Глава 13

Карайны осторожно пробирались по дну оврага, стараясь не шуметь. Вокруг было слишком много врагов, обойти их не представлялось никакой возможности, вот и пришлось рисковать. Марк недоумевал, пытаясь понять, откуда их столько здесь взялось. В конце концов он пришел к выводу, что бунтовщики кого-то ловят – облава велась по всем правилам, прочесывался лес, даже буреломы и болота не оставались без внимания. Все это сокращало их шансы добраться к своим почти до нуля. Однако выбора не было, и отряд продолжал путь, соблюдая максимальную осторожность. Беда, что с ним не опытные Невидимки, а мальчишки, которые ничего еще толком не умеют. По крайней мере, о маскировке они понятия не имели, Марк учил Кенрика с Ниром на ходу, очень надеясь, что им все же удастся прорваться через перешеек. Десятник ругался про себя: будь с ним опытные Невидимки, они прошли бы сквозь заслоны, как нож через масло, а ученики то сухую ветку задевали, то еще какую глупость учиняли.

Кенрик ехал, поглаживая по загривку мурлыкающего «котенка», который высунул голову из-за пазухи и с любопытством оглядывал окрестности. Малыш уже пытался мысленно говорить с кровным братом, по крайней мере, свои ощущения передавал легко – юноша теперь всегда знал, когда тот хочет есть или сбегать в кусты. Чувствовал, где у него чешется или болит. Мало того, мог «подключиться» к глазам или ушам Черныша, становясь на короткое время «котенком». Когда Марк впервые рассказал о такой возможности, Кенрик ему не поверил, но вскоре сам убедился в правоте наставника. Они с «котенком» постепенно становились единым целым. Это пугало и вызывало восторг. Вот и сейчас он смотрел на мир одновременно своими глазами и глазами Черныша.

«Нечто», поселившееся в нем, за последние дни ничем себя не проявляло, однако Кенрик продолжал быть настороже. Ему очень не хотелось снова поглощать чужие души. Убить, защищая свою жизнь, можно, но лишать кого-либо посмертия? Это уже слишком! Он в который раз поклялся не допускать подобного, уловив в ответ волну сомнения и насмешки. Похоже, «Нечто» отличалось ехидным характером и не собиралось ему подчиняться. Но Кенрик был уверен, что больше не позволит сделать из себя покорную марионетку. Главное – не поддаваться страху, не позволять ему взять над собой верх в критической ситуации.

До перешейка осталось совсем немного. Была бы возможность двигаться по дорогам, к вечеру бы уже добрались, но бунтовщики перекрыли все подходы. Десятки отрядов прочесывали местность, из-за чего приходилось прятаться, продвигаясь хорошо если на несколько миль за день. Вчера вообще ходили по кругу – куда ни двинься, везде оказывались враги. И ладно бы это были обычные отряды, так нет – в каждом не меньше десятка арбалетчиков, а это опасно даже для карайнов. Подвергать риску их жизнь Марк не хотел, и Кенрик его в этом полностью поддерживал.

– Стоп! – вдруг поднял руку десятник. – Молния говорит, что к нам идет еще один карайн. Просит о помощи.

– С всадником? – уточнил Кенрик.

– Понятно, что с всадником. Точнее, с двумя. Думаю, именно за этими всадниками и идет охота.

– Темный Прохвост им на шею! – выругался юноша. – Что делать будем? Может, уйдем?

– Своих без помощи оставлять грех, – тяжело посмотрел на него Марк. – Запомни это раз и навсегда. Сам погибай, но товарища выручай!

– Я понял. – Юноша опустил голову. – Спасибо за урок, наставник. Извините, привык за годы бродяжничества только о себе думать…

– Отвыкай, – проворчал тот.

Они спешились. Карайны тут же скрылись в зарослях, взяв на себя роль боевого охранения. Кенрик покосился на хмурого Нира, которому все еще не доверял. Да и тот часто поглядывал на него с подозрением, все еще не веря, что ронгедормец не «кукловод». Но они постепенно находили общий язык, иногда даже разговаривали о том о сем. Нир расспрашивал Кенрика о родном городе, да и сам немало рассказал о жизни в Игмалионе. Как ни странно, у молодых людей нашлось немало общего, на многие вещи они смотрели одинаково, их взгляды во многом совпадали, хотя и выросли юноши совершенно в разных условиях. Ронгедормец даже как-то поделился с игмалионцем своей мечтой о мире, в котором люди не делают друг другу зла. Тот в ответ грустно улыбнулся и сказал, что такое, к сожалению, невозможно – люди есть люди, в большинстве своем они думают прежде всего о собственной выгоде.

