Книга: Витой Посох. Время пришло
Назад: Глава 9 Преодоление
Дальше: Глава 11 Путь в завтрашний день

Глава 10
Зов

«Зов, или Призыв, – так называются мощные магические заклятия, направленные на кого-то или определенную группу существ, связанную чем-то общим. Сходным образом действуют и некоторые из бестелесных существ – одни направляют нас, другие стараются сбить с пути. Боги призывают своих избранников».
«Учебник по настоящей магии»
«Главное – не перепутать одно и другое. Поддавшийся на Призыв частично теряет волю и здравую оценку ситуации. Причем даже боги не всегда предлагают то, что соблазнило бы нас в здравом рассудке».
Примечание, дописанное Мелианором Ин Дари
Золотом и серебром сверкало на исходе дня небо с тонкими перистыми облаками. После недавнего дождя даже знакомые места выглядели безумно красиво, но у молодой женщины в темной накидке эта красота вызывала лишь душевную боль.
Сойдя с извозчика за четыре квартала до особняка, где на этот раз собирались члены княжеского совета, Лиерия пошла пешком не только из соображений конспирации. В душе у княжны бились отчаяние и боль, а ей еще предстояло подготовиться к выступлению. И зачем она собрала этот треклятый совет?! Надеялась на поддержку единомышленников… Как же… Изо всех членов совета только трое-четверо открыто не преследовали своих личных целей, и то двое из них просто не имели конкретных целей, а вызывающий наибольшее доверие из всех граф Л’Гори, скорее всего, на самом деле являлся графом, да вот только носил совсем другую фамилию, которую тщательно скрывал. Этот факт не то чтобы вызывал сильное недоверие Лиерии, больше беспокоило то, что ей, несмотря на способности ведающей, не удавалось что-либо узнать о нем, как будто что-то мешало.
Но дело не в графе… Недавно через одного из своих поверенных Саглио ло’Стени сообщил предположительное местонахождение ее младшего брата, которого она так долго искала. Другие агенты подтвердили и уточнили информацию, и вот неделю назад княжне с превеликим трудом, через подставных лиц удалось выкупить парня из некоего сомнительного заведения. И что же…
Энелиона она узнала сразу, он тоже узнал сестру, но особой радости не проявил. Нет, он, конечно, поблагодарил Лиерию за свое освобождение, но очень сдержанно, как будто вовсе не был рад этому обстоятельству. Мало того что высказанная ею мечта о восстановлении княжеского правления в Дойне встретила полное непонимание, так Энели чуть не устроил истерику, когда Лиерия попыталась нажать на него, взывая к гордости и чувству долга перед соотечественниками. Этот мальчишка, каким он и выглядел, несмотря на полное совершеннолетие, заявил, что лучше бы остался там, где был, и имел возможность предаваться любимому делу, то есть танцам, чем «заниматься никому не нужной государственной дребеденью». Лиерия тоже вспылила, они поругались и не разговаривали три дня. Однако большинству из членов совета совершенно не стоило знать все обстоятельства дела, Энелион все же оставался ее братом, и ни к чему марать его репутацию. Совету вполне достаточно будет ее слов, что Энели не готов стать князем и есть смысл поискать другого кандидата, например, их среднего брата Мелианора. В приграничных областях Дойна ходили упорные слухи, что тот не ушел вместе с отцом. Поиски Мелианора даже если и не увенчаются успехом, дадут некоторую отсрочку. За это время Энелион может изменить свое поведение или найдется другой достойный кандидат. Несмотря ни на что, Лиерия не хотела отказываться от мечты, пронесенной через все годы горя, боли и одиночества. Княжество должно быть возрождено любой ценой!
Совет проходил безобразно, его члены задавали вопросы обо всех обстоятельствах поиска Энелиона, вплоть до того, что одному хватило наглости спросить о величине выкупа, который пришлось заплатить княжне. Лиерия как могла уходила от ответов, не зря она отказалась от помощи «соратников» в сборе требуемой суммы, постаравшись сделать все сама. Исключение составлял только герцог Синари, которого княжна посвятила в некоторые обстоятельства дела. Старому герцогу удалось сохранить во время войны некоторые сбережения, но он лишился всех родных и относился к Лиерии почти как к дочери. К графу Л’Гори, судя по наблюдениям, за финансовой помощью обращаться было бессмысленно, от его владения, как и у многих, остался один титул.
Все присутствующие желали увидеть претендента на престол, и княжне с трудом удалось отговориться плохим самочувствием Энелиона после пребывания в рабстве; вопросы об обстоятельствах поиска и месте, где находился Энели, она также оставляла без прямых ответов, отделываясь туманными фразами.
