Глава 10
Восточный ветер
«Легенды гласят, что на северо-востоке мира лежат неведомые земли, скрытые от глаз людей. Лишь сухие северо-восточные ветра напоминают нам о их близости. Внезапны и страшны бури, пришедшие с востока, и редко кто может им противостоять.
Однажды летом на закате я гулял по берегу моря. Когда последние солнечные лучи скользнули по поверхности вод, внезапно на горизонте возникло странное видение: из темно-синей воды на фоне редких облаков появились очертания нескольких острых шпилей, отсвечивающих, как стекло, и тут же исчезли. Настали сумерки, а я долго не мог успокоиться и покинуть берег.
В легендах денери и народов Севера, близких к ним, я ни разу не встречал упоминаний о подобном явлении, однако за несколько лет перед этим мне довелось побеседовать с одной очень пожилой женщиной из приморского поселка. Не знаю, являлась ли она ведающей, но среди односельчан слыла странной и непредсказуемой особой. Внезапно ухватив за плечо своей костлявой рукой, она развернула меня лицом на восток и, ткнув в сторону горизонта тощим пальцем, резким голосом произнесла:
— Мои предки пришли оттуда! Оттуда приходят все люди нашей крови. В давние времена путь был открыт, и мы могли путешествовать туда и сюда. А нынче я не ведаю ни о ком из нашей породы, кто не родился бы здесь. — Она хрипло рассмеялась и продолжила: — Но однажды вы увидите их снова.
Женщина замолчала, вглядываясь в горизонт, и внезапно добавила:
— Тебе и таким, как ты, не стоит их опасаться. Мы не враги.
На мои расспросы старуха отвечать не захотела и, не оборачиваясь, ушла в свою хижину. О ком она говорила, я не знаю и до сих пор».
Элианар ло’Райди. «Хроники Севера»
Буря неслась с востока. Клубящиеся черные тучи, как два крыла, охватывали горизонт. Внезапно поднявшийся шквальный ветер гнал тяжелые холодные волны, быстро украсившиеся гребнями и, срывая эту пену, бросал в спину пригнувшегося человека, правящего одинокой лодкой.
«Неосторожный… — казалось, свистел и насмехался ураган, кидая на лодку горы соленой воды и сталкивая этот ненадежный островок в провалы между волн. — Пропадешь!..»
Человек не успевал добраться до материка и выброситься на первый попавшийся песчаный пляж и теперь, закусив губы, правил в сторону архипелага, где на острых прибрежных камнях вскипали и опадали накатывающиеся волны. Хоть бы один проход между островов, защищенный от ветра, или узкая бухта! Но еще кое-как державшийся на отчаянно скрипящей и гнущейся мачте парус нес лодку вдоль сплошных каменных утесов и каменистых отмелей.
Кожа на ладонях уже была содрана мокрым шкотом в кровь, но боли пока почти не чувствовалось — морская вода притупляла ее. Эйлинала уже прокляла тот утренний час, когда, с сомнением поглядев на море, катящееся мелкими волнами под устойчивым, хотя и зябким северо-восточным ветром, снарядила свою лодку и отправилась на промысел. Девушку подгонял уменьшающийся с каждым днем запас продуктов, скоро закончится даже вяленая рыба, от которой уже тошнит, но которую все-таки можно было обменять на крупу.
Эйлинала с пожилой матерью и младшим братом, которому было одиннадцать, жила в одиноком домишке почти у самых дюн, которыми на востоке заканчиваются Великие Северные Пустоши. Дальше начинался океан. В дюнах гнездились мелкие птицы и водились дикие храны, способные питаться жесткой клочковатой травой. Когда отец и старший брат были живы, они даже иногда охотились на хранов, хотя мясо у них было жестким и малосъедобным. Два года назад обоих бурей, пришедшей с запада, унесло в море, а сильное течение, уходящее на восток, не дало им возможности вернуться обратно. Двадцатилетняя Эйлинала осталась единственной кормилицей семьи.
Когда прямо перед лодкой из-под пенного гребня вынырнула острая треугольная скала, больше похожая на обелиск, Эйлинала едва успела увернуться от падающей мачты и под хруст разваливающейся лодки полетела в бурлящую воду.
Очнувшись на узкой песчаной полоске между скал, куда она даже не помнила, как доплыла, девушка увидела над собой пялящихся на нее людей, увешанных оружием и отпускающих между собой грязные шуточки. Эйлинала поняла, что попала к пиратам, и закрыла глаза.
Беда пришла ночью. Халег уже давно собирался в свою комнату, чтобы немного почитать, а затем и лечь спать, но неясное предчувствие тревожило и не давало успокоиться. Он бродил по нижнему залу, стараясь собраться с мыслями, когда отец вытащил завибрировавший кристалл связи и поднес к уху. Слов его собеседника было не различить, но юноша увидел, что граф мрачнеет с каждой минутой. По его резким ответам виконт понял, что произошло нападение пиратов на один из поселков подопечной территории, но подробности были неясны. Халега затрясло, в душе начала закипать ненависть — после пиратского набега весной, во время которого пропала Лерика, этот был первым. Жители поселка тогда остались неотомщенными, пираты успели уйти задолго до прибытия графской дружины.
— Что случилось, отец?! — спросил юноша сразу же, как только разговор закончился.
— Пираты высадились во владениях барона ло’Дайли. По его оценке — до ста человек. Барон просит о помощи.
Ты поведешь дружину? — вспыхнули глаза Халега. — Можно я пойду с тобой?!
