Глава 4
Мира
У нее были серые глаза, которые я запомнил на всю свою жизнь. Лицо позже стерлось из памяти, словно было нарисовано на песке, забылся и цвет волос, я только припоминал, что вроде они были темными. Остались только глаза. Полные торжества и счастья в тот момент, когда моя стрела с синим оперением пронзила ее сердце. Знала ли она, какую боль причинила мне?
Удивительно, но даже Проклятие чистой души не могло заглушить мою боль. Мир погряз в крови и войне. И если вдруг ты встречаешь в нем такую чистоту, то кажется, что это нить надежды, и возникает ощущение, будто в темноте зажегся огонек, который рано или поздно приведет тебя к свету.
Теплый, нагретый солнцем камень ступенек, ведущих к гостинице, в которой мы с Кэртисом остановились, приятно ласкал пальцы, и я прикрыл глаза, размышляя над полученной от хозяина гостиницы информацией.
Когда я вернулся в отель, отец Миры вышел ко мне, улыбаясь, словно я принес ему счастливую весть, а не тело его дочери. До моего отупевшего сознания с трудом доходило то, о чем он говорил мне.
Мира — дитя богов-близнецов Сайи и Мигайи. Никогда не думал, что встречусь с почитателями этого культа. В Мирейе он не приветствуется, поскольку основан на идее реинкарнации. Последователи этой религии верят, что могут сами выбрать себе смерть, чтобы возродиться к новой жизни. Главное — правильно умереть. Именно умереть, а не прожить саму жизнь.
Мира мечтала стать воительницей. И ее вера подсказала ей путь. Умереть от руки воина. Она долго выбирала того, кто будет ее убийцей. Почему она остановила свой выбор именно на мне? Я открыл глаза, вглядываясь в небо над городом. Ее отец сказал, будто изначально она хотела, чтобы это сделал Сабир. А она тогда возродилась бы такой же благородной и сильной. Сайя и Мигайя говорили, что, умерев, человек сможет вновь явиться в этот мир таким же, как тот, от чьей руки он примет смерть.
Возможно, так оно и было для верующих в богов-близнецов, но в этом случае Мира совершила страшную ошибку.
— Жестокий пират оплакивает жизнь юной служанки из гостиницы? — Голос, прозвучавший рядом, был полон растерянности и раздраженной насмешки.
Я повернул голову и увидел Сабира Лиариса и его повелителя Натана Клейорика, старшего брата Сигана. А за их спинами были еще какие-то люди. Я присмотрелся к ним и поднялся на ноги.
— Может, я оплакиваю не ее? — качнул я головой, глянув в глаза правителя. — Я могу печалиться и о себе, вы не находите?
— Возможно… — Он безразлично пожал плечами. — Зачем вы забрали тело девушки?
Но я смотрел уже мимо него, разглядывая служителей культа близнецов. И ответил я скорее им, чем кому-то еще.
— Потому что есть определенные обстоятельства. Вы пришли за ней?
Рядом с правителем встал немолодой мужчина в двухцветной хламиде:
— Воин, ты не должен оплакивать эту душу, она уже в чертогах Сайи и Мигайи. И готовится к возрождению, чтобы стать воином, таким же сильным и благородным, как и ты. — Он мягко улыбнулся. — И таким же красивым.
— Так вот почему она выбрала меня? Теперь понимаю.
— Ты сделал ее счастливой. — Казалось, он был уверен в своей правоте, не зная еще, что сейчас я обрушу на него горечь правды.
— Она ошиблась, старик. Мира ошиблась, выбрав меня.
Он покачал головой:
— Ты не понимаешь, юный воин. Мало из нас, кто может так быстро найти свой путь, выбрав того, кто подарит нам смерть и начало новой жизни, того, которого мы желаем. Я полностью одобрил ее выбор, когда она рассказала о тебе.
Я выпрямился, гневно глядя на него. Из-за этого человека погибла чистая душа, по вине этого…
— Я могу понять твой гнев, — продолжал он. — Но мы не думали, что ты так будешь переживать, ведь ты привык убивать и любишь это делать…
Вот тут я не выдержал и схватил его за грудки, сметя повелителя Натана со своего пути.
— Да как ты смеешь решать за меня?! — прошипел я ему в лицо. — Я люблю убивать, да! Но ты подтолкнул эту девушку к смерти от моих рук, ничего не зная обо мне! Ты думаешь, она счастлива?! Я сильно сомневаюсь, так как никаких чертогов Сайи и Мигайя она не увидела!
Он положил мне на руки свои сухие ладони:
— То, что ты не веришь… — Он все еще не понимал. И я призвал свою силу.
— Я не верю?! — Лоб обжигали синие лепестки. — Пятьдесят лет прошло всего! А поклонники других культов начали нас забывать?! Она видела мой меч! Ты видел его, ты должен был понять! Лейла, моя повелительница, моя богиня! Она не отпускает полученные души! Эта девочка не может возродиться в следующей жизни человеком!
