Глава 9
Преодоление

«Страшная буря грядет с востока! Устрашитесь, смертные, ибо вы – лишь пылинка на пиру богов!»

Энели сплюнул, услышав завывающий голос бродячего проповедника.

«Принесла вещуна нелегкая! – мелькнула раздраженная мысль. – Этот город буря заденет только краем. А вот Дор-сату стоит побеспокоиться».

Иногда Энелиона выпускали погулять в город, понимая, что он никуда не денется – некуда ему деваться. Но сегодня молодой денери не просто гулял – за это время он успел выяснить распорядок смены караула на стенах замка, места стоянок извозчиков и многое другое.

«Уже весна, и Элви пора возвращаться к друзьям», – думал юноша.

За зиму молодые люди встречались и беседовали несколько раз. Элвиоран рассказал ему всю свою историю, впрочем, Энели тоже немало поведал сородичу. Новый товарищ предлагал бежать вместе, но княжич понимал, что лично ему бежать некуда и незачем – все приходит в свой черед, и тогда уж не отвертеться. А вот Элвио нужно помочь.

День прошел незаметно, пора было возвращаться. Уже на пути к замку Энелион внезапно обратил внимание на то, что люди не замечают его. «Хорошо, чтоб и Элви ушел незаметно», – пожелал юноша и тут же сообразил, почему прохожим нет дела ни до него, ни друг до друга. Восток уже подернулся дрожащей пеленой, и косые клинья туч вспороли синеющее небо. Ветра еще не было, но он скоро придет, а за ним и буря. Люди забьются в щели и в страхе станут ждать, когда минет напасть. Энели усмехнулся – зачем ждать, стоит поторопиться, и со всех ног припустил к виднеющемуся за домами древнему замку, где располагалось их заведение.

Юноша бежал быстро, но буря надвигалась быстрее; когда он проскочил в открытую для него привратником калитку, первый порыв ветра уже ударил наотмашь по пыльной улице, взодрав покрывало мусора и швырнув его на стены домов. Редкие деревья согнулись и застонали. Прошлогодние листья взлетели стаей испуганных птиц.

– Где тебя носило?! – прошипел привратник, быстро захлопывая калитку. – Еще немного, и тебя бы расплющило в блин о какой-нибудь дом, а мне потом отвечать перед хозяевами за дорогое имущество.

Энели скривился за его спиной, но когда недовольный страж обернулся, чтобы уйти в помещение внутри замковой стены, лицо юноши являло полную безмятежность.

– Но я же успел… – невинно улыбнулся он. – Мне совсем ни к чему, чтоб меня размазало, вечером выступать перед публикой.

Привратник еще что-то проворчал и повернулся к Энели спиной, показывая, что ему нет интереса к беседам в такую погоду, скорее бы в теплое и надежное убежище. Юноша тоже повернулся и не спеша направился к главному зданию. Он знал, что посетителей в такую погоду набралось слишком мало, да и настроение у них не то, чтоб веселиться, поэтому танцора вряд ли хватятся раньше, чем буря закончится. Оглядев опустевший двор, Энели бегом бросился на поиски приятеля.

Элви проснулся незадолго до того, как раздался стук в дверь. «Неужели уже пора?» – с тоской подумал он.

– Это я, открой! – раздался из-за двери голос Энели.

Юноша вскочил и бросился к двери. Запора на ней не было, Элви распахнул дверь, и гость тут же проскользнул в комнату.

– Одевайся в дорожное! – громко прошептал он.

– Зачем?! – Элви ничего не понимал.

Около декады назад новый приятель притащил ему невесть где добытые вещи, вполне пригодные для путешествия, и велел их спрятать понадежнее. Элви подумывал о побеге и сам, но не хотел бросаться в авантюру, не составив план действий. Обдумывал не раз, но никак не мог решиться, словно что-то удерживало его, сковывая волю.

– Надо спешить! – еще тише прошептал Энели. – Начинается буря, всем будет не до нас.