К концу совета Лиерия страшно устала и еле сдерживалась, чтобы не допустить грубостей. Покинув комнату совета одной из первых, княжна хотела уйти, но в этот момент к ней подошел граф Л’Гори и попросил задержаться. Лиерия не хотела показаться неблагодарной графу, не раз одергивавшему самых бестактных ораторов во время совета, и уступила его просьбе.
– Княжна, вы рассказали далеко не все, – обратился к ней граф, отведя в сторону. – Можете ли вы прояснить отдельные моменты? Если нет, я не обижусь.
– Вы правы, граф, я действительно считаю преждевременным сообщать некоторые подробности дела всем участникам совета, но вас это не касается. – Легкая улыбка тронула ее губы. – Вы показали себя человеком трезво мыслящим и заботящимся, прежде всего, об интересах общего дела. Но здесь проблема другого рода…
– Это касается вашего младшего брата?
– Да.
– Это что-то связанное с его здоровьем?
– Нет, в этом смысле с ним все в полном порядке, что удивительно; и я очень рада этому. Однако Энелион совершенно не подходит для того, чтобы стать князем.
– У него нет магических способностей?
– И это тоже, но главное в другом…
Прогуливаясь, они направились к выходу из особняка и далее в городской парк, начинавшийся за стенами усадьбы. Княжна молчала, не зная, как рассказать то, что не давало ей покоя. Но граф смотрел на нее с пониманием и поддержкой, и молодая женщина решилась:
– Дело в том, что Энелиона мне пришлось выкупить из одного закрытого развлекательного заведения, где он танцевал для публики. Оказалось, что он первое время воспитывался при дворе дорского императора, где из него сделали дорогую игрушку. Очень дорогую игрушку… – Неожиданно для себя княжна всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и тихим голосом продолжила: – Чего стоят только бриллианты и королевские топазы, которыми инкрустирована его кожа. Но проблема даже не в этом. – Она закрыла лицо рукой. – Энели поблагодарил меня за освобождение от кабалы, но свое будущее он не представляет без того, чтобы продолжать танцевать. У него и мысли нет занять когда-либо княжеский престол.
– Ну и что вы собираетесь делать? – Граф в чем-то понимал юношу, но не собирался сообщать об этом княжне.
– Пока я вижу единственный выход – попробовать найти Мелианора.
– Вашего среднего брата? Но…
– Я не раз слышала, что он остался в Дойне.
– Тогда это был бы наилучший выход…
Граф чуть не проговорился, что помнит Мелианора как весьма рассудительного юношу. Но открывать все даже княжне пока было рано. В некотором смысле к счастью, полных списков аристократов княжества не сохранилось, точнее, они были уничтожены, чтобы не давать козыри в руки дорской сыскной службы. Никто из членов импровизированного княжеского совета тоже не помнил наизусть даже все существовавшие на момент войны графства, что давало некоторые преимущества, поскольку граф доверял далеко не всем присутствовавшим.
– Надеюсь, что смогу вам помочь, – сказал он.
Княжна вопросительно посмотрела на собеседника.
– В предгорьях Стайского хребта, где я когда-то жил, осталось немало людей, все еще преданных прежней династии. Если Мелианор действительно остался в Дойне, то, скорее всего, его стоит искать именно там. В наших горах немало укромных долин, где можно прожить долгие годы, почти не встречаясь с другими людьми.
– Но тогда поиск брата может затянуться надолго…
– Не совсем так. Большинство местных жителей опасаются заходить в горы, не говоря уже о пришлых. Но есть и такие, кто живет в горах, переходя из долины в долину, например, охотники в поисках дичи.
– А почему же местные боятся своих гор? – удивленно спросила Лиерия.
– Где-то там жили наши предки, но не только они. С тех пор в горах сохранилось немало зачарованных мест. Чего стоят только тайные города…
– Вы там были?! – спросила княжна с чисто девчоночьим восторгом.
– Нет, – улыбнулся граф. – Не довелось, хотя я мечтал об этом, как и многие местные мальчишки. А когда вырос, то появились более важные заботы.
– Но кто-нибудь побывал там?
– Многие видели их издали, но не смогли пройти. Еще ходят легенды о том, что древние крепости на вершинах северных гор, поставленные неизвестно кем и когда, охраняют нашу землю от древнего врага. Если этот враг появится вновь, то вернутся и защитники.
– Почему же они не вернулись, когда дорцы уничтожали наш народ?! – закусила губу княжна.
– Значит, речь в легендах о совсем другом враге, а с этим мы должны справиться без их помощи…

