Действие 4
Самое удивительное, что тетя не проявила никакого оптимизма, узнав такую прекрасную новость. «Я рада», — ответила она, одарив меня ледяным взглядом, и ушла в свою комнату. Девочки же и вовсе не обратили внимания на такие хорошие новости, из вредности наверное. Так я и сидел дома, радуясь за себя любимого, потому что больше радоваться за меня было просто некому.
Я был слегка обижен. Что же это такое? Я поступил учиться в самое престижное учебное заведение во всем мире, а всем на это как-то наплевать. Я уж не говорю про девушек, которые стреляют в меня из арбалетов в собственной комнате, а потом, даже не сказав до свидания, исчезают. Можно подумать, я такой страшный.
В общем, я разобиделся на всё и всех и лег спать. Вернее, попытался лечь спать, потому что, едва я положил свою многострадальную голову на подушку, как в закрытое окно ударил камешек. Если честно, то это был не камешек, а целый булыжник. Когда он ударил в окошко, оно так зазвенело, будто разлетелось вдребезги. Этого, конечно, не могло случиться, потому что стекла в нашем доме были укреплены заклинаниями Ремесленников и разбить их было не так-то просто.
Я опасливо приоткрыл окно и выглянул наружу. На улице уже было весьма темно, но в тени дома я все же заметил знакомую мне фигуру.
— Чез, ты, что ль? — шепотом спросил я.
Фигура вышла из тени на свет от ближайшего фонаря.
— Нет, другой придурок, которому делать больше нечего, кроме как стоять под твоими окнами, — громко ответила фигура голосом Чеза. — Хочешь, я тебе серенаду спою или стихи о любви почитаю?
— Какого дракона?! — так же громко спросил я. — Ты бы еще побольше камешек выбрал, у меня до сих пор в ушах звенит.
— Ну извини, — без тени сожаления ответил Чез. — Только это не камень, это ботинок мой. Тут у тебя не то что камней, даже пыли нет. Вот что значит жить в самом центре, — с легкой завистью добавил он.
— Подумаешь, — прокряхтел я, вылезая через окно. — Зато из дома после восьми ни ногой. Вот заметят, что я ушел, тут же весь город прочешут, но меня найдут. Так что нечего кричать.
Чез поспешно отступил в тень и действительно замолчал.
Удивительно.
Спустившись и отряхнув без надобности, а скорее по привычке руки, я на цыпочках прошел под окнами и присоединился к Чезу. Должен сказать, что в центре действительно не просто найти грязь, за чистотой улиц следят специальные заклинания, разработанные факультетом земли.
— Ну что, — наконец спросил я, — поступил?
Чез, по всей видимости, хотел некоторое время сохранять загадочный вид, но у него ничего не получилось, и он радостно улыбнулся:
— Влегкую. Как нечего делать.
Нечто подобное я и предполагал.
— Поздравляю, — сказал я, пожимая ему руку. — Я не сомневался. Теперь будешь познавать непознанное, изучать неизученное и все такое.
— Ага, — все так же улыбаясь, ответил Чез. — Я до сих пор поверить не могу. Ты бы видел лица этих Ремесленников, когда я сказал, что во второй раз прохожу испытание. Пойдем в клуб, там сейчас празднуют все, кто поступил в Академию, я тебе по пути все расскажу.
Я согласно кивнул, и мы, осторожно прошмыгнув мимо окон моего дома, двинулись по улице в сторону клуба «Золотой полумесяц».
В этом клубе обычно собирались… да кто там только не собирался. Благо огромное здание позволяло вместить всех желающих, коих было достаточно много, но не слишком, потому что цены в клубе кусались. Средний житель города даже пива не смог бы в нем купить, не говоря уж об ужине на две и более персон.
Клуб, как и прочие здания в центре города, был практически полностью сделан из золота (или, по крайней мере, покрыт им). Формой своей он напоминал полумесяц… ну, если и не полумесяц, то уж букву С точно. Вход располагался как раз в центре, с внутренней стороны изгиба. Еще одна особенность клуба состояла в том, что это было чуть ли не единственное одноэтажное здание во всем городе. Дома Великих семей состояли из трех-пяти этажей, а уж в трущобах и вовсе по пять — десять этажей. В них ютились десятки далеко не маленьких семей. Экономия места, понимаете ли. Не представляю, как так можно жить.
