Глава 4

— Посмотри, как они выросли Нима, совсем большие стали, — где-то вдалеке слышался до боли знакомый голос отца.

— Да, Мара становится настоящей красавицей, а Ким, посмотри, как он возмужал, — подхватил голос моей мамы.

— Да, маг держит своё слово, наши дети в надёжных руках. Пойдём, давай не будем мешать им.

'Нет, нет, нет!', заструилась мысль где-то глубоко в сознании, 'Куда вы? Я так скучала, а вы уходите?'. Борясь со сном, я в очередной раз попыталась открыть глаза, с трудом, но у меня всё-таки получилось.

— Мама, — прошептала я.

Встреча с семьёй была тёплой и радушной. Мы все собрались за огромным столом, а мама суетилась по хозяйству, расставляя нехитрые кушанья на стол. Больше всего нас с Кимом удивил новый член семьи, со скоростью, не уступающей матери, расставляющий тарелки на столе. Тайя, дочь старосты пограничной деревни, заметно покруглевшая в области талии, как ни в чем не бывало, помогала маме по хозяйству. Женщины смеялись, радуясь нашему возвращению, и порхали по горнице, искусно лавируя между мебелью и нашими спинами так, что казалось, не две дородные тётки уставляют стол едой, а самые изящные танцовщицы королевства исполняют замысловатый танец.

— Ох, дети, как же здорово, что маг вас отпустил! — смеясь, говорила мама. — А я то, грешным делом, уж кляла его! Вы уехали, — как-то нервно усмехнулась мать, — а я стою и понять не могу, что случилось? На отца глядь, а он белее мела, смотрит на горизонт, растерянный, аки дитя малое! Уж кляла я его, кляла! Думала, увёл колдун деточек моих, задурил нам головы, и увёл! Сколько слёз с отцом пролили, сколько ночей прорыдали …, - не унималась мать.

— Ну, будет тебе, Нима! Ты лучше о письме расскажи, — басовито заявил отец.

— Ах, о письме, конечно, — защебетала окончательно сконфуженная мать. — Так мы месяц и провели, в истериках и слезах, а с первым снегом волшебный голубок прилетел с письмом. Читать-то мы не обучены, но вот Рэйна, травница, умеет, мы к ней и пошли. А там полный отчет изложен, что да как у вас, чем занимаетесь, чему учитесь. Маг всё очень хорошо написал, сказал, что слово своё сдержит, и чтобы мы не волновались, — шумно выдохнула мать. — С тех пор каждый месяц по письму получаем, так что тревожиться за вас меньше стали. Слава Богине, что всё у моих детей хорошо складывается!!! — шумно всплеснув руками, Нима плюхнулась на лавку рядом с Леонидом. — Да, вот и Карим наш этой зимой женился, — продолжая свой рассказ, мама указала пальцем на Тайю. — По весне им отдельную пристройку сделаем, а к лету у вас племянник народиться должен, — довольно улыбнулась мать.

Тайя, присаживаясь рядом со старшим братом, густо покраснела и улыбнулась нам. Девушка до странного напоминала мать. Такая же шустрая, подвижная, без дела сидеть не станет, видно сразу. Густые каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, смуглое лицо с румянцем во всю щёку, большие карие глаза и пышная фигура, скрытая под тёмно-синим сарафаном. Девушка буквально излучала здоровье и энергию. Мне она понравилась сразу, почему-то в душе появилась стойкая уверенность в том, что с такой женой Карим не пропадёт, да и маме всё полегче будет. Поэтому, не раздумывая, я ответила ей самой своей благожелательной улыбкой, Ким машинально повторил за мной.

— Это хорошо, что теперь у меня есть сестра, — всё ещё улыбаясь, просто сказала я.

— И у меня, кстати, тоже, — пихнул меня Ким в бок.

— О, ну, конечно же, как же без тебя, надо же везде влезть…, - заерепенилась я, начиная наш обычный перебрёх.

А тем временем, Элдай наклонился к Бьёрну и тихонько, хмыкнул:

— Ну, хоть в этом ничего не изменилось.

— Да уж, если близняшки, перестали бы бухтеть друг на друга, как старые склочницы, я бы действительно забеспокоился, — щербато улыбнулся Бьёрн.

