Книга: Наследник. Поход по зову крови
Назад: Глава 6 Стопа бога
Дальше: Эпилог Шаг к Цитадели

Глава 7
Парад печальных истин

Кемметери остановился по колено в воде и молчал. До него донесся громкий насмешливый голос мастера Бэйла:
– Эй, ты, татуированный! Выходи, выходи на сухое место. А то мне не хотелось бы, чтоб кто-нибудь из наших получил в горло острым обломком розового льда!
Магр Чужак выпрямился. Сдержанно и с достоинством он произнес:
– Не волнуйтесь. До этого не дойдет.
– Не везет тебе на островах! – произнесла Танита, выступая из-за спины Ариолана Бэйла. – Второй раз попадаешь нам в руки на островной гряде! Только теперь в гости пожаловали мы.
– Не везет? А ты помнишь, милая, чем кончилось мое невезение на островах Аспиликуэта близ вашего побережья? Так что не торопись распускать язык, – ответил Магр Чужак, выходя на неровный, слоистый берег.
– Связать его! – отрывисто приказал Бэйл. – Смотри, без фокусов! Держите его на прицеле!
Все то время, пока матросы из экипажа «Громобоя» вязали ему руки за спиной и вешали на ногу тяжелую цепь, оканчивающуюся грузилом, Магр Чужак лишь жмурился и рассеянно смотрел на роскошный водопад в какой-то полусотне шагов от них. Белые струи воды рассекали тьму и низвергались в небольшое озерцо, обложенное массивными валунами.
В это время на берег стали выходить матросы, высаживавшиеся на «Летучем». Пятеро матросов, шестой, седьмой… Все. Мастер Ариолан Бэйл еще пытался понять, куда же делись остальные и увидит ли он их когда-либо еще, когда из воды показалась Аннабель.
Это было великолепное видение. На фоне горящего корабля, обреченно прилипшего к черному зеркалу бухты, – почти обнаженная прекрасная девушка с мокрыми волосами, в одной легкой длинной рубашке, не скрывающей почти ничего и лишь подчеркивающей контуры точеного тела. Это было слишком красиво, чтобы мастер Ариолан Бэйл сразу поверил своим глазам.
Он остолбенел. Он сумел стряхнуть оцепенение только после того, как Аннабель скрутила волосы, выжимая из них воду, и вдруг замерла, остановилась.
Она увидела Ариолана Бэйла.
Наконец Бэйл бросился на нее, как голодный пес на кусок сочного мяса. Он взял ее голову в обе ладони, он смотрел в ее глаза, он шевелил тяжелыми губами, не в силах выговорить и слова.
Она не вырывалась, не кричала «морок!», не била по лицу. Вода залива привела Аннабель в чувство, и, когда Ариолан Бэйл наконец прижал ее к себе, выговорила:
– Вы все-таки пришли?
– Да, да.
– Я знала, что вы придете. Догоните. Освободите.
– Да, да!
– Я увидела Себастьяна, – промолвила Аннабель. – Он переменился. Я думала, это видение, напущенное на меня токопильским магом… Я ударила его, я ударила Себастьяна. Но теперь я вижу тебя, Ариолан, и понимаю, что тогда это был живой Басти.
– Да, он отправился на «Летучий» с другой партией… Надеюсь, он вернется оттуда живым, – искренне выговорил Ариолан Бэйл.
Тот, о ком шла речь, вышел из воды в двух десятках шагов от обнявшейся пары. Шум водопада и вода, попавшая в уши при погружении, мешали ему расслышать, о чем говорят Ариолан и Аннабель. Собственно, что тут было гадать? Что такого уж неожиданного могли сказать друг другу жених и невеста, которых разлучили так внезапно и так жестоко?
В этот момент Себастьян менее всего был склонен вспоминать о том письме с невнятной мольбой о помощи, которое было вложено в маленький кораблик и отдано на волю волн: «…тогда на Языке Оборотня ты сказал что все равно узнаешь даже если ради этого придется заглянуть туда где рождаются прародители зла» и далее: «Ни один любящий человек не решал такой задачи как та, что у тебя Басти. Нет ничего невозможного, пройди по следу и забери меня…»
Он здесь, в месте, где рождаются прародители зла. Чего же еще нужно воспаленному многолетними ожиданиями разуму?
Он услышал, как появившийся на берегу капитан Бреннан отдает указания о том, как и когда возвращаться на корабли, стоявшие на внешнем рейде. Он услышал, как кто-то из матросов альгамского происхождения, опустившись на красный вулканический песок и черные камни, возносит истовую молитву своим богам. И даже не вспоминает пророка Мелькуинна.
Он услышал девичий смех: это Танита и Майя обнимались с вновь обретенной подругой и накидывали на ее голые плечи распашную матросскую блузу.
Но острее всего он услышал тишину.
Показалось, что даже струи водопада умерили свой рев…
Когда из-за белой пенистой стены, образованной падающей водой, один за другим начали выходить люди.
Магр Чужак расхохотался и получил страшный удар по голове от глухонемого гиганта, который вел его на поводке.
Но и падая на землю, он продолжал смеяться.
Людей, вышедших из-за водопада, было пятеро или шестеро. На них были опалесцирующие светлые доспехи – легкий панцирь из нескольких сегментов, оставляющих открытыми плечи; наколенники и налокотники, а на голове – легкие открытые шлемы. Запястья и часть предплечий были перехвачены напульсниками из мягкой серой ткани. Не только Себастьян или капитан Бреннан, но и любой из их спутников без труда мог назвать, что именно скрывает эта ткань.
Стигматы ордена Рамоникейя, выбитые на смуглой коже.
– Засада! – крикнул кто-то.
Не проронив ни звука, кемметери атаковали отряд капитана Бреннана.
Загремели выстрелы из «серпантинов». Но ни одна из пуль не нашла цель.
Это был короткий и очень кровопролитный бой. Кесаврийцам сразу стало ясно, что этот новый враг им не по зубам. Один за другим матросы падали на берег – с рассеченной головой, с разрубленными ребрами, с пробитым сердцем, так и не успевшим вырваться от страха из груди. Не было его, этого страха.
Предрассветные братья двигались неописуемо быстро и неуловимо, как тени. Их идеально сбалансированные гибкие тела и клинки тускло мелькали тут и там, словно косяк хищной рыбы на охоте – и разили, разили наповал.
Ариолан Бэйл попытался было противостоять одному из бойцов ордена Рамоникейя атаковал того вместе с Инигором Маром, но странным образом терциарий уклонился от прямого боя и, разом уйдя на другое крыло схватки, вогнал клинок в горло глухонемому гиганту, продолжавшему держать Магра Чужака. Подоспевшая Аннабель подхватила тяжелый палаш, выпавший из рук здоровяка, и отмахнулась им от токопильского бойца.
Острие прочертило царапину на мерцающем светло-сером панцире Рамоникейя, и на этом боевые успехи недавней пленницы завершились. Чья-то тяжелая ладонь упала ей на шею, и все померкло.
Через несколько минут после начала этой схватки от всех людей капитана Бреннана уцелели немногие. Зато это были все ученики Школы Пятого окна – Ариолан Бэйл, Инигор Мар, Танита и Майя. А также Ржига, Себастьян и сам сэр Каспиус.
Ах да, и Жи-Ру. Последний стоял в стороне и, кажется, вовсе не принимал участия в схватке. Он стоял за камнем и отхлебывал из кожаной фляги что-то крепкое и успокаивающее…
Оцепенело, тревожно смотрели в его сторону Себастьян и Ржига.
Один из токопильцев перерезал путы Магра Чужака. Тот потер затекшие запястья и, повернувшись к капитану Бреннану, произнес:
– Может, пора рассказать, что к чему? А, сэр Каспиус?
Только сейчас все уцелевшие кесаврийцы поняли, что их предводитель также не принял участия в схватке, ставшей роковой практически для всех членов экспедиции. Он даже не вынул саблю из ножен.
