Глава 11
Уроки древних

«Узкий корабль с высокими мачтами вошел в один из безымянных фьордов и бросил якоря. С его борта сошли на прибрежную гальку высокие мужчины в серых плащах, с длинными узкими мечами. Они сразу повели себя как хозяева, хотя не потребовали ничего».

— Марвик! Ты опять не слушаешь! Зачем же тогда попросил почитать тебе сказку?!

— Но мам, я слушаю! — Двенадцатилетний подросток поднял голову с такими же, как у матери, светло-пепельными волосами от листка бумаги, где выводил какие-то одному ему понятные каракули. — Пожалуйста, почитай дальше!

«Жители береговых поселков принесли незнакомцам дары, но те отвергли их все, кроме серебряной чаши, поднятой со дна моря в незапамятные времена. Та чаша служила для приношений в святилище древних богов уже многие поколения, но двое жрецов сочли за лучшее принести ее в дар пришельцам. Боги поймут, если люди отдают сокровище во спасение собственной жизни. Именно так и думали люди, принося дары за дарами, надеясь избежать гнева грозных пришельцев, которыми, без сомнения, являлись сошедшие с неизвестного корабля. Отказ ото всех даров мог означать только одно — гости явились, чтобы покарать людей, нарушивших какие-то неизвестные им запреты. Но, к общей радости, гости приняли чашу.

Также прибывшие мужчины отвергли всех женщин поселка, кроме одной».

Дальше шло весьма двусмысленное описание времяпрепровождения пришельцев. Райсен Норль, сидевший рядом с мальчишкой за столом и слушавший сказку вполуха, был в шоке. Разве можно читать подобные истории детям?! Но молодая вдова, у которой он снял комнату, и ее сынишка, похоже, не придавали этим подробностям ни малейшего значения, обращая внимание только на художественное содержание «Легенды о Тордане и Эйлинале». Впрочем, а чего было ожидать, это же Дор — иная культура, иные традиции, его об этом предупреждали… Райсен сам хотел послушать местные легенды, так вот…

«А в предрассветной мгле корабль отчалил от берега и вскоре превратился в струю серебристо-серого тумана, втянувшегося в горловину фьорда по направлению к морю.

Через положенный срок у женщины родился сын с глазами серыми, как туман, и волосами цвета древней стали, какую находили в курганах на побережье. Люди с такими волосами встречались в прибрежном краю, но у младенца волосы были словно бы с прядями седины или будто его голову припорошил падающий с небес пепел.

Юноша мужал быстро, и не было ему равных во всем, от военных утех до любовных игр. В семнадцать лет он прошел кровавое посвящение и стал полноправным членом рода».

Повествование и далее сопровождалось такими подробностями, что взрослый мужчина готов был покраснеть, но сын хозяйки слушал все это совершенно беззаботно, болтая ногами и продолжая что-то вычерчивать на листке. Однако повествование начало увлекать и Райсена, поэтому дальше он старался не обращать внимания на некоторые его особенности.

«Тордану было уже двадцать лет, и он имел двух жен и троих детей, когда в гавань вновь пришел неизвестный корабль. Но на этот раз мужчины захотели видеть только сына той самой женщины. Тордан вышел к ним без колебаний. Увидев гостей, он сразу подошел к одному из них и сказал:

— Ты мой отец.

Другие мужчины засмеялись, но потом поздравили своего предводителя с сыном. Сын ушел на корабль с отцом и прислуживал ему в течение трех дней. По истечении срока отец вручил юноше меч со своего пояса и, проводив на берег, велел хранить эту землю. Рано утром корабль исчез, как и в прошлый раз.

Сын предводителя стал править этим краем и блюсти право каждого. Только воров и клятвопреступников он карал без жалости. Если же кто нарушал чужое право, то должен был заплатить делом за принесенный урон. Так были установлены законы на этой земле.

Но не все были довольны тем, как правит новый властитель земель. Некоторые замыслили предать его и сговорились с исконными врагами, обитавшими в шхерах западных островов. Те люди испокон веков жили грабежом, и нарушить клятву для них было не сложнее, чем плюнуть. Жители побережья ненавидели обитателей шхер и убивали, сколько могли.

Враги пришли бессчетным числом, и некому было предупредить об их приближении — некоторые дозорные оказались подкуплены, а остальные — мертвы. Предатели отравили и некоторых предводителей отрядов, которые отвечали за охрану своего участка побережья. Только сирота-рыбачка, вышедшая на лов в неурочное время, потому что в доме взрастившей ее пожилой женщины закончилась всякая еда, увидела вдали сотни малых судов, крадущихся от шхер под покровом сгущавшихся сумерек. Девушка обрезала невод, на удивление полный рыбы, и, попросив прощения за это у Матери Моря, поспешила предупредить властителя о надвигающейся беде.

Охрана предводителя не хотела впускать бедную девушку, перемазанную с ног до головы рыбьей чешуей и вонявшую, как залежалый улов. Но, услышав шум у дверей, властитель вышел сам. Он выслушал бедную сироту и велел служанкам накормить и помыть девушку теплой водой с лучшим мыльным раствором, а сам вручил ей кошель, полный монет, и отправился облачаться в доспехи.