Едва мы вышли из двора моего дома, нам на глаза стали попадаться патрули стражников, которые в этот день исполняли свои обязанности особенно ретиво. Всех подозрительных, по их мнению, людей они тут же останавливали, обыскивали и, если что не так, отправляли в местные тюрьмы для дальнейшего разбирательства. Такие уж порядки — сначала тюрьма, потом разбирательства. Раньше было по-другому, но после покушения на Императора стража будто с цепи сорвалась. По городу прокатилась волна облав, стража стала гораздо придирчивей, чем раньше. Правда, нас все это не касалось. Едва завидев мой золотой (правда, слегка помятый) костюм Великого Дома, стражники моментально теряли всякий интерес к моей персоне. Кто захочет иметь проблемы с Великими Домами?
Пройдя пару улиц, мы вышли к зданию клуба «Золотой полумесяц». У входа уже толпился народ, причем весьма солидный. Тут были и самые известные деятели культуры, и купцы, и представители Великих Домов. Я невольно вздохнул, представив, сколько придется стоять в очереди, но вопреки моим опасениям мы пошли не к главному входу. Поблизости была неприметная дверь, я и раньше ее замечал, но обычно она была закрыта. Теперь же рядом с ней стоял представитель Академии, и, что удивительно, никто не пытался в нее пройти. Даже высокомерные представители Великих Домов терпеливо стояли в очереди, не пытаясь просочиться через открытую дверь.
Проследив за моим удивленным взглядом, Чез объяснил:
— Это вход для поступивших в Академию. Не поверишь, но для нас заказан отдельный зал.
Действительно, поверить трудно, ведь даже я себе мог позволить заказать один столик на двоих при условии, что перед этим подкоплю денег… за пару-тройку месяцев. Да я и сам-то был тут только однажды, когда заработал свою первую ступень в Искусстве, и, что характерно, я ничего не платил и почти ничего не ел.
— Да уж, — неопределенно высказался я.
— Только спокойно, — шепнул Чез, когда мы направились к входу для поступивших. — Если тебя спросят, то ты поступивший. И вообще, говорить буду я.
Человек, стоящий у дверей, был одет в темно-синие одежды, что говорило о его принадлежности к лучшим ученикам старших курсов Академии. Первым подошел Чез и, назвав свое имя, кивнул в мою сторону:
— Он со мной.
— Сожалею, но этот вход только для поступивших.
Я подошел поближе, чтобы лучше видеть говорившего.
— А, привет, Зак.
Я присмотрелся и узнал в старшем ученике своего знакомого — Ника.
— Привет, — радостно поприветствовал я его. — А ты не отдыхаешь, я смотрю.
— Поверь, для меня все это отдых, — заверил меня Ник, а потом шепотом добавил: — Это твой последний свободный вечер перед тяжелыми месяцами в Академии, так что насладись им как следует.
Я хотел было спросить, что он имеет в виду, но тут нетерпеливый Чез дернул меня за рукав, и мы ввалились в Главный зал клуба «Золотой полумесяц». Не просто главный, а Главный. Разница огромна. Я не бывал в приемной Императора, но, наверное, даже она уступает по размерам и роскоши этому залу. Невероятный по длине стол располагался в центре зала, а по его углам стояли небольшие столы скромных размеров, человек на пятьдесят каждый. Стены, покрытые золотом и каменьями, прямо-таки светились, отражая свет ламп.
Мы с Чезом раскрыли рты и уставились на все то великолепие, что открылось нашим глазам. На блюдах было столько еды, что я едва не подавился слюной, вспомнив, что не ел ничего, кроме скудного завтрака и трех пирожков. Все столы были практически полностью заняты, но народ все прибывал, и многим присутствующим ничего не оставалось, кроме как стоять у стен. Некоторые были мне знакомы, например моя тетя, неизвестно как опередившая нас с Чезом. Слава богам, она нас пока что не заметила.
