Глава 8
— Скучно! — резюмировал Карадор и с хрустом откусил добрую треть прожаренной сырной лепешки. — Ну фто жа жыжнь! — продолжал он уже с полным ртом. — Фефвефтый день ф пути — и нифего не пвоисво… тьфу… не происходит. Все едем и едем.
— Ну почему же не происходит? — спокойно откликнулся Асатор. — В селение приехали.
Рыцарь сидел так, чтобы взглядом ненавязчиво контролировать входную дверь и половину трактира, где путешественники остановились, чтобы перекусить. А точнее — подчиняясь нытью неугомонного эльфа, который сразу после завтрака стал настаивать на обеде и сейчас ел за двоих. Фрозинтар, устроившийся напротив, точно так же ненавязчиво контролировал лестницу, ведущую на второй этаж, люк в погреб и вход на кухню. Все они были приоткрыты — в погреб только что полез за окороками трактирщик, с кухни через дверь плыли соблазнительные запахи жареного и вареного, а с лестницы второго этажа так легко можно было атаковать. Не то чтобы они ждали нападения, просто оба успели узнать, что «Карадор» и «приключения» — слова-синонимы.
— А тебе мало? — поддержал рыцаря драур. — Достаточно вспомнить, как ты ухитрился потеряться в орешнике…
— Я исследовал местность, — прочавкал Карадор.
— Свалиться в ручей…
— Умыться уже нельзя!
— Чуть не остался под завалом…
— Кто же знал, что этот дом только с виду крепкий?
— А те гоблины…
— Они настолько отличаются от обычных, равнинных, что их грех было не исследовать…
— …Изнутри. Сожрали бы они тебя за милую душу — и дело с концом. Хорошо, что в этих горах не водятся дворхи.
— А это кто такие? — Глаза неугомонного эльфа вспыхнули, как две свечи.
— Карлики-людоеды. Едят все, что можно прожевать. Говорят, они в голодные годы кидают жребий — кого зарезать и съесть из числа своих соплеменников.
— Ты с ними встречался? Почему не рассказывал?
— А чего рассказывать? — пожал плечами драур, одним глазом проследив, как хозяин выбрался из погреба, ловко неся под мышкой окорок. — Я их спугнул, когда они пытались разделать добычу. Сначала дворхи на меня бросились, но потом… убежали.
— Интересно почему? — захихикал Карадор. — Ты же такой душка и лапочка!
Драур скрежетнул зубами, впервые за долгое время желая, чтобы неугомонный эльф хоть чем-нибудь заткнул рот. О том случае он вспоминать не любил — дворхи похитили детей, и он, желая помочь людям и вернув детей, заслужить себе право жить возле селения и хоть иногда общаться с живыми существами, пошел по следу. Но опоздал — оба ребенка были уже мертвы. В ярости и с досады он тогда разорвал пополам нескольких карликов — всех, кого успел поймать. Это отнюдь не улучшило его отношений с горцами, и драуру пришлось уходить из той местности.
По счастью, разговор прервался сам собой — принесли жареное мясо. Подавальщица, ядреная девица, при взгляде на фигуру которой на ум приходили только специальные термины вроде «грудинка», «филе» и «огузок», поставила перед посетителями большое блюдо, где в густой подливке плавали зажаренные с пряностями куски свинины, наскоро украшенные зеленью и порезанной кружочками морковью. Как минимум двое тут же полезли цеплять мясо на лезвия ножей. Деликатный Льор и сам себя назначивший часовым Асатор не спешили присоединяться к двум самым голодным едокам, хотя юноша и провожал каждый кусок тревожным взглядом.
— Что уставилась? — поинтересовался драур, которому телеса подавальщицы загораживали обзор.
— Да вот, — девица смутилась, — вы извините, коль чего не так скажу, но… А вы правда эти… ну… ельфы?
— «Ельфы»… — Рыцарь не отводил взгляда от двери. — Это, как я понимаю, от слова «есть»?
Льор и Тара прыснули. Карадор перестал жевать и уставился на всех возмущенным взором. Щеки его оттопыривались, как защечные мешки хозяйственного хомяка. Поскольку ни выплюнуть, ни сразу проглотить такое количество мяса он не мог, то ограничился выразительным мычанием и постучал себя пальцем по лбу.
— Если ты имела в виду именно это, — Фрозинтар с легкостью подхватил эстафету от Асатора, — то да, мы — ельфы! А что?
Карадор попытался под столом пихнуть драура ногой, но ушиб пятку и тихо взвыл.
— Да так. — Подавальщица смущенно накручивала фартук на палец. — У нас тут менестрель как-то зимой захаживал. Баллады про ельфов пел, всякие истории рассказывал — заслушаться можно! Только у него ельфы другие были.
— А какие? — подала голос и Тара. Ее вдруг разобрало любопытство.
— Ну… не такие. Вот девочка — она точно ельф, то есть ельфа самая настоящая. — Девица кивнула на мигом покрасневшего Льора. — Ельфы — они такие нежные, воздушные. Этим, как его… вертрогадом питаются.
— Ага, — как ни в чем не бывало кивнул Фрозинтар, — виноградом, нектаром и пирожными. А не лопают жареное мясо и копченую колбасу за троих!
Карадор попытался ответить, еще не прожевав то, что было у него во рту, и в результате подавился. Пока он, кашляя, не заплевал все вокруг, драур спокойно шлепнул его между лопатками.
— Да тише ты, Фрося! Так и убить недолго! — воскликнул неугомонный эльф. — А вам завидно? Ну люблю я копченую колбасу! Люблю! И вообще, раз такое дело… Берите, ешьте! — Он демонстративно отодвинул блюдо с мясом. — И не смотрите такими голодными глазами.
— Девочке оставь, — процедил Асатор, старательно отводя глаза.
— Спасибо, — еле выдавил совершенно багровый Льор, робко протягивая руку за самым маленьким кусочком.
Тара не выдержала и фыркнула. Смех подхватил Карадор. Драур переглянулся с рыцарем и заговорщически ему подмигнул. Подавальщица была несколько сбита с толку.
— Но ведь вы же того… ельфы! — воскликнула она, всплеснув руками.
В ответ за столом грянул хоровой хохот. Даже у обычно сдержанного Асатора в глазах плавали смешинки, а плечи тряслись от беззвучного смеха.
— И что? — отсмеявшись, воинственно расправил плечи неугомонный эльф. — Сразу видно, что вы тут нормальных эльфов не видели! На меня в Тайной службе короля Кейтора тоже поначалу косились, как на чудо заморское. Но потом, когда я с первой зарплаты всем проставился, сразу зауважали.
Подавальщица тоже, видимо, знала, что такое «проставляться», потому что посмотрела на Карадора с некоторой долей восхищения.
От дальнейших расспросов их спасло появление новых посетителей. Около десятка вилланов, топая ногами и возбужденно переговариваясь, ввалились в трактир. Сразу стало шумно, тесно и сильно запахло конским потом, землей, навозом и прочими ароматами деревни. Вилланы громко затребовали пива; они не спешили рассаживаться, а собрались у стойки. Подавальщица бегом бросилась за кружками.