Он смотрел мне в лицо, и его глаза наполнялись ужасом.
— Жрец… Лейлы… Ночь и охота… — прозвучал почти бессвязный лепет. — Ты… Верховный…
— Да! Я первый Верховный жрец Лейлы за последние полвека! И твоя глупость и нежелание видеть дальше своего носа убило Миру! Чистую душу, белую, без единого пятна, что позволило бы ей перейти на другой уровень существования после этой смерти. Если бы она не покончила жизнь самоубийством, бросившись под мою стрелу!
Я почти отшвырнул его от себя, тяжело дыша. Ярость плескалась где-то на уровне горла, грозя вырваться злобным рычанием.
Он встряхнулся, словно пес, и решительно выпрямился: — Тогда она останется у тебя. Тело той, которая стала добычей богини ночи, Сайи и Мигайи не нужно.
И вся эта свора, стараясь не терять достоинства, отправилась восвояси. Я чувствовал, как растерянность и горькое недоумение сворачиваются клубком в животе. Они что, отказались от нее?! Отказались…
И вместо рычания из горла выплеснулся почти безумный смех. Люди действительно забыли слишком многое.
— Кто ты? Или что ты? — раздался тихий голос правителя за моей спиной.
Я обернулся… Он нашел в себе силы не отшатнуться от меня, хотя я видел, что ему очень хотелось это сделать.
— Я Лилиан Катали, Верховный жрец Лейлы, богини ночи и охоты. — Как устало звучит мой голос. — Почти забытой богини, чей культ процветал не так уж давно, всего-то поколение назад. Убитые моей рукой, как и любого другого, кто поклоняется Лейле, попадают в чертоги нашей госпожи, чтобы она могла их возродить по своему желанию. Но она никогда не возвращала их на землю людьми. Например, твой брат нашел на море душу, достойную стать драконом.
— Сиган… поклоняется этой богине?..
— Да, — отозвался я. — Простите, правитель Натан. Сейчас я не смогу ответить на все ваши вопросы, которые несомненно у вас возникли.
— Почему? — Я почувствовал сталь в его голосе.
— Потому, что… — И приступ Боли наконец накрыл меня с головой.
— Ты жестока…
— Я всегда была такой, — пожала плечами девочка, болтая ногами в воздухе. Она сидела на подоконнике, не смотря на своего собеседника.
Оборотень скользил из угла в угол, не способный находиться без движения. Словно пантера в клетке.
— Неужели Лилиан должен все это терпеть? Зачем ты так с ним?
Она вздохнула:
— Темный, выслушай. Проклятие чистой души было придумано не мной. Есть те, кто сильнее меня, и есть законы, которые и я не могу не выполнять. Лилиан — необычный жрец, ты знаешь это. И ты можешь не верить мне, но я люблю его. Однако эта смертная девушка не просто так появилась на его пути. Все мои Верховные жрецы рано или поздно сталкивались с этим проклятием. Чаще всего поздно. Но Ли… он же становится тем, кем должен быть, но происходит это слишком быстро. Ему приходится преодолевать такой большой разрыв времени, начиная фактически с нуля. В системе моего жречества ему не хватает еще двух с половиной десятков лет до того, чтобы стать послушником, я не говорю уже о титуле жреца, а уж тем более — Верховного.
— Это значит — сроки служения тебе он сжал до десяти лет?
— Что-то в этом роде, темный, — отозвалась богиня. — За следующее десять лет ему придется испытать столько, сколько за предыдущие не доводилось. Потому что никто не останется равнодушным к его появлению, ты должен это понимать.
— Если он доживет. — Оборотень остановился и прямо взглянул на богиню. — Как снять Проклятие?
— Я не могу сказать, — бесстрастно отозвалась она. — Этим секретом владели только мои Верховные жрецы.
— Ты хочешь сказать, что мы немедленно должны отправиться освобождать твоего предыдущего жреца Станислава, чтобы он помог избавить Ли от этих приступов боли?! — Кэртис не заметил, как сорвался на рык.
Она покачала головой:
— Я не в праве подсказывать ему решения. Иначе сама буду наказана.
— Ты говоришь, что любишь его, — зарычал оборотень, — и пугаешься какого-то наказания за то, что поможешь ему, богиня?! Ты понимаешь, что все, что ты говорила до этого, становится пустым звуком?!
Ее глаза засветились гневом.
— Не смей разговаривать так со мной, темный! Даже твоя госпожа не защитит тебя, если я рассержусь!
— Ты всего лишь маленькая эгоистичная девчонка с божественной силой, — презрительно отозвался Кэртис. — Убей меня за оскорбление, и ты получишь войну с силой, которой боги не указ.
— Подожди, что ты сказал? — внезапно напряглась фигура на подоконнике. — Кто я?
