Действие 5
Я так и стоял бы, глядя на нее во все глаза, но ко мне подошел Чез, держащий под руку Натали, и пришлось отвлечься.
— Что хмуримся? — спросил сияющий Чез.
— Сам не знаю, — ответил я. — Пришел сюда с другом, но он куда-то смылся. Ты его не видел? Такой нагловатый, рыжий, слегка полоумный…
Натали рассмеялась и выжидательно посмотрела на Чеза. Что же он ответит?
Ответить что-либо Чез не успел, потому что к нам подошел мой дядя.
— Закери, мне необходимо с тобой поговорить, — с некоторым напряжением в голосе сказал он, а потом, кинув взгляд на Чеза с Натали, добавил: — Извините, молодые люди, но наедине.
Вид его серой мантии настолько поразил Чеза, что он даже не сразу понял, что Высший Ремесленник обращается к нему.
— А… ну да, — пробормотал он и, кинув очередной удивленный взгляд в мою сторону, исчез вместе с Натали в толпе.
Ромиус проследил взглядом за удалившейся парочкой и повернулся ко мне.
— Я должен с тобой кое-что обсудить, это касается меня и моей сестры, а теперь и тебя. Ты, наверное, заметил, что твое поступление в Академию не очень-то ее обрадовало. Так вот, на самом деле это только вершина. Я тебе сейчас поведаю коротенькую историю, но она должна остаться сугубо между нами, и если что, то ты ее не слышал.
Я не очень понял, при чем тут гора, но дядя меня заинтриговал. Вот только при таком скоплении народа о каком сугубо личном разговоре может идти речь?
Проследив мой невольно брошенный на окружающую толпу взгляд, Ромиус махнул рукой.
— Этот разговор, кроме меня и тебя, никто не услышит, остальные будут слышать только придворные расшаркивания, я же все-таки Ремесленник, — неожиданно улыбнулся он, — и кое-чему за свой век научился.
— Хорошо, дядя, а если кто-нибудь умеет читать по губам?
Тут он слегка смутился (Высший Ремесленник?!).
— Об этом я не подумал. Но будем надеяться, что никому, кроме тебя, это в голову не придет. В общем, так. — Ромиус слегка нахмурился, собираясь с мыслями. — Ты, конечно, знаешь, что твоя семья далеко не последняя в списке претендентов на императорский трон. Если быть точнее, то она в этом списке третья. Наш Император, конечно, покидать суетный мир в ближайшие сто лет не планирует, но сейчас наступает весьма смутное время…
— Смутное?! — не выдержав, воскликнул я.
Мне-то казалось, что именно сейчас наступил расцвет цивилизации. Последние войны закончились три сотни лет назад, единственный настоящий враг Империи Элиров Шатерский Халифат тоже вроде бы давно голоса не подавал. А прочие враги находятся столь далеко, что им до нас так просто и не добраться. Есть еще вампиры… но эти, по большому счету, затихли сразу после распада Царства Миир.
Конечно, наш город, как и вся Империя, не идеально спокойное место, но чтобы что-то могло угрожать Императору?! Это просто смешно. Может, мой дядя умом тронулся?
— Тебе этого знать неоткуда, — продолжил Ромиус, — но не забывай, что среди Ремесленников есть весьма неплохие предсказатели и, хотя немногие верят предсказаниям, факты указывают на то, что стоит если не безоговорочно верить, то все же прислушиваться к ним. Так вот, уже несколько месяцев подряд ото всех наших предсказателей мы слышим одно и то же: скоро будет война, причем война внутренняя. Именно так они и говорили: «внутренняя». Но ты этим голову можешь пока не забивать, пойми одно — есть немалая вероятность того, что скоро Император сменится. И если это произойдет в ближайшие годы, то самым ближайшим претендентом будешь ты.
Я впал в ступор. Я Император?! Но это же бред! Наша семья всего лишь третья в списке, куда же дели остальные две?
Последний вопрос я задал вслух.