Внимательно посмотрев на людей, Асатор движением бровей указал на них Фрозинтару. Рыцарь успел узнать характер драура и понимал, что в трудную минуту на него можно положиться. Бывший наемник ответил ему легким кивком головы. Оба неосознанно приготовились к драке — у большинства вилланов за пояса были заткнуты топоры и ножи для разделки туш. Двое притащили с собой рогатины, с какими ходят на крупного зверя.
— Ну чего? — Трактирщик вместе с подавальщицей быстренько притащил пива и легкой закуски. — Все-таки решились?
— Да. — Один из вилланов, детина поперек себя шире, с торчащей в разные стороны нечесаной бородой, грохнул по стойке кулаком. — А чего ждать? Из города нам не торопятся Искателей высылать, значит, придется идти самим!
— Ого! И не страшно?
— А чего страшиться? Он небось один, а нас вон сколько! — поддержал бородача еще один виллан. Судя по внешности, они приходились друг другу братьями. — Как все навалимся, как ударим — не уйдет!
— Ага, это ежели он один. А коли их там двое окажется? Эти твари поодиночке не летают.
— Больно много ты знаешь, — проворчал третий виллан, который уже успел выпить свое пиво до дна и тянулся за новой кружкой.
— Знать не знаю, а вот менестрель, который тут зимой бывал, балладу сказывал. Помните, про тварь мстительную, которая за убийство подруги рыцареву невесту прикончила?
Подавальщица, как раз притащившая новую порцию пива, хлюпнула носом — видимо, баллада была жалостливая.
— Так менестрель, может, не про эту тварь пел. Мы-то откуль знаем? — рассудил виллан, припадая к кружке. — Эх, хорошее у тебя пиво, брат Рут! Плесни-ка по новой, красавица!
— Э, а нам пива? — воскликнул Карадор. — Мы тоже хотим! И мы раньше их пришли. Ну-ка, Фрося, разберись!
Драться не входило в планы драура, во всяком случае, нападать первым. Весь опыт говорил бывшему наемнику, что ссориться с людьми просто ради ссоры — себя не уважать. Тем более что он мог сломать барную стойку одним ударом кулака. Но зачем?
Оценив рост и разворот плеч бледного до синевы скуластого незнакомца со странными глазами, вилланы как-то сразу притихли. Кто-то словно невзначай потянулся к висевшему на поясе ножу, но Фрозинтар остановился перед ними и осведомился довольно мирным тоном:
— О какой твари вы говорите?
— Ну это… летает тут такая, — начавший разговор детина несколько раз взмахнул руками. — А может, не летает, а ползает…
— Летает-летает! Коли ползала, следы были бы! А то нету! — заспорили с ним.
— А может, она того… крадучись?
— Эдакая махина — и крадучись? Кто видел, чтоб драконы крались?
— Дракон?
Рядом возник Карадор с горящими глазами, потирая руки и подмигивая всем подряд. Вынырнув из-под локтя своего друга, он протолкался поближе, оказавшись в кругу вилланов.
— Дракон? Никогда не видел живого дракона! Он какой? Белый? Черный? Зеленый? В крапинку?
Ободренные вниманием и неподдельным интересом незнакомца, люди заговорили все разом, постепенно разошедшись, и принялись перебивать друг друга, спеша поведать все новые и новые подробности. Каждый горел желанием высказаться первым, каждый был уверен, что располагает самыми точными сведениями, и вообще, был у этого дракона в гостях и за хвост его успел подергать, а остальные — жалкие выдумщики, которые готовы от безобидного ужа бежать без оглядки.
— Тих-ха!
Низкий рык драура прокатился под потолком трактира, заставив вилланов испуганно присесть.
— По очереди, мать вашу!
Через несколько минут все стало более-менее ясно.
Жители данного селения и окрестные хуторяне в основном жили за счет скотоводства — пригодной под пашню земли было не так уж и много, лишь под огороды. Ячмень и овес выращивали не столько на хлеб, сколько на корм скоту, а все нужное закупали в городе на осенней ярмарке. И вот уже несколько месяцев, как только скот выгоняли с кошар на пастбища, в отарах и стадах стали пропадать овцы и коровы.
Вообще-то, и в прошлые годы бывало, что не досчитывались овец и коров — животные могли упасть с обрыва, могли отстать от стада и стать добычей хищников, сами пастухи могли прирезать заболевшее животное. Иногда и случались кражи — где-то в горах жили подземники, которые могли при случае спереть овцу или козу. За год все отары теряли две-три дюжины животных — не так уж и много.
Но в этом году за неполные три месяца отары уже потеряли более полусотни овец и несколько коров. Серьезная потеря, если учесть, что все овцы были матками, ожидающими приплода. Набеги начались не сразу, как выгнали скот, а примерно через пару-тройку седьмиц. До этого все шло как обычно.
Некоторое время вилланы были уверены, что скот таскают подземники. Они даже отказались в этом году от меновой торговли с ближайшим поселением рудокопов — мол, с ворами не торгуем. Гномы кивали на цвергов и дворхов, но доказательств вины последних представить не могли, а овцы продолжали пропадать. Пастухи в один голос утверждали, что это дело какой-то твари. Они описывали зверя по-разному, сходясь на том, что у него есть крылья. Но про драконов тут не слыхали с давних пор, и пастухам не верили. Тем более что большинство нападений совершалось по ночам, когда мало что можно увидеть.
Оберегая свои стада, вилланы стали пасти их поближе к селениям, а на ночь загоняли в кошары. Некоторые, самые осторожные, даже вовсе возвращали коров и овец в сараи, таская им туда возами траву с поля. Нападения прекратились, как по волшебству, окончательно уверив людей, что во всем виноваты именно подземники — одно дело выбраться тайком из пещеры и отогнать к себе пару-тройку овечек, и совсем другое — совершить налет на деревню.
Еще несколько седмиц все шло тихо-мирно, а потом был совершен именно что налет, раз и навсегда доказавший, что подземники, как вполне миролюбивые гномы, так и воинственно настроенные дворхи, тут ни при чем.
Совершилось это белым днем, так что нашлись свидетели нападения.
Косари вышли на рассвете, чтобы до солнышка успеть накосить травы для стоявших в загонах овец и коров. Работали они споро, выкашивая косами-горбушами склоны альпийских лугов и, исполнив работу, собирались отправиться за подводами, чтобы привезти траву животным. В этот момент откуда-то из-за горной гряды на них и напала странная крылатая тварь. От неожиданности — подобных существ люди никогда прежде не видели — все оцепенели. И она совершенно спокойно, упав с высоты, как сокол, подхватила одного косаря и была такова.
Однако это был не последний случай. С момента нападения на человека прошло примерно полмесяца, и с тех пор еще четверых унесла точно такая же тварь. Она хватала всех без разбору, мужчин и женщин, что сбивало людей с толку и заставляло усомниться в том, что они имеют дело с драконом. Ведь даже дети знают, что драконы охочи исключительно до девиц, а простые мужчины им без надобности. Люди стали бояться ходить куда-либо в одиночку и без оружия. Теперь даже женщина к колодцу шла в сопровождении вооруженного мужчины, а детей не пускали со двора. Но все равно раз в день-другой кто-то обязательно пропадал — если не в этом селении, так на уединенных хуторах в окрестностях.
