И вот наконец-то Рим. Уже не такой великий, как во времена Цезарей, но все равно внушительный. Здесь практически каждое здание — памятник старины, произведение искусства. И Менестрес горько было видеть, как Инквизиция уничтожила многие из них. Воистину, они стали просто бичом человечества!

Правда Димьену должно быть приходилось еще хуже, ведь он когда-то был римским солдатом и не понаслышке знал о величии Римской Империи. Но если ему и было неприятно видеть все эти изменения, то он не подавал виду. Когда Менестрес спросила его об этом, Димьен обронил, передернув плечами:

— Я больше не принадлежу Риму. У меня уже давно другая судьба, которую я выбрал сам.

На это Менестрес лишь ободряюще улыбнулась. Она помнила, что когда, тысячелетия назад, впервые встретилась с Димьеном, он больше походил на зверя и совсем не понимал, что с ним происходит. Он был практически сломлен той переменой, что произошла с ним. Ему понадобилось довольно продолжительное время, чтобы восстановиться. Теперь от того его состояния и следа не осталось.

Восседая на козлах кареты и погоняя лошадей, Димьен обводил улицы опытным взглядом телохранителя.

— А где находится римская община? — спросила Милена, выглядывая в окошко кареты и жмурясь от солнца.

— Под дворцом Нерона. Хотя община гораздо старше этого здания. Когда его начали строить, вампирам пришлось предпринять немало мер предосторожности, чтобы строители не догадались об обширных подземных ходах, опутывающих и дворец, и, впоследствии, амфитеатр Флавия. Это настоящий лабиринт, даже скорее подземный город. Именно благодаря ему практически никто из нашего народа не пострадал, когда Рим горел, подожженный все тем же Нероном. А вот и, если можно так выразиться, официальный вход.

Карета остановилась возле старинной виллы, скрывающейся за высокой оградой. Ворота им открыли сразу же. Причем на встречу высыпало человек пять. Нет, не человек, вампиров. Двое из них являлись магистрами. Селена и Милена научились определять это на расстоянии, даже не пожав руки.

Димьен, как обычно, спрыгнул с козел, открыл дверцу и помог дамам выйти. Стоило ноге Менестрес ступить на землю, как все встречающие тотчас склонились в глубоком поклоне. Один из магистров — с виду парень не старше двадцати с длинными смоляными волосами, почтительно проговорил, покорно опустив глаза:

— Совет с нетерпением ожидает Вашего прибытия, госпожа, и мы все тоже. Мое имя Иол.

— Я рада, — улыбнулась Менестрес. — Передайте, что в полночь я встречусь с ними.

— Конечно. Для вас и вашей свиты уже приготовлены комнаты, госпожа. А девушек, пожелавших стать Мечами Правосудия, отведут в комнаты для претендентов.

— Сначала я поговорю с ними, потом вы их проводите.

— Как пожелаете, госпожа. Позвольте проводить вас в дом.

Все остальные встречающие почтительно молчали, с благоговением наблюдая за своей королевой. Только Иол и говорил. Его смелость объяснялась тем, что он являлся Магистром Города.

Они вошли в дом, убранством практически ничем не отличающимся от других домов. Но это была лишь декорация. Они прошли в западное крыло дома, где бутафорская стена закрывала вход в подземный лабиринт. И хотя ощущения подземелья не было, Селена и Милена сразу вспомнили древний миф о Минотавре Минотавр — человек с головой быка. Жил в лабиринте. Убит легендарным героем Тесеем. (мифы Древней Греции). Милена даже шепнула сестре:

— Интересно, этот лабиринт случайно не Дедал***Дедал — легендарный строитель и изобретатель. Построил лабиринт для Минотавра. Вместе с сыном, Икаром, бежал с Крита при помощьи крыльев из перьев и воска (мифы Древней Греции)* строил?

Вампирши хихикнули, Иол покосился на них. Менестрес даже не обернулась. На самом деле она улыбалась, а обернуться — значило выдать себя. По мере того, как они спускались все ниже и ниже по подземным коридорам, в Менестрес все сильнее ощущалось то, кем она являлась: королева, Владычица Ночи, воля которой закон.

