Глава 11
– Угощайтесь. Небось в вашей холодной стране таких качественных мидий нет! И осьминогов. Мой повар умеет их готовить с пряностями – получается забавная штука… Ну так что передал ваш император?
– Сумма на вашем счете увеличена на пятьдесят тысяч золотых. Но у него к вам претензии. Два случая нападения на наши корабли. Как вы это объясните? – Посланец императора отправил в рот содержимое раковины, приправленное чесноком, и с удовольствием прожевал.
Отсюда, с широкой террасы, была хорошо видна бухта, в которой покачивались на легкой зыби десятки кораблей. Все они были под красным флагом, флагом удачи и грабежа, флагом вольной жизни.
– Легко объясняется, – поморщился хозяин. – Балронцы стали прятаться под флагом Славии. Как только приходят в Балрон – тут же снова становятся балронцами. А ваши суда не захотели остановиться для проверки, вот их и остановили. Я знаю об этих случаях и приношу свои извинения. Всякое бывает. Никто не застрахован от случайностей. Даже вы.
– Случайностей не бывает, – холодно заметил посол. – Они бывают только у тех людей, которые не хотят предусмотреть все возможные варианты развития событий. Или не умеют это сделать. Но я понял вас. Не забывайте – вы на службе у Славии, ваши деньги находятся тоже там, и земли, и поместья. Да-да, мы все знаем. Про владения в Славии, приобретенные через подставных лиц. И про ваши поместья в Балроне. Вы не любите случайностей, не правда ли? Предусмотрели все возможные выкрутасы жизни. Ну что же, это весьма похвально. Но к делу. Мой император готовится к войне с Балроном…
– Это и осьминогу понятно, – фыркнул собеседник.
– Не перебивайте. Ему нужны средства доставки солдат. А кроме того – обеспечение поддержки вашими баллистами. У вас тут сотня кораблей, значит, минимум две сотни баллист. Это сила. Кроме того, нужны ваши люди – они пойдут впереди нашей армии.
– Ох вы и умники! – не выдержал собеседник посла. – Чтобы мы приняли удар на себя? Чтобы от пиратов остались одни воспоминания? С какой стати мы пойдем первыми? Ладно – обеспечить доставку, ладно – поддержать баллистами, но с какой стати мы будем подставлять свою шею под удар? Мы что, идиоты?
– Не знаю. Я не лекарь, – сухо ответил посланник Славии. – Вы пойдете вместе с нашими передовыми частями. Все, что вы захватите, награбите, – будет вашей платой.
– А потом? Что будет с моими людьми, когда вы захватите Балрон?
– А вам не все равно? Неужто вам не наплевать на это быдло? На эти отбросы общества? У вас будут деньги, у вас будут земли. Вы получите баронское звание – что еще вам надо? Живите, радуйтесь жизни! Вы же понимаете, что в конце концов это пиратское гнездо придавят – не Балрон, так мы! Вы послужили Славии, получите награду… кстати, вот вексель на те пятьдесят тысяч, о которых я говорил. У вас на счете уже скопилась кругленькая сумма – миллионов десять, по-моему? И это не считая поместий. Вот – указ императора о пожаловании вам баронского звания. А вот – дарственная на поместье в столице. Получите… и вот тут распишитесь в получении. Ага. Вот так! – Посланник подул на листок бумаги с завитушкой, поставленной хозяином дома, и аккуратно уложил лист бумаги в водонепроницаемый цилиндрический чехол. – Ну так что насчет ваших людей? Будут?
– Ну-у… если вы так ставите вопрос – будут люди, – усмехнулся хозяин дома, могущественный владелец острова Шинунал, без разрешения которого ни один пиратский корабль не мог пристать к причалам порта.
Когда-то он начинал как простой разбойник, но за короткое время выделился не только силой, ловкостью и жестокостью, что для пиратов не редкость, но и острым умом, что для разбойников совсем нетипично. Ему пришлось пройти тяжелый, грязный путь, устланный трупами и залитый кровью, прежде чем влез на самый верх пиратской «социальной лестницы». Он прекрасно понимал, что пиратской вольнице когда-то придет конец – не Балрон, так Славия уничтожат неподконтрольную им бандитскую организацию, и тогда… тогда он потеряет все. И останется на шестом десятке лет нищим. Вот потому пиратский «король» и вел закулисные игры с главами двух государств, и вполне успешно, надо сказать. Впрочем, со смертью последнего императора Балрона его контакты с властями этого государства оборвались.