– Да, сэр Каспиус, – вытянул из-за огромного валуна свое тучное тело повар Жи-Ру. – А то ребята, я вижу, в самом деле думают, что мы сражались за правду.
Он похлопал капитана по плечу пухлой рукой.
По другому плечу капитана Бреннана похлопал Магр Чужак…
По лицу Ариолана Бэйла расплывалась свинцовая бледность. У него плясали губы, как у смертельно больного (и, наверно, сгинувшего где-то в водах черной бухты) Аюпа Бородача.
Себастьян подавленно молчал.
Аннабель, неподвижно лежавшая на берегу, и подавно не могла сказать ничего определенного.
– Значит, это вы? – наконец выговорил мастер Бэйл. – Вы? Вы, сэр Каспиус? Вместе с Жи-Ру? Так это вы тот предатель, о котором так много говорили все время нашего пути через океан? Это вы убили Олеварна?
Капитан Бреннан не опустил глаз.
– Да, – печально ответил он.
Токопильцы рассматривали Ариолана Бэйла, Себастьяна и немногих уцелевших безо всякой враждебности. В этих взорах сквозило скорее любопытство, густо замешанное на молодом нетерпении. Они чего-то ждали. Магр Чужак повернулся к тем, кто вышел из-за струй водопада, и мгновенно решил исход противостояния, отдав короткое приказание на незнакомом, плавном и красивом языке:
– Мюиредах, анни аубаль кордав!
Один из Предрассветных братьев протянул к сгрудившимся в маленькую кучку побежденным руку, повернутую раскрытой ладонью вверх. Себастьян вдруг увидел, как изящна эта рука и тонки пальцы, принесшие им гибель. На смуглой женской коже лежала щепотка желтого порошку.
Женщина-кемметери подняла шлем и открыла лицо, взглянув прямо на Себастьяна своими большими черными, словно отлакированными глазами. И дунула.
Желтое облако взвилось во влажном ночном воздухе и вошло в ноздри незваных гостей Стопы Бога.
Бессонница этой ночи кончилась. Запрокидывая головы, кесаврийцы один за другим падали на беспощадный красный песок, на котором не видно крови.
В тесной клети пахло тем, чем и положено в темном корабельном трюме: сыростью, тухлой рыбой, испражнениями и еще чем-то, кажется, просмоленной паклей.
Кто-то зашевелился. Кто-то издал сдавленное проклятие. Кто-то пробормотал:
– Хочу доложить…
– Докладывать некому.
– Где… где капитан Каспиус Бреннан? Почему его нет с нами? Почему он не нюхает эту гниль?
– А разве непонятно? – выделился Ржига. – Он с Предрассветными братьями. Там, наверху, на палубе, пьет терпкое токопильское вино. Радуется жизни. Предательству. Подлому своему счастью. Предвкушает тот радостный момент, когда нас достанут из трюма и снова засунут – на этот раз в какой-нибудь темный пыточный подвал ордена Рамоникейя, – проговорил полубрешак и плюнул себе под ноги.
– Но ведь он сам вызвался возглавить поход! Зачем? – протянулся слабый голос Ариолана Бэйла. – К чему все это? Столько крови, столько обмана…
Себастьян сидел в углу клети на куче какой-то невообразимой рвани. На его губах играла сардоническая усмешка. Ему было что сказать, но в словесном угаре бесновались совсем другие. И Себастьян держал язык за зубами.
– Мы в плену у токопильцев, – горько констатировал Инигор Мар. – Остается утешать себя тем, что, согласно Иерархии, никакой Токопильи не существует вовсе. А значит, все это нам только снится.
Придя в себя окончательно, пленники осмотрелись и пересчитали, кто остался. В клети не было никого, помимо Себастьяна, Ржиги, Ариолана Бэйла и Инигора Мара. Ни девушек, ни Аюпа Бородача не было. Задумываться же о том, где находятся соратники по первому плаванию в Омут, Бреннан-младший и повар Жи-Ру, не было ни малейшего смысла. Ржига уже резюмировал общее мнение в этом вопросе.
– Что же с нами будет?
– А вот тут не хватит никакой фантазии, – мрачно откликнулся Себастьян.
В этот момент над головами загремело железо, откинулась крышка огромного люка, и пленники увидели, что к клети заводят грузовые тали и цепляют ее крюком. Дощатый пол под ногами покачнулся, и клеть начала подниматься.
Ударил яркий свет. Тухлые трюмные запахи смахнуло крылом налетевшего соленого ветра. Клеть возносилась все выше, пока наконец не закачалась на большой высоте в непосредственной близости от огромного древа брам-рея.
– Это не «Громобой». Судно, где мы находимся, намного больше, – сдержанно выговорил Себастьян, подвигаясь ближе к центру клети.
– И это точно не «Кубок бурь», – непонятно зачем брякнул Ржига.
– Зачем нас поднимают на мачту? – спросил Ариолан Бэйл.
– Наверно, для того, чтобы сбросить в море.
– Я не шучу.
– Вы идиот, мастер Ариолан Бэйл! – без околичностей объявил Ржига и нервно пошевелил ушами. – Если вы думаете, что кто-то из нас находит время для шуток, то вы сильно заблуждаетесь!
Он хотел сказать что-то еще, но Себастьян прервал его, резко дернув за руку и показывая куда-то за пределы клетки.
– Эса-Гилль! – донеслись снизу гортанные крики токопильцев. – Эйлеа зигарр Эса-Гилль!
И пленники, прильнув к прутьям клетки, серьезно накренив и рискуя опрокинуть ее набок, увидели приближающуюся столицу Черной Токопильи. Легендарный город, названный в честь любимой Илу-Марта, владыки Маннитов.
Те, кто возводил этот город, явно не искали легких путей в строительстве. Центр Эса-Гилль с моря казался похожим на расколотый плод граната: глубокую узкую бухту обводили живописнейшие отвесные скалы, к которым мелкими красными, розовыми, алыми и белыми ядрышками крепились древние здания страны Кеммет. Обе стороны ущелья соединялись красивейшими мостами. Их было много, больше двух десятков, и они сплетались в ажурную паутину, вот уже целое тысячелетие висящую над темной водой залива. Издали сложно было судить об истинном масштабе строений, но на самом деле даже самое малое из «гранатовых зернышек» было большим сооружением, даже целым комплексом зданий, незыблемо вписанным в громаду скал.
А даже самый скромный мост был длиннее Тертейского.
Над заливом господствовал колоссальных размеров замок. Построенный в незапамятные времена, он не оброс жиром позднейших пристроек, а сохранил свой темно-серый камень точеным и стройным, как талия девственницы. Он возносил к небесам два десятка башен, соединенных между собой гигантскими аркадами.
К древнему историческому центру примыкали кварталы, построенные позже, ниже и в менее экзотических условиях. Но и тут сохранялся фирменный стиль страны Кеммет: Эса-Гилль рвалась ввысь тысячами высоких башен, пилонов, держала на своей высокой груди тысячи храмов, дворцов, особняков. Как легконогие девочки, спускались по холмам груды домов, наполняющие собой сизую даль до самого горизонта, сколько хватало глаз. Себастьян не мог поверить, что вот этот прекрасный город со шпилями и башнями, с ажурной крепостной стеной на возвышенности, явно построенной не для обороны от внешних врагов, – и есть та самая вотчина зла, о которой говорили ему шепотом с раннего детства. Колыбель чудовищ. Родина мрака. Что там еще бессмысленно болтали об Эса-Гилль, городе, который не видел никто и никогда?
