4
Маленький костерок горел почти без дыма, давая совсем немного света — буквально в паре шагов от него все погрузилось во тьму. Лишь кое-где, если присмотреться, можно было заметить такие же огоньки. Над каждым виднелась коренастая фигура.
Орочий лагерь спал. Большинство орков устроилось на земле, благо еще длилось лето, и выносливые воины могли не утруждать себя устройством палаток. Обычно на марше палатки ставили лишь для командиров, а для простых воинов в лучшем случае натягивали навесы от дождя и ветра.
Сейчас почти все спали, кроме часовых. Одни сидели у костерков, поддерживая огонь и глядя в темноту, другие не спеша обходили лагерь.
Медленно, прижимаясь животом к земле и лишь иногда поднимая голову, чтобы оглядеться, я ползком пробирался по лагерю. Пришлось оставить громоздкий меч и вооружиться трофейными орочьими клинками — широкими тяжелыми тесаками, которые орки называют «талгатами». А что еще делать, если другие мечи слишком легки для меня?
Несмотря на то что ночь была темной, я прекрасно видел, куда ползу. Очень осторожно, стараясь не делать ни одного лишнего движения, вместе с десятком добровольцев продвигался в сторону орочьего обоза, оставив в стороне спящих у костров воинов. Руки чесались подобраться к спящим и перерезать им глотки, тем более что сорок эльфов за несколько минут могут нанести большой урон войску, прежде чем кто-нибудь поднимет тревогу. Но мастер Теор отправил меня в обоз. А сам подбирался к лагерю. Он и ушедшие с ним эльфы должны были отвлечь внимание от нас, а мы — от них. Еще до начала операции договорились, что, услышав шум, поднятый соседями, бросим все и удерем, пока не поздно.
Как и у любой армии, у темноволосых был свой обоз — на подводах тащили разобранные части осадных машин, там же везли продовольствие для целой армии, транспортировали раненых, гнали пленных. Сейчас подводы были составлены полукругом, оберегая лагерь от нападения. Пленных устроили тут же. За плетеной изгородью вповалку лежали эльфы — в основном женщины и подростки.
Чья-то рука коснулась моего локтя. Я обернулся — на меня в упор смотрели широко распахнутые глаза.
— Там наши! — прошептал подросток.
— Вижу, Теллор, — кивнул я. — Тише! Ищи, где у них припасы.
— А они? — Подросток кивнул на пленных. — Мы так и оставим их здесь? И даже не попытаемся спасти?
— Ты с ума сошел, — прошипел я, подтягивая Теллора поближе и шепча ему прямо в ухо. — Нас здесь два десятка, а темноволосых только в охране не менее двух сотен! Всех порежут на куски!
— Но… но, — послушание боролось в Теллоре с юношеским максимализмом, — мы должны хотя бы попытаться! Это бесчестно — оставлять эльфов в плену!
Умом я понимал, что он прав. Но подставлять остальных не хотелось.
Подобравшись к подводам, мы рассредоточились. Я тихо приподнялся и осмотрелся, стараясь не делать лишних движений.
Под подводой и вокруг нее вповалку спали орки. Тихо подполз к ближайшему… затаил дыхание… примерился…
Одна рука легла на рот, глуша крик, в то время как вторая от души мазнула по горлу спящего. Орк дернулся, захрипел, но я уже отпустил его и поспешил к другому. Потом — к третьему. Так и резал их — спокойно, как подраненную дичь на охоте, ничего не чувствуя и не думая. Это была моя работа.
— Готово! — шепнул я, вытерев нож об одежду последнего. — Вперед!
Несколько теней неслышно окружили подводу. Двое вскарабкались на нее, другие остались снаружи. Пока воины перегружали мешки, я пробрался дальше.
Костерок освещал небольшой клочок земли. Над ним на бревнышке сидел здоровенный орк. Ссутулившись, он опирался на копье. Рядом темными кулями лежали его соратники. Стараясь не делать лишних движений и внимательно следя за тем, куда поставить ногу, я подобрался ближе…
И встретил внимательный, чуть удивленный взгляд.
Несколько секунд мы с часовым пялились друг на друга.
— Аррр… — В горле орка заклокотало сдерживаемое рычание. Он начал приподниматься, но тут я, резко выпрямившись, рванулся вперед и взмахнул ножом. Мы оказались так близко друг от друга, что орк не успел ни уклониться, ни защититься. Лезвие до рукояти вошло в его живот. — Арррхх, — зарычал с придыханием часовой, одной рукой схватаясь за рану.