 

Ведьмы Алсанора впервые собрались все вместе после происшествия с порченым истинным магом, если не считать Мэйрин, которая через год уехала куда-то на восточное побережье, и больше о ней никто не слышал.
Мрачная и раздраженная Кайрен вошла, когда остальные ведающие уже давно беседовали друг с другом. Точнее, Сиранна расспрашивала о чем-то Сиан, которая тоже пропала из городка вскоре после того случая и вернулась лишь недавно. За время отсутствия ведающая си похорошела и выглядела на редкость умиротворенной, почти счастливой.
Кайрен сама давно покинула Алсанор и навещала бывших товарок лишь изредка. Она кивнула с порога и увидела ответные приветствия Сиранны и Шайренн, как всегда отрешенно сидевшей в стороне от беседующих.
– Здравствуй, сестра! – неожиданно громко обратилась к вошедшей Сиан.
И Кайрен сорвало.
– Я не сестра тебе, Подательница Смерти! – прошипела на нее ведающая денери. – Мой народ – Податели Жизни.
– Жизнь и смерть так быстро переходят друг в друга, что человеческому оку не дано воспринять и отличить одно от другого, – тихо улыбнулась Сиан. – То, что является смертью для одного, становится началом жизни для другого.
– Что ты этим хочешь сказать?!
– Ты знаешь сама. Чтобы пришло новое, прежнее должно умереть.
Кайрен едва контролировала себя, это чувствовалось по ее магической ауре, поэтому Старейшая сочла за лучшее вмешаться.
– Твой брат будет князем. Ты сама знаешь это, но не веришь, потому что он пока не похож на того, каким ты его представляла! Он может стать таким, но еще не стал. Прошлое еще не отпустило его, как не отпустило и тебя. Всегда думай об этом, прежде чем решать за других.
Княжна вздохнула и опустила глаза – Старейшая слишком хорошо поняла, что произошло, и предостерегла ее от поспешных поступков. Придется набраться терпения.
– Я не враг тебе, – тихо сказала Сиан.
Кайрен вздрогнула и отвела глаза, она поняла, что это так.
– Время покажет, – через силу выдавила она.
– ВРЕМЯ, – эхом откликнулась Шайренн, так и не принявшая участия в общем разговоре.
Все обернулись к синеглазой пророчице, но та уже как ни в чем не бывало отстраненно глядела мимо них.
Дрожь пронзила всех присутствующих, этот эпизод слишком напомнил день, когда та же Шайренн произнесла: «ВРЕМЯ ПРИШЛО». Сейчас ведающие ощущали, что их пути расходятся, но при этом они остаются связанными между собой.
«Значит, так тому и быть…» – подумала Сиранна, еще раз прокрутив в памяти обе встречи.

 

Энелион тихо плакал в отведенной ему комнате в доме, куда привезла его старшая сестра. В этот вечер она задерживалась. Свет одинокой лампы едва разгонял темноту вокруг постели, где были разложены мелкие предметы, сохранившиеся со времен детства, несмотря на все превратности судьбы. По меркам чистокровных денери в свои сорок с хвостиком лет княжич являлся почти подростком, хотя и прошел истинное совершеннолетие, но оно давало в основном устойчивость энергетической структуры тела, личный возраст менялся по другим канонам. Сейчас Энели было очень тяжело, и он чувствовал себя ребенком, от которого только требуют, но никто не хочет его понять. Все, что юноше пришлось испытать до этого времени, не шло ни в какое сравнение с тем, чего от него ждут. Амбиции сестры не находили никакого отклика в душе Энели – он хотел танцевать, и какое ему дело, кто будет смотреть на это. Да, порой некоторые из посетителей пытались получить от него личное внимание, но это были такие мелочи по сравнению с экстазом, который вызывал удачно исполненный танец. Пусть сестра ищет Мелианора, может быть, он станет более подходящим кандидатом на должность князя…
Энелион стал перебирать свои детские «сокровища»: камень из грота возле их родового замка, подвеска от ожерелья матери и темный кристалл турмалина, в котором почти не заметен переход от зелени лугов в пасмурный день к тревожному цвету неба на грани сумерек. Вопреки мнению сестры, Энели помнил все, что было с ним от его рождения до нынешнего момента. Нет, он не чувствовал себя тем самым магом, который должен стоять во главе династии, хуже того – власть не интересовала его вовсе. Пусть другие ищут внимания людей только за то, что они принадлежат к высшим аристократам. Юноше была противна сама мысль, что он будет приказывать кому-то, не имея на это прав больше, чем по факту рождения. Цветы и песни – вот что вызывало истинное наслаждение его души, и Энели отвечал на них танцем, который заставлял притихнуть не одно пылающее мелкими страстями сердце и задуматься о том, как оно может раскрыться, если отбросит все, что сдерживает его истинные порывы.
Сестра, не так давно обретенная вновь после многих лет разлуки, хотела совсем другого – поставить на колени тех, кто осмелился много лет назад лишить их дома, родины и близких людей. Княжич понимал ее, но не разделял ее чувства. Для него весь мир был един и не существовало преград тому, что можно передать от сердца к сердцу.
– На элли дирион саллах, – произнес юноша. – Хо эрни лаэвиро!
Даэр он знал и помнил почти в совершенстве. Если бы княжич использовал это знание как маг, то очень плохо пришлось бы его врагам. Впрочем, некоторыми магическими способностями обладал любой денери, и после фразы, произнесенной Энелионом, стены его убежища засветились призрачным сиреневым светом. Юноша только вздохнул и взмахом руки погасил свечение. Он подразумевал совсем другое: «Те, кто близок мне, приблизьтесь!» – примерно так звучали бы эти слова в переводе на стандартный язык каверны. Любая фраза, произнесенная на даэре определенным образом, имела силу заклинания, и эта не стала исключением из правил…