Никто не знал, что отец дал сыну не только меч, он вернул ему и чашу, которая была принесена в дар пришельцам в первое их посещение. Юноша налил в чашу воды и бросил две монеты — медную и серебряную, медная означала кровь, а серебряная — смерть, золотую он бросать не стал — знал, что легкой победы не будет. Нехотя медная монета поднялась со дна, но молодой предводитель был рад и тому. Когда всплывает серебро — надо готовиться к далекому пути и отдавать приказания тем, кто останется. Потом он надрезал левое запястье и пролил в воду кровь. Если боги будут милостивы и примут жертву — рана зарастет до боя, а если нет, то не будет разницы, сколько ран появится на теле.

Перевязав рану, Тордан облачился в легкие доспехи и нацепил отцовский меч. Выйдя из своих покоев, он спросил, где юная рыбачка. К нему привели девушку странной красоты, как лунная ночь над морем, облаченную в новое платье из дорогой серебристой ткани. Так же серебром струились и ее блестящие волосы. Тордан обомлел, не сразу узнав сироту в этой красавице.

— Боги послали тебя на мой путь! — произнес ошеломленный властитель, опускаясь перед ней на одно колено. — Быть тебе повелительницей и моей сестрой.

— Встань, мой повелитель! — сказала ему девушка. — Негоже великому преклонять колени перед малой. Все, что я сделала, это выполнила свой долг перед нашей землей, и мне не нужно иных даров, кроме твоей победы.

Тогда Тордан посмотрел на девушку по-иному и увидел, как бьет из ее груди чистое белое пламя, дающее жизнь.

— Велика твоя сила! — произнес он, припадая губами к ее руке. — Воистину мне нечего дать тебе сверх того, что ты имеешь. Если люди моей крови способны лишь забрать жизнь, даже не прикасаясь к врагу, то ты ее даруешь. Молю тебя об одном — будь рядом со мной в моей неравной битве! Любой почтет за честь закрыть тебя своим телом от вражеских стрел.

— Я не боюсь вражеских стрел и готова встать рядом с тобой, ведь если погибнешь ты, погибнет и вся наша земля. Враги не пощадят никого, и лучше умереть в бою, чем стать разменной монетой в грязных руках.

— Эй, слуги! — крикнул Тордан. — Облачите эту великую женщину в мою детскую кольчугу, ей она придется как раз впору.

Вокруг Эйлиналы, а именно так звали юную рыбачку, засуетились все домашние слуги, и седые ветераны помогали подобрать для нее подкольчужник и легкий шлем.

Облаченная в доспехи девушка стала похожа на мальчишку-подростка, если бы не ее прекрасное лицо. Воины наперебой начали предлагать ей разное оружие, но Эйлинала только звонко смеялась:

— Не обижайтесь, мудрые защитники, но женщине не нужно оружие!

Кто-то нахмурился, а кто-то одобрительно хмыкнул при этих словах, думая, что она признает, что женщине не место среди воинов. Но девушка продолжила:

— Мое оружие — я сама.

Многие стали напряженно думать, что же имела в виду юная рыбачка. Только властитель сообразил первым и громко рассмеялся под непонимающими взглядами своих людей.

— Ты воистину достойна быть повелительницей не только по красоте и преданности своему народу, но и по уму, — произнес Тор дан, отсмеявшись. — Эта женщина сказала, — обратился он к окружающим, — что жизнь неизбежно побеждает смерть. Как трава всходит на пепелище, как весна сменяет зиму, потомки сменяют ушедших предков, так смерть — лишь краткая передышка между одной жизнью и другой. Жизнь вечна, иначе миры давно перестали бы существовать.

— Ты абсолютно прав, мой властелин, — улыбнулась девушка.

— А как же Властители Смерти, господин наш? — вопросил один из собравшихся вокруг людей. — Ведь и твое семя принадлежит к их славному роду.

Посуровел взгляд пепельноволосого властителя:

— Смерть и Жизнь, как брат и сестра. Если не было бы жизни, не было бы и смерти. Брат охраняет сестру, когда та слаба, но, когда она сильна, брат занимает место возле ее дверей. Так Смерть сохраняет жемчужину жизни, когда слетает телесный покров, так земля сохраняет семя до той поры, пока придет его черед дать новый росток. Мой отец и повелитель многое показал мне за те три дня, когда я был призван на его корабль, далеко не все я в силах и вправе поведать. Повелители Смерти призваны оберегать жизнь от более страшного зла. Порой приходится обрывать чье-то существование во имя того, чтобы не знали горя остальные. Но когда наступает наш час уходить, мы так же даем ответ за все, что совершили, перед нашей повелительницей, как и простые люди. — Произнеся это, он поклонился в сторону востока.

Пока властитель говорил, вокруг незаметно собралась большая толпа, почти все жители поселения были тут. Люди слушали своего владыку, затаив дыхание. Никогда и никто не говорил им об этом так просто и так сложно. Когда Тордан закончил свою речь, только один пожилой рыбак осмелился спросить его:

— А от какого же зла смерть оберегает жизнь?