Середина весны для Пограничья — это средне суровая зима для остального королевства или аномальный мороз для Эдэльвайса. Свирепые метели только-только сменились ясной, безветренной погодой, и маленькое солнце начинало скромно пригревать землю. Но и это небольшое потепление воспринималось как праздник. Будто бы новое, теплое, дарующее жизнь дыхание природы касается каждого уголка Пограничья. Снежные верхушки гор сияют на фоне голубого неба так, что невозможно смотреть. Только огромное озеро северных гор не спешит открывать своих объятий весне, крепко прячась от неё под ледяным одеялом, сковавшим берега, так что лишь к середине лета можно будет увидеть его темные воды.

Выйдя на крыльцо нашей избы, я с удовольствием вздохнула полной грудью морозный воздух. Как же я соскучилась по снежному царству пограничья, устав от непрекращающегося зноя Эдэльвайса, разбавленному лишь такими же непрекращающимися проливными дождями вместо зимней стужи. Пряный аромат юга притягивал лишь первые месяцы, а потом начинал раздражать, как приторные духи теряющей молодость кокетки. Всё-таки север есть север, и каждый житель Пограничья, громко кляня мороз и стужу, в глубине души не мыслит себя без суровой зимы и студёного ветра. Это становится частью характера, суровость и непреклонность — вот главная черта тех, кто родился в снежных объятиях Соколиных гор и озера Ома. И понимаешь это, лишь когда надолго лишаешься возможности быть здесь.

Я была счастлива вновь вернуться домой. Мне хотелось пройтись по округе, осмотреть каждую улочку, каждый закуток. Заметить, что изменилось за время нашего отсутствия, а что осталось прежним. Хотелось подняться в горы и посмотреть на деревню с высоты птичьего полёта, чтобы просто запомнить.

Сбежав по ступенькам, я направилась в сторону тропы, остававшейся не заметённой даже зимой, так как являлась, если хотите, стратегически важным объектом для деревни. Тропа уходила в горы, к пещерам Благости, так назывались укрытия, используемые в случае нападения. Поэтому саму тропку всегда поддерживали в хорошем состоянии, ведь королевские войска из Каргена в случае атаки в лучшем случае поспевали к тому моменту, когда спасать было уже нечего, но дальше дикие орды нападающих не пропускали. Люди Пограничья в таких случаях укрывались в пещерах Благости, куда неосведомлённый человек тропки не найдёт. Я же хотела немного подняться вверх и просто осмотреться, почему-то безумно хотелось подняться повыше над деревней. Сначала это было просто желанием, но чем ближе я подходила к намеченному маршруту, тем сильнее меня тянуло к тропе. И вот, уже через какое-то мгновение, не разбирая дороги, я неслась по направлению к тропе. Кровь стучала в висках, дыхание сбилось, тесёмочки, на которых держалась моя шапка, развязались, и теперь она постоянно съезжала мне на глаза. Когда я, не сбавляя темпа, начала восхождение, бок нестерпимо заколол, а мышцы налились свинцовой тяжестью. В голове выстроилась четкая мысль, не принадлежащая, но адресованная мне. Словно детский, тонкий голосок всё время повторял: 'Мама, мама, я здесь, мама. Помоги мне, мама!' Не знаю, как даже назвать своё состояние в тот момент? Просто навязчивая маниакальная идея, что надо идти и найти малыша, чего бы это ни стоило! Я понимала, что на самом деле вокруг тихое ясное утро, никто не плачет и не зовёт, моля о помощи, но внутри всё буквально кричало об обратном. Я уже не бежала вверх, а скорее перебиралась на четырёх конечностях, цепляясь руками за едва пробивавшиеся сквозь снег корешки растений, чтобы не упасть и не съехать вниз. Тропка была давно уже оставлена в стороне, и я двигалась по совершенно другому направлению, ведомая неясными мыслями и мольбами. Неожиданно склон, по которому карабкалась, оборвался, а за ним показалось узкое ущелье, больше напоминающее глубокую впадину на пологом склоне. Перевесив голову и посмотрев вниз, я затаила дыхание. На самом дне лежало существо! Создание не было похоже ни на одно другое, что я видела в своей маленькой жизни. То, что это был детёныш, я почему-то поняла сразу. Маленькое тельце в неестественной позе распласталось на самом дне. Голова существа была похожа на кошачью, только более вытянуты мощные челюсти, как у льва, всё тело покрывало густая белая шерсть, но больше всего взгляд притягивали изломанные массивные крылья в серую крапинку, накрывавшие его. Размером малыш был как болотный кот, то есть не хилый такой котеночек плюс ещё и крылья. Одним словом на первый взгляд весило это чудо килограмм 20–25.