Кажется, сходные чувства испытывали и его спутники. Мастер Ариолан Бэйл качал головой и бормотал что-то нечленораздельное. Столица зловещей вражеской империи настолько же не походила на приземистые, основательные, крепко врытые в землю кесаврийские города, как изящная, ухоженная высокая горожанка с благородно посаженной головой и точеной шеей не походит на толстую краснолицую бабу из предместья или замшелой глубинки. У одной прекрасные белые пальцы, хрупкие плечи, нежное тело под воздушным платьем, а взгляд проникновенный и дразнящий, терпкий, как вино. У второй – красные натруженные руки, становой хребет, как у лошади, распухшие синие ноги и тяжеленные груди.
Вот только первая не раздумывая плеснет тебе нежного, сладкого яду или всадит меж ребер изящный дамский кинжал. Вторая будет ворчать, дышать кислой похлебкой и пахнуть потом, но накормит, напоит, позволит переночевать, наставит и проводит в трудную дорогу.
– Почему нас не убили сразу?
Задумавшийся Себастьян не сразу понял, что эти слова обращены именно к нему. Он вздрогнул и поднял голову – бледный Ариолан Бэйл смотрел прямо на него и протягивал ему руку.
Себастьян машинально сунул ему кисть левой руки и почувствовал, как сжались вокруг нее сильные пальцы лучшего ученика за всю историю Школы Пятого окна.
– Почему не убили? Это же очень просто: мы им нужны. И вряд ли для каких-то изощренных пыток. Чтобы разделаться с нами, вовсе не обязательно было тащить нас через океан, на другой конец света.
– Для чего мы можем быть нужны этим?! – воскликнул Ариолан Бэйл, делая резкое движение. Клетка угрожающе качнулась.
– Я помню, ты рассказывал мне об умирающих Столпах Мелькуинна и о том, что мир может перемениться не только вокруг, но и внутри нас, – ответил Себастьян. – Ты очень красиво говорил о «Птице Фаска» и изложил мне картину мира так, как никто. Отчего же с такими знаниями ты задаешь вопросы?
Мастер Ариолан Бэйл в ужасе открыл рот, но так и не смог воспроизвести ни единого звука.
Через два часа все пленники, находящиеся в клети, оказались в огромном гулком зале овальной формы, обведенном галереей. На этой галерее сидели мрачные кемметери, в числе которых Себастьян увидел Магра Чужака. А впрочем, здесь не имело смысла называть его собачьей кличкой, в свое время данной ему белокурой Танитой: на галерее почетно восседал Эльмагриб-Эускеро оар Аруабаррена, Дайна-кемметери, один из Трехсоттысячных, Предрассветный брат.
Человек, оставшийся непобедимым.
Примечательно, что в зале находились не только токопильцы. Цепкий взгляд Себастьяна нашел и капитана Каспиуса Бреннана, который скинул свой морской наряд и надел легкий светлый костюм и шляпу с плюмажем. И Жи-Ру, облачившегося в просторную накидку. Эти двое были не единственными ярко выраженными уроженцами Кесаврии, выделявшимися среди смуглых, высоких, поджарых кемметери.
В общей сложности в зале собралось около трех-четырех десятков мужчин. Добрая треть из них была кесаврийцами.
«Все не так. Все совсем не так, как мы полагали, – лихорадочно соображал Себастьян. – Сначала нас убеждали, что никакой Черной Токопильи не существует. На более высоком уровне Иерархии знаний тайных и явных нам говорили, что где-то там, за Столпами Мелькуинна, лежит загадочная, враждебная империя древнего зла. Чудовищный враг, абсолютное зло… Омут, о котором мало кто имеет представление, но шепотом говорят все. И вот теперь оказывается, что верхушка Альгама и Кесаврии отлично ладит с Эса-Гилль! Заседает вместе с ними на общем совете! Для чего все это нагромождение лжи? А главное – как во все это вписываемся мы, уцелевшие? Если мои предположения оправдаются, это конец».
– Впрочем, конец – это всегда начало чего-то нового, – пробормотал он.
Ариолан Бэйл вздрогнул и оторопело посмотрел на своего товарища по несчастью:
– Бредишь?
– Хотелось бы… Я говорю, хорошо бы это все оказалось бредом, вызванным действием яда ледникового эльма, – отозвался Себастьян. – Вот только боюсь, что это происходит с нами наяву.
В этот момент Магр Чужак поднялся со своего места и вскинул вверх правую руку, призывая к вниманию. Голоса умолкли. Один за другим присутствующие в зале обращали свои взоры на Предрассветного брата ордена Рамоникейя.
– Это тот, о ком я вам говорил, господа! – провозгласил Магр Чужак. – Себастьян Мельмот Эйри из Угурта, воспитанник того, который известен большинству из нас под именем барона Армина. Надо сказать, что мы дорого заплатили за то, чтобы видеть Себастьяна и его друзей здесь, в зале Совета ордена Рамоникейя. Уверен, что и эта цена – всего лишь малая часть настоящей цены. Впрочем, мы ничего не пожалеем: наше дело благородное и для него уместны любые жертвы.
– О каком благородном деле ты говоришь, вор? – крикнул мастер Ариолан Бэйл, так и не научившийся сдерживать проявления своего опасного красноречия. – Вырезать экипажи в общей сложности трех кораблей, похитить девушку, улепетывать за моря, травить нас мерзкими холоднокровными тварями – это, что ли, твое благородное дело? Если бы я…
– Следи за языком! – прервал его Магр Чужак. – А не то я велю его вырвать с корнем.
– Спокойно, господа! – поднялся со своего места сэр Каспиус Бреннан. – Сейчас я все объясню, а уж потом будете обмениваться мнениями. Как ни нелепо это сейчас звучит, дело у нас общее. Конечно, я мог бы рассказать все, что ты сейчас услышишь, Себастьян, еще в Угурте. Вот только едва ли ты бы смог понять и поверить. Ты должен был увидеть все собственными глазами. Ощутить. Побороться… Иначе как говорить о Столпах Мелькуинна и о ледниковых эльмах? Так слушай. Столпы Мелькуинна – это самое совершенное оружие Маннитов, которое было ими создано. Это оружие они обкатывали на земле, которая сейчас называется Кесаврией. Еще два, самых древних и самых разрушительных, Столпа находятся близ Цитадели. Отцы погибели воздвигли эти чудовищные Столпы и с их помощью закладывали основные параметры этого мира. Климат. Рельеф. Состав животного и растительного мира. Наконец, устанавливали основные характеристики человеческих рас, населяющих наш мир. Могущество Столпов было беспредельно: по одному слову владыки Илу-Марта моря выходили из берегов, реки оборачивались вспять, а целые людские племена и звериные стаи превращались в вопящий от дикой боли студень и исчезали. Ариолан Бэйл показывал тебе кое-что из того, что можно делать при помощи столпов-суррикенов – серых жерланов.
– Вам и это известно…
– Разумеется. Вокруг кесаврийского материка расположено семнадцать Столпов Мелькуинна, поддерживающих климатические и иные действующие величины этого мира, – отрывисто заговорил сэр Каспиус. – Все, что попадает в поле их воздействия, называется Покровом. Ты уже слышал это понятие… Но все дело в том, что Столп Мелькуинна – какая-никакая, чудовищная и непонятная, но разновидность жизни. И у него есть свой жизненный цикл, длящийся от двух до трех с половиной тысяч лет. И если не задать новый цикл, то Столпы Мелькуинна начинают сбоить. Меняются установки, появляются аномальные зоны, где с любым организмом, выношенным, рожденным и всю жизнь обитающим в зоне Покрова, может произойти все что угодно!
– Да… – уронил Себастьян. – Понимаю. Мне объяснял мастер Бэйл. Нарушаются обменные процессы, и человек в прямом смысле может превратиться в чудовище. Перерождение… Что и произошло в Северном Альгаме…
– Именно! Для того чтобы не произошло катастрофы, нужно задать новый жизненный цикл Столпов. Как это делается, нам известно: Манниты оставили особый препарат, состав, который, будучи помещен в пору любого из Столпов Мелькуинна, запускает механизм полного обновления всей «грибницы». Нам известно, где взять это лекарство для Столпов. Нам известно, как и когда оно подействует. Но до сих пор мы не знаем, как доставить это снадобье по адресу.
