Глава 11

Обратный путь занял немного больше времени – когда бежали, под ноги не смотрели, а теперь обнаружились коряги, камни, бочажки стоячей воды, которые надо было обходить или перелезать. Тара с любопытством вертела головой по сторонам – после удачи с лейканом ей в лесу стало очень интересно. Любопытно, а что тут еще можно есть?

Остановившись на берегу ручейка якобы для того, чтобы примериться, как перепрыгнуть на другой берег, девушка углядела очень странное дерево.

– Смотрите! – воскликнула она. – Вы ошиблись! Мы вовсе не в будущем. Мы в настоящем.

– С чего ты взяла? – Фрозинтар с неудовольствием обернулся.

– Так оно же цветет! – Тара ткнула пальцем в маленькие гроздочки серо-белых простеньких цветов, торчащие на кончиках веток у мощного, в три обхвата, великана с удивительно гладкой корой. Было что-то странное в том, что у такого огромного дерева такие мелкие цветы. Правда, запах от них был чудесный. – Смотрите сами! Кстати, как оно называется?

Переглянувшись, мужчины вернулись обратно.

– Не может быть! – выдохнул Фрозинтар, подтягивая одну из веток к самому лицу и принимаясь рассматривать цветы и листья.

– Странное название…

– Это не название. Карадор, ты это видишь?

– Угу. Глазам не верю! – закивал неугомонный эльф. – Значит, он существует!

– Значит, он где-то здесь. – Драур быстро огляделся по сторонам. – Это многое объясняет. Например, этот странный магический фон. Его создает он!

– Угу, – снова кивнул Карадор с таким умным видом, словно присутствовал на ученом совете.

– Лично мне это ничего не объясняет! – воскликнула Тара.

– Белый Лес! – сказал Фрозинтар. – Это объясняет исчезновение Льора.

– Что? – Такое название «охотница» слышала первый раз.

Мужчины снова переглянулись. И Тара услышала невероятную историю.

Где-то далеко-далеко растет Белый Лес. Назван он так потому, что по ночам его стволы окрашиваются в белый цвет, так что темноты, как таковой, там не бывает. Деревья с таким свойством коры встречаются только там и больше нигде. Лишь в древние времена адепты Ордена Бора-Земли как-то ухитрились приручить частичку Белого Леса, да и то явно не обошлось без личного вмешательства одного из Покровителей, Гало-Дерева.

Главной отличительной особенностью Леса был отнюдь не цвет коры, а то, что Белый Лес был живым. Созданный магией самого Покровителя, он не имел постоянного места произрастания, перемещаясь по миру в соответствии со своими нуждами. Деревья его обладали коллективным разумом, постичь который в полной мере не удалось еще никому. Но этот Лес мог не только менять свое место – сегодня растет тут, а завтра исчезает, оставив после себя равнину, – он мог каким-то образом еще и воздействовать на пространство. Никто и никогда не вступал под его своды без молчаливого согласия деревьев. Но уж если ты допущен в Белый Лес, придется соблюдать несколько правил.

Во-первых, идти следует только по тропинкам, не пытаясь спрямить путь, даже если видишь, как впереди тропка делает петлю. Во-вторых, нельзя охотиться на здешних обитателей, если Лес захочет накормить путника, он подбрасывает на тропу мертвое животное или птицу. Только в Белом Лесу можно спокойно есть такую падаль. Разжигать костер тоже можно там, где Лес приготовит для путника сушняк, и ни в коем случае нельзя ломать ветки, рвать траву и цветы, собирать грибы и тем более рубить деревья. Тот, кто нарушит одно из этих правил, обречен навечно остаться здесь. Лес будет его кормить и поить водой из ручья, но никогда не выпустит из чащи. Говорят, в Белом Лесу до сих пор бродит несколько скитальцев. Время для них остановилось, они не стареют и не умирают, но обречены каждый день утром просыпаться и идти вперед по одной им ведомой тропе.

Но Белый Лес добр к тем, кто соблюдает правила и чтит зеленый мир. Немало есть рассказов о том, как его стволы расступались перед беглецом и задерживали погоню, не давая врагам даже издалека увидеть того, кто взят под покровительство. Белый же Лес, если его хорошо попросить, может доставить путника в нужное место – эдакий живой Портал. Загадав желание «Хочу домой!», путник вступает под его кроны, идет по тропе и через некоторое время выходит на опушку в двух шагах от родного дома. Умея перемещаться по миру, Белый Лес «приносит» путешественника прямо к цели. Однако много в нем еще не изучено и навсегда останется тайной, ибо того, кто узнает лишнее, Белый Лес просто-напросто оставляет себе.

– И что? – выслушав, поинтересовалась Тара. – Что теперь делать? Бежать или… уже поздно?

Губы девушки задрожали. Она вдруг представила, что больше никогда не увидит Фейлинора, что ей придется навсегда остаться под этими деревьями и каждый день вставать и идти по тропе, не старея и не умирая.

– Надо вернуться назад, – медленно произнес драур.

– Что? – взвизгнула «охотница».

– Надо найти то место, где следы Льора оборвались, и еще раз как следует все изучить. Парень мог попасть в объятия Белого Леса.

– Ура! Приключения продолжаются! – заорал Карадор и со всех ног бросился обратно, так размахивая мешком с вещами, что несколько раз его заносило на поворотах. Фрозинтар еле успел его обогнать и остановить, пока неугомонный эльф не проскочил нужное место.

Таре было страшно. Обняв свой вещмешок, она с тревогой следила за ползающим по тропе драуром. Дерево с плодами лейкан покачивало ветками прямо перед ее носом, но на сей раз «охотница» смотреть на них не могла.

– А мы не могли того… заблудиться? – робко предположила она.

– Нет, – из кустов высунулась голова Фрозинтара. – Если бы нас уже окружил Белый Лес, он просто не дал бы нам сюда вернуться, а увел по тропе в другую сторону. И мы бы до сих пор искали это место.

– И вы ищете следы, которые оставили в земле деревья?

– Нашел!

Фрозинтар выпрямился, оборачиваясь на голос Карадора. Тот стоял перед выстроившимися в рядок молодыми невысокими – чуть выше макушки – стройными деревцами. На вид в них не было ничего подозрительного – ну, стоят рядом десять… нет, двенадцать… нет, уже четырнадцать… Ой, мама! Так они же возникают из ничего и словно «строят» стену!

– Мы пропали? – на всякий случай уточнила девушка, пятясь. Окружающий пейзаж ей с каждой минутой нравился все меньше. Она начала бояться природы. И что в ней эльфы находят такого хорошего? Карадор вон не боится – стоит и гладит тонкие стройные стволики. А ведь она – наполовину эльф. Значит, должна наполовину любить все эти зеленые насаждения.