— Нет. Рыбаки, предупредившие барона, сообщили, что второй корабль направился дальше, в эту сторону. Я не могу оставить нашу землю без прикрытия. Пираты могут высадиться неподалеку в одном из двух наших береговых поселков.
В глазах юноши воодушевление сменилось негодованием.
— И ты позволишь им разграбить землю ло’Дайли?! Он же твой вассал, а ты знаешь, что при нем сейчас почти нет боеспособных мужчин, все ушли на лов в шхеры на неделю, не меньше!
— Знаю. Это мне и не дает покоя. Кто-то наверняка передал пиратам, где слабое место. А если я с дружиной уйду отсюда, чего пираты могут ожидать, то они нападут здесь. Арвит хорошо разбирается в делах, но командовать воинами он не сможет. Ты же знаешь!
Арвитом звали старшего из сыновей графа, он с годами стал хорошим помощником отцу в хозяйственных делах, но к военному делу душа у него не лежала. Хотя наставник гонял обоих братьев одинаково, но младший схватывал все на лету, а старший обучался только по необходимости. Мужчина должен уметь защитить себя и своих близких — это был неписаный закон здешних краев. Не то чтобы Арвит показал себя в командовании дружиной полной бездарью, но до отца ему было, как до неба. Халег это прекрасно понимал, как и то, что на сотника отец свою вотчину тоже оставлять не захочет. Но что же делать?! Время неумолимо летит!
— Отец! Дай мне хотя бы двадцать воинов, только опытных. Я поведу их!
— Ты?! — В голосе Сорейна слышалось неподдельное удивление. — Но…
Он, конечно, знал об успехах в военном мастерстве своего сына и втайне гордился этим. В конце концов, один сын прекрасно соображает в хозяйственных делах, второй в военных — чего еще надо отцу? Но чтобы командовать отрядом? Граф задумался.
— Ну что же ты, отец, дорога каждая минута! — Глаза Халега были похожи на небо в бурю, когда среди черного бушующего водоворота вспыхивают разряды молний.
Сорейн непроизвольно даже поежился. Если говорить честно, не хотел бы он иметь такого врага. После исчезновения любимой девушки парень порой стал просто пугать, как, например, сейчас. И тут он нашел выход:
— Я дам тебе полусотню Эгра, надеюсь, этого хватит для помощи барону.
Халег внутренне скривился, понятно было, что отец, по сути, командиром отправляет самого Эгра, а виконт будет при нем всего лишь символом поддержки графом своего вассала. Но это уже не имело значения. Через несколько минут юноша с оружием выскочил во двор, ярко освещенный факелами, где готовилась к выходу поднятая по тревоге полусотня Эгра. Вскоре отбывающие на помощь соседу воины были уже в пути.
До владений ло’Дайли по береговой тропе миль пятнадцать, а по холмам и все двадцать. Можно было попробовать добраться на лодках, но слабый переменчивый ветер не внушал доверия, а по берегу передвигаться тяжелее — песок и обломки скал, да еще ночью, затрудняли движение. К счастью, большая луна была почти полной и хорошо освещала местность, когда выходила из-за туч. Даже при сплошной облачности в полнолуние значительно светлее. Малая луна тоже показалась над горизонтом, скоро станет видно еще лучше. Передвигаясь то бегом, то шагом, кое-где срезая путь по известным местным жителям тропинкам среди холмов, отряд надеялся успеть за час. Час люди барона должны продержаться; когда воины покидали обнесенный частоколом двор, граф сообщил ло’Дайли, что помощь идет.
Не доходя до баронского владения шагов триста, отряд остановился, чтобы прояснить обстановку. Для этого решили подняться на один из невысоких холмов, так как прямой обзор затрудняли разбросанные по берегу скалы. На несколько мгновений все остановились.
Халег привычно вслушался в темноту, открыв все свои чувства. В районе баронского дома порой раздавались крики, но звона оружия не было слышно — значит, защитники укрылись в огороженном крепкой стеной владении и отстреливались из луков и арбалетов. Вряд ли попаданий было много, но это не давало возможности пиратам пойти на штурм. Поселок пираты наверняка уже разграбили, но жители, предупрежденные бароном, ушли за стены. Домов нападавшие не поджигали, чтобы не добавлять освещения защищающим имение стрелкам. Но где-то неподалеку, скорее всего, притаились пиратские часовые. Да, вот один из них, как раз слева за скалой, на которую они сами хотели подняться.
Виконт сообщил об этом Эгру. Тот несколько недоверчиво посмотрел на юношу, но, наслышанный о его странных предчувствиях, послал одного из людей в указанном направлении. Вскоре раздался едва слышный шум, и путь оказался свободен.
Быстро взобравшись на холм, полусотник, Халег и с ними два воина осмотрели местность. Все было почти так, как и предположил про себя юноша. Большинство пиратов собралось вокруг укрепленного дома ло’Дайли, укрываясь от стрелков за обломками скал, остальные оттаскивали награбленное к лодкам. Кажется, там были только вещи, рабов на этот раз пираты не брали или им помешали защитники поместья.
Спустившись вниз, командир велел своим людям разделиться. Тридцать человек он взял с собой, остальные должны были отсечь пиратов от лодок и дождаться, когда он вместе с людьми барона погонит нападавших к морю. Отдав распоряжение, Эгр посмотрел на виконта. В принципе тот мог отменить приказ, если считал нужным, но Халег не видел смысла вмешиваться в распоряжения ветерана, к тому же план полностью устраивал его. Полусотник свое дело знал.
