Глава 12
– Рассказывай.
– Основная часть армии ушла из города на усмирение юга. Командует армией друг консорта, генерал Федор. В городе осталась стража и охрана. Консорт и его советница Шанти постоянно на заводе, с оружейниками. Уезжают часа через три после рассвета и возвращаются за полдень. Во дворце остаются императрица с наследником и бывшая жена консорта с его дочерью.
– Какова охрана дворца?
– Очень сильная. Особая гвардия – спецназ, ну и обычные охранники. Спецназ вооружен пистолетами и штуцерами. Против них никто не устоит. Обычные охранники тоже непросты – у них пистолеты. А также сабли, алебарды, копья и все такое прочее. Насколько я знаю, круглосуточно несут службу триста человек плюс шестьсот человек в казарме возле дворца. После уличных беспорядков охрана усилена и обучена быстро блокировать улицы вокруг дворца.
– Что такое пистолеты, штуцеры? Можешь описать действие?
– Штуцеры – это такие металлические трубки на деревянном ложе, прикладываются к плечу. Имеют два заряда, два раза выстрелил – перезаряжай. Перезарядка происходит в течение двух-трех секунд, их специально тренируют делать это быстро. Штуцер стреляет пулей – это такая продолговатая металлическая болванка, которая пробивает любые латы на расстоянии в несколько сотен метров. Эти солдаты непобедимы.
– А что такое пистолеты?
– То же самое, что и штуцеры, только очень короткие, для ближнего боя. Вся армия Балрона перевооружается, у всех будут штуцеры, винтовки и пистолеты.
– Что такое винтовки?
– То же самое, что и штуцеры, только длиннее и дальнобойнее. И диаметр стволов поменьше. Трубок этих самых.
– Как защищен порт?
– Никак. У нас с давних времен не было морских сражений, даже флота военного почти нет – не считая кораблей стражи. Ни катапульт, ничего. Единственная серьезная опасность – «Акула». Она одна может разнести целый флот.
– Что за «Акула»?
– Корабль береговой охраны. Его переоборудовали несколько месяцев назад. Он может двигаться без парусов, покрыт металлической броней, на нем стоят две пушки и восемь пулеметов. А еще на нем находится абордажная команда – пятьдесят человек отборных головорезов спецназа.
– Уничтожить целый флот? Ты не врешь? Сказки…
– «Акула» в одиночку уничтожила несколько десятков кораблей в бухте острова Шинунал. И весь город Шинунал. На месте города теперь только обугленные остовы домов, причалов больше нет, а корабли пиратов лежат на дне бухты. Информация точная.
– Чем же она так? Как такое возможно?
– Пушки. Пушки бьют на несколько верст, выбрасывая снаряды – металлические болванки, которые взрываются при попадании в цель, уничтожая все, во что попали. Один-два выстрела – и корабля нет. И пулеметы – представьте себе штуцер, который выбрасывает пули беспрерывно, как будто поливает струей воды. Это смерть, плавающая смерть – вот что такое «Акула». Но она сейчас в экспедиции, патрулирует между Шинуналом и границей Славии. Отлавливает последних оставшихся пиратов. Они же не все были в порту – кораблей двадцать осталось на плаву и усиленно грабят, зная, что скоро их прижмут совсем. Грабят всех – и славийцев, и балронцев. Вот «Акулу» и отправили показать им, кто в доме хозяин. Ушла три дня назад, и насколько знаю – дней на десять точно. А может, и больше.
– Хорошая новость… очень хорошая. Расскажи о заводе – что это за завод? Что на нем делают? Какова охрана? Все, как о дворце императрицы.
– Завод. Это фактически город в нескольких верстах от столицы, и сам он тянется на несколько верст. Окружен стеной, как город. Находится на берегу реки. Это город-мастерская с населением в несколько тысяч человек. Точное количество жителей неизвестно. На его территории имеется химическое производство, изготовление изделий из металла и… да чего там только нет! Описать это трудно и займет много времени. Главное – там делают все оружие, что изобрел консорт и его инженеры. Там же склады с готовым оружием и снарядами к нему. Вокруг завода живут рабочие – каждому построен дом. Город, настоящий город. На территорию завода вход только по специальным разрешениям, отпечатанным на бумаге, – их называют пропусками. Работают круглосуточно, по очереди – это называется посменно.
– Да плевать, как они работают! Охрана! Сколько охраны?!
– Точное количество неизвестно. И не в количестве дело. Завод окружен стеной десятиметровой высоты и четырехметровой толщины, которую не пробьют и стенобитные машины. На стене стоят пушки, пулеметы и еще какие-то штуки, которые только что появились – что-то вроде пушек, что ли. Говорят, страшные по силе приспособления. На заводе запасы продовольствия на случай осады, воды у них хватает – из реки. В случае опасности они могут держать осаду месяцами, а то и годами. Оружия у них – горы. Кроме того, можно вооружить рабочих. На территорию завода попасть без разрешения невозможно. Подойти – тоже.
– По реке?
– Решетки до самого дна, стена выходит и за реку. Стена длинная, но охраны хватает, чтобы успеть везде, где им нужно быть. Подойти незаметно нельзя – деревья вокруг срублены на пятьсот метров, бугры срыты. Ровная площадка, на которой можно уничтожить любое войско – вспомните «Акулу», что она сделала с Шинуналом, – так это еще страшнее.
– А дома вокруг? Они охраняются? Ну те, где живут работники.
– Стража. Патрулируют. Обычная стража, с обычным оружием. Ловят дебоширов, воров – как обычная стража. Такой, как на территории завода, стражи нет.
– А что, у охраны императорского дворца нет пушек и пулеметов?
– Мне об этом неизвестно. Туда не подпускают чужих, останавливают на подходе, за два квартала. Может, и есть. Скажите, вы готовите вторжение Славии в Балрон? По морю вы не пройдете – придется идти мимо «Акулы», а она потопит флот. По суше… я бы уже знал, если бы войско, способное взять столицу, подходило к ее стенам. Кто вы, госпожа? Мне сказали, что вы из Славии…
– Тебе какая разница? С какой целью спрашиваешь? Я тебе плачу, ты даешь информацию. Заткнись. Говори только тогда, когда я спрошу. Иначе ты умрешь и не воспользуешься своим золотом.