 

В черноте ночи всколыхнулось нечто, гулкий голос повторил произнесенные слова, и вновь наступила тишина. Что-то сдвинулось, качнулась ось миров Дирханна, к которым принадлежал и этот скромный мирок. Волны изменения прошли до самой границы, перекрывающей путь в свободный космос, и она стала менее плотной, пропуская тех, кто ушел тысячелетия назад.

 

Где-то очень далеко в темноте вспыхнул огонь светильника, и немолодая женщина присела на своей постели, вглядываясь в пламя. Она пожалела, что столько лет прошло в добровольном отшельничестве – в пламени танцевал юноша, прекрасный, как молодой бог, он ничего не хотел от видевших его танец, только звал к себе тех, кто способен понять его и разделить его судьбу. Женщина, не взглянув на храпящего сожителя, собрала в дорожный мешок нехитрые, но полезные мелочи и, задув лампу, вышла в наступающий рассвет. Ло Хорди Лианнее или просто Лианне ло’Хорди, видящей и ведающей, предстоял неблизкий путь на запад, на территорию проклятого древними богами Дора, где ее ждал тот, кого она видела в пламени. Лианна не ждала ничего для себя от этого путешествия, но она чувствовала, что ее знания и опыт могут помочь тому, кто призвал ее на помощь.

 

Девушке в королевских покоях столицы Игмалиона снился необычный сон: издалека к ней взывало чье-то горячее сердце, родное не по крови, но по духу – на полутемной сцене танцевал странный юноша с абсолютно белыми волосами, он полностью отдавался танцу, и что-то менялось вокруг. Между ним и Телией было нечто общее, но что именно – она пока не осознавала. Ненадолго очнувшись от сладких снов, принцесса поняла, что в мире что-то изменилось. Телия не смогла определить источник зова, но если сердце не обманывало, то он шел откуда-то с севера. Решив разузнать позже, девушка снова уткнулась в подушку и заснула. Она наблюдала за действом на сцене и улыбалась во сне.
К сожалению, из-за последовавших вскоре неожиданных событий в самом Игмалионе странный сон почти угас в памяти принцессы.

 

Бледно-серая тень сгустком тумана стелилась над плоскогорьями древнего Сириана, обтекая препятствия и минуя древние ловушки, в которых не было дна. Юный светло-серебристый карайн в утренних сумерках мчался во весь опор по горным склонам и долинам, утопающим в утренней дымке, которую еще не пронизали лучи восходящего солнца. Не задумываясь, он огибал вздыбленные скалы и перескакивал коварные расщелины, попадавшиеся на его пути, мчался дальше и дальше на восток к развалинам древних городов, где обитало большинство свободных карайнов и жили самые мудрые из их племени, которых подросток даже не осмеливался считать своей родней.
Светло-серый карайн последнее время жил одиночкой, не находя общего языка со своими более простоватыми сверстниками и не решаясь отвлекать внимание старших и мудрых. Он охотился, осваивал и запоминал окружающий мир, но больше всего – думал. Думал про все, что встречалось вокруг.
В детстве его назвали Стерегущий Рассвет, точнее, он сам понял, что его зовут именно так, вместе с осознанием родовой памяти, а это случилось еще в то время, когда котенок был не длиннее человеческого локтя. Позже из рассказов старших Стерегущий узнал, что далеко не все сородичи знают свои имена, поэтому остальные охотно отзываются на подходящие им, но данные другими. Котенок свое имя знал, но долгое время не задумывался, почему его зовут именно так, как не задумываются об этом птицы или камни.
В последний год Стерегущий размышлял о людях и подобных им существах, которых незадолго перед этим научился безошибочно отличать друг от друга. Загадочные двуногие жили своей собственной жизнью, но иногда какой-то призыв свыше связывал их судьбы с судьбами юных и даже достаточно взрослых карайнов. Старшие, некогда имевшие двуногих напарников, часто вспоминали об этом с затаенной тоской, что было совсем непонятно для свободных. Однако юный карайн уловил, что подобный союз, как и связь между всеми карайнами, дает нечто большее, чем если бы каждый жил сам по себе. Эта тайна будоражила пытливый ум желанием найти разгадку.
А не так давно свершилось и вовсе странное – все карайны услышали призыв мудрых: Время пришло! Вдобавок было сказано о том, что юным карайнам пора принимать решение – либо остаться с сородичами, либо найти себе партнеров-людей, причем под «людьми» в данном случае имелись в виду любые двуногие. Это сообщение ошарашило юношу, и он много раз переспрашивал сородичей, что именно оно значит. Только один почти седой карайн-одиночка ответил, что Время – это значит рубеж, за которым стоит небытие, если все разумные не объединятся в одну стаю и не обретут общий разум. Только тогда есть шанс, что им удастся победить то, что желает их уничтожить вне зависимости от количества лап и цвета шкуры. Стерегущий не очень понял странный и страшный образ неведомого врага, но задумался о том, каким может быть общий разум.
Сегодня ночью он увидел странный сон – кто-то издалека звал его, и это, вопреки обыкновению, было двуногое существо, но не человек. Юноша, ненамного старше Стерегущего по личному возрасту, призывал всех, кто может его услышать, и ждал их как брат. Дальнейший смысл призыва карайн не разобрал, поэтому утром решился пуститься в далекий путь на восток, чтобы получить разъяснения у старших рода и сообразить, что делать лично ему.