В ответ на невысказанный вопрос юноша кивнул и добавил шепотом, как рассказывали потом, больше напоминавшим шипение:
— Гоните их, Эгр, я пойду вдоль моря с остальными.
Полусотник со своими воинами тихо ушел в сторону господского дома, чтобы вскоре поднять там шум, изобразив подход большого отряда на помощь защитникам. Халег вместе с остальными двадцатью воинами стал пробираться между скал к морю, где качались у берега пиратские лодки. Боевую шпагу и кинжал он держал наготове. Люди графа рассыпались между скал, заодно проверяя, не спрятался ли между ними кто-то из незваных гостей.
На одного из таковых юноша наткнулся на самом выходе из лабиринта скал на территорию поселка. Высокий мужчина развернулся на звук, но шпага виконта оказалась быстрее. Халег не успел испугаться или удивиться, как рефлекс, вбитый постоянными тренировками, сделал свое дело — шпага пронзила грудь неизвестного, раздался только короткий хрип, и тело начало падать, юноша едва успел выдернуть оружие. Задумываться над происшедшим было некогда, сверху от дома барона раздались громкие крики, лязг оружия — это вступил в бой отряд, ушедший с Эгром.
Виконт рванулся догонять свою группу воинов, которые за это время успели уложить пиратов, находившихся около лодок, и схватились с теми, кто тащил добычу. Началась всеобщая схватка. Халег кого-то колол, кого-то рубил в полутьме, пока врагов поблизости не осталось. Несколько человек убегало к лодкам, пришвартованным немного дальше по берегу. Юноша рванулся за убегавшими, но тут от дома метнулись к берегу тени в попытке оторваться от преследователей. На мгновение отвлекшись, Халег споткнулся на бегу обо что-то мягкое. Опустив взгляд, он увидел тело молодой женщины с разрубленным лицом — видно, не все жители успели вовремя уйти под защиту стен. На какой-то момент перед глазами поплыло, в голове колоколом звучало одно слово: «Лерика». Потом: «Не дайте им уйти!» Или это уже был голос барона, ведущего в бой остатки защитников. Халег стряхнул оцепенение и рванулся к дальним лодкам, одна из которых уже отчаливала, не дожидаясь других. Вслед за виконтом в ту же сторону бросились еще трое воинов их отряда.
Первого из убегавших Халег заколол, даже не потрудившись окликнуть, — с подонками не дерутся, их уничтожают. Двое из воинов, следовавших за виконтом, встретились с убегавшими от основного отряда пиратами и задержались. Не считая успевшей отчалить лодки с тремя людьми, на берегу оставались еще трое. Юноша встретился с ними взглядами, и звуки исчезли для него, а время замедлилось. Он фехтовал, как на тренировке, стараясь не пропустить ни одного из движений противников. Первого он достал броском кинжала. Тот вошел прямо в горло, и хлынула кровь. Второго — шпагой, но удар оказался не слишком точен, и пират только отшатнулся, зажимая рану в груди. Третьему удар Халега пришелся в живот, и тот упал на колени. Тогда виконт выдернул кинжал из горла первого пирата и, схватив за плечо второго, дернул его к себе. Когда их взгляды встретились, лицо разбойника исказилось от ужаса, но рука Халега с кинжалом уже рванулась к его горлу. Перерезая горло третьему, он тихо произнес:
— Умри… Навсегда…
Из перерезанного горла хлынула черная в неверном свете лун кровь. Что-то колыхнулось во тьме в ответ на его слова. А подоспевший следом за виконтом воин рассказывал потом, что глаза Халега засветились в этот момент, хотя, скорее всего, это был отблеск одной из лун, ведь обе стояли в это время высоко над морем, а юноша находился к ним лицом.
Звуки вернулись. Вокруг толпился подбежавший народ. Двоих из успевших отплыть пиратов сняли арбалетчики, только одному удалось уйти. Пиратская шхуна, не дождавшись своих товарищей с добычей, уже поднимала паруса.
Вскоре на берегу собрался весь отряд, отправленный графом на подмогу. От Эгра Халег узнал, что погибло четверо. Пятый погиб бы тоже, но вовремя подоспела местная ведающая и заговорила кровь, а потом, сняв боль, забрала раненого к себе. Теперь за него можно было не беспокоиться, как поправится, сам вернется домой. У барона потери оказались значительно больше, его люди дрались до последнего, давая населению поселка время уйти под защиту стен. Серьезно был ранен сын барона, Ларген, но ведающая сказала, что опасности для жизни нет и вскоре тот встанет на ноги.
Несмотря на потери и разруху, барон Эрвин ло’Дайли пригласил виконта и всех прибывших с ним отдохнуть в его доме и отужинать, хотя время близилось к утру. Халег и Эгр не хотели стеснять хозяина, хотя виконта трясло после недавней схватки; но обратный путь предстоял неблизкий и, посмотрев на усталых воинов, десятеро из которых оказались ранены, они поняли, что придется принять приглашение. К счастью, раны дружинников были нетяжелые, ведунья вместе с дочерью барона обработали и перевязали их, после чего всех пригласили к столу. Учитывая беженцев из полуразрушенного поселка, народу во дворе набралось немало. Столы накрыли там же, поскольку в небольшом господском доме все бы не разместились. Люди барона вынесли сельчанам что-то из снеди и бочку темного эля для снятия напряжения. Поскольку холода еще не наступили, большинство воинов остались отдыхать во дворе, а местные жители постепенно начали расходиться по домам. Раненых устроили под крышей на первом этаже. Халега и Эгра барон ло’Дайли попросил отужинать вместе с его семьей.
