Глава 10
В ТЕНИ ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ

Мужчина, белый от дорожной пыли, наклонился над сидящим за длинным столом юношей, который постоянно поправлял бежевую тунику с золотой полосой. На стол перед взглянувшим с неприязнью молодым чиновником легли мятые листы бумаги. Посетитель сипло выдохнул:

– По приказу муниципалитета я разыскиваю беглого преступника. Следы ведут в ваш город.

– Преступник все еще в городе?

– Мне это неизвестно. Больше двух недель тому назад их караван вышел из Аллора. Надеюсь, что с вашей помощью я смогу взять след.

– Описание есть?

– Да. Вот здесь детальные портреты обоих: слепец, с очень коротко подстриженными седыми волосами; его сопровождает женщина с длинными черными волосами.

– Слепец?

– У него выжжены глаза. Представляются беженцами из северных территорий. Говорят, что пострадали от нежити.

Юноша удивленно распахнул глаза и осторожно хмыкнул. Потом аккуратно взял бумаги и стал их читать, медленно водя наманикюренным пальцем по строкам. Еле живой после дороги Мим отметил про себя внешний вид чиновника и мысленно ругнулся в адрес местных властей. Похоже, многочисленные государственные служащие уже беззастенчиво пристраивали на теплые места любых родственников, невзирая на их профессиональные качества.

Охотник за ускользающей добычей совершил почти невозможное. Мим домчал до столицы провинции за трое суток, покрыв расстояние, которое караваны проходили за две недели. Там он на сутки свалился, не в силах продолжать поиски. Но потом за день беготни быстро нашел новый след и устремился на юг, к границе. Загнав несколько лошадей, посланец Спящих вечером третьего дня влетел на узкие улицы Тагратуса. И теперь еле стоящий на ногах мужчина с изрядным трудом пытался сообразить, насколько долго сидящий перед ним болван будет разбираться с бумагами.

Закончив чтение, молодой чиновник аккуратно стряхнул пылинки со стола и переспросил:

– Значит, слепец и черноволосая женщина от северных границ?

– Да.

– Это хорошо. Я знаю человека, который интересовался вашими беглецами. Думаю, мы сможем вам помочь. Садитесь, я сейчас его позову.

Мим с удивлением проводил взглядом бодро вскочившего юношу, мелькнувшего золотым шитьем в дверном проеме. Потом с облегчением устроился на широкой скамье, тянувшейся вдоль стены. Похоже, Глэд успел заинтересовать местных крючкотворов, и вполне возможно, что его задержали для проверки вызывающей сомнение истории про героические деяния на северной границе.

В комнату вошли несколько легионеров, принеся с собой запахи пота, выделанной кожи и чеснока. Старший солдат с золотой головой волка на нагрудной цепи внимательно посмотрел на Мима и не глядя протянул руку за бумагами. Выскользнувший из-за спины юный хозяин кабинета тут же вложил в распахнутую ладонь всю кипу.

– Значит, разыскиваете беглых?

– Да, господин…

– Сотник. Господин сотник.

– Совершенно верно, господин сотник. Разыскиваю двух беглых. То, что вы сейчас смотрите, – это моя подорожная. Дальше требование муниципалитета, подписной лист с отметками Таббы, Пореста и Аллора. И затем бумаги с их описанием. За что задержали беглецов?

– Их не задержали.

– Не задержали? – расстроился Мим. – И где они сейчас?

– Я бы тоже хотел это знать. Четыре дня тому назад ваша парочка убила трех уважаемых империусов, после чего удрала из города. Думаю, что через неделю-другую мы их найдем. Но пока у меня лишь три свежие могилы и ни одной хорошей новости.

Внимательно просмотрев полученные бумаги, сотник еще раз взглянул на подорожную и недобро осклабился:

– Хотя как посмотреть. Может, сегодня моя полоса невезения и закончится. Вставайте, господин хороший, прогуляемся ко мне. Нам есть о чем потолковать.

Кряхтя, мужчина поднялся со скамьи и медленно пошел следом за широко шагающим легионером. Следующие по бокам и сзади солдаты навевали нехорошие мысли, но Мим предпочел идти молча, не раздражая без нужды сотника. Все равно в ближайшие минуты все станет понятно. Поэтому, шагая под конвоем, усталый путник предпочел переключить внимание и сосредоточился на ощущениях измотанного долгой дорогой тела.

Кровь из разбитой губы пятнала дощатый пол. Каждая новая капля вонзалась в слой пыли и оставалась чернеть мелкой кляксой. Мим тряхнул звенящей головой и сплюнул на заляпанный пол. Сотник, сидящий за заваленным разнообразным пыточным инструментом столом, мельком глянул на привязанного к стулу пленника и продолжил писать. Поскрипывая пером, выводил ряд за рядом горбатые буквы, изредка вздыхая на наиболее сложных словах.

– Думаешь, я так хочу с тобой тут сидеть? Время на тебя терять, пылью этой дышать… Подазре… Или подозре…? – Сотник с сомнением поскреб затылок, потом аккуратно зачеркнул непокорное слово и написал что-то другое. – Вот, значит. Закончу на тебя бумаги оформлять и позову нашего Печника. Печник добрый парень. Только разную нечисть очень не любит. У него младшую сестренку к знахарке водили, так та что-то девочке из трав дала, и все. Нет больше у Печника сестренки. Так теперь он любого знахаря, колдуна или лесного человека с особым старанием на куски рвет.