 

– Два сердца, два ума, – медленно говорила светло-серая карайна, чем-то похожая на мать Стерегущего, – если ошибется один, его поправит другой. С каждой горы видно свое, а с двух легче рассмотреть путь между скал.
Юный карайн уважительно кивал, но так и не мог понять до конца, зачем же человеку карайн и наоборот.
А’рса улыбалась и не спешила – мальчик должен почувствовать сам, иначе все сказанное будет только сказкой. Молодой карайн-полукровка пришел вчера и сразу стал допытываться у старших, что означает его странный сон. Вскоре те не выдержали и отправили юношу к мудрейшим. Узнав тему сна, А’рса из любопытства сама решила принять его, не призывая тех, кто обычно наставлял молодежь. Светло-серебристая карайна знала много легенд не только своего народа, но и других жителей Севера, но ни в одной не встречалось упоминания ни о чем, подобном виденному юным карайном во сне. Единственное, что она поняла сразу, – юноша, приснившийся Стерегущему, маг, сильный маг, по недоразумению не ведающий своей силы. Со светловолосым народом Севера, ныне называющим себя денери, а в далеком прошлом э’ити, серебристые карайны дружили издревле. И так же издревле сохранялась особая связь между карайнами и некоторыми из родов э’ити. Хотя в данном случае юноша-денери призвал вообще всех, кто сможет его услышать своим сердцем и душой. Князь или не князь – единственное, что интересовало сейчас А’рсу, и она ждала подтверждения из других источников, а пока рассказывала юному карайну все, что может оказаться полезным, если он отправится к людям и станет братом одного из них. Если призыв юноши-денери был Призывом князя, то скоро о нем расскажут и другие, кто чувствует веяния времен.
А’рса послала запросы всем сородичам, до которых смогла дотянуться мыслью. Два дня было тихо, а на третий пришел образ от одной очень древней карайны с юго-востока, обладающей даром видящей: «Он позвал». Для нее «Он» означало только «Князь», но А’рса решилась переспросить: «Услышан ли он сородичами по крови?» Это имело большое значение – призыв истинного князя должны услышать не только лично связанные с ним или обладающие даром видения. В ответ карайна услышала: «Да. Я чувствую, как реки изменили свои русла и горы повернулись к нему, чтобы лучше слышать его голос, а имеющие ноги отправились в путь». А’рса, улыбнувшись, поблагодарила видящую. Та уже давно жила в мире сказок и легенд, и этим объяснялся язык ее образов, но видение оставалось четким, как и два века назад.
Ободренный пониманием старших и объяснением странного сна, Стерегущий Рассвет вознамерился сразу отправиться в путь к тому, чей призыв услышал во сне. Но А’рса остановила его:
«Тебе стоит многому научиться, прежде чем ты сам встанешь на свой путь».
Стерегущему пришлось умерить свой порыв и остаться среди собратьев, живущих под руководством Мудрых.