Наконец, миновав бесчисленное количество коридоров, Иол остановился возле высоких резных дверей. Сам их вид словно опровергал тот факт, что все они находились глубоко под землей. Иол галантно открыл двери, с поклоном проговорив:

— Ваши покои, госпожа. Ваша свита может разместиться рядом. Эланор и Криспин всегда будут неподалеку, чтобы удовлетворить любое Ваше желание. Если еще что-то понадобиться — Вы только скажите мне.

— Спасибо, Иол. А теперь оставьте нас. Мне нужно поговорить с Селеной и Миленой. Я позову, когда их нужно будет проводить.

Только теперь сестры обратили внимание на убранство королевских покоев. Надо сказать, Магистр Города очень потрудился над ними, возможно даже через чур. По роскоши комнаты напоминали дворец паши: шелк, атлас, золото были повсюду.

Но Менестрес никак не отреагировала на весь этот шик. А Димьен лишь многозначительно хмыкнул и, вместе с Танис, отправился в отведенные для них покои, оставив королеву наедине с сестрами.

— Ну вот все и началось, — сказала Менестрес, присаживаясь на низкий турецкий диван и жестом предлагая садиться вампиршам. — Сейчас мы расстанемся и встретимся только после завершения всех испытаний. Вы готовы идти до конца?

— Да, — единодушно ответили сестры.

— Я не могу сказать, какие испытания приготовят для вас. Я даже больше не смогу вам помочь — это было бы нечестно. Одно могу сказать, когда начнутся испытания — будьте готовы ко всему, готовы встретиться со своим самым большим страхом. Мы хорошо обучили вас, у вас есть все шансы.

— Спасибо тебе за все, — движимы единым порывом, сестры обняли королеву. — Мы будем биться до конца. Вернемся со щитом иль на щите «Со щитом иль на щите» — девиз римских воинов. В случае победы воин возвращался со щитом, но если его убивали, то тело приносили на щите..

— Вы у меня получились очень сильными. Идите, я верю в вас.

И сестры покинули королевские покои. Как и было оговорено, Иол ждал их, чтобы проводить.

Глядя, как за Селеной и Миленой закрываются двери, Менестрес подумала, что ее птенцы встали на крыло, пора их вампирской юности миновала. Теперь они пойдут по жизни собственной дорогой.

Менестрес стало немного грустно, но сейчас нужно было собраться для важных дел. Скоро встреча с Советом. Нужно подготовиться, выбрать подходящий наряд в конце-концов.

С такими мыслями вампирша вошла в спальню, и сразу почувствовала то, что смутно ощущала с самого начала, — она здесь не одна. Оглядев комнату, Менестрес увидела за огромной кроватью скромно сидящего юношу. Ни белоснежная рубашка, ни простые узкие штаны не скрывали, что он высок, строен, мускулист, но не через чур. Красивое, на грани смазливости, лицо обрамляли золотисто-каштановые локоны. Едва он заметил вошедшую, как его голубые глаза стали чуть шире, он упал на колени, выдавив:

— Я к вашим услугам, госпожа.

— Кто ты?

— Мое имя Корнелий, я здесь, чтобы исполнять Ваши желания, Ваше Величество, и предлагать Вам свою кровь.

Менестрес усмехнулась. Вот и первая из почетных привилегий королевы. Магистр города обязан преподнести ей жертву для питания и удовлетворения других… желаний. Также Магистр Города должен по первому зову своей королевы явиться к ней в постель или привести любого другого, кого она укажет. И это свое право она могла передать кому угодно.

Старинный обычай, актуальный тогда, когда королева редко покидала свое королевство. На его соблюдении Менестрес никогда не настаивала, и уж тем более не делила ложе с каждым Магистром Города. Она не была любительницей подобных приключений.

И вот сейчас она стояла и смотрела на этого юношу, который был полон благоговейного страха перед ней. Прогнать Корнелия — означало обидеть Иола. К тому же тогда пришлось бы выходить охотиться или предпочесть небольшое голодание. Но зачем, когда еда сама идет в руки? Если угощают, отчего ж не угоститься? И вообще, кто тут королева?

Улыбнувшись этим своим мыслям, Менестрес присела на кровать и проговорила:

— Подойди ко мне, Корнелий.

Юноша тотчас двинулся к ней, на ходу снимая рубашку. Его намерения были более чем ясны, что заставило Менестрес еще раз улыбнуться и сказать:

— Мне нужна всего лишь твоя кровь.