– Ты тоже уходишь?! – В голосе Элви прозвучала надежда.

– Нет… – вздохнул товарищ, покачав головой. – Мне еще рано.

Сердце упало, накатила безнадежность.

– Как я доберусь до Лорга?!

– Доберешься. Главное выйти отсюда!

Элвио покорно полез в тайник и быстро оделся, подчиняясь настойчивости приятеля. Не понимая почему, сейчас он с трудом мог представить себе, что покинет это место навсегда, хотя первое время не было минуты, чтоб он не мечтал вырваться из капкана.

Энели что-то сунул ему в карман и дернул за руку.

– Идем! Я знаю, как можно выйти, пока все попрятались.

Молодые люди прошли в обход самых посещаемых мест и выбрались из здания через один из подсобных выходов. На обычно людном заднем дворе не было ни души и черным-черно из-за застлавших небо низких туч, ветер выл и свистел в зубцах стен. Элвио захотелось вырваться и убежать, хотя никакого страха перед бурей он не испытывал, юноша едва сдерживал себя.

По осыпающимся от ветхости ступеням они поднялись на стену, и тут Элви понял, что стена местами начала разрушаться и осыпь перекрыла замковый ров.

– Сможешь спрыгнуть? – озабоченно спросил Энели, обернувшись к нему.

Юноша прикинул высоту, поморщился и кивнул.

– Тогда прыгай, ветер тебя поддержит.

Порывы ветра и впрямь были такой силы, что воздух становился плотным.

– Спасибо! – Элвио обхватил товарища за плечи и взглянул ему в глаза.

– Удачи! – прошептал тот одними губами. – Мы еще встретимся, – и подтолкнул беглеца к краю. – Прыгай! – Его глаза сверкнули, и Элви, повернувшись, прыгнул.

Ноги юноша все же ушиб, но не сильно, зато еще в полете его захлестнуло ощущение свободы. Отбежав от замка под прикрытие деревьев, Элви оглянулся – фигура Энели на гребне стены мелькнула и исчезла.

Когда никем не замеченный беглец выбрался из города на тракт, буря, задевшая город только краем, уже уходила. Низкие тучи еще неслись по небу, и пронизывающий ветер рвал одежду, но впереди лежал весь мир.

– Мастер Лодан, откройте! Это я, Марни, – услышал мастер после стука в дверь.

В общем-то была уже поздняя ночь, но нежданный гость являлся его учеником. Парень уважал наставника и не позволял себе дурацких выходок, значит, случилось что-то серьезное. Лодан еще не ложился спать, поэтому быстро подошел к двери.

Марни был бледен и растерян.

– Заходи! – скомандовал мастер и закрыл дверь на засов.

Парень уселся к столу, не зная, куда девать руки. Нескладный, долговязый, конопатый, правда, силой боги не обделили, зато руки растут не из того места, как у нормальных людей. Полурукий одноглазый Арен по сравнению с новым учеником казался просто загляденьем даже в самом начале. За что, интересно, такой подарочек? Но в последнее время Лодан приучался следить за подсказками силы. В парне, который попросился в ученики к опытному лучнику полмесяца назад, не было ровным счетом ничего, что могло бы привлечь внимание, но что-то в нем все же таилось глубоко внутри, как золотой на дне колодца.

– Что случилось? – спросил мастер ученика.

– Сестру украли. – Губы парня подрагивали, того и гляди разревется.

– Что-о-о?! Как украли?!

– Я был в городе, работал. Соседи сказали, что подъехала карета, сестру о чем-то спросили, а потом раз – и в карету…

Мастер выругался так, что ученик побледнел еще больше.

– А ты не пробовал обратиться куда следует? – спросил Лодан и сам понял, что сказал не то.

