка отдала ранец Лусинде и не по годам ловко соскочила с седла.

— Теперь возьми мою лошадь и скачи к Тоне и Денису. Если хотх будет интересоваться, скажешь, что раньше путешествовала с одной колдуньей, которая подарила тебе коня, когда добралась до Колдовской Академии Короче, выдумай что-нибудь, только поправдоподобнее.

— А как же ты? — растерялась Лусинда. — Без лошади в здешних местах опасно.

Латория засмеялась:

— Глупышка, зачем мне лошадь? Я немедленно вернусь домой. Прямо не сходя с этого места. Если ты теперь будешь с детьми, мне можно отлучиться ненадолго и кое к чему подготовиться.

Лусинда с подозрением покосилась на колдунью:

— Ты явно что-то задумала. Не хочешь поделиться?

— Нет, — голос Латории был, как никогда, серьезен. — Одно могу сказать: шестьдесят три года назад я не закончила одно дело. Надо завершить начатое. Помнишь, ты спросила, могу ли я противостоять? Я подумала и решила, что все же могу. И буду.

— Ты… — Лусинда смотрела на старушку широко открытыми глазами, полными ужаса, осуждения и восхищения. — Ты хочешь…

— Именно, — кивнула та. — Ступай, и не беспокойся обо мне. Лучше пригляди за детьми. А если вдруг случится беда — ты знаешь, как со мной связаться.

— А может, тебе тоже стоит изменить внешность и отправиться со мной?

— Нет, — покачала головой старушка. — Ты и сама справишься. А мне будет чем заняться, поверь.

— Что ж, — бодро сказала Лусинда. — Тогда я скачу к ребятам. До встречи… И удачи тебе. Будь осторожна.

Она откупорила бутылочку и залпом выпила волшебное зелье. Резкий запах и на редкость неприятный вкус заставили женщину закашляться. Она хотела было что-то сказать Латории, но вместо привычных звуков человеческой речи из горла вырвалось простуженное, нечленораздельное сипение.

— Ступай, — сказала старушка.

Лусинда кивнула, взяла под уздцы второго коня и поскакала навстречу Тоне и Денису. Где-то на половине пути она остановилась и махнула рукой Латории. Старая колдунья с улыбкой помахала в ответ, а после немедленно отвернулась и стала чертить что-то на земле кончиком синего кристалла на конце длинного посоха.

Тор первым почувствовал, что кроме него и молодых людей на равнине за Таливийским лесом есть кто-то ещё. Не то чтобы он слышал чьи-то голоса. Вовсе нет. Просто хотх интуитивно ощутил чье-то присутствие.

Существо, находившееся неподалеку, обладало разумом слишком развитым, чтобы быть животным или птицей. Возможно, это был человек, и он не внушал Тору ни малейшего чувства опасности.

«Тут кто-то есть, — сказал хотх Денису. — Приближается к нам».

«Друг или враг?» — спросил Харитонов, переходя на мысленную речь.

«Пока не знаю, — ответил Тор, принюхиваясь. — Погоди рыцарь, сейчас поглядим, кто это. Скоро он будет здесь».

Хотх остановился и передал Тоне разговор с Денисом. Девушка нахмурилась и вгляделась в серую дымку тумана, но не увидела ничего, кроме бледных, словно выцветших деревьев. И все же ей показалось, что она слышит тихий, отдаленный цокот копыт.

Очень скоро звук стал громче: кто-то скакал прямо на путников. Тоня уже хотела предложить друзьям спрятаться где-нибудь среди деревьев, но тут из тумана возникла фигура всадника на лошади, который вел под уздцы другую, без седока.

Тор принял боевую стойку. Хотя он и не чувствовал угрозы, всё равно не забывал, что в здешних местах никому и ничему не следует доверять. Даже собственной интуиции.

Всадник остановил коней в нескольких шагах от Тони и ее спутников, спешился и приблизился к ним. Теперь, когда туман не размывал очертания его лица и фигуру, Антония увидела, что это — женщина.

Незнакомка была одета в длинный коричневый балахон с капюшоном, перепоясанный на тонкой талии, и крепкие кожаные ботинки, изрядно запылившиеся, как будто на коня она села совсем недавно, а до того времени долго шла пешком. Женщине было на вид лет тридцать или чуть больше, однако она обладала прекрасной спортивной фигурой, которой могла бы позавидовать не одна московская девушка.