— Тут все довольно просто объясняется, — усмехнулся Ромиус. — Если бы ты хоть немного времени посвятил изучению геральдики, то знал бы, что Императором может стать только взрослый человек мужского пола, не связанный узами брака. А третьим в списке стоишь не именно ты, а семья Никерсов. Так уж вышло, что в первых двух семьях на данный момент нет ни одного человека, подходящего под все эти пункты, а в нашей семье таких только двое: ты и я. Но, к моей радости, есть еще один пункт: Ремесленник не может стать правителем. Прежде всего потому, что это даст ему слишком много власти… и еще по множеству причин, в том числе нравственных. Это ты все равно не поймешь, пока не станешь Ремесленником.
До меня неожиданно дошло, что, поступив в Академию, я отказался от всех притязаний на трон. От этого мне сразу стало намного легче. Я — и на троне? Да вся страна по миру пойдет раньше, чем я подпишу свой первый указ. Однако как жаль, что Лиза не сечет в политических делах так, как мой дядя, она бы себе локти кусала до конца дней своих. Променять Императора на какого-то Ремесленника.
— Теперь ты должен понять, почему тетя Элиза, скажем так, слегка недовольна твоим поступлением, — продолжал Ромиус. — Она хороший человек, но ее амбиции, ее стремление возвыситься над другими слишком велики. К сожалению, это результат воспитания… Из-за этого мы с ней и не ладили в последнее время, хотя я ее и уважаю, и люблю…
А мне показалось, что тетя не просто недовольна моим поступлением. Она не поверила мне…
— И теперь я испортил тете все планы, — пробормотал я. — Мне жаль, но Император из меня все равно бы не вышел — при всем тетином и даже моем желании.
— Ты зря так думаешь. На самом деле всему, что нужно знать Императору, тебя обучали с самого детства, просто ты на это не обращал внимания, да и сейчас не обращаешь. Экономика, политика, история, даже твои занятия Искусством — все это тонко спланированная тетей образовательная система. Не удивляйся, она предусмотрела все, единственное, чего она не предусмотрела, — это твое поступление в Академию. На самом деле у тебя не слишком большие способности, и, если бы не то, что произошло на испытании, ты не попал бы в Академию. Не обижайся, конечно, но факты есть факты.
— Чего уж тут обижаться? Я всегда это знал, — натянуто ответил я. — Выходит, что тетя использовала меня всю жизнь? Лепила, желая получить идеального монарха?
Ромиус слегка смутился.
— Не совсем… Она считает, что делает это для тебя, она тебя очень любит. Просто у каждого свое понятие о счастье…
— А как насчет понятия о том, что человек не может быть счастливым насильно? Даже если это не физическое насилие, а насилие над личностью?! — вскипел я.
— Тут уж я ничем не могу помочь. Это останется на совести твоей тети и на твоей. Одно могу сказать точно — она тебя любит и все делает только для тебя. Даже ее желание возвыситься — не что иное, кроме как средство, с помощью которого она хочет сделать тебя счастливым.
Я немного успокоился. Тетя, конечно, не идеальна, но она же меня любит.
— Ну ладно, с этим я более или менее разобрался, но ведь это не все, что вы хотели мне сказать? — спросил я дядю.
В его темных, похожих на мои глазах проскользнуло некоторое одобрение.
— Нет, не все. Я должен дать тебе возможность выбора — в Академию ты официально еще не записан и, если захочешь, можешь спокойно в конце вечера удалиться из зала со всеми гостями. Никто, кроме Высших Ремесленников и нескольких учеников, не знает, что ты зачислен, и никто ничего не скажет, если ты уйдешь. Может быть, когда-нибудь ты и станешь нашим Императором, а может быть, сумеешь стать Ремесленником. Но должен предупредить: и то, и другое маловероятно. Предсказания весьма расплывчаты, да и многое может измениться в политической обстановке. А что касается Академии… поймем ли мы, почему у тебя случился сенситивный шок и по прошествии некоторого времени не будешь ли ты вынужден покинуть ее стены, потому что не сможешь освоить дисциплины более высокого уровня?
Ромиус замолчал и внимательно смотрел на меня в ожидании ответа. Наверное, на моем лице читалась некоторая внутренняя борьба и неуверенность, но не потому, что я не знал, что именно выбрать, а, скорее, из-за отсутствия возможности отказаться и от того, и от другого.
