Я метнулся в кусты, не обращая внимания на братца. Так и есть, ей, похоже, надоело стоять по пояс в воде. И она забралась в другой небольшой омуток, которого ей хватило за глаза, а скользкое глинистое дно помешало вылезти вовремя. Тут-то силы и покинули девушку – к плаванию она пока не готова. И ведь не закричала! Из скромности, что ли?

Дура.

Когда я выволакивал ее на берег, был зол. Полдня вытаскивать девчонку с того света, чтобы потом она банально утонула в ручье! Примерно об этом я и говорил, обильно сдабривая повествование гномьей ненормативной лексикой, так любимой достопочтенным Дрангом.

Девушка надрывно кашляла и даже пыталась брыкаться, что говорило: я успел вовремя. Недолго думая, я положил ее вниз головой поперек колена и слегка постучал по спине.

Когда прибежали остальные спасатели, они увидели замечательную картину – висящую кверху очаровательной попкой на моем колене Олисю, избавляющуюся от остатков воды. Ну и всего остального, что там у нее в желудке было.

Увидев увеличение количества спасателей, она еще сильнее покраснела, но умудрилась выдавить, одновременно пытаясь в такой позиции как-то спрятаться за меня:

– Уйдите… отсюда! – Те ошарашенно повиновались, и даже брат промолчал. Видно, его вера в меня как в доктора непокобе… э-э… непоколебима.

Я тоже взглянул на эту картину, и моя злость куда-то улетучилась. Я расхохотался:

– Ну ты даешь! Спасал тебя, спасал, а ты… блин… решила утонуть, да?

– Ничего… я не… решила. – Слова еще давались ей с трудом, но покорно висеть на мне она не собиралась, маскируя стыд наглостью. – Че пялишься?

– Тише, успокойся, – тихо, как ребенку, сказал я. Тут я заметил, что ее начала бить крупная дрожь – вода не такая уж и теплая. Только переохлаждения не хватало! До кучи. – Сейчас чего-нибудь придумаем.

Так, вещи она уже успела постирать. Вон они висят на кустах. И надо чего-то внутрь. Горячего.

– Эй, Ладен, вино есть? Спирт, водка, коньяк? Текила, блин?

– Есть вино, но оно слабенькое, – вновь нарисовался брат, круглыми глазами смотря на сестру, которая нагишом сидела у меня на коленях, пытаясь согреться моим теплом. Точнее, это я ее держал.

– Давай сюда, не жадничай.

Он протянул мне почти полную металлическую флягу и уже собирался вновь тактично свалить за кусты, но я еще не закончил.

– И тащи сюда вон те вещи. – Я высушил их за несколько секунд. – Все, иди погуляй.

Это «погуляй» его добило. Видимо, он долго терпел то, как фривольно я обращаюсь с его обожаемой сестренкой и, наконец, не выдержал:

– Что ты себе позволяешь? Я тебе не слуга в трактире!

Я так на него посмотрел, что он тут же заткнулся. Сам не понял, что было в этом взгляде – насмешки, сострадания к его скудоумию и злости, но он сработал. А я уже нормальным голосом сказал:

– Успокойся и не волнуйся. Я не причиню ей вреда. Веришь? Ты только не мешай.

– Да, Ладен, правда, иди. – А зуб на зуб у нее не попадает. Вот мерзнуть ей сейчас вредно.

Брат что-то буркнул, но уже не раздраженно, а больше по инерции, и ушел к костру.

Принесенными теплыми вещами я укутал ей ноги, а в руки сунул флягу с горячим вином:

– Пей. Желательно все. – Она обхватила теплую флягу обеими ладонями, сделала маленький глоток:

– Горячее.

– А то. – Я снял собственную рубашку, поднимая температуру кожи на несколько градусов.

– Ты чего делаешь? – испугалась она.

– Греть тебя буду – проверенный способ. – Она вдруг вся сжалась, в полной мере осознав двусмысленность своего положения. – Да не дергайся! Ничего я тебе не сделаю.