Многие посмотрели на него косо, но Тордан ответил:

— Лучше бы вам этого никогда не узнать. Прости, старик, но я даже в свои мысли не стану призывать этот образ перед грядущей битвой!

Люди тихо зашумели, не все еще знали, что их ждет в ближайшее время и какая беда нависла над всем побережьем. Тордан тоже понял это и громко, так, чтобы услышали даже в самых задних рядах, произнес:

— Нас предали свои же! И теперь огромный флот обитателей шхер стремится к нашим берегам, надеясь на легкую добычу. Возблагодарим же богов и эту прекрасную женщину, — он кивнул в сторону стоящей рядом с ним Эйлиналы, — что она вовремя принесла нам эту весть! Уводите детей в горы и беритесь за оружие! Сегодня нам всем предстоит великая и кровавая битва. Отправим же грязные души грабителей и клятвопреступников туда, где им самое место! И да примет Великая души погибших защитников в свое материнское лоно, чтобы дать им возродиться вновь, когда придет срок! К оружию!

Где-то прогрохотал гром, зарницы осветили небо над перевалами, и резкий порыв восточного ветра взвил боевые штандарты. Корабль предводителя заплясал на резко вздыбившихся волнах, напрягая зарифленные паруса.

Люди стали быстро расходиться. Десятники и сотники собирали свои отряды, а морские дружинники бросились к кораблям.

Властитель отправился к своему кораблю вместе с верными ему людьми. Девушка задержалась на минуту около кряжистого старого воина с изуродованным лицом и слезящимися глазами, он держал тонкий гибкий лук, совсем не подходящий под его руки.

— Дочка! — окликнул он Эйлиналу, когда она проходила мимо. — Возьми этот лук! Это все, что осталось от моего единственного сына после набега островитян на наш хутор. Мне он ни к чему, но я помню, что твой отец неплохо умел обращаться с луком и учил тебя. Может, он тебе и пригодится.

Девушка смутилась, не сразу узнав мужчину с соседнего хутора. В тот день Эйлиналу с другими детьми старухи увели в горы, а из тех, кто остался, не выжил почти никто. Отец и правда учил девчонку стрелять, да вот только убивать животных ей было жалко. Но сейчас она не решилась огорчать старика и протянула руку:

— Я возьму.

Мужчина протянул ей лук и полный колчан. Эйлинала взяла и, поблагодарив, бросилась догонять предводителя.

— Помоги уходящим в море на битву за жизнь, Морская Мать! — выкрикнул Тордан, опустившись на колени у причала, и плеснул горсть морской воды из набежавшей волны в сторону кораблей.

Судорога скрутила его тело, и дыхание застряло в гортани, но женские руки легли на его плечи, и боль отпустила.

— Это я должна молиться о жизни, — услышал он мягкий и слегка укоризненный голос Эйлиналы. — А твое дело — пресекать путь ее врагов.

Вместе взошли они на борт быстроходного судна и направились прочь из фьорда в море, чтобы преградить путь рвущимся к родной земле врагам.

Два дня и две ночи продолжалась схватка. Над морем мелькали вспышки молний и слышались раскаты грома. Это повелитель силой своего рода уничтожал нападавших одних за другими, несмотря на день или ночь».

Увлекшийся легендой Райсен вместо патетического повествования иногда начинал представлять события такими, какими, скорее всего, они являлись на самом деле, хотя и несколько приукрашенными в духе героического эпоса. Получилось приблизительно следующее:

«Напрасно нападавшие надеялись укрыться под покровом ночи, властитель мог увидеть скорлупку среди бушующих волн с закрытыми глазами. Его корабль носился как черная птица возмездия взад и вперед вдоль побережья, подбадривая защитников и сея смерть среди врагов. Не раз и не два окованный железом острый штевень судна сминал и распарывал суденышки обитателей шхер, а с рук повелителя сыпались на его врагов то странные вспышки, то багровые молнии, то еще что-то, чему сложно было найти название, но такое же смертоносное. Понадеявшись, что предатели зажгут огни, указывающие путь, нападавшие теперь не могли пристать к берегу, потому что не знали фарватера в узких фьордах и не видели проходов среди коварных скал, которыми изобиловало побережье. Схватка продолжалась в море почти вслепую. Но врагов было слишком много, и защитники тоже гибли, и шли на дно их корабли.

Занялся рассвет. Море уже было покрыто обломками судов и цепляющимися за них людьми. Где свои, где чужие, нельзя было разобрать. И тут смогли вступить в бой лучники. Тучи стрел взвились в воздух. Море огласилось криками и стонами.

Нападающие теперь старались пройти дальше от фьордов к более доступному, хотя и малообитаемому побережью в надежде высадиться там, а уже потом добраться до главных поселений по суше. Некоторым это удавалось, но там их встречали береговые отряды. Оставшиеся корабли защитников продолжали атаковать вражеские суда, чтобы если не уничтожить их, так хотя бы отогнать на время и не допустить массовой высадки. У лучников закончились стрелы, и многие суда пошли на абордаж и, сцепившись крючьями, заплясали на волнах, пока люди дрались не на жизнь, а на смерть.