Однажды вечером в дом Лодана постучали двое мужчин и потребовали показать им самый лучший лук. Мастер ответил, что лучшие луки заказываются за годы вперед, но посетители были настойчивы и захотели увидеть лучшие из имеющихся. Лодан попросил незваных гостей подождать в комнате и пошел в сарай-мастерскую, где хранились уже готовые и близкие к завершению луки.
Арена в этот вечер не было дома. Он убежал на один из хуторов, где, по его словам, объявилась незамужняя девушка, приехавшая к своей родне. Лодан смотрел на отчаянные потуги молодого человека найти себе пару несколько снисходительно, хотя прекрасно его понимал, поэтому отпускал ученика на свидания, если не было срочной работы. Сам мастер за свою жизнь был женат дважды, правда, первый брак продолжался недолго, около пяти лет, а потом супруги расстались просто приятелями, поняв, что не нашли в лице другого того, что искали. Зато второй брак продолжался тридцать семь лет и мог продолжаться еще, если бы не скоротечная маранская лихорадка, унесшая жизнь супруги Лодана за два дня. Как ни странно, его Натина была чистокровной доркой, поселившейся в этих краях вместе с братом, а в тот злосчастный год поехавшая навестить свою родню на полуострове. Обратно она не вернулась, и мастер за прошедшие со смерти супруги пятьдесят с лишним лет больше семьи не заводил.
Однако сегодня отсутствие ученика оказалось кстати. Поздние посетители мастеру очень не понравились, Арен же был достаточно горяч, чтобы наделать глупостей.
Выбрав пять луков, Лодан принес их гостям, предупредив, что два из них еще не совсем готовы, но он может довести их в течение недели, если выбор падет на один из них. Мужчины долго разглядывали принесенное оружие и примеривались к нему, однако мастеру показалось, что совершать покупку они не намерены. Провозившись около получаса, один из гостей отложил оружие в сторону и посмотрел на Лодана в упор.
— Вы хотите сказать, что это лучшее, из того, что вы можете предложить? — спросил он с легкой издевкой. — Мы были о вас более высокого мнения, судя по слухам, которые ходят вокруг вашего имени.
Посетители явно нарывались на конфликт; понять бы еще, зачем им это нужно… Нэдри пожал плечами:
— Я же предупредил, что лучшие луки изготавливаются с учетом личных особенностей человека, и работа над таким оружием длится в течение двух-трех лет. Те, что я принес, просто хорошие луки…
— То есть, если бы я заказал у вас оружие сейчас, то получил бы готовое только через три года?! — Второй из мужчин неодобрительно покачал головой.
— А не осталось ли у вас луков, изготовленных под заказ? — поинтересовался первый.
Оба посетителя так и не назвали мастеру своих имен, что уже было проявлением невежливости и выглядело подозрительно.
— Нет. К сожалению, заказы этого года все розданы. — Мастер покривил душой, произнося это, но он вовсе не собирался показывать и тем более продавать оружие, сделанное для других людей.
— А если мы проверим? — угрожающе произнес первый, — в его руках оказался один из принесенных мастером луков и стрела, видимо переданная вторым мужчиной.
— Если успеете… — Из-под руки Лодана в лицо противника смотрел взведенный самострел. — Не советую даже пытаться… — Лодан не уважал самострелы, но случайные посетители не вызвали доверия с самого начала.
Мужчина нехотя опустил лук. Мастер пристально смотрел ему в глаза. В чем же дело? Надо быть законченным идиотом, чтобы провоцировать мастера оружия в его собственном доме, а эти двое не были похожи на сумасшедших. Снаружи раздались голоса и шум. Взглянув на гостей, которые, к удивлению Лодана, расслабились, откинувшись на спинки стульев, он выскочил наружу.
Все стало понятно сразу — мастерская уже пылала, какие-то люди суетились возле нее, но явно не в попытке потушить огонь. Поняв, что «покупатели» просто отвлекали его внимание, Лодан сжал зубы. Такого наглого нападения даже он, повидавший на своем веку многое, ожидать не мог, а самое печальное, не мог понять его причины.
Понимая, что с одним самострелом и несколькими запасными стрелами к нему со всеми нападавшими не управиться, Лодан решил вернуться в дом. Мастерскую и не вынесенное мародерами оружие было уже не спасти. Зато в доме, не считая денег, хранились заказные луки и собственное оружие мастера и его ученика.
Никто, кроме хозяина, не знал, что дом, выстроенный вскоре после дорской войны, имеет запасной вход. Даже Арену Лодан забыл рассказать о нем, не ожидая ничего подобного. Под вторым входом имелась в виду не чердачная дверь, которую делали на случай сильных снегопадов, а нечто другое. Да и сам дом был выстроен не простым прямоугольником, такую форму имела только передняя часть, где располагалась большая комната. Старая часть дома обладала более сложной конфигурацией и до середины высоты была сложена из камня, частично обшитого деревом.
Нажав на потайной рычаг, Лодан аккуратно отвернул внутрь небольшой кусок стены в задней части дома. Протиснувшись в узкую щель, он оказался в тесном проходе. Мастер задвинул секцию стены на место и направился в чулан за кухней. Нападения он давно не ожидал, но по старой привычке хранил самые ценные вещи в этом маленьком закутке.
