— Куда мы сейчас? — спросил Димьен, погоняя лошадей.

— К ближайшей придорожной таверне, — распорядилась Менестрес. Ей одного взгляда хватило, чтобы понять, что Милена больше всего сейчас нуждается в сытной еде, горячей ванне и хорошем отдыхе. Как ни странно, но палачам, похоже, не удалось сломать девочку. Хотя, сложно сейчас что-либо утверждать, так как она балансировала на грани шока.

Осторожно, словно боясь спугнуть, Менестрес дотронулась до руки девчушки, проговорив:

— Не бойся, Милена. Теперь все позади. Я никому больше не позволю причинить тебе зло.

— Кто вы? — взгляд девушки стал подозрителен. — Я вас не знаю. Откуда вам известно мое имя?

— Меня зовут Менестрес. Когда-то я очень хорошо знала вашу мать, вы тогда еще были совсем крошками и не помните, — на последней фразе вампирша осеклась. Были моменты, когда она забывала, что выглядит не старше, чем на двадцать пять, а если сопоставить этот возраст с возрастом сестер, то выходило, что Менестрес повстречала Фриду лет в десять. Несостыковочка.

Но Милена, похоже, ни о чем таком и не подумала. Воспоминания о матери наполнили глаза девочки чем-то таким отчаянно-обреченным, что даже у вампирши сердце сжалось.

— Накинь, тебе, наверное, дует, — нарушила создавшееся молчанье Танис, сама обернув плечи девочки вышитой серебром шалью. Она как-то совсем не вязалась с простой, да к тому же грязной рубашкой Милены и ее растрепанными волосами.

— Не надо, — попыталась было отказаться девочка. — А испачкаю эту дорогую вещь.

— Ерунда какая! — отмахнулась Менестрес. — Главное, чтобы ты не простыла.

— Почему? Куда вы меня везете?

— Сейчас мы едем в таверну. Там ты поешь и отдохнешь. Потом поговорим. Знай, ты в безопасности. Больше никто не обидит тебя. Ты среди друзей.

Говоря это, Менестрес обняла девочку за плечи, и только тут заметила, что ту всю трясет. Вряд ли дело было в холоде. Похоже, шок все-таки дал о себе знать. Вампиршу удивляло лишь одно — как девочка продержалась так долго?

Дальше ехали молча. Милена, укутавшись в шаль, спрятала лицо на груди Менестрес и сидела очень тихо, хотя и не спала. Она с трудом пыталась осознать, что ее спасли. Казни не будет, ей самой судьбой дарована жизнь. Но, как ни странно, особой радости не было. Да, Милена боялась смерти — такой смерти, и сейчас испытывала облегчение, что этого не случилось. Но радости не было. В ее душе царила давящая пустота, ей не хватало сестры и матери. Ведь раньше они никогда не расставались. Сердце девочки кровоточило, скучая и беспокоясь о Селене и горюя о матери.

Вампирша чувствовала, как мечется душа в этом хрупком, прижавшемся к ней тельце, но не стала беспокоить девочку. Менестрес понимала, что на ту разом свалилось слишком многое, и ей надо хотя бы попытаться привести мысли в порядок.

Наконец, они подъехали к какой-то таверне. Названия, вырезанного на доске над входом, было не разобрать, да это было и неважно.

Чтобы внешний вид Милены не вызвал лишних вопросов, Менестрес одолжила ей свой плащ. Правда, из-за солидной разницы в росте девочке приходилось его держать, чтобы не запутаться при ходьбе, зато он скрывал все, что нужно. Едва лошади встали перед входом, как тотчас выбежал хозяин таверны. Сухопарый мужчина в летах с окладистой бородой, больше похожий на пирата, чем на трактирщика. Может, когда-то так и было.

При виде княжеского герба на дверце кареты, глаза его жадно разгорелись. Он тотчас крикнул кому-то, и из таверны выскочили юноша лет двадцати и девушка лет восемнадцати, сходство которых было так велико, что вопрос их родства не обсуждался.

— Добрый вечер, господа. Мое имя Пьетро, — трактирщик поклонился едва ли не до самой земли. — Проходите скорее. Вас ждут вкусный ужин, лучшее вино и уютные комнаты! Марио, позаботься о лошадях! Тори, что встала? Проводи господ в лучшие комнаты! А я немедленно займусь ужином. Ведь вы остановитесь у нас, достопочтимые господа?

Получив утвердительный кивок и ловко поймав золотую монету, Пьетро распахнул перед гостями двери таверны.