— И как выглядел этот «дракон»? — поинтересовался Фрозинтар.
Вилланы опять заговорили, перебивая друг друга. Двое из них своими глазами видели крылатую тварь, остальные спорили, что после пяти-шести кружек пива без закуски привидится и не такое, а тварь на самом деле выглядела по-другому. Постепенно поднялся общий шум и гвалт, в котором можно было разобрать лишь отдельные слова: «крылья — во!», «зубищи — во!», «когтищи», «хвост такой…», «пасть во какая!», «волосатая вся…».
— Пещерный морл, — произнес драур, выслушав людей.
— Это чего за зверь? — прочавкали рядом.
— Да вот такой… Они обитают на Плоскогорье, но и на восток тоже иногда забираются. Живут парами или колониями — несколько взрослых пар и их детеныши. У драконов в клане обычно яйца откладывает одна пара, вожак и его подруга. А у морл не так. Наверное, у них детеныши появились, вот родители и таскают им еду.
— Еду? — вытаращились вилланы. — Это они и людей, того… тоже?
— Да.
Вилланы нервно переглянулись. Кто-то поспешил залить нервное потрясение добрым глотком пива и потянулся за сухариками, которые лежали на блюде…
То есть должны были лежать. Скользнув пальцами по пустому месту, виллан оглянулся на трактирщика:
— Эй, Рут, а закусь где? Неси давай!
— Да я уж принес… Полное блюдо! Да вон же!
Все разом обернулись, следуя указующему персту, и уставились на Карадора, который, под шумок присев с краешка стола, по одному перетаскал все сухарики и сейчас как раз грыз последний. Застигнутый на месте преступления, эльф хлопнул ресницами:
— Чего? Я всегда, когда волнуюсь, есть хочу!
— Ну ты и обжора! — не выдержал Фрозинтар. — Скажи на милость, ты когда-нибудь не волнуешься?
— Точно! — воскликнул кто-то из вилланов. — Это же Рей Обжора! Все-таки приехал?
— Ась? — заволновался Карадор.
Вокруг него мигом сомкнулось кольцо возбужденных вилланов. Люди толкали друг друга локтями, хлопали эльфа по плечам, снова заговорили все разом. Из обрывков речей стало понятно, что несколько дней назад, когда монстр первый раз напал на человека, в столицу послали гонца с просьбой отыскать и пригласить сюда известного на всю страну Искателя Рея по прозвищу Обжора. В деревне его никто раньше не видел, но менестрель, который прожил тут почти ползимы, часто баловал местных завсегдатаев трактира историями из его жизни. По его словам, это был самый умелый, опытный и ловкий охотник на всяких монстров — настолько, что его даже «ельфы» приглашали, когда у них случалась нужда. Всем ведь известно, что они — существа возвышенные, тонко чувствующие природу, нежные и для них дохлый комарик может стать причиной вселенского траура. А чтобы убивать монстров — и вовсе сил не хватает. Среди вилланов имелись сомневающиеся в том, что великий Рей Обжора явится в их деревеньку. Но вот поди ж ты! Вот он! Живой! Сидит тут, нервно прижав к груди пустое блюдо из-под сухариков…
Особенно радовался необъятных размеров бородач, который оказался деревенским старостой. Именно он составлял письмо для Искателя и как бы нес личную ответственность.
— Что ж вы сразу-то не сказали, господин хороший? — говорил он. — Явились бы ко мне домой, угостили бы вас честь по чести. Свинью бы забили. А то сидите тут, в этом трактире… Небось с вас и за угощение плату взяли?
— А… э-э… — Трактирщик замахал руками. — Да я так, чисто символически… Только за пиво! А закуска за счет заведения. Ешьте на здоровье, господин Рей! Сейчас свиные ребрышки поджарю!
Он сорвался с места, а староста подсел к Карадору, пожирая его глазами.
— В общем так, господин Искатель, — без предисловий начал он, — надо тварь эту изловить и прищучить, чтоб раз и навсегда! И морл там или не морл — нам все едино, как она прозывается. Лишь бы это паскудство нам жить не мешало. Ведь людей ворует, пакость! Само собой, вам почет и уважение. Небось как голову евонную до столицы доставите и герцогу покажете, он вам награду отвалит, а и мы вас не забудем. Скинемся со всех дворов, кто сколько может. Внакладе не останетесь.
— Люди, — драур ненавязчиво воздвигся рядом, — а вас не смущает, что он — эльф?
Вилланы замолчали и обменялись недоуменными взглядами.
— Нет, ну скажи на милость, зачем нам это надо? — ворчал Фрозинтар два часа спустя, шагая по тропе, которая с каждым шагом все круче уходила вверх по склону. Деревня осталась внизу, на перекрестке трех дорог. Там же маячила таверна с аналогичным названием. Маленький отряд отошел довольно далеко от окраины и поднялся повыше, так что можно было разглядеть все дома, окруженные огородами и просторными кошарами для коз и овец. Тропа вилась по пологому склону, густо заросшему молодой травой. Тут и там, напоминая, что это все-таки альпийский луг, торчали валуны и корявые деревья. Среди них бродило стадо. Две пастушьи собаки, крупные серые звери из тех, что один на один выходят со стаей волков и остаются победителями, с ворчанием разогнались было на пришельцев, но натолкнулись на мрачный взгляд драура и решили не рисковать.
— Как «зачем»? — Карадор в кои-то веки ничего не жевал. — Интересно же! Смотри, сколько нам серебра отвалили!
На ладони неугомонного эльфа подпрыгнул кошель с монетами. Вообще-то, кроме серебра, там были и медяшки, но сути это не меняло.
— И что? Ты в самом деле готов… работать за деньги?
— А почему бы и нет? Я же искатель приключений.
— А настоящие искатели всегда работают за идею! — безжалостно припечатал драур, которому идея ловить морла не нравилась совершенно. Другой вопрос, что мнения отряда раскололись — освоившаяся Тара поддержала неугомонного эльфа. Асатор был против, но по другой причине. Рыцарь не скрывал, что для него главное — привести Серебряного Рыцаря к Наместнику Фейлинору, а Карадор со своей тягой к приключениям активно этому мешает. Так что пусть бы себе неугомонный эльф охотился на кого угодно хоть до второго пришествия Покровителей, лишь бы драура оставил в покое. Но беда в том, что драур сам носился с этим типом, как курица с яйцом, и Асатор, скрепя сердце, принял эту преданность. Льор в споре участия не принимал — драура мнение ученика не интересовало. Он бы вообще с радостью избавился от мальчишки на первом же повороте — ему вполне хватало проблем с одним Карадором, чтобы вешать на шею еще и это «юное дарование».
— И потом, ты вот этих пещерных морл видел, а я — нет, — продолжал болтать неугомонный эльф. — Я что — рыжий? Мне тоже интересно!