– Да я ничего, – нахмурился Данеро. – Надеюсь, я не пострадаю за то, что дал вам эту информацию…
– Надейся, – улыбнулась Натороканта и, ухватив Данеро за голову, переломила ему шею, как сухую ветку. – Все мы на что-то надеемся, не правда ли?
Она встала, отбросив труп бандита, положила назад в сумку мешочки с золотом, которое принесла для оплаты за информацию, и вышла из кабинета, накинув на голову капюшон. Она узнала то, что хотела. Можно было бы, конечно, не убивать подонка, но… зачем рисковать? Зачем ей слухи о том, что скоро начнется вторжение. Вместе с Данеро умерла и информация. Человеком больше, человеком меньше – какая разница? Больше ей от него ничего не было нужно.
Драконица проскользнула мимо охранников, равнодушно посмотревших ее вслед, прошла через зал трактира и оказалась на темной ночной улице. Пройдя примерно с квартал, Натороканта запрыгнула в ожидающую ее карету, и та тут же тронулась, увозя седоков подальше от страшного района. Человек, сидевший в карете, облегченно вздохнул и спросил:
– Узнали то, что нужно? – И, не дождавшись ответа от надменной собеседницы, добавил: – Данеро знает все об этом городе и его жителях. Скажите, я могу рассчитывать на то, что, когда захватят город, мои владения останутся целы? Что меня не тронут?
– Можешь, – фыркнула драконица и приказала: – Вели кучеру остановить здесь. Вот твое золото, оно не понадобилось. Здесь я сойду. Если понадобишься – я тебя найду.
Она вначале хотела убить и этого человека, но передумала. Может, пригодится… Уже когда рассталась с ним – пожалела, надо было и его убить. Зачем он теперь нужен?
Владелец кареты мелко закивал головой на слова собеседницы – он считал Натороканту представительницей славийского правительства. Драконица проникла в его дом и пригрозила смертью, если он не поможет ей узнать нужную информацию. Он и вывел ее на Данеро. Кстати сказать – барон был третьим, к кому она обратилась за помощью. Драконица просто выбирала дома побогаче, проникала в них под личиной птицы или кошки, а потом искала того, кто может ей помочь в поиске нужных сведений. Два предыдущих аристократа были ей совершенно бесполезны, потому она уничтожила их без всякого сожаления. Можно было, конечно, просто полететь в тот же дворец или на завод и самой попытаться узнать все, что ей нужно, но кто знает – вдруг они умеют распознавать ауру дракона? Зачем рисковать? А кроме того, ей был нужен человек, который даст полную информацию не только о заводе – обо всем, что делается в городе. И она такого нашла. Пусть даже и пришлось попутно убить несколько человек.
Теперь на картину происходящего легли последние мазки. Все складывалось на удивление удачно для армии вторжения, и Натороканта торжествовала – завтра утром корабли Островного королевства воткнутся своими носами в землю Балрона. Первоначальный план следовало изменить, ни к чему скрываться и высаживать армию где-то вдалеке – не лучше ли сразу высадиться в незащищенный порт? И не надо преодолевать городскую стену – идиоты не удосужились защититься со стороны моря!
В глубине души драконицы копошились сомнения: неужели люди могли допустить такую оплошность? Но она быстро отбросила эти мысли – люди вообще такие идиоты! Они и не такую дурость вытворяют. А в то, что их оружие такое страшное, такое могучее, она не верила. Один корабль уничтожил целый флот? Чушь! Но тогда, возможно, Данеро врал и про другое?
Запутавшись в своих мыслях, сердитая драконица приняла облик большой морской птицы и взлетела в небо, взяв курс на корабли армады. Лететь пришлось несколько часов. Выбрав судно, над которым развевался королевский штандарт, Натороканта скользнула вниз и через минуту уже стучала в дверь, за которой спал Дроган.
– Дрыхнешь? – бросила она, стремительно врываясь в каюту. – Слушай внимательно. Планы высадки меняются. Срочно передай на корабли: изменить направление движения на пять градусов влево. Будем высаживаться прямо в столице, в порту. Он не защищен. Кстати, нам везет – армия Балрона недавно ушла на юг, умиротворять мятежный район. Балрон сам падает нам в руки. Передавай приказ, и я кое-что еще расскажу, очень важное…
Дроган кивнул и вышел из каюты. Через несколько минут с флагманского корабля понеслись серии вспышек – сигнальщик передавал на остальные корабли приказ короля. Дроган проследил за исполнением и снова вернулся в каюту, где его ждала драконица, нетерпеливо постукивающая пальцами по столу.
– Теперь слушай! – И Натороканта изложила все, что узнала о защите порта, дворца и завода.
Дроган слушал не перебивая, потом спросил:
– Их оружие на самом деле такое сильное? Или это россказни?
– Возможно, что и не россказни, – неохотно призналась драконица. – В любом случае, пока не попробуем, не узнаем. В общем, так: высаживаемся, часть сил отправляешь к дворцу, часть пусть режет горожан. И часть – на завод. Только не бегите, как бараны, к заводу – вначале небольшой отряд, на разведку. Потом только основная группировка. Когда войдете во дворец – мне императрица и ее сын нужны живыми. И ее муж – тоже. Он будет работать для нас, а чтобы заставить его – возьмем жену и сына. Остальных можете вырезать. Впрочем, нет. Бывшую жену оставите в живых и ее дочь. Это тоже его ребенок, так что пригодится. Отдыхаем. Завтра будет тяжелый день…
Драконица подошла к кровати и упала на нее, раскинув руки и закрыв глаза. Ей предстояло многое обдумать, и не только завтрашний бой. Что бой? Проиграют они завтра или победят – она все равно в выигрыше. Но как хочется заполучить этого Андрея! С ним бы она точно завоевала весь мир…
Наблюдатель на смотровой башне порта протер сонные глаза, потом взял глиняную бутыль с водой, вылил немного на ладонь и плеснул в лицо. Прохладная жидкость освежила, а то хоть палочки под веки вставляй, чтобы не закрывались. Ночное дежурство всегда очень тяжелое. Лучше два дневных, чем одно ночное. Однако были и свои преимущества – все утром на службу, а он в постель, немного поспит, потом затащит в постель Дагру и… потом снова поспит. Чем не жизнь? Так-то служба на смотровой башне необременительна – стой и смотри в море. Только вот что там увидишь – редкие купеческие суда, которые не отстоялись ночь на якоре по причине своей торопливости, да пираты, которые, впрочем, давненько тут не появлялись. Они лежат на дне морском – чего им появляться-то? Так что спи и спи. Как же, дадут тут поспать! Чертов проверяющий может притащиться в любой момент, а тогда прощай недельное жалованье, и плюс шкуру спустят плеткой. В прошлом месяце Граст заснул на посту, да еще и нажрался вина – так его прогнали сквозь строй и всю спину исполосовали! Новый начальник портовой стражи сам не спит и другим не дает! Ну вот сказать по правде – какого демона туда смотреть? Ну что там в темноте на этом демоновом море можно увидеть? Кто там может… что? Что это?
