Глава 26
— Мальчишка! Я даю тебе последний шанс! Ты остался один!
Эльфин покачал головой. Мышцы свело судорогой, и ему пришлось приложить усилия для этого простого движения.
— Даже если я останусь совсем один на свете, ты не пройдешь.
— Глупец! Там хватит Силы для нас двоих. Даже для троих или четверых! Один ты все равно не поднимешь такую тяжесть! Никто в мире не может обладать ею!
— И ты не сможешь. Ты не понимаешь — эта Сила мертвая. Ты погибнешь и погубишь весь мир!
— Какие мы, оказывается, добрые! Ты заботишься обо всех? Но скажет ли кто-то тебе спасибо за твою самоотверженность? Думаешь, кто-нибудь узнает о том, что ты пытался сделать?
— Кто-нибудь да узнает.
— Нет! — Старшая наставница стиснула зубы. — О тебе если и вспомнят, то только как о глупце, который прошел мимо богатства и власти. Взять его! Уничтожить! Вперед!
Три боевые магички одновременно сделали шаг и одновременно вскинули оружие. Клинки их мечей — ритуальных, прямых, со скошенными кончиками и рунами, тянущимися вдоль лезвия, — из голубых стали золотыми, когда один за другим с них сорвались огненные шары…
И рассыпались снопом искр, натолкнувшись на мгновенно возникшую преграду. Юноша даже не пошевелил пальцем — она возникла сама собой, что уже говорило либо о невероятной силе мага, либо о его высочайшем мастерстве.
Но боевые магички не привыкли отступать. Новые взмахи мечей, новые короткие, как приказы, заклинания — и новые удары.
Первые три он пропустил, прикрываясь все тем же защитным блоком, но уже четвертый пробил защиту и отбросил юношу назад. Он ударился о камень колодца и вскрикнул от неожиданности. Пятый удар заставил его крутнуться на пятках, и он упал животом на край колодца. Совсем близко жадно плеснула темная слюда заколдованной воды. Шестой удар пришелся в спину, невольно толкая его вниз. Темная вода с готовностью расступилась, принимая новую жертву, как живая, потянулась к его лбу и вискам…
Невидимая рука резко дернула за шиворот, заставив выпрямиться. Совсем рядом удивленно ахнули его противницы, а внутренний голос шепнул прямо в ухо:
«Держись!»
Как оказалось, держаться нужно в прямом смысле, причем желательно за пол, потому что магички выхватили боевые амулеты и принялись разряжать их один за другим.
Вспышки молний, тяжелые удары, огонь и лед, тупая боль, скручивающая внутренности и сводящая с ума, слабость и тошнота — все обрушилось сразу. Волшебницы разряжали амулеты не глядя, выплескивали на него боевые заклинания и магию ритуального оружия. Втроем — старшая наставница не помогала им, лишь смотрела жадными спокойными глазами, — они раз за разом атаковали юношу, стремясь только к одному: чтобы заставить его сдвинуться с места. Ибо, несмотря на соединенные усилия всех троих, им не удалось подойти хотя бы на полшага. Невидимая стена, которую они ощущали, но не могли преодолеть, не давала им приблизиться к роднику. Волшебницы уже тяжело дышали и все чаще стали делать паузы, перед тем как применить новое заклинание, а их противник все стоял.
Целительница тоже еле держалась на ногах. Не принимая участия непосредственно в бою, она не стояла сложа руки. Губы и пальцы ее непрерывно двигались — она шептала заклинание за заклинанием, теребя в горсти небольшие камешки — целительные амулеты. Волшебница восстанавливала своих боевых сестер, помогая им продержаться дольше, делясь с ними энергией и жизненной силой. И она сдалась первой. Собственной силы у нее оставалось только на то, чтобы стоять на ногах и не терять сознание, а бой все никак не прекращался. В последней попытке как-то помочь боевым магичкам целительница шагнула вперед и обхватила руками послушницу, высасывая энергию из девушки.
Та вскрикнула от неожиданности, и старшая наставница, оторвавшись от созерцания боя, развернулась к ней. Она сразу все поняла, и лицо ее исказилось от негодования.