Услышав мой судорожный вздох, существо зашевелилось и подняло голову. Ярко желтые, с вертикальными зрачками, глаза встретились с моими, и тут же чужая мысль пронзила сознание: 'Мама?', почти отчаянно прошелестел детский голос.

— Сейчас, сейчас маленький, — скорее для себя, зашептала я, — я помогу, не бойся, я помогу.

Как я собиралась помочь малышу, даже сама не представляла. С Орэном мы только начинали проходить 'левитацию в быту'. Я могла левитировать небольшие предметы, и то лишь на малые расстояния. Как же я собиралась вытащить 'малыша' со дна ущелья, оставалось загадкой даже для меня. И вдвойне загадкой, как собиралась дотащить его до дома. Но размышлять над этим сейчас было совсем не время, то, что этот белоснежный крылатый кот умирал, было очевидно.

Успокоив дыхание, я посмотрела вглубь себя, как учил Орэн, знакомое тепло силы, будто обрадовавшись мне, всколыхнулось внизу живота и маленькими лучиками начало распространяться по телу. Стало легко и хорошо, мир приобрел краски, и даже с закрытыми глазами я видела все его очертания. Первым правилом магии, было умение управлять своими мыслями, так как от точности концентрируемой энергии зависел конечный результат. Направить необходимый поток, удержать его определённое время и дать сработать сформированной мысли, так писали в учебниках. На деле же это было куда сложнее, тот, кто колдовал, должен был уметь думать обо всем и ни о чем одновременно, оценивая все изменения в энергетических потоках и слоях. Выпуская на волю свою силу и при этом умело руководя ей. Это было мастерство, которое мы только начинали с братом осваивать, и которое мне давалось необычайно тяжело. Все эти расчеты и точность направленности, учет векторов отдачи, моментальный просчёт затрачиваемой энергии согласно формулам, уже к счастью вызубренным наизусть, правильный толчок мысли и естественность вплетения силы в окружающий мир, чтобы упаси Боги не задеть ни одну ниточку мироздания.

Сконцентрировавшись на существе, что находилось на дне ущелья, на его образе, мыслях, что исходили из израненного тельца, я представила как энергия из центра живота, теплым потоком распространяется по телу, как золотые лучи, сконцентрировавшись в ладонях, выходят из моих пальцев тонкими нитями и оплетают тело крылатого кота. Распахнула глаза, медленно перестраивая зрение так, что бы видеть потоки энергий испещряющих наш мир. Посмотрела вниз и тут же столкнулась взглядом с парой янтарно желтых кошачьих глаз, 'магическим' зрением смотреть на существо было больно до рези в глазах. Его белая шерсть сияла ослепительной белизной исходящей энергии, желтые глаза будто бы заглядывали в душу, видя тебя насквозь. Ощущения не из приятных, но раз уж начала, останавливаться нельзя. Потянула нити силы обратно к себе, чуть не упала вниз прямиком к тому, кого так рьяно взялась спасать, перевела дыхание и снова поднатужилась. Теперь поняла, что значит выражение: 'Чуть не родила…'. Со дна ущелья раздался приглушенный рык, как только удалось оторвать 'кота' от земли и понемногу начать подтягивать его наверх. Моя проблема была в том, как говорил Орэн, что я примеряю стереотипы на энергию, которой это безразлично. Если я знала чт — то, что пытаюсь сделать магией, тяжело сделать физически, то и потуги мои были соответствующими. Но как бы там ни было, ничего с собой поделать не могла. Кошак время от времени порыкивал — постанывал, я обливалась семью потами, но продолжала тянуть. Как говорится, медленно, но верно. Не знаю, сколько времени прошло, но руки и ноги начало потрясывать от напряжения, и стало страшно, вдруг не удержу?! На это откровение прямо высказался мой внутренний голос двумя фразами: 'Заткнись Мара! Тяни и не болтай!' Вот и поговорили по душам…

Вскоре у моих ног показалась голова котенка, а за ним и вся его немаленькая тушка. Как можно бережнее опустив это странное создание на рыхлый снег, опустилась рядом на колени. В голове даже мысли не было, что эта кошка, величиной мне по бедро, даже будучи раненной, может без особого труда меня хорошенько покалечить.