– Я же объяснял, что…

– Да я слышал, слышал. И про твое задание. И про очень опасного преступника, которого ты ловишь уже полгода. И все никак поймать не можешь, вот жалость какая. Кстати, как он из Зур к нам пробрался?

– Через Перешеек.

– Да что ты говоришь?! – удивился легионер и лихо поставил подпись-закорючку в конце листа. – Прямо-таки через горы махнул, не побоялся. До него три наших легиона не могли до предгорий пробиться при поддержке конницы и катапульт. А он в одиночку проскользнул. И не побоялся.

– Это точно. – Мим снова сплюнул скопившуюся во рту кровь. – Он не побоялся.

– Ладно. Я с тобой время терять зря не буду. Я завтра утром загляну. Почитаю, что писарь запишет. Как Печник тебе все ненужное щипцами раскаленными оторвет, так ты и споешь.

– Господин сотник, это чудовищная ошибка. Я клянусь, что…

Сотник вышел из-за стола и лениво, без особого желания, коротким замахом ударил левой рукой, послав допрашиваемого вместе со стулом на пол.

– Твои клятвы здесь никому не интересны. Я тебе так скажу, чужак. Здесь ты никто. За тобой никто послов не пришлет и выкуп не заплатит, как за благородных имперусов, что на мелочи попадаются. А вижу я перед собой явную измену. Твой мешок, набитый золотом. Кучу каких-то амулетов и магической дряни. Обманом купленные подорожные. И очень мутную историю про твоего приятеля, который народ здесь прирезал.

Мим заворочался в углу, силясь вдохнуть глоток воздуха. Тем временем сотник собрал бумаги со стола и встал рядом.

– Человек, которого ты назвал своим рекомендателем в нашем городе, про тебя ничего не слышал и слышать не желает. С твоими знакомыми в портах побеседуют, как от меня письмо туда дойдет. И разберутся, с какой стати местные чиновники выдали бродяге кучу рекомендательных писем. А также оформили документы с правом проезда в центральные провинции. Хотя подобные бумаги обязаны выдавать только в имперской канцелярии, а не в муниципалитетах!

Еще разок пнув для порядка лежащего на полу, сотник пошел к выходу, где его ждали солдаты. Перед тем как уйти, легионер напоследок обернулся и добавил:

– Ты полежи, подумай. Минут пять у тебя есть. Потом тебя начнут спрашивать. По-хорошему и по-плохому спрашивать. А ты пока помозгуй, зачем это нормальному человеку водить шашни с длинноухими. Не знаю, как твой висельник безглазый, а девка точно из Лесов примчалась. Ее опознал один из торговцев, за что и поплатился головой. Ну а как только мы сталкиваемся с эльфами, то тема разговора меняется. Неделю тому назад я бы с тобой беседовал о мошенничестве и подделке документов. А сегодня придется говорить о государственной измене и заговоре против императора. Вот такие веселые мысли должны посетить твою пустую голову… Ладно, я пойду позову нашего друга Печника. А завтра утром почитаю, что ты там расскажешь, эльфийский прихвостень.

Сотник вышел, оставив охранников присматривать за задержанным. Мим попытался пошевелить туго связанными руками, но уже почти не чувствовал их. Полчаса он убеждал, доказывал и пытался взывать к разуму этого солдафона. Но все оказалось тщетно. Сотник был не дурак и отлично видел все нестыковки. Мим оказался заложником своей тайной миссии. Рассказывать о Спящих – положить голову на плаху. Молчать про истинные причины поисков и накопленные за все эти годы связи – идти в гости к палачу.

Услышав скрип двери, лежащий на полу приоткрыл глаза и взглянул на мужчину, с трудом протиснувшегося внутрь. Обнаженный по пояс, в потертых кожаных штанах, заправленных в широкие голенища сапог. Мим заметил довольную ухмылку палача и прошептал про себя:

– Ну что, Глэд. Похоже, настал и мой черед платить за подаренные тебе страдания. Думаю, через пару дней ты отквитаешь все, что досталось тебе в поххоморанских подвалах.

– Он снова молчит и не отзывается на наши настойчивые попытки достучаться до него!

Иссушенная прошедшими веками фигура раздраженно вышагивала рядом с длинным столом, первоначальный цвет деревянной столешницы которого был надежно укрыт под толстым слоем пыли. Выстроенные в ряд свечи непривычно ярко освещали грубые каменные стены комнаты и низкий давящий потолок, нависший монолитной глыбой. Второй Спящий замер с другой стороны стола, зябко кутаясь в грубый серый балахон.

– Еще вчера он обещал отчитаться о последних результатах! Вчера! Время уходит, а вместо задержанного слепца мы имеем лишь кучу обещаний. Что сможем показать Хранителям? Расписки за бездарно потраченное золото? Кипу карт с отметками о проведенных поисках? Что молчишь?

Молчаливый собеседник осторожно тронул пальцем пыльную поверхность и тихо отозвался:

– Возможно, я просто не обладаю твоим темпераментом. Поэтому не бегаю в бешенстве, когда мне действительно хочется оторвать голову одному вконец распоясавшемуся человечишке. Но ты полностью прав. Меня тоже утомили его бесконечные прятки. Предлагаю повидаться с нашим охотником, не обращая внимания на его странное молчание.