— Как ты смеешь? — рявкнула она. — Прочь!
И оттолкнула целительницу с такой силой, что та упала навзничь. Контакт с тремя магичками прервался окончательно. Те остались без поддержки, но поняли это не сразу. Они успели выпустить еще два-три боевых залпа и даже создать парочку огненных шаров, но на этом их силы иссякли. Волшебницы тяжело опустили руки и ссутулились, еле сдерживаясь, чтобы не сесть на пол. Руки их тряслись, глаза блуждали, пот лился по щекам на балахоны, темные на спине и у подмышек. Воздух вокруг дрожал и колебался, однако молодой маг стоял!
Эльфину тоже досталось. Поскольку у него было три противника вместо одного, у юноши не было времени, чтобы контратаковать. Он либо защищался, либо просто принимал и держал удары, так что сейчас тоже еле переводил дух и сам удивлялся — как ему удалось выстоять под тем шквальным огнем, который обрушился на него только что? Опираясь на посох, как на костыль, он кое-как выпрямился, глядя на своих противниц и ожидая их новых действий. Боевого опыта у него не было никакого, но он понимал, что сейчас самый удачный миг, чтобы ударить самому и покончить с волшебницами раз и навсегда. Другое дело, что он не знал ни одного боевого заклинания! Даже простенький огненный шар потребовал бы от него сейчас больших усилий именно потому, что он толком не знал, как его создавать.
Старшую наставницу затрясло от гнева и ярости, когда она поняла, что происходит.
— Это что такое? — прошипела она, обращаясь к трем магичкам. — Почему вы остановились? Добейте его!
— Я не могу, матушка, — прошептала та, что стояла ближе. Глаза ее были плотно закрыты. — У меня нет сил.
— Амулеты…
— Я их все разрядила. — Волшебница порылась в складки балахона и выгребла горсть камней. Многие тут же рассыпались в пыль. — Все! Даже не боевые! У меня не осталось ничего!
— У меня тоже, — подтвердила ее товарка. Третья просто помотала головой. Вместе с потом по ее лицу текли слезы.
— Клуши! Тряпки! Бабы! — обрушилась на них старшая наставница, — Я разжалую вас! Я лишу вас сана! Вы обязаны найти резервы! Они есть! Слышите?
— Вы хотите нашей смерти? — еле слышно промолвила та, что стояла с закрытыми глазами.
— Это стоит таких жертв! — рявкнула наставница. Волшебница вдруг открыла глаза.
— Тогда и жертвуйте собой сами, — отчеканила она. — А я хочу жить!
Это было прямое неповиновение старшей по званию, событие, из ряда вон выходящее в рамках Ордена, и две оставшиеся магички среагировали на него мгновенно. Переглянувшись, они с двух сторон схватили за локти отступницу и с силой толкнули ее вперед. Раскинув руки, с воплем, волшебница пролетела несколько шагов и ударилась о стену всем телом. В тот же миг колдовское пламя охватило ее целиком.
Эльфин вздрогнул, как от удара, и отступил на шаг, когда магия умирающей Видящей хлестнула по нему. Это было куда как больнее, чем все, что он испытал только что, и старшая наставница не могла не отметить этот факт.
— Вперед! — воскликнула она. — Во имя высшей цели! Остальные волшебницы не сразу сообразили, что она имеет в виду, но, когда, выпустив локоть послушницы, наставница вцепилась в одну из них, им все стало понятно. Закричав, они схватили друг друга, цепляясь едва ли не зубами, и стали бороться, стараясь столкнуть одна другую на опасную черту. У обеих практически не осталось сил колдовать, и в ход пошли кулаки, подножки и простая физическая сила. Борьба могла затянуться — каждая хотела жить, даже за счет другой, — но для старшей наставницы было решительно все равно. Она отступила на шаг, а потом с силой толкнула обеих вцепившихся друг в друга волшебниц. Слитный крик заставил всех оставшихся в зале опустить оружие и оглянуться. Рыцари лорда Эльгидара отвернулись от израненного Татвы, который прислонился к стене, переводя дух и пытаясь определить, насколько серьезны его ранения. Норрик перестал прятаться за углом и высунул нос наружу. Даже все еще не отошедший от заклятия Брехт и тот, кажется, насторожился и прислушался. А послушница рухнула на колени и закрыла руками уши.