– Пока еще нет, – промолвил Фрозинтар, подходя к другу. Листики над головами слабо шелестели. Многие ветки переплетались друг с другом. Листва на них не шевелилась, застыв, как неживая. Колыхались и шелестели только те, что росли с краю. Особого ветра не было, но шелест не прекращался. В нем звучали какие-то голоса. Девушка вдруг поняла, что деревья что-то шепчут, но на языке, который не понимал никто из троицы путешественников.

– Белые стены, спасите, укройте нас, – медленно, неуверенно заговорил драур. Создавалось впечатление, что он либо вспоминает что-то давно и прочно забытое, либо выдумывает заклинание на ходу. – От взглядов, таящих соблазны. От слов, приносящих беду. От рук, что готовят удар. Молчанье мое – это сила моя. Тьма – мой друг. Тайна – сестра. Пока ты жив, сюда никто не войдет. Сюда никто не войдет. Сюда никто не войдет… Кажется, – он обернулся на своих спутников, – как-то так.

– Что «так»? – нервно поинтересовалась Тара.

– Кажется, так звучало то единственное заклинание, на которое отзывался Белый Лес. В Ордене Бора-Земли некоторые адепты знали так называемую «зеленую магию». Деревья – дети земли. И тот, у кого есть сила Бора, может договариваться с растениями. Правда, мне прежде не приходилось этого делать…

Бывший ученый немного лукавил – ему приходилось «работать» с Белым Лесом, и потом, уже вплотную занявшись практикой строения Порталов, он несколько раз на свой страх и риск пытался отыскать и проникнуть в Белый Лес, чтобы выведать у него кое-какие тайны. Тот выдавал свои секреты по крупицам, несколько раз «ошибаясь» и на разные вопросы давая один и тот же ответ. Если Лес его помнит, он может отказать чересчур настырному эльфу.

Не помнит! – с облегчением выдохнул он, когда мир вокруг внезапно изменился. Стало заметно, что молодые деревца отнюдь не выстроились в прямую линию – это было иллюзией, – а на самом деле это просто просека, заросшая молодняком. Наискосок ее пересекала узкая тропка, почти не видная в траве.

Вступив на нее, Фрозинтар коснулся ладонями земли.

– Один из нас мог оказаться здесь, – произнес он. – Мальчик наверняка напуган, устал… обижен. Он мог по незнанию вступить на твои тропы. Приведи нас к нему или выведи его к нам.

Несколько секунд вокруг царила тишина. Потом откуда-то из чащи донесся шелест листвы – словно по кронам пробежался верховой ветер. Громко, отчаянно закричала какая-то птица.

– Мы должны идти вперед, – выпрямился драур. Ладони его были выпачканы в земле и прелой листве, но он их не отряхивал.

– А назад? – занервничала Тара.

– Ты что? – Карадор цапнул ее за локоть. – Упустить такой шанс? Подумай сама – никто еще не вступал под древние своды, никто не нарушал вековой покой этого места, забытого склепа, где своего часа ждут тайны и загадки! И только мы, трое отважных искателей приключений, осмелились переступить порог, дабы…

– Говори за себя, – проворчала девушка, но подчинилась.

Как оказалось, свернуть с тропы было трудно при всем желании. Справа и слева росли густые колючие кусты, стояла высокая трава, достававшая чуть ли не до пояса.

Чем дальше отходили они от края Белого Леса, тем сильнее он менялся. Шагов через двести даже такая закоренелая горожанка, как Тара, была вынуждена признать, что они попали в волшебный лес. Ибо в любом лесу всегда встречаются деревья разных пород. Здесь же все они были одинаковыми, отличаясь только возрастом; рядом с кряжистыми старыми великанами тянулись к солнцу молодые стройные стволики, а из травы поднимались совсем юные деревца. У всех была темная гладкая кора, овальные листья, словно обведенные белой линией по краю, и гроздья серо-белых мелких, пряно пахнущих цветов.

В лесу была жизнь. Время от времени с кустов вспархивали какие-то птицы, в траве шуршали мелкие зверьки, над цветами кружили насекомые. Однажды за деревьями показался небольшой табун оленей – пятеро взрослых и три детеныша. Они прошли мимо, даже не обернувшись на путников.

– Они нас не видят? – изумилась Тара, когда какая-то птаха едва не врезалась ей в лицо.

– Видят, но не обращают внимания. Мы для них – словно часть Леса.

Фрозинтар шагал впереди, либо наклоняясь под протянувшимися через тропу ветками, либо отгибая их в стороны. Тропка извивалась, огибая кусты, торчавшие тут и там валуны и неровности почвы.

– Что-то мы долго идем, – пожаловался в пустоту Карадор. – Льор! – заорал он. – Льор, отзовись! Это мы! Выходи уже! Бить не будем! Честно-честно!

– Цыц, ты! – негромко рявкнул драур. – Тара, дай ты ему по роже, чтоб заткнулся. Здесь нельзя шуметь. И тем более кого-то звать!

– Да? – Неугомонный эльф по привычке полез чесать макушку. – А почему?

– Мы в Белом Лесу. Это… ну, как бы тебе сказать… нигде! Что-то типа межмирья. Сложная многоуровневая иллюзия на психосоматическом уровне, практикующая принцип обмена веществ с окружающей средой, что является одним из признаков живого существа. Ибо биохимический состав, органика – в наличии, – он загнул один палец, – способность к перемещению в пространстве доказана. Способность к размножению – тоже в наличии, ну и обмен веществ.

– Э-э, Фрося, а ты сейчас с кем разговаривал? Этот твой фихомасический уровень…

– Психосоматический, – повторил драур. – Это значит… ладно, неважно. В общем, это такой Портал. Только живой и… с характером. Скажу откровенно: идея создавать искусственные Порталы пришла нашим ученым именно после того, как в результате изучения свойств Белого Леса открыли способность перемещаться в пространстве. Толчок дал именно он. Так что тут свои законы, с которыми надо считаться. И замолкни!

Дальше путь продолжали в молчании. Тара волновалась, Карадор что-то тихо бурчал под нос. Совсем в тишине неугомонный эльф шагать тоже не мог.

– Привал, – через некоторое время скомандовал идущий впереди Фрозинтар, наклоняясь и что-то подбирая с земли.

Он сделал шаг в сторону, и путешественникам открылась небольшая полянка, на которой были в беспорядке разбросаны сухие ветки. В центре среди травы красовалось кострище. Тропинка огибала его и устремлялась к ручью, через который легко можно было перепрыгнуть.

– Здесь можно отдохнуть, напиться и перекусить, – объяснил Фрозинтар, за крыло поднимая большую птицу. – Белый Лес разрешает.

– А с тропинки сходить можно? – поинтересовалась Тара.

Карадор ответил девушке своим поведением – он галопом бросился к ручью, по дороге выронив мешок, напился и тут же рванул к зарослям. Услышав доносящиеся оттуда звуки, «охотница» посмотрела на драура.

– Мальчики – налево, девочки – направо, – пояснил тот. – А я пока костер разожгу.