Менестрес пришлось буквально за руку вести Милену — ноги все еще плохо слушались ее. Димьен предложил взять ее на руки, но девочка категорически отказалась. Так что она шла сама, держась за вампиршу. Это помогло Милене не упасть, когда она пару раз споткнулась.

По лестнице, а комнаты располагались на втором этаже, девочка поднималась медленно, но от помощи упорно отказывалась.

По дороге Менестрес разговаривала с Тори, а точнее раздавала указания:

— Нам понадобятся три комнаты.

— Конечно-конечно. Мы предоставим вам лучшие комнаты, — поспешно согласилась Тори, стараясь почтительно держаться чуть позади вампирши.

— Да, еще нужна ванна, горячая.

— В одной из комнат как раз есть ванная. Я натаскаю воды.

— Хорошо. Ужин принесите в комнату, и побыстрее.

— Как пожелаете. Вот ваши комнаты. Они как раз рядом.

— Годиться, — подтолкнув Милену в комнату, сама Менестрес задержалась в дверях и опять обратилась к Тори, — И еще, у вас не найдется одежды для этой девочки? — она кивнула в сторону Милены. — Ее… платье сильно пострадало.

— Но у нас нет такой богатой одежды, — растерянно проговорила Тори, опустив глаза.

— Мы в таком положении, что выбирать не приходиться. Главное, чтобы одежда была чистой и относительно новой, ну и по размеру более-менее подходила.

— Хм… тогда я попробую подыскать что-нибудь из своего. Как мне показалось, мы с ней почти одного роста.

— Договорились. Вот, возьми, — вампирша протянула девушке пару монет. — И поспеши.

Тори тотчас и след простыл, она поспешила исполнять поручения. Менестрес еще раз убедилась, что золото очень часто действует на людей весьма стимулирующее.

Комната ничем не отличалась от сотен других комнат в тавернах, где приходилось останавливаться Менестрес и ее спутникам во время их бесчисленных путешествий. Две простые, хотя и широкие кровати с соломенным матрацем, небольшой стол, два стула, вот, пожалуй, и все. Дверь в комнате слева вела в импровизированную ванную комнату, где сама ванна была представлена большим деревянным корытом. Комнаты Танис и Димьена были точно такими же, правда без ванной.

— Устраивайся, Милена, — предложила Менестрес. — Скоро принесут ужин.

Девочка лишь кивнула и, сняв с головы капюшон, уселась на краешек кровати.

Танис и Димьен вышли, оставив их вдвоем. Пошли устраиваться в своих комнатах. Хотя, скорее всего просто не хотели мешать и смущать девочку.

Менестрес подсела к Милене и, приобняв ее за плечи, ласково проговорила:

— Расслабься. Все уже позади. Но не держи все в себе, так только хуже будет. Дай этому выход, и станет легче.

Девочка подняла голову и посмотрела на Вампиршу. В глазах Милены стояли слезы, отражая огромную душевную боль, но она так и не дала им пролиться. Похоже, девочка все еще не слишком доверяла Менестрес. Что ж, та не могла поставить ей это в вину.

Так они и сидели вдвоем, пока не вернулась Тори. Девушка внесла поднос с едой и питьем, а подмышкой — свернутую одежду. Поставив еду на стол, Тори показала одежду — простое платье голубого цвета, произнеся при этом:

— Вот, госпожа, мое лучшее платье, — незаметно, чтобы она сожалела, что отдает его. Оно и понятно — на те деньги, что дала ей вампирша, Тори сможет купить с полдюжины таких же.

— Хорошо, — кивнула Менестрес.

— Я положу его вот сюда, на стул.

— Ты очень любезна.

— Ужинайте. А я пока натаскаю воды для ванной, — и девушка умчалась.

Как только она ушла, Менестрес стала расставлять еду: мясо в соусе, свежеиспеченный хлеб, овощи, кувшин вина, и еще такой же с молоком. Закончив, она сказала:

— Милена, иди, поешь. Ты, наверняка, сильно оголодала. Сколько тебя держали в темнице?

— Неделю, — тихо проговорила девочка. — И еще столько же, наверное… Но тогда мы были вместе с…

Не договорив, Милена замолчала, опустив глаза. Менестрес не стала продолжать тему, а только сказала:

— Ладно, садись есть. А то остынет все.

Девочка послушалась и осторожно пододвинула к себе тарелку с мясом. Но, прежде чем взяться за ложку, она спросила:

— А как же вы?

— О, не беспокойся обо мне, дорогая. Я не хочу есть. Так что это все для тебя. Только вот вина тебе лучше не пить, ну или не больше одного кубка.