Четверо воинов погибли, прикрывая Эйлиналу, но она ходила между оставшимися и своими прикосновениями вливала жизнь в измученные и израненные тела.

Наступила вторая ночь. Не сумевшие высадиться враги и оставшиеся целыми корабли защитников дрейфовали вблизи берегов. Большинство матросов и воинов лежали вповалку на палубе, забывшись тяжелым, тревожным сном. Только дозорные и властитель не смыкали глаз. К Тордану подошла Эйлинала.

— Мой повелитель, — обратилась она. — Люди устали. Может быть, пока темнота закрывает море, вернуться в поселение и встретить врага уже на берегу? Раньше утра они не придут, да и не все смогут пройти.

— Врагов осталось слишком много, а на берегу наши дома, наши дети и те, кто уже с трудом держат оружие. Туда же отошли поврежденные корабли. Но главное, о чем я тревожусь, — пока никто не встретил тех, кто предал нас и сговорился с врагами. Они ушли на двух больших кораблях, не считая мелких. Изменщики ждут, когда мы, потеряв силы, станем легкой добычей, и они знают все проходы среди скал… Значит, и я буду ждать.

Схватки на море продолжались и на второй день, только теперь кораблю повелителя приходилось покрывать все большие расстояния от одной сражающейся группы до другой и выискивать суденышки островитян, пытающиеся тайком пробраться к берегу. Усталые защитники двигались как деревянные куклы и с трудом понимали родную речь.

На землю спустилась третья ночь. Где-то вдали полыхало зарево от горящих домов, но море было спокойно.

А на рассвете дозорный увидел два больших судна, крадущихся вдоль скал ко входу в фьорд, где располагалось главное поселение. И прозвучала тревога…»

Потом Райсен снова начал слышать то, что читала хозяйка дома:

«На третий день утомленные защитники увидели два больших корабля, на которых пришли переметчики. Корабль повелителя пошел к ним навстречу, и начался ужасный бой, которому не сыскать равного. Воины на кораблях отщепенцев были свежи, а их колчаны полны. Уставшим дружинникам повелителя было трудно им противостоять. Многие сразу же погибли от стрел. А потом предатели решили взять повелителя живым, и оба корабля пошли на сближение, чтобы зажать одинокий корабль с двух сторон и высадиться на него.

Тогда молодая рыбачка скрепя сердце взяла в руки подаренный лук и встала за спиной своего владыки. Он же обнажил свой узкий и длинный меч, подаренный отцом. Стрелы Эйлиналы были тонки, зато они проникали даже через кольца кольчуг. Меч повелителя рассекал доспехи, как гнилую холстину, и оружие нападавших не раз ломалось при встрече с ним. Все вокруг было залито кровью, и люди скользили и падали под ноги преданного ими владыки. Но и у властителя стали иссякать силы, а врагов все еще оставалось много. Все защитники своего господина уже пали от рук врагов, кроме девушки. У Эйлиналы тоже подошли к концу ее смертоносные стрелы, и она достала кинжал, чтобы не достаться в руки врагов живой.

И тогда повелитель произнес СЛОВО, и застыли вокруг люди, и замерли волны, и ветер перестал дуть, не коснулось оно только юной рыбачки, и она с изумлением смотрела на то, что сделал владыка. А тот повернулся к девушке и произнес:

— Уходи! Бери лодку и возвращайся в поселение. Большинство островитян уже нашли свой конец в этих водах и на этой земле, остальные ушли восвояси, я видел это ночью. Предателей я отправлю туда, где место таким, как они. Но и мне придется уйти. Я перешел порог, теперь мне не место среди людей.

По лицу девушки потекли слезы, она готова была умереть рядом с повелителем, но ей не было пути вслед за ним.

— Не плачь, — сказал Тордан. — Возьми мой перстень. Он является знаком власти, а чтобы кто не подумал дурного, я укажу тебе несколько мест, откуда ты должна достать другие предметы, принадлежащие мне. Один из них — чаша, а два других — стеклянный жезл и стальное кольцо. Кольцо перепрячь и никогда не доставай, а жезл возьми себе, со временем сама поймешь, что с ним делать.

Повелитель снял перстень и отдал Эйлинале, затем назвал места, где хранятся все предметы, которые нужно найти. Потом он вздохнул и сказал:

— Об одном только жалею: что не успел дать тебе сына, который стал бы нашим наследником. Найди себе хорошего мужчину и заведи ребенка как можно быстрее, только мужчина пусть остается только твоим мужчиной. Всем же скажи, что ребенок от меня.

— Ты остановил время, и не поздно сделать то, о чем ты жалеешь, — усмехнулась девушка.

И они сделали это. А потом Эйлинала села в лодку и стала отгребать от сцепленных кораблей. Когда она отгребла на достаточное расстояние, два враждебных корабля рассыпались пеплом, а корабль повелителя тихо начал набирать ход. Он легко скользил против северо-восточного ветра с обвисшими, словно в штиль, парусами, быстро удаляясь от берегов. Где-то на горизонте на мгновение возникли силуэты стеклянных башен, а потом исчезли и они, и корабль. Только море тихо катило свои волны. Наступал вечер».