Стражник завороженно смотрел на стаю здоровенных кораблей, похожих на громадных морских птиц. Они, как в дурном сне, медленно, но верно приближались к берегу. Даже в предутренней серой тьме было видно, как поднимаются и опускаются весла, толкая суда вперед, и большие белые паруса раздуваются под утренним ветерком. Отсюда, с расстояния в несколько верст они казались маленькими, будто игрушечными, но солдат видел, насколько они велики.
«Славия? Вторжение!» – первое, что подумал стражник и ударил себя кулаком в лоб: проспал, болван! Их надо было заметить еще на горизонте! А он… Впрочем, как их заметить в темноте? (Он не знал, что Натороканта специально подгадала так, чтобы корабли подошли под утро, задержала эскадру за пределами видимости с берега.)
Стражник рванулся к бронзовому колоколу, висящему посреди башенной площадки, и, ухватив за толстую веревку, стал раскачивать тяжелый язык. Ему всегда хотелось попробовать, как звучит этот колокол. Говорят, что в него били редко – последний раз, когда в порту был большой пожар и сгорело судно, груженное хлопком. Но тогда он еще не служил. Ему всего-то от роду двадцать лет. Только женился. Жена на сносях, и вот – вторжение. Везет как пловцу, сожранному акулами…
Густой металлический гул полетел над предутренним портом, над городом, над заснувшими причалами. Начальник береговой стражи вскочил с постели – звук колокола был таким могучим, что разносился на всю округу, тем более что жил главный стражник недалеко от порта, чтобы в случае чего прибежать на службу за считаные минуты.
Выглянул в окно – на башнях горели сигнальные огни, подкрашенные специальным порошком в красный цвет. Вторжение! Опасность! Сбор всем!
Хестар лихорадочно натянул штаны, нацепил портупею с мощным двуствольным пистолетом, надел саблю, потом вспомнил – надо кольчугу. Хотел вернуться, но махнул рукой – некогда!
До порта было около полутора верст бегом, и пробежал он их в рекордное время, как будто бежал от смерти.
В порту уже все кипело – бегали дежурные наряды, солдаты с заряженными штуцерами выстраивались цепью, на башнях расчехляли плотно укрытые брезентом пулеметы и пушку.
Всего было четыре «акура» и одна семидесятишестимиллиметровая пушка, стрелявшая разрывными снарядами. Начальник портовой стражи просил поставить ему больше орудий, но, увы, часть пушек ушла с Федором, часть стояла на стенах завода, две на «Акуле»… порту досталась только одна. И четыре пулемета. Боевых действий после того, как разгромили пиратов, не предвиделось, так что смысла в особом усилении порта никто не видел. И теперь Хестар сжимал кулаки так, что ногти до боли врезались в ладони, – если бы пушек побольше! Если бы…
– Гонцов во дворец! Быстро! В казармы! Поднять всех! Стрельба по команде! Приготовились!
Начальник стражи вглядывался в подходившие галеры. Они были уже довольно близко и неслись, как будто на них установили паровые двигатели, – им помогал утренний ветер с моря, раздувавший огромные паруса. На каждой галере виднелось не менее полутора сотен человек. Чужаки уже поняли, что их обнаружили, не скрывались и распевали что-то ритмичное, грозное, отголоски доносились и до башни, на которой стоял начальник стражи. Хестар прикинул расстояние и скомандовал:
– Пушку наводить! Бей по ближайшим, без команды! Как только начал тонуть – бей другого! Удачи, ребята! Пулеметчики – огонь, как только корабли окажутся в пристрелянной зоне. То же самое штуцерники. Упавших в воду не бейте – пусть акулы работают. Ребята, покажите все, чему вас учили все это время! Огонь!
Щелкнул затвор, через несколько секунд пушка рявкнула, выбросив ослепительный в предутреннем сером тумане столб пламени, и началось…
Пушка била каждые несколько секунд. Снаряды ложились довольно точно – каждый второй выстрел накрывал галеру. Увы, точнее не получалось. Галеры не стояли на месте, приходилось все время менять прицел, притом они были направлены носом к берегу и представляли собой гораздо меньшую по размерам мишень, чем если бы повернулись бортом. В любом случае – десяток галер уже были разбиты, три тонули, а еще три качались на зыби и усиленно тушили возникший на них пожар.
Пулеметы поливали чужие корабли смертоносным дождем, сметая с их палуб все живое. Пули с чавканьем впивались в дубовую обшивку, пробивали ее, и многие весла уже бессильно повисли у бортов кораблей, вырвавшись из рук мертвых гребцов и мешая судам продвигаться к берегу.
За полчаса из ста кораблей, недавно бодро рассекавших волны, остались относительно целыми всего шестьдесят. Пулеметы и пушка выкосили около пяти тысяч воинов Островного королевства.
Увы, как ни старались защитники порта остановить неприятеля на подступах к берегу – армада упорно продвигалась вперед. Эти люди не знали страха. Вся их жизнь была подготовкой к смерти, и что им смерть, когда в загробном мире их ждали лучшие наложницы, вкусная еда и дуэли с утра до вечера! Вот жизнь, достойная воина, и нужно лишь умереть, чтобы оказаться в божественных чертогах. Главное – не струсить, и будешь на небесах. А если струсишь – демоны заберут тебя в ад и будут пытать вечно, вечно, вечно!
Когда корабли приблизились на расстояние пятисот метров, к обстрелу подключились штуцерники – они били залпами, по команде капралов, а потом кто как хотел, выбирая себе отдельную цель. Уже были видны лица русоволосых и рыжих бородачей, потрясающих мечами и топорами. Они что-то кричали, но никто не мог понять что. Этот язык не был известен в Балроне.