Милена и правда очень сильно проголодалась. Точнее в последние дни голод стал ее постоянным спутником, но она старалась не замечать его. То, чем ее кормили в заключении, просто нельзя было назвать едой, да и порции были весьма скудные. Правильно, зачем тратиться на еду для приговоренной к смерти? Поэтому сейчас, при виде всех этих яств у Милены аж живот свело, она еле сдерживала себя, чтобы не накинуться на еду, как голодный волк.

За таким обильным ужином она даже на некоторое время забыла обо всех своих горестях, и тут же упрекнула себя за это. То, что случилось… Милена дала себе словно не забывать никогда! Да это было просто невозможно.

Время от времени в комнату входила и выходила Тори с ведром, наполняя корыто горячей водой и разбавляя холодной из стоящей рядом кадки.

Когда Тори закончила, Милена уже успела расправиться с ужином.

— Ванна готова, — сообщила девушка вампирше.

— Спасибо, Тори.

— Вам помочь?

— Нет, спасибо. Можешь быть свободна.

Девушка кивнула и вышла, прихватив с собой и поднос с грязной посудой. В дверях она столкнулась с Танис, но тотчас поспешила дальше.

Завидев спутницу, Менестрес сказала:

— Ты как раз вовремя, Танис. Заходи. Милена, идем.

— Куда? — тотчас насторожилась девочка.

— Тебе непременно нужно хорошенько вымыться.

Милена хотела возразить, но ведь госпожа была права. Времени, проведенного в темнице, вполне хватило, чтобы грязь с нее едва ли не кусками отваливалась, а на волосы вообще страшно смотреть! Поэтому девочка ответила:

— Хорошо.

— Вот и славно, — улыбнулась Менестрес. — Поспешим, пока вода не остыла. Не хватало еще, чтобы ты заболела! Мы поможем тебе вымыться.

— Зачем? Я же не маленькая! — удивилась Милена.

— Согласна. А твои волосы? Их без посторонней помощи не распутать!

Девочка вздохнула, и вампирша расценила это как согласие. Они пошли в ванную.

Высвободившись из своей потрепанной рубашки, Милена залезла в воду. Она оказалась восхитительно горячей. Еще чуть-чуть и было бы даже слишком. Девушка даже зажмурилась от удовольствия.

— Сначала, пожалуй, займемся твоими волосами, — заявила Менестрес, повыше закатывая рукава платья и берясь за мыло.

— А с этим что делать? — спросила Танис, указывая на одежду Милены.

— Хм, выкинуть, а лучше всего сжечь, — ответила вампирша, покрывая волосы девочки душистой пеной.

Голову пришлось вымыть раза три, прежде чем волосы приняли божеский вид. Потом настала очередь тела. Милену немного смущало, что малознакомые женщины моют ее как маленькую, но ведь, с другой стороны, они с сестрой тоже всегда мылись вместе. Так повелось еще с детства.

От воспоминаний об этом у Милены вновь защемило сердце. Она опять ощутила жуткую пустоту, ей не хватало сестры. Девочка всей душой чувствовала, что той сейчас плохо и так же одиноко.

К своему облегчению Менестрес не обнаружила на теле Милены никаких серьезных повреждений. Только несколько ссадин и царапин. Самой серьезной из них был след от кнута на спине, уже начавший затягиваться. Обычно от ударов кнутом следы остаются на всю жизнь, но вампирша знала, что сможет залечить его, и следа не останется. Ни к чему столь юной девушке такие страшные отметины.

Вдобавок к ушибам и ссадинам Милена оказалась очень худенькой, как былиночка. Наверное, если бы девочка провела в темнице еще хотя бы неделю, то просто превратилась бы в тень самой себя.

Но вслух об этом Менестрес ничего не сказала, а принялась тщательно вытирать Милену, бросив Танис:

— Будь добра, принеси из комнаты одежду для нашей новой спутницы.

— Сейчас.

— А я пока займусь этим твоим шрамом, Милена. Тебя били?

— Когда я пыталась удержать Селену, — тихо ответила девочка, вновь с ужасом вспомнив, как их насильно оторвали друг от друга. Странно, но тогда она даже не почувствовала удара кнута.

А в это время тонкие пальцы Менестрес осторожно пробежали по шраму. Потом вампирша поднесла руку ко рту и молниеносным движением прокусила себе палец острым клыком. Тотчас выступила кровь, которую Менестрес быстро растерла по шраму. Милена ойкнула, на что вампирша сказала:

— Тихо-тихо, сейчас станет легче, — она уже видела, как шрам сглаживается, заживая. Но такие фокусы нельзя проделывать с одним человеком слишком часто, если не хочешь обратить его в жалкое подобие вампира. — Вот и все.

