За весь день в пути не случилось ничего, что потребовало бы вмешательства Роланы или других воинов. И к вечеру обоз благополучно остановился на ночлег на берегу небольшого озера. Пока повар колдовал над ужином, девушка позвала пса и прошла вдоль берега, стремясь оказаться как можно дальше от мужчин. Забравшись в камышовые заросли, разделась и нырнула в воду, смывая с себя дорожную пыль и пот. Поплыла, стараясь держаться линии камышей, чтобы не оказаться на виду у каравана. Понятно, конечно, что над водой видна одна голова, но лучше никого не дразнить, чтобы не устраивать потом разборки с любителями поглазеть. Пес плыл рядом, поднимая лапами тучу брызг.

Над водой царил покой, лишь изредка доносились отдельные возгласы устраивавшихся на ночлег караванщиков да уханье камышовой выпи. Пару раз рядом с Роланой всплывали касхи, несколько мгновений заинтересованно таращились на девушку черными бусинками глаз и скрывались в глубине, напуганные плывущей к ним собакой Наплававшись вдоволь, девушка вернулась к камышам, отпустила чистого и мокрого пса сушиться у костра, а сама принялась счищать грязь утреннего дождя с плаща и сапог. Закончив, выбралась на берег, оделась и пошла к каравану.

Над стоянкой витал упоительный аромат. Охотник сидел в стороне от остальных у отдельно разведенного костра и лениво потягивал вино прямо из бутылки. Рядом с ним уже лежал пес, свесив из пасти розовый язык.

— А Дамир за тобою подсматривал! — наябедничал Илмар девушке, когда та расстелила плащ и присела к костру, согреваясь после купания.

— Я следила, за мной никто не шел, — поспешила она развеять навет. — И после купания тоже смотрела. Никого не было, а тем более Дамира.

— А я говорю, был, — не сдавался охотник. — Он подождал некоторое время и пошел за тобой.

— Откуда знаешь?

— Так я тоже пошел! — Он опрокинул в рот последние капли и зашвырнул бутылку в камыши. — Не волнуйся, мои действия были продиктованы исключительно соображениями его безопасности. Ведь если бы ты его заметила, наверняка снесла бы голову мечом. Кстати, где ты его взяла? Впрочем, можешь не отвечать, я знаю. Лучше ответь на другой вопрос: какого черта тебя вновь понесло к дому шенна? Решила поглумиться напоследок над его бездыханным телом?

Никак не отреагировав на насмешливые реплики, Ролана придвинулась к огню и протянула к теплу озябшие после купания руки.

— Молчание — знак согласия, — глубокомысленно изрек охотник и, поднявшись, направился к повару, у котелка которого выстроилась очередь.

Девушка задумчиво посмотрела ему вслед. Он, конечно, и раньше не пылал к ней теплыми чувствами, но хотя бы делал это молча, теперь же, похоже, решил сжить со свету своей язвительностью. Причин для столь разительных перемен она не находила.

Илмар пристроился в конец очереди и завязал разговор со стоявшим впереди воином, напрочь забыв о Ролане. Но от котелка повара к ней направился Дамир, неся в руках две дымящиеся миски. Подошел, присел рядом на расстеленный плащ и протянул ей одну.

— Не обессудь за скромный походный ужин, — неловко улыбнулся он, наблюдая, как девушка с любопытством принюхивается к содержимому тарелки. — Когда вернемся в имение, я устрою настоящий праздничный пир с несколькими переменами блюд.

В голове девушки сразу возникло несколько вопросов, ответы на которые очень хотелось получить. Поколебавшись, она начала с самого нейтрального:

— У тебя есть собственное имение?

— Конечно! — не без гордости ответил Дамир. — Водить караваны иногда бывает очень прибыльным делом.

— И от чего зависит это твое «иногда»? — Ролана отправила в рот первую ложку и зажмурилась от удовольствия. Умелый повар приготовил потрясающе вкусную кашу щедро добавив в нее не только сушеное мясо, но и снабдив неизвестными приправами.

— Разумеется, от конечной цели! — удивился ее недогадливости собеседник.

— И куда ты направляешься на этот раз? — До нее только сейчас дошло, что, согласившись на работу, она даже не спросила, куда направляется ее работодатель.

— Туда, где найду самую значительную прибыль из всех, ранее полученных.

— И что же это за место?

— Слушай, какая тебе разница? — неожиданно забыл о вежливости Дамир. — Главное и единственное, что должно тебя волновать, — это размер твоей оплаты! И как сделать все возможное для того, чтобы ее получить.

— И когда ты планируешь вернуться в свое имение? — Ледана намеренно пропустила перемену настроения мимо ушей.

— Если повезет, то скоро, — последовал неопределенный ответ.

— А если не повезет?

— Значит никогда! — отрезал Дамир. — И кстати, своих денег ты тогда точно не получишь! — Сердито скребанув ложкой по опустевшей миске, он отправил в рот последние крохи и, поднявшись пошел прочь размашистым шагом.

