Илмар злился. Он и так потерял много времени, а тут еще запах устроил чехарду, приведя не куда-нибудь, а прямиком к дому убитого шенна. Не понимая, что тут снова могло понадобиться девчонке, охотник озадаченно прошелся вдоль ограды, делая вид, что привлечен потасовкой — четыре женщины азартно тузили друг дружку, вцепившись в волосы. Трещала разрываемая одежда, а воздух сотрясался от брани, которой, похоже, завидовали даже столпившиеся стражники. Двое отпрысков скандалящих мамаш уже сидели на дереве, радуясь происходящему, один помладше задумчиво ковырялся в носу, а четвертый, еще младенец, спал на руках у стражника, никак не реагируя на поднятый шум.

«Надеюсь, это не Ролана устроила?» — мысленно озадачился охотник.

Потом, прислушавшись, решил, что к наследственным спорам она вряд ли имеет какое-нибудь отношение, и спокойно ушел в обратном направлении.

В итоге обоняние вывело его за пределы города и увлекло в лес. Пролазив некоторое время по лесу, в грязи, оставшейся после дождя, он присел перед собакой и внимательно посмотрел в умные глаза:

— Послушай, такими темпами мы догоним твою хозяйку только к вечеру, а до вечера с нею может много чего случиться. Поэтому давай договоримся: ты сейчас не испугаешься моего нового облика и позволишь мне взять тебя. Я же в свою очередь обещаю держать тебя осторожно, не поранить и доставить к твоей хозяйке целым и невредимым. Договорились?

Пес беззвучно тявкнул и часто задышал, свесив из пасти розовый язык. Разумеется, он не понял ни слова, но интонации точно уловил. В любом случае другого выхода у Илмара не было. Отойдя от собаки, охотник бросил на землю мешок и копье и потянулся, разминая мышцы. Стадию превращения, пусть даже и короткую, он не любил. По телу пробежала знакомая волна, сковывая кожу морозом, а потом в глазах потемнело от боли. Интересно, когда Ролана перекидывается, ей тоже так больно?

Дождь, неприятно моросивший все утро, решил к полудню сделать передышку, и сквозь серые тучи выглянули томившиеся в заточении солнца. Преисполнившись благодарностью за щедрые лучи, земля принялась быстро поглощать тепло, испаряя влагу. В итоге стало душно и жарко, словно в бане. Ролана сняла уже ненужный плащ, перекинула его через луку седла перед собой и спокойно смотрела по сторонам. Ей, как новому члену команды, выделили запасную лошадь, и теперь она ехала впереди всех, зорко поглядывая по сторонам. Верховой езде она обучалась в монастыре, поэтому в седле держалась уверенно. Следом за нею ехал Дамир, за ним несколько воинов, потом катились повозки, и замыкали шествие еще четверо всадников, один из которых вел в поводу запасную лошадь.

Насколько успела рассмотреть девушка, в одной повозке везли пустую массивную клетку, накрытую белым покровом от любопытных глаз, а во второй, крытой плотной непромокаемой тканью, везли продукты, одеяла и лекарства, которые могли пригодиться в пути. В этой же повозке ехали повар, который готовил еду на привалах, и лекарь, которому вменялось в обязанности перевязывать раны, лечить и вообще решать все проблемы со здоровьем людей. Именно эти двое составляли компанию Дамиру, когда тот прятался в повозках во время сражения. Впрочем, после вполне приемлемых рассуждений ее работодателя, Ролана больше не считала их действия предосудительными. Тем более что повару на вид было далеко за пятьдесят, а лекарь был и того старше. Действительно, таким сражаться — только понапрасну на мечи лезть.

Пустынная равнина, где даже трава застыла неподвижно, не считая бегущей вдалеке листении, которая передвигалась независимо от ветра и прочих погодных условий, не таила в себе опасности. Поэтому девушка расслабленно покачивалась в седле, щурясь от щедрого света ярких солнц, изредка оглядываясь назад, чтобы проверить, все ли в порядке с караваном — именно так величал Дамир свои повозки, которым, по мнению Роланы, для гордого названия отчаянно не хватало численности, роскоши и товаров. Повозки даже на звание обоза не тянули. Откуда в ней была подобная уверенность, девушка не помнила, но твердо знала, что права.