Вернулась Танис с одеждой для Милены, проговорив:

— Одевайся быстрее, а то простудишься еще после купания.

Платье Тори оказалось Милене немного широковато и длинновато, но в целом терпимо. Она больше не казалась загнанным зверьком, а превратилась в миловидную девочку, даже скорее девушку, с кожей цвета кофе с молоком и длинными черными волосами. Их Менестрес тщательно расчесала, так что они стали походить на шелк, и заплела в свободную косу.

Закончив со всем этим, вампирша предложила:

— Ты, Милена, наверное, очень устала. Иди-ка спать. Поздно уже.

— Я как раз кровать расстелила, — вставила Танис.

— Да, наверное, лучше мне поспать, — согласилась Милена, позевывая.

Спать она легла не раздеваясь. Менестрес не стала возражать. В конце-концов, девочка и так слишком многое пережила, чтобы ее еще и поучать, даже если наставление справедливо. Поэтому вампирша лишь заботливо укрыла ее одеялом, а сама прилегла на другую кровать.

Она не спала, а размышляла. На самом деле Менестрес чувствовала себя виноватой — как ни крути, она опоздала. Фрида погибла. И теперь вампирша считала своим долгом позаботиться о ее дочерях. Милену она нашла, освободила, теперь нужно отыскать Селену. Сестры должны быть вместе.

Сама Милена на самом деле не спала. Она лежала тихо-тихо, выжидая. Вот ей показалось, что Менестрес, наконец, уснула. Тогда девочка осторожно выскользнула из кровати и вышла из комнаты.

Крадучись, Милена спустилась вниз, откуда доносились разгоряченные вином голоса, но их было немного — время ведь далеко за полночь. Стараясь остаться никем незамеченной, девочка прокралась на конюшню. На удачу там, вроде, никого не было. Только лошади зафырчали, заслышав ее приближение.

Милена выбрала вороного жеребца. Погладив, она вывела его из стойла, накинула уздечку и седло — благо они висели тут же, а она знала, как с этим управляться.

Закончив возиться со сбруей, девочка ловко, правда со второй попытки, вскочила в седло, и уже собралась пришпорить коня, когда ее схватили чьи-то сильные руки и стащили с лошади.

На секунду Милена замерла от неожиданности, а потом стала яростно отбиваться, не просто суча руками и ногами, а стараясь побольнее задеть своего обидчика, которого она даже не видела. Эта борьба продолжалась с минуту, пока девочка не услышала спокойный голос Менестрес:

— Куда ты собралась, Милена? Да еще ночью!

Девочка замерла, и только тут заметила, что ее держит Димьен. Причем держит так, чтобы причинять как можно меньше боли.

— Так куда ты собралась? — повторила свой вопрос вампирша.

— В горы Бальдо!

— Почему именно туда? — удивился Димьен, но хватки не ослабил.

— Где-то там, в монастыре Селестинок, моя сестра. Я должна вытащить ее оттуда!

— Пробираться в одиночку по горам в столь юном возрасте — это безумие! — покачала головой Менестрес. — Тем более не зная дороги! Как ты собиралась найти сестру?

— Отпустите — и я найду ее! — Милена действительно верила в то, что говорила. Само сердце привело бы ее к Селене, какое бы расстояние их не разделяло.

— Даже если ты отыщешь тот монастырь, — продолжала Менестрес, — как ты вытащишь ее оттуда? Возьмешь монастырь приступом?

Девочка задумалась. Димьен наконец-то отпустил ее, но та даже не придала этому значения.

— Вот что, Милена, — подытожила Менестрес. — Я знаю, где находится тот монастырь, — на самом деле монастырь Селестинок в горах Бальдо был единственным. — И сейчас же отправлюсь туда. А ты останешься здесь, с Танис и будешь ждать меня.

Милена отрицательно покачала головой. Ей такой план не казался удачным. Она желала действовать сама. Вампирша вздохнула, подошла к девочке и, положив руки ей на плечи, проговорила, старясь быть как можно убедительнее:

— Поверь, я вытащу твою сестру! Пойми, если ты поедешь со мной, то настоятели монастыря могут заподозрить неладное. Дай мне два дня, и я привезу ее, обещаю!

— Хорошо, — наконец кивнула Милена. — Два дня…

— Да, через два дня я вернусь. А ты обещай не делать глупостей и ждать меня. Договорились?

— Договорились.

— Вот и хорошо. Димьен, запрягай лошадей! Мы сейчас же отправляемся.

— Как скажете, госпожа. Через четверть часа все будет готово.