— Ох, ты бедненький, как же тебя так, — причитала я, водя рукой над телом животного, просматривая его энергетический фон и характер повреждений. Пока что я не была сильна в целительстве, да и с анатомией животных знакома весьма поверхностно, но сейчас меня интересовало не это, а есть ли сломанные кости, целы ли позвонки, нет ли кровотечения? Это я могла с легкостью прочесть по ауре и энергетической целостности организма. Как ни как, а все мы из одного г…теста намешаны, и определённое сходство вполне уместно в работе наших тел. Осмотр меня откровенно ввел в ступор, тело детёныша было абсолютно невредимым, вот только крылья были сильно повреждены. Множественные переломы со смещением говорили о том, что зверь больше никогда не встанет на крыло. Так стало жаль это совсем маленькое создание, что непрошенная слеза быстрым ручейком скатилась по щеке и упала прямиком на изломанное крыло кота. Детёныш дёрнулся, как если бы его тело свело судорогой, из едва приоткрытой пасти вырвался рык, больше напоминающий вой, тело начало трясти, крылья беспорядочно болтаться на земле, сначала я кинулась всем телом на него, но получила такой увесистый удар передней лапой, поскользнулась на пологом склоне и кубарем покатилась вниз. Последнее, что почувствовала это сильнейшая боль в затылке. Темнота накрыла, словно ватным одеялом, и я провалилась в пустоту.

'Да что же это такое, уже поспать нормально нельзя?! Чем этот идиот решил меня вымазать на этот раз? Фу, какая гадость!!! Теплая слизь какая-то, да ещё и вонючая, бее', мысленно скривилась, приходя в себя.

— Ким, я сейчас дам тебе в пятак, я клянусь, отвали… — прохрипела я, странно, но глаза совсем не хотели открываться.

'Я не Ким', спокойный голос прошелестел у меня в голове.

Судорожно распахнула глаза и оказалась нос к носу с белой крылатой кошкой. Два янтарных глаза смотрели, казалось, прямо в душу, в сердце, невыносимый взгляд. Хотела было дёрнуться, но острая боль в затылке привела в чувства и позволила вспомнить, что только недавно произошло. Сказать, что я была растерянна, это ничего не сказать. Я была в шоке. Разговаривающий Гигантский Кошак Переросток!!!

' Сама ты кошак переросток, а я маленький ещё!', насупился кот и слюняво лизнул меня в губы.

— Фууу! — не выдержала я. — Ну и вонючий же ты братец, — рассмеялась я, утираясь рукавом своей дубленки. И тут меня будто молнией ударило: 'Я РАЗГОВАРИВАЮ С КОТОМ…КРЫЛАТЫМ!' Непроизвольно моя ладонь накрыла губы, а глаза ошарашено округлились.

'Я не кот', кратко заметили у меня в голове.

— А … кто? — прошептала я, опуская руку.

'Дэйург, так люди нас называют, во всяком случае'.

Не знаю, как долго я вот так сидела, с круглыми глазами, пялясь на застывшее изваяние животного передо мной. Но всё же мне удалось совладать с собой и произнести первое, что пришло в голову.

— А имя у тебя есть? — как-то растерянно спросила я.

Видно было, что дэйург немного смутился от такого вопроса, во всяком случае, я расценила это так, наклонил голову на бок и начал пристально изучать меня взглядом.

'Да…', как-то отрешенно раздалось у меня в голове, 'Я скажу тебе своё имя, но ты никогда и никому не откроешь его, клянись, человек'.

Также отстраненно, не в силах оторвать свой взгляд от 'малыша' я прошептала 'Клянусь'.

'Каа'Лим', когда прозвучало имя зверя, мне показалось, что моя голова вот-вот лопнет от всё нарастающей боли, такой эффект оказало на меня его звучание. Обхватив руками виски, я начала заваливаться на бок, понимая, что ещё чуть-чуть, и потеряю сознание. И вдруг всё прекратилось, боль ушла, и я наконец-то смогла сделать глубокий вдох.

— Ч-что это было, — не ужели это сипение мой голос?

' Ты выжила человек?' Ну, ничего себе заявочка?! Вот и спасай после такого всяких бродячих кошаков!