Все еще находясь под впечатлением от боя на поляне, присутствующие не приставали к ледане с вопросами, ограничиваясь негромкими разговорами между собой. Даже Дамир ехал молча, не навязывая девушке своего общества. И она была им всем за это благодарна — одно дело общаться с единственным спутником, к которому и то привыкла далеко не сразу, и совсем другое, когда рядом более десятка мужчин. Причем нормальных мужчин, а не озверевших самцов, которых она постоянно видела на трибунах. Несмотря на то что со дня побега утекло немало времени, прошлое иногда накрывало девушку с головой, поднимая в душе злость и ненависть, заставляя сердце рваться из груди, а руку судорожно стискивать рукоять меча. Поэтому она была благодарна за паузу, которую из страха или уважения выдерживали ее новые знакомые, позволяя ей привыкнуть и прийти в себя.

Вынырнув из размышлений, ледана поняла, что разговоры за спиной смолкли, и в очередной раз обернулась, проверяя, что там творится. Ничего. Разомлевшие на солнце воины дружно клевали носами, умудряясь при этом ровно держаться в седлах. Тихо посапывал Дамир, уронив голову на грудь. Лишь с первой повозки ей приветливо улыбнулся повар, исполнявший в пути обязанности возницы. Похоже, спутники единогласно переложили проблему безопасности на пусть и не хрупкие, но девичьи плечи, а сами беззастенчиво расслабились. Внезапно повар выпустил вожжи из рук и испуганно заблеял, глядя расширенными глазами куда-то вперед:

— Там… там… та-акое!..

Обернувшись и проследив за взглядом, Ролана не увидела ничего страшного. Только листения вдалеке неожиданно превратилась в бегущий факел. Сделав несколько шагов, кустарник замер, а потом осыпался в траву огненными лохмотьями.

— Что ты увидел? — Ледана вновь повернулась к повару, рука по привычке скользнула на бедро, выхватывая кинжал.

Но виновник переполоха уже отошел от шока и протестующе замотал головой, наблюдая за ее действиями с побелевшим от страха лицом:

— Ничего! Показалось! Наверное, я просто перегрелся на солнце.

«А точнее, попросту испугался аньято, — с легкой досадой подумала девушка. — От „показалось“ кустарники не горят!»

Решив более не волновать впечатлительного повара, она пришпорила лошадь каблуками и поскакала вперед. Дробный стук копыт по утоптанной земле разбудил сомлевший караван, вслед понеслись недоуменные крики. Но Ролане уже не было до них никакого дела, потому что все внимание привлекла к себе грязно-белая точка, по мере приближения увеличившаяся до размеров пятна и мчавшаяся на нее со скоростью пущенной стрелы.

Постепенно стали различимы мелькающие лапы, поднятый кверху бублик хвоста, испачканная в крови остроносая морда и черные бусины глаз. Осадив коня так резко, что тот встал на дыбы, ледана соскочила на землю и поймала собаку прямо в прыжке. Не удержавшись под весом откормленной тушки, рухнула на землю, но рук не разжала. Горящая листения выветрилась из головы под мощным напором нахлынувшего счастья. Теплый шершавый язык прошелся по лицу, горячее дыхание обожгло щеки — пес крутился в объятиях юлой, не в силах сдержать радости от встречи с хозяйкой. Сама же Ролана, хоть и испытывала безмерную радость, никак не могла прийти в себя от неожиданности. Лишь безостановочно гладила слипшуюся от грязи и крови шерсть, не сводя с собаки завороженного взгляда, ощущая жгучую боль в груди и одновременно комок в горле. Окружающий мир со всеми своими проблемами временно перестал для нее существовать.