Через несколько минут она расслабилась и обмякла у меня в руках. Еще через десять стала ерзать, а потом не выдержала и неуверенно спросила:

– Это правда, что я… умерла… там?

– Нет, еще не успела, – улыбнулся я.

– А могла бы? Только честно.

– Да. – Я и не думал скрывать правду, какой смысл?

– А почему ты меня спас?

Хм, она и не подозревала, насколько сложный вопрос задала. Зачем я ее спас? Да потому что в ее ранении был виноват я. Потому что она девушка и ей еще рано умирать. Потому что она оказалась жертвой бессмысленной жестокости – того, что я больше всего ненавидел.

– Потому что это моя вина.

Лучше сразу сказать правду, чем потом думать, что начал знакомство со лжи.

– Им был нужен ты? – Она неправильно поняла.

– Нет. Просто я мог сразу их прогнать или уничтожить, но не сделал этого. Не спрашивай почему. А когда понял, что неправ, стало поздно.

– Всего-то? А если бы ты вообще не появился, нас бы убили?

– Не знаю. Скорее всего, да. Нет никакого смысла оставлять свидетелей в живых.

– Ты рассуждаешь так… логично. – Она задумчиво провела пальцем по свежему шраму и спросила: – И я теперь навсегда останусь уродиной?

– Какая же ты уродина? – почти возмутился я. – Красавица, каких поискать. А шрам я тебе уберу. Могу начать прямо сейчас.

Кончиками пальцев я прикоснулся к верхней его части и осторожно повел руку вниз.

– Ой, щекотно. – Ее рука легла на мою.

– Не мешай. – Свободной рукой я обхватил ее за талию, прижимая руки. – Вообще, тут работы еще на полдня, а пока я просто не даю тканям огрубеть.

– Ты же не оставишь работу незаконченной?

Ее голос вдруг упал до шепота, когда мои пальцы прикоснулись к груди. Тут уж и мне стало не до лечения.

– Не оставлю, – почему-то хрипло ответил я. Блин, надо что-то делать. Срочно! Убирать руку было не легче, чем бороться с невидимкой в гномьих пещерах. – Продолжим сеанс потом, а то я могу не сдержаться.

– И не надо, – мурлыкнула она и начала тереться о меня спиной. Эдакая кошка…

– Тебе сейчас противопоказаны нагрузки… любые нагрузки – идет заживление, понятно?

– Угу… – Она снова расслабилась, а я зарылся лицом в роскошные светлые волосы.

Так мы и сидели добрый час. Пару раз молча заглядывал Ладен и так же молча уходил. Молодец.

Так хорошо мне не было очень давно.

Рыбу доели без нас.

Благодаря относительной близости к горам и транспортным путям строители замка активно использовали крупные гранитные блоки, доставленные из Драконьих гор. Экономико-географическое положение оказалось неплохим – между водным и сухопутным путями из столицы в Мохач, а заодно и в Эннол. Сам князь не имел права брать пошлину за транзит по своим землям, но это не мешало ему получать солидный доход, владея несколькими крупными постоялыми дворами, парой торговых караванов и грузовыми ладьями, которые курсировали между городами, перевозя людей и грузы. И доход с земель, конечно.

Вернувшуюся компанию никто особо и не встречал. Съездили, вернулись – как обычно. На меня обратили внимание, но в разумных пределах – просто еще один знакомый княжича. Старому князю не представляли до ужина, – незачем отрывать от дел.

Задерживаться в замке я не собирался – только переночевать и выполнить обещание, данное Олисе. Нельзя сказать, чтобы эта мысль меня тяготила.

Основным моим условием и платой за спасение стало их молчание по поводу моих магических способностей. Я не шутил, когда говорил, что оно будет трудновыполнимым – человек слаб и контролировать себя постоянно не может. Это при условии, что он преисполнен желания хранить тайну. А если нет? Стирать же память я не умел. Да и не стал бы, честно говоря. Попробую поверить на слово. В своем роде очередной эксперимент.