Дальше там было что-то про то, как она переживала, но, вернувшись в поселок, предъявила свои права на власть, а затем родила сына и правила долго и счастливо до его совершеннолетия, а потом еще дольше вместе с сыном к всеобщей радости окрестного населения. Но не описание похождений героев привлекало внимание в этой легенде. Во-первых, упоминание неких Повелителей Смерти и Жизни; во-вторых, очень интересная философия на эту тему, а вот то, что было в-третьих, и вообще засело занозой в мозгу Райсена — стеклянные башни. Что-то в этом роде он видел мельком, когда слушал среди болотного народа сказание «О городах». Что это? Совпадение или какие-то реальные объекты? И где они находятся? В обоих случаях башни виделись неясно, как бы за туманной расплывчатой гранью, но явно проницаемой для живых существ при определенных условиях.

На следующий день Райсен решился расспросить у хозяйки дома все, что она знает сама о том, что говорилось во вчерашней легенде. Он вышел в большую комнату. Марвика дома не было, наверно, убежал играть с товарищами, а молодая женщина сидела на кровати и вязала длинные теплые носки из разноцветной шерсти. Они поприветствовали друг друга, и Райсен присел на стул возле кровати.

— Простите, Эленара, — произнес Норль, несколько стесняясь. — Я хотел бы спросить у вас кое-что про вчерашнюю легенду.

— Да. — Хозяйка подняла голову от вязания и улыбнулась.

— Я прибыл из далеких краев и многое мне непонятно, но вы, возможно, знаете, о чем идет речь, и сможете мне объяснить.

— Я постараюсь, хотя эта легенда довольно древняя, и самих событий, естественно, никто не помнит, хотя в той книге есть и более древние легенды. — Женщина потянулась к полке и достала довольно увесистый том, переплетенный в темную кожу. — Вот, — сказала она, протягивая книгу Норлю.

На обложке было вытеснено название «Легенды народа си», а внутри на тонком пергаменте шел достаточно мелкий рукописный текст, изобилующий витиеватыми закорючками и дополнительными значками. Райсен вздохнул и отложил книгу, он уже научился довольно бегло читать на местном языке, но некоторые древние рукописи, как и эта книга, были написаны настолько нестандартным почерком и с такими значками, что вызывали большое затруднение с их пониманием.

От хозяйки не укрылась реакция гостя, и она добродушно усмехнулась:

— Вот и Марвик хотя умеет читать, но эту книгу всегда просит почитать меня.

По наблюдениям Райсена, в Доре грамотных людей было гораздо больше половины. Мужчине стало несколько стыдно, что его сравнили с двенадцатилетним ребенком, но пришлось проглотить и это, если уж он взялся выяснять интересующие его факты.

— Кстати о Марвике. — Райсен вспомнил свою реакцию на некоторые житейские подробности в тексте. — В этой книге слишком много подробностей интимной жизни героев… Не рано ли ему?

Эленара поправила волосы и посмотрела на Райсена:

— Значит, автор решил, что без этих описаний будут непонятны причины некоторых поступков героев, а также развития тех или иных отношений между ними. Это тоже часть жизни. А Марвик… Он уже взрослый мальчик и о жизни знает не только из книг.

Райсен поперхнулся и зарекся заводить разговор на подобные темы в этих краях. Он уже заметил, что у здешних жителей не существовало табу ни на многие виды интимных отношений, ни на упоминания об этом. Они воспринимали жизнь во всех ее проявлениях и называли вещи своими именами.

Чтобы загладить неловкость, Норль поспешил перевести разговор на другую тему.

— А что это за народ си? — поинтересовался он. — И кто такие Повелители Смерти? Или это просто художественный образ?

Этот вопрос почему-то вызвал смущение у хозяйки. Но, собравшись с мыслями, она ответила:

— И я, и мой сын принадлежим к народу си, точнее, к его потомкам. Кровь си передается по материнской линии. Многие наши соседи родственны нам по крови. Мы стараемся селиться поближе друг к другу, в том числе и для того, чтобы сохранить наши традиции. В этом городке и в некоторых других местах есть небольшие общины, которым удалось сберечь кое-что из наследия предков. Например, этой книге около восьмисот лет, но она далеко не самая древняя. Нас осталось мало, и, в отличие от денери, у нас даже никогда не было собственного государства, по крайней мере несколько последних тысяч лет.

Райсен Норль мысленно присвистнул и поздравил себя с удачным съемом жилья. Это ж надо, чтоб его первое близкое знакомство в Дорской провинции оказалось с представительницей одного из древних народов, да еще и сохранившей информацию о своих предках. О народе денери он уже кое-что слышал, но довольно расплывчато. Единственное, что пока подтвердилось из ранее полученных сведений, так это факт, что некое княжество действительно существовало на севере этого полуострова, причем сравнительно недавно. Глаза Норля загорелись.

— Пожалуйста, продолжайте, для меня это очень интересно и может оказаться очень важным для понимания того, что происходит сейчас! Глаза Эленары удивленно расширились. Она никак не могла предполагать, что история ее народа может быть не только интересна, но и почему-то важна.