Когда галеры были метрах в трехстах от берега, подоспело подкрепление из дворца, во главе с Андреем и Шанти. Они привели полк спецназа, и те тут же включились в обстрел. За те минуты, что галеры шли эти триста метров, они потеряли еще три тысячи экипажа, расстрелянные в упор прямо на кораблях и при высадке на берег.
Галеры воткнулись в берег, в причалы, и с них выплеснулась ревущая орда здоровяков, залитых кровью товарищей, разъяренных и бесстрашных. Каждый штуцерник успел выпустить еще по два заряда, пока их не смяли – чужаки рубили балронцев так, будто в них вселились демоны, не обращая внимания на раны и хлещущую из них кровь, били, пока не падали, изрубленные чуть ли не на куски. Их было много, слишком много, и они подавляли массой и яростью.
Балронцы дрогнули и стали отступать к башням с пулеметами. Пулеметы молчали – их нельзя было использовать, пока защитники порта находились в такой близости к врагу.
Андрей и Шанти отступали последними, будучи на острие сопротивления. Они стояли рядом и рубили всех врагов, что имели неосторожность приблизиться к ним на расстояние удара сабли. Каждый удар, нанесенный кем-то из этой пары, убивал или калечил. Они встали перед входом в башню и, пока внутрь не вбежали оставшиеся в живых бойцы, не оставили свою позицию. Все башни были соединены переходами, так что, попав в одну, можно было перейти во все остальные.
Неожиданно напор врага ослаб, и, подчиняясь команде, чужаки побежали из порта в город, устилая землю трупами – вслед им начали бить все пулеметы, уже раскаленные от перегрева.
Андрей прислонился в стене, стер запястьем кровь со лба и тихо сказал:
– Это будет славная охота, Маугли…
– Ты с кем разговариваешь? – мрачно осведомилась Шанти, бросая на землю здоровенную абордажную саблю. – Они к дворцу побежали и к заводу! Надо что-то делать!
– Я знаю. Нужно подумать. Самое плохое, что они подобрали оружие с наших бойцов. Вот теперь начнутся настоящие проблемы.
– Ушли в город! – задыхаясь, доложил подбежавший Хестар, чудом уцелевший в битве.
– Сейчас они режут горожан, – кивнул Андрей. – Завод прикрыт, дворец прикрыт, там они ничего не достигнут. Нужно ударить им в спину. Что это за люди, не знаете?
– Никогда не видел таких. Говорят непонятно. Некоторые слова вроде знакомы, но… Мы их как косой скосили, а им хоть бы что! Да что же за твари такие?!
– Сколько осталось бойцов?
– Сотни две. Погибли две тысячи, – угрюмо пояснил начальник береговой стражи, глядя на территорию порта, устеленную трупами и тяжелоранеными, стонущими, кричащими, как дети, бьющимися в последних судорогах. – Эти гады бросили свои галеры – и в город! Они ненормальные. Не могут люди быть такими! Их даже пуля не останавливала! Я видел! Насквозь прострелили, а он бежит! И зарубил стрелка!
– Хватит нагнетать, – перебил его Андрей. – Берите бойцов, собирайте раненых, оружие и сносите в башни. Мы с госпожой Шанти – к дворцу. Сотню бойцов со мной. Все ясно?
– Ясно. Выполняю! – Хестар отсалютовал и побежал к башне.
Через несколько минут перед Андреем выстроилась шеренга солдат, которых отрядили им с Шанти в сопровождение, плюс трое оставшихся в живых личных телохранителя Андрея.
Андрей обвел взглядом море, усыпанное обломками судов, поле боя, в два слоя переложенное трупами, и скрипнул зубами – как бы сейчас пригодилась бригада, что ушла с Федором! Лучшие бойцы! Умелые, тренированные! Вернуть назад? Как? Если только Шанти?..
– Девочка, на тебя надежда. Лети за Федором. Пусть бросает все – обозы, пушки – и галопом на помощь. Дворец они не возьмут, завод тоже, но Анкарру снесут и жителей перережут – это точно. Лети, сестренка!
– Поняла, – передала Шанти. – Лечу!
Драконица быстрым шагом отошла за выступ башни, где ее не могли видеть солдаты, Андрей же переключился на новую задачу:
– За мной! Стрелять по команде, не отставать! Бегом!
Во главе отряда он побежал к дворцу, лихорадочно соображая – а как вообще-то он сможет туда войти? Если дворец осадили? Был путь, но… А куда деваться? Опять в канализацию… И он повернул к тому месту, где труба выходила к берегу моря.
Когда Андрей выскочил за дверь и в коридоре зашумели, затопали солдаты, Антана вскочила и стала быстро одеваться, не прибегая к услугам служанки. Она вообще терпеть не могла этот обычай – почему это императоров должны одевать слуги, как будто у них самих не хватало на это сил? Ну да, все эти платья с корсетами требовали помощи, самой управиться с множеством крючков и шнуровкой было мудрено, но императрица и не носила неудобных платьев. За ней следом и придворные дамы избавлялись от дурацких кринолинов и корсетов.
Андрей очень поощрял такие простые, элегантные наряды и даже подсказал несколько фасонов платьев, которые сидели на императрице умопомрачительно.
В этот раз Антана надела мужской костюм. Война есть война. Мужское дело.
Огляделась по сторонам и пожалела, что Андрей не оставил ей пистолета. Он объяснял это тем, что не дай боже ребенок ухватится за спусковой крючок – и будет беда. В крайнем случае, если приспичит, она и голыми руками уложит кого угодно. Конечно, она слабее Андрея, но толпу мужиков разбросает за секунды. Все-таки оборотень, Зверица.
– Анта, что случилось? Что? – В комнату ворвалась Олра, на руках она держала Марго, уже одетую в ползунки и ботиночки. За ней следом в комнату вплыла кормилица, напоминающая «Акулу» своими могучими обводами, – она держала на руках Марка, за ней Никат, который был телохранителем Олры. Семья Никата жила во дворце, чтобы ему было удобнее круглосуточно быть рядом с хозяйкой. Следом вошла воспитанница Олры Дирта, которую некогда Андрей спас от насилия в трущобах славийского города. Появился и Зоран, зорко поглядывающий по сторонам единственным глазом. Они все вопросительно посмотрели на Антану, и та, помедлив пару секунд, сказала:
– Нападение на столицу с моря. Андрей и Шанти с полком гвардейцев побежали в порт отражать нападение – слышите, пушки бьют? Нам приказано сидеть во дворце и… не бояться. Все будет хорошо!