Худая фигура шагнула к столу и закатала широкие рукава. Две руки, больше похожие на костлявые лапы монстра из ночных кошмаров, затанцевали над пыльной поверхностью. Тонкие пальцы чертили магические руны, то разбегаясь, то сплетаясь в единое целое. Вторая фигура молча смотрела, как напарник заканчивает вязь древних знаков, затем медленно поставила пару точек по краям созданного шедевра и откинулась на спинку стула.

В глубине прочерченных в пыли канавок сгустилась мгла, чтобы через мгновение поймать отсветы огня на трепещущих свечах. Тонкие нити заклятий наливались кровавыми отблесками, набирая силу. Не прошло и минуты, как в могильной тишине склепа раздался еле слышный шелест. От этого звука дернулись огоньки на свечах и погасли, уступая место багровым отсветам знаков, пылающих в полную силу. В сполохах магического огня, под аккомпанемент нарождающегося ветра, заструились остатки пыли, которые, собираясь в мутное серое облако, начали медленно кружиться в центре стола. Стоящий маг внимательно следил за процессом, готовый вмешаться в случае необходимости. Но вот ветер стих, и кружившая до этого пыль вылепила под потолком человеческую фигуру, висящую на неестественно вывернутых руках.

Спящий требовательно протянул к столу руку, и наполненные огненными оттенками света руны потянули к распахнутой ладони тонкие струи дыма. Заклубившееся облако вытянулось в длину, и костлявые пальцы обхватили рукоятку факела, ярко вспыхнувшего в наполненной тенями комнате. Шагнув к призрачной фигуре, Спящий, не колеблясь ни мгновения, опалил огнем бок человека.

– Ты слышишь меня, Мим? Или мне разбудить тебя другим способом?

Призрак дернулся и зашелся в сиплом кашле. Чуть позже он с трудом ответил, запинаясь на каждом слове:

– Кто здесь? Я никого не вижу.

– Это мы. Твои старые друзья, с которыми ты должен был встретиться еще вчера днем.

– А… Это вы…

– А ты ждал кого-то другого?! – Казалось, что замершая с факелом фигура была просто готова взорваться от распиравшей ее ярости. – Ты, жалкая пародия на человека, почему ты опять посмел наплевать на наши приказы?! Почему мы должны искать тебя по чужим землям, тратя наши силы и здоровье?!

– Потому что ваши игры закончились, Спящие… Потому что я не могу больше бежать по следу…

– Не можешь? Или не хочешь?!

Огонь факела вцепился в живот изломанному телу, и дымная проекция Мима задергалась под потолком, завыв тонким голосом.

– Успокойся, ты убьешь его. Порвать этого болвана на куски мы всегда успеем. Но не для этого ты тратил силы.

Факел убрали в сторону, и крик оборвался, сменившись еле слышными всхлипами. Чуть собравшись с силами, Мим торопливо заговорил, с трудом приподняв голову:

– Старые болваны! Вы только и умеете, что кричать и отдавать бессмысленные приказы! Я столетия мотаюсь по всему Фэгефулу, пытаясь найти нового кандидата, а вы лишь ломаете с таким трудом добытый результат! Я! Я нашел вам пять будущих Хранителей, и всех вы загубили, испытывая на прочность! Так ведь нет, вам все мало! Вы сумели своими бездарными действиями и закулисными играми покалечить последнего претендента, чья судьба интересует всех, кто имеет хоть крупицу власти в нашем мире! И теперь думаете, что я вновь побегу на другой край мира по одному вашему слову?

– Человек, не слишком ли ты дерзок?! – зашипели в унисон два голоса. – Думай, с кем ты разговариваешь!

– Я? Я говорю с двумя болванами, на посулы которых купился давным-давно. Страх перед старостью и последующей смертью толкнул меня на службу вам! Боюсь, это была моя единственная и самая страшная ошибка. За которую я расплачиваюсь сейчас.

– Что ты мелешь? Где ты?

– Я на границе Южной империи. Безглазый беглец попал здесь под подозрение, с боем прорвался дальше и исчез. А меня перехватили, когда я пытался распутать его след, и бросили в темницу. Уже вторые сутки я исхожу криком, вися на дыбе и теряя куски своего тела под железом палачей! Я вынужден молчать о моей истинной задаче и плачу кровью за те глупые сказки, которыми прикрываю правду. И в ближайшее время потеряю свою жизнь ради клана Спящих, набранных из магов-неудачников, мечтающих вернуть себе силу рядом с троном Владыки…

– Заткнись, человек! Где бы ты ни был, никто не смеет слышать правду о наших поисках Хранителя! Никто!

Но Мим уже не слышал, его тело обвисло на вздернутых к потолку руках, и он лишь слабо бормотал, уронив голову на грудь:

– Смерть! Я знаю, как она выглядит! Она несет с собой раскаленное железо! А горящая плоть дымится, оставляя за собой лопающуюся кожу и горящие волосы! О, боги! Почему Глэд не рассказал мне, как это больно! Или он кружит рядом, надеясь пробраться сюда и нанести последний удар? Тогда почему же он медлит?.. Я слышу… Слышу шаги… Но это не его шаги… Так идут палачи… Палачи…

Видение распалось на еле видные в полумраке клубы дыма, медленно тающие в затхлом воздухе.

Спящие переглянулись между собой, и один из них склонился над гаснущими знаками, исчертившими столешницу:

– С ним все кончено. Он не только не сумел выполнить приказ, но и умудрился попасть в лапы имперским ищейкам.