Через четверть часа все трое сидели у огня и внимательно смотрели, как поджаривается на палочках усыпанное пряностями мясо. Тара исподтишка посматривала на кусты и деревья. Время близилось к вечеру, и ей было интересно, как же белеют эти стволы? Краска проступает от корней до кончиков ветвей или наоборот? А может, они начинают светиться? Девушка нервничала – ей мерещилось, что отовсюду за ними наблюдают внимательные глаза. Она чуть не завопила от неожиданности, когда какой-то зверек внезапно спрыгнул с ветки, схватил крошечный грибок и умчался прочь. Внешне он походил на белку, только серую с черной полосой по хребту и желтыми пятнами на лапках.

– Ты чего? – удивился Карадор. – Все нормально!

– Не совсем…

Девушка приподнялась. За деревьями кто-то шел.

Мужчина. Человек. И не шел, а ехал на крупном породистом жеребце, бока которого были покрыты чепраком. Сам мужчина был в почти полном рыцарском доспехе – не хватало только поножей. Бледное лицо его было спокойным, глаза смотрели вперед.

– Кто это? – прошептала Тара.

– А я почем знаю? – пожал плечами Карадор. – Может, позовем его?

– Молчать! – прошипел Фрозинтар. – Это – один из тех, кто обречен бродить по Белому Лесу до конца своих дней. Он нас не увидит и не услышит, но Лес может обидеться на то, что нарушаем его законы.

Всадник спокойно проехал мимо, полог леса сомкнулся за ним.

– Судя по доспеху, – промолвил Фрозинтар, садясь обратно к костру, – Белый Лес подцепил этого человека лет восемьдесят назад, где-то на западе, в Эвларии или Приморье. Наверное, он преследовал кого-то, кто просил защиты. Или случайно ступил на тропу…

– Как наш Льор?

Драур кивнул. Не хотелось говорить и думать о том, что ожидает юного эльфа, если Белый Лес решит оставить себе эту «игрушку». Где его искать? Остается лишь надеяться, что Лес все-таки выведет их в нужное место.

– А что, может обмануть? – промолвил Карадор, и Фрозинтар понял, что опять думает вслух.

– Может. Наверное. Он не живой в той мере, в какой привыкли считать мы. Каждое дерево или куст по отдельности не обладают разумом, но когда они вместе, в них просыпается сознание. И то, что чувствует одно дерево, сразу передается всем остальным. Заметили, как они переплелись ветвями? Они не просто поддерживают друг друга, но и обмениваются информацией.

– Точно? – прищурившись, Карадор запрокинул голову и заорал во все горло: – Нам нужен Льор! Льор нужен нам! Понятно? И поскорее, потому что вот ему, – ладонь шлепнулась на плечо драура, – срочно домой надо! У него там и без того проблемы!

– Замолчи! – Фрозинтар силой усадил неугомонного эльфа на место.

– А чего ты мне рот затыкаешь? Этот лес вон какой большой! Мы по нему в поисках Льора можем бродить до скончания века. Что ему стоит сделать так, чтобы мы в какой-то момент пошли навстречу друг другу? А то ведь у нас может терпение кончиться!

Но терпение кончилось первым у Фрозинтара. Широкая длань драура как бы случайно встретилась с затылком Карадора, и тот рухнул в траву носом вниз.

– Ты его убил? – ахнула Тара.

– Оглушил. – Бывший наемник перевернул эльфа на спину. – Нам не нужны лишние проблемы.

Он оказался прав – Карадор очнулся как раз в тот момент, когда мясо прожарилось и его можно было снимать с вертелов. Они с девушкой честно поделили ужин пополам и только приступили к трапезе, как эхо донесло чей-то голос.

– Кричат! – подскочила «охотница».

– Это опять Лес, – отмахнулся драур.

– Да нет же! – В свое время девушка вдоволь наслушалась таких вот криков на ночных улицах. – Там кто-то зовет на помощь!

– Да кто кого может звать? Говорю вам – это Белый Лес морок наводит. Наверное, он недоволен поведением Карадора и хочет наказать…

– А что я? – завертелся неугомонный эльф. – Чуть что – сразу я. Это вообще ты с ним договаривался – вот ты и разбирайся, кто где кричал.

– Нам нельзя уходить с поляны. И кроме того, я за вас как бы поручился. Ведите себя соответственно. Иначе пострадаем все трое.

Пришлось скрепя сердце остаться на месте. Крик повторился еще несколько раз, в последний раз, прозвучав так громко и отчаянно, что заволновался даже драур. Но больше никаких звуков слышно не было, и все уверились, что это и впрямь милые «шутки» живого Портала.

Вечер спустился тихий и торжественный. Занятая едой, Тара не сразу поняла, что что-то не так. А когда огляделась – лишь всплеснула руками от восторга.

В наступающих сумерках древесные стволы постепенно светлели, словно тьма именно из них уходила в воздух. Сначала светлел ствол, потом – самые толстые сучья, потом – ветки поменьше и последними – совсем крошечные и тоненькие побеги вплоть до черенков листьев. Те не изменились ни капли и казались на фоне коры черными.

– С ума сойти! – прошептала девушка.

Кусты и траву изменения в цвете не тронули, и вид открывался великолепный. Густой ночной мрак, серые, похожие на клубы тумана кусты, такие же серые кроны – и связующими нитями между ними белые стволы. Откуда-то вылетели несколько светлячков и закружили в воздухе, исполняя сложный и веселый танец. У ручья запела какая-то ночная птица.

Под это пение Тара незаметно для себя и задремала у костра, свернувшись калачиком и улыбаясь во сне.

Наутро, позавтракав еще одной «подложенной» птицей, они пустились в путь, следуя тропинке, которая опять повела их куда-то через чащу. Фрозинтар по-прежнему шагал впереди, раздвигая руками ветки и время от времени нагибаясь, чтобы не задеть какой-нибудь сучок. Карадор и Тара топали позади. Однообразие пейзажа немного приелось: все идешь и идешь, а кругом все деревья и деревья. И совершенно одинаковые! Поэтому, когда драур внезапно остановился, его спутники среагировали мгновенно:

– Что? Что там?

Вместо ответа Фрозинтар слегка посторонился, давая им обзор, но тут громкий вопль сотряс окрестности, заставив птиц с криками шарахнуться прочь.

Шагах в пяти-шести дальше по тропе, свернувшись калачиком, прямо на голой земле спал Льор. Очнувшись от дикого крика, он встрепенулся, садясь – и тут же рухнул обратно на землю, потому что на него навалились Карадор и Тара, тормоша, теребя и обнимая.

– Льор! Льорище! Живой! Здоровый!

– А? Что? Как? – лепетал юноша. – А как… откуда…

– Ты что удумал, недоделок? – воскликнул Карадор. – Совсем с ума сошел – так от нас убегать? Мы за тобой вторые сутки гоняемся! Устали, проголодались. А он тут – дрыхнет…

– Но я хотел…

– Мало ли что ты хотел! Ты о нас подумал? Мы там волнуемся, переживаем, а он – на травке спит!