– Ваше величество! – За спинами приближенных появился Зиртон, начальник личной охраны императрицы. – Господин Андрей приказал поставить охрану вокруг ваших покоев. Прошу вас, пройдите в обеденный зал, там приготовлен завтрак и все необходимое для детей.
– Спасибо, Зиртон. – Императрица взяла из рук кормилицы Марка, прижала к себе, как свое главное сокровище, и быстро пошла по коридору. За ней последовали остальные.
Возле входа в обеденный зал стояли десятка три солдат в полном боевом вооружении, они отсалютовали императрице и распределились по коридору, наблюдая за окнами и дверями.
К завтраку никто не притронулся. Люди хмурились, на лицах тревога, и лишь младенцы радостно гугукали и вопили, требуя, чтобы их спустили на пол. Кормилица скептически смотрела на то, как Антана обращается с ребенком, на Олру, пытающуюся справиться со своим сокровищем, потом предложила:
– Ваше величество, да пустите его поползать! Госпожа Олра, вы тоже! Какая разница, сидят они у вас на руках или же ползут? Если что, мы их сразу подхватим! Да и что может случиться – тут солдат больше, чем блох на дворовой собаке!
– И правда, чего это мы? – облегченно вздохнула Антана. – Спасибо, Ганга, немного успокоила. Действительно, чего это мы? Дворец это сущая крепость, Андрей наставил охранников, пулеметы на крыше – чего нам бояться? Даже драконы не пробьются!
– Хе-хе-хе, драконы! – заухала кормилица. – Скажете тоже, ваше величество. Драконы! Пока что я тут одного дракона вижу, и тот одноглазый! – Огромная женщина легонько толкнула Зорана в плечо, и он чуть не свалился от дружеского тычка.
Антана с усмешкой подумала, что кормилица, если бы захотела, могла бы, наверное, самого Никата в узел завязать, и это притом, что он когда-то был кулачным бойцом и выступал на арене.
– Пулеметы! – озабоченно сказала Олра. – Пулеметы начали стрелять! Слышите? Похоже, что приступ. И в ворота бьют. Антана, во дворце есть запасной выход? Так, на всякий случай…
– Есть. Через канализацию. Подземный ход из кухни, правый крайний чулан. Там люк под замком. Ключ лежит наверху, за балкой. Мало ли что случится – спасайте детей. Слышала, Ганга?
– Слышала, ваше величество… Но чего вы удумали? Да не взять нас никому. Там стены толщиной в человеческий рост! И ворота железные!
– Это точно, железные, – проворчал Никат. – Слышите, бьют чем-то? Как в колокол. Пойду узнаю, что там и как.
– Да-да, сходи, Никат! – обрадовалась Антана. – И поскорее возвращайся. Девочки, давайте-ка позавтракаем. Что значит не хотите? Давайте-давайте, легче будет. Дирта, Олра, садитесь за стол…
Полчаса прошло в тревожном ожидании, наконец вернулся Никат. Он был хмур как туча.
– Ну что, что? Что там? – наперебой стали спрашивать женщины.
– Обложили. Тысяч семь, не меньше. Но это еще ерунда. Хуже вот что: они где-то взяли штуцеры, – видать, наших в порту положили – и теперь садят из них по охране. Стреляют плохо, неумело, но голову поднять невозможно – того и гляди снесут. Двух пулеметчиков уже убили. Ну и из луков тоже недурно бьют. Ворота держатся. Их надо сутки долбить, и крепко, чтобы петли хотя бы расшатались. Ночи будут ждать, а потом пойдут на штурм. Сейчас просто обложили и стерегут, чтобы никто не ушел. Ребята слышали, вроде как штурмовые лестницы сколачивают. А в городе беда – режут всех, под корень. Убивают, насилуют. С крыши слышно, как люди кричат.
– Тише, Никат! – Антана, бледная как полотно, поспешно закрыла уши Дирты руками. – Детей напугаешь. Главное – Андрей жив? Что в порту?
– Говорят, видно, что на башнях люди ходят. Значит, кто-то да жив. Про его высочество ничего не знают, сведений нет – мы отрезаны. Набили гадов кучу – вся дворцовая площадь усыпана трупами. Но и нашим досталось, убитых и раненых сотни три. Они на стены полезли, пока их сбили, пока что… а потом они палить начали. Ворота все во вмятинах. Хорошо господин Андрей штуцеры делает, железо в палец толщиной – пули едва не пробивают. Подмога нам нужна. Наших сил не хватит, чтобы выбраться и напасть на чужаков. И говорят – они дурные какие-то! Лезут, их режут, бьют, простреливают, а они как безумные – лезут, и все! Умирают с улыбкой! И откуда этих тварей принесло…
– Что у вас?
– Дворец осажден. Готовим штурмовые лестницы. Держим гарнизон дворца в напряжении, постреливаем по окнам и дверям.
– Сколько их оружия захвачено?
– Около тысячи. Раздали самым умелым и сообразительным. Впрочем, там и соображать особо нечего – пленные все показали, когда с них начали снимать кожу. Вот этот рычажок отодвинуть, потом раз! – переломили. Сюда вставили вот эти штуки. Закрыли до щелчка, направили туда, куда надо попасть, нажали вот сюда, на рычажки. Все. Конечно, попасть из этого трудно, это не лук, но эта штука пробивает навылет двух человек, если попадет. Случайно нажали, когда рассматривали, – двое наших полегло. Очень сильная штука. Со стрелками можно бороться, только если до них добежал. В рукопашной эти парни полное дерьмо. Но с этими штуками – они сильны. Штуцер, так называется оружие. А это – патроны. Как ты, Дроган, приказал – собрали все, что нашли. Большую часть отдали тем, кто пошел к заводу. Но и тут много осталось. Ты великий король! С таким оружием мы захватим весь мир!
– Захватим-захватим, – усмехнулся Дроган. – Только дожить надо до захвата. Мы только в город вошли, а уже потеряли почти половину воинов. Нужно взять завод. Там этих штуцеров – как деревьев в лесу. У меня есть информация, что там и посильнее есть оружие. Завод нам важнее всего. Возьмем завод – все наше будет. Ты предупредил, что все пространство перед заводом простреливается? Что там стоят такие же штуки, как в порту?