– То есть?
– То есть мы не можем приблизиться ни к одному из Столпов! Ни одному простому смертному это не под силу. Вокруг Столпов Мелькуинна залегли полосы смерти, несущие гибель и безумие. Даже в одной кесаврийской лиге от Столпа человек ощущает сильнейшее головокружение, резь в глазах, сильнейшие спазмы в животе. Мышцы сводит каменной судорогой. Еще ближе – приходит сумасшествие, в теле начинают лопаться крупные кровеносные сосуды, возможна мгновенная смерть от разрыва сердца. Это если повезет. Что происходит с человеком в непосредственной близости от столпа, лучше не говорить. Впрочем, ты видел. Там, на Языке Оборотня.
– Котел лжи?
– Эта штука воспроизводит то, что происходит с человеческой плотью рядом со Столпом – в зоне, где не действует Покров, – пояснил Каспиус Бреннан. – Еще одна экспериментальная разработка Фаска Аутанама, единственного человека, которому как-то удалось приблизиться к Столпу и получить образец его вещества.
– Я все равно не понимаю, как все это соотносится с похищением Аннабели и нашими мытарствами! – упрямо проговорил мастер Ариолан Бэйл.
– А тебе и необязательно понимать! – возвысил голос Магр Чужак. – Все эти разъяснения не для тебя!
– Двадцать лет назад мы решились сделать то, что уже давно напрашивалось. Единственное существо, которое может безболезненно приблизиться к Столпу, прикоснуться к нему, а может, и пробраться в его недра – это Маннит. Тот, в чьих жилах течет кровь Великих шутников. Мы отправились в их родовое гнездо, в Цитадель, и ценой огромных потерь сумели достать капсулу с семенем Отцов погибели. Там же, в Цитадели, находится лекарство для Столпов Мелькуинна… Но нам оно все равно не помогло бы: приблизиться к Столпу и запустить снадобье может только потомок расы Создателей. И мы поставили себе цель вырастить собственного Маннита! – Глаза капитана Бреннана сверкнули. – И мы сделали это!
Себастьян едва устоял на ногах. Его посетил сильнейший приступ головокружения – как то, о котором говорил сэр Каспиус, упоминая о воздействии Столпа Мелькуинна на человеческий организм.
Медленно, старательно подбирая каждое слово, Себастьян заговорил:
– Вы… вы хотите сказать… что я… что мне… что у меня никогда не было отца, а моя мать стала жертвой… вашего чудовищного опыта… И… и я…
– Ты! – раскатился под сводами зала низкий, мощный голос. – Именно ты, Себастьян. Все остальное теряет смысл перед этой истиной. Да и что остальное? Вся история с похищением девицы и последующее путешествие – это лишь хорошо поставленный спектакль в крайне убедительных декорациях. Ты должен был поверить в то, что тебя жестоко оскорбили. Ты должен был сам захотеть отомстить Магру Чужаку, пройти по его следу, преодолевая множество преград. Эти преграды должны были испытать и закалить тебя для главной миссии. Проверить, насколько ты способен контролировать себя и использовать свои чудесные возможности, заложенные от природы, хоть на малую долю. Ведь Манниты, как то следует из древних манускриптов, созревают долго. Проявляются по капле, по крупице.
Себастьян даже не оборачивался на говорившего. Сложно было не узнать этот характерный голос.
В Эса-Гилль пожаловал владетель Корнельский собственной персоной. Он был не один: его сопровождал какой-то низенький человечек, закутанный в плотный теплый плащ.
Хотя в зале было отнюдь не холодно.
– Манниты были так устроены, что их сильные стороны проявлялись только под воздействием страстей: безудержного гнева, сильной зависти, непреодолимой гордыни. Любви или чаще ненависти. Мы постарались разбудить в тебе все эти чувства, – проговорил герцог Корнельский. – Для этого мы подстроили ряд печальных событий.
– Мы?..
– Ты знаешь практически всех. Это участники похода в Омут двадцатилетней давности: я, мой сын и корабельный повар Жи-Ру. Наконец, это Эльмагриб, которого вы прозвали Магром Чужаком. В Кесаврии он более известен под именем Астуана Пятого, главы Алой сотни ланзаатов.
– Но…
– Изменить обличье куда проще, чем, скажем, внутреннюю сущность, – отозвался тот, кто был Астуаном.
Взгляды всех присутствующих обратились на Себастьяна. Казалось, что там, где он стоял, стало светлее – словно на нем скрестились направленные пучки света. Воспитанник барона Армина произнес:
– О каких событиях вы говорите? Я, конечно, догадываюсь… Но лучше услышать от вас.
– Очень просто, – сказал владетель Корнельский. – Твой опекун Армин был очень скверным человеком, и в тот момент, когда мы сказали ему о необходимости отдать тебя, заломил несусветную цену. Помнишь, когда я принимал вас в своем дворце в Сейморе и он вышел от меня с перекошенным лицом? Конечно, он был очень недоволен, что ты потребовался раньше времени, а его награда оказалась меньшей, чем он ожидал. Свою награду он в конечном итоге и получил – после того, как на островах Аспиликуэта вы нашли Магра Чужака и взяли его на борт «Летучего». Жи-Ру освободил пленника, а потом все было разыграно так, чтобы тебя, Себастьян, обвинили в убийстве собственного опекуна и сговоре с токопильцами. Ты должен был сам захотеть отправиться в погоню. Ты должен был сам ощутить зов древней силы, которая дремлет в твоих жилах. Для того мы судили тебя в Старом Альзигорне – Граненом холме, некогда возведенном Маннитами и сохранившем дыхание Ушедших. Ты же тоже почувствовал это, правда? Я же видел твое сияющее лицо!
Конечно, он говорил о том ликующем чувстве, захлестнувшем Себастьяна в недрах Старого Альзигорна, в зале суда.
– Значит, все было подстроено, – безо всякого выражения выговорил воспитанник покойного изувера и подлеца, барона Армина.
– Да. Кстати, у настоящих бойцов ордена Рамоникейя нет никакой спиралевидной татуировки, изображающей золотого эйгарда, – вступил в разговор капитан Бреннан. – Ни на запястьях, ни на предплечьях. Все было только для тебя. Настоящие Предрассветные братья, отчасти присутствующие здесь, не делают этого дурацкого фокуса под названием розовый лед, который стоил жизни барону Армину и Олеварну. Все было сделано для того, чтобы ты просто поверил, что перед тобой именно Предрассветные братья. Враги. Черная Токопилья.
– Но почему же нельзя было сказать прямо так: ты должен отправиться через океан и привезти это самое лекарство для Столпов, которое даст если не спасение, то передышку и время собраться с силами? – вымолвил Себастьян.
Капитан Кассиус Бреннан-младший невесело улыбнулся:
– Сказать такое Манниту, пусть суррикену? Все-таки ты плоть от плоти Отцов погибели, и неизвестно, как бы ты отреагировал на правду. А скорее всего, дело и не в этом: ты просто рассмеялся бы и сказал, что это какая-то глупая шутка. Ты не созрел. А у нас не было времени. Нам нужно было ускорить процесс. Мы нашли меры и методы… Вот и все. Что тут непонятного?
– Значит, наше путешествие было одной чудовищной шуткой. Розыгрышем. Спектаклем для него одного… – вздохнул стоявший рядом с Себастьяном мастер Ариолан Бэйл, рассматривая своего спутника словно в первый раз. – А я с самого начала чувствовал в тебе силу. Особую, ни с чем не сравнимую… Помнишь лагерь у Тертейского моста? Ты вошел в шатер, и светящиеся шарики, летающие над серыми жерланами, разом погасли… Уже тогда я заподозрил, что даже сверхмалые, неузнаваемо изуродованные Столпы, которыми являются серые жерланы… даже они безошибочно распознают плоть Маннитов.