Соединенных усилий двух Видящих хватило, чтобы пробить щит, выставленный Эльфином. Юноша не устоял на ногах и не упал лишь потому, что сзади ему неожиданно подставил плечо до сих пор ни во что не вмешивавшийся его двойник. Тела обеих волшебниц вспыхнули, и они с дикими воплями закружились на месте, пытаясь разъединить руки. А потом одновременно ринулись к колодцу, сбив с ног его защитника, и, перевалившись через край, без всплеска исчезли в темной воде. Только круги сонно колыхнулись на поверхности.
— Вон, значит, как, — медленно произнесла старшая наставница во внезапно наступившей тишине. — Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.
Опираясь на посох, Эльфин с трудом поднялся на ноги. По лицу из разбитого носа текла кровь, голова слегка кружилась, в ушах звенело. Он помотал головой, приходя в себя.
— Все кончилось, — услышал он голос старшей наставницы и заставил себя посмотреть на волшебницу. К его удивлению, она улыбалась почти светло и радостно. — Что смотришь? — спросила она вполне мирным тоном. — Ты хорошо сражался, мальчишка. Ты был достойным противником. Но ты осмелился встать на моем пути. Такие долго не живут. — Она кивком указала на обгоревшее тело одной из боевых магичек. — Что стоите? Прикончите его!
Это относилось к лорду Эльгидару и его рыцарям. Те нерешительно сделали несколько шагов.
— Но, госпожа, — осмелился подать голос Наместник Нефритовый, — он же маг!
— Да какой он теперь маг? — усмехнулась та. — Он выдохся! Ведь это правда? — Она улыбнулась юноше почти ласково.
И самое страшное, что она была почти права! После того как ему пришлось выдержать столь долгую атаку, Эльфин действительно больше всего нуждался в отдыхе. Хотя бы полчаса спокойно посидеть, а лучше поспать — и он снова будет готов сражаться! Но беда в том, что ему не давали и нескольких минут, чтобы перевести дыхание.
Лорд Эльгидар смерил взглядом оставшихся рыцарей — двое были ранены троллем и без сил прислонились к стене, зажимая руками раны, — и, кивнув трем оставшимся, сам шагнул вперед.
— Я узнал тебя, маленький паж, — промолвил он, холодно улыбнувшись. — Ты исчез так внезапно. И это тебя надо было казнить вместе с твоим дружком Меандаром Сладкоголосым. Это ведь ты заставил его шпионить за мной?
— Я не заставлял Меандара, — возразил Эльфин, но тут же прикусил язык. Какой смысл в оправданиях, если певца не вернуть к жизни?
— Ты всегда и всех заставляешь, — Глаза лорда Эльгидара блеснули. — Это ты во всем виноват! И сейчас ты умрешь.
С первых же секунд стало ясно, что Наместник Нефритовый гораздо сильнее — покойный лорд Глессиар старался дать своим сыновьям все самое лучшее. Он бросился на юношу легко и стремительно, не тратя времени и сил на бесполезное размахивание мечом, и Эльфин еле успел выхватить свой собственный меч, чтобы отразить удар. Клинки столкнулись, по лезвию пробежали искры. В тот же миг лорд Эльгидар провел меч дальше, переходя из верхнего удара в нижний, и Эльфин еле успел опустить свой меч, парируя и этот удар. На сей раз вышло хуже, и ему пришлось отступить — иначе его левая нога была бы отрублена выше колена. Третий выпад-замах был нацелен в его незащищенный живот, и юноша отпрыгнул, чудом избежав раны, но меч все равно задел и распорол балахон.
— Что ты с ним возишься? — крикнула старшая наставница. — Этот мальчишка не знает, с какого конца браться за меч!