— Я не привык идти на попятную, и если у меня есть хоть какой-то шанс стать Императором… — Я поднял глаза на дядю: — Надо смываться поскорее. Уж лучше я попытаюсь стать Ремесленником.
Дядя улыбнулся и неожиданно обнял меня:
— Я рад, что ты так решил. Думаю, что у нас все получится и мы сможем разобраться с твоим феноменом.
Что такое «феномен», я даже спрашивать не стал. Все равно не скажет, а то и вовсе разочаруется во мне… а оно мне надо?
— И я надеюсь, — улыбнулся я.
— Я должен поговорить с твоей тетей и внести тебя в списки, так что пока развлекайся и не забудь, что, когда все посторонние разойдутся, ты останешься вместе с поступившими адептами.
Я радостно кивнул и неожиданно вспомнил вопрос, который я хотел задать, но слегка отвлекся из-за навалившегося на меня «счастья».
— А… Ромиус, один вопрос…
— Да?
— Что это за девушка в белом, которую тут все так «любят». Когда она вошла, все сразу замолчали, как будто она прокаженная.
— Ты почти угадал. Она же вампир!
— Ну, это-то я заметил, не слепой, — перебил я.
— Не перебивай! — неожиданно погрозил мне пальцем Ромиус, давая понять, что он не только мой дядя, но и Высший Ремесленник. — Она единственный за все время существования Академии вампир, прошедший все испытания. А если точнее, то она единственный вампир, который вообще когда-либо проходил эти треклятые испытания.
Об этом я тоже, в общем-то, догадался по разговорам.
— Ага, — протянул я. — И поэтому ее так все «любят»?
— «Любят»? Не то слово. Просто обожают. На нее уже было три покушения. Только ты об этом не слышал, потому что все, кто на нее покушался, найдены мертвыми. Я-то уж знаю, я их сам нашел и сам подослал. — Увидев мое смятение, он добавил: — Шучу, шучу. Ладно, я пошел, и так с тобой заговорился, да и друзья твои, наверно, по тебе уже соскучились.
Я проследил за взглядом Ромиуса и увидел Чеза, стоящего в паре десятков метров от нас все с той же Натали и бросающего на меня обеспокоенные взгляды.
— До встречи, дядя. И спасибо тебе, — произнес я вслед Ромиусу, впервые обратившись к нему на «ты».
Едва Высший Ремесленник отошел на несколько шагов, как ко мне подлетел Чез:
— Что он тебе говорил?!
Ну что я мог сказать. Что только что отказался от призрачного трона? Или, может быть, что я всего лишь недоделанный адепт Академии?
— Да так… Музыка моя понравилась, — задумчиво ответил я.
— А чего он так бесился?
— Бесился? — удивленно переспросил я.
— Ну да, как он на тебя гаркнул.
А, так вот он о чем. Это он, наверное, засек момент, когда Ромиус велел мне не перебивать. Оно и понятно, кому же позволено перебивать Великого Ремесленника? Конечно, со стороны это, наверное, выглядело строго.
— Да ничего, просто я его случайно перебил, — честно признался я.
— Перебил Высшего Ремесленника?! Тебе что, жить надоело?
— Да успокойся ты. А где твоя лубоф? — решил я по-быстрому сменить тему.
— Какая такая любовь? — неожиданно смутился Чез. — Ты о чем?
— Да ладно тебе, что это ты с Натали под ручку тут расхаживал?
— Так ведь жалко девочку было в такой гнусной компании оставлять, испортят ее там, как пить дать.
Тут я вынужден был согласиться. И как я только встречался с Лиз целый месяц? Ума не приложу.
— Слушай, а ты видел девушку в белом? — спросил я, вертя головой, пытаясь высмотреть ее прекрасные белые одежды.
Чез не ответил.
Я повернулся, чтобы понять, почему он молчит. Чез выжидательно уставился на меня.
— Ты чего?
Чез еще немного помолчал, а потом ответил:
— Да вот думаю, а знал ли я тебя вообще? Кажется, знаешь человека, а потом выясняется, что это вовсе и не так.
— Не понял.
— Мне казалось, что ты никогда особенно Академией не интересовался, а тут вдруг обнаруживается, что ты знаком с лучшими учениками старших курсов, разговариваешь с Великими Ремесленниками. Чего еще я не знаю?