– Конечно, помню. Ты назвал меня самодовольным нахалом и малолеткой, который выдает собственные нелепые бредни за истину, – печально улыбнулся Себастьян.
– Да, было дело… И я помню…
Никто из членов ордена Рамоникейя не вмешивался в эту, казалось бы, неуместную беседу. Не прерывал сдавленных, ничего не значащих слов о каком-то мелком событии, меркнувшем на фоне приближающейся беды.
Себастьян обратился к ним сам:
– А как же ледовая гора, кишащая этими холодными тварями? Поход на выручку захваченным в плен товарищам? Зачем нужно было нарочно подстраивать столкновение с айсбергом и оборачивать все так, чтобы мы рисковали жизнью и сражались с эльмами? Или вы хотите сказать, что это как раз не подстроено и было на самом деле?
– Почему же подстроено. Это сделано по договоренности.
– По… по договоренности? – с расстановкой выговорил Себастьян. – По договоренности с кем?
– С эльмами, конечно, – бесстрастно произнес Магр Чужак. – Я лично отбирал их. У тебя не было никакой реальной боевой подготовки, а главное, мы не знали, как отреагируют на тебя сами эльмы. Как они распознают кровь Маннитов. И мы забросили пробный шар. Близ Цитадели, куда тебе предстоит направиться, царит чудовищный холод, властвуют мороки, а его подступы изобилуют вырождающимися эльмами. Это древняя, славная раса. Но и они не в силах что-то изменить. Они сами жадно ждут, когда же мы возродим умирающие Столпы Мелькуинна – иначе всему племени ледниковых эльмов конец. Страшный, мучительный. Не относись к ним враждебно. Как я сказал, эльмы очень древний род, они некогда созданы непосредственно в Цитадели и первыми почувствовали на себе силу Столпов. И они заслуживают уважения не меньшего, чем мы, люди.
– А те эльмы, которых мы убивали?
– Они и так были обречены, – подал голос капитан Бреннан. – Они сохранили полную силу, но ненадолго. Я попросил их щадить только тебя, Себастьян. Но, как выяснилось, они и так не посмели бы. Почувствовали.
– А эти дурацкие сифоны с эррерским огнем? Эта чертова смесь, в которую мы лили живую человеческую кровь… она на самом деле так страшна для эльмов?
– На самом деле, – кивнул сэр Каспиус Бреннан. – Но их убил не водяной огонь и не кровь наших спутников. Их, а особенно большого корневого эльма, убила твоя кровь. Только после этого мы окончательно убедились, что на верном пути и можем рискнуть сунуться вместе с тобой в самое сердце Цитадели…
– Демоны с ней, с Цитаделью! – крикнул мастер Ариолан Бэйл. – Тем более с разного рода тварями там и так все в порядке! Тут другое, другое… Зачем убит Олеварн? Убит этим самым розовым льдом, который, по вашим же словам, не используют члены вашего проклятого ордена?!
Себастьян мог добавить к этому вопросу второй, не менее емкий и животрепещущий: зачем на Стопе Бога были убиты все члены экипажей «Кубка бурь» и «Громобоя»? Но он промолчал. Сэр Каспиус Бреннан услышал только слова Ариолана Бэйла, напитанные самой свирепой ненавистью. Едва ли не впервые на этом странном собрании теряя самообладание, капитан Бреннан рванулся к своему лучшему, блистательнейшему ученику с готовым ответом на устах…
Но его отец остановил этот вольный полет слова и тела.
– Довольно! – рявкнул он. – Довольно на сегодня! Хватит уже этих печальных истин! Трижды проклятых, сожри меня Омут! Отведите их в предназначенные покои до утра.
– Последний на сегодня вопрос…
Герцог Корнельский, уже собравшийся уходить, развернулся всем своим массивным корпусом к Себастьяну. Он-то и проронил эту фразу.
– Ну хорошо, – помедлив, произнес Каспиус Бреннан-старший.
– Вы сейчас сказали: сожри меня Омут. Сейчас мы упоминали все что угодно: Цитадель, кровь Маннитов, древнюю расу эльмов, которую, оказывается, нужно уважать… Столпы Мелькуинна, наконец. Но во всем этом параде печальных истин как-то не нашлось места тому, о чем говорилось более всего. Так что же такое Омут, ваша светлость?
Герцог сморщился так, словно набрал полный рот зловонной слизи от самого уважаемого и самого древнего эльма. Тут взял слово Магр Чужак:
– Подожди. Я отвечу. Омут! Ну… в отличие от Цитадели, это не какое-то конкретное место. Это метафизическое построение. Омут – это наглядная модель мира, который известен большинству жителей Альгама и Кесаврии. Сверху – тихая улыбчивая вода, отражающая солнечный свет. По ней снуют водомерки, в ней отражаются счастливые лица людей, и лишь случайный ветерок может посеять рябь на этой гладкой поверхности. Но есть те, кто знает: там, внизу, ходят темные воды, сцепляются в безмолвной смертельной схватке жуткие твари, которых не описать словами. Там зреет, как мерзкий ил, древнее зло. Оно все поднимается, оно все равно достигнет поверхности безмятежно чистой воды – вне зависимости от того, знают ли об этом люди.
– Вода давно уже не безмятежна, не чиста, – ответил Себастьян. – Те, кто погиб в эльмовой горе, те, кто был убит на Стопе Бога… Они видели перерождение и гибель своих родных и своих селений. Они не дали бы соврать.
– Да пойми ты! – крикнул капитан Бреннан. – Пойми, что для них приезд в Эса-Гилль означал бы конец много горший, чем тот, что они приняли. Наверно, я уже говорил когда-то, но еще раз повторюсь: они шли сюда, чтобы умереть в схватке с кемметери, с проклятым орденом Рамоникейя. Мы осуществили их самую заветную мечту. Без этого их жизнь превратилась бы в муку, которая намного хуже вот такой смерти в бою.
– Да уж… – процедил Ариолан Бэйл. – Если бы они узнали, что в орден Рамоникейя входят высшие иерархи их собственной страны… если бы они знали о выездных советах, этих славных посиделках, прямо в столице главного врага… Да, это было бы большим разочарованием. Вы были правы, что убили их. Но вы были бы еще более правы, если бы с ними убили бы еще и меня.
– Опять ты о себе… – пробормотал сэр Каспиус Бреннан-старший.
Плененных на Стопе Бога увели.
Да, Себастьян по-прежнему чувствовал себя пленником. В строю истин, которые были явлены ему щедрыми Предрассветными братьями, не хватало одного звена.
Решающего.
– Истины… Что толку было говорить все это, допустим, еще там, в Кесаврии? Если ты до сих пор не поймешь, что тебе делать с этой правдой? – невнятно бормотал капитан Бреннан, сжимая голову обеими руками и не реагируя на укоризненный взгляд и властный окрик отца. – И готов ли вообще ее услышать, эту правду… – Бывший директор Школы Пятого окна вздохнул и добавил совсем тихо: – Тем более ты никогда не был один. За твоей спиной всегда стоял золотой эйгард, страж Маннитов. И мы не знаем пока силы, которая могла бы, если потребуется, остановить его. И горе нам, если ты найдешь его, помимо нашей воли и раньше времени…

 

Аннабель неподвижно смотрела в белое лицо Себастьяна. За ее спиной угрюмо шмыгал носом мастер Ариолан Бэйл. Но, такой дерзкий перед лицом множества вооруженных людей, тут он не смел вмешиваться.
Они находились в просторной светлой комнате, примыкавшей к большому открытому балкону с разбитым прямо на нем фонтаном. Из большой скульптуры льва, венчавшей его, било несколько струй воды. Отсюда, с балкона, открывался вид на порт и лес судовых мачт. На их клотиках бились разноцветные флаги…
У фонтана угрюмо кучковались Ржига, Танита, Майя, Инигор Мар… Они наблюдали за тем, как диковинные прозрачные рыбки в фонтане глотают собственное потомство. Ржига, не стесняясь, еще и плевал туда. В разговор Себастьяна и Аннабели все они, впрочем, также не вмешивались.