Кусты зашевелились, и оттуда выскользнул небольшой пятнистый карайн. Он тяжело дышал, на боках виднелись пятна подсохшей крови, из бедра торчала арбалетная стрела. На нем сидели, точнее, полулежали двое – хрупкий юноша и грузный старик в кольчуге.

– Помогите! – тоненьким голоском выдохнул юноша, и Кенрик с удивлением понял, что это вообще-то девушка. – Мой дедушка ранен! Помогите…

– Кенрик, Нир! – позвал Марк, бросаясь к легшему на траву карайну и начиная отстегивать ремни.

Затем они втроем осторожно сняли старика и положили на траву – на бок, поскольку из его спины торчали два арбалетных болта. На губах несчастного пузырилась кровь, однако во взгляде горела мрачная решимость.

– В-в-ы Невидимка?.. – прохрипел он.

– Да, – ответил Марк, сразу насторожившись. – Десятник. Вот мой медальон.

– Хорошо… Я герцог ло’Этайри… У меня крайне важная информация для его величества… Я умираю, поэтому передаю ее вам. Донесите! Это слишком важно…

– Ваше сиятельство… – растерялся Марк. – Вам нельзя говорить…

– Что моя жизнь?! – сказал, словно выплюнул, старик. – Отправьте подчиненных и мою внучку подальше, информация секретна. И поклянитесь, что живыми в руки этих тварей не попадете!

– Клянусь, – сказал Марк, жестом приказав Кенрику, Ниру и девушке отойти.

Они послушно отступили.

– Говорите, ваше сиятельство, – снова посмотрел на герцога десятник, он и сам видел, что тот не жилец, держится только на силе воли, поэтому времени терять нельзя.

– Дело в арсенале Антрайна…

Слушая ло’Этайри, Марк лихорадочно запоминал сказанное, особенно приметы схрона, где располагался арсенал, и правила доступа к нему. Информация действительно оказалась настолько важной, что все остальное больше не имело никакого значения. Ни его жизнь, ни жизнь подопечных. Да и про осторожность придется забыть, главным становится прорваться через перешеек любой ценой. Придется использовать ускоряющее зелье, другого выхода нет. Но прежде надо еще дойти до перешейка, а это тоже будет непросто.

– Ты ведь понял, кто моя внучка? – спросил герцог, закончив рассказ об арсенале.

– Да.

– Об этом должен знать только ты. Мальцам своим не говори, не надо. Разве что когда до своих доберешься…

– Как скажете, ваше сиятельство, – кивнул Марк. – Но что ее высочество здесь делает?! Как она здесь оказалась?!

– Сбежала… – скривился герцог. – Нашла время бежать, глупенькая… Если сможешь, выведи ее, десятник…

– Обещать не могу, но сделаю все возможное.

– Вот и хорошо. И еще…

Герцог замолчал, слова давались ему с трудом, он слабел на глазах.

– У этих, похоже, есть некроманты. Не раздавили их до конца. А значит, найдут мое тело, поднимут и допросят… Этого нельзя допустить.

– Но как? – растерялся Марк.

– У меня есть серебряный кинжал. Когда я умру, вонзи мне этот кинжал в ухо, тогда уже не поднимут. Труп брось, пусть обнаружат, это даст вам фору. И вот еще что… По слухам, тут немало ваших отрядов бродит, режут бунтовщиков понемногу, держат в страхе. Вы же, насколько знаю, можете друг другу зов послать?

– Можем, – подтвердил десятник. – Вы уверены, что это именно наши?

– Да, – едва слышно ответил ло’Этайри. – Невидимки, точно, люди видели черных карайнов. Мой внук правильно сделал, что послал их…

– Принц?

– Он…

Старик закашлялся, изо рта толчком выплеснулась кровь, по телу прошла судорога, и вскоре все было кончено. Герцога ло’Этайри не стало. Марк провел рукой над лицом мертвеца, закрывая ему глаза, и начал читать отходную молитву.

– Дедушка!!! – рванулась к ним Телия.