Сунув в рот очередную порцию, Ролана задумчиво уставилась на огонь. Интересно, с каких это пор у нее появилась способность портить настроение мужчинам?

Послышались шаги. Рядом плюхнулся охотник, блаженно потянулся после сытного ужина.

— Ну что, он так и не назвал тебе конечной цели путешествия? — послышался его небрежный голос.

Поставив миску с остатками каши перед собакой, девушка обернулась и смерила его пристальным взглядом.

— Откуда знаешь? Ты же находился достаточно далеко!

— Далеко, но недостаточно! — передразнил он. — Неважно. Если хочешь, я и сам назову тебе место, куда направляется твой работодатель.

— Куда же? — Ролана заинтересованно склонила голову.

Охотник хмыкнул, сделал неопределенный жест ладонью, словно отгонял надоевшую муху, и припечатал:

— На твоем месте я бы лучше поинтересовался, почему этот парень кажется мне подозрительным.

— Это меня интересует меньше всего, — небрежно отмахнулась ледана, желая досадить ему хотя бы своим равнодушием. — Все просто: потому что тебе все вокруг кажется подозрительным. А я так в самую первую очередь!

— Ты мне кажешься прежде всего глупой. Вот скажи, с чего вдруг тебе так приспичило охранять эти повозки? Что такого наобещал тебе Дамир, что ты послушно плетешься за ним, словно дрессированная собачонка?

— Ничего особенного, всего лишь сотню золотых, — спокойно ответила ледана, но потом вдруг уставилась на охотника колючим взглядом. — К твоему сведению, на эти деньги я смогу купить дом. Понимаешь? Свой собственный дом! Возможно, для всех здесь присутствующих, и для тебя в том числе, эта покупка не покажется такой уж важной. И знаешь почему? Потому что у всех вас есть дома, есть где жить и куда возвращаться! У меня же этого нет. Наверное, именно поэтому я больше всего на свете хочу иметь свой дом!

— Да пожалуйста, кто мешает! — В ответ на жаркую речь он лишь равнодушно пожал плечами. — Иметь свой дом вовсе не такое постыдное желание, как ты считаешь.

Она едва не задохнулась от возмущения. Да кто сказал, что она стыдится?! И вообще, с каких это пор у него вошло в привычку переворачивать ее слова с ног на голову?

— Ты хотела знать, куда направляется твой Дамир? — неожиданно перебил Илмар ее гневные мысли. — Похоже, конечным пунктом станет Лютый перевал. — Он поднялся, вытащил из своего заплечного мешка одеяло, расстелил его у костра и, улегшись на нем лицом к огню, закрыл глаза. — Спокойной ночи!

Несколько минут она не сводила с него внимательного взгляда, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки волнения или очередной насмешки. Не было ни того ни другого. Наоборот, на лице, освещенном пламенем костра, застыло выражение спокойствия и умиротворенности. Словно прозвучавшие ранее слова были не чем иным, как ее собственной фантазией. Потому что нельзя произнести вслух название самого загадочного места, слухами о котором полнится земля, а потом вот так запросто уснуть.

Несмотря на то что жизнь в монастыре не предполагала должного образования, о Холодной битве знали все, даже леданы. Битва, развернувшаяся почти три десятилетия назад в горах, расположенных в западной части Эстании, во время неожиданно лютой зимы и унесшая с собой десятки тысяч жизней, до сих пор жила в памяти тех, кто вернулся живым, но изрядно покалеченным, а также и тех, кто знал о битве только понаслышке. И те и другие боялись приближаться к горам. А проплешину, образовавшуюся в горной гряде — наглядную память о битве, — вообще старались не упоминать без надобности.

Лютый перевал… Оставшиеся в живых свидетели говорили о том, что отдельно стоявшую скалу попросту подмыло реками крови убитых, и она обрушилась на сражавшихся, уйдя под собственной тяжестью глубоко в землю. Так образовалась проплешина, усеянная обломками камней. Но страшно было даже не это, а то, что любой, кто пытался пройти через перевал, намереваясь коротким путем попасть в соседние земли, пропадал бесследно. И неважно, был ли это один человек, десять или даже сотня. Поначалу соседи малодушно обвиняли в засаде друг друга, но начинать новую войну никто не захотел. Потом постепенно история потеряла новизну, обросла слухами и сплетнями, люди стали обходить перевал стороной, а проплешину нарекли Лютой — за кровожадность.

— Любопытно, — вмешался в мысли Роланы недовольный голос Дамира. — Разве я плачу за то, чтобы ты охраняла своего брата? Бери плащ и устраивайся рядом со мной!

Несколькими часами позднее, сидя рядом с уснувшим Дамиром, ледана слушала мерное потрескивание веток в разведенных на ночь кострах и тихие шаги караульных. А еще смотрела на небо, усеянное серебристыми искрами звезд, и ломала голову над последним вопросом: неужели Дамир настолько глуп, что осмысленно ведет людей на верную гибель? На что он рассчитывает? И на что рассчитывают люди, идя за ним? Впрочем, точно такой же вопрос можно задать и самой себе: на что рассчитывает она теперь, когда знает правду. Да ни на что, просто остается верна данному ранее обещанию.