– Я все знаю, – сказала она. – Я была лишь приманкой. Простой наживкой. Помнишь, как мы с тобой в детстве удили рыбу на живца, Басти? Вот примерно так я себя и ощущаю. Насадили на жирный крючок, протащили через большую воду.
– А потом появился и улов, – в тон ей сказал Себастьян.
– Я ничего не знала.
– Я знаю. Я ни в чем тебя и не обвиняю.
– Между нами стояло море соленой воды. Теперь между нами стоит море крови.
Себастьян поморщился и протестующе поднял раскрытую ладонь:
– Анни! Не надо этих красивых слов. Ты их достаточно написала в письме, вложенном в кораблик… Хотя, наверно, его могла писать и не ты, – тут же добавил он.
– Нет. Его писала я. Правда, я совершенно этого не помню… Но вы же не сомневаетесь, что в арсенале Магра Чужака достаточно уловок, чтобы заставить меня это сделать помимо моей воли, – резко сказала она.
– Еще бы! Первый ланзаат Альгама и Кесаврии. Да и тут, в Черной Токопилье, видно, далеко не последний.
– Это точно, – сказала Аннабель. – Я так поняла, что орден Рамоникейя существует здесь совершенно открыто, а правителям Кеммета отлично известно, что многие члены этого ордена приплывают из-за океана. Из страны, где ненависть к мифической Токопилье закладывают с самых ранних лет.
– И как давно ты это узнала? – сощурился Себастьян. – Про правительство Кеммета?
– Сегодня. И довольно о них. Я хотела бы сказать несколько слов о нас.
– Что же?
– Помнишь, в сейморском дворце владетеля Корнельского я сказала: «Ты ничуть не переменился. Такой же мальчишка».
– Отлично помню. Как же…
– Сейчас я не могу повторить эту фразу. Ты действительно стал другим. Даже взгляд… А с тех пор, как я узнала, что ты и был другим с самого начала, с самого своего рождения…
– Не будем! – прервал ее Себастьян. – Избавь меня от этих разговоров. Ничего уже не изменишь. Наши с тобой благодетели слишком долго и кроваво шли к тому, чтобы вот сейчас мы с тобой стояли в комнате с видом на Эса-Гилль и говорили о нашем предназначении. Мне многое еще неясно. Но совершенно очевидно одно: попытки вырваться из-под контроля Предрассветных братьев принесут еще больше крови, еще больше смертей. Ненужных смертей, таких, как гибель Олеварна.
И вот тут мастер Ариолан Бэйл прервал свое тягостное молчание и шагнул к Себастьяну:
– Ненужная гибель, ты говоришь? Его гибель – событие знаковое, и ненужным его уж точно не назовешь. На корабле, в то утро, когда Ржига нашел тело Олеварна, ты сам сказал, что он видел золотого эйгарда, а уж потом был убит в спину розовым льдом. Так вот что я тебе скажу: Олеварн был убит только из-за того, что мог передать тебе определенные сведения.
– А именно?
– А именно – назвать имя того, в чьей шкуре гнездится сущность Стража Маннитов. Не исключено, что он услышал настоящее имя золотого эйгарда. Вспомни, лунному зверю подойдет любое, даже самое невзрачное обличье. Главное для него – быть рядом с тем, кого он оберегает. Вне зависимости от того, знает ли потомок Отцов Катастрофы об этой охране или нет…
Себастьян провел ладонью по лбу и выговорил:
– Я думал об этом. Золотой эйгард охраняет меня по умолчанию, но приказы выполняет только тогда, когда я смогу их ему отдать, так? – рассуждал он вслух. – А для этого я должен узнать, в ком прячется древний зверь. Думаю, я смогу узнать его! Сдается мне, что сейчас его временный облик сильно попорчен…
– Почему это? – в один голос спросили Аннабель и Ариолан Бэйл.
– Очень просто. Я видел золотого эйгарда два раза. Первый – на Языке Оборотня после того, как опрокинулся Котел лжи и нас едва не захлестнуло этим желтым туманом. И второй – на островах Аспиликуэта, где, по всей видимости, образовалась одна их тех «пробойных» аномальных зон, о которых говорили Предрассветные братья. Грубо говоря, лунный зверь проявлялся там, где ослабевало или вовсе исчезало действие Покрова. В те минуты его фальшивая шкура трещала по швам, а то и вовсе сваливалась. Что же делало гигантское чудовище, чтобы снова залезть в свое маленькое серенькое убежище?
– Спешило поближе к тебе! – бросил Ариолан Бэйл.
– Правильно… Наверно, мое присутствие помогает ему…
– …стабилизировать, – подсказал нужное слово мастер Бэйл.
– Именно… Стабилизировать свою ложную плоть. Здесь, в Эса-Гилль, сила Покрова не действует. А если огромная тварь с серповидными зрачками до сих пор не бросается ко мне, это означает только одно: золотой эйгард тут. Совсем близко. И это явно не кто-то из вас. Потому что это неминуемо отразилось бы на внешности…
Мастер Ариолан Бэйл хотел было задать очередной вопрос, но поравнявшаяся с ним Аннабель больно толкнула его кулаком под ребра. Тот захлопнул рот, давя непрошеные слова.
Себастьян метнулся по комнате сначала с голыми руками, потом с массивной тростью, снабженной металлическим набалдашником. В два счета он обшарил всю немногочисленную мебель, которая была в комнате. Он простукал стены в поисках ниш и скрытых пространств; он перебрал каждую складку тяжелых занавесей, мягко драпирующих два огромных, от потолка и почти до пола, окна. Он сделал много глупых и не очень вещей, прежде чем оказался прямо напротив фонтана.
Он протянул трость и осторожно коснулся ею бока каменного льва, из головы которого били струи воды. Он стукнул еще раз, и другой. Судя по звуку, внутри была пустота.
Лев был тонкостенным и полым.
Себастьян перемахнул через бортик бассейна и, перевернув в руке трость, двумя мощными ударами массивного набалдашника выбил в боку у льва внушительную дыру. Несколькими энергичными движениями он расширил ее и, без колебаний сунув туда руку, вытащил наружу маленькое трясущееся существо в длинном плаще с капюшоном.
Себастьян смахнул этот капюшон, и взорам всех присутствующих открылись комковатая борода, оскаленные разноцветные зубы и осунувшаяся серая физиономия Аюпа Бородача.
– Аюп!
– Аюп!
– Несносная скотина… – не удержался от привычных добрых слов в адрес соплеменника Ржига, но тотчас же умолк.
Наверно, понял наконец, что тот и не соплеменник ему вовсе…
– Так я и думал, – выговорил Себастьян, рассматривая серое лицо Аюпа, пересеченное широкими фиолетовыми полосами. Один из глаз Аюпа почти закрылся, коричневые веки напухли, и виднелась из-под них багровая полоска глазного яблока.
По подбородку сочилась какая-то слизь, словно тут давили жирную гусеницу.
– Неважно выглядишь, Аюп Бородач, – проговорил Себастьян. – Или все-таки нужно обращаться к тебе по-иному? А то смотри, я не неволю. Сброшу тебя с балкона, и увидим, что из этого выйдет.
– Точнее, вылезет, – пробормотал мастер Ариолан Бэйл.
Себастьян устремил на вытащенное из фонтана существо пристальный взгляд и медленно произнес:
– Так как прикажешь тебя называть?
– Я не могу приказывать тебе…
– Тогда приказываю я!
Аюп пошевелил губами. Одна из них лопнула на глазах, и из нее потянулась – нет, не сукровица, а какая-то ярко-оранжевая, остро пахнущая жидкость.
– Меня зовут Текультиапал Алый, – глухо сказал он. – Мое полное имя не примет ни одна человеческая память, но тебе достаточно и этого относительно короткого имени, чтобы теперь всецело повелевать мной.