– Вы? – Льор вытаращил глаза. – Обо мне беспокоились?

– А то нет? Фрося так весь аж помертвел от досады. Он и так не шибко живой и здоровый, а теперь и вовсе…

– Кхм! – красноречиво высказались за его спиной.

Юноша поднял глаза на маячившего за спиной неугомонного эльфа драура – и побледнел.

– Вы… я… простите… Я подумал, что…

– Что? Что тебе дали ложный адрес нестабильного Портала, а ты, как ребенок, поверил?

– Простите. – Льор опустил голову. Из глаз его закапали крупные слезы.

– Твоя формула была ошибочной.

– Простите, – в третий раз пролепетал рыдающий эльф.

– Простили уж давно, – не выдержал Карадор. – Так что давай, подбирай сопли и делись с Фросей ценной информацией.

– Ты делаешь невозможные вещи, – промолвил драур. – И мне это не нравится.

В четвертый раз попросить прощения юноша не мог – он рыдал в три ручья.

– Да ладно тебе! – Тара решила встать на защиту танцора. – До чего довел парня! Ну не плачь…

– Ага, ты его еще в лобик поцелуй и на коленки усади, как ребенка, – проворчал Фрозинтар.

– А ты ревнуешь? – пакостно захихикал Карадор.

– Льор – мужчина. Он должен уметь сдерживать свои эмоции.

– И зарабатывать на этом кучу комплексов! Я знаю – меня с детства вечно одергивали: «То не говори, это не делай! Так себя не ведут…» Противно!

Драур отмахнулся – переговорить неугомонного эльфа мог только он сам. Если бы захотел. Вместо этого он наклонился к Льору:

– Я видел твою схему. Ты что удумал? Шагнуть в межмирье? Самоубийство – это не решение проблемы. Это – бегство от нее!

– Ничего я не собирался никуда шагать, – вздохнул юноша. – Это та схема, которой я пользовался, когда… В общем, это наши координаты.

Фрозинтар присвистнул:

– Так, как начертил ты, векторы сил в принципе пересекаться не могут. А ты смог их «вытянуть». Не расскажешь, как тебе это удалось?

– Ну, – юноша шмыгнул носом, – сделал вот что…

Он потянулся отломить прутик от куста, чтобы начать чертить на тропинке схему, но был остановлен драуром:

– Нельзя здесь ничего ломать. Это Белый Лес. Слышал о таком?

Судя по суеверному ужасу, перемешанному с восторгом, юный танцор прекрасно знал, с чем столкнула его судьба.

– Тогда вставай и пошли. По дороге расскажешь!

Дальше в путь пустились вчетвером. Фрозинтар и Льор шагали впереди, обсуждая различные схемы работы Порталов. Карадор и Тара немного отстали. Поначалу юноша смущался и запинался – как-никак совсем недавно учитель отказался от своего ученика, – но постепенно разохотился. Вскоре он уже вовсю болтал, размахивая руками. Несколько раз выводимые им в воздухе линии ненадолго вспыхивали ярко-голубым светом. Глядя на них, драур лишь покачивал головой – эти вспышки могли означать только одно: у его ученика действительно большой талант. Чисто интуитивно, не заостряя на этом внимания, он самостоятельно овладел новым заклинанием и даже не понял, что только что поднялся на новую ступень. Из шести магических ступеней юноша уверенно стоял на третьей и примеривался к четвертой. Для самоучки это просто невероятное достижение.

Но долго так продолжаться не могло – через каких-то полчаса Льор начал спотыкаться, потом – хромать, а потом и вовсе чуть не упал. Причина была проста – ноги до сих пор плохо слушались своего хозяина. Сегодня их обладателю пришлось много ходить, и это не могло не отразиться на его самочувствии. Когда же юноша, покачнувшись, упал на траву, Фрозинтар поднял его на руки и понес, прижимая к груди, как маленького ребенка.

– Я никогда, – всхлипывал Льор, закрыв лицо руками, – никогда уже не смогу танцевать.

– Сможешь, – не ощущая тяжести хрупкого тела, Фрозинтар шагал вперед легким шагом. – У тебя вся жизнь впереди – еще успеешь справиться со своим недугом.

– А если нет?

– Если нет – все равно полно времени. Успеешь смириться и найти себе новое дело в жизни.

– Но я не могу без танцев! – воскликнул юноша. – Это для меня – все! С раннего детства, сколько себя помню, я танцевал. Это было моей мечтой, моей жизнью… И я должен отказаться от мечты?

– А ты думаешь, – драур сильнее прижал его к себе, – что я всю жизнь мечтал быть наемником? Я мечтал быть ученым, делать открытия, изобретать, изучать неведомое, открывать Порталы в иные миры… И что теперь? Жизнь – очень сложная штука, парень. Иногда нам приходится от чего-то отказываться, иногда жизнь нас заставляет сделать свой выбор. А бывает и так, что мечта осуществляется – и оказывается, что это совсем не то, чего так ждал. Оказывается, что главное – именно ожидание исполнения своего желания, что ты был счастлив именно в те минуты, когда ждал, надеялся и верил в свою мечту. Думаешь, Тара мечтала быть принцессой и воительницей? – Он кивнул назад, где шла девушка. – Держу пари, ее мечты были намного прозаичнее – сытно поесть, добыть немного денег, хорошо и в тепле выспаться. А Карадор?

– По-моему, – осмелев, Льор обнял драура за шею, оглядываясь из-за его плеча на спутников, – он ни о чем не мечтает.

– Да, потому что у него все есть. Хотя какое-то время назад он мечтал стать искателем приключений. Его мечта сбылась. Что дальше?

– Моя мечта никогда не сбудется, – снова помрачнел юноша, думая о своем. – Мои ноги…

– Рано или поздно найдется толковый целитель, и тебе вернут их. А если нет – что ж, ты адепт Ша. Возможно, наука – твое призвание.

– Вы… мне доверяете? – замирая от собственной смелости, прошептал юноша.

– Да.

– После того, что я сделал?

– Тебя ведь заставили, так? Ну а теперь тебя буду заставлять я!

– Э-э… кстати, Фрося, а куда мы идем? – решил напомнить о себе Карадор. – Льора мы нашли – пора, как говорится, и честь знать!

– Сколько нам еще тут плутать, решает только Белый Лес, – ответил Фрозинтар с уверенностью, которую в глубине души не разделял.

Сказать по правде, драур начал нервничать. Лес вполне мог подслушать их весьма содержательный диалог и решить, что такой самородок, как Льор, достоин того, чтобы пополнить «коллекцию» путников, блуждающих по тропинкам. Тем более что юноша разбирался в Порталах и перемещениях во времени. Он обладал информацией, и еще неизвестно, что он с нею сделает, когда выберется на свободу. И Белый Лес вполне мог не допустить, чтобы они увидели внешний мир.