После завтрака караван снова отправился в путь. Обнаружив на рассвете Ролану спящей возле своего работодателя, Илмар с самого утра выглядел если не обиженным, то излишне равнодушным и смотрел на девушку так, словно она была пустым местом Даже позволил себе что-то высказать Дамиру, отозвав его в сторону от остальных. О том, что разговор был на повышенных тонах, можно было догадаться по бурной жестикуляции собеседников.

Целый час после этого ледана ломала голову над поведением охотника а потом сообразила — неужели ревнует? Сама по себе мысль казалась сумасбродной и невероятной, но неожиданно приятно согрела девичье сердце. До полудня Ролана мысленно тешила свое самолюбие, остановившись на банальном «почему бы и нет». А потом лошадей выпрягли на водопой у ручья, и они с охотником смогли перекинуться парой слов.

— Не обращай внимания на мое поведение, — тихо шепнул Илмар, делая вид, что поправляет седло на спине у лошади Роланы. — Просто, по обычаю, приличной девушке нельзя спать рядом с мужчиной до тех пор, пока они не поженятся. Разумеется, Дамир защитил тебя, сказав, что ты просто выполняла свою работу. Но как брат я должен злиться на тебя за ночную выходку. Так что терпи. Мне, конечно, безразлично все, что ты делаешь, но таковы правила игры.

Он отошел, а ледана все еще продолжала стоять, уставившись застывшим взглядом в одну точку. Пальцы бессознательно перебирали аньято. Значит, нельзя спать рядом? Значит, безразлично? Поиграть захотел? Хорошо, еще посмотрим, кто кого обыграет!

Следующие несколько дней в обозе царило затишье. Не было ни безобидных перепалок, ни происшествий, требующих вмешательства воинов и применения оружия. Затем сюрпризы продолжились.

Во время очередного привала на обед Дамир куда-то исчез, взяв с собой в провожатые двух воинов, а вернувшись, преподнес Ролане охапку цветов, которую едва удерживал обеими руками. Выразив искреннее сожаление, что среди цветов не нашлось ни одного, достойного ее красоты, он сгрузил букет-переросток в девичьи руки и поспешно ретировался в очередь за обедом. Теперь все внимание присутствующих сосредоточилось на Ролане. Даже охотник сменил гнев на любопытство и открыто уставился на девушку.

Задумчиво обозрев цветы и решительно не понимая, что с ними делать, ледана нашла единственно правильный, по ее мнению, выход: подошла к своей лошади и уронила охапку перед мордой. Животное благодарно фыркнуло и принялось неторопливо объедать цветочные головки, а по поляне прокатился громкий хохот. Над чем все смеялись, было непонятно, но смотрели попеременно то на вдруг покрасневшего Дамира, то на злополучные цветы. Только Илмар не участвовал в общем веселье, сверля девушку задумчивым взглядом.

Заметив это, она досадливо повела плечами. Уж он-то должен понимать, что она не привыкла ни к подаркам, ни к комплиментам. В монастыре цветов не водилось, а принимать сальные шутки и непристойные слова за комплименты было по меньшей мере глупо.

В целом обед прошел спокойно, но до самого вечера ни Ролана, ни кто-либо другой не услышали от Дамира ни единого слова. Он был молчалив и крайне задумчив. Охотник то и дело подмигивал ледане, когда считал, что никто, кроме нее, этого не видит, а среди воинов то и дело слышался негромкий шепот, сопровождавшийся короткими смешками. Впрочем, с наступлением утра, равно как и в течение следующих нескольких дней, Дамир своего поведения не изменил. Лишь когда кто-то всерьез спросил его, не дал ли он обет молчания, обронил в ответ несколько слов. Исключительно бранных. Чем, разумеется, только дал новый повод для смеха. Впрочем, с наступлением очередного вечера неудавшееся ухаживание полностью выветрилось из умов окружающих, уступив место куда более насущной проблеме.

Поначалу слышался неясный шум, становившийся по мере продвижения все более громким, а потом дорогу прегради та широкая река, наполовину скрытая в густом кустарнике. Беспокойные темные воды бурлили, подбрасывая вверх крупные белые пенистые барашки, течение было угрожающе быстрым, а надвигающиеся сумерки делали невозможными и без того трудные поиски переправы. Вода жила своей собственной жизнью, имела крутой нрав и угрожала расквитаться с любым, кто рискнет вторгнуться в ее беспокойное течение. По мнению Роланы, переплывать реку не стоило и пытаться. Похоже, поспешно спешивавшиеся спутники думали о том же. Но мнение Дамира оказалось совершенно иным.

— Подготовиться к переправе! — скомандовал он, стараясь перекричать шум реки И тут же осекся, увлекаемый на землю падающей лошадью из груди животного торчал арбалетный болт.