Она не была похожа на эсту, даже несмотря на заостренные уши: для представительницы Эстарики ее кожа была слишком смуглой. Лицо всадницы, красивое, простодушное, и большие карие глаза излучали доброту.

«Она из Атера, соседней страны, — подсказал Антонии хотх, который пристально разглядывал незнакомку. — Странная на ней одежда: такие балахоны давным-давно вышли из моды, хотя в Эстарике понятие „мода“ не существует…»

— Здравствуйте, — робко сказал Денис.

Женщина широко улыбнулась и хотела было ответить на приветствие, но вместо слов Тоня услышала только глухое сипение.

— Вы не можете говорить? — спросила девушка. — Вы… вы слышите меня?

Незнакомка радостно закивала и принялась что-то быстро чертить в воздухе и складывать пальцами какие-то фигуры.

«Говори со мной при помощи телепатии, странница, — послал ей сигнал Тор. — Я услышу и передам твои слова друзьям».

На лице женщины отразились изумление и недоумение, но, похоже, она быстро сообразила, кто обращается к ней, потому что пристально посмотрела в глаза хотха и кивнула, как будто подтверждая только что посланную мысль.

«Её зовут Лусинда Кэрион, — сказал Тор друзьям, — Говорит, что родом из южного Атера. Она — странствующая целительница. В Эстарику приехала, чтобы собрать лечебные травы с Зеленого Луга, а сейчас возвращается домой. Поясняет, что едет через Алирон: так ближе до её родного городка».

«А откуда второй конь?» — поинтересовался Денис.

Тор передал вопрос Лусинде и через несколько секунд ответил: «Говорит, что раньше путешествовала с колдуньей, которая, добравшись до Столицы эстов, оставила ей коня. Еще она говорит, что с того дня, как покинула Столицу, не видела ни одной живой души в этих краях и поэтому счастлива, что мы ей повстречались. Надеется, что мы согласимся разделить с ней путешествие до Города Мечты».

«По-моему, надо соглашаться, — мысленно сказала Тоня. — У нее есть лишний конь, а таких попутчиков нечасто встретишь».

«Надо, конечно! — поддержал Денис, которому Тор передал ее мысль. — Мне надоело сбивать нога об эти камин!»

В подтверждение своих слов он пнул босой ногой маленький камешек.

«Возможно, вы правы, — сказал хотх. — Эта атерианка производит впечатление хорошего человека. Хотя меня и беспокоит то, что я слышу далеко не все ее мысли… Похоже, кто-то сотворил ей магическую защиту. Да и не кажется ли вам странным, что она появилась на нашем пути так кстати?»

«В общем-то да, — ответила Тоня, которой тоже закралась в душу тень подозрения. — Но, с другой стороны в жизни бывает всякое».

— Мы с радостью присоединимся к вам, — с улыбкой обратилась девушка к целительнице. — Мы как раз идем в Алирон, так что нам по пути. Спасибо за предложение.

Лусинда улыбнулась, сверкнув изумительно белыми крепкими зубами, и указала на коней. Тоня и Денис поспешили оседлать свободного скакуна. Девушка сидела впереди, но править лошадью предоставила Харитонову. Что и говорить, держался в седле Денис прекрасно, не то что она, да и управляться с конем умел гораздо лучше. Не зря тетка таскала его в детстве по ипподромам.

Тоня про себя позавидовала способностям друга. Раньше ей никогда не приходилось видеть его верхом на коне.

Девушка взглянула на Лусинду, которая ласково перебирала гриву скакуна. И в тот же миг внутри Антонии словно что-то екнуло.

Где-то она уже видела похожее лицо и глаза, только никак не могла вспомнить где. Да и само сочетание звуков в имени женщины было очень знакомым — Лусинда Кэрион. Но где и когда она слышала подобное имя, Тоня не помнила.

Денис пришпорил коня, и друзья отправились в дорогу с новой попутчицей. Тор, обрадованный тем. что из-за слабых людей ему больше не придется просто-напросто плестись, бодро потрусил за лошадьми.

Денис следил за дорогой, но мысли его были заняты другим. Ему тоже что-то в Лусинде показалось удивительно знакомым. Парень был уверен, что уже встречал ее раньше. Может, в Столице эстов, а может, даже… в Москве. Но этого, конечно, не могло быть. В самом деле, каким образом в его родном мире могла оказаться целительница из Атера?