Я никак не мог придумать, что ответить. В чем-то он, конечно, прав, но ведь все им перечисленное случилось только сегодня. Этот день вообще какой-то сумасшедший. И, кстати, Чез до сих пор не знает о том, что я тоже поступил в Академию. Мой разговор с Ником у входа он, видимо, благополучно пропустил мимо ушей.
— Ну, я не знаю, как тебе это объяснить…
— Ну хоть как-нибудь.
— В общем, меня приняли в Академию.
Я говорил, что сегодня явно самый удивительный день?
Чез долго смеялся. Отсмеявшись, он спросил:
— Нет, а если серьезно?
Если честно, то я обиделся.
— Я совершенно серьезно.
— Тебя приняли в Академию? Да ты даже свет-то не с первого раза зажигаешь.
Я однозначно обиделся.
— Ну и что?! — взвился я. — Не всем же быть такими непризнанными гениями, как ты!
Чез опомнился и виновато посмотрел на меня:
— Извини. Просто с трудом верится.
— Придется поверить! — все еще зло сказал я.
Затем повернулся к залу и тупо уставился в толпу, невольно перебегая взглядом от одного лица к другому. Я действительно обиделся и теперь пытался хоть как-то успокоиться.
Чез положил руку мне на плечо:
— Да ладно тебе, я рад, что ты поступил, хотя до конца поверить в это пока что не могу. А вообще-то здорово, может быть, даже на одном факультете будем. Ты какой стихии отдал предпочтение, о Высший Ремесленник? — уже с сарказмом добавил он.
— Всем, — не задумываясь ответил я. — И вообще я, как самый Высший Ремесленник, хотел бы найти себе подходящую девушку на вечер.
Мой друг широко улыбнулся:
— Узнаю старого доброго Зака. Ну, благо выбор большой. Тут и неотразимая Сэнди, — он показал пальцем на стройную даму, которая навскидку была тяжелее меня раз в пять, — и добрая всепонимающая Лиз, и даже розовощекая очаровашка с длинненькими зубками. Кого выбираешь?
Он даже не подозревал, что попал прямо в цель, ведь именно к розовощекой очаровашке с длинненькими зубками я и собирался подойти. Вот только никак не мог выцепить из толпы ее белые одеяния.
— Мне, пожалуйста, последнее и поподробнее, — пробормотал я скорее себе, нежели Чезу, но он услышал. Слегка гукнув, он немного нелепо похлопал глазами, а потом, опомнившись, добавил:
— Поподробнее… поподробнее пусть она тебе сама расскажет, тем более что она стоит у тебя за спиной.
Ну конечно, так я и поверил. Исключительно на всякий случай я все же повернулся, чтобы проверить.
— Ой… — выдал я, столкнувшись нос к носу с очаровательно белым личиком моей давешней гостьи.
— Здравствуйте, Закери… хм-м… Никерс, если не ошибаюсь?
Еще бы она ошибалась.
— Он самый, — тут же влез Чез. — Перед вами гордость родителей, страсть девушек и любимец Императора нашего, великий (но скромный), сильный (но добрый), красивый (но не самовлюбленный). Ой… да что это я все о себе… Знакомьтесь, это Зак. А вы кем будете, мадемуазель?
Девушка не обратила ни малейшего внимания на моего друга, а все так же вопросительно смотрела на меня.
— Э… ну да, — невольно ухмыльнулся я. — Но ведь мы уже знакомы, вот только имени вашего я так и не услышал.
Чез подозрительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на девушку и, пожав плечами и сказав что-то типа «злые вы, уйду я от вас», пошел в очередной раз обходить зал в надежде найти совершенно определенную девушку для… ну, просто чтобы найти совершенно определенную девушку.
— Да уж, нелепо все вышло. Меня зовут Алиса. Я бы хотела извиниться перед вами за то, что случилось днем. В общем, я подумала, что надо подойти и извиниться, вот…
Слегка смутившись, она осеклась и посмотрела на меня. Я стоял и все так же нелепо ухмылялся. Через пару секунд от моего слегка затуманенного мозга пошел импульс к мускулам лица, и еще через каких-нибудь десять секунд я вновь стал выглядеть как относительно нормальный человек.