Из комнаты раздавались голоса, похоже, «гости» как раз и искали место, где хранится самое ценное, но пока не могли найти и громко спорили друг с другом. Мастер приник ухом к стене и уловил обрывок разговора.
— Жалко, что щенка не оказалось в доме, уж он-то рассказал бы нам все как есть, — говорил первый.
— Зря надеешься! Та еще гнида!.. — Далее шло неразборчиво.
— Ничего, я сначала показал бы ему, в какое место вставляют то, чем он посмел мне угрожать!
— Уймись и ищи! А то так ничего и не найдем! Дом вот-вот займется!
Лодан поморщился, получалось, что нападение спровоцировал Арен, даже если и не ожидал такого поворота. Ну с парнем еще будет время поговорить. Сейчас надо разобраться с бандитами. О доме мастер волновался не так сильно, тот если и мог загореться, то далеко не сразу — ветра не было, а мастерская расположена не впритык. К тому же с той стороны каменная стена не была обшита деревом снаружи, разве что огонь перекинется на крышу… Однако надо спешить, Арен, уходя, не предупредил, когда собирается обратно, не ровен час, вернется этой ночью.
Тихо, на цыпочках Лодан вышел из чулана и притворил дверь. Старый лучник прекрасно видел в темноте. На второго из «покупателей» он наткнулся в коридоре на кухню. Кинжал тихо вошел между ребер бандита, и тело осело на пол. Мастер хотел было найти второго из «гостей» и разобраться с ним, но тут из большой комнаты послышались голоса, видимо, остальные бандиты, сделав свое грязное дело, тоже зашли в дом. Тогда Лодан решил действовать иначе.
Он вернулся обратно в чулан и на всякий случай запер дверь на засов, потом снова открыл проход наружу и вынес все, что представляло реальную ценность. Мастерская уже догорала. Спрятав все добро за грудой камней, наваленных позади дома, Лодан взял свой лук и направился вкруговую к той стороне, куда выходили окна большой комнаты и вход в дом. Перед дверью маялись двое бандитов, ожидая, пока остальные начнут выносить найденные ценности. Эти двое умерли первыми, даже не захрипев. Постепенно начали выходить остальные, таща кто что. Если они надеялись, что темнота помешает мастеру рассмотреть, куда целиться, то сильно ошиблись, но мало кто успевал это осознать. Благодаря особому зрению, связанному с силой, Лодан видел в темноте, как кошка.
К сожалению, последние бандиты перед уходом решили все же поджечь дом изнутри. Увидев заметавшиеся внутри отсветы пламени через окно, Лодан опустил лук, сплюнул и пустился в обратный путь к потайному входу — запасы воды находились на кухне. В результате одному или двоим задержавшимся бандитам удалось уйти, но мастер полагал, что вскоре узнает, кто это был, и возмездие их не минует.
Огонь в доме, хоть и с трудом, удалось потушить. Сгорело и было испорчено немало домашних вещей, но мастер не горевал, самое ценное он вынес еще до пожара. Впрочем, и остальное, находившееся в чулане, бандиты тоже не нашли, и сам чулан почти не пострадал. Многие хорошие вещи, кроме двух луков из тех, что он демонстрировал «гостям», нашлись около дома рядом с телами мертвых бандитов.
Начало светать. Занеся в дом последние предметы из награбленного добра, которое так и не унесли мародеры, Лодан устало уселся на пороге дома и, глядя на тела, стал обдумывать, где удобнее без хлопот закопать эту падаль. Внезапно из-за пригорка показались два человека. Мастер уже потянулся к оружию, но узнал в направлявшихся к дому Арена и какую-то женщину, несущих узлы с вещами. Когда они подошли ближе, Лодан, к своему удивлению, понял, что усталая женщина, идущая рядом с Ареном, — Альна, сестра охотника Ролана. Мастер пошел к ним навстречу, чтобы взять поклажу у молодой женщины.
Лодан хорошо знал брата с сестрой, до свадьбы Альна иногда даже прибегала к мастеру в гости на пару дней. Но сейчас она выглядела не просто повзрослевшей оформившейся женщиной, горькие складки залегли в уголках губ, а глаза были усталые и печальные.
— Можно Альна поживет у нас? — спросил с надеждой Арен, опуская на землю довольно увесистый тюк с поклажей.
Лодан понял, что его ученик все уже решил за него, и, вздохнув, кивнул:
— Пусть поживет. — И, обращаясь к Альне, добавил: — Тебя, девочка, я всегда рад видеть.
Лицо девушки на мгновение смягчилось и стало почти прежним, но это продолжалось недолго, она снова погрузилась в какие-то невеселые раздумья.
Когда все подошли к дому, Арен с удивлением уставился на трупы возле порога, потом взгляд метнулся в сторону сгоревшей мастерской, и его глаза расширились; видимо, занятый по дороге своими мыслями, молодой человек только что заметил следы ночного происшествия.
— Ну заносите вещи в дом, только, уж извини, у меня сейчас не прибрано. — Мастер ободряюще кивнул Альне и посмотрел искоса на Арена.
В доме сильно пахло гарью. Обгоревшие занавески, постель и другие безнадежно испорченные вещи Лодан уже успел выкинуть из дома, но везде виднелись следы огня, а потолок в большой комнате был полностью закопчен. Девушка и Арен остановились в оцепенении.
— Пойдем, милая! — сказал мастер, взяв Альну под руку, и повел ее в комнатушку, которую до пожара занимал сам.