— Маленькая эгоистичная девчонка… — медленно повторил темный, внимательно наблюдая за тем, как на детском лице проступает настоящее озарение, тесня божественный гнев.
— Ты гений! — С радостным восклицанием богиня исчезла, и только зеленая лента мелькнула вслед за исчезнувшей хозяйкой.
Ошарашенный оборотень не успел ничего предпринять, услышав за дверью тихий стон. Он резко прыгнул, распахивая ее. И разноцветные глаза повелителя Мигара взглянули на него с растерянностью.
— Он внезапно забился в судорогах. Нам с Сабиром пришлось потрудиться, удерживая его…
На плечах гостей почти безжизненно повис Лилиан.
— Хотите сказать, что вы чувствуете того, кто пользовался божественным огнем? — тихо поинтересовался Корал. Станислав медленно кивнул:
— Скорее всего, это новый Верховный жрец Лейлы, иначе бы я не мог так чувствовать его боль.
— А вы?
— А что — я, — вздохнул мужчина. — Здесь все просто. Я на протяжении всего заключения в этой башне не мог выполнять свои обязанности. Конечно, мне нашлась замена. Я даже рад этому. Проблема только в том, что я хорошо помню, как горел главный храм, где хранились все архивы. Это означает, что мой преемник вряд ли располагает всей информацией, которую передавали друг другу Верховные в течение всего времени. И то, что он уже сутки испытывает боль, отголоски которой я слышу, подтверждает это.
— Что это за боль? — подал голос со своего места Винир.
— Проклятие чистой души, — ответил Станислав, не задумываясь.
Оба его друга выдохнули.
— Не слишком ли все быстро? — после некоторого молчания подал голос Корал.
— Божественное пламя, Проклятие…
Мужчина кивнул:
— Возможно. Мы же не знаем, что там происходит, у нас слишком мало информации. Только мои ощущения и отголоски чужих. Больше ничего.
Скрипнула дверь, прерывая их разговор. На пороге показался худой юноша, одетый в потертые рубаху и штаны. Он держал на руках поднос, наполненный едой.
— Мейдок, — ласково улыбнулся жрец Лейлы, — тебя выпустили из карцера?
Тот поставил поднос на стол и слабо улыбнулся;
— Да, я уже закончил отбывать свой срок наказания.
— Не надо так рисковать, — пожурил его Станислав. — Твой хозяин очень опасен.
— Вся жизнь полна опасностей, господин, — пожал плечами юноша. — Вы кушайте, а то хозяин собирался к вам вечером зайти. У него накопились вопросы.
— Садись с нами, — хлопнул по стулу рядом Корал, — а то твои глаза выдают тебя.
Тот покачал головой с явным сожалением;
— Меня уже ждут. Распорядитель на кухне засек время. Пленники понимающе кивнули, и дверь за молодым человеком захлопнулась.
Станислав некоторое время смотрел ему вслед:
— Паренек входит в силу.
— Да, Белила ждет масса сюрпризов, — кивнул Винир. — Как долго твой преемник выдержит Проклятие?
— Учитывая специфику этого явления, — вздохнул он. — Даже если он очень силен, не более года. Ему стоит побыстрее найти разгадку. Проклятие отнимает много жизненных сил.
— Кричи, Лиани. Кричи. — Сильные руки обнимали меня, удерживая.
Нельзя было причинять им вред. Нельзя калечить Кэртиса, сражаясь с болью молча. И я кричал и кричал, надрывая горло, выплескивая Свое страдание, пока не обессилел окончательно. Боль чуть отступила, оставив головокружение и пульсацию во всем теле.
— Легче?
Я тяжело и с хрипом дышал.
— Помоги мне сесть… — Наконец мои губы смогли сформировать довольно внятную просьбу.
Боль приходила приступами, иначе я просто смог бы привыкнуть к ней и научиться отстраняться, хотя бы частично. Но Проклятие было хитро построено, словно его придумывал и разрабатывал профессиональный палач. Возможно, так оно и было. Среди богов немало таких.
Я сел и смог взглянуть на своих невольных помощников и гостей.
— Вот теперь я готов отвечать на ваши вопросы, господа. По крайней мере, до следующего приступа.
Правитель Натан сочувственно кивнул:
— Хорошо. Тогда объясните мне, что произошло, когда Гарис ушел вместе со своими людьми, оставляя тело Миры на ваше попечение?
— Что ж, частично вы уже все поняли. Мира вместо ожидаемого перерождения в воительницу получила возможность стать каким-нибудь иным существом. Так как религий на Эмире достаточно много, наши боги указывают подчас своим жрецам напрямую, как действовать. Для многих была разработана целая система, чтобы придерживаться определенных правил и законов, не вступая в конфликты. Вера верой, а когда сталкиваются интересы богов… В общем, у Миры был шанс, если бы ваш Гарис остался. Если бы он согласился бороться за душу Миры. Просто тогда бы боги сами решали эту проблему и, возможно, девушка все же получила бы желаемое. Моей богине сейчас не с руки ссориться со своими коллегами. Однако Миру предали. Вы сами слышали, как Гарис отказался от нее, предпочтя считать ее добычей богини ночи.