– Текультиапал Алый, – медленно повторил Себастьян.
И вот тут Аюп Бородач затрясся всем телом по-настоящему. С его лица сполз огромный кусок кожи, открывая светящуюся и пульсирующую поверхность другой плоти. Он сдавленно застонал и бросился вниз лицом о каменные плиты, выстилающие пол. Он прокатился по нему с такой легкостью, словно был отшлифованным куском льда.
Там, где он касался плит, тотчас же вспухали клубы тусклого, рыхлого, подсвеченного изнутри фиолетовым светом дыма. Полоса этого дыма в два мгновения разрослась в целое облако с неровными, рваными боками.
– Да вылезай уже! – громко сказал Себастьян, но как он ни бодрился, ноги его стали ватными. Ржига и вовсе ничком бросился на пол и закрыл голову обеими руками, когда из облака начала высвобождаться голова чудовища, уже неоднократно виденного Себастьяном. Тысячу раз во сне и дважды – наяву.
И вот третий раз.
Но впервые Себастьян увидел стража Маннитов полностью.
Это был поистине прекрасный зверь. На его фоне холодные твари заклятой горы казались не в меру прыгучими недоразумениями. Вроде головастиков, лишь наполовину ставших лягушками и по-прежнему передвигающихся при помощи хвоста. Текультиапал Алый прочно стоял на всех четырех лапах, и под громадными точеными когтями ломался мрамор. По маслянистой коже чудовища текли алые отсветы.
Внешне он походил на помесь рептилии и чудовищного пса. В холке лунный зверь, наверное, втрое превосходил самого массивного и грозного буйвола-производителя кесаврийских лугов. Думается, покойные глухонемые братья-близнецы, вскарабкавшись друг другу на плечи, смогли бы достать рукой до загривка огромной твари. В длину – от головы до кончика хвоста – он достигал, верно, никак не меньше семи-восьми нилморов.
На блестящей морщинистой шее сидел глыбистый монолит головы. Чудовище пошевелило нижней челюстью, приоткрыв частокол зубов и показывая бархатно-алый развал пасти.
Багровые глаза, разрезаемые надвое золотыми серпами зрачков, были неподвижны. Но каждому из присутствующих казалось, что лунный зверь смотрит именно на него.
«Я могу стать на задние лапы и выпрямиться в полный рост, но, боюсь, потолок обрушится и завалит твоих друзей. А их, в отличие от тебя, я оберегать не обязан, Себастьян», – зазвучал в голове новоявленного потомка Великих шутников глубокий, насмешливый, мягкий голос охранного демона.
Себастьян собрался с мыслями и произнес, как ему казалось, не самые нелепые слова:
– Не могу сказать, что я рад видеть тебя таким. Но меня утешает то, что Магр Чужак и его шайка будут рады существенно меньше меня.
«Это да. Они всеми силами старались оттянуть момент вот такой нашей встречи. Тысячелетия назад у древних Маннитов молодежь, прежде чем получить своего личного золотого эйгарда в полное владение, проходила долгую инициацию. Они учились смирять себя и правильно формулировать свои приказы – ибо каждый такой приказ безусловно обязателен для моей расы. А мы можем очень многое…»
– Исполни первый такой приказ. Ответь на вопрос: почему сэр Каспиус убил Олеварна?
«Тот услышал мое имя той ночью в каюте капитана Бреннана и мог передать его тебе. А если бы ты произнес его вслух, даже не зная, что это, я бы точно не удержал гнилой оболочки Аюпа Бородача и стал таким, каким ты видишь меня сейчас. И тогда ты стал бы безусловным хозяином положения, и никакой Магр Чужак и люди из ордена Рамоникейя не посмели бы даже косо посмотреть в твою сторону. Собственно, я тоже не рвался попасть к тебе в кабалу. Как это случилось сейчас. Я ждал, когда ты будешь готов. Теперь мое ожидание истекло. Может быть, это случилось преждевременно – но это теперь не мне судить. Приказывай, сын Маннитов».
– А что ты можешь?
«А что ты хочешь? Мои возможности, конечно, тоже имеют свои пределы: всемогущи только Столпы Мелькуинна, а точнее, те, кто мог ими повелевать».
– Я пока воздержусь от желаний… – начал было Себастьян, но осекся. Он услышал шаги.
Кто-то, гремя подкованными сапогами, поднимался по витой лестнице, ведущей в отведенные пленникам покои.

 

Это были Магр Чужак, капитан Бреннан и судовой повар Жи-Ру, продолжающий щеголять в новых токопильских одеяниях. Все трое были под хмельком и явно настроены на добрую, душевную беседу.
Примерно в таком ключе и встретил их мастер Ариолан Бэйл. Он сделал несколько неспешных шагов в сторону гостей и проговорил:
– Ну и какого вонючего демона вам тут надо, поганые предатели?
«Наверно, я произвел на твоего товарища Бэйла сильное впечатление, – зазвучал в голове Себастьяна голос золотого эйгарда. – Все-таки вблизи я не благоухаю».
Потомок Отцов погибели повернул голову налево, туда, где еще несколько мгновений назад вздымалась громада лунного зверя.
Того не было.
Между тем Магр Чужак отнюдь не смутился ласковым приемом, оказанным ему и его спутникам Ариоланом Бэйлом. Он кротко склонил голову и проговорил:
– Предатели? Ну, если учесть, что памятники главному предателю всех эпох и рас стоят на всех главных площадях городов Кесаврии, – это смелое заявление. Да будет тебе известно, отважный юноша, пророк Мелькуинн только потому и стал великим основателем новой эры, что предал и унизил своих собратьев. Не стану вдаваться в подробности, но это он ударил в спину непобедимому и всемогущему Илу-Марту, державшему в руках власть над Столпами Мелькуинна! Так что не тебе, всю жизнь скрепляющему клятвы его именем, говорить о предательстве. Да, капитан Бреннан?
Тот молчал.
– На самом деле ты все не так понял, Басти, – добродушно выговорил Жи-Ру. Этот принял больше остальных и выглядел благожелательнее всех. – Мы хотим тебе только добра. Тебе и нашему миру. Мы же внятно объяснили, что только ты можешь задать новый жизненный цикл Столпов Мелькуинна. Ланзааты Алой сотни предназначили тебе великую судьбу с самого начала, с самого рождения. Внес, так сказать, и я свой скромный вклад… Правда, сэр Каспиус?
Тот продолжал молчать. Его ноздри беспокойно трепетали. Он даже сделал какое-то нечетко акцентированное движение назад, к выходу. Но тут же, словно устыдившись своих намерений, вернулся на свое место – справа от Магра Чужака.
Последний выглядел расслабленным сверх меры. Наверно, долгий путь и многодневное, ни на секунду не отпускающее напряжение взяли свое. Его глаза маслянисто поблескивали, когда он сказал:
– Я предлагаю забыть старые обиды тебе, Себастьян, и тебе, Ариолан Бэйл. Ваши друзья невредимы. Девушка, за которой вы бросились в Омут, цела. Да, были незапланированные потери. Но в том огромном деле, которое мы должны свершить сообща, без них не обойтись.
– С вами приятно иметь дело, господин Эльмагриб-Эускеро оар Аруабаррена, – без запинки отчеканил Себастьян и широко, радушно улыбнулся. – Вы все так блестяще обосновываете. Или, извиняюсь, вас лучше называть магистр Астуан?
– Как тебе будет удобно. Но коль скоро я переделал свою плоть, то можешь звать меня той же кличкой Магр Чужак. Коротко и емко.
– Принято. Кстати, о плоти: раз уж вы рассуждаете о необходимости жертв, то зачем был убит барон Армин, мой любезнейший опекун и отец той девушки, которая, вашими молитвами, осталась цела?