Это помещение не успело пострадать от огня, и Лодан предложил гостье располагаться в ней, а свои вещи перенес на кухню. Потом он вернулся к ученику, продолжавшему стоять в большой комнате, разглядывая последствия пожара.
— Выйдем, поговорим, — обратился мастер к нему. — А заодно поможешь оттащить и закопать всю эту шваль.
Арен молча вышел вслед за наставником.
Некоторое время они молча ходили по склонам холма, на котором стоял дом Лодана, отыскивая подходящее место для захоронения трупов бандитов. Наконец нашли узкую и достаточно глубокую расщелину, которую легко было засыпать сверху землей и камнями, после чего вернулись к дому. Все это время Арен хотел расспросить учителя о происшедшем в его отсутствие, но не решался заговорить первым, ощущая, что его вина в том, что случилось, есть.
Заглянув в дом, мастер увидел, что Альна вовсю занялась уборкой. Он ободряюще улыбнулся девушке и снова вышел. Перед домом Лодан разложил трупы нападавших, осмотрел их и вытащил свои стрелы. Из восьми человек, относительно знакомыми мастеру оказалось лишь двое, и тех он видел разве что мельком в каком-то из поселений, охотниками они не были. Взяв первый труп, мастер с учеником потащили его к выбранной расселине.
— Ты знаешь этих людей? — спросил он у Арена, когда они отошли от дома. — И что случилось с Альной?
— Сталкивался с некоторыми, но всех не знаю, — ответил парень после недолгой паузы. — Один из них точно приятель Керта Санги, а другие, скорее всего, из той же шайки.
Увидев заинтересованный взгляд мастера, молодой человек продолжил, подбирая слова:
— Около года назад Керт собрал шайку и начал заниматься мелким вымогательством у тех, кто не может за себя постоять. Но все началось раньше… Сперва он стакнулся с дорскими торговцами и стал покупать у них всякую гадость, от которой люди сначала не понимают, что делают, а потом и вовсе могут потерять рассудок. У нас… — Арен осекся и замялся, поняв, что до сих пор воспринимает Дор как родные места. — В Доре некоторые храмы производят эту дрянь, но пользуются ею в основном на храмовых обрядах для создания настроения. Говорят, что при употреблении два-три раза в год подобные зелья не наносят вреда. Хотя и в Доре некоторые рьяные «богомольцы» порой слетают с катушек из-за пристрастия к этой гадости.
Мастер слушал молча.
— А насчет Альны… Года два назад я застал ее в гостях у брата. Она плакала и не хотела возвращаться к мужу, но через день все же ушла. Потом Ролан сказал, что Элан ее бьет, а сестра не привыкла к такому обращению. Раньше они с Роланом были почти друзьями, но потом Элан начал меняться, а Ролан не знал, что ему делать.
— Так что же теперь случилось у Альны и какое ко всему этому имеешь отношение ты? — не выдержал Лодан. — Между прочим, нападавшие надеялись застать именно тебя…
— Альна ушла от мужа, — выдохнул Арен. — А я обещал Керту, что если он еще будет продавать свою дрянь Элану, то я ему не спущу…
— Та-а-ак… — протянул мастер. — Очень здорово! А сообщить обо всем этом мне ты даже не подумал! Тебе очень повезло, что бандиты не застали тебя дома вчера…
Арен смутился:
— Такого я никак не предполагал. Думал, что сюда-то они не пойдут. Я хотел вернуться ночью, но Альну всю трясло после ссоры с Эланом, который снова набрался, и мы заночевали на Подгорном хуторе у одной женщины. Она-то и к брату не пошла потому, что там более опасно.
Сбросив труп в расщелину, мужчины пошли за следующим. По дороге Лодан молчал, обдумывая сказанное, но потом спросил:
— А этого самого Керта среди мертвых нет?
Арен покачал головой:
— Я узнал бы его сразу, подонка!
— А как он выглядит?
— Роста чуть выше среднего, но сильный и самоуверенный. Стриженые светло-каштановые волосы и слегка желтоватая кожа, глаза серые. Обычно ходит в коричневом кожаном костюме.
— Кажется, он здесь был… — Лодан вспомнил «первого» из незваных гостей.
Арен напрягся.
— Надо было перестрелять всех, — с досадой произнес мастер. — Дом можно отстроить, а подонка лучше уложить в могилу пораньше.
— Ничего, я его еще найду… — сжал зубы Арен. — Пора исполнить свое обещание.
Лодан ничего не сказал на этот раз.
Перетаскав все трупы в расщелину и надежно завалив ее камнями, усталые мужчины пошли прогуляться по склону холма. Время перевалило за полдень. Осеннее солнце слегка пригревало, и ветер шуршал в опавшей листве. Природе были неведомы людские печали.
Неожиданно возле тропинки, ведущей в сторону, где располагалось жилище Ролана, Арен, идущий чуть впереди, заметил сначала клок торчавших из-под листвы рыжевато-русых волос, а потом и тело человека в зеленом охотничьем костюме. Ветерок задумчиво перебирал пряди, местами спекшиеся от крови. У Арена сжалось сердце. Наклонившись, молодой человек перевернул труп на спину и на него взглянули широко открытые глаза Элана, который все еще сжимал в руке сломанный лук.