— Хорошо. Допустим, — согласился правитель. — Что вы намерены делать с ее телом теперь?
Я поморщился:
— Похоронить.
— Что за приступы вас мучают? Еще вчера их не было. Это, как я понимаю, связано с Мирой?
— Вернее, с ее смертью, — уточнил я. — Мира — чистая душа. И всякого, кто убьет таковую, настигает кара — Проклятие. Его-то воздействие вы и имеете счастье лицезреть. Но, правитель Натан, я чувствую, что вы хотите задавать вопросы совсем о другом человеке…
Он вздохнул:
— Что ж, ты прав. Я несколько лет не видел брата. А уж когда до меня дошли слухи о его новом поведении и прозвище… Ты не мог бы рассказать мне, кто он теперь?
— Верховный жрец Лейлы на море, — ответил я. — Будущий владыка морских просторов. Насколько я знаю, Пиратские острова собираются предложить ему корону, хотя ничего подобного не было за всю историю пиратства.
Правитель помолчал, словно не понимая всего того, что я только что сказал.
— Он правда связан с сиренами? — прозвучал тихий вопрос.
— Правда, — устало отозвался я, — Сирены — это дети бога Сирена, а он в свою очередь приходится сыном Лейле. Так что все логично.
— Лорд Лилиан, — он внезапно выпрямился, — я бы хотел взять заботу о похоронах Миры на себя. Вам же пока лучше отдохнуть.
— Спасибо, правитель Натан. — Я расслабленно прикрыл глаза.
Удивительно, но что-то явно перевернулось в сознании этого человека. До сего момента он ни разу не назвал меня с упоминанием титула. Я был для него всего лишь пиратом.
Сабир за все это время не произнес ни слова. А на меня снова смотрели счастливые серые глаза, только вот счастья стало в них намного меньше. Что, девочка, все не так получилось, как все мы того желали?
Я слышал, как Кэртис закрыл за гостями дверь и подошел к постели.
— Ты сможешь уснуть?
— Это вряд ли, — качнул я головой. — Хотя приступ и вымотал меня, но, когда придет следующий — неизвестно.
— Что творится у тебя на душе, Ли? — раздался мурлыкающий голос. — На кого ты обижен? На Лейлу? Или на Миру?
— Сложно простить ей то, что она сделала, — тихо ответил я. — Люди, конечно, редко считаются с чужим мнением. Я понимаю, к чему она стремилась, и причины ее поступка, однако от этого не легче. Знаешь, я читал, что некоторые жрецы не могли простить своим жертвам действия Проклятия. Тогда я не понимал этого, ведь мы убийцы, а они — жертвы. Однако теперь…
— Я все время забываю, какой ты, в сущности, мальчишка, Ли. — Теплая рука накрыла мою ладонь.
Я открыл глаза и с легким возмущением уставился на него:
— Молчал бы… старичок. Лучше бы пошел и разобрался там с передачей тела девушки правителю и насчет поесть…
Он улыбнулся:
— Ну вот, теперь ты снова похож на себя.
Когда оборотень закрыл за собой дверь, я сел в постели и взглянул в сторону окна, на подоконнике, болтая босыми ногами, сидела Лейла. Мы долго молчали, и, наконец, комнату наполнил ее шепот:
— Ты уже знаешь ответ, Ли?
— Знаю, — медленно кивнул я. — Но это не так-то просто. Она легкомысленно пожала плечами:
— Разве?
Я медленно брел по погруженной в сумерки улице. Может, это и было глупостью, уйти из гостиницы, не предупредив Кэртиса, да еще на грани нового приступа, но сидеть в постели больше не было никаких сил. Бездействие не решит проблему. Тем более я действительно знал, что примерно должен сделать. Догадка была простой и почти гениальной и позволяла предположить, что именно по этой причине не было трагических песен о Проклятии.
В какие-то мгновения мне казалось, что рядом со мной, держась за кончик моего плаща, шагает, весело улыбаясь, Мира. Вот поверни голову — и можно ее увидеть. Только пульсирующая боль в висках говорила об обратном.
Когда я собирался выйти, то специально смыл весь макияж, заплел волосы в тугую косу. А более короткие пряди закрепил простыми заколками. В сумке сохранились одежды, в которых я путешествовал, когда был одиночкой. Пара стилетов в сапогах и рукавах. Единственное, что я взял, — это два перстня. Один — тот самый, что я должен буду передать своему деду как последнее слово матери, а второй… второй принадлежал мне, когда-то еще наследнику престола, его высочеству Лилиану.
В какой-то момент пришлось схватиться за ближайшую стену, чтобы немного отдышаться. Приступ ожидался весьма скоро.
— Извините, вам плохо?