– Да как я обращусь? Кто я такой? И карета без примет. Да если бы и с гербами, так что…

«Думай, старый дурак, думай! – напутствовал себя мастер. – Нужна ниточка. Пойти к ведающей? Теплее, но не горячо… Девчонка с соседней улицы гадает на перьях и помогает в поиске пропавших вещей. Необучена, но дар, видимо, есть…»

Почему-то именно юная гадалка показалась вдруг Лодану наилучшим решением.

– Пошли! – обратился он к Марни. – Зайдем к тебе, возьмем любимую вещь сестры, и к гадалке.

– Какой гадалке?!

– Увидишь!

По дороге мастер ругал себя, что ввязался в бессмысленную затею и ради нее собирается побеспокоить посреди ночи несчастную сироту, которая живет у тетки на птичьих правах. Надо обращаться во второй аррал – им не привыкать разыскивать и ставить на место зарвавшихся господ! Но он шел дальше.

Заспанная темноглазая девчонка в застиранном платье открыла не сразу. По счастью, тетки не было – уехала в гости на три дня.

– Аливия, будь добра, у парня какие-то подлецы украли сестру, посмотри, где ее искать. – С этими словами Лодан попытался вложить в руку девушки золотой, но та отдернула руку.

– Я же еще не смотрела! А вдруг не увижу!

– Ладно. Но золотой твой, мы тебя разбудили, – ободряюще улыбнулся мастер.

Они прошли в маленькую кухоньку, и девчонка притащила в ящике все свои нехитрые принадлежности для ворожбы.

– Покажи колечко! – ткнул Лодан в бок своего ученика.

– Вот, – сдавленным голосом произнес Марни. – Ее любимое колечко.

Девушка аккуратно взяла колечко и начала что-то делать. В ворожбе мастер ничего не понимал и даже относился к ней слегка искоса, но порой без такой помощи было не обойтись.

Мастеру Нэдри стало немного не по себе, все-таки девчонка – ведьма, что ни говори.

– Вижу дом, сад… скамейку около озера… Ой! – Ведьма шмыгнула носом. – Ей совсем нехорошо. Но никого рядом нет. Про нее забыли. Оставили в саду. Можно успеть, пока не хватились.

– Где? – Лодан чуть не схватил гадалку за плечо, но вовремя одернул себя, вспомнив, что нельзя прерывать транс.

– Шестая радиальная, недалеко от второй кольцевой. Белый особняк. Ох, хозяин богатый…

– Почему ты так думаешь?

– Белого камня вблизи нет, его издалека везут.

Лодан кивнул, вспомнив, что большинство домов в центре столицы красные. Видимо, именно красный камень добывают неподалеку.

– У ворот охрана… – Девушка ойкнула и откинулась на стуле. – Все. Больше не вижу! – слабым извиняющимся голосом добавила она.

– Спасибо тебе, милая, мы перед тобой в долгу! – И, положив золотой на стол, мастер быстрым шагом вышел из дома.

Дальше он двигался с такой скоростью, что длинноногий ученик едва поспевал за ним. Из своего дома Лодан захватил только кинжал. Потом продолжилась гонка по спящим городским улицам. Незадолго до места мастер кинул ученику кошелек с мелочью, велел добыть извозчика хоть из-под земли и ждать на углу кольцевой и радиальной. А сам не спеша направился к особняку, который заметил сразу – все остальные были выстроены из красного камня.

Прикрывшись пологом силы, как делал порой во время охоты, чтобы не привлекать внимания, Лодан перемахнул через стену, даже не понадобился кинжал. Вот и озерцо.

– Здравствуй, милое! – послал Лодан озеру свой привет.

Озерцо засеребрилось, хотя луны не было. Мастер пошел вокруг него, всматриваясь в аллеи и кусты. На одной из скамеек он увидел девушку. Бедняжка по-прежнему находилась без сознания или спала. Лодан осторожно подхватил сестру Марни на руки и понес к ограде, только вблизи нее он сообразил, что вернуться так же, как вошел, не сумеет. Существовал, конечно, один способ, но мастер никогда не применял его. Опасался. А если честно, просто трусил перед тем, чтобы уйти в серый мир полностью. Но сейчас другого выхода он не видел.