 

Маленькая Рада прыгала вниз по ступенькам лестницы, спускаясь с холма Канлас. Она должна была сосчитать их все и не ошибиться, тогда к ней придет Сила. Налетавший ветерок то и дело задирал подол платья, правда, оно на девочке было такое же, какое и взрослая Рада носила все последнее время. Подобное поведение было неприлично, очень неприлично. Что скажут родители, если узнают от кого-нибудь?! Маленькая Рада показала язык воображаемым знакомым. Плевать ей на их мнение, она занята важным делом.
Неожиданно откуда-то из-за изгиба склона вытек язык темного тумана со смрадным запахом и пересек ей дорогу. Рада не удержалась и начала падать в эту черноту. Она хотела закричать, но не могла, потому что там не было воздуха. Девочка падала и падала, кружась, как осенний лист, постепенно превращаясь в черную снежинку. Где-то в высоте над ней светили звезды, но они не видели маленькую Раду.
Рада резко проснулась и села на кровати.
– Тебе что-то приснилось? – с сочувствием спросил Селли.
– Да так, ерунда!
«Ой ли?!» – спросила бы девушку Арана в таком случае, но ее не было рядом, а Селли спросил:
– Ты уверена?
Рада не была уверена в этом.
Уже вторую декаду они пытались обойти стороной какое-то тухлое баронство, хозяин которого возомнил себя «королем небесным» и требовал признания этого от своих подданных и первых встречных, попадавшихся на его пути. Эта непредвиденная задержка выводила Раду из себя – приходилось тащиться по разбитым дорогам, временами ныряя в канавы, а потом искать редкие паршивые трактиры или вовсе ночевать на чьем-либо сеновале, в заброшенном сарае, а то и в кустах. И без того последние декады девушка становилась все более нетерпимой и раздражительной, порой ей хотелось просто уничтожить на месте непонятливых или слишком дерзких встречных людишек. Временами молодая ведьма мечтала, чтобы людей не было вовсе и никто не мешал бы ей путешествовать, наслаждаясь тишиной и покоем.
Селли чувствовал, что с Радой творится что-то не то, но не мог ясно сформулировать свои опасения, а на все попытки поговорить с девушкой на эту тему слышал чаще всего «Отстань!» или «Заткнись!». Иногда чуть позже Рада извинялась перед спутником за срыв, мотивируя его простой усталостью, но такое происходило все реже и реже. Подросток видел, что девушка пытается сообразить сама, что с ней происходит, но почему-то упирается в банальные причины типа усталости, недосыпа и общей нервозности из-за длительного путешествия в весьма непростой обстановке. Конечно, это тоже сказывалось, но раньше Рада никогда не позволяла себе подобных грубостей с Селли и окружающими людьми, даже более того, она всегда осуждала нетерпимых и заносчивых «темных сестер».
Первое время ведающая каждое утро проверяла избранный маршрут, чтобы избежать нежелательных встреч, но потом она забросила и это. Теперь путники тупо шлепали по грязи в избранном направлении, пока не начинало темнеть.
Поэтому, когда ближе к вечеру из какой-то лощины впереди них выскочил отряд вооруженных всадников на ульхасах, Рада с Селли даже не успели испугаться и тем более нырнуть в канаву, как это делали раньше. Спутники просто стояли на обочине дороги, понимая, что все ухищрения оказались напрасны и они все-таки влипли. Вооруженные до зубов крепкие бородатые мужчины в шлемах и пластинчатых нагрудниках верхом на низкорослых мохнатых ульхасах, приседавших под их тяжестью, выглядели смехотворно, но сейчас было не до смеха.
К удивлению Рады, вооруженные люди, сбавив темп, а потом и вовсе остановившись на некотором расстоянии от путников, повели себя достаточно сдержанно. Вперед выехал рослый воин в начищенных до зеркального блеска доспехах и, сняв шлем, слегка поклонился в сторону девушки.
– Прекрасная да-нери! – провозгласил он. – Мой господин, чье имя, Алдред ло’Архи, владетель земель Арх-Саха и Варрани, перед кем склоняются небеса и трепещут все живые твари, приглашает вас стать почетной гостьей и госпожой в его родовом замке!
Изумленная Рада, слушая весь этот бред, поняла пока только одно – «безумный барон», как его за глаза называли люди, успел присоединить к своим владениям земли соседа ло’Варрани, что давно грозился сделать в отместку за глумление этого самого соседа над его нынешним небесным статусом. Люди барона вели себя совершенно не агрессивно по отношению к ней и ее спутнику, видимо, поэтому ведающая и не почувствовала приближения какой-либо опасности.
Видя, что «почетная гостья» сомневается в его словах, командир отряда добавил:
– Два дня назад мой господин велел пригласить к нему ту необыкновенную девушку, которую мы встретим на своем пути. Сотни миль легли под копыта наших скакунов, но вы первая, кто действительно достоин звания «необыкновенная» в устах моего господина. – И он снова поклонился Раде.
«Интересно, – подумала девушка, стараясь не хихикнуть. – Они там все тронулись рассудком или через одного? А самое интересное, откуда барон знал, что такая девушка вообще появится? Он что, ведун?»
Понимая, что от них не отвяжутся в любом случае, и желая удовлетворить свое любопытство, вслух Рада сказала другое:
– Я и мой спутник признательны за приглашение и будем рады гостеприимству вашего достойного господина.
Девушка была уверена, что они с Селли, при их способностях, смогут покинуть жилище барона в любой момент. Командир поклонился и крикнул что-то своим людям. Тотчас же из задних рядов вывели оседланного ульхаса и подвели к Раде.
«Надо же, все предусмотрели! – думала она, садясь верхом. – Все-таки они чокнутые. Зато переночуем под нормальной крышей».
Селли не понимал, что же делать ему, но Рада махнула подростку рукой, чтобы садился сзади нее. Тот, бурча что-то под нос, кое-как примостился, и они поехали.
До родовой вотчины барона ехали несколько часов и добрались, когда стало совсем темно. Черная громада замка с несколькими башнями разной высоты и ширины и высокой зубчатой стеной возвышалась над холмистой равниной нелепым чудищем, вылезшим из подземного мира. Рада уже заметила, что владетели южного Дора фанатично обожают достраивать и перестраивать свои замки, расходуя на это дело все силы и нередко все наличные деньги, судя по рассказам их подданных. Поэтому у каждого, даже самого мелкого владетеля обязательно была родовая башня, нередко выстроенная поколениями его предков и окруженная хотя бы частоколом, если денег на сооружение каменной стены уже не оставалось.
Крепость была очень древняя, судя по воротам и огромному рву, окружавшему замок. Как только путники прибыли, тут же внутри забегали люди, над воротами зажгли факелы, и огромная, обитая железом дверь с жутким скрежетом поползла вверх.