— Зато он хорошо умеет бегать. — Проводя новую серию ударов, лорд Эльгидар даже не запыхался. Его меч скользил по воздуху, лишь иногда цепляясь за препятствие в виде выставленного клинка или края одежды. Не было сомнения в исходе боя — рано или поздно, но Эльфин оплошает, и тогда Наместник его победит. — А ты сам ничего не умеешь! — воскликнул он, когда юноша в очередной раз с трудом увернулся от его меча. — Ты, видимо, привык, что за тебя все делают другие? Меандар за тебя шпионил, тролль за тебя сражается. Наверное, и девчонок вместо тебя целует кто-то другой? Ты сам-то что-нибудь можешь?
— Хватит с ним возиться! — притопнула ногой старшая наставница. — Ты отогнал его от колодца — и этого достаточно!
Эльфин похолодел. В пылу боя, уворачиваясь от меча лорда Эльгидара, он действительно отошел от колодца, который поклялся защищать. Волшебница не преминула этим воспользоваться, но ее неожиданно для всех задержала послушница. Поскольку старшая наставница больше не держала девушку за локоть, та вдруг схватила ее за локоть, мешая сдвинуться с места, и Видящая потеряла несколько секунд.
— Нет! — крикнул юноша, рванувшись вперед.
— Поздно, мальчишка! — Волшебница, как пиявку, стряхнула с себя послушницу и сделала шаг. — Он мой!
— Стой! Ты погибнешь! Ты…
На его пути встал лорд Эльгидар. Красивое лицо Наместника исказила усмешка.
— Ты даже такого простого дела не смог довести до конца, — безжалостно произнес он. — На что ты вообще годен?
Его меч был в опасной близости от груди юноши: одно движение вперед — и Эльфин сам напорется на острие. Но за его спиной Видящая склонилась над темной гладью воды, торжествуя победу, и надо было действовать.
— Меч на пол, — сказал лорд Эльгидар. — Не бойся: я убью тебя быстро. Это-то я сумею. Не то что ты!
Эльфин опустил руки. Левая рука сама скользнула в складки балахона, нащупывая внутренний карман. Обычно там должны лежать амулеты, но пальцы нащупали длинную, с ладонь, острую с одного конца щепку — часть плахи, на которой был казнен Меандар Сладкоголосый. И крепко сжали ее в кулаке.
— Ну? — Меч Наместника сделал движение вверх-вниз.
И тогда Эльфин развернулся боком, ускользая от нацеленного в грудь меча, и ударил своим мечом по лезвию меча Эльгидара. Тот отклонился в сторону, и в этот миг левая рука мага взлетела вверх.
Удар был короткий и точный, и крик лорда Эльгидара быстро захлебнулся, когда он, роняя оружие, вскинул руки к лицу, но не донес их и завалился на пол. Из его глазницы торчал обломок щепки.
Немногочисленные свидетели ахнули — столь стремительной была эта смерть, — но Эльфину было не до того. Он рванулся к колодцу, видя и зная, что опаздывает. Видящая уже стояла над самой водой. Она отвлеклась лишь на то, чтобы увидеть, как падает Наместник Нефритовый, но быстро пришла в себя и склонилась к колодцу, протягивая руки, сложенные лодочкой. Стоит ей коснуться воды…
Не думая, что и зачем делает, Эльфин протянул руку и погрузил кончик меча в воду.
И слюдяная жидкость отпрянула от ладоней волшебницы, словно живая, и качнулась к противоположному краю колодца, наползая на меч тонкой струйкой. Оцепенев в первый миг от неожиданности, старшая наставница попыталась поймать ускользающую воду руками, но та меняла форму, то выгибаясь, то скатываясь шариками, то вовсе взлетая небольшими волнами. И все текла и текла на клинок в дрожащей от напряжения руке Эльфина. И впитывалась в сталь, немного не доползая до рукояти.
— Да что же это такое? — вскрикнула старшая наставница, когда ее очередная попытка потерпела поражение.
— Возмездие.
Все вздрогнули — и рыцари, и лежащий животом на краю колодца Эльфин, и его спутники. Рядом с ошеломленной волшебницей возник высокий эльф в доспехах. На его плаще трепетали, как живые, языки пламени.
Наставница вскрикнула. Она вспомнила, где видела эти доспехи и этот герб. Точно так же изображали адептов Ордена Меана в хрониках. За его спиной один за другим стали возникать остальные — все те, как понял Эльфин, кто когда-то входил в этот Орден. И те, кто погиб, заживо погребенный в роднике.