Я перехватил его свободную руку, отводя удар, боднул его головой в лицо. Зажимая рану на животе, враг рухнул наземь.
— А? Что? Где? — Несколько голов приподнялось над землей. Еще не проснувшись, орки уже тянулись к оружию.
Быстро наклонившись, я подхватил копье, выпавшее из рук часового, и пригвоздил к земле ближайшего воина.
— Уходим!
Рядом со мной с земли прыжком поднялся еще один орк, но рухнул обратно, когда я выдернул копье из тела его соратника и вонзил ему в живот.
Темные тени уже попрыгали с подвод, нагруженные мешками и узлами. Десять эльфов несли добычу, остальные десять должны были прикрывать их отход.
Раскидав ринувшихся, чтобы перехватить меня, орков, оставив нож в чьем-то животе и разжившись вместо него третьим талгатом, я вырвался из лагеря и быстро пересчитал подчиненных. Десять «грузчиков» и восемь… Не может быть?
— Где Теллор? — прошипел на бегу.
— Не знаю… — У ближайшего эльфа вытянулось лицо.
Но мы оба уже знали ответ.
В лагере рабов поднялась суматоха. Там метались какие-то тени, слышались голоса и крики. Часовые поднимали воинов по тревоге, одни спешили к лагерю, а другие метались между подвод. Практически одновременно и на другом конце лагеря, где должна была действовать группа Теора, поднялась паника.
— Всем к лесу! — на бегу скомандовал я. — Ждать мастера Теора и уходить с ним!
— А ты, Данкор?
Но я лишь махнул рукой, устремляясь на поиски Теллора.
Сын леди Тиньэрель, которую мы с ее домочадцами доставили в целости и сохранности в замок, решил присоединиться к нашему маленькому отряду. Не помогли ни слезы матери, ни наши с мастером Теором увещевания. Подросток твердо решил, что его долг — воевать. В конце концов мы взяли мальчишку с собой, но прежде заставили поклясться во всем слушаться старших и поступать только так, как они прикажут. Он был с нами всего несколько дней — и вот на тебе! Да я его… Да я ему…
Через поле, толкая друг друга, бежало несколько эльфов — мужчины, женщины, дети, — преследуемые орками. Страх и отчаянная надежда придали беглецам сил, но до леса было еще очень далеко, а долгий переход накануне отнял у них слишком много сил. Их должны были переловить всех, а потом орки могут устроить охоту, прочесывая окрестные леса. По поднятому в лагере шуму они наверняка уже сообразили, что тут действовали партизаны. Значит, из-за действий одного мальчишки в опасности мы все.
— Теллор? — не в силах сдерживаться, позвал я. — Где ты?
Негромкий крик прозвучал неподалеку, а потом я увидел его. Теллор бежал, поддерживая какую-то девчонку, у которой от страха заплетались ноги.
— Теллор!
Догнавший их орк, недолго думая, замахнулся топором на длинной рукояти. Один удар и…
И я метнул трофейный талгат.
Попасть в движущуюся мишень практически невозможно, но мне повезло — талгат со всего размаха ударил орка рукоятью в лицо, тот взвыл, выронил топор и схватился за глаз. Теллор и висящая на нем девчонка вильнули в сторону, но это была временная удача. Они не успевали добежать до леса…
…Из которого внезапно, мыча и вращая глазами, выскочил уникорн…
Я громким криком приветствовал нашу Видящую и созданную ею иллюзию. Пригнув голову к земле, уникорн повел острым рогом туда-сюда, словно оценивая обстановку, а потом, заревев, кинулся наперерез бегущим к лесу эльфам. Те брызнули врассыпную, а орки, наоборот, приостановились, во все глаза глядя на огромного зверя. И только когда уникорн, сопя и фыркая, пронесся в нескольких шагах от остолбеневшего меня, я понял свою ошибку.
Это был настоящий, живой уникорн! Но откуда он взялся?
Позже я узнал, что Видящая не стала тратить силу на создание иллюзии, которая хорошо выглядит, но совершенно безобидна. Она с помощью заклинания поиска нашла поблизости настоящего уникорна и внушила ему напасть на лагерь орков.
Пригнув голову к земле и оглушительно ревя, уникорн пронесся мимо меня и, расшвыряв кинувшихся ему наперерез орков, ворвался в лагерь, попутно сбив одну из подвод.