Я поднял голову, останавливая взгляд на девушке… Странно, вроде короткую стрижку женщины обычно не носят. Может, она чем-то болела?
— Господин? — Она склонила голову в ожидании ответа, откровенно разглядывая меня.
У нее были голубые, словно летнее небо, глаза и такие же чистые, как после дождя.
— Со мной все в порядке, — отозвался я.
— Вы лжете, — укоризненно покачала она головой. Я слабо улыбнулся ее проницательности:
— Ты вряд ли сможешь мне помочь, девочка.
В ее глазах внезапно зажглись опасные огоньки.
— Ты сам-то не старше меня. Так что не выпендривайся. Я же вижу, что тебе больно. Как тебя зовут?!
— Лиан. — Под таким напором я чуть не отшатнулся.
— А я Мира, — успокоила она. — И ты пойдёшь сейчас со мной.
— Как?! — Мир вокруг пошатнулся. — Мира?
— Да, очень распространенное имя в Мигаре, знаешь ли, — раздраженно отозвалась она. — А ну-ка, красавчик… — Она подставила свое плечо, отлепляя меня от стены.
— Куда мы идем, Мира? — тихо поинтересовался я через пару шагов, не в силах сопротивляться ее напору.
— В храм Целителей, там тебе помогут, — отозвалась она. — К нам приехал самый знаменитый из жрецов Совирага. Он многое может. Говорят, даже воскрешать мертвых.
Я лишь хмыкнул. Храм Целителей, храм Совирага, точнее, одной из его ипостасей. Той, что отвечает за исцеление. Вообще, Совираг — Бог Отец. Из старых, первых богов. Странно, но мне всегда казалось, что Лейла немного робеет перед ним. Но Проклятие чистой души ему не под силу снять. Это совершенно точно.
— Лорд Олег! Лорд Олег! — Крик Миры чуть не оглушил меня, когда мы оказались перед ступенями храма.
Святой, ну надо же, имечко для жреца. Видимо, с детства в служение готовили.
— Мира?
Я поднял голову и удивился. Очень сильно удивился. Мужчина лет сорока, с гривой русых волос и серо-зелеными, такими знакомыми глазами.
— Кого ты привела мне, Мира? — Но смотрел он только на меня.
— Ему очень плохо, я нашла его на улице, — выпалила девушка. — И, по-моему, он не верит, что вы его сможете излечить.
— Как невежливо с его стороны, — улыбнулся этот «лорд Олег». — Только он прав, девочка моя. Я не смогу его излечить.
Я чувствовал растерянность обманутого ребенка, исходящую от девушки.
— Лорд Олег? — Голос дрожит обиженной птицей, вот-вот она расплачется.
— Я просто не имею права, девочка моя, — тихо ответил он. — И лорд Лилиан это понимает.
Я медленно кивнул, отцепляя свою руку и отстраняясь от девушки. Не хватало еще ее покалечить.
— Извини, Мира, — улыбнулся я, зная, насколько вымученно это у меня получилось. И приступ боли наконец накрыл меня.
Я слышал чьи-то крики на грани сознания, чьи-то сильные руки вновь удерживали меня от того, чтобы в судорожных изгибах я не сломал себе что-нибудь.
— Сделайте что-нибудь! Ну пожалуйста! — И столько отчаяния в голосе, и счастливая улыбка на губах сероглазой Миры перед глазами… Прежде чем погрузиться во тьму беспамятства.
— Карат Долговязый. Визирь Восточной империи, посол великого эмира. — Он поклонился с достоинством и осознанием своего высокого положения. — Я хотел бы встретиться с Лилианом Катани. Мне сказали, что он остановился здесь.
Зеленоглазый нелюдь лениво поднялся из кресла:
— Кэртис Эро. Главнокомандующий войсками Черной Ложи. Лилиана нет сейчас. У него появились дела в городе.
Воин вздохнул, его надменность исчезла. Он тоже был наслышан о собеседнике.
— Мой корабль завтра с утра отбывает обратно в Восточную империю. Я надеялся увидеться с этим юношей.
Оборотень предложил гостю занять второе кресло.
— Я не знаю, насколько Ли задержат его дела, но, судя по всему, вы хотите узнать подробности о смерти Тамиры Катани, чтобы доложить об этом ее отцу — великому эмиру?
— Это одно из желаний, — согласился визирь, усаживаясь и вытягивая свои длинные ноги. — Но мне было бы интересно пообщаться с ее сыном поближе. Столько противоречивых историй я услышал о Лилиане Катани за последние сутки.
— Понимаю, — задумчиво кивнул Кэртис. — Ну пока его нет, я могу развлечь вас светской беседой. Все-таки некоторое время я путешествовал с ним. И на похоронах королевы тоже присутствовал. Эмир может гордиться дочерью — она воспитала совершенно необычных сыновей, и это касается не только Лиани, но и его братьев. Заказать вина?