— А с чего ты взял, что я их видел?
— Ну как же. Ты так уверенно про них рассуждал. Это вообще что за звери?
— Ну… — Драур приостановился, бросив взгляд на открывавшуюся панораму. — Эта тварь похожа на помесь летучей мыши и дракона. Только очень большой летучей мыши. Вместо передних конечностей перепончатые крылья, короткий хвост, шерсть, уродливая приплюснутая морда и пасть с огромными зубами и выпученными глазами. На голове часто встречаются большие наросты. Собственно, весь морл — это крылья, пасть и брюхо, которое надо набить.
— Да уж, мурло мурлом! — заметил Карадор. — А почему их называют пещерными?
— Потому, что живут в пещерах.
— А тут пещеры есть?
— Должны быть. — Драур снова зашагал по тропе. — И где-то недалеко.
— С чего вы взяли? — подал голос замыкающий шествие Асатор. — Эти твари могут прилетать издалека. Ни один хищник не охотится возле своего логова. Мы полгода можем лазить по этим скалам, а нас ждут на Серебряном Острове. Кто знает, что там происходит сейчас?
Наместник Фейлинор ожидал всего, но только не того, что это произойдет среди бела дня.
На каждом Острове устраиваются свои праздники и ведется свой счет годам — новогодие отмечают, как правило, в день венчания на власть очередного Наместника. Но точно так же иногда празднуют и все сколько-нибудь значимые события. Вот и лорд Фейлинор решил воспользоваться случаем и отметить начало лета — пышные торжества, пир, танцы и показательный турнир должны были как-то развеять его сестру. А заодно и ему немного скрасить мучительное ожидание возвращения Асатора. Как долго его верный телохранитель будет искать Серебряного Рыцаря? Он вообще существует или это плод больного воображения его сестренки?
Все жители поместья-столицы энергично взялись за подготовку праздника. Знатные юноши собирались блеснуть своим искусством на турнире, девушки — подыскать себе если не жениха, то возлюбленного. Возле казарм Серебряных Стрел с утра до ночи шли маневры — гвардейский легион готовился поразить воображение зрителей показательными выступлениями. Те из эльфов, кто по ряду причин не собирался участвовать в турнирах, отправлялись на охоту — по традиции на пирах во время проведения подобных праздников следовало подавать только дичь. Личный ловчий Наместника со своей свитой тоже выехал в леса — отыскать подходящую дичь, если лорд Фейлинор захочет погонять зверя лично. Еще один отряд рыцарей рыскал по дорогам и близлежащим замкам — следовало пригласить как можно больше бродячих артистов. Готовились и придворные менестрели, актеры и музыканты.
Суеты было много, но уже одно то, что леди Фейнирель принимала участие в подготовке праздника, радовало ее брата. Молодой Наместник был уверен, что это надолго успокоит девушку. А после всех пиров, увеселений и игрищ можно отправиться в путешествие — пересечь Серебряный Остров вдоль и поперек, завернуть к соседям и даже попытаться проникнуть в таинственную Драгоценную долину — уединенное место на северной окраине Острова. На картах это была территория Радужного Архипелага, но лишь потому, что больше никто не предъявлял на Драгоценную долину своих прав. Можно даже сказать больше — не раз и не два лорды-Наместники Обсидианового, Серебряного, Мраморного и даже Кораллового Островов пытались достичь и исследовать Драгоценную долину, но всякий раз терпели неудачу. Лорд Фейлинор не сомневался, что и его экспедицию ждет провал, но зато хотя бы еще на пару месяцев удастся чем-то занять сестру. А там, как знать…
— Великолепный лорд Наместник!
Поднимаясь по ступеням дворца, он оглянулся — к нему быстрым шагом спешила Видящая. Волшебница была взволнована, и сердце Фейлинора дрогнуло:
— Что-то случилось?
— Нет. Просто я хотела… Я готовлюсь к торжественному молебну, собираюсь устроить небольшую мистерию. Нужна ваша консультация.
— Я ничего не смыслю в магических ритуалах, — облегченно улыбнулся Фейлинор.
— А вам и не надо. — Видящая тоже улыбнулась. — Просто мы хотим кое-что вам показать.
Она сделала широкий жест рукой, приглашая собеседника следовать за собой в собор.
В большинстве поместий Покровителям молились в небольших часовнях, открытых днем и ночью. Лишь немногие Наместники возводили большие соборы, которые при желании могли вместить чуть ли не все взрослое население столиц. Серебряный Остров обладал таким собором — как и почти все замки и дворцы, он был возведен темными альфарами много веков назад. Не примыкавший вплотную ко дворцу и отделенный от него внутренним двором, выложенным узором из плотно пригнанных друг к другу плит, собор поражал своей красотой. Строгость линий сочеталась в нем с изяществом. Лепнина и чеканное листовое серебро не бросались в глаза, а умело подчеркивали природную красоту гранита.
Внутри собора в огромном зале, где высокий потолок возносился на головокружительную высоту, поддерживаемый прямыми колоннами, было довольно светло. Темные альфары умели работать с камнями так, что они как бы светились изнутри, не требуя дополнительного освещения.
Шагая по выложенному мозаикой полу, Видящая с порога принялась вдохновенно расписывать свою задумку:
— Лето — это всегда много солнца, тепла, зелени… Это особое состояние души. И я хочу передать в своей мистерии именно это — ощущение радости. Сначала здесь будет полумрак и прохлада. Мы с девочками задумали, что польется тихая мелодия, подует легкий ветерок с ароматами цветов, зазвучат птичьи голоса…
Фейлинор слушал ее внимательно, стараясь мысленно представить всю картину.
Эта Видящая была уже третьей на его недолгой жизни. Самая первая, которая и настояла на строительстве большого собора вместо маленькой скромной часовни, уже к моменту рождения мальчика была очень стара. Она являлась бывшим боевым магом, принимала участие в магических битвах Смутных Веков, воюя с шаманами восставших орков, и потом помогала налаживать мирную жизнь. С войны у нее осталось несколько шрамов и боевых ранений, которые не поддавались лечению и с течением лет все больше мешали ей исполнять свои обязанности. Фейлинор помнил, что в последние годы старая Видящая все больше вела службы, сидя на креслице подле алтаря, а все остальное делали две ее помощницы.
Потом она покинула свой пост и поместье-столицу, но, вместо того чтобы назначить новой Хозяйкой кого-то из бывших помощниц, Орден прислал новую Видящую, молодую, но уже честолюбивую. Честолюбие ее явно не позволяло новой Хозяйке и дальше оставаться на Острове — она внезапно получила повышение и отбыла в Обитель. Случилось это через несколько дней после того, как перед самой свадьбой с леди Фейнирель случилось несчастье. Именно тогда в ее жизни появился Серебряный Рыцарь. Свадьбу сестры молодого Наместника и лорда Тиамара проводила уже новая Хозяйка, которую Орден прислал взамен быстро уехавшей прежней. Едва переступив порог, волшебница взяла под свою опеку еще не оправившуюся от пережитого девушку. И по мере сил старалась контролировать ее более чем странное и порой опасное поведение. Она была целительницей и, откровенно говоря, многое сделала для того, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье молодой женщины.