 

Усталых путников привели в огромную пиршественную залу, где за столом восседал барон со своими немногочисленными вассалами. Огромный стол ломился от яств, у невольных гостей даже слюнки потекли. Немолодой мужчина в камзоле из серовато-желтой кожи с серебряным шитьем почти в цвет его волос, уже посеребренных сединой, сидевший во главе стола, поднялся, завидев Раду.
– Приветствую мою госпожу! – низко поклонился он, но пронзительные серые глаза цепко окинули гостей.
Ничего особенного в этом человеке среднего роста не было, но вопреки этому от него веяло чем-то внушительным. Раде показалось, что на мгновение она почувствовала дуновение Силы. Какой? Кто его знает… Она слишком устала.
– Приглашаю вас присоединиться к нашей трапезе и разделить нашу силу и славу! – Хозяин отодвинул тяжелое деревянное кресло, стоявшее рядом с его местом во главе стола.
Рада поморщилась, все же барон слегка не в себе. Однако, усмехнувшись, ведьма подошла к предложенному ей креслу и села. Вокруг тут же засуетились слуги с предложениями разных яств, но барон сам выбрал блюда и, отослав слуг, положил гостье еды и налил вина. Селли тоже куда-то усадили.
– За наше будущее! – поднял тост владетель, вассалы последовали примеру господина.
Рада выпила, и в голове зашумело. Девушка поморщилась, давно она не употребляла спиртного.
– Вам пришлось не по вкусу это вино? Я могу предложить и другие.
– Нет. Спасибо! Я давно не пробовала такого превосходного букета. – Это было правдой, другой правдой было то, что отрезвляющее зелье осталось где-то в дорожной котомке.
Барон встал и торжественно произнес:
– Сегодня мы собрались в честь нашей госпожи, почтившей своим присутствием сию обитель, которой еще только предстоит стать оплотом нового мира. Выпьем же за благосклонность тех сил, что привели эту необыкновенную женщину в наш край.
Все опять выпили.
Тосты следовали один за другим, барон рассказывал о новом устройстве мира под его началом. Из рассказа явствовало, что сей мир будет прекрасен и справедлив, а также признает ум и главенство Алдреда ло’Архи во всем, ибо так повелели небеса.
Усталость давала о себе знать, и нить беседы постепенно начала ускользать от рассудка Рады. Молодая ведьма слышала лишь одно: здесь ей рады и готовы на все, чтобы она продолжала путь вместе с ними.
Пиры перемежались непродолжительным ночным отдыхом, несколько раз Радана и барон выезжали осмотреть окрестности, ныне принадлежащие «властелину неба и земли».
Так шел день за днем. Это не значит, что Рада часто бывала пьяна, но у нее постепенно пропадало желание уходить куда-либо, особенно с учетом наступающих холодов. Барон относился к девушке очень галантно, хотя и выражал надежду на более близкие отношения в будущем. Впрочем, и это не тревожило Раду теперь. Быть полновластной госпожой со столь великолепным кавалером ей льстило. Когда барон обнимал Раду при встрече, она разрешала, чтобы уверенная мужская рука оглаживала ее по упругим ягодицам, хотя дальнейшему пока ходу не давала.
Селли хотели поселить отдельно, но по настоянию «госпожи» отвели ему место в комнате для слуг, примыкающей к ее апартаментам. Первые дни они перебрасывались несколькими фразами, а потом Рада следила только за тем, чтобы у подростка всего было в достатке.
Радане барон подарил шикарное платье, и свое старое, данное Араной, она запихнула под подушку. На шее девушки появилось роскошное колье, а в ушах серьги с драгоценными камнями. Откуда их добыл весьма небогатый барон, не очень волновало молодую ведьму, она вошла во вкус, жизнь ложилась ей под ноги.