Но мое внимание было обращено к столу, стоящему в дальнем углу, потому что именно там сидели Ремесленники. Причем исключительно Высшие Ремесленники в серых ливреях и Учителя в красных (отличительной особенностью Ремесленников Учителей были черные пояса). Среди Высших Ремесленников сидел и мой дядя.
— Ну ты даешь, — опомнившись, пихнул меня в бок локтем Чез. — С лучшими учениками чуть ли не за руку здороваешься. Что дальше, может, с Высшими Ремесленниками чай пить будешь?
У меня чуть не вырвался невольный смешок. А ведь я и вправду пил чай с Ромиусом, когда мы сидели у него в кабинете, и он действительно Высший Ремесленник. Как жаль, что я не могу шокировать Чеза, ведь мы с Ромиусом договорились, что я буду молчать о нашей беседе.
— Не преувеличивай, это просто старый знакомый, — ответил я. — И куда нам садиться?
— Да куда угодно, — махнул рукой мой друг. — Пока что это не имеет значения. Только в конце вечера тут останутся исключительно поступившие, чтобы заслушать приветственную речь Главы Академии.
— А что, здесь сидит Глава Академии? — удивленно спросил я, оглядывая зал.
Чез посмотрел на меня как на идиота:
— Ты что? Нет, конечно, делать ему больше нечего. Просто он зайдет в конце вечера на пару минут, чтобы сказать речь. А сидеть здесь… можно подумать, у него нет дел поважнее.
Чез говорил таким тоном, будто Глава Академии вовсе даже не человек из плоти и крови, а бог какой-то.
Тут мой блуждающий взгляд очень некстати наткнулся на Лиз. Я быстро сделал вид, что не заметил ее, но было слишком поздно, она поймала мой взгляд и помахала мне рукой.
— Эй, ребята!
— Тьфу, дракон ее задери, — вырвалось у меня.
— Э, да нас заметили, — раздосадованно произнес Чез. — Сейчас мы услышим о том, как хорошо быть Ремесленником и как жаль, что ты не прошел испытания. Бывают же в природе такие занозы, как она.
Мы направились к длинному столу, за которым расположились Лиз и ее подружка.
— Мне искренне жаль твою детскую психику, — шепнул мне Чез. — Если захочешь кого-нибудь побить, то потерпи хотя бы пару часов, должен же я успеть попробовать всю еду, что тут раздают на халяву, до того, как нас выгонят отсюда взашей.
— Угу, — тихо ответил я, тоже чувствуя нечто сродни досаде.
Мы подошли к веселой компании и поприветствовали всех единодушным: «Чтоб вы все сдохли». Вслух мы этого, конечно, не сказали, но это было явственно написано на наших лицах.
— Здравствуйте, дорогие мои, — до нелепого счастливым тоном пропел Чез. — И почему же такие красивые девушки сидят в одиночестве?
«Потому что дуры!» — чуть не вырвалось у меня.
— Да вот, наши кавалеры пошли поздороваться с лучшими учениками, сидящими в другом зале, — ответила за Лиз подружка.
— Какая прелесть, — похлопал в ладоши Чез, изобразив ну совершенно глупо-восторженную физиономию.
Лиз перевела взгляд на меня.
— А как это ты так быстро очередь прошел? — спросила она, слегка сузив глаза.
— Я тоже рад тебя видеть, душа моя, — через силу улыбнулся я.
— Я слышала, что вы тоже поступили в Академию, — сказала подружка Лиз, усиленно строя глазки Чезу. Тот даже слегка смутился.
— Ага, — сказал он и (о чудо!) покраснел.
В принципе я его понимаю, подруга была очень даже ничего: рыженькая, курносенькая и, что самое удивительное, с лукавыми и весьма умными глазами. Встретить такую девушку в компании Лиз было само по себе чудом, и Чез явно решил не упускать свой шанс продолжить общение с этим самым чудом.
— Мы с вами еще незнакомы, — произнес он, галантно целуя ее руку.
Я сразу почувствовал, что я здесь лишний. Но Лиз явно не была столь же проницательна, как я.
— Это Натали, — встряла она. — Дочь Александрия Митиса, нового младшего советника Императора.