Девушке еще никогда не доводилось терять близких людей, и это стало для нее шоком. Да, она видела много смертей, но тех людей принцесса не знала, а теперь погиб ее родной дед. Перед глазами проносились сцены из прошлого. Вот старый герцог качает совсем еще маленькую, весело хохочущую Телию на колене. Вот он учит внучку ездить на тирсе. Вот он сидит за пиршественным столом, и подросшая принцесса морщится от его неучтивых манер. Еще вспомнилось, с каким уважением и даже преклонением относились к владыке провинции его вассалы. И как доверял ему отец. Из глаз девушки лились слезы, она никак не могла смириться с тем, что этого большого громогласного человека больше нет. Не смогла спасти! Не смогла вывезти! Дедушка собой прикрыл ее от стрел! На себя их принял…

– Они мне заплатят за его смерть… – Телия подняла на Марка заплаканные глаза, в которых горело что-то такое, от чего десятник поежился.

Невидимка сталкивался со случаями, когда горе полностью меняло человека, превращало его в сталь. Бывало и наоборот, но принцесса, похоже, не из породы слабаков.

– Этого будет непросто добиться, – негромко сказал он. – А теперь я обязан выполнить предсмертный приказ герцога. Вам лучше отойти, это слишком неприятно.

– Какой приказ? – требовательно спросила Телия.

– Не допустить, чтобы некроманты подняли и допросили вашего деда, – не стал скрывать Марк.

– Некроманты?! – отшатнулась девушка. – Разве они существуют?!

– Говорят, что среди бунтовщиков они есть, – хмуро ответил десятник, вынимая из ножен мертвеца серебряный кинжал. – Не дай Трое, чтобы это и в самом деле было так… Лучше перестраховаться, его сиятельство слишком много знал. Нельзя позволить врагу узнать все это.

– Делайте что должно! – сжала губы Телия. – На меня не обращайте внимания.

Марк покосился на нее, вздохнул и резким движением вонзил кинжал в ухо мертвеца. Затем на всякий случай провернул его, окончательно разрушая мозг. Принцессу при виде этого затошнило, она метнулась к ближайшим кустам, откуда раздались характерные звуки. Марк укоризненно покачал головой. И зачем, спрашивается, смотрела?

Дождавшись, пока девушка немного придет в себя, он вытащил стрелу из бедра ее карайна и залил рану заживляющим зельем. Для карайна это не рана, пустяк, к утру заживет – на редкость живучие звери. После чего поклонился покойнику в знак величайшего уважения и приказал выдвигаться – нужно было уходить отсюда как можно быстрее. Вскоре на месте происшествия остался только мертвый герцог.

А к вечеру в овраге появились совсем другие люди…

Изучая мертвеца, маг недовольно ворчал себе под нос. С момента смерти прошли почти сутки, поднять зомби будет трудновато. Жаль, что не удалось взять герцога живым, он много полезного знал – с помощью кое-каких интересных заклинаний из старой сволочи можно было вытащить все. А теперь неизвестно, получится ли добыть нужную информацию из зомби. Но ничего не поделаешь – труп нашли только к вечеру, затем отправили гонца в Нарит. Пока в городе разыскали мага и сообщили ему о случившемся, тоже прошло время. В путь он отправился только утром. Благо среди верных дорцам людей нашлось шестеро герольдов, владеющих пятнистыми карайнами, что помогло добраться до места вскоре после полудня.

Поймав полные ужаса взгляды воинов, маг внутренне усмехнулся – все как обычно, даже здесь. Некромант! Чудовище, продавшее душу Беранису! В молодости такое отношение людей задевало его, но это время давно прошло – пусть себе думают что хотят. В чем его вина? В том, что у него способности к магии мертвых? Но ведь его не спросили, наградив этими «способностями». Родился таким. Так за что же его всю жизнь травили как бешеного пса? Воспоминания заставили мага заскрипеть зубами – с того момента, как он впервые проявил свой дар, за ним началась охота. Второй аррал, Антрайн, Невидимки – все жаждали крови новоявленного некроманта. А он всего лишь хотел жить, вот и вынужден был научиться управлять своим даром. Повезло, что раньше других его укрытие обнаружили дорские заговорщики, у одного из которых нашлись древние книги. Еще тех времен, когда магию не делили на темную и светлую, когда не было запретных заклятий. Чтобы прочесть эти книги, пришлось изучить давно забытый язык Тирайской империи.