В соборе кипела работа — три молоденькие послушницы, которых прислали из Цитадели орков вскоре после разгрома Ордена Видящих, дабы местная Хозяйка обучала их своему ремеслу, трудились не покладая рук. Они вместе с несколькими девушками украшали собор, где используя гирлянды цветов, а где и заклинания. Тут и там звенели юные голоса, слышался смех.
Одна из послушниц как раз сейчас, морща лоб, что-то внимательно читала, шевеля губами.
— Как продвигается дело? — обратилась к ней волшебница.
— Вот здесь и здесь мне немного непонятно, — призналась послушница, указывая на испещренный рунами пергамент. — Почерк неразборчив…
— Дай-ка посмотрю!
Фейлинор, любопытствуя, бросил взгляд через плечо и с некоторым удивлением узнал в написанном руку родной сестры. Сомнений не было — только Фейнирель делала такие завитушки на заглавных буквах.
И, когда произнес он эти слова, тьма внезапно пала на мир. Налетел огненный вихрь, поглотивший весь Алинор. Прошелся он по улицам города, не оставив никого живого, лишь черные тени на серых камнях немыми свидетелями застыли, напоминая, что и тут кипела когда-то жизнь. А потом, когда истаял огненный вихрь, пожрав плоть всех, кто жил в городе, разверзлась земля и поглотила мертвые камни. Упали они в бездну и остались лежать там до скончания века.
— Что это такое?
— Ну, — целительница смущенно стиснула двумя руками посох, — ваша сестра, великолепный лорд Фейлинор, зачастую записывает по моей рекомендации свои сны. Во сне ей часто видятся всяческие кошмары — о смерти, гибели мира и прочее… Я стараюсь объяснять ей, что все это — лишь плоды ее воображения. И что она над своим воображением имеет полную власть. Когда она записывает свой очередной кошмарный сон, я заставляю ее сочинить продолжение или переписать его так, чтобы все закончилось хорошо.
— Вот это, — молодой Наместник ткнул пальцем в исписанный пергамент, — по-вашему, счастливый конец?
— Это как раз ее сон. Но я попросила переписать его так, чтобы появилась полная его противоположность. Да вот же он, на оборотной стороне! Извольте взглянуть!
— Не хочу. Лучше скажите, какое отношение видения моей сестры имеют к мистерии?
— Самое прямое. Ибо за основу мы взяли как раз ее сочинение и…
Видящая не договорила.
Часовня внезапно содрогнулась до основания. Послышался треск, с потолка посыпалась каменная крошка. Невесть откуда взявшийся порыв ветра задул свечи на алтаре, и помещение погрузилось во мрак. Девушки хором завизжали и бросились бежать, когда в окнах внезапно полыхнуло алое зарево.
— Что происходит? — воскликнул лорд Фейлинор.
Видящая взмахнула рукой, пытаясь сотворить огонек, но пол качнулся у нее под ногами, и она упала прямо в руки Наместнику.
— О Покровители…
Стены заходили ходуном. Опять послышался треск откуда-то сверху, но его перекрыл странный гулкий голос, произнесший несколько непонятных фраз.
— Бежим!
Лорд Фейлинор сорвался с места, волоча за собой Видящую. Волшебница еле переставляла ноги, тяжело опираясь на его локоть. Вместе с ними спешили и девушки — послушницы и их помощницы. С разбегу они налетели на дверь. Та оказалась плотно закрыта.
Дотронувшись до ручки, Наместник отдернул кисть:
— Горячая!
— Погодите, милорд…
С усилием выпрямившись, Видящая взмахнула посохом, шепотом начитывая заклинание. Ярко-синяя молния сорвалась с его кончика и ударила в дверь. Та содрогнулась до основания. Хрустнул ломающийся камень. Волшебницу «повело», но она решительно отвергла помощь и взмахнула посохом вторично.
Дверь смело с петель. Вырванная вместе с косяком, она упала на ведущую к часовне дорожку. Толкаясь и вопя во все горло, девушки первыми бросились врассыпную. У Фейлинора хватило самообладания пропустить вперед себя волшебницу.
Едва они переступили порог, все прекратилось как по волшебству. Даже свечи возле алтаря вспыхнули как ни в чем не бывало. Но паленым все-таки пахло — их пламя подожгло пергамент, на котором был записан кошмарный сон леди Фейнирель. Сон, который внезапно чуть было не стал реальностью.
— Давайте остановимся здесь!
Подойдя к краю обрыва, Фрозинтар окинул взглядом открывающийся вид. Уже вечерело, солнце наполовину скрылось за вершинами гор, и внизу, в ущелье, давно сгустился полумрак. Где-то чуть ниже по склону виднелись огоньки — пару часов назад они прошли недалеко от небольшой фермы.
— А почему именно здесь? — Асатор подошел и встал рядом.
— Мне здесь нравится.
— А пещерный морл? Его пещеру мы будем искать завтра?
— Почему «искать»? Мы ее практически уже нашли.
— Где?
Все бросились к драуру.
— Вон там. — Фрозинтар указал куда-то вверх. Дальше тропа резко сужалась и карабкалась наверх, забирая так круто, что нечего было и думать провести по ней лошадей. Из-за камней было плохо видно, но острые глаза эльфов различали там что-то вроде небольшой площадки. Словно единственный глаз огромного чудовища, темнел провал пещеры.
— А это точно пещера, где живут морлы?
— Это пещера, где они могут жить. А во-он там мы устроим ловушку, — снизошел до объяснения бывший наемник, указывая на приступку чуть выше по склону. Забраться туда и тем более спуститься оттуда без посторонней помощи было практически невозможно.
Рыцарь пожал плечами, предпочитая во всем соглашаться с драуром. Тем более что в горах с некоторых пор их проводником был именно он, выбирая, куда идти.
— Привал? Отлично! — Карадор снял дорожный мешок с седла своего коня и в обнимку с ним плюхнулся на камни. — И давайте уже поедим!
— Что? — хором воскликнули остальные. — И ты еще хочешь есть?
— А вы — нет? — вопросом на вопрос ответил неугомонный эльф, развязывая узел. — Вторые сутки лазить по горам! Кто как, а я здорово проголодался после этой прогулки. Так, Льор, живо за хворостом! Тара, а мы с тобой…
— Никакого огня, — распорядился Фрозинтар, подходя ближе. — Пламя может спугнуть морла.
— Это чего? — ресницы Карадора замелькали часто-часто. — Сухомяткой давиться?
— Вода во флягах есть. Вина немного — тоже. Перебьешься!
— Точно, — с энтузиазмом кивнул неугомонный эльф. — Как будто мы пережили катастрофу, отрезаны ото всего мира и должны терпеть всякие лишения, перебиваясь с хлеба на воду? Здорово! Тогда — чур! — я делю припасы. И мне нужна тетива лука или струна от лютни.