— Это — возмездие, — повторил рыцарь Огня. — Ни одна женщина из тех, чьи руки в нашей крови, никогда не сможет коснуться источника и принять его Силу.
— Но я ни в чем не виновата! — воскликнула старшая наставница. — Я тогда еще не родилась! И, в конце концов, я лучше, чем этот мальчишка, сумею распорядиться этой Силой. Я знаю, как ею пользоваться, а он… он всего лишь медиум-недоучка.
— Он — маг. Истинный маг, — вышел из тени двойник Эльфина. — Именем и властью Покровителей подтверждаю это.
Смерть иногда открывает тайны, которые не постичь, пока ты жив. И призрачные адепты Ордена Меана один за другим преклонили колена перед ним.
— Идите. — Покровитель сделал жест, словно отдергивал невидимый полог. — Меан давно вас ждет. Когда вернется его эпоха, вы все вернетесь к новой жизни в новых телах. Идите. Я иду следом за вами, но, — он взглянул на Эльфина и улыбнулся, — но я не прощаюсь.
Юноша смог только кивнуть в ответ. Меч в руке стал таким тяжелым, что ему казалось — он не удержит, выпустит его из рук. Пальцы уже онемели, мышцы словно горели огнем, а плечо надсадно ныло. Уровень воды уже понизился настолько, что показались первые черепа и кости — останки тех, кого когда-то сбросили в родник. Их души сейчас таяли одна за другой, покидая этот мир.
— Я не верю, — прошептала старшая наставница. Взгляд ее, как у безумной, перебегал туда-сюда. — Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Никогда! Нет! Не отдам!
Внезапно — никто не успел и глазом моргнуть — она вскочила на край колодца и прыгнула вниз.
Сначала все — и Эльфин особенно, поскольку стоял ближе всех, — были уверены, что она упадет на старые кости, но, едва ее ноги в башмаках коснулись черепов, как все останки вместе с последними каплями воды взвились вверх, к потолку. Зависнув там ровно настолько, чтобы их успели рассмотреть, они с грохотом и стуком рухнули обратно, погребая Видящую под собой.
И в тот же миг одновременно произошли две вещи: колодец снова наполнился водой, и Эльфина вместе с мечом буквально отмело от края. Юноша упал, проехавшись спиной по полу.
— Ты цел? — К нему, выскочив откуда-то, кинулся Норрик. — Ты это видел? Это было круто! Ты был неподражаем! Это непереводимо! Мы победили! Здорово! Ура! Кстати, — альфар поднял мага с пола и отряхнул, — а что это было?
Эльфин посмотрел на меч, нагнулся и поднял его. Меч по-прежнему был легок и удобен, он практически не изменился, разве что по клинку теперь перебегали, бросая блики, странные тени, словно металл вдруг оказался глубоким, как толща воды.
— Воды… — эхом откликнулся кто-то. — Пить… Юноша встрепенулся, озираясь по сторонам с видом человека, только что проснувшегося в незнакомом месте.
Стонал и просил пить один из раненых рыцарей. Он лежал на полу, у ног своих товарищей, и последняя оставшаяся в живых Видящая, целительница, замерла в нескольких шагах от него, глядя на умирающего тоскливыми глазами. Когда женщина почувствовала на себе взгляд молодого мага, она побледнела и опустилась на колени, ломая руки.
— Пожалуйста, — прошептала она срывающимся голосом, — не убивай меня!
— Прикончи паскудную тварь, — тут же внес предложение Норрик. — Они все одинаковые.
После того, что произошло у колодца, Эльфин чувствовал в себе прилив сил, достаточный для того, чтобы убить не только эту волшебницу, но и превратить в прах всех, кто находился тут, и даже сровнять развалины Обители с землей. Но он покачал головой, глядя на валяющиеся там и тут тела.
— Если ты поможешь мне исцелить всех, кто еще жив, — сказал он, — я оставлю тебя в живых.