– Никто не должен знать о Хранителе. Никто.

– Придется срочно подключать кого-то еще вместо Мима.

– А он?

– Предлагаю вычеркнуть его из списка живых. Тем более что мы согласились терпеть его выходки лишь до конца мая. Оставшиеся несколько дней роли не играют.

Вторая фигура помедлила, затем кивнула.

Спящий медленно провел ладонью над почти погасшими рунами, и остатки багровых нитей устремились к открытой ладони, собираясь в наполненный злым огнем шар. Сверкнув напоследок кровавым отблеском, шар устремился вслед за растаявшим дымным образом и пропал, оставив комнату во тьме.

Раздался щелчок пальцами, и затеплилась одинокая свеча. Устало прозвучал надтреснутый голос:

– Мим лишился сознания, поэтому мы потеряли его образ. Ты сумел сохранить какую-либо связь? Без точных координат наш подарок бесполезен.

– Я зацепился за комнату, где он находился. Не волнуйся, сейчас на месте этого подвала груда обломков. В отправленном мною послании столько мощи, что хватит на половину города.

– Хорошо. Тогда давай поднимать записи и смотреть, к кому мы можем обратиться, чтобы продолжить поиски. Нам известна точка, где наш бездарный охотник потерял добычу. Осталось навести новых гончих на след и закончить дело. Времени в обрез.

Караульный пост пограничной службы зачастую использовали и легионеры. Двухэтажное здание старой постройки с обширными комнатами, крытыми галереями, ведущими к складам, и большой подземной тюрьмой, где содержали задержанных. Этим днем городская стража получила давно запрошенные две сотни усиления и совместными силами зачистила городской рынок. Торговцы давно жаловались на мелкие ночные кражи, приносящие непрекращающийся урон прибыльной торговле, и власти, простимулированные золотом, решили навести порядок.

Собранных бродяг и попрошаек сортировали во внутреннем дворе, сверяясь с заранее составленными списками. Часть задержанных отводили в сторону: за них должны были выплатить установленную мзду родственники, знакомые или члены многочисленных городских гильдий. Безденежных и неспособных откупиться проверяли по многочисленным спискам разыскиваемых преступников, после чего отводили в дальний угол. Через пару часов городской судья не глядя подпишет необходимые бумаги, и на государственные каменоломни отправится пополнение.

Задержавший Мима сотник только что получил у писцов деньги для солдат и в отличном расположении духа шагал к входу в подземелье. Оставалось послушать, что выбили из на удивление упрямого пленника, и можно было возвращаться в казармы. Легионеры на рынке успели погреть руки при обысках бесконечных лавчонок, и вечером им предстояло поделить собранную добычу. Можно сказать, что судьба улыбнулась своим любимцам – солдатам Южной империи. Хороший, спокойный день, добавивший изрядное количество монет в потертые военные кошельки.

Посланный Спящими магический огненный шар скользнул по тонкой нити, связавшей комнату без дверей в северных скалах и подвешенного на дыбе Мима. Проскочив вслед за тающим дымным образом, огненный сгусток по инерции поднялся чуть выше и материализовался на метр выше скрипучего деревянного блока с переброшенной через него веревкой: прямо над плиткой с полувытертым орнаментом, выложенной на пол первого этажа.

Новорожденное миниатюрное солнце испарило все, что оказалось в комнате: писарей, склонившихся над бумагами, три огромных шкафа, два стола и груду пустых ящиков в углу. Затем раскаленная ударная волна разметала половину первого этажа, попутно сжигая все на своем пути. Огненный язык вырвался во внутренний дворик и прошелся по скопившимся там людям, убивая одних и калеча других. Пламя лизнуло стены, окружающие двор, и высушенное на солнце дерево моментально вспыхнуло, окружая огненным кольцом мешанину кричащих и умирающих людей. Сначала крики заглушались грохотом осыпающегося второго этажа, но скоро наступила тишина, и только груда щебня высилась над оплавленной воронкой, дно которой уходило куда-то в подвал. Над бывшим зданием караульного поста поднимался густой столб черного дыма, дающий понять всему городу, что стряслась беда.

Мим не помнил, как он выбрался из темницы. Чудовищной силы удар швырнул его вместе с остатками дыбы на пол. Кругом падали камни, пыль застилала глаза и не давала дышать. Извиваясь ошпаренным червяком, несчастный смог каким-то чудом высвободить посиневшие руки из ослабевшей петли и пополз сквозь языки пламени наверх, к солнцу. Там, среди других обожженных и переломанных, его подобрали горожане, бросившиеся на спасение выживших. Вместе с наиболее тяжелыми ранеными бывшего верного слугу Спящих перевезли в маленькую имперскую больницу на окраине города. Там Мим, замотанный в пропитанные мазью тряпки, впал в горячечный бред и долго не воспринимал окружающую действительность. Охотник на двуногую дичь окончательно сошел с дистанции.

Заботливые руки стряхнули остатки пыли с огромного стола и разложили на нем бесконечные вереницы карт, толстые книги с описанием различных стран. Отдельной грудой свалили кучу свитков с краткими характеристиками на тех или иных жителей, попадавших в поле зрения Спящих. Многочисленные факелы, воткнутые в проржавевшие подставки, ярко освещали комнату. Две высокие худые фигуры в серых балахонах с накинутыми на голову капюшонами суетились вокруг стола, изредка перебрасываясь словами. Спящие отбирали нужных им людей для срочного продолжения поиска, лихорадочно рылись в записях и советовались друг с другом по поводу того или иного кандидата.