Мастер Нэдри подошел и молча встал рядом. Он узнал и Элана, и один из пропавших из дома луков. Ночью уйти удалось двоим — одним был Керт, а вот, значит, кто был вторым. Лодан вздохнул. Когда-то Элан был открытым жизнерадостным юношей… Потом они вместе со своим приятелем Роланом получили луки-близнецы — два совершенно разных лука, но сделанные из одного дерева. Сейчас при Элане был только краденый лук. А еще оставался вопрос, почему Керт убил своего подельника. Серьезной ссоры между ними, похоже, не было, Элан не ожидал удара сзади.
Не сговариваясь, Арен с учителем решили поднести труп ближе к дому и похоронить где-нибудь на прогалине вблизи вершины. А еще ведь предстояло рассказать о находке Альне…
Увидев тело Элана, Альна сначала долго плакала, а потом вытерла слезы, встала и, не оборачиваясь, ушла в дом. Арен с Лоданом похоронили охотника и тоже пошли домой. Внутри уже был наведен порядок, насколько это вообще было возможно, даже на потолке почти не осталось следов сажи. Девушки ни в большой комнате, ни в кухне не оказалось, видимо, она ушла в предоставленную ей комнату. Только к вечеру Альна вышла к мужчинам, по обыкновению беседовавшим в гостиной.
Постепенно жизнь начала входить в привычное русло. Альна занялась домашним хозяйством. Лодан с Ареном отстроили новую мастерскую, потом пришла пора заготовки древесины на новые луки, и все пошло своим чередом. На свидания с девушкой молодой человек больше не отлучался, только буркнув на вопрос мастера, что она давно уехала обратно. Лодан пожал плечами, но расспрашивать ученика ни о чем не стал. Несколько раз Арен пытался найти Керта или хотя бы что-то узнать о его местонахождении, но тот как в воду канул.
Ночь, черно-синее небо над вершинами деревьев и тишина, изредка нарушаемая только шорохом сползающего и осыпающегося с ветвей снега. Одинокий человек в такое время в лесу — ничто. Любая случайность может прервать его путь, и он исчезнет среди камней, деревьев и снегов навсегда. Выросший в здешних краях Ролан как никогда почувствовал это, когда, уже возвращаясь домой с охоты, внезапно потерял равновесие на крутом склоне, припорошенном свежевыпавшим снегом, и покатился вниз по откосу с нарастающей скоростью. Удар о дерево — и темнота.
Когда охотник очнулся, то понял, что не так уж долго провалялся без сознания, судя по тому, что руки и ноги почти не потеряли чувствительности. Но, попробовав встать, молодой человек сморщился — правая нога была не то сильно растянута, не то сломана в лодыжке. При осмотре подтвердилось худшее. Сломана была и одна из лыж. Подстреленная вечером дичь затерялась где-то в снегу на склоне, с которого скатился охотник.
Вверх по такому склону сложно было подняться даже на здоровых ногах, и, прибинтовав поврежденную ногу к обломку лыжи, Ролан медленно поковылял вдоль склона, молясь только синекосой и синеглазой Охотнице, издревле правившей в лесах Севера, чтобы она послала ему возможность добраться до человеческого жилья прежде, чем у него иссякнут силы и начнется снежная лихорадка.
Он шел днем и ночью, останавливаясь только на краткий отдых, чтобы не замерзнуть. По счастью, морозы стояли пока небольшие, и движение согревало в достаточной степени. На третью ночь молодой охотник стал видеть синие всполохи на снегу — предвестники снежной лихорадки.
Снежная лихорадка была бичом Великих холмов и прилегающих к ним земель, а вот южнее и на побережье с ней не сталкивались даже в коварные зимы с частыми оттепелями. Самыми опасными являлись начало и конец зимы, в сильные морозы случаи лихорадки были единичны. Никто не знал, от чего она возникает, но обычно ею заболевали те, кто ослаб или получил серьезные раны. Спасение было только одно — корень ралхи. Это растение изредка встречалось по берегам лесных речушек и цвело в начале лета метелкой невзрачных желтых цветков, но ценился корень ралхи на вес золота в прямом смысле. Тогда еще юному Ролану много лет назад показала это растение Карада, и теперь у него был небольшой собственноручно собранный запас ралхи, но он находился в доме, до которого молодому охотнику в данной ситуации было не добраться.
В прежние годы он обязательно носил с собой хотя бы маленький корешок, но в конце этой осени из-за странных и неприятных событий в округе, переезда его сестры к мастеру Нэдри и нелепой гибели старого приятеля Ролан очень нервничал. Даже охота не приносила прежнего удовлетворения. В результате охотник начисто забыл проверить зашитый в одежду корешок и при необходимости поменять на новый в начале зимы, а прежний оказался испорчен из-за бестолковой беготни по холмам в конце осени под проливным дождем. И вот теперь Ролан с ужасом представлял, как у него сначала начнет пропадать зрение, потом станут трястись и неметь руки и ноги, а дальнейшее и так было понятно. На то, что первый встречный поделится драгоценным корнем с незнакомцем, особенно если он не собирал его сам, надеяться не стоило. До прибрежного поселка, где жила ведающая, тоже слишком далеко, поэтому молодой охотник надеялся только на то, что успеет добраться до мест, где может повстречаться с мастером Нэдри или Ареном.
На четвертый день рано утром, когда Арен спустился к ручью за водой, он увидел сидящего рядом с подернутой свежим ледком полыньей Ролана. Тот едва смог узнать парня, потому что при свете дня слепота начинала быстро усиливаться. Арен бросил ведро и хотел помочь охотнику подняться в гору сам, но, увидев ногу Ролана, побежал за мастером.