Конечно, его так просто не взять – бухта, где находился город, прикрыта мощными камнеметами, мечущими булыжники весом в сотни килограмм и кувшины с «демонским огнем», пиратские корабли вооружены баллистами, и на их борту сотни вооруженных до зубов разбойников, но… разве он может состязаться с целыми государствами, превосходящими его и в людских ресурсах, и в финансовых возможностях, и в воинской мощи? Нет, конечно. И он это понимал. Только глупец мог думать, что вольница продлится вечно. Капитан глупым не был.
– Скажите… – начал посланник императора Славии и вдруг замолчал, впившись глазами в морскую даль. – Что это?
– Где? – не понял капитан, оглядевшись по сторонам.
– Да вон, на входе в бухту! – Посланник привстал с кресла, показывая на море. – Видите корабль? Нет? Да смотрите же – вон тот, черный, что входит в бухту! Странный… что за труба у него? Неужели повар так растопил печь? А как он идет без парусов? Как он может двигаться без парусов?
– Вот демон! Это «Акула»! – Капитан вскочил и, схватив со стола серебряный колокольчик, начал яростно его трясти, заливая терассу и окрестности мелодичным звоном.
На сигнал прибежали слуги и охрана во главе с кряжистым мужчиной в черном костюме, украшенном скромной золотой вышивкой.
– Быстро дай команду – утопить эту чертову «Акулу»! Всем сняться с якорей и уничтожить наглеца! Навалиться всей мощью, скорее! СКОРЕЕ! Сам пришел, нельзя не воспользоваться такой возможностью…
Над бухтой, притихшей в штиле, над шумным пиратским городом поплыл густой звон тревожного колокола. Все, кто был на берегу, на кораблях, оставили свои дела, с тревогой и недоумением прислушиваясь к медному звону – последний раз колокол звенел, когда между двумя группировками пиратов вспыхнула бойня при дележке награбленного. В схватке тогда участвовало по пять кораблей с каждой стороны, и конфликт едва не перерос в войну, грозившую расколоть все пиратское сообщество.
Хозяин бухты погасил конфликт в зародыше, утопив из камнеметов два корабля и повесив капитанов двух других. После этого за справедливым судом обращались только к нему. Что ощутимо увеличило его доходы. С тех пор уже десять лет на острове была тишь и благодать.
Следом загорелись сигнальные костры, выбросив вверх черный дым, замелькали флажки сигнальщиков, отдающих приказ фортам по бокам бухты и капитанам судов.
– Неужто она все-таки попалась? – довольно потер руки хозяин острова, разглядывая корабль, проходящий в центр бухты, на свободное место, – все корабли стояли или у стенок причала, или на рейде вдоль берега, ожидая своей очереди на причаливание или просто отдыхая перед очередной вылазкой.
– Да кто это? – недоумевающе повторил посланец, глядя на покрасневшего от волнения капитана.
– Это судно береговой охраны Балрона, – резко выдохнул пиратский вожак, наблюдая за маневрами черного корабля. – Это наша главная беда! За месяц десять кораблей захвачено и утоплено, и есть подозрение, что еще столько же не вернутся! Скорее бы вы уж напали на этот демонов Балрон!
– Один корабль не дает покоя сотне ваших кораблей?! Да вы смеетесь, капитан?! – недоверчиво хмыкнул посланец. – Этого просто не может быть!
– Вы отстали от жизни, как вижу… – рассеянно сказал капитан и облегченно вздохнул. – Ну сейчас…
Черное облако из трубы корабля медленно поднималось над бухтой, обрамляя пейзаж будто траурной рамкой. «Акула» сделала поворот и резко остановилась, как будто кто-то потянул ее назад. Парусные корабли были не способны на такой маневр, и разбирающийся в этом посланник удивленно вытаращил глаза. Рядом с кораблем вдруг взметнулись высокие столбы воды – глыбы, выпущенные из камнеметов, промахнулись, и лишь один булыжник, заведомо шедший с недолетом, ударил в корпус судна, и звук от удара донесся до резиденции главы острова. Увы, этот камень ничего не смог сделать, развалился на куски, осыпавшиеся в море. Корабль закачался с борта на борт и тут же ответил громом – с носа и кормы выплеснулись огромные языки пламени, по ушам ударил грохот, а серебряные ложечки и вилки на столе жалобно звякнули, сотрясаемые мелкой дрожью страха.