— Да что вы, не каждый день в вас стреляют из арбалета. Кстати, он так и лежит у меня дома, если хотите, можете его сегодня забрать.
Сказав это, я неожиданно понял, что ляпнул что-то глупое. И уж совсем не к месту добавил:
— Хотя, пожалуй, все же не стоит.
Болван!
— Ну ладно, — произнесла она, сделав вид, что ничего не слышала. — Я, пожалуй, пойду, так уж вышло, что я тут персона «нон грата» и вам не следует со мной общаться. Это может слегка навредить репутации вашей семьи.
Вот о семье ей заикаться не стоило. Как только я подумал о тете и о том, сколько раз в день она мне напоминала о репутации, меня охватила злость. Похоже, все, что интересовало тетю, — это только репутация, даже ее собственный племянник для нее ничего не значил, он был для нее всего лишь игрушкой и очередной составляющей ее репутации.
Признаюсь, я и не собирался отпускать Алису, но тут в меня словно бес вселился. Тут заиграла музыка, и я, молча протянув руку, предложил ей потанцевать.
Естественно, она не отказалась.
Очень кстати, как я впоследствии заметил, вокруг нас было много свободного пространства. По всей видимости, люди намеренно игнорировали мою новую подружку, и я невольно оказался в атмосфере отчуждения вместе с ней. Хотя музыка и играла, никто, кроме нас, танцевать не собирался. Мы, воспользовавшись некоторой свободой передвижения, выполнили несколько танцевальных па, и неожиданно к нам начали присоединяться другие пары. Впоследствии у меня возникло подозрение, что первой присоединившейся парой были Чез и Натали, но сказать точно уже ничего нельзя. Так мы и протанцевали какое-то время. Должен заметить, что танцевала она божественно: отдаваясь ритму, она была податлива и улавливала любое мое движение. Ее белые одежды, развеваясь, делали ее воздушной и создавали ощущение полета.
Но вот музыка закончилась, и мы молча отошли к стенке. Естественно, пространство вокруг нас тут же оказалось на удивление свободным. Хорошо, что я выбрал уже привычное мне место за фикусом, что скрывал нас хотя бы от половины любопытных взглядов.
Слегка отдышавшись, девушка произнесла:
— А вы неплохо танцуете, вот только чувство ритма вас немного подводит.
Я уже собрался разразиться речью, повествующей о том, что меня учили танцевать самые лучшие учителя столицы, но тут заметил в ее глазах веселые искорки.
— Да, к следующему разу постараюсь исправиться, — смиренно ответил я.
— Уж постарайтесь, — очаровательно улыбнулась она. — Вот только, боюсь, его не будет. Вы не обратили внимание на взгляды, которые бросала на вас ваша тетя?
— Какая тетя? Нет у меня никакой тети. И вообще, хватит вам на «вы» ко мне обращаться.
Алиса пожала плечами:
— Хорошо, тем более что я тоже не люблю все эти манерности.
— А что так? — поинтересовался я.
— У вампиров слишком много значения придают подобным формальностям. Даже больше, чем люди, — слегка задумчиво проговорила девушка.
Я невольно вспомнил старые легенды из детства. В них было что-то о жизни вампиров: что-то о кровном родстве, кто-то там над кем-то хозяин. Кто их разберет…
— И каково это… быть вампиром? — неожиданно для самого себя спросил я.
Девушка пожала плечами и задала мне ответный вопрос:
— А каково быть человеком?
— Нормально, — слегка опешив, ответил я. — Человек, он и в Шатере человек.
— Вот и вампир, он и в Шатере вампир, — с некоторым раздражением ответила Алиса, явно не желая продолжать эту тему.
— Понятно… — протянул я.
Разговор сам собой захлебнулся, но я не желал сдаваться и, когда я уже почти нашел тему для разговора, Алиса неожиданно поцеловала меня. Просто так, ни с того ни с сего. Нет, я, конечно, не против, но зубки-то острые, и, естественно, губы мои при этом пострадали. Когда она наконец отстранилась, я многозначительно выдал:
— Ой…
— Ты меня извини, — неожиданно нейтральным тоном (если учесть, что мы только что целовались) произнесла она. — Ничего личного, просто мне было необходимо кое-кого разозлить.