«К счастью, девчонка без сознания, она могла бы помешать сосредоточиться».

Лодан отрешился, позволил себе войти в серый мир и огляделся. Здесь все выглядело не так, как в обычном. Ограды вокруг не оказалось вовсе, на месте особняка – груда почерневших от копоти развалин, зато красивое озерцо в парке не было затронуто тленом, хотя и смотрелось иначе. Мастер сделал три шага через то место, где должна была находиться ограда, усилием воли вернул обычное восприятие мира и выругался, едва не упершись лбом в стену на противоположной стороне улицы. Расстояния в сером мире не соответствовали реальным. Лодана слегка трясло, но это было уже неважно.

На углу кольцевой Марни еще не было. Его сестру пришлось усадить возле стены, подстелив куртку. Задержка беспокоила, они рисковали попасться на глаза стражникам, делающим обход. Марни появился на извозчике почти через полчаса. Карета была запряжена тирсами.

«Пни чешуйчатые», – добродушно подумал мастер.

На севере таких животных не держали, они не переносили холодов. Узнав оплату за проезд, Лодан поморщился, но вариантов не было, даже этого извозчика Марни перехватил случайно, когда тот высаживал у дома каких-то припозднившихся господ.

Квартирка у Марни с сестрой была маленькая, но своя. Страшно стесняясь, парень предложил мастеру перебраться к ним, чтобы сестра не оставалась без присмотра. Лодан согласился. Через месяц туда же переселилась и встреченная мастером на улице заплаканная гадалка, которую тетка обирала до нитки, но попрекала куском хлеба. А недавно приехавшие в гости теткин сын с супругой заняли комнату девушки, и ей теперь приходилось спать в кухне на полу.

Отогревшись в людской доброте, ведьмочка расцвела и стала девчонкой на загляденье. Был бы Лодан помоложе хотя бы лет на сто… Девушки на удивление быстро подружились и болтали целыми днями. Теперь обеим было не скучно сидеть дома, да и гулять на пару не так опасно.

«Не хватает только Арена с супругой…» – усмехался про себя Лодан.

Элви упорно шел на запад. В первое время юноше очень помогли деньги, которые Энели украдкой сунул ему в карман, потом пришлось искать случайные заработки. В Лорг он вернулся, когда на фруктовых деревьях уже начали созревать плоды.

Постучавшегося в дверь Ринальдина усталого юношу лет двадцати со светлыми волосами непонятного оттенка в первый момент никто не узнал. Только несколько секунд спустя Сайви удивленно выдохнул:

– Да это же Элви!

Старый маг, прищурившись и покачав головой, произнес:

– И правда он…

Арви в это время в доме не оказалось, он убежал по каким-то делам к Лориану с Альтаной. Впустив юношу в дом, Ринальдин оставил его на попечение Сайви, а сам бросился собирать угощение для долгожданного гостя. По виду молодого денери сразу становилось понятно, что питался он не часто и чем повезет.

Сайви в общих чертах сообщил Элви все, что произошло с ними за время его отсутствия. Больше всего юноша удивился и обрадовался прибытию в Лорг своего старого знакомого с молодой женой и настоял на том, чтобы Сайви после небольшого отдыха проводил его к ним.

Ни за обедом, ни после него маг и его ученик не стали донимать юношу расспросами. Элви тоже был немногословен. Своего первого наставника в магии он порадовал известием, что научился контролировать результаты своих магических действий.

– Да уж вижу, – пробормотал старый визуал, имея в виду заклинание по изменению внешности, которое сейчас стояло на Элви.

Это заклинание было одним из первых, которым попросил научить его юноша, и сейчас выглядело его неотъемлемой частью. Главным образом оно изменяло цвет волос, что интересовало Элви в качестве маскировки в случае чего. Если бы он применил заклинание во время своего первого побега, то последующие события сложились бы совершенно иначе.