Там, где стояли катапульты, взметнулось пламя, и два форта прекратили свое существование. Послышался звук, будто кто-то часто-часто забивал гвозди в деревянное бревно, и корабли, которые стали поднимать якоря и готовить абордажные команды, остановились – работать на лебедке стало некому. Убиты.
Пушки отстрелялись по фортам, затем перенесли огонь на корабли. Новейшие разрывные снаряды прямой наводкой били в деревянные корпуса судов на уровне ватерлинии, и каждый взрыв наверняка уничтожал корабль, не имеющий никакой защиты против артиллерийского огня. Корабли тонули, горели, люди падали в воду и спрыгивали сами.
Восемь крупнокалиберных пулеметов системы «акур» очищали палубы будто метлой – расчеты едва успевали менять ленты. Ни один корабль не сумел даже стронуться с места – они погибли на рейде, и теперь из воды торчали лишь мачты, которые облепили уцелевшие моряки. Море вокруг кишело плывущими пиратами, будто головастиками в банке. Оно все шевелилось от человеческих тел, и каждая пуля находила себе жертву. Пулеметы секли тех, кто старался спастись, словно отыгрываясь за десятки лет страха, в котором пираты держали все побережье материка. Море покрылось красной пеной, ко дну шли десятки, сотни людей. Ужаса добавили акулы – для них настал день пира. Похоже, что тут собрались акулы со всей округи. Море кипело от продолговатых стремительных тел, разрезающих волны высокими плавниками. Пули попадали и в них, разрывая, разрубая на части, которые тут же пожирались родичами хищников. А пушки били, били, били…
Бухту заволокло дымом горящих кораблей, пламя вздымалось выше береговых утесов, и, когда ветер понес его на берег, жители пиратского города отчетливо ощутили запах горелого мяса…
За час стрельбы корабль уничтожил весь пиратский флот. Весь, до последнего корабля. Потом пушки замолчали, и минут пять было тихо. И вдруг они заговорили снова – указующие персты огня были направлены в сторону вилл, построенных на склоне горы, пологим амфитеатром спускающейся к порту. Похоже, что неизвестный капитан решил поквитаться со всеми, кто нажился на крови и грабежах.
Первым погиб пиратский вожак – снаряд разорвался точно на террасе, где тот только что отдыхал со своим славским «другом». Их изуродованные трупы отбросило на десяток метров, будто кучи тряпья. Остальные виллы продержались на полчаса дольше – столько времени «Акула» обрабатывала город, нажившийся на чужой крови.
Когда корабль выходил из бухты, вслед ему неслись проклятия. И немудрено – фактически он уничтожил несколько тысяч человек за какие-то несколько часов. Задача выполнена – здесь никогда больше не будет пиратской базы. Пирсы разбиты, а город горел чадящим пламенем, раздуваемым некстати налетевшим ветерком. Теперь, даже если вернутся те корабли, которых не было в бухте, – делать им тут совершенно нечего. Придется искать другой приют.
– Как стволы?
– Пушки в порядке, господин советник. Шипят только, раскалились. Пулеметы закипели. Пришлось доливать воды в кожухи. Но тоже в порядке.
– Раненые как?
– Да в норме все. Ушибы, пара переломов, ничего опасного. Неужели мы все-таки покончили с пиратским гнездом?! Не верится…
– Надеюсь – да. Скоро мы тут свою базу сделаем. Такое удобное место для контроля перевозок, нельзя его упустить.
Андрей посмотрел на охваченный дымом и огнем пиратский город и слегка удивился масштабу разрушений. Впрочем, немудрено, что город полыхнул, как сухая трава. В основном пираты предпочитали недолговечные деревянные постройки, вот огонь по ним и разгулялся.
Интересно, подумалось ему, что жители города будут делать теперь, когда флот пиратов перестал существовать? Чем будут жить, чем заниматься? Вся их жизнь была построена вокруг грабежа, на обслуживании разбойников. Придется искать новое поле деятельности. До тех пор пока тут не появится военная база… и тогда снова откроются трактиры, публичные дома. Но – не в таком масштабе. Вояки, считающие каждый медяк, не склонны разбрасываться деньгами, это вам не «джентльмены удачи», спускающие за ночь все, что «заработали» за неделю. Впрочем, Андрея меньше всего интересовала судьба трактирщиков и проституток, обслуживавших пиратов. Каждый выбирает свою судьбу, и на чужом горе строить свое благосостояние просто подло.