Один из них шагнул было к краю стола, но неожиданно замер, подавившись воздухом. Второй искоса взглянул на него, потом проследил направление остекленевшего взгляда и в свою очередь ошарашенно засипел, хватая враз пересохшим горлом ставший горячим воздух.

Во главе стола сидел один из Хранителей. И как только он сумел незаметно появиться в этом склепе? Огромный трон, покрытый паутиной, царапал окостеневшей спинкой низкий потолок. Древняя мумия, больше похожая на плод безумных экспериментов спятившего анатома, опиралась рукой в железной перчатке о край стола. Чернильная мгла заполняла непропорционально большие глазницы, бесстрастно взирающие на замерших магов. Хранитель заговорил, и его тихая речь ураганным ударом смела бумаги с деревянной поверхности:

– Итак, вы не справились.

Одна из серых фигур попыталась что-то сказать, но ночь взглянула на нее сквозь провалы в древнем черепе, и слова застыли, не успев родиться.

– Вы не справились. Вы послали свою лучшую гончую, но даже она не успела схватить нужного нам человека. Я бы даже сказал: не просто человека, а наиболее вероятного кандидата на место четвертого Хранителя. Хранителя, способного гарантировать возвращение Владыки в наш мир.

Рука в когда-то до блеска отполированной перчатке поднялась и ткнула пальцем в замерших Спящих:

– Мы дали вам шанс. А вы его бездарно потратили. Хотя мы предупреждали, что, как только получим гарантии от других народов, тут же откажемся от ваших услуг.

Лишь слабый треск горящих факелов был ответом.

– Я разговаривал сегодня с новым повелителем Перешейка. Нежить совершила блестящий поход на человеческие земли и теперь восстанавливает силы дома. Их единогласно выбранный военачальник подтвердил, что интересующий нас Глэд встретился с представителем эльфов и в ближайшее время вступит под своды южного Леса у Пределов. Древние хранители Галантов назвали имя проводника и готовятся к встрече. Я думаю, что в начале лета наш кандидат прибудет на место, а через пару месяцев мы проведем обряд.

– Но Безглазый еще не добрался до длинноухих, – осторожно прошептала одна из серых фигур.

– Доберется. Я в этом уверен. Поэтому навестил Совет Спящих и поговорил с вашими соратниками. С теми, кто в последнее время только и делал, что бездарно тратил наше золото.

Маги замерли, ожидая вынесения приговора.

– Хранители решили, что почти всех Спящих следует на время отстранить от дел. Мы придумаем, чем их занять.

– Почти всех?

– Да. Почти всех. За исключением вас двоих. Вы получили приказ и не выполнили его.

– Но у нас еще есть время! – закричал один из магов. – Ты сам обещал нам подождать до первого июля! У нас впереди почти целый месяц на поиски и помощь в охране кандидата!

– Ваше время закончилось. Странно, что вы, не сдержавшие данное слово своему верному цепному псу, так расстроены. Можете считать, что последним своим действием вы расписались в своей полной несостоятельности. У вас нет нужных и верных людей в нужной нам точке. У вас нет ясного понимания ситуации. И вы перестали держать данное вами слово. Вы бесполезны и опасны для нас. Поэтому я объявляю… – Хранитель сложил руки на подлокотниках своего трона и отчеканил: – Именем Владыки лишаю вас данных магических сил. Налагаю на вас кару вечной жизнью и оставляю здесь до скончания веков. Факелы прогорят и погаснут. Этот древний стол рассыплется в прах. А вы так и будете гнить здесь в вечной тьме, в назидание другим. Да будет так…

Огромная фигура подернулась серой пеленой и беззвучно растаяла в воздухе. Один из застывших у стола магов осторожно протянул перед собой руку и попытался начертить в воздухе какой-то простейший магический символ. Увидев, что его действие не привело к каким-либо результатам, он задрал свою иссушенную голову к низкому потолку и утробно закричал. Его вопль, вторя давно угасшему эху крика Мима, заметался по комнате, вычеркивая двух неудачников из клана Спящих.

Никто больше никогда не посещал комнату без дверей, укрытую в глубинах северных гор.

Маленький жук деловито спешил по высокой метелке степной порыв-травы, цепко держась зелеными лапками за колышущийся на ветру стебель. Укрывшаяся за густой зарослью травы девушка мельком глянула на занятое своими делами насекомое и снова стала наблюдать за сидящими под холмом кочевниками. Четыре воина развалились на брошенном на землю ковре, больше напоминающем драную дерюгу, и не спеша допивали напиток, щедро разливая его из кожаного бурдюка. Пятый кочевник следил за степью с вершины холма. Как успела заметить охотница, это был еще совсем молодой парень лет пятнадцати, которого старшие товарищи прогнали подальше от вожделенного напитка. Явно хмельная жидкость занимала почти все мысли молодого охранника, который больше уделял внимания пирующим товарищам, чем наблюдению за пустынной степью.