Сайви привел Элви к Лориану, когда Арви еще находился там, и сразу стало заметно, что юноша-денери за время отсутствия стал выше друга почти на голову. Теперь никто не принял бы его за шестнадцатилетнего подростка, каким он выглядел в начале путешествия. Элви повзрослел. Кроме этого Лориан понял, что юноша увидел и перенес слишком много для своих лет, эта тяжесть не сломила его, но мешает по-прежнему радоваться жизни. Когда-то сам переживший подобное, молодой человек попросил всех оставить их наедине, чтобы поговорить с Элви. Арви, Сайви и Альтанея без обид ушли на время в дом Ринальдина.

Не зная, с чего начать и как разговорить старого знакомого, Лориан решил просто рассказать ему всю свою историю, которую целиком не знала даже жена. На этот раз он не скрыл того, что является дальним родственником Эглиолена, а, значит, и самого Элви.

Юноша слушал Лориана внимательно и молча, иногда покусывая губы и сжимая кулаки. Если отбросить степень родства, то молодой человек оказался его братом. Будь Элви помладше, он расплакался бы в его объятиях. В детстве Элвио очень хотел, чтобы у него был старший брат, с которым можно поделиться всеми мальчишескими бедами и проблемами. Отец не то чтобы не понимал или не поддерживал сына, но мальчик стеснялся обращаться к нему по мелочам. Эглиолена он ставил выше среднего уровня, тот представлялся недосягаемой вершиной, на которую равнялся сын. Если бы Эглио знал, сколько слез выплакал в подушку юный Элви, то схватился бы за голову, но мальчик рано научился не показывать никому, что у него на душе. Иное дело, если бы у Элви был старший брат… Мальчик никогда не обращался к отцу с обычными проблемами, считая, что должен решать их сам, ведь Эглио не обращался к нему за помощью в решении своих. Только изредка Элви спрашивал совета у отца.

Приблизительно так же Элви относился к богам – он не считал правильным обременять их просьбами, с которыми люди в состоянии справиться сами, ведь боги же не обращаются к людям за помощью. Боги заняты своими делами, и дела у них такие, с которыми человеку не справиться, они поддерживают мир и защищают его от чужих враждебных сил. Это мнение возникло, когда однажды в храме богини Солнца мальчик увидел фреску, изображающую женщину, которая держит солнце на руках, как ребенка, и закрывает его собой от чего-то темного и страшного, наползающего со всех сторон. «Что будет, если солнце погаснет? – подумал юный Элви. – Тогда все люди умрут. Значит, нельзя отвлекать богов по пустякам, потому что они заняты слишком важным делом».

К богам, точнее к богине Здоровья и Красоты, Элвио обращался лишь однажды, когда у него серьезно заболела мать и мальчик боялся, что она может не поправиться и умереть. Когда мать выздоровела и Элви пришел в храм, чтобы как-то отблагодарить богиню, он был готов на все, но старый жрец сказал, что для этого достаточно воскурить для богини специальное благовоние, чтобы она просто знала, что о ней помнят и благодарны за ее помощь, ничего другого от людей ей не нужно. Отец говорил приблизительно то же самое, когда они всей семьей посещали ежегодные храмовые праздники.

Однажды, уже в более старшем возрасте, Элви поспорил с одним из последователей культа Троих. Тот утверждал, что древние боги ушли и забыли про этот мир. Мальчик не согласился с ним и заявил, что боги не могут просто так уйти и бросить то, что им дорого, если они ушли – значит, на то были серьезные причины, например, в опасности оказался другой мир. Когда же они сделают все свои дела там, то обязательно вернутся. Последователь Троих посмотрел на собеседника, как на тронутого, и они разошлись каждый при своем мнении. Элви вообще никогда и никому не навязывал своего мнения, но и чужое воспринимал только после серьезных размышлений.