'Значит, теперь я буду с тобой, такова моя судьба', как-то глухо отозвался Каа'Лим.

— Э, нет, дружочек, — я, как могла, старалась выровнять сбившееся дыхание и постараться игнорировать тот тон, с которым говорило это существо, больше подходящий для такого старца, как Орэн. — Мы сейчас найдём твою мать и ты будешь жить с ней долго и счастливо, ну что-то потипа того…, - немного смутилась я.

'Ты не хочешь обладать мной?', как-то растерянно разнеслось у меня в голове.

— Зачем? — искренне удивилась я.

'Ты чиста, человек, и я отправлюсь с тобой, куда бы ты ни пошла'

— Вот уж дудки! Что я родителям скажу или Орэну, когда они увидят тебя!

'Что я твой хранитель, больше ничего'. Это звучало настолько уверенно, что, не найдясь с ответом, я глубоко выдохнула и просто замолчала.

— Как твои крылья Каа'Лим, — мне показалось, или зверь немного поморщился от этого вопроса? Должно быть, травмы были действительно серьёзны, раз такая реакция.

'Не произноси моё имя вслух, человек', рыкнуло в голове. 'Ты поклялась'.

— Прости, — неизвестно, за что извинилась я, — Если ты не хочешь, я больше никогда не произнесу твоего имени вслух. Так как твои крылья? И вообще, что тут произошло.

В голове вновь зазвучал детский, непосредственный голосок, что немало озадачило меня.

'Я упал в пропасть, разумеется не без посторонней помощи. Но ты ещё маленькая, чтобы рассказывать тебе о подробностях моего падения, а что касается крыльев, то ведь ты же знаешь, у кошки девять жизней', мне показалось или Каа'Лим сейчас пошутил?! 'Спасибо тебе, человек'. Как-то задумчиво произнёс дэйург у меня в голове.

— Меня зовут Мара, и ты можешь говорить моё имя тому, кому посчитаешь нужным, — я постаралась улыбнуться как можно более доброжелательно, если, конечно, животное могло распознать человеческую мимику.

'Мар-р-ра', повторил Каа'Лим, будто смакуя 'р' у себя на языке.

— И что же мне с тобой делать, юный дэйург?

'Ну, для закрепления дружбы, можешь меня покормить?', невинно раздалось у меня в голове.

А я только подумала, что у киски, должно быть, лёгкое раздвоение личности, но вслух огорчать его не стала.

Когда мы отправились в обратный путь, солнце уже заходило за горизонт. Меня не было дома целый день, представляю, какой приём меня ожидает… Да ещё заявлюсь в компании неизвестно кого?! Не мышонка, не лягушки, а неведомой зверюшки!

'Сама ты неведома зверюшка', лукаво прищурив глаза, пробормотал Каа'Лим.

— А подслушивать чужие мысли нехорошо, — погрозив пальцем, решила навести порядок я.

'Ну да?' — притворно удивился неблагодарный спасённый.

Что тут скажешь, остаётся только глубоко вздохнуть и семенить дальше к дому. Когда показались знакомые с детства ворота, я неожиданно поняла, как я устала. Великая Богиня, помоги дойти до дома, а там пусть хоть кричат, хоть лупят всё равно.

Распахнув калитку, я попыталась войти во двор. Именно, что попыталась… Так как меня бесцеремонно отпихнули от входа, и гигантская кошка величаво прошествовала во двор.

'Что уставилась, заходить будешь или во дворе на ночь останешься?'

— Ну, ты и язва, — прошипела я, проходя следом.

Отворив входную дверь я предусмотрительно подвинулась к стеночке, пропуская своего дэйурга, нагло прошествовавшего в сени.

Видимо, услышав скрип двери, ко мне на встречу вывалилась мама, следом Ким, потом отец, следом Бьёрн, Карим, Тая, Элдай. Тэйро, может, тоже рад бы был просочиться в эту кучу малу, да непоколебимая и застывшая Нима — это серьёзное препятствие, так что макушка брата время от времени подпрыгивала где-то позади сей красноречивой экспозиции под названием: 'Ну, и где мы были?' или 'Нас атакуют чудовища, а мы проспали!'

— Мара, — дрожащим голосом, заговорил отец, — осторожно подойди ко мне.

— Зачем? — искренне недоумевая, спросила я. Авось просветят, что у них тут происходит?!