– Предупредил. Мы собрали жителей, согнали в кучу и сейчас их гонят к заводу. И здесь тоже скоро появятся. Прикроемся горожанами. Они не будут стрелять по своим из тех скорострельных штуцеров. И из громов тоже не будут. Так что подойдем вплотную. Решили сделать так: связать пленных веревками и пустить рядами – ряд горожан, ряд воинов. Наши пойдут в полуприсяде, так что их будет почти не видать. А горожане еще потащат штурмовые лестницы. Чего им просто так прогуливаться? Пусть работают.
– Молодец, – ухмыльнулся Дроган. – А если все-таки с завода начнут палить по своим?
– Не начнут, – криво усмехнулся глава самого большого клана и одновременно один из главнокомандующих королевского войска. – Мы бы стали стрелять. Они – нет. Эти южные люди слишком мягкотелы. Так что ты все правильно рассчитал. Чтобы убить нас, им придется убить горожан.
– Проблем с горожанами не было? Нападения?
– Были, конечно. Но когда на глазах соседей разрубаешь на куски всю семью, которая пыталась сопротивляться нашим воинам, – пыл сразу убавляется. Я же говорю, это мягкотелые южане. Потери есть, но мало. Местные запуганы, ошеломлены и не знают, что делать. Все будет так, как задумано. А потери… какая война без потерь? Теперь эти воины пируют в чертогах богов. Славная смерть.
– Славная.
Дверь распахнулась, и в зал вошел незнакомый солдат. Он молча, не глядя на присутствующих, прикрыл массивную дверь, затем деловито запер ее на два стальных засова, которые располагались сверху и снизу двери, уходя в косяки.
Все двери во дворце были массивными и снабжены подобными запорами, поговорку «мой дом – моя крепость» здесь бы восприняли вполне нормально – а как еще-то? Каждая комната во дворце была бы в случае нападения рубежом обороны, и эти двери с запорами позволили бы хозяевам уйти в более безопасное место, дав время на отступление.
– Солдат, ты кто? – насторожилась Антана. – Зачем ты запер дверь? Кто тебе разрешил? Никат, проверь, что это за человек…
Антана не договорила – ей в нос вдруг бросился чуждый запах, пахло как-то странно, так пахло от Шанти, а еще – от солдата исходила волна такой злобы, такой ненависти, что она просто била в мозг как молотком.
– Назад, Никат! Не подходи к нему! Это дракон! – крикнула Антана, вскакивая с места. – Зоран, Олра, уносите детей! Скорее! Ганга, помоги им! Уходите, я его задержу!
– Узнала, сука! – ухмыльнулся незнакомец и сбросил с себя шлем, куртку, оставшись в рубахе и штанах. – Долго я ждал этого момента! Долго! Чтобы ты знала, кто тебя убил и за что, – я Хевессанор. Да-да, тот самый. Твой муженек рассказывал обо мне, да? Я вижу, рассказывал. Он убил моего друга. Он нанес мне раны – и телесные, и душевные. Он оскорбил меня. Он умрет. Но прежде умрешь ты. Вы все умрете. И все ваши мерзкие детеныши. Много болтаю, да? А куда вы денетесь. Ваша охрана спит сладким сном, бежать вам некуда, и я буду вас рвать на части, как косулю на охоте.
– Берите детей и бегите, Зоран, Олра!.. – почти прохрипела Антана. – Негоже вам видеть, что сейчас будет!
– Стоять… Еще движение, и я вас разорву. А так вы еще немного поживете. – Человек вдруг замерцал, и на его месте оказался здоровенный дракон, с рогами, с гребнем на голове, с крупной чешуей, переливающейся черно-золотым цветом. «Он был бы красив, если бы не был так страшен», – подумала Антана. А еще подумала: «Почему он такой маленький? Ведь Андрей говорил, что эти два дракона были такими громадными, что ломали толстенные деревья, как спички! – И тут же сама себе ответила: – Да он просто не умещается в комнате! Он выбрал себе такой размер, который позволяет передвигаться по комнате без особых усилий!»
Дракон вдруг фыркнул и выпустил желтоватое облако. Запахло чем-то сладким, как будто в зале находилось много подвядших цветов, источающих терпкий аромат. Люди вдохнули отравленный воздух и замерли как статуи.
Кормилица, державшая обоих младенцев, застыла, будто выточенная из камня.
Никат словно окаменел, и правая рука его сжимала саблю, которую он вытащил откуда-то из-под стола.
Зоран замахнулся табуреткой, которой явно хотел забить дракона до смерти.
Дирна застыла возле Олры, вцепившись в ее платье, а Олра… Олра стояла как ни в чем не бывало, недоуменно поводя головой из стороны в сторону.
Кстати сказать, младенцы тоже не собирались спать, весело гугукая и пытаясь вырваться на свободу, размахивая руками и отталкиваясь от монументальной груди кормилицы.
– Анта, ты не пугайся… я не совсем человек, – сказала Олра. – Я оборотень.
– Давно? – сквозь зубы процедила Антана, глядя на дракона, оскалившего зубы в подобии улыбки.
– После родов. Случайно заметила – разволновалась и перешла в Зверя.
– Кровь Андрея не пила?
– А почему я должна была пить его кровь, и при чем тут он? – удивилась Олра, делая небольшой шажок поближе к детям.
– Так он же оборотень. Я его крови хлебнула, вот и заразилась.
– Ты-ы-ы?! Ты тоже?!
– Это ты – тоже, а я давно оборотень, – парировала Антана, тоже делая шажок по направлению к своему сыну.
– Эй вы, твари, разболтались! – рявкнул дракон. – Куда направились? Вы за идиота меня считаете? Есть предложение – вы отдаете мне Андрея, а я оставляю в живых вас и ваших детей.
– Врет! Врет! – в один голос сказали женщины.
– Он все врет, – продолжила Антана, с ненавистью глядя на дракона. – Он убьет всех и хочет поглумиться. Ну что, подруга, отучим его глумиться? Навсегда!
Будто вихрь ворвался в обеденную залу, треснула одежда, разлетевшись в стороны, и вместо двух красивых, ухоженных женщин стояли две Зверицы с горящими от ярости желтыми глазами, с белыми клыками, похожими на кинжалы. Когти их оставляли глубокие царапины в паркете, и, когда Зверицы бросились на дракона, пластины паркета были безжалостно вырваны из пола могучими лапами.