Поселили меня в гостевой комнате. Одной – на покои это не тянуло. Ладен виновато объяснил, что почти все приличные гостевые покои будут заняты гостями князя – окрестными (и не очень) землевладельцами и иже с ними. Намечалась очередная охота – популярное развлечение в провинции, наряду с пирами, пьянками и мелкими пограничными конфликтами. Бывали еще и так называемые балы, куда полагалось вывозить все семейство, дабы продемонстрировать жен, дочерей и наследников, но они проводились гораздо реже охот.

Плевать, что комната всего одна, меня куда больше волновало, что до комнаты Олиси придется пробираться через весь замок. Конечно, это не проблема, но всегда бывают случайности. Об официальном же лечении не могло быть и речи.

Перед самым ужином Ладен представил меня отцу, крепкому дядьке с роскошными усами и волосами до плеч – мода, блин.

– Волич, говоришь? – с усмешкой спросил князь, услышав мое имя. – Еще один? – Вроде не удивился. И то хлеб. Он вопросительно глянул на всюду сопровождающего сморчка в мантии – личного мага князя. Тот уставился мне в глаза и натужно (надо же имитировать работу) произнес:

– Он не врет. – Как мило, что человеку здесь верят на слово. Ну почти. Конечно, бумаги у меня тоже есть – комар носа не подточит, но остается еще опасность встречи со «знакомым», который может узнать во мне отпрыска князя Волича – о внешности я тоже не забыл.

– Похож, – похлопал меня по плечу князь и направился по своим делам, то есть готовить очередную грандиозную пьянку. – Будь на ужине, – донеслось с лестницы.

– А надо? – спросил я Ладена.

– Ты что, не хочешь? – удивился он.

Дитя эпохи. Всех доступных развлечений: днем завалить кабанчика, вечером его сожрать, обильно запивая разнообразным алкоголем, трахнуть служанку и отрубиться где-нибудь под столом со счастливым выражением на лице. Если же добрался до своих покоев, считай, что праздник не удался.

– Знаешь, как-то не рвусь. Но схожу. – Надо же осваиваться в местном обществе. И не выделяться.

– Ты говоришь так же, как сестренка, – недовольно сказал Ладен. – Привыкла у себя в столице к высшему свету, балам, театрам и заумным беседам. А все одно, выйдет замуж за какого-нибудь князя, и закончится тем же самым – сидением в замке за вышивкой, сплетнями да сопливыми детишками. И на кой тогда ей образование?

– Да ты у нас философ, – усмехнулся я, решив не развивать тему. По большому счету, княжич прав, как бы грустно (для меня) это ни звучало.

Олисю я так и не увидел. Женщинам (кроме служанок – надо же кого-то хватать за задницу) вход на пиры по случаю охоты заказан. И это правильно, ибо гости не всегда могли себя контролировать, а скандал мог закончиться очередным пограничным конфликтом. Мудрый обычай.

Я немного опасался подозрительных взглядов и оказался в корне неправ. До меня никому не было дела. Иногда гости подходили и здоровались с Ладеном, особенно молодежь, и тогда он меня представлял, но в основном они ели и пили.

По княжеским меркам, это даже не пир, а дружеский ужин, ведь охота будет только завтра. А вот после… Надеюсь, меня тут уже не будет.

Даже морду никому не набили.

Моего исчезновения никто (разумеется) не заметил.

Я шел полутемными коридорами в сторону покоев княжны. Чем ближе к личным апартаментам хозяев, тем становилось светлее и уютнее. Факелы сменились приличными светляками, на стенах висели ковры (гобелены?), а в стенных нишах стали встречаться какие-то вазы. И охранники. Они-то меня и завернули. Достаточно вежливо объяснив, что банкетный зал во-он там, а сюда нельзя.

Ну и ладно. В конце концов, она сама собиралась подать весточку.

Я вернулся к пирующим гостям.

– Тебе записка, – пьяно подмигнул Ладен, успевший к тому моменту набраться.

– Служанка принесла? – Конспираторы из них никакие.

– Ну да, – совершенно спокойно отнесся к этому братец. – Держи.