— Было бы весьма неплохо, — кивнул визирь.
Я открыл глаза и взглянул на двоих, что стояли у постели. Куда, судя по всему, притащили меня, когда приступ чуть отпустил.
Серо-зеленые глаза смотрели на меня со странным смешанным чувством. И я не мог понять, что же там, в их глубине, таится.
— Ты убил. — Спокойный голос.
— Да, — хрипло отозвался я. — Ее имя было Мира. Девушка рядом вздрогнула всем телом.
— Ей не место в чертогах Лейлы, — прошептал я.
— Кто ты?
— Он жрец богини ночи и охоты — за меня ответил лорд Олег, — и победитель турнира танцев со смертью.
— Он?! Но он же… так молод?!
Я не смог сдержаться, рассмеявшись, хотя это окончательно лишило меня всяких сил. Сейчас я напоминал себе беспомощного котенка.
— Мира — это та девушка, которая бросилась под твою стрелу? — тихо спросила голубоглазая.
Я кивнул.
— Из-за этого тебя терзает такая боль? Я снова кивнул.
— Это что-то связанное с твоей религией и поэтому лорд Олег не может тебя излечить?
И снова я мог лишь кивнуть, подтверждая.
— Твоя религия жестока.
Последовал привычный жест. А за ее спиной стоял жрец, и уголки его губ слегка подрагивали, сдерживая улыбку. Увидев это, я внезапно решился:
— Мою боль можно излечить.
— Как?! — Ее горячность обдала меня теплом.
— Принеся в этот мир новую жизнь взамен той, что взял. Чтобы в ней смогла возродиться душа невинно убитой, — тихо ответил ей так называемый лорд Олег.
В этот раз я даже кивать не стал.
— Я не донимаю… — Ее растерянность была неподдельной. — Как он может это сделать?
— Не как, — мягко ответили ей, — а с кем. Не каждая может подойти. А теперь, Мира, оставь нас наедине с нашим гостем. Ему нужен отдых, а у тебя, насколько я знаю, есть свои дела.
Она покорно кивнула и вышла, явно раздумывая над услышанным.
Я помолчал и, лишь когда ее шаги затихли где-то далеко, прошептал:
— Так это правда?
— Что? — Он улыбнулся уже открыто.
— Что Совираг предпочитает путешествовать среди смертных?
Он рассмеялся:
— Да, ты такой, как тебя и описывал Доэр. Быстро обнаруживаешь истинные личины богов.
— Это, наверное, из-за Лейлы, — тихо ответил я.
— Скорее всего, — кивнул он. — Но не только. Любой из богов был бы рад сделать тебя своим жрецом. Есть в тебе все необходимое для этого. Хотя целителем, например, ты бы не стал. Но вот другим моим ипостасям вполне бы подошел.
— Почему вы вмешались?
Темно-русая бровь взлетела в искреннем удивлении.
— Я не вмешался. Я лишь подтолкнул одну сердобольную девушку в нужном направлении. Лейла была бы очень расстроена, если бы узнала, что ты корчишься в приступах боли, а рядом никого нет. Сейчас она еще совсем девочка. Совсем как в старые добрые деньки, до того как она стала одной из прекраснейших и опаснейших богинь Эмира.
Я кивнул.
— Не совсем понимаю, но все же… спасибо. Он подошел к двери:
— Теперь спи. Приступ сегодня не повторится.
— Зачем вы сказали Мире, как меня излечить? Она вряд ли на это решится.
— Затем, что она спросила, — ответил мне великий бог и вышел за дверь.
Темнота опустилась на эту небольшую келью, и я понял, что действительно очень хочу спать.
И я погрузился в сон вместе с сероглазой девушкой, танцующей на мостовой Мигара танец смерти вместе со мной.
Проснулся я внезапно из-за изучающего взгляда кого-то постороннего. Внимательного, задумчивого, но не враждебного…
Я медленно разомкнул веки и встретился со взглядом голубых глаз Миры. И буквально какое-то короткое мгновение на ее месте стояла та, другая Мира.
— Что-то случилось? — тихо поинтересовался я.
— Да, — ответила она. И подошла ближе. Девушка стояла возле моей постели в одной тонкой ночной рубашке. — Я целитель. Я не могу позволить тебе так мучиться, когда у меня есть лекарство.
Я приподнялся на локте.
— Ты понимаешь, о чем говоришь?
— О да… — Она все же покраснела, несмотря на свою решительность. — И я ведь подхожу, не так ли? Иначе бы ни ты, ни лорд Олег не сказали о такой возможности мне.
Я медленно кивнул. Действительно. Получается, мы тонко манипулировали этой девушкой? Или даже совсем не тонко…
— И потом, я очень давно хотела иметь ребенка, — вздохнула она. — Даже если у него не будет отца.