Сейчас из-за знакомства с братом перед юношей пролетели эти и многие другие воспоминания. Почему Лориан не рассказал о себе раньше?! Тогда отец смог бы ему помочь, и брату не пришлось бы пройти через такие тяжелые испытания. Но он выдержал все и остался очень хорошим человеком, а значит, должен выдержать и Элви.

В ответ юноша не мог не рассказать всего, что случилось с ним за это время, хотя и не очень вдаваясь в подробности. Но Лориан понял все недомолвки и корил себя за то, что слишком мало сделал, чтобы найти это чистое существо еще по горячим следам. Теперь оставалось только надеяться, что Элви сможет превозмочь свалившееся на него и остаться самим собой. В силах друзей было только поддержать его и принять таким, каким он стал.

На прощанье Лориан сказал Элви: «Если тебе вдруг захочется того, чему ты так долго противился, приходи ко мне, и мы обсудим все еще раз, иначе твой рассудок может не выдержать».

На второй день Элвио посетил старого стряпчего, со знакомства с которым и началась жизнь товарищей в Лорге. Рани Ларади тоже не с первого взгляда узнал молодого человека, в которого превратился недавний подросток.

– Мастер Ларади, – обратился к нему Элви, видя замешательство старика, – это я, Элви.

– А-а, не узнал тебя, заходи, – обрадовался тот.

За прошедший год Рани сильно постарел, но выглядел вполне бодрым.

– Присаживайся, ты, наверно, устал. Я налью тебе сехлита. А может, ории? – Старик глянул на юношу с вызывающими смешинками в глазах.

Элвио покраснел, орию пили только взрослые, и то далеко не все – напиток производил слишком сильный бодрящий эффект, и весьма специфичный, со слов тех, кому доводилось пробовать.

– Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. Я зашел на минутку.

– Ну так уж и на минутку? – улыбнулся Рани. – Рассказывай, где был, что видел? Мне на старости лет интересно все.

– Я побывал почти на самом восточном побережье, – с запинкой начал Элви, подбирая слова. – И там, где я был, мне встретился один человек, о котором я хотел рассказать именно вам. Возможно, его тоже кто-то ищет…

Стряпчий присел и незаметно вздохнул, за истекшее время он вложил немало сил и средств, чтобы найти этого мальчишку, но, к сожалению, безуспешно и поэтому долго злился сам на себя. Но сейчас он не хотел торопить юношу, чувствуя, что тому надо собраться с мыслями.

– Этот человек рассказал мне, что он младший сын князя, и я поверил ему. На самом деле он не человек, а денери… – На этой фразе Элви смутился и запнулся, запоздало сообразив, что допустил бестактность по отношению к собеседнику и всем людям в целом.

Многие аристократы-денери кичились своим происхождением от древнего народа, но Эглиолен некогда строго внушил сыну, что происхождение не может являться предметом для гордости или презрения, поскольку не относится к личным заслугам. Поэтому Элвиоран старался не упоминать о расовой принадлежности без серьезных на то причин. Хотя в данном случае причина была – старый стряпчий мог и не сообразить, что речь шла именно о князе денери.

– Сказал, что сын князя, говоришь? – Рани заломил бровь, во взгляде читались сомнение и интерес.

– Да. Сын того самого князя, который правил Дайном до войны. Эргисарена. Парня зовут Энели. Полное имя – Энелион.

Рани молчал, обдумывая интересную новость. Сына князя действительно искали и даже предлагали информаторам вполне приличное вознаграждение. Вот только кому верить и насколько достоверна полученная информация?..

– Он так тебе и сказал? – поинтересовался стряпчий.

– Нет. Наоборот. Он говорить не очень-то хотел. Энели работает танцором в одном закрытом заведении, но…

– Что?

– Мне показалось, что он не очень стремится, чтобы его нашли. Хотя… слова не рассказывать о его местонахождении Энелион с меня не взял. Я подумал, вдруг кто-то из его родных остался жив и ищет…

Элви чувствовал себя очень неловко, словно предавал товарища, который приложил немало усилий для его побега и дальнейшего путешествия обратно в Лорг. Хотя, с другой стороны, юноше казалось, что он поступает правильно, давая узнать о княжиче внешнему миру.