— Как пожелаете, госпожа, — тотчас отозвался Корнелий и, непринужденным жестом убрал волосы с шеи и приклонил колени перед вампиршей.

Менестрес вдохнула аромат его кожи, позволила своей жажде поднять голову. Она уже слышала немного учащенное дыханье Корнелия, слышала, как струиться кровь в его жилах, и это было наиприятнейшей музыкой. Взяв юношу за подбородок, вампирша заставила его посмотреть на себя и спросила:

— Как давно ты служишь Магистру Города?

— Скоро пять лет, — казалось, его удивил этот вопрос.

— Ты когда-нибудь раньше разделял кровь с вампиром?

— Нет, никогда. Иол не позволял.

Менестрес о чем-то таком и подозревала. Вряд ли бы Иол проявил такое неуважение, как предоставление уже… опробованного. Этот Корнелий был из тех, кого вампиры звали друзьями. Судя по всему, Иол планировал в будущем обратить его.

А юноша волновался все сильнее, поэтому Менестрес снова посмотрела ему в глаза, проговорив:

— Я постараюсь быть аккуратной.

Корнелий уже блаженно улыбался, захваченный ее взглядом. Он даже не вздрогнул, когда пара белоснежных клыков вонзилась ему в шею, так как уже витал в заоблачных далях наслаждения. Менестрес вынуждена была признать, что его кровь очень приятна на вкус. Настоящий деликатес.

Когда вампирша, насытившись, отстранилась от юноши, тот уже находился без сознания. Но даже в этом состоянии на губах Корнелия играла улыбка. Менестрес деликатно вытерла уголки рта платком, потом отнесла юношу на софу в гостиную.

Только она устроила его, как вошла Танис и, заметив Корнелия, поинтересовалась:

— Я не помешаю?

— Конечно же нет.

— Я подумала, что тебе понадобиться помощь, чтобы переодеться к встрече с Советом.

— Да, конечно. И пора бы поторопиться. Надеюсь, когда мы закончим, Димьен тоже будет готов.

— В этом можешь не сомневаться.

На собраниях Совета только королеве позволено было появляться со свитой. И этой свитой всегда был Димьен, ее верный телохранитель.

Менестрес и Танис прошли в гардеробную и занялись выбором платья. Наконец, их выбор пал на одно изумрудно-зеленое. Оно было сшито из шелка по фасону, принятому у женщин Древнего Египта, и плотно охватывало стан вампирши. А также имело глубокие разрезы по бокам — почти до самой талии. Подол был расшит золотом и мелкими рубинами и изумрудами.

К этому платью Менестрес надела массивное золотое ожерелье, тоже с рубинами и изумрудами, и браслеты. Волосы Танис расчесала с особой тщательностью и оставила распущенными. А лоб королевы украшала золотая тиара с крупным рубином в центре, походившим на каплю крови.

Поправляя последний локон, Танис отошла на шаг назад, критически осматривая свою работу, и наконец сказала:

— Все, теперь ты готова.

— Спасибо тебе. Но уже пора. Совет собрался. Где там Димьен?

— Здесь я, — раздался голос верного телохранителя королевы, и сам он появился в дверях.

Сейчас Димьен больше всего походил на принца из сказки. Очень эротической сказки. Черный с серебряным, с иголочки, камзол, расшитый серебряными нитями, белоснежная рубашка тончайшего шелка, скрепленная у горла сапфировой брошью, такой же пронзительно-синей как его глаза, черные высокие сапоги. Волосы Димьен забрал в довольно свободную косу, так что несколько прядей все равно спадали на лицо.

— Похоже, ты решил сегодня покорить всех, — улыбнулась ему Менестрес.

— Даже в самом лучшем наряде я не смогу затмить тебя, моя госпожа, — церемонно ответил Димьен. — Я стараюсь лишь соответствовать.

— Ты всегда умел говорить комплименты, Димьен. Но нам уже пора.

У входа в покои их встретили, стоявшие навытяжку Криспин и Эланор. И хоть Менестрес знала, куда идти, она позволила проводить себя в зал собраний. Таков был этикет.

На самом деле зал находился совсем недалеко. И зал собраний, и королевские покои находились в самом сердце лабиринта. Это было задумано в целях безопасности. Даже самому изворотливому врагу пришлось бы проявить чудеса изобретательности, чтобы пробраться сюда, и к этому времени его бы встретили во всеоружии.