Глэд и Энна-эной домчались до изломанного хребта пограничной стены за ночь, затем убили лошадей и укрылись на маленьком болоте, раскинувшем редкие камыши в пяти километрах от границы. Следующей ночью под руководством эльфийки они незамеченными перебрались через стену, незримыми тенями ушли в степь и там залегли. Два дня они пробирались вперед со скоростью черепахи, при этом мужчина взял на себя руководство предстоящей операцией и потребовал беспрекословного подчинения. Он постоянно принюхивался, осматривался и двигался, как дикое животное, вышедшее на чрезвычайно опасную охоту. И вот к исходу третьего дня безумно медленного продвижения по степи они обнаружили разъезд степняков, присматривающих за стеной. Благодаря принятым беглецами предосторожностям они сумели заметить местных жителей до того, как те обнаружили возможную опасность. И теперь беглецы медленно готовились нанести удар.

– Запомни, нам надо захватить хотя бы двоих живыми, – наставлял напарницу Глэд. – Это чрезвычайно важно! Охранника я оставлю тебе, его можно тихо убрать. А потом тебе придется поддержать меня: одному против четырех мне не выстоять.

Кивнув, Энна-эной змеей ввинтилась в траву, направившись в сторону одинокого часового. Глэд медленно скользнул в распадок, подбираясь к пирующим. И вот уже больше часа эльфийка настороженно ждала, когда она получит сигнал к началу атаки, держась максимально близко к жертве.

Острый взгляд лесной охотницы заметил, как еле заметно шевельнулась трава за спиной одного из воинов, со смехом поднявшего пиалу с напитком. Судя по всему, Глэд счел опустевший бурдюк со спиртным отличным поводом начать атаку. Подобравшись, Энна-эной еще раз глянула в сторону беспечно высунувшего голову сторожа и поудобнее перехватила рукоятку длинного ножа.

Воин в распахнутом халате запрокинул голову и потряс пиалу, добывая последние капли. Черной тенью возникший за его спиной Глэд скользнул сбоку и приложил на коротком замахе кулаком в висок. Шаг вперед, и второй кочевник не успел увернуться от сильнейшего удара ногой в лицо, опрокинувшего его с седла в высокую траву. Двое степняков ушли перекатами назад, при этом один успел выхватить из ножен кривую саблю, а второй потянул нож. Увидев начало схватки, Энна-эной осторожно поползла вперед.

Юный кочевник, услышав шум внизу, бросил разглядывать темнеющую вдалеке нитку стены и прыжком вскочил на ноги, поднимая лежащий рядом лук. Наложив тетиву на стрелу, он замешкался на секунду, пытаясь сориентироваться в происходящем. Этого мгновения Энне-эной хватило, чтобы ударить стрелка ножом в спину, а потом сбить напрягшиеся ноги под колени, обхватить завалившееся назад тело и нанести еще один удар уже спереди, в сердце.

Внизу тем временем Глэд продолжил атаку. Оглушив на время двух противников, он схватился врукопашную с оставшимися. В правой руке безглазый боец сжимал короткий меч, похожий на любимый легионерами «жнец», с обоюдоострым лезвием и простой крестообразной рукоятью. В левой руке сверкающей молнией длинный нож плел стремительный рисунок, защищая бок и постоянно угрожая контратакой.

Кочевники оправились от неожиданного нападения и стремительно закружились вокруг неизвестно откуда появившегося врага, пытаясь навязать схватку на мечах и дать возможность кому-то из степняков зайти за спину противнику. Но Глэд не принял такой вариант боя и разбил поединок на ряд рваных столкновений: сначала атака противника с мечом, потом неожиданный бросок к подбирающемуся сбоку бойцу с ножом. Отогнав длинным выпадом кочевника, разворот и атака на первого. Было понятно, что в таком бешеном ритме Безглазый долго не продержится, но он и не собирался драться в одиночку.

Всхрапнув, наиболее опасный для Глэда противник покачнулся, выронил меч и повалился. Энна-эной, ни минуты не колеблясь, вогнала стрелу ему в горло. Тут же развернувшись, Глэд в длинном выпаде достал в бедро оступившегося последнего бойца и погнал его, нанося удар за ударом. Получив еще несколько ран, мужчина в халате рухнул на землю и поднял руки, прося о пощаде.

Спустившись с холма, Энна-эной посмотрела на связанных пленных, с ненавистью кидающих проклятия в сторону напавших. Глэд тем временем деловито расчищал площадку. Оглядевшись по сторонам, подтащил поближе к костру убитого и повернулся к девушке:

– Спусти охранника сюда. Нам понадобятся все тела. А я пока начну подготовку к обряду.

– Ты уверен? Не помню, чтобы ты хвастал глубокими познаниями в магии.

– Верь мне. Я знаю, что делаю.

Внимательно посмотрев на перепачканное грязью лицо Глэда, девушка сдержанно кивнула и широким легким шагом стала подниматься на холм. Как бы ни складывались обстоятельства, сейчас она предпочитала верить странному человеку. Если он сумел вернуться из мира мертвых, то поможет пробраться через земли степняков. Даже интересно, что именно он припас в качестве неизвестных козырей.

Подобрав оружие, Глэд внимательно его осмотрел и отложил пару ножей к мешкам у костра. Остальные железки воткнул в землю вместо колышков и обвязал рукояти веревкой, тщательно проверяя узлы. В огороженном поблизости от костра пространстве были уложены все необходимые для дальнего пути пожитки, запасы еды и воды. Снаружи остался жарко горящий костер, трое связанных пленных и убитый кочевник. Закончив возиться со степняками, безглазый мужчина пошел к стреноженным лошадям. Придирчиво осмотрев недовольно ржущих коней, выбрал пару и подвел поближе к огню. Когда Энна-эной дотащила последнее тело с вершины холма, со всеми несчастными животными было покончено. Пленные воины, глядя на его приготовления, забеспокоились, и один из них, с наливающимся синевой кровоподтеком на виске, коверкая имперское наречие, спросил:

– Эй, имперус! Зачем коней убил? Хорошие были кони. Золото бы получил. Много бы получил. С бедных воинов нечего взять, а кони всегда в цене.