Жалко было пиратский флот. Строить новые корабли, когда можно было просто отнять их у пиратов? Но все вместе – Андрей, Шанти, Олра, Антана – решили: надо покончить с пиратским промыслом раз и навсегда. Тем более имелась информация, что пираты явно спелись со Славией. Закончиться этой альянс может только одним – вторжением, в котором будут использованы корабли и бойцы пиратского флота. Балрону это надо? Нет. Значит, остается одно – прихлопнуть пиратов, как вредных насекомых. Что он и сделал. Заодно испытал новые снаряды – заводские химики все-таки сумели построить ректификационные колонны и выделить толуол в чистом виде. Теперь, обладая разрывными снарядами, Балрон мог не опасаться ни Славии, ни мятежников. Можно было немного перевести дух и заняться мирным строительством.
После уничтожения пиратов, слух о котором разойдется по всему материку, никто не осмелится напасть на Балрон. И можно подумать о начале вторжения в Славию… через годик. Когда как следует, до конца реорганизует армию и перестроит государство так, что в казну пойдет стабильный доход. Пока что денег не хватало. Разросшийся завод поглощал все ресурсы. И поделать ничего нельзя, хочешь мира – готовься к войне. А уж если готовишься к войне… не жалей денег!
– Иди сюда… ну! Ты любишь меня?
– Люблю…
– Почему так тихо? Говори громче! Громче!
– Люблю… ЛЮБЛЮ!
– То-то же… твоя королева должна почаще слышать эти слова, тебе не кажется? Сюда смотри, в лицо! Ну! – Женщина, как тряпку, отбросила в сторону своего «собеседника» и разочарованно вздохнула. – Животные! На что вы годитесь, животные? Вы даже не можете как следует ублажить свою королеву. Сегодня ночью ты был вял и неловок, Дроган! Что с тобой? Ты нашел себе другую женщину? Узнаю, что ты развлекаешься на стороне, – умрешь! Я тебя подняла до моего уровня, я тебя и опущу… на кол! – Женщина внезапно захохотала, ей ужасно понравился каламбур «опущу на кол». Хорошо сказано! – Как ты будешь себя чувствовать, когда заостренный кол, смазанный жиром, раздвинет твои кишки и высунется из горла, а? Что скажешь, Дроган?
– Моя королева, чем я вызвал ваше неудовольствие? – Рыжий гигант, который возвышался как осадная башня над хрупкой с виду, русоволосой женщиной, побелел от страха и рухнул на колени, коснувшись лбом грубого деревянного пола.
– Всем. Медленно готовишь армию вторжения. Медленно готовишь корабли. Даже в постели ты такой медлительный, что толку от тебя… как вот от этого уголька! – Она раздраженно пнула сизый уголек, выпавший из жаровни. – Возьму вместо тебя молодого, юнца какого-нибудь, и пусть греет мою постель. А тебя… тебя в жертву. Да ладно, ладно, не бледней, – довольно усмехнулась женщина. – Пока ты мне нужен. Позови ко мне главного жреца и займись делом. Стой! Когда все будет готово к отплытию?
– Через неделю, госпожа. Как только подвезут последнюю партию продовольствия. Как вы сказали, плыть долго, поэтому нужно, чтобы воины не ослабели перед высадкой. Караваны уже на подходе. Корабли наготове, все в порядке.
– Можешь идти. Вечером вымойся как следует, и ко мне.
Драконица возлегла на ложе, застланное драгоценным покрывалом из полярной лисы, и усмехнулась. Тупые люди! Эти твари ничего не могут сделать хорошо. Впрочем, как и драконы. И в этот раз старейшины отказались выбрать ее председателем. Глупые твари! Она еще докажет им, что лучше, чем Натороканта, никто не может сделать нужное дело. Правильно его сделать. Эти два придурка – Даранаяс и Хевессанор ничего не смогли сделать как надо, а она сделает! Итак – высадиться на побережье левее барьерного рифа, за два дня дойти до столицы и захватить ее.
– Госпожа! Вы меня звали? – Человек в меховой куртке, накинутой на темную мантию, склонил голову перед хозяйкой.