Голубые глаза смотрели на меня решительно и выжидательно. Я протянул руку и коснулся ее мягкой щеки, потом рука скользнула дальше и увязла в коротких солнечно-золотых волосах. В ее глазах неожиданно вспыхнуло смущение, и я с тихим смешком притянул ее к себе, уткнувшись лицом в волосы.
— Ты прекрасна, Мира. Мне нравятся твои волосы.
— Правда? — прошептала она. — Все думают, что я болела, но на самом деле мне показалось, что так мне лучше.
— Так действительно очень хорошо, — серьезно отозвался я, развязывая тесемки на ее ночной рубашке.
— Ты странный. Никогда таких не встречала.
— Значит, я могу надеяться, что ты запомнишь меня надолго?
Ее тело оказалось таким хрупким, кожа почти светилась в темноте. Мира была невинна, это чувствовалось в каждом ее движении, но она была полна решимости. И готовилась к боли. Но боли не будет. Я был не только Убийцей, но и Любовником. Я не мог позволить этой красавице, которая отдавала мне всю себя сейчас, испытать даже крупицу страдания. И поэтому я полюбил ее сейчас всем сердцем. Только она существовала для меня в этом мире. Моя любимая, моя жизнь. По-другому жрец Лейлы дарить любовь не умел. Я собирался дать ей такую любовь, которую мог испытать только я сам. Цветную и сияющую. Потому что она была достойна ее.
И когда она прогнулась подо мной, исходя завораживающим криком-стоном, я понял, что моя сероглазая боль отпустила меня, оставив навсегда воспоминание.
— Назови ее Тамирой, — прошептал я, опускаясь рядом с Мирой. — Пожалуйста.
Она непонимающе смотрела на меня сонными глазами. Пока она, погруженная в сладкую истому, еще ничего не понимала.
А я уже знал, что в теле этой прекрасной девушки зародилась новая жизнь, и Лейла отпустила чистую душу из своих чертогов, выполняя желание сероглазой Миры.
Второй раз я проснулся от прикосновения к обнаженному плечу. На меня тепло смотрели серо-зеленые знакомые глаза бога.
— Тебе пора идти, жрец Лейлы. Я присмотрю за девочкой. Я вопросительно взглянул на светлую макушку, устроившуюся у меня на плече.
— Не стоит ее будить, — покачал головой бог, — тебе и ей будет лучше, если ты уйдешь не прощаясь. Она станет Великой жрицей-целительницей. И вы еще встретитесь в будущем.
Я бесшумно высвободился из сладких объятий, чувствуя необычную легкость в теле, и быстро оделся.
Несколько мгновений постоял над постелью, молча прощаясь, а потом снял с пальца перстень принца Лилиана и надел на тонкий пальчик Миры.
— Если моя дочь когда-нибудь захочет этого, — тихо попросил я бога, — пусть она знает, что в Мирейе всегда примут с распростертыми объятиями свою принцессу и ее мать.
Совираг одобрительно кивнул и вывел меня из храма на свежий, прохладный воздух, окрашенный розоватыми тонами восхода.
И я замер, увидев на ступенях хрупкую фигуру в зеленом платье.
— Госпожа?
Она внезапно поклонилась Совирагу:
— Спасибо… отец.
— Не за что, — усмехнулся он. — Ты научилась правильно просить ради этого смертного. Поздравляю, дочь.
Я ошарашенно переводил взгляд с богини на бога. Совираг улыбнулся еще раз, уже мне, и скрылся в дверях храма.
Лейла подскочила ближе и заглянула мне в глаза:
— Привет, Ли.
— Приветствую, моя госпожа, — отозвался я.
— Интересный у меня отец?
— Замечательный, — серьезно ответил я, наконец приходя в себя.
— Теперь ты сможешь заплести мне косу? — поинтересовалась она с легкой капризинкой в голосе. — Эта совсем растрепалась.
— А гребешок вы взяли?
— Конечно, — радостно воскликнула она, доставая из-за спины руку с зажатым в ней гребешком.
Карат с сожалением оглянулся и зашагал прочь от гостиницы. Он так и не смог дождаться юного принца Корабль отплывал через сорок минут, и следовало поторопиться, чтобы успеть в порт. Но разговор с оборотнем оказался довольно познавательным, хотя и чувствовалось, что тот очень многое не рассказал своему гостю.
Визирь не видел, что едва он завернул за угол, как в двери гостиницы вошел тот, кого он прождал всю ночь.
— Ты пахнешь женщиной. — Кэртис смотрел с легкой насмешкой и… затаенным одобрением. — Так вот оно какое — лечение от Проклятия.
Я пожал плечами и улыбнулся:
— Мне повезло. Не каждая подходит на эту роль. К счастью, похоже, Лейла, наконец вспомнила, что сейчас находится в эмоциональном состоянии девочки тринадцати лет, и сумела выпросить у своего отца толику помощи, чтобы разобраться с моей проблемой побыстрее. Ей тоже не выгодно видеть меня валяющимся с приступами, вместо того чтобы я выполнял свои прямые обязанности.