Строение выросло перед ними из зарослей кустарника темной громадой. Свет солнца еле пробивался тут сквозь густую листву, и в полумраке сооружение смотрелось довольно мрачно. Оно казалось огромным зверем, затаившимся перед прыжком. Поставив Льора на ноги, драур огляделся по сторонам. Ему было слегка не по себе. Он чуял магию этого места и догадывался, что она может быть враждебной.

– Что это? – в напряженной тишине прозвучал голос Льора.

– Испытание.

Жестом велев своим спутникам оставаться на месте, Фрозинтар сделал вперед несколько шагов. Все его чувства были напряжены до предела.

– Кажется, – услышал он свой голос, – Белый Лес вел нас именно сюда.

– И зачем?

Даже не вникая, кто это сказал, драур отмахнулся от спутников. Он не верил своим чувствам, но перед ними был родник! Вряд ли Белый Лес привел случайных путников в свое сердце. Скорее всего, он каким-то образом сумел переместить сюда или переместиться сам к ближайшему источнику энергии, догадавшись, что именно ее не хватает эльфам, чтобы вернуться домой.

Внешне это строение больше всего напоминало святилище какого-то забытого божка. Внутри оно было поделено каменными плитами на две части. В меньшей находился сам родник – или алтарь, как хотите. В большей части наверняка проходили мистерии. Внутреннее убранство говорило либо о древности сооружения, либо о крайне низкой ступени развития его создателей.

Обернувшись на пороге, драур поманил к себе Льора.

Оказавшись внутри, юноша всплеснул руками:

– С ума сойти!

– Ты чувствуешь энергию? – Фрозинтар положил руку на плечо ученика.

– Да. Только она какая-то странная.

– Какая?

– Ну, не единая, а словно, – юноша сделал несколько жестов, ребром ладони рассекая что-то на части, – пластами.

Ну да, мысленно кивнул драур. Пластами, словно родник наполнялся не постепенно, а время от времени. Скажем, лишь раз в году небольшими порциями.

– Ты сможешь ее преобразовать?

– Зачем?

– Нам нужна энергия, вернее, она нужна тебе, чтобы ты выстроил и запустил новый Портал, который приведет нас к цели.

– Я буду строить Портал?

– А кто же? – поинтересовался Карадор, заглянувший следом с видом инспектора, выискивающего недостатки. – Не я же! Кто тут у нас сильномогучий специалист по всяким там установкам? Ты и Фрося!

– Но, учитель, – голос юного эльфа дрогнул, – а смогу ли я…

Он замолчал, уставившись на кулак, оказавшийся у самого его носа.

– Теперь ты будешь выполнять мои распоряжения, – отчеканил драур, и его ученику оставалось только кивнуть.

Подавив вздох, он повернулся к алтарю, сделал несколько пассов, готовясь к предстоящему действу. Нужно было мысленно «нарезать» пласты энергии столь тонкими «пластинами», чтобы уже их одну за другой преобразовать в более привычные «волны». Работа предстояла нелегкая. Впрочем, трудно было только с первыми тремя «пластинами» – приноровившись, Льор заработал быстрее. И все равно, чтобы переработать нужное количество энергии из родника, ему пришлось бы трудиться несколько часов.

Бывший наемник привалился к стене. И почти сразу почувствовал…

Резко напрягшись, он приложил ладони к камням.

– Бор-Покровитель! – вырвался невольный возглас.

Кто бы и что бы ни жило в этом месте, сейчас оно, потревоженное, ворочалось в своем обиталище, готовое защищаться. И не было сомнений, что главным объектом его атаки будет именно Льор.

Решение пришло мгновенно. Один прыжок – и драур оказался за спиной юноши, разводя руки в стороны, словно пытался закрыть его своим телом.

Эфир содрогнулся. Воздух заколебался, и в нем стали проступать черты присевшего на корточки существа. Ноги его и хвост, на который оно опиралось, уходили в алтарь. Льор не замечал ничего – он был в магическом трансе, беззащитный, как никогда.

Это был не призыв, а просто констатация факта.

Не дожидаясь, пока его противник проявится во всей красе, Фрозинтар атаковал. Дабы не подпитывать врага своей энергией, он не стал применять магию, а просто, подскочив к алтарю, резким коротким ударом подбил одну из ног существа.

Ответом был неистовый рев такой ярости и силы, что оставалось лишь удивляться, как его не услышал замерший в трансе юноша. Чисто машинально Фрозинтар выставил магический щит и даже охнул, ощутив, какая сила обрушилась на него. Но драур сумел выстоять, закрывая собой от атаки ученика. Медиум – а юный танцор сейчас работал именно как медиум, накапливая и перерабатывая энергию, – сейчас даже шевелиться не мог.

Существо было отброшено назад, причем в прямом смысле слова – оно рухнуло спиной на алтарь, суча конечностями. Подскочив, драур всадил оба кулака ему в грудную клетку, пробивая ребра. Тело его противника было призрачным, но тем не менее откуда-то возникло ощущение сырой пульсирующей плоти, в которую врезались кулаки.

– Э-э… Фрося? – в каморку сунулся любопытный нос. – Ой, а что это тут у тебя творится? Ты чем занят?

Существо отчаянно задергалось. Его аура заколыхалась – до Льора он не мог дотянуться, а вот любопытный эльф представлялся желанным источником энергии.

– Ух ты, как тут у тебя хорошо, – произнес Карадор тем временем, проходя внутрь. – Неудивительно, что вы с Льором тут уединились – мы с Тарой чуть ли не на камнях спать устраиваемся, а вы тут на мягоньком…

– Исчезни! – рявкнул драур, тщетно пытаясь удержать существо на месте.

Как ни странно, его послушались оба – и эльф, и существо. Оба сразу растаяли в воздухе.

Льор ничего не заметил. Юноша все еще пребывал в трансе, и Фрозинтар на всякий случай «прикрыл» его магическим пологом. Теперь юного танцора могли видеть только свои.

Закончив прятать юношу, Фрозинтар с некоторой тревогой посмотрел на свои руки. Кажется, они дрожат. Вот гоблин, где он ухитрился растерять столько энергии? Ему срочно надо подзарядиться, иначе скоро он просто оцепенеет и впадет в спячку.

– Кхм-кхм! – напомнил о себе Карадор.

– Что еще? – прошипел драур.

– Кажется, у нас гости!

Фрозинтар покосился на Льора. Юноша замер, запрокинув голову и закрыв глаза. Пальцы его слепо протянутых вперед рук непрерывно двигались, то ли сплетая, то ли, наоборот, распуская какой-то сложный узор. Стройное тело напряжено. Юный маг ушел в глубокий транс, прерывать который было нельзя, если не хочешь повредить его рассудок. Он должен был довести дело до конца.