– Звала. На каждый корабль посадишь по жрецу. Они должны находиться там, где будут убивать. Не забывай, наша задача не просто убить, а собрать эманацию душ и отправить ее Великому Господину.
– Вы уже говорили это, госпожа. Я все запомнил. – Голос жреца был почтителен, но драконица чувствовала, что внутри собеседника бьется огонек раздражения и даже насмешки.
Она встала с ложа, подошла к главному жрецу и, взяв за волосы, подняла его голову к своему лицу.
– Тварь, ты что себе позволяешь? Ты как разговариваешь со своей госпожой? – Она коротко, без замаха ударила открытой ладонью мужчину по лицу, и тот упал, отлетел к стене, почти лишившись чувств.
Из уголка рта жреца выкатилась струйка крови, тут же загустевшая, застывшая, как на морозе. Он с ужасом смотрел на приближающуюся к нему королеву, попытался прикрыться от нового удара… но его не последовало.
Натороканта подняла мужчину с пола, ласково отряхнула и подтолкнула к двери.
– Иди работай. Исполни то, что я сказала!
Мужчина исчез за дверью, а драконица криво усмехнулась. Она была довольна. С некоторых пор Натороканта выработала особый стиль поведения со своими подданными – они никогда не знали, как их госпожа отреагирует на то или иное деяние. То ли похвалит, то ли посадит на кол. Это приводило их в смятение, они боялись и выше ценили свою госпожу.
Вообще-то королева была искусницей в придумывании различных казней. Некоторые оказывались настолько жестокими и экзотичными, что о них рассказывали по всем селениям, вселяя ужас в людей Островного королевства. Что может быть страшнее непредсказуемой королевы? Любой мог оказаться на жертвенном камне. Тысячи лет она правила этой страной – сама, лично. Ей так нравилось. Другие старейшины неодобрительно относились к ее желанию быть королевой, они всегда действовали из тени, тайно. Идиоты! Нет ничего слаще прямой власти! Что забавного в марионетках-королях, управляемых кукловодами? Они обосновывали это тем, что так удобнее быть над схваткой, не принимая сторону ни одной человеческой группы. Глупо и еще раз глупо. Она старше их всех и лучше понимает, как надо управлять человеческим стадом. Вот если бы во главе Балрона стоял дракон – никаких проблем бы не было! Он, как обычно, по договоренности с адептом Славии время от времени натравливал бы людей друг на друга, собирал души, и все бы шло как надо. Но разве докажешь этим глупцам? Иногда Натороканте хотелось, чтобы не было никакого Совета, чтобы драконами управлял свой король… или лучше – королева. И тогда… уж тогда она бы сделала все как надо.
И кстати сказать – почему бы не использовать изобретения того человека для своих нужд? Если он может убивать драконов, то можно заставить его убить тех драконов, которые ей, Натороканте, ненавистны – а это те, кто не хочет подчиниться ее воле! Убить всех несогласных, убить лишних людей, создать империю, в которой будут жить люди и драконы, и над ними она, королева сущего! Как долго она шла к этой цели, как долго ждала, когда появится такая возможность, и вот – началось. Теперь нужно правильно все сделать, правильно поступить… Собственно говоря, зачем ей драконы? Оставить какое-то количество этих погрязших в дикости существ, и все. Сколько их сейчас? Триста? Пятьсот? Тупых летающих тварей, зажившихся на этом свете. Их смерть тоже принесет энергию в Артефакт и продлит жизнь Натороканты навечно! Навечно!
Драконица освободилась от своих мечтаний и улыбнулась, вспомнив, как она притормозила расправу на Андреем, приостановила разрушение оружейного завода, – ей было нужно, чтобы он создал свое оружие, чтобы оно на самом деле могло убивать драконов. И тогда… жалкое орудие в чужих руках, этот человечек будет жить, думая, что он борется со Злом. Дурак! Он борется за интересы Натороканты. Не более того. И удачи ему…
Она встала, набросила на плечи меховую накидку и медленно пошла к выходу из покоев. Ее апартаменты находились на втором этаже дворца, врезанного в скалы.