— Это еще зачем? — удивилась Тара.
— А как же еще по-другому поделить на равные части сало?
— Сало? Откуда оно?
— В селении дали, — бесхитростно пожал плечами эльф.
— А что мне тогда делать? — хлопнул глазами Льор. Юноша привык, что на привалах большая часть хлопот по устройству лагеря ложится на его плечи и сейчас не знал, чем себя занять.
— А ты, — подошел Фрозинтар, — пойдешь со мной.
— Что, понравилось, как он целуется? — захихикал Карадор.
Тара и Асатор с тревогой переглянулись и поспешили отодвинуться подальше, заметив, как опасно засверкали глаза драура. Несчастный Льор вовсе втянул голову в плечи и зажмурился, ожидая минимум подзатыльника, но вместо затрещины на него обрушились холодные слова:
— Будешь играть роль приманки.
— Что? — Такого не ожидал даже много повидавший Асатор.
— Ничего, — пожал плечами Фрозинтар. — Это известно: если какая-нибудь тварь распробовала вкус человеческого — или эльфийского, неважно! — мяса, она перестает ловить четвероногую дичь и переключается на двуногую. Пещерный морл наверняка сегодня ночью тоже вылетит на охоту — детеныши растут, им требуется все больше пищи. Мы забрались довольно далеко от деревни. Хищник на пути туда непременно заинтересуется беззащитной жертвой и попытается напасть. Ты будешь ждать его на скале. А мы — в засаде. Пещерные морлы отлично видят в темноте, так что он не промахнется.
Льор шарахнулся прочь, но твердые пальцы драура сомкнулись на его локте.
— Нет! Я не хочу!
— А что ты предлагаешь? — Фрозинтар, как пушинку, забросил отчаянно брыкающегося эльфа на плечо. — Использовать девушку? Так вот, морлы — не драконы. На девственниц не кидаются!
Не обращая внимания на протесты Льора, драур с легкостью, прыгая с камня на камень, взобрался наверх.
Асатор только покачал головой. Он, конечно, доверял Фрозинтару, но рыцаря все равно терзали сомнения. Подобно большинству своих сородичей, он боялся высоты и мог себе представить, как должно быть страшно юноше одному, над обрывом, на каменном уступе, на ночном ветру и холоде ждать, когда из темноты на него с небес упадет хищник. Он встрепенулся, когда пару минут спустя драур присоединился к остальным.
— Как вы могли его там оставить? — воскликнул рыцарь.
— Как мог, так и оставил, — пожал плечами Фрозинтар.
— Юноша может свалиться с обрыва!
— Там достаточно места.
— А если он попытается спуститься к нам?
— Не попытается, — усмехнулся драур. — Вернее, не сможет.
— Вы его… — Воображение нарисовало Асатору крепко связанного Льора, брошенного на камни совершенно беспомощным.
— Нет, — угадал сомнения собеседника бывший наемник. — Но без вот этого ему будет трудно передвигаться. — Он поднял руку, демонстрируя пояс от штанов, и рыцарь понимающе кивнул. В самом деле, спуститься по крутому склону в темноте, обеими руками поддерживая сползающие штаны, почти невозможно.
Приехавший в деревню знаменитый Искатель Рей Обжора был порядком удивлен, когда его приняли за самозванца. Староста популярно объяснил заезжему «гастролеру», что настоящий Рей уже вчера отправился в горы, и конкурентам тут делать нечего. Впрочем, тут же добавил он, если Искателю хочется, он может отправиться по его следам и на месте выяснить, кто настоящий, а кто самозванец. Вилланам было по большому счету все равно — деньги они собрали и отдали. А кто в результате прищучит морла, тот или этот наемник, не так уж важно. Пусть они сами в своей гильдии между собой разбираются. Небось в одну казну налоги платят!
Рассчитывавший, что его в трактире сытно накормят, как всегда за счет заведения, Рей Обжора был вынужден платить за еду из собственного кармана, ибо конкурент успел как следует потрясти трактирщика — уже после его ухода выяснилось, что в кладовой пропал шмат сала. И когда только успел? Ведь все время на глазах и в окружении толпы народа был! Разве что когда до ветру на минутку отлучался?
Расстроенный — в дороге немного поиздержался и теперь в кошеле звенела одна мелочь, — Рей Обжора на ночь глядя пустился в путь. «Я его достану, — мысленно обещал себе он. — Еще никто и никогда не вставал поперек дороги самому Рею Обжоре! Отыщу этого самозванца, отколочу как следует, может, даже искалечу и деньги отберу… Да, и сало надо прихватить! В качестве моральной компенсации!»
Надо сказать, что Рей был опытным Искателем — следы любого монстра, а водилось их в северных предгорьях довольно много, он различал сразу. Ему ничего не стоило вычислить, в какую сторону отправились пятеро всадников. Плохо то, что из них трое — мужчины. Но двое — явно девушки. Во всяком случае, так говорили отпечатки сапожек и свидетельства очевидцев. Одна постарше, с рыжими волосами, внешне немного похожа на лже-Рея — глаза и нос точная копия, — а вторая совсем девочка. Наверное, дочь одного из спутников конкурента. «Старшая наверняка сестра, — рассуждал Искатель, — надо всего-навсего захватить ее в заложницы. Если этот тип не дурак, он на все пойдет ради девчонки! Я же не буду его убивать — только покалечу как следует, чтоб неповадно было. И деньги заберу!»
Тут мысли Рея Обжоры дали сбой — на тропу перед ним из росших у обочины кустов выступила фигура в балахоне, опирающаяся на посох.
— Стой!
Навершие посоха вспыхнуло ярким светом, и Искатель остановился. «Волшебница!» — осенило его. Но что она тут делает?
— Я жду тебя, — произнесла женщина, откинув с головы капюшон. На Рея Обжору взглянули раскосые эльфийские глаза. Они очаровывали, завораживали, манили, ломали волю…
— Кто… что… — собрав силы, мужчина отвел глаза. Но предательски задрожали ноги. Нет, не зря про эльфов ходит много противоречивых баек, и некоторые даже рады тому, что остроухие редко появляются в землях людей.
— Не бойся меня, — произнесла Видящая. — Я не враг тебе, а союзник. Я знаю, за кем ты охотишься сейчас. И готова помочь.
Удивленный таким поворотом дела, Рей Обжора поднял на нее глаза.
Волшебница улыбнулась и кивнула головой, показывая, что человеку это не померещилось. После случая в поместье-столице Мраморного Острова она связалась с отцом и все ему доложила. Указания лорда Лоредара были четкими и недвусмысленными: его дочь должна была любым способом вывести из игры Карадора Шутника. Как она это сделает, неважно. Но неугомонный эльф должен исчезнуть. Лучше — навсегда. И лучше, если это произойдет при непосредственном участии драура. Ну или хотя бы в его присутствии.