Глэд присел рядом и еще раз проверил крепость пут.

– Я не житель империи, вольный человек. Я не служу императору и не следую его законам.

– Ха, не говори про их законы! Легионерам нельзя убивать пленных ради развлечения, но они делают это… Ты скажи, чего хочешь? Денег? Мы найдем. За нас дадут выкуп… Хотя за коней ты бы получил больше.

Глэд встал и подбросил еще сушняка в огонь. Потом еще раз взглянул на пленных и вздохнул:

– Про выкуп тебе надо говорить с солдатами. Или купцами. А я не солдат.

– Не воин? А кто же ты тогда?

– Я шаман, – горько ответил Глэд и сел рядом с разгоревшимся пламенем. Выбрав корявый корень, ножом отрубил от него пару кусков побольше и стал вырезать из них подобия фигурок, не обращая больше внимания на загомонивших кочевников. Подошедшая Энна-эной собрала длинные волосы в пук сзади и прихватила их плотной тесьмой. Увидев острые уши девушки, степняки тут же замолкли.

– Глэд, что мне делать дальше?

– Нужно будет встать рядом с вещами и не пытаться выйти за пределы огороженного пространства. Шаг наружу, и ты погибнешь.

– Интересно, чьей магией ты хочешь воспользоваться? Я не помню подобного обряда.

– Вашей.

– Магией Леса? Не может быть, я знаю или слышала обо всех сильных заклинаниях в моих землях.

– Мертвых первыми подняли тоже эльфы. И эта магия принадлежит вам. Странно, что ты не слышала о ней.

Энна-эной присела рядом на корточки и посмотрела на две карикатурные фигурки с уже привязанными веревочками, лежащие на ладони напарника. Осторожно потрогала их пальцем и тихо спросила:

– Это настолько опасно?

– Да. И это очень нехорошая ворожба. Но я не вижу другого способа пройти без проблем сквозь степи. Мы поднимем двух лошадей и напоим силами духов наши амулеты. Только так можно оплатить дорогу домой.

– Как скажешь. Я верю в тебя.

– Тогда начнем.

Отправив девушку на огороженный участок, Глэд бросил тела обоих воинов, погибших в схватке, прямо в костер. Оставшиеся в живых кочевники поняли, что начинается шаманский обряд, и заголосили, пытаясь уползти подальше.

Тем временем безглазый человек поднял над смрадно зачадившим костром правую руку и зашептал, глядя в огонь. Пламя налилось оттенками бурого и взметнулось вверх, обдав жаром человека. Не шевелясь, Глэд продолжал шептать. Цвет огня менялся с каждым мигом, вбирая в себя оттенки серого, грязно-бурого и черного. Постепенно тьма заместила собой игру красок и затопила языки огня антрацитовыми отблесками. С гулким хлопком костер погас, разом оставив после себя рассыпающиеся в пыль кости и горку пепла.

Присев по-лягушачьи рядом с пепелищем, мужчина запустил руки в белую невесомую субстанцию и стал лепить из нее подобие шара. Потом зачерпнул две горсти и сформировал челюсть. Большими пальцами выдавил грубое подобие глазниц и вложил в них вырезанные амулеты. Прошептав еще какие-то слова, резко выдернул деревянные фигурки и уронил пепельный череп обратно в кострище. Не поворачиваясь к рассыпавшемуся праху спиной, попятился до веревки и аккуратно перешагнул хлипкую ограду, которая качалась в такт набегающему ветру. Подал Энне-эной одну из фигурок и накинул шнурок от второй себе на шею:

– Надевай. И заклинаю тебя, не вздумай снять, пока не скажу.

Эльфийка аккуратно надела веревочку, не отрывая глаз от шевелящегося под ветром пепла. Вскоре она различила в тихом шелесте травы еле слышное потрескивание, медленно набирающее силу.

Казалось, что иней покрыл место, где еще минуту тому назад бушевал огонь. Серые тонкие дорожки разбегались вокруг, вбирая в себя обугленные кости, пепел, травинки. Вот все расширяющееся белесое пятно добралось до кричащих людей и вцепилось в живую пока плоть. Связанные кочевники пытались стряхнуть с себя невидимую смерть, методично пожирающую их ноги и ползущую все выше, но тщетно. Одежда превращалась в ломкий пепел, вслед за ней серела плоть и начинала крошиться от безумных рывков умирающей плоти. Последними в труху крошились ярко белеющие кости.

Как завороженная, Энна-эной смотрела на белые холмики, оставшиеся на месте только что живых людей и убитых рядом с костром лошадей. В ее ушах еще звенели безумные крики умирающих, но теперь лишь тишина заполонила все вокруг. Даже ветер стих, избегая заглядывать в узкую долину между двумя холмами, откуда веяло могильным холодом. Вокруг широко раскинулось вымороженное пятно, покрытое белой хрупкой травой. Лишь очерченный обвисшей веревкой кусок земли вызывающе зеленел посреди замерзшей пустоши.