Олися оказалась умнее, чем я думал, – записка была запечатана ее перстнем. Не открывая, я смял ее в кулаке, считывая куда больше, чем там написано.

– Ты чего? – округлил глаза Ладен.

– Ничего. – Я разжал кулак, показывая пустую ладонь. – Никакой записки не было, понял?

– Ага. – Он не понимал, что я хочу этим сказать, просто принял правила игры.

Лиська была очень любопытной девочкой. Иначе откуда бы она узнала планы нескольких потайных ходов, ведущих к покоям на втором этаже? Здорово – обожаю потайные ходы! Если бы еще их подметали да убирали паутину…

В облаке пыли я вывалился в чьи-то гостевые покои, сейчас пустые. Осторожно выполз в коридор и скользнул в дверь напротив. Пришлось немного отвести глаза одному из стражников, иначе он бы меня заметил. Вот и все проникновение.

– Ты чего такой грязный? – спросила Олися, встретив меня на пороге и заперев на засов дверь. Свобода личности здесь не пустой звук, даже для дочери князя.

– В чем беда всех потайных ходов – в них нельзя запустить слуг, чтобы они там прибрались. – Я снял камзол и теперь отряхивал его в уголке.

– Ты странный человек. – Она села на диван и задумчиво стала меня разглядывать. – Ты непохож на незаконнорожденного сына князя, для него у тебя слишком необычный язык. Где ты получил образование? В Вайдохе? Или, может, в самом Нэллдоре?

– Я не отвечу ни на один из твоих вопросов. – Мои слова не вязались с тем, что я делал, а именно сел на пол около нее и обнял ей колени. – А с тебя возьму слово не распространяться о своих подозрениях. У меня есть причины скрываться, и я никаким образом не угрожаю ни тебе, ни твоим близким, ни твоей стране. Этого знания тебе достаточно. – Доверчивый я человек!

– Но я же любопытная! – Она взвизгнула, когда я рывком подхватил ее на руки и понес к кровати.

Начав раздеваться, я обнаружил, что испачкался сильнее, чем думал.

– У тебя ведь есть ванна?

– Конечно.

– Тогда пошли – совместим лечение с водными процедурами.

– Но вода только холодная! – Я лишь отмахнулся.

Сложно представить средневековый замок с водопроводом и канализацией. Но тем не менее они здесь были. На чердаке стоял огромный резервуар, каждый день наполняемый слугами при помощи хитрого приспособления с использованием конной тяги (в Энноле для этих целей использовали насосы гномьей работы), а потом все как обычно. Разве что горячее водоснабжение отсутствовало. Точнее, оно было, но по предварительному заказу и индивидуальное – приходил маг и нагревал воду. Или по старинке на огне.

Ванна была… большой. При желании в ней можно немножко поплавать. Интересно, какого объема резервуар на чердаке? Но наполнилась достаточно быстро – размеры труб тоже внушительные. Благодаря бледно-зеленому порошку вода покрылась шапкой пены.

Я нагрел воду, а Олеся добавила каких-то душистых трав, отчего помещение наполнилось запахами свежескошенного сена.

– Ныряй. – Дамы вперед.

– Нет, сначала ты. – Ого, она стесняется? Странные люди женщины.

Я быстро разделся и погрузился по самые ноздри. Хорошо… В это время за моей спиной зашелестели одежды, и гибкое тело скользнуло рядом со мной в пену.

– Я никогда не принимала ванну… не одна, – извиняющимся голосом сказала девушка.

– Да ну? Тогда ты много потеряла. Сейчас мы устраним пробелы в твоем образовании.

Кажется, она почувствовала, что теперь я не буду себя сдерживать, и почему-то вдруг отодвинулась от меня в дальний угол – благо размеры корыта позволяли.

– Ты чего? – Никогда их не понимал. – Уже забыла, как пыталась соблазнить меня на берегу?

– Нет, только… – она начала стремительно краснеть, – у меня еще не было мужчины. Вот! – И посмотрела почти агрессивно.

– И что тебя останавливает?

– Ну как же… это… – Смущенное молчание: догадывайся, мол, сам.