С тех пор верность мага принадлежала дорцам – они оказались единственными, кто не стремился убить его. Понятно, что они руководствовались своими целями, ища союзников где угодно. Это не имело значения – впервые к нему отнеслись по-человечески. Некромант умел быть благодарным и смог оказаться полезным. Немало «случайно» погибших игмалионских вельмож, агентов второго аррала и прочих людей были допрошены с его помощью. А затем на заговорщиков вышли некие неизвестные маги и предложили свою помощь. Отказываться, понятно, никто не стал, и две провинции были накрыты заклинанием, которое чужаки называли «покрывалом безумия». Сейчас некромант сомневался в правильности союза с ними – крови пролилось слишком много даже по его меркам. Но дороги назад не было.

Приготовив все нужное для ритуала, маг приказал принести ему двух пойманных по дороге лис. Животные яростно рвались из пут, но связаны были крепко, им оставалось только повизгивать – пасти тоже перетянули ремешками. Труп положили посреди поляны, некромант нарисовал вокруг него пентаграмму, расставил по ее углам свечи, сделанные из человеческого жира, и вписал все необходимые символы. Затем вспорол лисам животы, полил пентаграмму в определенных местах их кровью, резко выдохнул и начал читать заклинания. В овраге потянуло холодом, воины поспешили отодвинуться подальше, с ужасом глядя на происходящее – до сих пор им не доводилось видеть ритуального жертвоприношения. Если бы не приказ, они бы охотно прибили черного колдуна.

Некромант перерезал животным глотки, уловил энергию уходящей жизни, включил ее в общее плетение, произнес заключительную формулу и устало вытер пот со лба. Сейчас зомби зашевелится, и можно будет начинать допрос. Однако время шло, а ничего не происходило. Маг с недоумением уставился на неподвижный труп, пытаясь понять, что случилось, – ведь он все сделал правильно, не в первый раз поднимает мертвых. Энергия смерти клубилась в теле герцога, однако он продолжал лежать неподвижно. Маг растерялся, но быстро взял себя в руки и вспомнил, что такое бывает только в одном случае – при повреждении мозга серебряным оружием. Несколькими короткими заклинаниями погасив пентаграмму, он бросился к трупу и внимательно осмотрел его голову. В одном ухе обнаружилась застывшая капля крови. Некромант от злости стукнул кулаком по земле и выругался.

– Что-то не так? – спросил командующий отрядом офицер, осмелившись подойти ближе.

– Да, не поднять его… – неохотно проворчал маг.

– Почему?

– Мозг поврежден. В ухо ударили серебряным кинжалом. Серебро и некромантия несовместимы…

– Но кто это сделал? – Лицо офицера вытянулось.

– Тот, кто был с ним, – вздохнул маг. – Герцога вывезли из крепости на карайне, очень нагло вывезли. А здесь находились еще два карайна, один из которых, судя по следам, – двухвостый. У кого есть двухвостые карайны? Чей почерк – сверхъестественная наглость?

– Невидимки… – помрачнел офицер. – По нашим тылам несколько их отрядов шастают, режут всех подряд. Сволочи, столько уже неприятностей доставили!

– Подозреваю, что герцог перед смертью передал им свою тайну, – немного подумав, сказал некромант. – А значит, мы обязаны приложить все усилия для их поимки. Сообщите об этом командованию. Я смогу создать марево, которое по следам ауры поможет нам быстро отыскать этот отряд. Сумеем перехватить – я их нейтрализую. Против многих моих заклинаний даже визуалы бессильны.

– Думаю, они движутся к перешейку. А там наших войск хватает.

– Дайте Трое, чтобы это помогло… Ладно, за дело. Сейчас я создам марево и три амулета, указывающие на отряд. И в путь!

Немного повозившись, некромант снял следы аур беглецов и понял, что в овраге, помимо герцога, находились не три человека, а четыре, причем одним из них была девушка. Это несколько удивило его, но не слишком заинтересовало – Беранис этих Невидимок разберет, может, и женщин в ученицы начали принимать. С них станется. Некромант быстро заключил копии слепков аур в амулеты и передал эти амулеты офицеру, объяснив, как ими пользоваться. Охота началась.