— Я смогу! Смогу! — Целительница сорвалась с места так стремительно, что наступила на край балахона и чуть не упала. — То есть я попытаюсь. Я так много отдала сестрам…
— Ты должна, — твердо прервал ее Эльфин. Волшебница бросилась к раненым эльфам, по очереди касаясь руками их ран, словно ощупывая, не лгут ли ей глаза, а он сам шагнул к распростертым друг на друге телам орка Брехта и его противника. Эльф был мертв — орк раздробил ему череп. Сам Брехт все еще находился под действием парализующего заклятия, но усиленно напрягал могучее тело, чтобы сбросить оцепенение. Внутренним зрением юноша увидел тонкую алую нить, опутавшую орка, — нить заклятия. Он порвал ее одним касанием, и Брехт тут же вскочил. Глаза его горели огнем — для него битва все еще продолжалась, и он отчаянно искал врагов.
Оставшиеся в живых эльфы попались ему на глаза, и орк с рычанием двинулся в их сторону, на ходу выдернув копье, на котором висел убитый Татвой рыцарь. Эльфы тут же обнажили мечи.
— Стой. — Эльфин положил руку на локоть орка. Просто положил, но тот выронил копье, вдруг ставшее слишком тяжелым и горячим, словно раскаленный металл. — Оставь их.
Брехт был в первую очередь воином. Он пожал плечами и отступил, всем своим видом показывая, что по первому зову готов броситься в бой.
Юноша подошел к рыцарям. Они смотрели на него во все глаза.
— Я оставляю вам жизнь, — промолвил молодой маг. — Отвезите тело лорда Эльгидара матери и пошлите гонца лорду Эльдару Яшмовому, чтобы он прибыл на похороны брата. Нефритовая половина Острова теперь снова осталась без Наместника, но я надеюсь, что император утвердит лорда Эльдара в звании и позволит объединить Остров в единое целое, как когда-то.
— Вы отпускаете нас просто так? — спросил один из рыцарей. — Без выкупа?
— Бери! Бери все, что дадут, — тут же подскочил Норрик, у которого были свои понятия о том, что такое «выкуп» и зачем его дают. — Сейчас мы можем ограничиться кое-какими мелочами — ну кошелек, перстни, фамильные медальоны, а потом, когда они прибудут на свой Остров, пусть пришлют сумму, равную полной стоимости их доспехов и лошадей. Сразу нам ведь такое количество мечей и кольчуг со шлемами все равно не нужно, да? — Он заглянул в глаза Эльфину. — Как тебе мое предложение? А чтобы они не смогли отвертеться, наложи на них какое-нибудь заклятие…
По лицам рыцарей было видно, что альфар не сказал ничего из ряда вон выходящего. Более того, они были настолько согласны с его предложением, что двое сразу полезли за пазуху, доставая золотые медальоны на цепочках, а третий снял с пальца перстень и протянул Норрику.
— Мне ничего не нужно, — сказал Эльфин. — Я отпускаю вас просто так. Можете быть свободны. Норрик, верни перстень.
— Какой-такой перстень? — Альфар сделал большие глаза и показал совершенно пустые руки. — Не было у меня никакого перстня! Кто хочешь подтвердит!
Эльфин посмотрел на рыцарей и решил не заострять этого вопроса при них. У них с Норриком еще будет время, чтобы освежить память бывшего грабителя. Вместо этого он лишь махнул рукой, показывая, что больше рыцарями покойного лорда Эльгидара не интересуется. Его терпеливо ждал Татва и…
Девушка.
Она застыла посреди зала, в нескольких шагах от колодца, забытая всеми, но боялась даже сделать шаг в сторону. Стояла, сжав кулачки и крепко зажмурив глаза, в ожидании чего-то ужасного и непоправимого. Брехт, при виде ее бледного личика сразу забывший обо всем на свете, шагнул к послушнице и ласково положил руки ей на плечи.
— Все кончилось, — произнес он, и голос его дрогнул неожиданно для него самого. — Ты свободна.
Послушница открыла глаза, и Эльфин мигом оказался рядом. Он не верил своим глазам. Его девушка была тут? Та, которую он оставил в Обители Видящих и которая казалась недосягаемей звезд, стояла в двух шагах от него! Как она тут очутилась?
— Ты… — Он замялся, не зная, как обратиться к ней. — Ты здесь?