Решение пришло мгновенно – драур тенью скользнул за каменную плиту.

Карадор и Тара встрепенулись при его появлении.

– У нас гости. – Фрозинтар указал глазами на выход. – Они постараются нам помешать. Но надо во что бы то ни стало малышу закончить дело. Он должен снова запустить Портал, иначе мы застрянем здесь надолго. Поэтому вы должны заставить его вернуться. В качестве ориентира возьмите… ну, например, твоего дядю, Карадор.

– Я домой не хочу! – тут же заспорил неугомонный эльф. – Это значит – конец всем приключениям!

– Можно в качестве ориентира использовать Наместника Фейлинора, – как ни в чем не бывало согласился Фрозинтар, вогнав Тару в краску. – Главное, запомните одно: ориентиром должен быть кто-то из эльфов, орков, людей. В общем, не точка на карте, а один из обитателей нашего мира. Запомнили?

– А почему? – потребовал уточнений Карадор.

– Потому что, если ты прав и Лаллирель приказала Льору забросить нас сюда, она может как-то помешать нам вернуться. Испортить координаты выхода легче легкого, если ориентир привязан к местности – если это здание, например. Но живой ориентир не обязательно стоит на месте. Он может перемещаться в пространстве. Поэтому очень трудно отследить именно его. Для этого Видящей пришлось бы постоянно находиться рядом с «объектом», чтобы контролировать даже его переходы из угла в угол одной-единственной комнаты. А это нереально!

– Но тогда можно использовать как ориентир любого? – осторожно поинтересовалась Тара.

– Да, но только того, кого ты очень хорошо знаешь. В общем, – оборвав сам себя, драур прислушался, – вы меня поняли. Дожидаетесь, пока Льор все заканчивает, потом он строит Портал, нацеленный на кого-то конкретного – пока есть время, подумайте, – и вы возвращаетесь.

– Погоди! – Карадор вцепился в Фрозинтара. – Ты сказал «вы возвращаетесь»? А как же ты?

– А я, – бывший наемник встал, легко стряхнув неугомонного эльфа, – пошел встречать незваных гостей!

Бросив последний взгляд на притихших друзей, он решительно пошел к выходу.

Переступив порог, бывший наемник невольно зажмурился и помотал головой.

Мир вокруг переменился. Белый Лес действительно перенес под свои кроны какое-то святилище, а стоило путешественникам в него зайти, просто-напросто вернул его на прежнее место. И теперь его окружала толпа взволнованных людей со странным, оливково-бурым цветом кожи. Еще никогда драур не видел таких людей. И далеко же их забросило! На крайний восток или даже юг. Впрочем, для Белого Леса нет преград, он за несколько часов может переместиться на другую сторону земли. Что сейчас и произошло. Но почему он так поступил? В чем причина? Ответов на эти вопросы не будет никогда, ибо еще никто не мог услышать голос Леса.

Судя по оружию и отсутствию доспехов – не считая кожаных панцирей и деревянных шлемов, – местные жители стояли на довольно низкой ступени развития. Но выступавший впереди шаман обладал огромной силой. Наверняка потревоженное божество предупредило его, и тот поднял соплеменников на борьбу.

Силу шамана драур оценил сразу – тот на бегу, завывая и подпрыгивая, ухитрился выплеснуть в незваного гостя такой сгусток энергии, что драур покачнулся. Шаман завыл-забормотал громче. Ему стали вторить остальные люди. Рассредоточившись цепочкой, притопывая и выкрикивая в такт непонятные слова, они стали окружать драура, и тот, к своему изумлению, ощутил прикосновение магической сети. Ого! А эти дикари обладают неким подобием коллективного разума! По отдельности они не представляют ничего особенного, но под чутким руководством шамана превращаются в…

Фрозинтар покачнулся, пытаясь разорвать слои магической сети. Каждый рвался легко, без лишних усилий, но их было слишком много – пока порвешь два, налипнут еще три. И каждый рывок отнимает у него энергию, которой и так мало.

Что-то мелькнуло в поле зрения. Он скосил глаза – из святилища показался Карадор.

– Назад, – прорычал Фрозинтар.

– Но, Фрося, я…

– Назад!

За те несколько секунд, что он отвлекался на Карадора, шаман успел слепить новое заклинание. Драур успел почувствовать его, успел понять, чем это грозит, но в кои-то веки раз, опутанный десятком слоев магической сети, не успел увернуться, и его словно накрыла с головой горячая липкая волна.

Фрозинтар покачнулся, раскинув руки. Это было странное ощущение, очень странное. Слепо сделав пару шагов, он рухнул на колени. А потом завалился на бок, постепенно погружаясь во тьму.

Он не видел, как к нему бросился, презрев запрет не высовываться, Карадор и почти сразу налетел на выставленные вперед копья, еле успев затормозить. Как вслед за ним вытащили отчаянно упирающуюся Тару… Он больше ничего не видел и не чувствовал, парализованный проникшим в тело заклятием. Тьма и покой окутали его.

Тишина. Темнота. Пустота.

Никого и ничего. Полное одиночество. Наверное, это и есть смерть, которой так страшатся все – люди, эльфы, тролли, орки… Полный конец всему – и при этом ты остаешься в полном сознании. Но тогда выходит, что все россказни про Черту, которую охраняют Стражи, определяющие меру наказания или награды для каждой конкретной души, – это всего лишь сказки? Так сказать, слабое утешение для тех, кому вскоре предстоит на собственной шкуре познать, как они ошибались, веря в вечную жизнь?

Полная пустота. Нет даже ощущения собственного тела. Осталось одно сознание, мечущееся в поисках чего-то, за что можно зацепиться.

«Уж лучше бы полный конец – разрушение не только тела, но и души! – мрачно подумалось ему. – Чем такое… ничто».

– Кто здесь?

Собственный голос показался настолько чужим и чуждым, что с трудом верилось в возможность им пользоваться. В самом деле, какой уж тут голос, если нет тела и голосовых связок! Только голая мысль, а разум по привычке облекает ее в удобную форму…

– А ты?

– Но мы… есть? Я тебя слышу. Или ты – плод моего воображения?

Смешок:

– Кто… то есть кем ты был?

– Мы встречались? Когда?

– Время есть везде. Как ни странно, из-за его наличия тут мы можем общаться. Пространство, между прочим, четырехмерно – три обычных измерения плюс время, четвертое. Я учитывал это при проектировке Порталов и…

Он уверен, что я этого не знаю! – на то, что еще недавно было драуром, хлынул поток – эмоции, образы, мысли, чувства, перемешанные до такой степени, что трудно было отделить одно от другого и просто понять, о чем говорят все они.

– Так мы все-таки были знакомы? Ты что-нибудь помнишь о себе?

– И ты?

– Почему ты уверен, что я исчезну?

– Где «здесь»? – Если бы мог, драур завертел головой, озираясь по сторонам. Но какой в этом смысл, если нет ничего, кроме его мыслей и этого странного голоса. Смутно знакомого голоса.