На привал остановились в неприступной пещере, уже когда совсем стемнело. С самого утра карайны неслись как бешеные, не останавливаясь. Двигались широкими неровными зигзагами, обходя крупные соединения бунтовщиков и уничтожая мелкие: три карайна, из которых два были боевыми, – немалая сила. Скрытность больше не имела никакого значения, главным стало прорваться, а не выжить. За спиной отряда поднималась паника, простые бойцы решили, что на них напустили Невидимок, о которых ходило множество страшных слухов.

Наритский полуостров, на крайнем западе которого находился Илайский перешеек, представлял собой лесистую, изрезанную высокими холмами и глубокими оврагами местность. Благодаря этому отряду и удавалось скрываться, на равнине его отыскали бы значительно быстрее. У самого перешейка располагался горный хребет – невысокий, но практически неприступный, пройти через него можно было только через три перевала, которые бунтовщики наглухо перекрыли, ожидая атаки подходящих из южных пределов королевства полков или войск принца. Правда, неприступен он был только для людей – карайны могли пройти почти везде, в том числе и через горы.

Подобравшись к самому хребту, Марк понял, что придется прорываться с боем – все подходы были наглухо перекрыты. Их однозначно ждали, впрочем, наверное, не только их, а любой отряд Невидимок. Марк сумел с помощью Молнии и Тени связаться с находящимися неподалеку сослуживцами, борющимися сейчас с террором на вражеской территории. И был немало удивлен, что все эти отряды сейчас возвращались. Как выяснилось, Нирен не солгал, капитан действительно приказал лучшим бойцам вернуться для выполнения некоего сверхважного задания. Вполне возможно, именно того, о котором говорил мальчишка. Марк быстро договорился с остальными Невидимками о совместном прорыве – в этом случае шансов на успех будет значительно больше. Тем более что у лейтенанта Олливи был с собой амулет связи, и он связался с принцем, который пообещал во время прорыва атаковать вражеские порядки, чтобы отвлечь внимание от прорывающихся. Это, при использовании ускоряющего зелья, даст возможность пройти через бунтовщиков. Без потерь, конечно, не обойдется, но когда бывало иначе?

Найдя место, где лес почти вплотную подходил к невысоким скалам, Марк отправил Тень на разведку. Вскоре тот вернулся и сообщил, что поблизости находятся не более тридцати воинов. Явно из ополчения – ни арбалетов, ни длинных луков у них нет. Ничего удивительного, арбалеты довольно дороги, обеспечить ими все войско нереально, а хороших лучников поди еще найди – искусству стрелять из длинного лука обучались долгие годы, и далеко не все могли этому обучиться, требовался особый талант. Поэтому вскоре после полудня всадники на полной скорости вырвались из чащи, сметя по пути хлипкий заслон. Карайны быстро взобрались на скалу, благо трещин и выступов на ней хватало, и скрылись среди камней.

До самого вечера беглецы двигались по скалам – дорога оказалась непростой даже для огромных животных. Когда почти стемнело, они нашли пещеру, расположенную на высоте примерно в три человеческих роста, там и было решено остановиться на ночь. А утром предстоял спуск к месту рандеву с остальными тремя отрядами, тоже прорвавшимися в горы.

Пещера оказалась на удивление удобной и, что самое важное – совершенно неприступной: даже если кто-нибудь и заметит отверстие в отвесной скале, то вряд ли решится забраться туда, чтобы проверить, есть там кто или нет. Более того, в потолке пещеры было несколько трещин, через которые уходил дым разведенного Марком небольшого костерка. Этому костерку Кенрик с Ниром крайне обрадовались. В отряде несколько дней не ели горячего, боясь, что враги могут заметить костер – в темноте огонь видно издалека, да и дым могут унюхать.

Обиходив Тень, что было довольно непросто – надо было очистить шерсть огромного зверя, затем смазать специальным маслом все бесчисленные ремни упряжи и проверить все крепления. – Кенрик расстелил свое одеяло в облюбованном заранее углу и устало присел у костерка. Нир пытался помогать ему, но юноша отказался, он сразу понял, что у этого хромого варлина руки растут совсем не оттуда, откуда положено. За что ни возьмется – обязательно напутает или сделает что-нибудь не так. В походной жизни он совсем не разбирался, практически ничего не умел. Затем Кенрик достал «котенка» и накормил его кровью принесенного Молнией небольшого горного козла. Малыш сильно подрос за прошедшие дни, вскоре не будет умещаться за пазухой, придется носить его в походном мешке. Хорошо бы к этому времени добраться до базы отряда в Исандине, где, по словам Марка, есть все условия для воспитания маленьких карайнов. Юноша покосился на занятого костром десятника и облегченно вздохнул – похоже, сегодня тот решил оставить учеников в покое, гонять не станет. Впрочем, это понятно, завтра прорыв, нужно быть свежими хотя бы относительно.