Антана мгновенно увернулась от клацнувших рядом с ней клыков дракона и с ходу разорвала ему губу, повисшую жалкими клочьями. Олра нацелилась на лапу, и, несмотря на то что ее клыки так и не смогли пробить толстенную чешую монстра, сила ее челюстей, сомкнувшихся на лапе, была такова, что кости затрещали. Дракон завопил и ударом другой лапы отбил Олру к стене, сломав ей ребра с левой стороны тела. Олра ударилась о преграду и сползла на пол.
Антана прекрасно понимала, насколько малы их шансы убить дракона – он был невероятно, просто катастрофически силен, – но Хевессанор не мог увеличиться до своих настоящих размеров и задавить их весом. Даже сейчас он едва ворочался в помещении, будучи размером «всего лишь» со слона. Быстрые, сильные оборотни, работая в паре, все-таки могли нанести ему большой ущерб.
Пока дракон занимался Олрой, Антана снова вцепилась в морду дракона, добираясь до его желез, вырабатывающих яд, который при выдыхании мог образовать огненную струю. Шанти рассказала ей, где находятся эти железы – по бокам ноздрей и выходят в них специальными протоками. Пробиться к ним было трудно, но возможно. Если их не повредить, дракон может изменить планы и просто спалить всех, кто был в зале, предпочтя просто убить их, без всякого зверства и глумления.
Антана рвала морду дракона так, что летела чешуя, кусочки плоти, брызги крови, – она начала от губы и вспарывала Хевессанора как консервную банку, обнажая кости черепа. Дракон бил ее о пол, рвал лапами, катаясь по паркету, но никак не мог оторвать от себя, хотя располосовал ей бока так, будто Антану рубили топором.
После того как она вырвала ему глаз, Хевессанор вдруг попытался принять свой настоящий облик и, как следствие, застрял между потолком и полом, проломив перекрытие до самого фундамента. Дракона расклинило между каменными кладками – вероятно, он думал, что сломает стены, обрушит дворец, сам при этом не пострадав, но старинная кладка, сделанная из здоровенных обожженных кирпичей на растворе, замешанном с куриными яйцами, выдержала. Ее толщина составляла несколько метров, потому даже дракон не мог повредить эти стены.
Наконец Хевессанор опять уменьшился в размерах, оторвал Антану, превратившуюся к тому времени в рваный кусок мяса, и шмякнул ее о стену, переломив позвоночник. Потом тяжело встал, оглядывая все вокруг сохранившимся глазом, и было видно, что дракон едва соображает, что ему делать. У него была практически уничтожена вся морда с левой стороны – ликвидирована одна из ядовитых желез, вырван глаз, белел череп, с которого Антана содрала шкуру и мясо, свисавшие теперь кровавыми лентами. Но Хевессанор был жив. Пока жив.
Олра, очнувшаяся после страшного удара о стену, прыгнула на изорванную Антаной морду дракона и вцепилась в пустую глазницу, перемалывая могучими челюстями кости монстра. Он в свою очередь ухватил ее поперек тела и, сжав челюсти, буквально перекусил Зверицу пополам. Но поздно. За секунду до того как умереть, Олра отчаянным усилием раздробила череп Хевессанора, вонзив в его мозг свои длинные клыки и вырвав огромный кусок.
Дракон секунду стоял, покачиваясь как пьяный, затем рухнул на пол, подминая своих убийц, судорожно цепляясь за жизнь и не зная, что он уже мертв. В зале воцарилась тишина, прерываемая лишь хрипом умирающего дракона и радостным гугуканьем младенцев, для которых все произошедшее было лишь веселым представлением.
– Вот тут. – Андрей постучал в крышку люка, но она была прочной, как броня танка. – Закрыто изнутри, придется стучать, пока кто-то не откроет.
– А откроют? – с сомнением спросил сержант, стоявший рядом с Андреем в подземном ходе. – Откуда они знают, что это мы, а не враг?
– Спросят, надеюсь, – хмыкнул Андрей. – Давайте стучать.
– Чем? Приклады портить?
– Зачем приклады… дай-ка!
Бабах! Бах! – выстрелы в замкнутом пространстве ударили как молотом. Пули с визгом отрикошетили от металлического массивного люка и ушли в земляной пол.
– Никого не задело? Все целы?
– Все. Только чего-то там, наверху, не торопятся открывать…
– Подождем.
Минута, две, пять… Наконец голоса, едва пробивающиеся через толстую крышку:
– Кто? Кто вы?
– Зиртон, это Андрей! Открывай!
– Ваше высочество?
– Да я, я, скорее открывай!
Загрохотали массивные металлические запорные брусы, крышка медленно поднялась и тяжело упала на пол. Зиртон осторожно вгляделся в темноту, узнал Андрея и облегченно вздохнул, опуская пистолеты.
– Слава богу, вы… Мне повара сказали, что в чулане кто-то стреляет из-под пола, я не поверил, думал, спятили. Потом все же решил посмотреть. Ребята, это свои! Его высочество принц Андрей! Все по местам!
– Как вы тут? Как императрица, как дети?
Зиртон замялся, и у Андрея захолонуло сердце – беда!
– Ваше высочество, приношу свои соболезнования. Императрица погибла. – Зиртон опустился на одно колено и, сняв берет, склонил голову.
– Ты что несешь, Зиртон?! – У Андрея не слушались губы, прыгали, лицо перекосилось в страшной гримасе. – Как погибла?! О чем ты?!
– Пойдемте за мной! – Зиртон встал и, повернувшись, быстро пошел прочь из кухни, мимо испуганных поваров, мимо угрюмых охранников, держащих наготове пистолеты и ружья.
Почти пробежав анфиладу комнат, Андрей следом за Зиртоном оказался в обеденном зале. Первое, что бросилось в глаза, – фигуры кормилицы, Зорана, Никата, Дирты. Приближенные лежали на полу и как будто бы спали. Андрею пришлось через них перешагнуть, чтобы пройти дальше.
А дальше – дальше все пространство занимало невероятно огромное тело дракона – его так стиснуло между потолком и стенами, что он заполнил буквально всю комнату, как вода заполняет бутылку.
– Императрица, сын, дочь, Олра – где? – хрипло спросил Андрей, глядя на необъятную тушу, возле которой возились люди, заляпанные кровью. Они топорами отрубали куски дракона и оттаскивали через входную дверь в коридор.