Здесь вообще практически были одни скалы – море, холодное, неласковое, и скалы. Когда-то старейшины поделили сферы влияния, и ей достался этот неприветливый материк. Для виду она повозмущалась, но в глубине души была довольна – не любила жару. Впрочем, плодородная земля здесь была – подальше на юг. Но за нее приходилось бороться с тайгой, выжигать лес, осушать болота. Люди этого края были сильными, жестокими, воинственными. Она всеми средствами поддерживала их воинственность и способность расстаться с жизнью ни за что – в дуэли по поводу неосторожно брошенного слова, в пьяной драке или просто самоубийством, из-за некоего понятия о чести или же по приказу командира. Ею было создано нечто вроде клановой системы. Вожди кланов подчинялись королю, и он решал, как им жить. Фактически же – она правила этим народом, и король был у нее под пятой. Но формально – вся власть была в его руках. Это удобно.
Чтобы народ не начал недоумевать по поводу того, что их королева слишком долго живет, Натороканта время от времени «умирала». Король искал себе другую жену и… счастливо находил. Драконица заранее планировала такое событие, придумывала легенду. Еще она слегка «редактировала» лицо – подрисовывала морщинки. Впрочем, старуху изображать не приходилось – «умирала» до старческого возраста.
С каждым новым королем приходилось работать заново – претендента на трон выбирал Совет жрецов. И выбирали его из вождей кланов. Тринадцать кланов – тринадцать претендентов. После того как король умирал, выбирали нового, в этот же день, эту же ночь. Никакого наследования. Никаких принцев и принцесс. Король был выборной должностью, и сколько бы у него ни было детей – наследовать трон они не могли. Король обладал огромной властью, но передать ее не мог никому.
Совет жрецов объявлял, кто станет новым королем. Конечно – по указке Натороканты. Семь высших жрецов, семь ее ставленников, обладавших особыми способностями, данными им Артефактом.
Драконица нахмурилась – в последние пятьсот с небольшим лет этот драгоценный объект работал не так, как всегда. Сотни тысяч лет, с тех пор как драконы обнаружили его свойства, они лечились возле Артефакта, восстанавливались после болезни, излечивали раны. И только немногие из них знали, что этот странный камень дает им возможность жить так долго. Как так получилось? Кто первый узнал это? И кто раскрыл его страшный секрет? Неизвестно.
С незапамятных времен старейшины хранили эту Тайну – Артефакт питался душами живых существ, впитывая их, как сухой песок воду. И лучше всего подходили для «питания» камня люди и… драконы.
И вот пятьсот лет назад произошел какой-то сбой. Ранее, для того чтобы жрецы получили доступ к Силе, нужно было доставить их к Артефакту, и лишь потом они становились Слугами Артефакта. Но с некоторых пор свойства Слуг стали проявляться в новорожденных – не у всех, конечно. В Славии их стали тут же забирать, обучать, а в Балроне инквизиция уничтожала этих несчастных, как только становились очевидными их паранормальные способности. Более того, начались мутации. Оборотни – тоже одно из проявлений действия Артефакта.
С одной стороны, вроде и неплохо: чем больше уловителей, передатчиков душ, тем лучше – Артефакт наполняется, и драконы живут, но… Натороканта ощущала неправильность. Что-то испортилось в этом «механизме». Он как будто подчинил себе все и вся, начал распространять свое влияние, завоевывать мир. И еще – у нее было ощущение, что изначально Артефакт не был простым камнем. Откуда первые старейшины узнали, что Он требует жертвоприношений в обмен на здоровье и долгую жизнь? Не Он ли сказал? Не Он ли внедрил в их мозг понимание того, как все надо устроить? И вообще – что Он такое? Зло? Кому как…
Разве в мире есть очевидное понятие добра и зла? Люди кричат, что жертвоприношения, убийства, это зло. Кому зло? Драконам? Драконам добро. Людям? Наверное, зло. И что? Люди едят домашних животных, которые им доверяли, которые росли вместе с ними, ели с их руки, – это как? Добро? С точки зрения людей – да. А с точки зрения коровы, которую хозяйка выпаивала молоком, которая ласково тыкалась ей в бок, – для нее как? А для косули, бродящей в лесу на свободе и не подозревающей, что она, оказывается, создана для того, чтобы ее убили и нарубили в гуляш, – для нее как?
Поэтому драконица совершенно спокойно относилась и к людям, мало чем отличающимся от животных, и к драконам, которые настолько недальновидны, что вряд ли поймут выгоду паразитирования на людях. Да-да – паразитирования. Натороканта была умна и прекрасно понимала, что такая жизнь есть вид паразитирования. И так же прекрасно понимала, что не все драконы правильно воспримут этот факт, – драконы суть паразиты. Звучит гадко, но… разве это не так?