Эй! Да девушка явно выше меня по положению в обществе! Чего уж говорить о Чезе, семья которого всего лишь владеет портом в Меск-Дейне, пусть и единственным в Империи Элиров. Ах да, еще несколько мясных лавок в Лите. Но все это не давало Чезу никакого преимущества среди выходцев из Высших Домов, ведь дело было вовсе не в богатстве. Происхождение — вот что действительно важно!
— Очарован, — сказал Чез, неотрывно глядя в голубые глаза Натали. Та смущенно опустила взгляд и покраснела.
Хм-м, если девушка ее положения еще не разучилась краснеть, значит, она действительно заслуживает внимания.
— А ты, Зак? — вновь обратила свой взор на меня Лиз. — Какие у тебя планы на будущее?
— Постричься и пойти в монастырь, — выдал я заранее заготовленный ответ.
— Я серьезно, — не отставала Лиз. — Чем ты собираешься заняться в жизни? Что ты можешь, кроме своей музыки?
Я начал злиться. Вот музыку лучше не трогайте, музыка — это святое.
— Мне кажется, что это не твоего ума дело, — как можно спокойнее ответил я.
Я терпеть не могу, когда кто-нибудь нелестно отзывается о музыке, тем более о моей, и, уж конечно, Лиз это знает и сказала это нарочно. Вот только зачем?
Я взял себя в руки и улыбнулся:
— А ты, Лиз? Чем собираешься заняться ты?
— Я посвящу себя своему любимому мужу, — ответила она.
— Это потому, что ты толком ничему дельному так и не научилась? — недолго думая ляпнул я, невольно порадовавшись такому удачному ответу.
Лиз начала закипать, но буря миновала — из толпы вышли несколько человек и направились к нам. Видимо, именно эти молодые люди ходили расшаркиваться со старшими учениками.
Все трое в золотых фраках. Ох уж эта мода…
— Здравствуй, любовь моя, — произнес самый тощий из них, подойдя к Лиз.
Мы с Чезом обменялись удивленными взглядами: «И это пугало ее будущий жених?»
Но тут нам все сразу стало понятно.
— Познакомьтесь, — гордо произнесла Лиз, обнимая за плечи тщедушного паренька. — Это брат Натали, Энджел Митис.
Теперь понятно, почему она встречается с ним и почему этакая очаровашка, как Натали, сидит в подобном обществе.
— Это Найджел и Ленс — друзья Энджела и адепты Академии.
Мы с Чезом одновременно кивнули в знак приветствия.
— А это Зак и Чез, — кивнула на нас Лиз. — Я вам о них рассказывала.
— Надеюсь, только правду? — спросил Чез, бросая взгляды на Натали, к которой подошел широкоплечий и светловолосый Ленс. Вернее, он казался широкоплечим рядом со мной, так же как я казался широкоплечим рядом с Энджелом, но рядом с Чезом он таким не выглядел. Не помогал даже золотой фрак Великого Дома, Чез-то был в серебряном (цвете богатых семей).
— Очень приятно, — произнес за всех троих худенький Энджел, хотя выражение его лица говорило об обратном.
— Что-то вы слегка помяты, — заметил Ленс, брезгливо глядя на мой и вправду слегка неряшливый наряд. — Через чердак лезли?
Я оставил его реплику без внимания.
— У нас с Чезом дела…
— Я с вами разговариваю! — повысил голос Ленс.
Чез удивленно отвлекся от созерцания Натали и покосился на светловолосого великана.
— Зак, ты что-нибудь слышал? — изобразил он удивление.
— Нет, а ты? — зевнул я.
— И я нет, — ответил он, подмигнув Натали.
Та опять зарделась и опустила глаза.
— Да что с ними говорить, — нарочито громко произнес Энджел. — Они не из нашего круга общения.
— Да куда уж нам, убогим, — протянул я.
— Спокойно, — произнес до этого молчавший Найджел. — Если хотите что-либо выяснить, то выясняйте на улице.
— Хоть прямо сейчас, — подтвердил я.
Ленс дернулся было, но его взял за плечо Энджел.
— Оставь. Просто один из них бесится, что его не взяли в Академию, а другой даже не голубых кровей, он вообще здесь никто.
Тут уже мне пришлось удерживать Чеза.
— Спокойно, — шепнул я ему. — Торопиться некуда, еще успеется. У тебя впереди не один год учебы в Академии.