– Понятно. – Я, кажется, догадался. – Тебе же еще замуж выходить, а непорочность тут является основным достоинством невесты. Так? – Она смущенно кивнула. – Я не смею нарушать эту традицию, но… Но неужели ты думаешь, что если я смог залечить твою рану, то не смогу справиться с такой мелочью?

– Правда? – До нее быстро дошло, и она прямо из своего угла кинулась мне на шею, подняв тучу брызг.

– А сам факт измены будущему неизвестному мужу тебя не смущает? – Так сказать, проверка решимости.

– Да чтоб он сдох! – дерзко сказала девушка. – Найдут какого-нибудь толстого и страшного сынка из соседских. «Чтобы укрепить мир между владениями!» – передразнила она отца. – А гадить друг другу по-мелкому все равно не перестанут. Один из таких как раз сейчас внизу сидит – на первый этаж страшно спускаться. Ненавижу!

Впоследствии я подумал, что даже если Тинлиин и практикует такой способ лечения, то мне уж точно о нем не расскажет. А может, я придумал свой собственный.

Тогда я сам не смог понять, как это получилось. Каким-то образом у меня раздвоилось сознание. На разум и чувства. Это происходило одновременно – я любил Олисю, а в это время моя сознательная половина занималась лечением где-то на втором плане. Спустя всего пару часов я с удивлением обнаружил, что от шрама не осталось следа. В других условиях я бы потратил на это не меньше четырех.

Потом мы еще долго дурачились в ванне, плеская друг в друга водой.

А затем в дверь постучали. Не так, как стучал бы разъяренный отец, если бы узнал про то, чем занимается его дочь, но довольно настойчиво.

– Кого это принесло, утро уж скоро! – недовольно буркнула девушка, вылезая из ванны.

Я тоже быстренько выскочил и вытащил пробку слива воды. Одеться – еще минута. Выскочил в комнату и притаился за портьерой. Высовывать за дверь Шпиона не стал – может быть опасно.

– Кто там? – сонным и сердитым голосом спросила Олися. Меня этот вопрос интересовал не меньше.

– Олис, любовь моя! – раздался пьяный голос за дверью, и она облегченно вздохнула, прошептав мне: – Это тот дурак, о котором я говорила.

Я тоже расслабился.

– Я пришел выразить… ик… свое высо… э-э… высокое чувство!

– Я услышала, – холодно ответила княжна. – А теперь не мешайте мне спать!

– Но как же? – Несказанное удивление в голосе. С примесью детской обиды – он искренне не понимал, как его могут игнорировать, когда он раскрыл все свои чувства навстречу своей любви… Впрочем, вряд ли он смог бы так сказать, даже будучи трезвым.

– Спокойной ночи! – отрезала Олися, отходя от двери. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться вслух, и показал ей большой палец – молодец!

А несчастный влюбленный принялся рассказывать о своей нелегкой жизни, полной забот о своих людях и процветании княжества. Но мы не слушали. Мы стояли у самой двери и яростно целовались. Краем сознания я еще подумал, что это было бы похоже на одну из форм изощренного садизма, если бы влюбленный мог нас видеть. Я ощутил приступ стыда. На секунду. А потом я забыл про все.

Когда мы вернулись к двери, из-за нее слышался богатырский храп – бедняга уснул у порога любимой, избавив меня от лишней работы.

– Мы еще встретимся? – бесцветно, без особой надежды спросила Олися, глядя куда-то в сторону.

Что я мог сказать? Что от меня это не зависит? Или, наоборот, пообещать вернуться? Зачем? Ведь не жениться, правда? Я промолчал.

– Через четверть у меня заканчиваются каникулы, и я еду в Вайдох. При желании меня легко найти в университете. Ты же едешь туда?

Догадаться об этом нетрудно – дорога имела только два направления. Всегда испытываю чувство вины, когда расстаюсь с девушками:

– Я найду тебя. – Сам не знаю, соврал или нет.

Я не стал задерживаться в замке дольше, чем требовалось на то, чтобы оседлать Звездочку.

Уход по-английски.