«Хорошо сказано, – прозвучал в голове Себастьяна голос невидимого стража Маннитов. – Я бы тебе сам объяснил, но лучше послушай магистра Астуана. Этот быстро докажет, что черное на самом деле является белым».
– А, этот… – развел руками Магр Чужак. – Я не хотел бы говорить об этом при Аннабели. Я привык щадить ее. (Это было сказано таким непередаваемым тоном, что девушка вспыхнула, Ржига выругался, а побледневший от гнева Ариолан Бэйл поднял к лицу судорожно сжатые кулаки.) Из Кесаврии прибыл владетель Корнельский, и он мог бы исчерпывающе рассказать и о событиях многолетней давности, и о совсем свежих. Все это имеет прямое отношение к жизни и деятельности покойного барона Армина. Скажу кратко: он был одним из наших и пострадал за свою жадность и глупость.
– Ложь! – крикнула Аннабель. Ее глаза сверкнули.
– Когда я вам лгал? – распустил губы в обворожительной улыбке Магр Чужак и вскинул вверх мускулистые руки с татуированными предплечьями.
Горячий, жгучий, тошнотворный импульс разорвался где-то в голове Себастьяна и стек в жилы.
Он решил: пора.
Капитан Бреннан, не сводивший глаз со своего корабельного ученика, в этот момент замер как вкопанный. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Звериным чутьем морского волка он понял, что сейчас произойдет.
– Вы говорите, что мне отведена главная роль в этом балагане? – вкрадчиво заговорил Себастьян. – Я оговорился: в этом великом деле… Вы говорите, что любые жертвы уместны во имя достижения цели? А что ты скажешь насчет этой жертвы? – крикнул Себастьян и движением руки бросил золотого эйгарда прямо на Магра Чужака.
Он не сомневался, что его молчаливый приказ будет выполнен мгновенно.
Так и произошло. Охранная тварь Маннитов возникла словно ниоткуда, и только стекало по его маслянистой шкуре алое сияние. Громадная туша двигалась с легкостью и изяществом тонконогого танцора из королевского балета. Даже если бы Магр Чужак не был так расслаблен, даже если бы он ожидал этого нападения во всеоружии – даже тогда едва ли он спасся бы.
Никакие выучка, сила и реакция не помогли одному из величайших воинов и ланзаатов в своем поколении. Лунный зверь настиг, смахнул его одним движением огромной лапы и, бросив на пол, разорвал надвое.
Все это произошло меньше чем в мгновение…
Жи-Ру рыхло повалился на пол и только таращил обессмыслившиеся глазенки на окровавленную морду золотого эйгарда.
Капитан Бреннан не сошел со своего места. Он только выронил: «Я так и знал!..»
– Текультиапал Алый! Не тронь, – приказал Себастьян и приблизился к сэру Каспиусу. – Как видите, капитан, даже убийство Олеварна не помогло вам скрыть от меня истинное имя моего лунного зверя.
Бывший директор Школы Пятого окна слабо пошевелил губами:
– Это все равно должно было произойти. И сам золотой эйгард не сомневался в этом. Что касается Олеварна… О, с тяжелым сердцем я сделал это. Но, так или иначе, Олеварн все равно был обречен. В нем ведь сидела эта проклятая отрава ледникового эльма. А на обычных людей, в отличие от тебя, Басти, яд очень даже действует. Впрочем, я нисколько не пытаюсь оправдаться: к тому, что Олеварн был утащен в айсберг и там заражен, я также имею самое прямое отношение. По крайней мере, я знал, что все подстроено. Ну хорошо… – выдохнул он. – Стало легче. А теперь, если угодно, я готов умереть.
– Мы готовы умереть, – прозвучал голос Жи-Ру. Толстяк уже оправился от своего позорного падения на зад, поднялся на ноги и встал рядом с сэром Каспиусом. – Теперь ты понимаешь, отчего мы до последнего скрывали от тебя?.. Ты понимаешь? – У Жи-Ру срывался голос. Его лицо пошло розовыми пятнами. – Мы знали, что твоя маннитская сущность рано или поздно поднимется, попрет наружу и возобладает. Уже сейчас она оседает этой смертельной бледностью на твоей коже и черной копотью в твоей душе.
Себастьян глянул на свои белые руки и пробормотал:
– Ну, собственно, я так и думал, что яд из подъязычной железы эльма тут ни при чем. Что он на меня попросту не действует. А вы не торопитесь умирать. Астуан был тем человеком, с кем я не смог бы делать общее дело. Я решил уничтожить его, а это свое решение, как твой достойный ученик, сэр Каспиус, готов в любой момент обосновать.
– Честно говоря, я даже рад, что Астуана нет, – выговорил тот. – Мне было не по себе рядом с ним. Наверное, я так вжился в роль в ходе этой долгой погони, что стал по-настоящему ненавидеть его. Так что на Стопе Бога бился с ним по-настоящему.
– Хоть что-то настоящее… Кстати, о битвах. А что бы вы делали, если б я погиб из-за какой-нибудь случайности? Сорвался в нутро айсберга, напоролся на твой, сэр Каспиус, фальгар в ходе одного из занятий фехтованием?
– Я могу ответить за капитана? – подал голос Жи-Ру.
– Попробуй.
– Вспомни свое детство, Басти. Ты когда-нибудь падал, расшибался, у тебя хоть раз хлестала кровь? Хоть одна болезнь подступила к тебе так, чтобы подвергнуть твою жизнь реальной опасности. – Повар Жи-Ру облизнул губы и, подождав, закончил: – Вот именно. Такова сущность Маннитов. Пока стоят Столпы, ничего с тобой не случится. Теперь мы убедились в этом.
– Я тоже так думаю, – громко произнес Себастьян. – Ладно… Аюп Бородач, покажись, что ли… Можешь вернуться в прежний вид. Мне кажется, что в своем истинном обличье ты не способствуешь спокойной беседе. Кстати, – произнес он уже тогда, когда вместо огромного стража Маннитов стоял рядом с ним маленький нелепый брешак и приглаживал отслаивающуюся бороду и норовившую расползтись кожу на лица, – я хотел спросить. А отчего ты предпочел залезть в столь неказистую шкуру?
– Ух, ух!.. – послышалась знакомая присказка Аюпа Бородача, но на сей раз никто не смеялся. – Ну, хотя бы оттого, что никому и в голову не придет. Маленький несносный брешак, вечно болтающийся, как хвост, за своим молодым другом… Никто просто не обращал на меня внимания. На то, что я всегда был рядом. Если бы я выглядел как сэр Каспиус, все удивлялись бы, отчего это я всюду – явно или тайно – следую за каким-то мальчишкой, не так ли?
– Двадцать лет назад я тоже удивился подобному выбору, – пробормотал сэр Каспиус. – Но Аюп обосновал свой выбор не хуже, чем покойный Астуан.
– Мы все равно не скоро заснем этой ночью, – сказал Себастьян. – Предлагаю потратить ее с умом. Нам ведь есть что обсудить, не так ли?
– То есть… ты решил отправиться туда, куда тебя хотели направить Предрассветные братья? – осторожно спросил Ариолан Бэйл.
– Да. А разве у меня есть выход? Разве он есть у тебя? Ты сам говорил мне об умирающих Столпах Мелькуинна, «Птице Фаска» и тому подобных вещах, которые совсем недавно показались бы мне бессмыслицей, – откликнулся Себастьян и подошел к фонтану, рассматривая пролом в боку скульптурного льва. – Разрушать легко. Чью-то работу, чью-то жизнь… Я сам в этом только что убедился. Мне бы научиться создавать. Мне кажется, у меня есть некоторые шансы в этом направлении. Ведь создали же мои предки, Великие шутники, целый мир?..
Он поймал на себе взгляд Аннабель. Она смотрела на него с тоской и надеждой, но держала в тонких пальцах руку Ариолана Бэйла.
Назад: Глава 6 Стопа бога
Дальше: Эпилог Шаг к Цитадели