Сначала волшебница удивилась такому странному приказу — при чем тут и. о. Наместника? Но, поразмыслив как следует и немного понаблюдав издалека за путешественниками, кое-что поняла. Ответом на вопрос стала брошенная вскользь фраза: «Седона умерла. Я иду за нею». Та девочка-альфара! Наверняка это ее искра погасла, оставив драура безутешным. Карадор был теперь единственным, кто как-то поддерживал в нем желание продолжать жить и бороться. Если не станет еще и его, сломать бывшего слугу станет намного легче.
— Я знаю, кто тебе нужен, — произнесла она. — Его зовут Карадор Шутник. Он перешел дорогу слишком многим.
— И тебе, волшебница?
Ярко-голубые глаза на миг погасли, прикрытые длинными ресницами.
— Он убил моего отца, — соврала Видящая. — Моя магия не настолько сильна, чтобы я расправилась со своим врагом на расстоянии. Мне нужен союзник. Мой… клан, — продолжала сочинять она, — высказался против убийства Карадора Шутника. Нас, эльфов, осталось слишком мало, чтобы мы уничтожали друг друга. Совет клана ограничился всего лишь изгнанием убийцы в земли людей. Мне предложили забыть его и удовольствоваться этим, но я хочу мести! Поэтому я покинула свой клан и отправилась на поиски врага в одиночку. Я помогу тебе его отыскать, а ты поможешь мне.
Волшебница врала, прекрасно понимая, что мало кто из людей знает точно, как устроено эльфийское общество. После того как полторы тысячи лет назад королевство эльфов после Смутных Веков, восстания орков распалось на четырнадцать Островов Радужного Архипелага, среди людей постепенно распространились крайне противоречивые и откровенно ложные слухи. Многие люди верили, что эльфы живут в лесах, строят свои дома где-то в кронах деревьев, умеют прекрасно по этим деревьям лазить, а их девушки поголовно либо лучницы, попадающие мухе в глаз со ста шагов, либо могущественные волшебницы. И что они селятся исключительно семейными кланами, в которых власть принадлежит старейшинам. Иногда эльфы сами распространяли эти слухи, руководствуясь тем, что подобные домыслы будут сдерживать экспансию людей в исконно эльфийские земли.
Рей Обжора размышлял недолго. Он выслеживал разных тварей и прекрасно понимал, как важно иногда вовремя заручиться поддержкой чародея, будь то могущественный волшебник или простая деревенская знахарка.
— И как ты собираешься мне помочь? — спросил он.
Ответ у Видящей был давно готов.
— Это таким, как ты, можно путешествовать в одиночку, лишь изредка объединяясь с себе подобными, — сказала она. — Самозванцы всегда окружены группой из помощников и почитателей, которые часто делают за них всю грязную работу и распространяют байки об их якобы великих деяниях. У твоего конкурента есть спутник, который не даст тебе приблизиться к врагу на расстояние удара. Но я могу сделать так, что он будет занят и не придет на помощь к самозванцу.
— Их там пятеро, — вспомнил Рей Обжора. — Трое мужчин и две девушки, как доложили в селе.
Волшебница улыбнулась:
— Тебе опасны только двое мужчин. Неужели ты всерьез боишься девушек? Ручаюсь, моя магия заставит охранников самозванца держаться от него на приличном расстоянии. А в одиночку он ничего собой не представляет. Я даже не уверена, что ты получишь удовольствие от победы над столь слабым противником.
Несмотря ни на что, Рей Обжора прекрасно знал, что можно ловко сыграть на собственной слабости. И он не принял последние слова волшебницы всерьез.
Кивнув головой своему союзнику, дочь лорда Лоредара углубилась в заросли, росшие по обочине дороги. Она двигалась в сторону от троп, направляясь прямиком в горы, но шла столь же уверенно, как горожанин идет среди бела дня по родному городу, срезая углы дворами. Магический огонек в навершие ее посоха разгонял темноту, указывая направление.
Идти пришлось долго. Несколько раз проводница останавливалась и принималась озираться по сторонам, водя туда-сюда посохом, словно нащупывала что-то в воздухе. Рей терпеливо ждал. Он догадался, что его спутница что-то ищет, и не собирался ей мешать. Другой вопрос, что они могли двигаться в сторону, противоположную той, куда ушел его конкурент.
Привычный к тому, что порой приходилось сутками преследовать дичь или уходящего от возмездия преступника — и вообще, мало ли кого приходилось искать прежде! — Обжора шагал за волшебницей. Но, когда под утро они остановились, Искатель едва ли не впервые усомнился в том, что стоило так спешить. Он все-таки устал. Если придется драться всерьез, руки и ноги могут его подвести.
Но Видящая оставалась такой же целеустремленной и собранной.
— Видишь? — Она указала кончиком посоха куда-то вверх. — Там, на скале?
Рей всмотрелся в предутренний сумрак. Какая-то тень на камнях?
— Он там. Иди.
— Но, — искатель с сомнением покачал головой, — это же эльф! Разве он не услышит мои шаги заранее?
Улыбка волшебницы была двусмысленной.
— Иди, — произнесла она. — Ручаюсь — к тому моменту, когда ты подберешься достаточно близко, они все там будут очень заняты.
Отступив на шаг так, что тень от ближайшего камня закрыла ее от посторонних взглядов, Видящая начала быстро шептать заклинание. Это должно было отнять много сил, но, если у человека все получится, через несколько часов она восполнит их с помощью этого мальчишки-мага. И в ее распоряжении будут два медиума.
Рей Обжора выждал пару минут, после чего стал крадучись подниматься вверх.
Наступал рассвет. Не чувствовавший ни особого предутреннего холодка, ни запаха свежести, какой всегда бывает по утрам, Фрозинтар ориентировался по положению звезд и особому чувству времени. Когда-то, когда ему приходилось вести обычную для драура жизнь, это было знаком, что пора возвращаться в курган до нового заката. К сожалению или счастью, за сто лет ему не так часто доводилось ночевать в курганах — он несколько десятилетий вел кочевую жизнь, нигде не задерживаясь надолго. Но привычка чувствовать рассвет осталась.
Лагерь спал. Даже Карадор мирно сопел носом, а не чавкал чем-то под одеялом.
Внезапно драур почувствовал тревогу. Что-то происходило. Он ощущал магию. Но кто станет колдовать в это время здесь? Чары не были направлены в их сторону, иначе он бы давно их почувствовал. Тогда что происходит?
Протянув руку, Фрозинтар толкнул в плечо спящего рядом Асатора, и в этот самый миг в вышине хлопнули крылья.
Летучие мыши летают бесшумно, и этот хлопок не услышал бы никто из живых существ. Но драур не был таковым. И испуганный вопль, донесшийся со скалы, куда он вчера посадил в качестве приманки Льора, застал его уже мчащимся вверх, прыгая с камня на камень.
Асатор сел на постели, машинально протянув руку к мечу. Запястье после ранения еще не зажило до конца, и он взял только один меч, в левую руку, но не успел пустить его в ход — сзади послышался шорох. Рыцарь стремительно обернулся — чтобы увидеть, как вверх по склону карабкается незнакомый человек.
Он двигался так быстро и бесшумно, что успел, воспользовавшись замешательством эльфа, преодолеть последние шаги и ступить на площадку.