Тысячи лет старейшины удерживают баланс, делая так, чтобы люди не очень развивались, чтобы не заполонили весь мир, вытеснив драконов, но одновременно поддерживая их, когда популяция слишком уменьшалась. Были случаи, когда приходилось даже останавливать войны, затеянные людьми без участия драконов. И все ради блага людей. Все ради того, чтобы они исправно передавали свои души в Артефакт.
Остров в океане, отвесные скалы, на которые можно попасть только с воздуха, а на них – площадка. Небольшое плато, километра три в диаметре. И посреди него, в углублении, заполненном прозрачной дождевой водой, прекраснейший, великолепный цветок – Артефакт. Он пульсирует, переливается всеми цветами радуги, а когда находишься возле этого чуда, тебя охватывает восторг, наслаждение, тепло… Так бы и стояла возле него вечно…
Но нет, через какое-то время ты испытываешь желание бежать, лететь от него – куда угодно и подальше. Это значит – ты получила все, что мог дать тебе Артефакт. Ты излечилась, ты продлила свою жизнь еще на несколько тысяч лет… и хватит. Лети, живи как понимаешь, как можешь и как хочешь. А хочешь ты – жить вечно, и чтобы Артефакт всегда был в этом мире.
– Ну что, Федя, удачи тебе! – Андрей похлопал друга по плечу и неловко обнял. – За женой я присмотрю, в обиду не дадим. Возвращайся быстрее. Как думаешь, сколько времени займет операция?
– Да кто ее знает, – хмыкнул Федор. – Если поубивать всех к демонам, то быстро. Перевешать, да и все. Но ты же добряк, ты хочешь, чтобы и замирить, и никого не прибить. Так что, боюсь, затянется месяца на два. Идти туда опять же недели три. Вот и считай – на полгода ты меня загнал в дальние края. Да ладно, не хмурься, шучу! Понимаю, что надо юг почистить. Только и ты потом не ругайся, если придется вздернуть на виселице десяток аристократов, – я это сделаю.
– Не переусердствуй, Федь. Нам с ними жить. Юг – это зерно, это рудники, это золото и серебро, это сера и пирит, это киноварь и медь. Договаривайся, угрожай, привлекай к сотрудничеству. Вздернуть легко. Ты сумей договориться! Ладно, до скорого. Постарайся завершить побыстрее. Не забывай – уводишь самые боеспособные части.
– У тебя еще остается личная гвардия плюс рекруты – они достаточно обучены. Воевать пока не с кем – пиратов разгромили, Славия притихла, так что все будет нормально. Все, поехал.
Федор вскочил на коня и рысью поскакал за последним обозом, выезжавшим из ворот города. Уже перед самыми воротами он оглянулся, помахал Андрею рукой и исчез под аркой.
Андрей проводил его взглядом и, тоже вскочив на коня, поехал во дворец, погрузившись в раздумья, которым не мешали десяток телохранителей, скачущих по бокам. Он уже настолько к ним привык, что и не замечал.
Проезжая мимо восточных ворот, он вдруг передумал:
– На завод!
Пришпорил коня, взявшего с места в аллюр, и помчался, обходя ближе к обочине фургоны, вереницей тянущиеся из города. В этих фургонах везли все – от муки и круп до нефти и слитков металла. Тяжелые телеги продолбили глубокие колеи, и Андрей задумался – не начать ли строить булыжную дорогу? Кстати, пора бы и всю территорию завода замостить камнем, не только основную…
Ворота были открыты, стоял дикий шум – возчики сцеплялись колесами, норовя проникнуть на территорию и разгрузиться пораньше, охранники ругались, им вторили грузчики, возчики витиевато отвечали, и в воздухе висел такой густой мат, что у неподготовленного человека уши норовили свернуться в трубочку. Андрей видал всякое, особенно в армии, поэтому относился к этой неразберихе спокойно и с улыбкой, чего нельзя было сказать о его телохранителях, плеткой разгоняющих воинственных возчиков.
Энар и Акур были в кабинете и очень обрадовались, увидев Андрея.
– Скорее пойдемте! Мы покажем вам!
– Чего вы собрались мне показать? – усмехнулся Андрей.