Так в доме Лодана Нэдри появился еще один жилец. Мастер в свое время тоже узнал, как выглядит заветный корень ралхи не только в сушеном виде, поэтому проблемы с лекарством не возникло. Тащить больного Ролана к Караде несколько дней зимой было огромным риском, поэтому Лодан занялся лечением брата Альны сам, и довольно успешно. Через две недели молодой охотник пошел на поправку, однако об охоте и любом сильном напряжении мастер и думать ему запретил, пока зрение не восстановится полностью, иначе могло начаться новое ухудшение, с которым справиться было бы значительно сложнее.
Со времени нападения бандитов на дом мастера прошло несколько месяцев, но Арен, Лодан и Ролан так и не смогли понять, почему Элан оказался в компании местного отребья. Когда-то он был веселым и уверенным в себе парнем, а потом что-то словно сломалось в нем. При Альне они старались не говорить на эту тему, видя, что та до сих пор переживает о случившемся с мужем. Но однажды молодая женщина случайно услышала отрывок их разговора об Элане из коридора.
Альна вошла и увидела смущенные взгляды резко замолчавших мужчин.
— Если хотите, — сказала она, — я расскажу то, что знаю, а дальше судите сами.
Как поведала Альна, родители Элана переехали в эти места, когда сыну было около семи лет. Отец постоянно пил и вскоре умер. Оставшись без мужа, мать Элана, ко всеобщему удивлению, повеселела, завела скотину и даже стала развозить на быках дрова по прибрежным поселкам, а обратно привозила вяленую рыбу и другие дары моря, продавая их в лесных хуторах. Элану с детства приходилось много работать, но бедности он не знал. Подрастая, юноша увлекся охотой. Старые охотники с удовольствием рассказывали свои премудрости ловкому и отзывчивому подростку. Тот учился легко и вскоре смог не только снабжать мясом мать, но и продавать излишки. Тогда мать забросила тяжелые дальние поездки и занялась только домашним хозяйством. Все шло хорошо, но однажды мать Элана нашли убитой в лесу. Убийцу так и не отыскали, возможно, это был беглый каторжник или другой подонок, случайно забредший в эти края. Элан долго горевал и большую часть времени стал пропадать в лесах, откуда возвращался только для того, чтобы продать добычу и приобрести что-то необходимое.
А потом он женился. Два года после свадьбы молодые были вполне довольны жизнью и друг другом, а потом объявился Керт. Он поселился на соседнем хуторе и довольно быстро собрал вокруг себя компанию из весьма сомнительных типов со всей округи или вообще неизвестно откуда. Как судьба свела его с мужем, Альна не знала, но через некоторое время после появления Керта Элан временами стал приходить домой раздраженный, а потом и пьяный. Тогда-то он и начал срывать свое раздражение на жене. На попытки Альны успокоить мужа тот раздражался еще больше. Тогда же он перестал встречаться и с Роланом, который упрекнул его в плохом отношении к своей сестре и пытался воззвать к здравому рассудку товарища. Альна сначала не понимала ничего, но через некоторое время по оговоркам поняла, что Керт приехал из тех же мест, что и родители Элана. Этот подонок в присутствии своей шайки стал говорить гадости о прошлом покойной матери охотника. Что именно говорил Керт мужу, Альна не знала, но, видимо, тому нечем было ответить, и он пил еще больше, а потом и вовсе стал приходить в странном затуманенном состоянии. Из-за всего этого охота у Элана шла все хуже, а однажды он и вовсе явился домой без лука, заявив, что тот сломался из-за брака, допущенного мастером в работе. Альна не поверила мужу, но ничего не сказала, потому что он в очередной раз был не в себе. На последние деньги Элан купил себе другой лук, но тот не шел ни в какое сравнение с прежним. С этой поры семья едва сводила концы с концами.
— Я был свидетелем того, как Элан остался без лука, — хмуро произнес Ролан. — В тот день он в очередной раз был не в себе — начал задираться, попытался вызвать меня на поединок, но я опустил свой лук, осознавая, что Элан просто не соображает, что творит. Тогда он поднял лук и дрожащими руками начал натягивать его. Вдруг в какой-то момент его лук сломался посередине, как прошлогодняя тростинка. Такого быть просто не могло, но это случилось на моих глазах. Стрела упала, Элан отбросил обломки лука и, закричав что-то невразумительное вроде «все против меня!», убежал не оглядываясь. Рассказывали, что с того времени удача изменила ему.
— Неужели ты не знаешь, что ваши луки были, по сути, братьями? — поинтересовался мастер.
— Я слышал об этом от вас, но как-то не придавал серьезного значения, — покачал головой Ролан.
— Он, видимо, тоже не придавал. А зря. Настоящее оружие более верно своим принципам, чем некоторые люди.
Зрение Ролана полностью восстановилось только к весне. И то было счастьем, поскольку люди, перенесшие лихорадку, нередко оставались слепыми на всю жизнь, если вовремя не обращались к ведуньям.
Большинство прежних припасов пропало во время пожара, поэтому всю зиму Лодан и Арен вынуждены были по очереди ходить на охоту, чтобы обеспечить едой увеличившееся население дома. Одному из боеспособных мужчин приходилось оставаться дома, потому что не было никакой гарантии, что Керт или кто-то из его дружков не наведаются вновь.
За это время Арен посуровел и возмужал даже внешне, и для остальных не стало неожиданностью, что со временем они с Альной все больше времени стали проводить вдвоем. В конце концов Арен переехал жить в комнату сестры Ролана, чему ее брат был, похоже, даже рад.