Затем его взгляд переместился на странную девушку, чей карайн носил не менее странное имя Конфетка. Кенрик тихо вздохнул про себя – красива, очень красива, он таких красавиц и не видал никогда. Вот только молчит почти все время, слова из нее не вытянешь. Хотя… она ведь вчера потеряла деда. Горе у человека, не стоит навязываться, пусть придет в себя немного. Но кто она, интересно? Марк явно знает, потому что обращается к гостье с подчеркнутым уважением, значит, она, скорее всего, аристократка. Что ж, понятно, ему тут ничего не светит. Но Кенрик все равно продолжал украдкой посматривать на девушку, очень уж она ему понравилась.

Когда все поели, Марк завернулся в свое одеяло и вскоре захрапел, девушка последовала его примеру. А вот молодым людям не спалось, сна не было ни в одном глазу. Они сидели у костра, перебрасываясь редкими репликами.

– Знаешь, я подумал немного над твоими словами, – внезапно сказал Нир. – И пришел к интересным выводам.

– Это какими словами? – удивленно повернулся к нему Кенрик.

– О добром мире.

– А-а-а… И что же ты надумал?

– Прекрасная мечта, – слабо улыбнулся Нир, – но совершенно невозможная. Не возражай, я не закончил! Это на первый взгляд. Но ты тоже в чем-то прав – к этому доброму миру нужно стремиться. Пусть он останется только мечтой, но стремиться все равно нужно, и тогда мир станет хоть немного лучше и чище.

– Почему ты столь пессимистичен? – прищурился Кенрик, устраиваясь поудобнее, давно ему не приходилось говорить на такие темы.

– Слишком хорошо знаю людей… – Горькая гримаса искривила губы варлина. – Слишком много видел мерзости…

– Ты же моложе меня, – укоризненно покачал головой ронгедормец. – Когда ты успел столько повидать? Мне, знаешь ли, в жизни пришлось куда хуже, чем тебе. И голодал, и холодал, и много чего еще было. Но все равно могу сказать, что встречал немало добрых людей. Да, я почти разуверился в людях, но после встречи с Невидимками понял, что был неправ.

– Наивный! – горько рассмеялся Нир. – Не запечатлей ты сына Тени, разве Невидимки стали бы тебе помогать? Ага, как же! Догнали бы – и мечом по загривку. Это своим они во всем помогают, а чужие для них просто не существуют.

– Неправда! – возмутился Кенрик. – Почему их тогда так уважают хотя бы в том же Шайде?

Варлин довольно долго насмешливо смотрел на него, а затем негромко сказал:

– Неужели непонятно? Они честно выполняют свой долг, сражаются со стаями диких зорхайнов, спасая от них людей. Люди благодарны тем, кто спас их от страшной смерти. Но мимо умирающего от голода или болезни человека Невидимки просто проедут мимо! Поверь, я говорю правду – подобное не раз случалось. Спроси наставника, он не станет тебе лгать.

– А вот и спрошу! – буркнул ронгедормец, покосившись на спящего Марка.

– Интересно будет поглядеть на тебя после его ответа… – В глазах Нира стояла какая-то странная горечь.

– Знаешь, всем на свете помочь невозможно! – возмутился Кенрик. – Хотя я считаю так: можешь помочь – помоги! Правда, помощь тоже бывает разная…

– Вот-вот, – усмехнулся варлин. – Сразу вспоминается старая притча. Один человек накормил бродягу рыбой, а второй научил его эту самую рыбу ловить. И кто помог больше?

– Второй, это любому ясно, – недоуменно пожал плечами ронгедормец. – Зачем спрашивать?

– А вдруг ты этого не понимаешь… – с хитринкой протянул Нир. – Вот и спросил.

– Понимаю! – твердо заявил Кенрик. – Но учти, что бывают ситуации, когда человека нужно просто спасти от смерти. Хотя бы и голодной!

– Бывает и такое. Но я же не о том.

– А о чем?