— Да ладно, — промямлил я. — Если что, всегда обращайтесь.
— Еще увидимся, — кинула мне девушка и неожиданно выскользнула из-за фикуса, тут же исчезнув из моего поля зрения.
Я возвел глаза к небу (в данном случае к потолку) и поинтересовался у кого-то там наверху (не на потолке, а на небе), за какие прегрешения на меня все это свалилось. Мне даже показалось, что на потолке неожиданно задвигались тени, будто ободряя меня или, наоборот, предупреждая…
Прошло некоторое время, прежде чем я смог мыслить довольно-таки здраво. Что это меня дернуло? Я и танцевать-то не очень люблю. И почему она так неожиданно ушла, оставив меня, можно сказать, в полном смятении чувств?
— Ну, теперь держись, — именно это было написано на красной физиономии Чеза, появившейся из-за фикуса. — Ты уже решил, какую смерть изберешь? Можешь смело отдаться Шатерской Инквизиции, я думаю, что по сравнению с тем, что с тобой сделает тетя, их пытки покажутся детскими забавами.
Поскольку я еще не совсем отошел от некоторого замешательства, то решил промолчать. Тем более что мне стало, мягко говоря, не до шуток. Зная тетю, можно и вправду решиться на харакири (что бы это ни было)… Стоп, а что такое «харакири»? Откуда я слово-то взял? Ах да, припоминаю. Кажется, я слышал что-то подобное в одном из странных снов…
Нет, мне сейчас не о снах надо думать. Что там с тетей-то случилось?
Я с некоторым усилием вышел из глубокой задумчивости и сфокусировал внимание на голосе Чеза.
— …И что же она видит, когда подходит к своему любимому племянничку? Он целуется с той, от которой отворачиваются даже самые нейтральные люди. А когда она решает объяснить нахалке, что ее поведение как минимум недостойно, то получает в ответ заявление о том, что свадьбу вы назначили на третий месяц весны. Что вы на это скажете, будущий отец маленьких вампирчиков?
Будущий отец и вовсе потерял пока еще толком не обретенный дар речи.
Какая свадьба? Я что-то пропустил? Да тетю же удар хватит… если уже не хватил. А если не хватил, то, значит, хватит меня, и не без ее помощи.
— Ээ… Чез, а она очень… злая? — чуть ли не заикаясь, спросил я.
— Злая? Ну, как тебе сказать… Я бы сказал, в бешенстве она, мечет молнии, готова разорвать тебя голыми руками…
— Хватит! — скривился я, почувствовав нечто сродни зубной боли. — Я уже понял.
Чез улыбнулся, но уже сочувствующе.
— Ничего, могу тебя слегка успокоить. Разборки переносятся на завтра, потому что сейчас все посторонние зал освобождают и остаются только поступившие. Дерзай, авось тебя по пути к дому пришьют воры (это шутка, потому что последнего вора в городе повесили еще лет двести назад), и не придется объясняться с тетей.
Как ни странно, но легче мне от его слов не стало.
— Слушай, а ты и вправду жениться собрался? — неожиданно спросил Чез.
Если бы взгляды могли убивать, Чез уже лежал бы растерзанным на очень мелкие кусочки.
— Понял, понял. Ну хоть пригласи на свадьбу-то.
Я дернулся, чтобы дать ему пинка, но он тут же отпрыгнул, а высовываться из-за фикуса я пока побоялся. Как я понял, еще не все лишние вышли. Для меня конечно же самой лишней была на данный момент собственная тетя.
Я аккуратно выглянул из-за спасительного растения. Кое-кто остался сидеть за столами, но основная масса двигалась к выходу. Опасливо оглядываясь по сторонам, я чуть ли не на цыпочках двинулся к главному столу и, надо же такому случиться, столкнулся нос к носу с Лиз и Натали.
— Выход в той стороне, — заметила Лиз, показав пальцем мне за спину.
— Очень рад, что ты знаешь, куда идти, — натянуто улыбнулся я, продолжая оглядываться.
— Ну, так двигай к выходу, — уперлась в мою грудь ручкой навязчивая девушка. — Тебе здесь не место.