Наверху послышался шум. Там воедино слились хлопанье крыльев, похожее на плескание мокрых парусов, два крика и глухое рычание драура.
— А? — Карадор вскочил как подброшенный. — Кто? Где? Что? Фрося, где морл? Он пришел! Пусти посмотреть! Я…
— Сидеть, — холодно произнес Рей Обжора. — Иначе я ее убью.
Тара, которая тоже проснулась от шума и голосов, сонным взглядом обвела всех и вздрогнула, когда ей в лицо уперся боевой нож.
Решение пришло мгновенно. Перед нею был вовсе не эльф с магическими силами, а человек, пусть и все в его движениях и внешнем облике изобличало умелого и опытного бойца. Но он, наверное, не знал, что имеет дело с той, которая прошла отличную школу выживания в криминальной среде и знает, с какого конца браться за нож. Для стороннего наблюдателя она так и осталась сидящей на одеяле испуганной девчонкой, но ее рука незаметно скользнула к земле. В городских драках без правил за оружие может сойти все что угодно…
Асатор дернулся, шагнув вперед, но Рей предугадал его движение, ловко перехватив Тару за шею. Девушка сдавленно пискнула — рука у искателя была крепкой, хватка жесткой.
— Не трогайте ее! — воскликнул Карадор. — Она же ничего вам не сделала!
— Она не сделала, а вот вы… — Нож метнулся туда-сюда, по очереди нацеливаясь на обоих эльфов. — Кто из вас Рей Обжора?
— Вот оно, бремя славы, — вздохнул неугомонный эльф. — Даже на отдыхе нет покоя! Хочу предупредить: сейчас мы немного заняты. Слышите шум? — Он ткнул пальцем в небо. — Там сейчас Фрося морла убивает. Вот когда он его убьет…
— Ты? — нехорошо сощурился Искатель.
— Но-но! Повежливее!
— Самозванец!
Больше Рей Обжора ничего не успел сказать: Тара, которую он держал перед собой, как щит, внезапно и резко ударила его пяткой в голень. Искатель взвыл. Девушка тут же пихнула его локтем в солнечное сплетение и, развернувшись, добавила кулаком с зажатым в нем камнем, который успела подобрать, еще сидя на постели.
Ее противник был все-таки опытным бойцом — ему приходилось сражаться и с людьми, и с чудовищами. Но он впервые встретил так умело, отчаянно и, самое главное, грязно дерущуюся женщину. Он кое-как уклонился от удара, и острая грань камня лишь скользнула по его щеке, но потом в дело пошли ногти. Завизжав так, что перекрыла шум сражения драура с морлом, «охотница», как кошка, впилась ему в лицо всеми десятью пальцами, вдобавок ко всему дотянувшись и с чувством укусив за нос.
— Ы-ы-ы! — взвыл Искатель, наотмашь ударив девушку так, что она отлетела в кусты.
— Скотина! — заорал Карадор. — Наших бьют! Асатор, взять!
Рыцарь атаковал в тот же миг. То, что он сражался левой рукой, немного сравняло шансы противников, но лишь в первый миг. У бывшего Преданного был боевой опыт, который и не снился человеку. Он сразу начал теснить Искателя к краю площадки, и тот был вынужден отступать, обороняясь и с горечью понимая, что до сих пор жив лишь по чистой случайности. Ну где же эта волшебница? Почему бездействует?
Сверху послышался глухой рев, и что-то большое, темное, странной формы шлепнулось на площадку. Рыцаря ударило в спину. Он шагнул вперед, сокращая дистанцию. Его длинный меч потерял свое преимущество перед боевым ножом. Рей попытался этим воспользоваться, по-простому всадив его в живот противника, не защищенный доспехами, но эльф ловко изогнулся. Лезвие лишь царапнуло его, задев одежду, а потом сильные пальцы сдавили запястье Рея. Другая рука легла на шею.
Если бы Обжора знал, что у Асатора повреждено правое запястье и он не может действовать со всей силой, он бы сумел вырваться. Ну или хотя бы попытаться это сделать. Но рыцарь не дал ему времени. Крутнувшись на пятках, он с разворота развернул человека и просто-напросто спихнул его с площадки вниз. Убивать без нужды не хотелось — падение и так должно было послужить тому хорошим уроком.
— Тара! Ты как? В порядке? — Карадор тем временем хлопотал над девушкой, помогая ей принять вертикальное положение. — Больно ушиблась? Руки-ноги чувствуешь? Голова не кружится? Не тошнит? Сколько пальцев я показываю?
— Средний… — процедила Тара, опираясь на его локоть.
— Нет, ты не говори какой, а скажи — сколько?
— А у тебя несколько средних пальцев? Везет…
— В каком смысле?
— В таком, — проскрипел Фрозинтар, не спеша спускаясь вслед за рухнувшим дохлым морлом, — что она имеет полное право его тебе сломать за такие жесты.
На плече драур нес, как овечью тушу, Льора и, спустившись, поставил юношу на ноги. Тот содрогнулся, увидев распростертого посреди поляны монстра. В предутренней дымке можно было рассмотреть его уродливую морду со щелью огромной зубастой пасти, в которой легко могла поместиться конская голова, увенчанный костяными наростами и сложенными в складки ушами череп, выпученными глазами и большими перепончатыми крыльями. Перепонка у них, в отличие от драконьих, тянулась от растопыренных пальцев до задних ног, переходя на хвост, так что зверь впрямь напоминал помесь дракона с летучей мышью.
— Ух ты! — отпустив Тару, Карадор обошел тушу со всех сторон и по-хозяйски немного попинал ее ногами. — Здоровенная зверюга! Страшно было?
— Ага. — Льор торопливо кутался в одеяло. — Я там наверху чуть не замерз. Хотел крикнуть, чтобы мне принесли чего-нибудь укрыться…
— Ну и чего молчал? — пожал плечами Фрозинтар. — Орал бы громче — не пришлось бы до утра там торчать!
Юноша бросил на драура двусмысленный взгляд, но оставил реплику без комментария.
— В общем, он вдруг в воздухе перед скалой возник, как будто наколдовал кто-то, — продолжил он свой рассказ. — Я как раз только задремал, вдруг чувствую — это! Открываю глаза — он. Ну я заорал… Тут вы прибежали, учитель!
— И задушил тварь голыми руками, — со знанием дела подхватил Карадор, изучая помятую шею монстра. — Следствием установлено, что смерть трупа наступила в результате удушения. И как ты его душил, Фрося? Он же воняет! Прямо смердит!
Фрозинтар пожал плечами — запах как запах, ничуть не хуже любого другого. Но вот остальные, как один, морщили носы и принюхивались. Ароматы от зверя исходили кошмарные.
— Так, вы тут все приберите, — распорядился Карадор, — а я за хворостом.
— Зачем?
— Завтрак приготовим. — Неугомонный эльф уже сделал несколько шагов прочь. — Это же такое приключе… э-э, вы чего?
Тара и Асатор, не сговариваясь, сделали шаг к нему, и Карадор понял, что, возможно, его сейчас будут бить.