 

– Что мне делать? – обратился Элви к Лориану почти с порога.
– Что с тобой?! – встревожился тот; бледное лицо юноши и запавшие глаза, горящие лихорадочным блеском, сразу же обращали на себя внимание.
Элвио не появлялся у них в доме почти неделю, хотя перед этим забегал почти каждый день. Юноша активно принимал участие во всех общественных делах, от занятий в школе для малоимущих детей, которую еще прошлой зимой организовала Альтанея, до помощи в легальной борьбе за права местных жителей.
Сейчас Элви продолжал стоять у входа, нервно переминаясь с ноги на ногу.
– Пойдем поговорим. – Лориан, подойдя, положил руку на плечо брата, тот вздрогнул, но пошел.
Молодые люди сели на топчан возле окна. Элвио долго молчал, не зная, как начать, потом не выдержал.
– Ты был прав!.. – произнес он, глядя мимо Лориана.
– В чем же? – не понял тот.
– Вся мерзость, которую я видел зимой, начала сниться мне. Но… не только это…
– А что еще?
– Мне противно, но… приятно… Оно меня возбуждает. Я не хочу этого! – почти выкрикнул Элви.
Лориан вздохнул.
– Ты не можешь с этим справиться?
– Иногда получается. – Юноша опустил глаза. – Но не всегда… Он заставляет меня смотреть и слушать…
– Кто он?!
– Я не знаю. Он очень красив, неестественно красив, но то, что он показывает!..
Во снах Элви появлялся юноша-денери, красивый настолько, что казался похожим на куклу, и демонстрировал со своими комментариями весьма специфические истории, которые происходили или могли бы происходить с Элви, его родственниками и знакомыми. Причем, даже проснувшись, юноша не чувствовал полной неправдоподобности виденного, хотя очень хорошо ощущал ложь.
– А что именно он показывал тебе?
Юноша сильно смутился, но, подбирая слова, произнес:
– Ну, например, что Сайви, если бы мы тогда не помогли ему бежать, со временем помирился бы с дядей, поскольку тот только пугал, что собирается отдать племянника в храм, и они бы стали вполне довольны обществом друг друга. – Элви не знал, куда девать глаза.
– Может быть, и так… – задумчиво сказал Лориан. – Но скажи мне, если бы ты тогда на корабле узнал, что будет именно так, ты бы изменил свое решение помочь Сайви?
– Нет, – тихо, но твердо произнес Элви.
– Хорошо. Тогда ответь еще на один вопрос. Если бы ты узнал, что истории о людях, которые тебе показали, были в действительности, если бы то, что ты видел про себя, с тобой произошло, ты изменил бы свое отношение к этим людям, изменил бы свои планы?
На этот раз Элвио думал гораздо дольше, но снова ответил:
– Нет, – только совсем уже тихо.
– Вот видишь! – сказал Лориан. – Важно только твое решение. Ведь ты бы не отказался помочь добраться до Антрайна Арви и Сайви, что бы ни случилось с тобой? – Элви кивнул и он продолжил: – А люди, которых ты знаешь, являются такими, несмотря на то, что было с ними. Ведь ты знаешь, к примеру, кем долго был я…
– Прости, Лориан! – прошептал Элви. – Я все понял. Спасибо тебе!
Элви придвинулся и ткнулся головой в плечо брата, тот обнял парня за плечи и прижал к себе, понимая, как нелегко далось Элви это осознание.
С этого дня кошмары постепенно начали блекнуть и снились все реже и реже. Лориан не раз помогал брату отвлечься и расслабиться. После очередного кошмара Элви уже не лежал в мучительных сомнениях, он тихо шептал: «Я все равно дойду! Я все равно их не брошу!»
Юноша стал еще более серьезным и упорным, чем прежде. Через некоторое время Арви заметил, что тот научился говорить «да» и «нет» так, что они казались двумя лезвиями одного клинка, что напомнило ему Эглиолена.
Назад: Глава 9 Преодоление
Дальше: Глава 11 Путь в завтрашний день