— Отходим! — крикнул я, уже не таясь. — Всем отходить!
Мимо меня бежали эльфы. Преследовавшие их орки растерялись — куда бежать? В конце концов, враги разделились, часть повернула назад. Прикрывая отход товарищей, я схватился с ближайшим орком. Один из оказавшихся поблизости кинулся к нам, но внезапно взмахнул руками и упал со стрелой в горле — наши лучники стояли плечом к плечу и выцеливали одного врага за другим.
То и дело останавливаясь и отбиваясь, мы ворвались в лес и помчались туда, где нас ждали лошади.
Костер на большой поляне, со всех сторон окруженной дубами, появился внезапно. Еще несколько минут — да что там, несколько секунд тому назад я был уверен, что мы заблудились в ночном лесу и просто проскочили сквозь все ориентиры. И вот вам, пожалуйста — похожая на чашу круглая поляна, толстые, покрытые мхом стволы старых дубов и костер как раз в середине. На бревнах вокруг сидят шесть эльфов и четверо альфаров.
— Тысяча орков! — выругался я, осаживая своего коня буквально в нескольких шагах от костра. — Как это понимать?
— Вам понравилась моя пространственная иллюзия? — Единственная женщина не спешила встать, продолжала сидеть у огня и крепко держалась за посох. Лицо ее посерело, под глазами залегли тени.
— Все сделано просто прекрасно, госпожа, — ответил я, спешиваясь и помогая сойти моему пассажиру. — Просто за нами снарядили погоню, я успел подумать, что орки нас догонят… И кстати, откуда вы взяли уникорна? Это же очень редкое животное, их на Архипелаге считаные единицы!
— Я наткнулась на него совершенно случайно, — объяснила волшебница, что-то чертя концом посоха по золе, — когда собирала пространство в складки для вашего пути. Думаю, что от мгновенной переброски у него слегка испортилось настроение…
Ответом ей послужил многоголосый смех. Это смеялись мои соратники, въехавшие на поляну и услышавшие наш разговор.
— Не то чтобы «слегка», — промолвил один из эльфов, снимая со своего коня мешки с провизией, — думаю, темноволосые надолго запомнят эту ночь.
— Спасибо вам, госпожа, — улыбнулся я, — без вас нам пришлось бы очень туго.
— Простите, что не приветствую вас подобающим образом, — волшебница осталась сидеть, — но я очень устала. Уникорн… такой тяжелый!
Один за другим все участники ночного набега на стан орков спешивались и принимались разгружать уставших, взмыленных от долгой скачки коней. Хотя благодаря магии Видящей, которая придумала сжимать пространство в «складки», мы спокойно могли отправиться куда угодно и исчезнуть, не опасаясь погони — там, где «складки» расправлялись, наши следы исчезали, что называется, без следа, — и все-таки сегодня лошадям пришлось много побегать. Тем более что обратный путь они проделали с двойным грузом — каждый скакун нес либо двух всадников, либо всадника и тюки с провизией, а некоторые — и то, и другое. Я сам, например, вез девушку, которая всю дорогу ревела, уткнувшись носом мне в спину между лопаток.
Как ни была просторна поляна, на ней сразу стало тесно. Население лагеря пополнилось шестью мужчинами, одиннадцатью женщинами и девушками и пятью детьми. Слегка ошеломленные внезапным освобождением, бывшие пленники жались друг к другу, огромными глазами глядя по сторонам.
Оставив прибывших суетиться и обустраиваться, я отыскал Теллора. Подросток, пользуясь минутой, утешал девушку, которая наконец-то все поняла и запоздало испугалась. Увидев меня, подросток покраснел как маков цвет и потупился, пробормотав девчонке что-то вроде: «Погоди, сейчас я кое-куда сбегаю и…»
— Будь мы в армии, Теллор, ты бы весь завтрашний день провел на плацу, а потом еще заслужил бы три наряда вне очереди, а то и сутки ареста за то, что проявил самоволие во время исполнения сложнейшей операции, — холодно произнес я. — Как ты посмел так рисковать? Чуть было не подставил под удар нас всех!
— Но это же были пленные! — осмелился возразить подросток. — Я… я ведь тоже мог, как они… как их… Вот я и подумал, что…
— У нас нет сил для того, чтобы освобождать всех! — перебил я. — Мы и так делаем все, что в наших силах…
— И не стоит ругать кого бы то ни было за то, что он сделал то, что до него ни у кого не получалось, — прозвучал над нами голос мастера Теора.