Послушница отвела глаза от лица орка. Губы ее слабо шевельнулись, складываясь в улыбку.
— Здесь, — промолвила она. — А где мне еще быть?
На нее смотрели те самые глаза. Смотрели так жадно и тревожно, что не осталось никаких сомнений.
— Не знаю. — Он чуть дернул плечом. — В Обители, наверное…
— Я сбежала оттуда. — Почему?
— Моя наставница, слепая, ты помнишь? Она умерла и отдала мне свой дар.
— Какой дар?
— Пророчества. Она была прорицательницей и предсказала мне, что моя судьба… что она не в стенах Обители. Она сказала, что я, — Девушка замялась, не зная, как сказать то, в чем она до сих пор еще не была уверена до конца. — Ее последнее пророчество касалось меня, моего будущего. Она хотела, чтобы я вышла замуж.
Услышав эти слова, Брехт невольно сжал девичьи плечи. Послушница по-прежнему стояла в кольце его рук, но не видела орка и говорила не с ним. Ее собеседник стоял рядом.
— Так это он? — взвыл Брехт.
Орк не в силах был скрыть своего разочарования. По пути сюда девушка несколько раз упоминала о своем женихе, но никогда не рассказывала подробностей, и Брехт привык считать, что ее суженый — рыцарь и лорд вроде того красавца, который сейчас лежит мертвым с куском дерева в глазнице. Во всяком случае, он высок, статен, силен. И — повторяем! — обязательно воин. А не этот щуплый и невысокий, по сравнению с рослым орком, мальчишка. Как она могла? Разве так можно?
«Можно», — сказал ему взгляд Эльфина. Юноша не сводил с послушницы глаз, но возглас орка он услышал.
— Кто — он? — спросил Эльфин, не отрывая взгляда от лица девушки.
— Ее жених. — Сейчас Брехт почти рычал. Он был зол на весь мир и особенно — на этого светловолосого шамана. И зачем он только спас ему жизнь, когда не дал сжечь на алтаре? Теперь придется медленно сгорать в огне, которому он не находил названия.
— Жених? — переспросил Эльфин. Он спрашивал у обоих, но послушница лишь зарделась и опустила глаза, и опять отдуваться пришлось орку.
— Конечно, она так нам сказала! Она — шаманка и помогла спасти жизнь наследнику Наместника Кораллового, которого мы защищаем. Мы были готовы оставить ее у себя, ну потому что… в общем, потому, что она — шаманка, — смутился, но тут же вывернулся Брехт. — Но она сказала, что должна идти навстречу своему жениху, потому что иначе они никогда больше не встретятся и все такое… Сотник Дедих приказал мне сопровождать шаманку и охранять ее. Ну я и…
Брехт опустил голову, замолчав. Он больше не мог говорить. Вместо этого ему хотелось завыть — обещал охранять, защищать и оберегать и сберег. Но лучше бы, если бы все случилось наоборот. Тогда он не чувствовал бы такого разочарования.
А эти двое уже забыли о нем.
— Это правда? — Эльфин тихо сжал плечи девушки. — То, что он говорит?
Послушница покраснела еще больше, из ее глаз от волнения брызнули слезы.
— Когда матушка передавала мне дар, она сказала, что видит меня женой и матерью, — пролепетала она еле слышно. — Я сначала не поверила, а потом вспомнила твои глаза. Я пророчица, — она наконец-то подняла голову и посмотрела ему в лицо, — и за свой дар должна заплатить свою цену. Всякий раз, предсказывая, я ненадолго лишаюсь зрения. Однажды я ослепну совсем, как моя старая наставница, но, пока я могу видеть, я хочу смотреть на тебя.
Брехт скрипнул зубами и отошел. Он больше не мог оставаться тут. Хотелось удрать за тридевять земель, а еще лучше — забиться в какую-нибудь дыру и не показываться никогда. Для орка, который не может слишком долго жить, не общаясь с сородичами, это был самый подходящий способ самоубийства. Полный решимости осуществить задуманное прямо сейчас — и плевать на воинскую честь! — он уже сделал несколько шагов к выходу, когда его остановил осторожный голос:
— Темноволосый?