Вот оно что! Как же он сразу не догадался? Ведь все разумные существа в один голос утверждают, что после смерти все попадают в потусторонний мир, то есть в реальное место. Но межмирье связывает разные миры между собой. У некоторых народов есть даже миф о том, что души праведников действительно переселяются в иной мир, а души злодеев остаются здесь, размазанные по пласту межреальности. Выходит, он только что на самом деле умер? Наконец-то умер, как должно было произойти уже давно?

Смерти нет, – ворвался в сознание тот же чужой, смутно знакомый голос, – есть переход в новую жизнь.

– Это мои слова! – все существо драура встрепенулось. Как удар кнута, явилось озарение, где он мог слышать этот голос.

Да, – отозвался этот некто, – теперь ты понимаешь, что натворил?

Драуру очень захотелось умереть. Исчезнуть совсем, рассыпаться в пыль, чтобы уничтожилась и душа. Чтобы не было памяти, мыслей, чувств.

– Покровитель Бор не должен был отзываться на мой призыв, – осенило его. – Они должны были разгневаться и перестать со мной общаться – из-за того, что я сделал с Тобой… А Он отзывался мне.

Когда это было? Вспомнить оказалось трудно – память таяла, как снег под лучами жаркого солнца. Исчезали один за другим образы и картины прошлого.

Теперь ты понимаешь, каково мне? – тот же голос ворвался в его мысли. – Если бы мог, пожелал бы твоей смерти. Но смерти нет!

– Как это – нет? А как же те, кто погиб? Была война и…

И больше уже не помнилось ничего.

Слово вылетело, как камень из пращи, и разум встрепенулся. Искры жизни… Они где-то там. Горят, ибо некому было гасить. Они все горят и будут гореть вечно, и лишь одной-единственной среди них нет – той, которая могла бы оживить драура.

…Нет, была еще одна погасшая искорка – та девушка… как же ее звали? Из памяти исчезло слишком много имен. Остался лишь образ юной альфары. Кто она? Как ее звали? Как прервалась нить ее жизни?

В центре селения ярко горел костер. Дрова – бревна, ветки, старые тряпки, всякий горящий мусор – таскали всем миром. Куча получилась знатная. На самый ее верх водрузили труп демона, и шаман, размахивая посохом, пустился в пляс, заклиная духов. По-хорошему, надо было принести жертву на Месте Силы, но эти демоны его уже осквернили и надо сперва провести очистительные обряды, потом отдельно задобрить Обитателей Места, и уж только потом снова жить по-старому.

Пламя занималось неохотно – притащенные жителями поселения ветки и мусор никак не желали гореть. Вокруг плавал густой дым, такой едкий и удушливый, что многие женщины и дети быстро разбежались. Остались лишь мужчины и самые любопытные мальчишки. Шаман уже устал, закликая огонь и усмиряя пленного демона. Он даже обрадовался, когда до него донесся запах горелых волос и плоти – противный, он служил тем не менее добрым знаком. Очистительный огонь добрался-таки до иномирной плоти и взялся за дело.

Два привязанных к столбам «демона» думали о чем угодно, только не об этом.

– Вот это да! – бормотал Карадор, вертя головой. – Рассказать кому – не поверят! Никто из наших никогда в этих землях не бывал. Это же такое приключение… Жаль, что последнее!

Тара до боли в скулах стиснула зубы. Девушке было так страшно, что она еле сдерживалась, чтобы не наорать на своего спутника. Ведь видит же, что ей хреново! Так зачем растравляет? От ужаса она находилась в полуобморочном состоянии, не могла не то что говорить, но даже и думать.

– Ты прости меня, а? Я, конечно, был плохим отцом, честно говоря, вообще никаким, но… Знаешь, я бы вот сейчас умер – если бы точно знал, что ты останешься живая. Как думаешь, это инстинкт отцовства или ты мне просто все еще немного нравишься? Нет, чес-слово, я всерьез подумывал, чтобы на тебе самому жениться… ну, если бы ты не оказалась моей дочкой. Мы бы с тобой вместе путешествовали…

– Мм… – Тара стиснула зубы, чтобы не кричать. Ее била нервная дрожь.

– А все-таки хорошо, что Льора тут нет, – тем временем продолжал неугомонный эльф. – Вот было бы хреново, если бы еще и парень влип! Как думаешь, у него хватит ума открыть Портал и смыться отсюда? Он же в одиночку не сможет нам помочь, так?

– Ы-ы-ы, – простонала Тара. По щекам бежали злые слезы.

– Тебе нехорошо? – тут же переключился на нее Карадор. – Чего-нибудь болит?

– Да! – завизжала девушка. – Да, болит! Ты меня достал! Козел! Урод ушастый! Сволочь!

Люди, стоявшие вокруг – ветер, как нарочно, дул в другую сторону, унося вонь в поля и перелески, – отпрянули прочь. Некоторые нацелили на демонов оружие, что-то крича на своем языке. Видимо, вопли Тары они приняли за попытку демона напасть на них.

«Охотница» же пребывала на грани истерики. Сейчас она всеми фибрами души ненавидела Карадора – неужели не мог усидеть на месте, когда увидел, что драур упал? Их убежище осталось бы нераскрытым, и сейчас они были бы в безопасности. Фрозинтар сам приказал им оставаться на месте! Он нарочно жертвовал собой ради них, а они, вместо того, чтобы сберечь его дар, по-глупому попались. И все из-за него! Убила бы урода!

Тара билась в истерике и кричала, пока не выдохлась и не повисла на веревках.

– Я вспомнил!

В голосе не было интереса – просто констатация факта.

– Да! И… тебя.

– Я знаю. Я говорил с Одним из Вас. Потом. Позже.

– Есть! – Где-то в глубине возникла и начала крепнуть уверенность в своей правоте. – Выбор есть всегда.

– Выбор есть всегда! – упрямо повторил драур. – Отпусти меня, Тало, и я…

– Есть. Я помню свое имя. Я помню все. Я – драур!

Низкое горловое рычание прокатилось волной и заглохло в пыли.

…в пыли?

Пыль… нет, пепел. И зола.

Он приходил в себя долго – выкарабкивался, выныривал из слоя пепла, как из толщи воды. Каждое движение причиняло боль, но не двигаться было нельзя. Тело восстанавливалось, лепилось в обратном порядке: кости собирались из крошечных обломков, обрастали постепенно налипающими на них мышцами, их пронизывали кровеносные сосуды и тончайшие нити нервов, все это обтягивалось кожей, прорывая которую начинали расти волосы. Грудная клетка распахнулась, со свистом всасывая в легкие воздух – не для дыхания, а просто так, чтобы они расправились, занимая природой отведенное место. Шевельнулось, устраиваясь поудобнее, сердце. Вспух, больно надавив на глазные яблоки, мозг. Внутренности осели на своих местах.