Мы с Теллором подняли головы. Командир все еще оставался в седле, но почему-то не спешил спешиваться. Наоборот, он держался как-то странно, слегка скособочившись и словно боясь пошевелиться.
— Что с вами, мастер? — промолвил я, сделав шаг к его коню.
— Ничего. — Тот улыбнулся, и по этой улыбке я догадался, что дело плохо.
— Вы ранены?
— Это пустяки, Данкор. Я просто…
Но я уже видел — одной рукой он еще держал повод коня, а другую крепко прижимал к боку. В темноте было видно, что одежда на боку вся пропиталась кровью. В крови был испачкан и бок его скакуна.
— Вы ранены! Командир Теор ранен! Видящая!
— О нет! — всхлипнула волшебница, попыталась встать и тут же рухнула обратно на бревно. — Только не сейчас! Я так устала…
— Это пустяки, уверяю тебя, Данкор, — попытался сопротивляться мастер, но я уже стащил его с коня и на руках отнес к костру.
Со всех сторон сходились эльфы. Два слова «командир ранен» передавались из уст в уста, так что вскоре здесь собрались все. Кто-то подстелил плащ, и я опустил на него свою ношу.
— Это лишнее, — поморщился мастер Теор, когда я снял пояс с перевязью для двух его любимых мечей и стал расшнуровывать куртку. — Простая царапина. Могло быть и хуже…
— Хуже для вас, если вас убьют, — проворчал я, в четыре руки вместе с одним из эльфов снимая с него куртку. Все вокруг присвистнули.
— Ничего себе «царапина»! — воскликнул я. — Командир, разве можно так небрежно относиться к своей жизни?
Глубокая рваная рана пересекала бок мастера Теора. Кровь текла так обильно, что мгновенно залила и плащ, и мои руки.
Помогая себе посохом, подползла волшебница. Одного взгляда ей хватило, чтобы горестно застонать, качая головой:
— Я попытаюсь помочь, но…
— Не стоит, госпожа, — с усилием выговорил мастер Теор. — Мне уже не так и больно…
Видящая всхлипнула и, отложив посох, положила ладони на рану, пытаясь соединить края. Ладони ее слабо засветились — она вливала в израненное тело целительные силы. Но уже через несколько секунд выпрямилась и обвела нас затравленным взглядом:
— Я не могу. У меня нет сил…
— Бесполезно, госпожа, — прошептал мастер Теор. — Оставьте вашу заботу для других. Они больше нуждаются в вашей опеке. Данкор!
— Я здесь, — сказал я.
— Бери отряд под свою руку. Ты сможешь. — С каждым словом его голос становился все тише, так что мне пришлось наклониться к самым губам умирающего. — Ты — лорд…
— Двадцать лет назад это ничего не значило, — попытался возразить я. В самом деле, что осталось от моей знатности? Только имя…
— Это приказ, — выдохнул мастер Теор. — Приказы не обсуждаются! Это все…
— Погодите, мастер, — воскликнул я, сжимая его руку, словно это могло продлить командиру жизнь, — а ваша семья? Они… кто? Где?
В самом деле, за двадцать лет службы под его началом я ни разу не слышал, чтобы мастер Теор говорил что-то о своей семье. Мы, эльфы, держимся за родню — как, надо признать, и орки, — гордимся родственными связями, но что должно было произойти, чтобы эльф упорно молчал о семье?
— Они… погибли, — после недолгого молчания промолвил мастер Теор. — А теперь и я… иду к ним!
Его рука обмякла в моей ладони.
Тишину нарушило тихое всхлипывание — Видящая плакала, не скрывая своих слез. Наша волшебница отличалась мягким нравом и всякий раз рыдала над телами погибших, так и не успев привыкнуть к виду смерти и ран. Но кто сказал, что за две недели можно привыкнуть к войне? И кто сказал, что к войне нужно привыкать?
Тихо отодвинувшись, я накрыл тело мастера Теора краем пропитавшегося кровью плаща. Эльфы один за другим отходили от него, так что вскоре остались только мы с волшебницей. Видящая кое-как вытерла слезы, дотронулась до лба покойника благословляющим жестом и начала читать молитву.
— Что будем делать, командир? — Чья-то рука легла мне на плечо.
— Подготовьте все для погребения, — промолвил я, поднимаясь на ноги. — На рассвете пустим тело по воде.