— Ах, вот оно что, — задумчиво протянул темный.
Я же с некоторым недоумением разглядывал с десяток пустых бутылок возле ножки небольшого стола.
— Только не говори, что ты так за меня волновался, что выпил все это в одиночку. — Конечно нет, мой дорогой друг. — Оборотень рассмеялся. — Мы сделали это вдвоем с визирем Восточной империи, пока ждали тебя.
— Карат был здесь?
— У него корабль отходит сегодня утром, так что вы разминулись. — Оборотень сладко зевнул и потянулся. — Знаешь, я, хотя и нелюдь, и вина могу много выхлебать, однако этот мужик здоров пить. Мы никуда прямо сейчас не двигаемся?
Я покачал головой.
— Тогда я спать, — заявил темный.
— Хорошо, — улыбнулся я. — А я схожу прогуляюсь и заодно выясню, что там с похоронами Миры. Да и с отцом ее надо поговорить. Думаю, этому человеку за последние дни досталось больше всего.
— А разве не тебе? — Кэртис обернулся с некоторым недоумением, уже почти упав на кровать.
Я лишь пожал плечами и заметил:
— Сапоги хоть сними.
— Лениво, — отозвался он, зарываясь в подушки с явственным мурлыканьем. — Вот если бы ваше высочество…
— Ну и нахал, — восхитился я.
— Наглость — второе счастье, — ответил оборотень и добавил, когда я начал стягивать с него сапоги: — Третье — это когда за него не бьют.
— А первое? — поинтересовался я. Но он уже безмятежно спал.
Правитель Натан задумчиво наблюдал, как жрец Лейлы что-то рассказывает отцу погибшей девочки — и мужчина постепенно выпрямляет плечи, согнутые горем. Потом хозяин гостиницы очень низко поклонился юноше и быстро зашагал прочь с кладбища.
— Похоже, нашего гостя больше не мучает Проклятие? — тихо заметил находившийся рядом Сабир.
— Похоже, — отозвался правитель. — Сабир, у меня к тебе будет просьба.
— Какая, мой повелитель?
— Выясни про этого Лилиана все, что только возможно. И если есть шанс пообщаться с Сиганом как с братом, я хотел бы им воспользоваться.
— Хотите сами во всем разобраться?
— Ты сам меня учил не верить никому на слово. Я предпочитаю все проверять. Слишком уж быстро наш страдающий гость снова оказался полой сил. И чересчур невероятно то, что он говорит о Сигане. Тот никогда не желал власти. Стать королем моря!.. Да мой младший братец, будь только лазейка, бежал бы от этой перспективы без оглядки.
— Вы все еще считаете своею брата трусом? Правитель Мигара пожал плечами.
— Он сбежал от ответственности. Так поступают только трусы. Поэтому я хочу поговорить с ним.
— Я найду способ, мой повелитель. — Лиарис медленно поклонился.
— Спасибо.
— Мы попытаемся подольше задержать принца у нас в гостях? — поинтересовался воин после непродолжительного молчания.
— Он защищен правом победителя, — устало отозвался Натан. — Пусть едет на все четыре стороны. Однако предупреди правителей близлежащих городов о возможном его появлении. Правила Мигара не распространяются на них.
— Слушаюсь.
Воин отошел, подзывая своих людей.
Жрец Лейлы поднял голову и взглянул на правителя. Странная улыбка появилась на его губах. Он приветственно махнул рукой и, не дождавшись в ответ хотя бы кивка, еще шире улыбнулся.
Лиарис снова подошел к своему повелителю:
— Они собираются уехать на рассвете. Принц провел эту ночь под сводами храма Целителей.
— Значит, целители могут излечивать даже божественные проклятия? — задумался Натан.
— Мне сообщили, что в храм прибыл на несколько дней лорд Олег.
— Святой целитель Совирага?! Нашему пирату удивительно везет.
— Даже чересчур, — вздохнул Сабир. — Мне доложили, что во время турнира были замечены жрецы и воины Роя. Но сразу после состязания они покинули город, не совершив ничего противозаконного.
— Не мешайте этим двоим покинуть город. — Натан Клейорик взглянул на светлое летнее небо. — Не нравится мне, что они привезли в мой город столько таинственного и необычного. И жрецы Роя… Я правильно помню: они, кажется, не очень любят жрецов Лейлы?
Воин лишь кивнул.
Кэртис проспал целые сутки. Проснулся только рано утром следующего дня, зато с чистой, звенящей головой и зверски голодным. Лиани сидел в его облюбованном кресле и грыз яблоко.
Оборотень соскочил с постели с вопросом:
— Когда мы покидаем Мигар?
— Как только ты оденешься. — Жрец поднял на него сапфировые глаза.
— А завтрак?! — возмутился темный.
— Хорошо, — уступил тот. — Как только ты позавтракаешь.