Натали неуверенно дернула Лиз за рукав:
— Мне кажется, Чез говорил, что Закери тоже поступил в Академию…
Лиз расхохоталась мне в лицо. Почему именно мне в лицо? Я-то при чем? Это же Натали сказала…
— Да он свет-то не с первого раза зажигает. — Это она уже Натали.
Вот ведь… До сих пор все этот случай вспоминают и к месту, и не к месту. Между прочим, я тогда подвыпивший был… и на ногах едва стоял, куда уж свет-то зажигать…
— Но Чез говорил… — стояла на своем Натали.
— Чез тебе не то еще наговорит, — отмахнулась Лиз. — Он тебе такого наговорит, лишь бы в постель затащить.
Тут уж я не выдержал:
— Лиз, весь лишний народ уже вышел. Гуляй-ка и ты отсюда.
Лицо девушки стало пунцовым. Зло сверкнув глазами, она чуть ли не строевым шагом направилась к ближайшему Учителю Ремесленнику. Натали (вот хорошая девочка) виновато улыбнулась мне и пошла к выходу, решив не ждать свою так называемую подругу. Тем временем ее подруга делала все возможное, чтобы унизить меня. Вернее, попытаться унизить.
Громко, так, чтобы ее слышали все окружающие, она начала на меня жаловаться:
— Простите, вон тот молодой человек не поступил в Академию, но категорически отказывается покидать зал.
Ремесленник, как мне показалось, озадаченно посмотрел на девушку, пытаясь понять, что, собственно, она от него хочет. Лиз перешла от театральных эффектов к действиям и зашептала что-то на ухо Ремесленнику. Тот пожал плечами и повернулся в мою сторону.
В дородной фигуре я, к немалой радости, узнал уже знакомого мне Ремесленника — Шинса, который сегодня на площади так переживал из-за принятия в Академию вампирши.
Лиз взяла все еще ничего не понимающего Ремесленника под руку и победным шагом устремилась ко мне.
— Вот этот молодой человек… — начала Лиз, подойдя ко мне и ткнув в меня пальцем.
На лице Ремесленника промелькнуло узнавание.
— Да, молодой человек, проходите на свое место. Вы задерживаете остальных поступивших, впредь советую вам быть пошустрее. Если я не ошибаюсь, вы будете обучаться на моем факультете?
Я на всякий случай кивнул, хотя понятия не имел, какой именно факультет представляет этот Ремесленник.
— Давайте, давайте, шевелитесь, — махнул рукой Ремесленник и повернулся к Лиз: — Так что вы хотели сказать, девушка?
Девушка покрылась красными пятнами и просто беззвучно открывала и закрывала рот.
Мне так и хотелось показать Лиз язык, но я сдержался и степенно проследовал к столу, краем взгляда проследив за суетливым уходом противной девицы.
Не прошло и пары минут, как двери были закрыты и в зале остались только поступившие и Высшие Ремесленники. Ученики сидели в соседнем помещении, но и они иногда показывались из-за двери, ведущей в их зал.
Люди (и вампирша), не торопясь, рассаживались за главным столом. По моим догадкам, мест должно было быть около двухсот, плюс-минус десять.
Я проследовал к месту за столом, которое мне заблаговременно занял Чез. К сожалению, по закону вселенской подлости недалеко от нас оказались и дружки Лиз. Они, как и все присутствующие, стали невольными свидетелями сцены, устроенной Лиз. Взгляды, бросаемые на меня ее кавалером, не предвещали ничего хорошего, то же самое можно было сказать и про взгляды кавалера (надеюсь, уже бывшего) Натали, достающиеся Чезу. Впрочем, ни Чеза, ни меня эти взгляды ничуть не смущали.
Я высмотрел сидящую по левую руку от меня человек через восемь Алису. Она подмигнула мне и нарочито медленно отвернулась. Как там говорили знающие люди? Любая девушка — это тайна, и помыслы ее — загадка, причем чаще всего загадка и для нее самой. Ой, как же это точно…
Едва я сел за стол, как сверху раздался уже знакомый по первому испытанию механический голос:
— Приветствую поступивших. Это ваш последний вечер свободы, и надеюсь, что вы им насладились в полной мере.