– Ты забываешь, что есть люди, которые воспринимают доброту как слабость, и если ты им поможешь, они тут же взгромоздятся тебе на шею и начнут понукать, обижаясь, если ты их одергиваешь. Не встречал таких?

– Встречал… – вздохнул ронгедормец, вспомнив кое-какие эпизоды из своей недолгой жизни. – Но я все равно скажу тебе вот что. Каждый человек на своем месте должен делать все доброе, что сможет, – так Трое завещали, если помнишь. Поможешь одному, тот поможет еще кому-то – и мир станет добрее. На самую малость, но станет.

– Здесь ты прав. – Нир о чем-то задумался и некоторое время молчал. – Просто иногда не знаешь, на пользу пойдет человеку твоя помощь или во вред… Слышал поговорку: благими намерениями устлана дорога в нижний мир?

– Нет, не слышал, – удивленно посмотрел на него Кенрик.

– А ведь она верна. Сколько раз было так, что, желая сделать добро, человек творил зло. Точнее, его добрый поступок приводил к очень плохим последствиям. Либо для него самого, либо для кого-то еще.

– И что же? Сделать из этого вывод, что добрым быть нельзя? Стать эгоистом, который живет только для себя? Нет уж… Я тебе другую поговорку приведу, в одной книге вычитал. «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я?» Каково?

– Сильная фраза… – Варлин обхватил пальцами подбородок, Кенрик с первого дня знакомства заметил за ним этот жест. – И верная. Ты ею ответил на мои сомнения. Делай, что сам можешь, не только для себя, но и для других.

– Мне этого недостаточно! – В глазах ронгедормца появился гнев. – Понимаешь? Недостаточно! Меня бесит, что люди относятся друг к другу по-звериному, стремятся использовать других ради собственной выгоды! Я хочу изменить это. Да, задача трудная и, возможно, невыполнимая. Но что сумею для этого сделать – сделаю!

– Достойная цель. – Нир снова задумался. У него-то самого цели как таковой не было – жил как жилось, не более того. А добивались в жизни чего-то серьезного только те, у кого была именно большая цель. Примеров этому юноша из истории знал достаточно. Он по-новому посмотрел на собеседника, в чем-то даже позавидовал ему.

А Кенрик в это время удивлялся самому себе, пытаясь понять, как и когда досужие размышления превратились для него в цель жизни. Он с детства пытался жить по совести, никого не обманывать, если это было возможно. Ему никогда не нравились взаимоотношения людей вокруг, слишком они были бесчеловечны, слишком эгоистичны, каждый думал только о себе, о своей выгоде, даже не задаваясь вопросом, во что обойдется его выгода другим. Но одновременно юноша не раз сталкивался с примерами самопожертвования, доброты, взаимопомощи. Порой один и тот же человек мог проявить сначала самое мерзкое свое качество, а вслед за ним самое прекрасное. Или наоборот. Это всегда смущало Кенрика, он никак не мог понять, почему так происходит. И чаще всего верил людям, несмотря на то что его не раз предавали. Эту веру почти убили навалившиеся после изгнания из родного города невзгоды, но встреча с Невидимками заставила вспомнить о старом, что бы там ни говорил Нир. Что ж, пусть его еще не раз предадут, пусть назовут дураком, но он не превратится в озлобленного зверя, как многие из тех, кто прошел через тяжелые испытания.

– Значит, делать все, чтобы мир стал хоть немного добрее? – Варлин пристально смотрел на юношу, кусая губы. – То, что можешь сделать на своем месте? Что ж, ты прав, если каждый человек станет поступать так, то мир действительно станет добрее. Только я не понимаю, как этого добиться… Хорошо, пусть ты, я, еще кто-то по собственному выбору пойдет по этому пути. Но нас все равно будет меньше, чем тех, кто предпочтет жить по-другому.

– Ну и что? – поднял голову ронгедормец. – Что с того? Делай сам, что должно, что считаешь нужным. Прежде всего сам, а потом уже смотри на других!

– Ну-у-у… – неуверенно протянул Нир. – Возможно. Не знаю. Хотя попытаться можно.

– Можно! – заверил Кенрик. – Давай просто поступать по совести! В любой ситуации. Клянусь своей кровью, что с этого дня я буду действовать именно так! И пусть Трое услышат мою клятву!