Спать не хотелось, и я отошел к костру. В лагере еще никто практически не спал — приехавшие с ночной вылазки эльфы разбирали награбленное в обозе добро, осматривали оружие и раны, терпеливо дожидаясь, пока у Видящей дойдут руки до каждого, кто нуждается в ее помощи. А спасенные пленники жались к огню, тоже ожидая, пока на них обратят внимание.
— Всем отдыхать, — распорядился я, подходя к костру. — На рассвете будет прощание с мастером Теором. Теллор?
Подросток шагнул вперед. Судя по выражению его лица, он ждал сурового порицания.
— Это была твоя идея — спасти пленных, — сказал я. — Так что ты и займись ими. Принеси теплые одеяла, раздобудь хлеба. Устрой хотя бы детей!
Теллор кивнул и умчался выполнять мое распоряжение. Я присел на бревно у костра, протянул к огню руки. Сгрудившиеся рядом эльфы — вперемешку наши, то есть теперь уже мои подчиненные и недавние пленники — смотрели на меня во все глаза.
— Всем отдыхать! — повторил я. — Завтра будет трудный день.
— А ты, Данкор? — поинтересовался кто-то.
— Мне еще надо подумать, — ответил я. — Да и посты скоро придется проверять.
Постепенно толпа у костра стала рассасываться. Ночь заканчивалась, осталось не больше трех часов сна. У огня грелись костровой и почти все бывшие пленники — только девушки вслед за Теллором увели спать уставших детей.
Исподтишка разглядывая бывших пленников, я заметил, что меня самого рассматривают чуть ли не в упор. Лицо эльфа было определенно знакомо. Поймав мой взгляд, мужчина кивнул и придвинулся ближе.
— Что?
— Мы с вами не встречались раньше? — спросил он.
— Возможно, — кивнул я. — Вы служили в Коралловых Зубах?
— Нет, — грустно усмехнулся он. — Мы с братом — у меня был брат-близнец — хотели туда поступить, но не выдержали испытания. Двадцать пять лет назад Наместник Дейтемир устраивал турнир, победители которого…
— Вспомнил! — воскликнул я. — Именно там мы и виделись! На турнире! Братья-близнецы Торрир и Моррир.
— Да, я Торрир, — улыбнулся старый знакомый. — Торрир из Дома Аремира. Мы с вами встретились по пути. Вы ехали с отцом и… кажется, тоже братом?
— Зятем, — улыбнулся я. — Этирир…
Я запнулся, не зная, как сказать про своего зятя — в прошедшем времени или в настоящем.
— Простите, я ничего не знаю о своей семье. Когда темноволосые напали на Архипелаг, я находился далеко от дома.
— Мы с братом тоже сражались не на стенах своего замка, — вздохнул Торрир. — Высокий лорд Даэлор призвал нас к себе на службу — мы ведь считались его вассалами, поскольку не попали в Коралловые Зубы на том турнире. Все окрестные лорды тогда отправляли часть своих рыцарей на службу. Лорд Даэлор спрятал женщин и детей в потайных подземельях, а нам приказал стоять насмерть. И мы стояли… почти двое суток. Но потом орки разломали стену осадными машинами и ворвались в замок. Моррир был ранен, когда мы попали в плен, и эти твари его добили. Прямо на моих глазах. — Эльф испустил еще один долгий вздох. — А что с моими родителями, я не знаю.
Помолчали. Мы не были вассалами лорда Даэлора — над нами властвовал его сосед, — и потому я не мог расспросить Торрира о судьбе своих родных.
Мысли о семье опять всколыхнули горестные размышления о только что умершем мастере Теоре. Он сказал, что все его родные погибли, а до этого ни разу не упоминал, откуда он и какого рода. И теперь уже никогда и никто его не вспомнит. Некому вспоминать.
Но мы — другое дело. Я поднял голову и оглядел залитую мраком поляну. Большинство эльфов и альфаров нашего отряда спали в шалашах под деревьями, немногие устраивались на ночлег на ветках дубов. Сейчас почти все спали — кроме часовых и сидевшего рядом Торрира. Задремала даже Видящая, закончив молиться над телом мастера. Мои соратники… За те недели, которые мы провели в тылу армии захватчиков, мы стали настоящей семьей. И я неожиданно для себя подумал, что у мастера есть родня — пусть не по крови, но по жизни. Долгое время большинству из нас он был командиром, а для меня так и вовсе если не вторым отцом, то старшим братом — это уж точно.