— Дело в том, что на материке я слышал одно очень древнее сказание, упоминавшее об ушедших народах и последовавших за этим катастрофах, — поспешно произнес Норль, опасаясь, что рассказчица замкнется и не решится поведать остальное постороннему человеку. — А еще мне много приходилось слышать о «пришедших с моря». Я и сам один из них. Я даже не знаю, как и почему попал в эти места. Только помню, что пришел из другого мира.

Райсен не знал, что на него нашло и почему он решился открыться в общем-то незнакомой женщине. То ли просто наболело, то ли он надеялся найти именно здесь ключи к пониманию происходящего с ним самим и с этим миром.

Эленара давно забыла о своем вязании и смотрела на мужчину во все глаза. Она хотела что-то сказать, но слова застревали в ее горле. Райсен заметил это и, положив руку на ее колено, скороговоркой произнес:

— Простите, если я чем-то вас обеспокоил! Я только хочу узнать правду!

Женщина немного успокоилась.

— Не надо извиняться! Просто все, что вы сказали сейчас, очень сложно осознать. Но я расскажу вам все, что знаю. — Последняя фраза далась Эленаре с большим трудом, но она в глубине души почувствовала, что следует поступить именно так. — Пожалуй, я начну с самого начала, то есть с ответа на ваш вопрос, — начала она после недолгой паузы. — Повелители или Носители Смерти действительно существуют или, по крайней мере, существовали. Мы называем их Старшим народом, потому что си — это Младший народ. Но сила у нас одна — сила Смерти. Правда, мы представляем ее не так, как многие из людей. В той легенде, которую я читала вчера, объяснение сути этой силы очень похоже на то, что мы думаем сейчас. Великая, которая упомянута в легенде, это одна из древних богов, которой мы служим. У нее есть имя, но я не буду его называть без нужды. Многие считают, что древние боги ушли, потому что они перестали проявлять себя в храмах, но мы так не считаем. Возможно, на это есть совершенно другие причины. Вы упомянули легенду об ушедших народах. Это были денери и кто-то еще из родственных им. Денери еще называли Повелителями Жизни. Повелители Смерти или ‘але, — Эленара произнесла это слово с придыханием в начале, и Норль понял, почему в тексте используются дополнительные значки, — никогда не уходили из этого мира, по крайней мере все. Говорят, что они обитают где-то на северо-востоке, только путь туда закрыт, или они сами больше не хотят посещать наш мир. Этого я не знаю. — Женщина вздохнула.

Райсен пытался переварить полученную информацию, но пока это ему плохо удавалось. По натуре он был не особо склонен объяснять мир с точки зрения магии, а тем более с точки зрения вмешательства богов в людские дела, но приходилось привыкать учитывать в своих рассуждениях и эти факторы, раз уж в этом мире на них было завязано так много.

— А чем Старший народ отличается от Младшего?

— У Старшего народа волосы более темные, еще есть разница в способностях, мне сложно объяснить сейчас, но я подумаю. Во всяком случае, Повелители не мечут громы и молнии, как написано в легенде. — Эленара фыркнула. — Легенду наверняка записывал человек, а не си. Повелители обладают ни на что не похожей магией. Нынешние потомки Повелителей используют жезлы из особого металла. О стеклянном жезле я больше нигде не слышала, и непонятно, как он использовался. Истинные потомки Старшего народа встречаются очень редко, я сама видела за свою жизнь только одного, и то мельком, он даже не обратил на меня внимания. Хотя я тогда была совсем девчонкой… — Глаза молодой женщины затуманились на несколько мгновений. — Вам трудно будет это понять, но любой из Младших готов для Старшего на все, хоть пойти за край мира. Особенно женщина… Мать Тордана, скорее всего, была си, поэтому Повелители заметили ее среди всех, и та пошла с ними по своей воле. Кровь Старшего народа передается по мужской линии, женщина сочла за честь родить ребенка от одного из них.

Эленара смущенно улыбнулась и добавила:

— К тому же они нам очень нравятся.

Райсен не знал, куда девать глаза от такой детской непосредственности.

— Но далеко не все, кто претендует на происхождение от Старших, являются таковыми по сути. Цвет волос еще не дает права крови! Большинство только считают себя таковыми, но, кроме гонора, в них нет ничего.

«Кажется, хозяйка на кого-то обижена», — подумал Норль, но не подал виду. Он хотел задать еще вопрос о стеклянных башнях, но в это время вернулся с улицы Марвик, и мать пошла готовить обед, чтобы накормить сынишку.

— Раз, два, три, четыре. Повернулась на левой ноге и, приседая, вытянула обе руки вперед. Не забывай — правая ладонь чуть впереди левой. Голова немного отклонена вправо. Произносить заклятие нужно в ритме движения. Плавность будем отрабатывать позже, чтобы добиться точности.

Рада, повторяя это движение в восемнадцатый раз, выругалась:

— Интересно, какой больной на голову придумал это сопровождение?!

— Не скажи, девочка, — покачала головой Арана. — Древняя школа уподобляла движения мага при произнесении заклятия тому явлению или существу, к которому шло главное обращение. Это позволяло слиться с ним и почерпнуть дополнительную силу. А она лишней не бывает.