— Мара не глупи, пока он не кинулся, медленно подойди ко мне, — отец протянул мне дрожащую руку.

Тут я поняла, кого они так испугались, и невольно улыбнулась кончиками губ.

— Мам, пап, не бойтесь, он не причинит мне вреда, так же как и вам. Это — Каа'Лим мгновенно напрягся, почувствовав, что я хочу сказать его имя, — Кошак, — немного подумав, решила я. — И он мой друг, — я с облегчением заметила, как расслабляются мышцы животного.

— Друг, — растерянно переспросила мама.

— Ну, да, я нашла его в горах…

— Что ты делала в горах, — скрепя зубами, спросил отец.

— Гуляла, — будто не заметив угрожающих ноток в голосе отца, сказала я.

— Гуляла… — как-то нехорошо прищурилась мама, а рука её тем временем медленно потянулась к стене, где на гвоздике висела сплетённая косичкой из нескольких кожаных жгутов плеть.

— Ну, что вы в самом деле? — как-то нервно заёрзала я, — И вообще я уже большая!

— Больш-ш-ая, — по-змеиному прошипела мать, — Я те покажу большая, едрит твою растудыть! — вызверилась она, хватая рукой плеть.

Как это ни прискорбно, но высекли меня знатно, а мой, с позволения сказать, новый 'друг и защитник' в это время с невозмутимым видом лакал молоко, оставленное в сенях для кошки Баси. Бедная зверюшка так и не решилась отстоять своё добро, забилась в угол под лавкой, да так и не вылезла оттуда в этот вечер. После проведения воспитательных работ я решила обидеться на всех и вся, и не хуже несправедливо обделённой Баси залезла на печь и, продолжая обиженно сопеть оттуда, не заметила, как провалилась в сон без сновидений.

Что ж, наш маленький отпуск пролетел неимоверно быстро и закончился так же неожиданно, как и начался. Каа'Лим вел себя ничуть не хуже обыкновенной кошки, то есть, не показывал своих огромных клыков, урчал, выпрашивая еду, мило терся о ноги моей матери, одним словом, просто забавная крылатая мурлыка гигантских размеров. Странно, но с мамой он контактировал потому, что именно она кормила всех в доме, больше же, кроме меня, дэйург никого к себе не подпускал. Даже Кима, хотя я и уговаривала его подружиться с ним, но Кошак был не приклонен. Он общался только со мной. Если сначала домашние его побаивались, то потом решили не обращать внимания, себе дороже с таким связаться.

Энаким целыми днями пропадал с братьями, возвращаясь под вечер, казалось, он пытался заполнить всё своё свободное время присутствием родных. Да и братья соскучились по младшему сорванцу и везде таскали его за собой. Меня тоже звали, но злобный Кошак, наотрез отказался оставаться дома и рвался за мной, а ходить по деревне с этим крылатым чудом — себе дороже. Вот и сидела я дома третью неделю подряд и, если честно сказать, мне не терпелось вернуться назад к Орэну и Элфи, к нашим занятиям и тренировкам. От нечего делать каждый день я занималась медитацией, дыханием, прогоном энергии по телу. Также, вооружившись двумя палками, отрабатывала ранее разученные связки под испытующим взглядом Каа'Лима. В один из таких моментов, когда я переводила дыхание, сидя на лавочке, он подошел ко мне и уткнулся носом в живот.

'Ты странная девочка, Мара'

— Что ты имеешь в виду, дружок? — признаюсь, я немного растерялась от его заявления.

'Только то, что уже сказал, мне надо подумать, малышка'

— Да ты сам, малыш, а разговариваешь, как старый дед, — улыбнулась я.

На что кот лишь презрительно фыркнул и помчался гонять по дому залетевшую муху.

По истечении третьей недели нашего пребывания дома, укладываясь спать, рука Кима накрыла меня сверху и притянула к себе поближе.

— Знаешь, сестричка, — шепотом заговорил брат.

— М-м?

— А я скучаю по Орэну, по тренировкам… как это ни странно, но я хочу назад в Эдэльвайс, — вздохнул Ким.

— Такое ощущение, что там наше место, да? — как обычно, закончила я общую мысль.

На что Ким придвинул меня ещё ближе к себе и чмокнул в макушку.

— Спи, Эм, спи, — тихо сказал он, всё так же крепко прижимая к себе.