Чез расслабился и вновь ухмыльнулся:
— Знаете, ребята, я бы на вашем месте не хвастался своим происхождением. Такие, как вы, только позорят его, да и, судя по вам… вырождается императорский род.
Мне показалось, что еще минута — и Ленса уже никто не удержит, но тут к нам подошли двое, и все внимание мигом переключилось на них. Это был Ремесленник в красной ливрее с удивительно длинным носом и неизвестно как ухитрившийся отойти незамеченным уже знакомый нам Найджел.
— Что тут происходит? — спросил его спутник.
— Общаемся, — сквозь зубы произнес Ленс, сверля глазами Чеза, продолжающего нагло строить глазки Натали.
Ремесленник повернулся ко мне и Чезу.
— Я бы попросил вас сесть куда-нибудь в другое место.
— С радостью, — тут же ответил я и, схватив Чеза за руку, ретировался.
Идя через зал к столу, стоящему в противоположном и самом дальнем углу, сопровождаемые насмешливыми взглядами, мы не проронили ни слова. Лишь когда мы наконец уселись за стол рядом с какими-то едва ли не спящими стариками, Чез произнес:
— Ты видел?
— Угу, — кивнул я. — Нас слегка опустили… или мы их слегка опустили.
— Да нет же, ты видел Натали? Она… она…
— Э, да ты совсем плохой стал, — повернулся к нему я. — У тебя же есть девушка.
— Девушка? — удивился он.
— Ну да, ты же утром с ней ко мне подходил.
— Ну ты даешь, — рассмеялся он. — Я же для тебя ее привел, чтобы приятное сделать.
— Чего?!
— Ну, ты… такой подавленный был, вот я и привел девушку. Ты что, не видел, как она тебе глазки строила? — спросил он.
— Какие глазки с утра?! — воскликнул я. — Да я даже не помню, как она выглядела. Покажи мне ее сейчас, я не узнаю.
— Неизлечим… — покачал головой Чез и наконец заметил на столе еду. — Эй! Да тут же гусик печеный!
Тут уже покачал головой я. Если Чез увлекся пищей, то на некоторое время он из жизни выпал и говорить с ним бесполезно. Однако я и сам был не прочь поесть и отдался поглощению еды с неменьшим удовольствием, чем он.
Наелся я быстро и, сыто откинувшись на стуле, принялся беззастенчиво рассматривать гостей. Что и говорить, гостей было немало. В основном девушки и юноши моего возраста, но встречались и более солидные дамы и господа из Высших Домов. Ремесленники сидели отдельно, а старших учеников и вовсе в этом зале не наблюдалось — они пировали в соседнем зале поменьше. Какие только наряды тут не встречались… в большинстве своем, естественно, они изобиловали оттенками золотого цвета Высших Домов и красным цветом Ремесленников. Но встречались и коричневые цвета костюмов купцов, и серебряные — богатых семей, таких, как семья Чеза. Царила веселая болтовня, смех, и кое-где уже начали танцевать, благо места хватало.
Мой взгляд, неторопливо гуляя по лицам, очень некстати уткнулся в тетю. Она стояла в окружении каких-то важных особ и смотрела на меня очень недобрым взглядом. Заметив, что я ее увидел, она поманила меня пальцем. Знакомый мне ледяной взгляд не предвещал ничего хорошего…
Я толкнул Чеза, кивнул в сторону тети, провел себе по шее пальцем, показывая, что ничего хорошего от нее не жди, и, с трудом поднявшись со стула, побрел к ней.
— Здравствуй, тетя, — тихо сказал я, подойдя к ней.
— Позвольте представить, это мой племянник Закери, — ледяным тоном обратилась она к окружающим ее людям. Я молча кивнул в знак приветствия.
— Что же ты тут делаешь? — спросила она меня.
— Как это «что»? Я принят в Академию, — сделал попытку улыбнуться я. — У меня сегодня принятие.
— И не стыдно тебе? — неожиданно громким и визгливым голосом спросила тетя. — Не надоело еще врать?
Я съежился под ее взглядом, пытаясь понять, с чего это она такая злая. Я вообще впервые видел ее настолько взбешенной.