Четвертый день девушка под руководством наставницы занималась изучением некоторых элементов из той самой «древней школы магии». Уже на второй день от этих, с позволения сказать, «заклинаний» у нее начали болеть мышцы и сухожилия. А ведь «самое интересное», со слов наставницы, было еще впереди. Пока шли только короткие связки движений для самых простых заклинаний.

— Но, да-нери Арана, существуют же более простые в исполнении заклятия, дающие тот же эффект, — пробормотала ученица, чуть не упав при очередном танцевальном движении.

— Конечно, существуют. Более того, многие простые действия можно сделать десятками разных способов, если не больше.

— Но зачем же тогда десятки способов?! — удивилась девушка.

— Вот тут мы подходим к самому главному. Не считая того, что часть формулировок была придумана людьми, просто не знающими, что они уже были созданы в другом месте, каждому обладателю магического дара ближе что-то свое.

— Вы имеете в виду стихиальных магов?

— Не только. Всех остальных это тоже касается, хотя бы по причине чисто личной любви или нелюбви к чему-либо. Человеку с «кошачьим характером» будет сложно уподобиться собаке, к примеру. Ну и так далее.

— Я, кажется, поняла, о чем речь. Но «древня школа» все равно очень уж отличается от современной…

— Самое главное отличие древней и современных школ в том, что нынешние короткие формулы реализуются за счет личной силы мага, а вот древняя задействует силу самой природы.

«Нам, ведьмам, конечно, далеко до истинных, но и мы кое-что умеем», — подумала Арана.

После упражнений по магии Рада поливала из лейки цветы около южной веранды — это было одной из ее обязанностей. Слуг в доме не существовало вообще, если не считать Кареса, но его обязанности были совсем другие. Многие хозяйственные дела Арана, к огромному удивлению ученицы, делала сама, но не избегала при этом различных интересных заклинаний. Впервые узнав о заклинаниях чистоты, Рада пришла в восторг. Например, к ее повседневному платью, зачарованному Араной подобным образом, грязь не пристала бы, даже если бы ученица извалялась в самой грязной луже. При этом платье выглядело только что отглаженным, несмотря ни на что.

Однако нательное и постельное белье Арана стирала, потому что, по ее мнению, тряпки, во-первых, не стоили расхода магических сил, а во-вторых, наставнице просто нравился запах чистого белья. Хотя Рада подозревала, что и в этом процессе опытная ведьма чем-то облегчает свой труд, как и в процессе уборки дома. Но девушка пока не могла понять, зачем уважаемой и обеспеченной даме самой возиться с домашним хозяйством и садом. Арана любила и умела красиво отдыхать, но утверждала, что праздность рук ведет к лености ума, а оттуда недалеко и до фантазий о мировом господстве за чужой счет. Раде до сих пор не всегда был понятен парадоксальный ход мыслей наставницы, но она старалась, понимая, что если выбирать идеал среди знакомых ей людей, то это была бы Арана.

Арана сидела в кресле и, перебирая магические безделушки, думала о своей новой ученице.

Сильная девочка, сильная и умная. Смогла не ожесточиться, но и не сломаться, отдаваясь на милость обстоятельств. Из нее может вырасти достойная смена. Но слишком много ей еще придется пройти, пока она не станет безошибочно понимать, насколько можно доверять силе и людям. Иначе девочка превратится в одну из десятков черных сестер, заботящихся исключительно о своем благе и стремящихся только властвовать.

Наверно, некрасиво так думать, но если бы жизнь Рады сложилась иначе, то из милой девчушки со временем могла вырасти жестокая и своевольная женщина. Темная сила слишком велика и слишком привлекательна для слабого человека, она предлагает возможность повелевать другими, но делает тебя самого своей послушной марионеткой, если ты отдаешься ей безоглядно. Тяжело обрести контакт с силой, но еще тяжелее сохранить после этого независимую от нее личность.

Сама Арана некогда сумела пройти этот путь, но таких, как она, было слишком мало.

Арана вспомнила, как сама была ученицей. Первые четыре года ее наставница Сарта почти не обучала девочку заклинаниям, кроме самых обиходных. На нетерпеливые просьбы ученицы она однажды ответила:

— Сила не в заклинаниях. Заклятие лишь формирует волю в действие. Сила настоящей ведьмы, темной или светлой, в ее близости с природой. Почувствуй себя ее частью, и ты получишь все — от понимания, как и почему происходит то или иное, до силы ветра, земли, воды и солнца. И получишь бесплатно, как цветок пользуется землей, водой и солнцем, чтобы расти, и ветром, чтобы раскидать свои семена. Только не забывай, что все в природе не только забирает, но и отдает в той же степени, иначе цепь прервется.

— Но зачем же тогда нужен дар?! — изумилась Арана.

— Дар нужен, чтобы почувствовать все это и постичь законы, по которым существует мир. Только почувствовав гармонию природы, можно в любой ситуации найти точку, воздействие на которую даст наибольший результат при наименьшей затрате личной силы.

— А обычные люди этого не могут?

— Могут, только им понимание дается тяжелее. Зато с того, кто может больше, больше и спросится, — закончила Сарта.