Он решительно вытащил из ножен свой кинжал, порезал запястье и стряхнул несколько алых капель в костерок. Тот внезапно взметнулся вверх, на мгновение превратившись в маленький огненный смерч, и тут же успокоился. Нир с Кенриком потрясенно уставились на огонь, пытаясь понять, что здесь только что произошло.

– Они слышали твою клятву… – хрипло выдавил варлин.

– Кто? – удивился ронгедормец.

– Трое…

– Трое?! Н-н-о…

– А чем еще ты это объяснишь? – Нир кивнул в сторону костра. – Огонь так на кровь не реагирует. Такое могло произойти, только если кто-то принял твою жертву и услышал клятву.

– Услышали… – Кенрик ошарашенно помотал головой. – Дела…

Варлин бросил на юношу взгляд, в котором ясно ощущался страх.

– Не завидую я тебе, раз на тебя обратили внимание сами боги… Я читал, что они своих избранников испытывают страшно…

Он нервно поежился.

– Я от своей клятвы отказываться не намерен! – гордо выпрямившись, бросил ронгедормец. – Не ради богов давал ее, а потому что сам так решил! И пусть будет что будет, я все равно стану поступать по совести!

– А знаешь, я тоже! – вдруг сказал Нир. – Клянусь! Раз боги услышали тебя, то, может, и меня услышат.

По примеру собеседника он порезал руку и стряхнул пару капель крови в костер. Тот снова взвился небольшим смерчем и опал.

– Услышали… – прошептал Кенрик, остановившимся взглядом уставившись на огонь. – Услышали…

– Да, услышали… – Варлин с трудом заставил себя открыть рот. – И теперь у нас нет пути назад. Слышишь!

– И хорошо, что нет, – заявил ронгедормец, – раз даже боги согласны с тем, что мир нужно сделать добрее.

– Вот только как? – с тоской спросил Нир. – Понимаешь, порой приходится добиваться нужного результата негодными методами. Именно так чаще всего и действует наш департамент. Дело делает нужное, очень нужное, но методы… методы часто омерзительны. Но в противном случае погибнет множество невинных, а то и страны не станет. И как в таком случае поступить по совести? Я не знаю…

– А совесть сама подскажет, – едва заметно усмехнулся Кенрик. – Или кто-то еще. Подсказка обязательно будет, главное не пропустить ее.

– Надеюсь… – судя по выражению лица, варлин в вышесказанное не поверил, но предпочел не спорить. – Давай-ка лучше спать, завтра вставать с рассветом. А денек предстоит веселый.

– Пожалуй, – кивнул Кенрик, вставая и направляясь к своему мешку.

Он достал одеяло, расстелил и улегся, пристроив «котенка» не за пазухой, а рядом – не то повернешься во сне и придавишь. Говорить больше не хотелось, случившееся этим вечером поразило юношу до глубины души. Его клятву услышали Трое? Невероятно! Но факт остается фактом, никуда от этого не денешься. Одновременно он ощущал немалое облегчение – теперь знал, как станет жить! И пусть все вокруг считают его дураком, но подлостей Кенрик совершать не будет. Он покосился в сторону затихшего в противоположном углу пещеры Нира и вздохнул. Никак не ждал, что этот скептик тоже поклянется. И его клятву тоже услышали! А значит, они двое чем-то связаны, и связаны навсегда. Надо будет все обдумать, но не сейчас – спать осталось всего ничего, а завтра прорыв, во время которого он легко может погибнуть. Вскоре юноша заснул.

Ни Нир, ни Кенрик не знали, что у происшедшего был еще один свидетель. Телия не спала, она тихонько лежала, свернувшись клубочком, и слушала странный разговор двух совсем еще молодых парней. Этот разговор изумил девушку, никогда прежде она не слышала, чтобы люди говорили о таких вещах. Она и сама не задумывалась о таком, хотя во многих любимых ею пьесах поднимались и эти, и куда более сложные вопросы. Да только принцесса не давала себе труда обратить на это внимание. А теперь обратила. Еще ее смущали сами парни. Чернявый неожиданно понравился Телии, но в этом не было ничего странного – не он первый, не он последний. А вот хромой… Он заставил девушку насторожиться. Слишком был похож на отца и старшего брата – практически одно лицо! Почему так? Потомок бастарда кого-то из венценосных предков? Возможно. А возможно – совпадение, случается, что совершенно чужие люди бывают внешне похожи. Размышляя об этом, девушка не заметила, как пришел сон.