– Ы-ы-ым…

То ли вздох, то ли стон.

Зрение вернулось мгновенно, вместе со вспышкой света, которая лезвием бритвы резанула по глазам. Легкий ветерок донес запахи земли, гари, разлагающейся плоти, дыма и большого скопления людей. Тишина порвалась под напором хлынувших в уши звуков. Воскрешение совсем не походило на умирание – так больно ему не было никогда. Стиснув зубы, чуть не откусив язык, он терпел, и лишь тело не желало мириться и дергалось в судорогах какое-то время. Лишь потом дошло, что это была обычная проверка – могут ли двигаться руки и ноги, все ли в порядке, на месте ли мышцы.

Когда припадок прошел и волны новых ощущений вынесли его на поверхность океана боли, он некоторое время лежал, глядя в ночное небо. Сил не было даже на то, чтобы моргать. Потом зашевелились пальцы – сжимаясь в кулаки, оставляя глубокие борозды в слое пепла, загребая в горсти обгорелые останки.

– Мм…

Тело не сразу поняло, чего от него хотят. Лишь со второй попытки удалось сесть. Напрягая все мышцы, даже скулы, потом он смог выпрямиться, озираясь по сторонам.

Какое-то поселение… Остатки костра на площади… Именно здесь днем сожгли его тело, не зная, что драура невозможно убить, если он сам этого не хочет. На месте остался пепел, немного обугленных костей – этого было достаточно, чтобы вернуться к жизни.

Он медленно поднял руку, при свете луны рассматривая растопыренные пальцы так, словно впервые увидел. Одежда сгорела напрочь, да он в ней сейчас и не нуждался. Сказать откровенно, то, что открылось там, в межмирье, было намного важнее. Он и на руки-то свои смотрел так, как смотрят на привычные вещи, с которыми вскоре придется проститься навсегда.

Тихие шаги в ночи. Их обладатель не так хорошо видит в темноте – он крадется на ощупь, но при этом сопит так, что его услышит любой. И он не замечает драура, стоящего на пепелище среди углей, обгоревших бревен и спекшегося мусора. Человек крадется к двум столбам, возле которых ждут последнего утра в своей жизни двое пленников.

Шаман усмехнулся и достал нож. Та-ак, сейчас волосы и уши… Завтра демонов сожгут на костре, и тогда в пепле и золе можно будет поискать зубы и уцелевшие обломки костей. Подняв руку с растопыренными пальцами, он начал начитывать заклинание, которое должно было усмирить пленных демонов. Дочитав до середины, полез в мешочек на поясе…

И неожиданно почувствовал, как его запястье словно сдавили железные тиски. А потом над ухом прозвучал глухой зловещий голос, на незнакомом языке произнесший несколько слов.

Медленно обернувшись, шаман с ужасом и удивлением уставился на странного демона, чью плоть они сегодня днем спалили на костре. Он сам видел, как распадалось его тело, пожираемое пламенем! Как лопалась кожа, чернели и обугливались мышцы, сгорали кости, превращаясь в пепел. И вот он здесь! И его глаза горят тем же алым огнем, что и возле Места, а пальцы крепко, до хруста в костях, сжимают запястье человека.

Демон нажал сильнее, и в самом деле послышался хруст ломаемой кости. Шаман вскрикнул от неожиданности. А демон ловко перехватил его другой рукой за шею и сдавил. Боль была короткой и сильной.

Отбросив в сторону мертвое тело, словно это была старая тряпка, драур шагнул к пленникам. Карадор таращил на него глаза, будто увидел призрак.

– С ума сойти, – пролепетал он. – Вот это да!

Веревки лопнули под пальцами драура, как гнилые нитки. Обессилевшая Тара сразу упала на землю и с трудом смогла выпрямиться, опираясь на дрожащие руки. Карадор устоял на ногах, привалившись к столбу.

– Фрося? – не веря своим глазам, выговорил он. – Фро-Фрозинтар… ты?

Наклонившийся, чтобы помочь девушке встать на ноги, тот бросил взгляд через плечо.

– Фрозинтар, – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Да, меня так звали… зовут. А ты – Карадор.

– Фрося, – всхлипнул тот и неожиданно бросился своему спасителю на шею, как ребенок, обхватив его торс руками и ногами. – Фрося, ты здесь… ты живой… а я уж думал – все, конец!

Тара, которую драур поднял на ноги, прижалась с другой стороны, желая удостовериться, что ей это не мерещится в предсмертном бреду. Они спасены, они не умрут через несколько часов! Какое это, оказывается, счастье!

– Я здесь, – повторил Фрозинтар. С каждой секундой привычный мир все больше брал над ним власть. В памяти всплывали образы, события далекого и недавнего прошлого, воскресали мысли и чувства.

– Но тебя же того… сожгли. – Карадор пытливо заглянул ему в лицо. – Мы сами видели.

– Я же драур. Я бессмертен. Меня нельзя уничтожить. Смерти нет.

– Круто! А давай еще, а?

Тара нервно хихикнула – ее папочку явно ничто не сможет изменить.

– Нет, – мотнул головой Фрозинтар. Это все-таки больно и немного страшно. – Странная встреча в межмирье вспомнилась во всех подробностях. – Кроме того, у нас есть более важное дело. Где Льор?

– Там.

Кивнув, драур сделал несколько шагов прочь, но остановился, озираясь по сторонам. Это поселение, эти люди… Здесь он впервые узнал, что такое смерть. Здесь вслед за ним чуть было не погибли двое близких ему существ. Эти люди хотели уничтожить демона – и разбудили зло, которое было намного страшнее.

– Идите вперед, – промолвил он. – Я вас догоню.

Тара понятливо кивнула – она знала, что такое месть. Но Карадор неожиданно уперся:

– Э, нет! Я не согласен! Учти, что я – пацифист и не могу допустить, чтобы…

– Все в порядке. – Фрозинтар опустил тяжелую длань на плечо эльфа. – Обещаю, никто ничего не почувствует!

Не допуская развития дискуссии, Тара цапнула Карадора за руку и потащила прочь. Девушка догадывалась, что сейчас тут может произойти нечто страшное, и хотела оказаться от этого места как можно дальше.

Оставшись один, драур раскинул руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир. Искры… Сотни сверкающих крошечных искорок. Сотни жизней. Та девочка, Седона, – он вспомнил ее имя! – отдала свою искру, чтобы жил драур. А эти люди так или иначе хотели ее погасить – и думали, что погасили. Эта девочка пожертвовала собой ради его будущего, тогда еще неопределенного. Сейчас он знал, что его ждет, и не собирался отказываться от этого дара. И был готов мстить тем, кто мог ему помешать.

Он не знал, что надо делать, но все получилось само собой. Сотни крошечных искр внезапно ярко вспыхнули – их сейчас мог бы увидеть любой! – а потом так же неожиданно погасли.