Но, несмотря на наставления, далеко не сразу юная ведьма постигла, ради чего Сарта заставляет ее, сбиваясь с ног, собственноручно ухаживать за огромным садом наставницы. Сначала у Араны, не привыкшей к работе на земле, все шло вкривь и вкось.

— Почувствуй себя деревом, цветком, землей, и ты поймешь, как и что нужно делать, — говорила пожилая ведьма.

Выросшая в городе девчонка все больше злилась, но не осмеливалась выказать свое неудовольствие наставнице. В округе поговаривали, что непослушных учениц ведьма превращает в цветы. И правда, была у Сарты под окном ее спальни клумба с любимыми цветами, к которым она ученицу не подпускала, сама ухаживала за ними изо дня в день. Таких необычных цветов не встречалось нигде в окрестностях, и двенадцатилетняя Арана, косясь на эту грядку, предполагала, что именно на ней теперь растут нерадивые ученицы.

Наставления Сарты начали доходить до Араны только после одного случая. Как-то раз в одном из горных поселений приключилась некая непонятная ерунда, из-за чего жители рисковали остаться без урожая. Невзирая на летнюю жару, наставница пообещала просителям разобраться с их проблемой на месте и на следующий же день собралась в путь, захватив с собой Арану. К обеду они отмахали под палящим солнцем около десяти миль вверх по тропинке между пышущими зноем скалами, почти не останавливаясь на отдых.

К исходу пути девочку, еще с утра полную сил, шатало, ей хотелось только лечь и не отрываться от ковша с водой, который принесли ведающим селяне. Пожилая же наставница, которой было неизвестно сколько лет, даже не запыхалась, лишь отерев с лица пот. На безмолвный вопрос ученицы: «Почему?!!» — Сарта, усмехнувшись, ответила:

— Я брала силу от земли, — но потом добавила: — А вот теперь мне придется ее отдать.

Несколько часов ведающая бродила то в окрестностях поселка, то среди пораженных неведомой хворью посевов и расспрашивала селян. На закате она провела какой-то ритуал прямо посреди поля, и ведающие пустились обратно. К концу пути Аране пришлось иногда поддерживать усталую Сарту. Но уже на следующий день наставница выглядела, как обычно.

Никто не знал, сколько на самом деле лет Сарте. На редкие вопросы она с девчоночьим озорством отвечала: «А сколько вам нужно?»

Несколько позже наставница проговорилась, что необычные цветы на ее клумбе принесены с далеких горных долин и поэтому нуждаются в особом уходе. Однако прошло еще немало времени, прежде чем Арана научилась чувствовать, что нужно каждому растению именно сейчас. И как-то раз на рассвете полусонная Арана засмотрелась на мохнатую букашку, вылезающую из цветка, раскрывающегося навстречу восходящему солнцу, и ощутила себя ею. Букашка осторожно попробовала свои крылья, просушила их от ночной влаги в теплых лучах солнца и вдруг взмыла в яркое летнее небо. «Мама! Я лечу!» — хотела закричать Арана и очнулась, снова ощутив себя девочкой, стоящей посреди благоухающего сада.

Зато другое объяснение: почему наставница начала обучение Араны с умения чувствовать природу и пользоваться ее силой, а не своим темным даром, — девушка поняла легче.

— Темная сила велика, человек не в состоянии вместить ее всю, она же поглотит любого неосторожного, даже не заметив, — сказала Сарта. — В ней нет ни зла, ни добра, как и в любой силе, но, отдав ей однажды право решать за тебя, трудно будет возвратить его обратно. Так происходит, когда, не имея постоянного заработка, берешь деньги в долг под большой процент, потом в лучшем случае ты успеваешь оплачивать проценты, а долг висит над тобой. Даже могущественный раб остается рабом своего хозяина.

Арана, отец которой как раз был ростовщиком в одном из небольших городков вблизи Новайда, с малолетства видела, как уверенные в себе люди постепенно под гнетом долга превращаются в раболепствующих отверженных, а то и вовсе за неуплату долгов кончают жизнь рабами. Отец девочки относился к должникам достаточно лояльно и нередко давал отсрочки, но она знала и другие истории. А однажды Арана стала свидетельницей совсем уж дикого случая, когда двое богато одетых господ вышли на площадку старой башни над гаванью, и один из них по приказу другого вдруг влез на ограждение, и только в последний момент приказ прыгнуть вниз был отменен. Девочка видела ужас и безнадежность в глазах того, кто стоял на перилах. Чуть позже она узнала, что богатый человек, чуть не прыгнувший с башни, был рабом второго, он давно мог бы выкупить себя, но хозяин не хотел отпускать такого прибыльного раба. Что уж там случилось между ними — возможно, хозяин просто пошутил, но случай запал в душу Араны на всю жизнь.

Прожив и повидав немало, ведьма знала наверняка, что именно то же может случиться при слепом подчинении силе — однажды ты шагнешь с парапета, даже не обязательно понимая это, а твое место займет другой неосторожный в своей самоуверенности дурак.

Арана чувствовала, что время неумолимо уходит. Успеет ли она донести до Рады главное, чтобы девушка смогла пройти по тонкой нити над пропастью?