– Они были там… под ним. Под этим монстром. Я не знаю, как это объяснить, откуда он взялся, но императрица была под ним, изувеченная. У нее сломан позвоночник, разбита голова. Госпожа Олра перекушена пополам, кроме того, у нее тоже разбита голова. Они каким-то образом оказались под ним, и пока мы добрались… Один из солдат заметил торчавшую из-под чудовища руку, и мы стали вырубать из монстра куски. Никак не могли пробиться, чешуя очень прочная, потом начали в него стрелять, сделали дыру, вырубили куски. Обнаружили половину тела вашей бывшей супруги… потом нашли императрицу. Она не дышала. Похоже, что задохнулась под ним. Или он ее раздавил…
– Дети где? – повторил Андрей.
– Дети целы, невредимы, в соседней комнате, с женой Никата.
– Что с Зораном и остальными?
– Не знаем. Как будто спят. Парализованы. Мы не знаем, что это такое.
– Где Антана? Веди к ней!
– Пойдемте. – Зиртон вывел Андрея в коридор, провел мимо застывших как статуи, парализованных охранников в комнату, где Антана с женщинами обычно играла в настольные игры и читала. Там на столе лежало что-то продолговатое, накрытое шелковой непрозрачной тканью, сквозь которую просочились пятна крови.
– Выйдите все! – тихо и веско сказал Андрей.
– Ваше высочество… – начал было Зиртон.
– Вон! Все вон! – страшно захрипел Андрей, дергая щекой, и все, кто был рядом с ним, выбежали из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Медленно стянув покрывало, Андрей посмотрел на тех, кого любил, кто был для него дороже всех сокровищ этого мира…
Лица женщин были спокойными и умиротворенными, они как будто спали, лежа на своем смертном одре. Андрей осторожно повернул голову Антаны – ее затылок был сплющен, волосы прилипли к мешанине из костей и мозга. У Олры раздроблен висок и не хватало половины тела, прямо под грудью оно было как будто отрезано огромным мясным ножом.
Тело Антаны почти не имело повреждений, если не считать разбитого затылка. Андрей смотрел на мертвых женщин и как будто со стороны наблюдал за собой, размышляя – как это могло случиться.
Мозг, привыкший к распутыванию сложных жизненных комбинаций, пришел к выводу: Хевессанор каким-то образом затесался в ряды защитников дворца. Видимо, давно вынашивал планы мести Андрею, выслеживал, вынюхивал. Потом проник в комнату, где находились Олра и Антана с детьми. О чем они говорили – неизвестно. Только он парализовал всех, кто там был, кроме Антаны… и Олры. Почему Олра не уснула? Она оборотень! Вот! Он с ней спал много, много раз. Она заразилась от него, когда получала семя Андрея. И, скорее всего, скрывала то, что стала оборотнем. Она же не знала, что и Андрей, и Антана были такими же. А когда ее ребенку стала угрожать опасность, наплевала на все запреты и превратилась в Зверицу… как и все матери, которые защищают своих детей. Они с Антаной напали на дракона, не успевая убежать и боясь за тех, кто, будучи парализован неведомым веществом, оставался в комнате. И убили Хевессанора. Как – неизвестно. Предположение: ограниченное пространство не позволило Хевессанору развернуться в полную силу, и поэтому он проиграл. Однако дракон был слишком силен, двум Зверицам справиться с этим бронтозавром было практически нереально. Но они все-таки сделали это.
После смерти дракон потерял способность перемещать тело в подпространство, и оно оказалось в комнате, заполнив ее под огромным давлением и практически раздавив женщин, оказавшихся под ним. Впрочем, Олру он успел перекусить пополам. Антана еще какое-то время жила, и мозг перекинул ее в человеческий облик. Хотя, видимо, и Олра умерла не сразу, верхняя часть ее тела человеческая. А вот нижняя половина осталась где-то на поле боя…
Андрей в который раз проверил ауры женщин – они были мертвыми, серыми, как у всех трупов. Он обошел стол, протянул руку и ласково погладил женщин по щекам, стирая брызги крови. По его лицу текли слезы, делая мир туманным, будто Андрей смотрел сквозь мутное стекло.
Потом он завыл, как зверь, дико, яростно, вкладывая в этот вопль все – обиду, горечь, всю любовь, которую у него отняли.
Люди в коридоре побледнели и осенили себя широкими размашистыми крестами, отгоняя нечистую силу. «Так, вероятно, ревут демоны, вырываясь из ада», – подумали многие, запомнив этот крик на всю жизнь. Зиртон стоял неподвижно, устремив взгляд на дверь, на его щеках вздулись каменные желваки.
Когда раскрылась дверь и вышел Андрей, Зиртон на негнущихся ногах подошел и, едва выталкивая слова, хрипло сказал:
– Ваше высочество! Я виноват в смерти императрицы и ее советницы! Я готов отвечать всей своей жизнью. Простите и прощайте! – Он поднял пистолет, направил его себе в висок и спустил курок.
Если бы не быстрая реакция оборотня, Андрей бы не успел – он ударил по стволу, когда командир телохранителей нажал на спусковой крючок, и тяжелая пуля лишь сорвала клок волос с головы гиганта, уйдя в потолок. Андрей выбил пистолет и ударил Зиртона по лицу так, что тот в полубессознательном состоянии упал на пол. Андрей встал над ним и жестко сказал:
– Запрещаю. Твоя жизнь принадлежит мне. Ты мне нужен. У нас толпа врагов вырезает горожан, а ты позволяешь себе мальчишеские глупые фокусы?! Встать! За мной!
Андрей вернулся в комнату с покойными и тихо сказал Зиртону, утирающему кровь с лица:
– Найди половину тела Олры – она была оборотнем, так что половина тела будет звериная. Никого сюда не пускай. К детям приставь охрану, доступ ограничить до минимума.
– Слушаюсь. Ваше высочество, что это было? Что это за монстр?
– Это дракон. Мой враг. Враг всех людей. Он пришел за мной и нашел моих женщин. Те его убили, защищая детей. Что еще ты хочешь узнать? Парализованные очнутся примерно через сутки, когда закончится действие драконьего яда. Последствий не будет. Проводи меня к детям, потом доложишь о состоянии дел во дворце и вокруг него. Похоронами займемся, когда все закончится…