Холмики пепла зашевелились и медленно поползли к застывшим за ограждением живым. На границе между смертью и жизнью тонкие невесомые ручейки стали сливаться воедино, формируя ноги, тело, руки и череп чудовища, карикатурно подобного человеку. Тьма погасшего огня спряталась в глубинах глазниц и с упрямой неотступностью следила за каждым движением Глэда.

Эльфийка с огромным трудом подавила замерший в горле крик и с ужасом посмотрела на две застывшие рядом фигуры. Худой безглазый человек и гость из другой реальности нестерпимо походили друг на друга: худые жилистые тела, выпирающие скулы, впавшие глазницы. Но у человека в провалах мерцали отблески дневного света, а у чудовища лишь беспросветная тьма пыталась вырваться наружу. Не имеющее имени нечто зашипело на языке, неизвестном жительнице Леса:

– Играешь с огнем, человек. Грань между нами эфемерна, и ты не просто танцуешь на ней, ты уже давно встал на мою сторону.

– Ты зря теряешь время, тень Мрака. Вместе с уходящим временем ты теряешь и данные тебе силы. Я накормил тебя мертвым мясом, и у меня больше нет пленников под рукой, чтобы напоить тебя силой жизни.

– Мне хватит, полунежить. Чего ты хочешь?

– Я требую, чтобы ты служил. Но не мне, а древним заклятиям вызвавшего тебя лесного народа.

Пепельная фигура со свистом расхохоталась, осыпаясь мелкими белыми струйками:

– Лесной народ? Он предпочел забыть эти песни! Лишь твой безумный брат, наделивший тебя частью души, никак не хотел их забыть!

– Как бы ни было, я сказал.

– Хорошо. Ты не ошибся в наложении чар, и твоя песня меня заинтересовала. Я пришел на твой зов и подарю часть своей души в обмен на время, что проведу рядом с тобой. Но не печалься, мы скоро увидимся. В тот момент, когда ты разбудишь дремлющую в себе силу и поймешь, что назад дороги нет. Тот, кто начал петь и танцевать вместе с мертвыми, не может вернуться к солнцу. Ты уже наш, хотя и не хочешь признаться себе в этом.

– Заткнись, – устало бросил Глэд, глядя на медленно рассыпающегося под вновь поднявшимся ветром монстра. – Пора закончить обряд.

Мужчина снял с себя амулет и протянул перед собой. Тающий под порывами ветра призрак склонил череп, и тонкие черные нити скользнули к висящей на веревке деревяшке. Потеряв магическое содержимое, горка пепла ссыпалась вниз, оставив после себя еле слышный запах гари. Надев амулет, Глэд перешагнул веревку и пошел к скелетам лошадей, звонко кроша сапогами промерзшую до хрустальной хрупкости траву. Нагнувшись, рывком вздернул череп первого коня, и костяк поднялся следом. Выпирающий ребрами скелет погибшего животного стал перебирать ногами и недовольно замотал головой. Человек шагнул ко второму скелету и поднял его тем же резким движением. Проверив, что оба кошмарных скакуна следуют за ним, Глэд вернулся к замершей в ужасе попутчице.

– Что это?!

– Это наши кони. Ни одно живое существо не сможет существовать рядом с нами, пока мы не достигнем Леса.

– А мы?

– Пока носим амулеты, наши жизни в безопасности. Но если ты потеряешь эту бесценную деревяшку, что я скажу твоим родным? Принесу горку пепла?

Энна-эной осторожно положила на ладонь свой талисман, еще раз оглядела его со всех сторон и медленно спрятала на груди. Потом с легкой паникой в глазах присела на корточки и настороженно тронула застывшие стебли травы. Перевела взгляд с пепельно-серой проплешины на буйную зелень, огороженную веревкой, и вздохнула:

– Надеюсь, у тебя будет потом время рассказать мне про эту часть эльфийских знаний, которая неожиданно оказалась скрыта от меня.

– Расскажу. А сейчас давай седлать коней и тронемся в путь.

– А кочевники?

– Эти уже нам не помешают. Другие же или сбегут от нас, или так же обратятся в прах. Я пока позабочусь, чтобы собранные припасы в дороге не пропали. Ближайшие дни нам не стоит рассчитывать на свежую дичь.

Солнце едва покатилось на закат, когда прочь от холма бодро промчались два необычных скакуна. На костлявых спинах крепко держались прикрученные веревками седла, сзади горбатились мешки с поклажей. Глэд отдал все собранные стрелы эльфийке, оставив себе лишь проверенный в бою имперский меч и несколько ножей.

Невидимая глазу волна холода катилась впереди скачущих всадников, высушивая травы и цепляясь незримыми зубами в любую живую плоть. Мелкие звери, почувствовав смертельную опасность, разбегались в стороны, птицы старались не пересекать незримую сферу, надежно ограждающую путешественников. Кто не смог убраться с пути или пытался забиться в нору, каменели на мгновение и рассыпались в прах.

Ярко белеющие на солнце копыта скакунов крошили хрупкую траву. Целенаправленно мчащиеся к южным пределам беглецы оставляли за собой хорошо заметный в степи серый след. Усталый человек мрачно всматривался в расстилающиеся перед ним просторы, повторяя про себя:

– Заплатить цену, неподъемную цену! Плевать! Я доберусь до Галантов, узнаю тайну ночных кошмаров и после этого вернусь домой. Никто и ничто не заставит меня остаться в этом проклятом богами мире! Я иду домой. Домой…