— Надеюсь, мне ты будешь так же рада? — пробился сквозь эйфорию знакомый голос.

Вздрогнув, ледана подняла глаза. Чувство нереальности усилилось.

— Ты?!

— Неужели я слышу разочарование? — Охотник иронично вскинул бровь. — Хотя да, понимаю, ты же рассчитывала сбежать от меня!

Девушка смущенно отвела глаза. Судя по выражению лица Илмара, рассказывать ему о том, что она всего лини хотела оградить его от связанных с ее обществом проблем, сейчас было попросту бессмысленно. «Успокоится — тогда и поговорим», — решила она, а вслух задала другой, не менее волнующий вопрос:

— Как получилось, что он остался жив? Я же видела, что…

— И что же такого особенного ты видела? — Собеседник насмешливо фыркнул. — То, что у страха глаза велики? Запомни, что наличие крови еще не означает серьезное ранение, а обычный обморок соответственно нельзя считать смертельным исходом. Похоже, дай тебе волю, и ты похоронишь всех, кто имел неосторожность лишиться чувств в непосредственной близости от тебя.

Назревавшую перепалку оборвал звучный рык подоспевшего Дамира:

— Ролана, что происходит? Почему ты бросила караван? Кто этот человек?

Взглянув в потемневшие глаза под сурово сдвинутыми бровями, девушка беспечно пожала плечами. Ответ пришел на ум сам собой.

— Это мой брат. Неожиданная встреча…

— Ты уже успела пристать к каравану… сестренка? — непритворно удивился охотник, нарочно сделав значительную паузу перед последним словом. — И зачем тебе это понадобилось?

— Работа у меня такая! — ровным голосом отозвалась Ролана. Нехотя выпустила пса из рук и, поднявшись с земли, направилась к своей лошади, спокойно щипавшей траву на обочине.

Смерив охотника внимательным взглядом, развернул коня и Дамир. Илмар задумчиво посмотрел вслед удалявшимся всадникам и растянулся на траве. По его мнению, не стоило тратить силы, чтобы догнать то, что скоро придет к нему само. К тому же сейчас ему необходим отдых.

— Я оказался прав, — доверительно сообщил он небесной выси. — Стоило оставить ее одну, как она незамедлительно вляпалась в историю. Точнее, в работу.

С появлением Илмара Дамир явно занервничал, хотя и пытался не подавать виду, сверля охотника подозрительным взглядом исключительно в те моменты, когда считал, что предмет его неудовольствия или Ролана ничего не видят. К самой идее примыкания к обозу еще одного человека, пусть даже и воина, он изначально отнесся категорически отрицательно. Но после краткого разговора в стороне, состоявшегося между ним и охотником, почему-то свое мнение изменил. В Ролане по этому поводу проснулось здравое любопытство, но «брат» не спешил радовать ее подробностями. Сообщил лишь, что «двое настоящих мужчин всегда найдут общий язык, несмотря на все старания женщин этому помешать». Безмерно удивившись столь едкому замечанию, никаким боком к ней не относившемуся, ледана сочла правильным никак не реагировать на выпад и, тронув лошадь, уехала вперед, оставив охотника вдвоем с новообретенным другом. Из закоулков памяти всплыло понятие мужской солидарности.

Вообще, после отъезда из Шерана, девушка наконец смогла обрести относительное душевное спокойствие, которое все более укреплялось с каждой оставленной позади верстой. Теперь же, когда чувство свободы больше не омрачалось горечью потери, к спокойствию прибавилось еще и ощущение пьянящей легкости, захотелось смеяться и шутить. Поэтому никакие язвительные реплики Илмара не могли испортить ледане настроения. К тому же охотнику выдали во временное пользование последнюю запасную лошадь и не спешили обременять задачей охраны повозок. Спрашивается, и с чего тогда вдруг такое недовольство? Тем более что это он догнал ее, она же ни о чем подобном не просила. Как раз наоборот, вежливо избавила его от своей излишне проблематичной персоны. А раз так, то и нечего язвить.