Рани Ларади подробно расспросил Элви и о городе, и местонахождении заведения, после чего они попрощались. После ухода юноши стряпчий засел за письма. Наибольшее доверие из тех, кто желал найти детей бывшего князя Дойна, вызывали Соли Ранди, поверенный барона Саглена ло’Стени, и еще один человек, связи которого могли вести как раз к таинственной особе, которая именовала себя княжной.

– Посмотрим, что они ответят на первую зацепку, а дальше и решим, кому предоставить полную информацию, – бормотал под нос старый стряпчий, запечатывая письма.

А про себя он соображал, что в любом случае полученные деньги будут полезны – и ему на старости лет не лишние, и мальчишкам на дорогу можно подкинуть.

Одинокая свеча в темноте, за которой нет ничего… Нет даже самой темноты… Если всмотреться до рези в глазах, там начинают проступать образы. Они что-то шепчут, зовут. Очень хочется придвинуться, чтобы расслышать яснее, но этого делать нельзя. Грань и так удерживается только горящей свечой.

Две девушки сидели на постели и с замиранием сердца вглядывались в темноту.

– Мать говорила мне, – прошептала подруге темноволосая, – что они могут рассказать все, главное правильно спросить.

– Твоя мать тоже была ведающей?

– Тссс! – приложила первая палец к губам. – Спрашивай у них о том, что хочешь узнать.

Подруга нервничала и никак не могла подобрать слова. Наконец она произнесла:

– Я скоро выйду замуж?

Тени согласно закивали, а юная ведьма сокрушенно покачала головой – чтобы получить ответ на этот вопрос, не обязательно настолько рисковать. Впрочем, каждого волнует свое, она видела, что подруга довольна. Аливия придумала свой вопрос задолго до редко случающегося полного новолуния, но так и не решила, как его лучше задать. Девушку не раз посещали непонятные кошмары, в которых погибали все знакомые ей люди. Но только на первый вопрос тени ответят честно. Молчание затягивалось, свеча начала колебаться и потрескивать, чувствовалось, как вибрирует грань, стоило поторопиться.

– Мы спасемся? – почти выкрикнула девушка, и в ответ услышала хохот.

Тени закивали вразнобой или это они качали головами…

– Мы спасем мир? – в отчаянии воскликнула она, вставая.

Огонь свечи превратился для гадалки в огромный костер, который сдувало прямо на нее, или это она падала в него, не разжимая стиснутых в кулаки рук. Аливия ощутила, как вспыхивают волосы, и услышала истошный визг подруги, но ее ни на секунду не покинула уверенность в том, что она должна пройти сквозь пламя, тогда все будет хорошо. Пламя закончилось, и навалилась гулкая темнота.

Когда девушка пришла в себя, то поняла, что она мокрая с головы до ног, причем вода продолжает капать сверху. Постепенно начали возвращаться знакомые звуки и ощущения. Сестра Марни, плача, прикладывала к лицу Аливии мокрую тряпку. Похоже, что она перед этим выплеснула на подругу ушат воды. Гадалка, едва сдержав стон, открыла глаза, что вызвало очередной каскад слез у подруги.

– Я сильно обгорела? – припухшими губами спросила Аливия.

Подруга покачала головой.

– Я сильно испугалась! – прорыдала она.

– Н-ничего… все пройдет…

В результате девушки, даже не решившись снова зажечь свечу или лампу, легли спать на кухне. Утром Аливия, умывшись, долго рассматривала себя в зеркало – на губах вздулись волдыри, слегка обгорели ресницы и брови, а несколько прядей волос будто срезало огнем – мелочи жизни. Что произошло ночью, гадалка так и не поняла до конца. На всякий случай девушка зареклась повторять такой ритуал.