Это оказался один из эльфов-рыцарей, и вид у него был такой недовольный и смущенный, что Брехт раздумал уходить.
— Чего еще? — рыкнул он.
— Нас всего трое. — Рыцарь указал на двух своих соратников. — А тел гораздо больше. Ты… ты… я понимаю, мы только что были врагами, но ты мог бы… ну помочь? Хотя бы донести до лошадей, а там мы сами!
На самом деле выжили пятеро — еще двоих раненых смогла поставить на ноги целительница. Но именно «поставить» — они могли сами ходить, однако были слишком слабы. Им нужно было отлежаться хотя бы два-три дня, чтобы поправиться окончательно. Поэтому Брехт вздохнул и направился в ту сторону, где из копий и щитов уже были сделаны носилки. Их надо было отнести к лошадям и навьючить на животных для дальней дороги.
Эльфин и девушка даже вздрогнули, когда к ним подошел Норрик, подозрительно крепко державшийся за живот. Присмотревшись, юноша понял, что его друг слегка пополнел — во всяком случае, раньше у него не было заметно такого брюшка.
— Ну что? Пошли, что ли? — осведомился он таким невинным тоном, что Эльфин заподозрил неладное.
— По карманам шарил? — поинтересовался он.
— Я? — Светлые брови альфара взлетели к самым волосам. — Да никогда в жизни! Хотя, — он состроил гримасу под пристальным взглядом эльфа, — должны же мы, как победители, что-то поиметь с побежденных? Не беспокойся, я с тобой честно поделюсь. Разделим на троих! Нет, на четверых! На пятерых! Только не отнимай!
Послушница вдруг хихикнула и тихо толкнула локтем Эльфина:
— Оставь его в покое. Он такой забавный!
От удивления Норрик не нашел что сказать. Забавным его не называли даже отец с матерью.
Рыцари уже начали переносить своих покойников наружу. Эльфин взял девушку за руку и последний раз оглянулся на полутемный сводчатый зал. Сейчас только пятна на полу и легкий душок горелой плоти напоминали о том, что тут разыгралось сражение. Родник снова был полон, но что-то подсказывало юноше, что вода в нем пока еще чистая, лишена магической Силы, и должно пройти значительное время, чтобы он наполнился Силой. А та Сила вся ушла. Только вот куда? Юноша посмотрел на свой меч. Он не чувствовал в нем изменений, да и в себе тоже не ощущал перемен. Одно из двух — либо он отпустил Силу, и она рассеялась в эфире, либо просто не замечает ее груза. Кто ему объяснит, где правда?
Он поискал глазами своего двойника, но того нигде не было видно. И внутренний голос молчал. Может быть, он вернется потом?
«Вернется-вернется, — тут же послышалось знакомое ворчание. — А ты чего стоишь, как столб? Эпоха только началась, но дел много. Разве тебя никто нигде не ждет?»
— Ждет, — кивнул юноша своим мыслям и направился к выходу.
Оказывается, он простоял там довольно долго — рыцари успели устроить свой печальный груз на спинах лошадей и готовились в путь. Возле них стоял Брехт.
— Я ухожу, — заявил орк. — С ними. Здесь я больше оставаться не могу. Ты, шаманка, теперь пристроена, я тебе больше не нужен. Прощай!
Он развернулся и подошел к лошадям, взяв в руку повод одной из них. Именно к ее седлу было прикручено тело лорда Эльгидара с закутанной в плащ головой, чтобы скрыть рану на лице. Послушница что-то крикнула вслед — орк только дернул плечом, словно сбрасывая с него невидимую руку, и первым зашагал по тропе прочь от Обители.
— Я ему нравилась, — прошептал девушка, кусая губы. — Но я этого не хотела. Что теперь будет?
Эльфин лишь покачал головой. Сейчас, когда орк повернулся к нему спиной, он вдруг ясно почувствовал — от них уходит кто-то или что-то очень важное, что-то, что могло бы случиться в будущем и чего уже никогда не произойдет. Вся жизнь пойдет теперь не так именно потому, что орк покидал их маленький отряд. И изменить уже ничего нельзя.