— Я… я не вру, — тихо сказал я. — У вас нет оснований так говорить.
Народ вокруг тети потихоньку расходился, поняв, что сейчас меня будут за что-то пилить, а влезать в семейные ссоры Высших Домов себе дороже будет.
Так вот почему она так спокойно отреагировала, когда я сказал, что поступил в Академию. Она просто не поверила.
— Что тут происходит? — спросил ровный голос у меня из-за спины.
Я повернулся, уже зная, кого сейчас увижу. Ромиус с кислой миной стоял за моей спиной и играл в гляделки с тетей.
— Ромиус, давно не виделись, — вызывающе произнесла тетя, временно забыв обо мне. — Чего это ты вдруг решил подойти к нам?
Я удивился. Странно они как-то разговаривают. Когда я беседовал с Ромиусом, он не упоминал о плохих отношениях с тетей. Скорее наоборот, неоднократно хвалил ее…
— Я просто услышал, что ты беспричинно ругаешь мальчика, и решил вмешаться.
Я был так удивлен, что даже спокойно проглотил «мальчика».
— Ты прекрасно знаешь, что его будущее никак не связано с Академией. Он не может…
— Может, — перебил тетю Ромиус. — И не стоит говорить об этом при нем.
Под недоуменным взглядом тети он взял меня за плечо и отвел в сторону.
— Не обращай внимания, с тетей я сейчас поговорю, а ты иди развлекайся, — сказал он, почему-то пряча глаза.
— Но почему она… — начал было я.
— Потом, все потом, — ответил Ромиус и вернулся к стоящей у стены тете.
Я еще немного постоял, пытаясь прийти в себя, и пошел обратно к Чезу. Но, подойдя к столу, за которым его оставил, я с удивлением застал на наших местах совершенно других людей. Видимо, Чез куда-то уже успел смыться. Мне ничего не оставалось, кроме как занять свободное место у стенки. Только встав туда, я понял, почему оно не занято. Весь обзор закрывал огромный зеленый фикус. Вздохнув, я устало приклонился к стене и, закрыв глаза, попытался собраться с мыслями. Мешал мне в этом только постоянный гул голосов, но с ним я, к сожалению, ничего поделать не мог.
Неожиданно гул стих. Сначала подумалось, что мне это просто чудится, но, слегка обождав, я понял, что и вправду все голоса стихли. Выглянув из-за фикуса, я увидел тихо стоящих и сидящих людей. В зале царило гробовое молчание.
Оттуда, где я стоял, был отлично виден вход в зал, через который мы с Чезом прошли. Мне столь же отчетливо было видно, как через этот вход прошла девушка в белом платье. Все молча смотрели на вошедшую, и даже Ремесленники не проронили ни слова. Конечно же я понятия не имел, в чем дело, и не знал, кто это вошел. Спрашивать у кого-то мне казалось неуместным, потому что мой тихий вопрос прогремел бы в зале, как выстрел из пушки.
Девушка в белом величественно прошла по залу и, что удивительно, направилась в мою сторону. Разумеется, не из-за меня. Видимо, просто ей захотелось пойти именно в этом направлении. Так или иначе, она шла по залу, а за ее спиной началось движение и шепот. Люди наконец-то стали приходить в себя и о чем-то тихо шептаться. Чем ближе ко мне подходила девушка, тем приятней и соблазнительней обрисовывались под платьем ее формы и тем громче становился шепот в зале. Когда она прошла половину зала, я уже понял, что это невероятно стройная девушка. Лицо ее было прикрыто легкой, но в то же время непрозрачной вуалью. Гул в зале все нарастал.
Наконец девушка дошла до стола, стоящего в паре метров от меня, и грациозно села на стул с таким изяществом, как будто это был вовсе даже и не стул, а трон. Толпа опять пришла в движение, возобновились разговоры. На девушку в белом бросались косые взгляды. Я так и застыл, пытаясь разглядеть через вуаль лицо незнакомки. Но долго мучиться мне не пришлось, потому что вскоре девушка сама откинула ее, и я увидел неправдоподобно красивое лицо. Самое красивое, какое я видел когда-либо в жизни. Лицо девушки-вампира, только сегодня побывавшей в моей комнате.