– Увидите! – загадочно подмигнул старший брат и колобком выкатился из дверей кабинета. Следом за ним Акур, Андрей едва успевал за шустрыми изобретателями.
Привели они его на полигон – пришлось километра два почти бежать за неугомонными братьями. Здесь испытывали все оружие, что делали на заводе. Сейчас механики возились возле установки, которая очень напоминала «катюшу». Только не на машине, а на турели с тремя направляющими. Длинные снаряды с оперением, уложенные на продольные направляющие, нацелены в бугор, находящийся в пятистах метрах, за рекой.
– Вот! – с гордостью сказал Энар. – Смотрите! Не надо стволов, не надо прокатных станов – снаряд сам летит, ударяется о землю и взрывается!
– А если не ударяется? Если он пойдет боком, вскользь?
– У него есть свой взрыватель, медленно тлеющий. Он все равно подорвет заряд! – радостно сообщил Акур. – Вы подали идею, я и сделал! Нитропорох, тол – все как надо!
– Чем запускаете?
– Вот машинка – покрутить, а здесь медный провод, а там щелкает искра – и бах! Полетели! Можно и факелом, но это как-то несовременно. Машинкой лучше. Вес снаряда – пятьдесят килограммов. Втроем загружают.
– А смысл делать такие тяжелые?
– А чего мелочиться? – хихикнул Акур. – Трубы большого диаметра пока не можем, а эти штуки можно любого размера! Хоть с дом! А если попадет в корабль или в ворота… впрочем, я пока сам не знаю, что будет, если попадет в ворота. Но должно быть недурно. Попробуем? Все готово. Только надо спуститься в траншею… на всякий случай.
Вся компания спрыгнула в окоп, и Андрей с интересом взял в руки «адскую машинку» – примитивный генератор электричества. Стоило лишь в общих фразах рассказать принцип действия, и вот…
Идеи витают в воздухе. Если талантливому человеку показать направление, в котором нужно двигаться его разуму, для него нет преград.
Андрей вспомнил фантастический рассказ, прочитанный в юности, – группе изобретателей показали кино, в котором был заснят момент старта антигравитационной машины. Эта машина якобы на старте взорвалась, уничтожив изобретателя. И предложили этой группе повторить изобретение. Через некоторое время антигравитацию действительно изобрели – люди знали, что это возможно, знали, что кто-то это сделал, и они преодолели барьер: «Это невозможно!»
Так и тут – стоило рассказать Акуру, что прибор можно сделать, что он должен делать то-то и то-то, и вот прибор готов. Голова, умелые руки, много денег и большое количество рук рабочих – и можно сделать все что угодно, рано или поздно.
– Начинаем? Крутите ручку, ваше высочество! – Акур радостно заблестел глазами, и Андрей крутанул ручку три раза. – Нажимайте на рычажок… есть!
Наверху жахнуло, поднялась пыль, и что-то завыло – и-и-и-и-и! Все высунулись из окопа, успев увидеть разрыв здоровенных снарядов. На холме в пятистах метрах от них выросли столбы земли, а по ушам ударил гром. Все благоговейно замерли, и с минуту царило молчание. Потом Акур вскочил на ноги и заплясал:
– Есть! Есть! Получилось! Все получилось, как вы и говорили! Вы гений, ваше высочество!
– Нет, не гений. Вот ты и правда гений, – улыбнулся Андрей. – Сколько снарядов для «катюши» уже готово?
– Катюши? – удивился Энар. – Катюша… а что, хорошее название. Пятьдесят уже есть. Пока больше не делали, надо отстрелять эти, а уж потом…
– Делайте больше. И вот что – мне нужны снаряды, которые будут разрываться без удара о землю. То есть с замедлением в несколько секунд. Чтобы могли разрываться в воздухе. И чтобы это замедление можно было бы регулировать. Вот смотрите – если заполнить эти снаряды по краям свинцовыми или стальными шариками… а в центр взрывчатку…
– Понял! Понял! Ничего сложного! Сделаем! – радостно завопил Акур, будто ему предложили сделать не шрапнельный снаряд, а что-то такое, что останется в истории как самое человеколюбивое из изобретений.
Андрей грустно посмотрел на счастливого изобретателя и невольно вспомнил: «От многия знания многия печали». Для Акура это возможность изобрести новую игрушку, а то, что она убьет множество людей, – так это как в компьютерной игре. Он же их, этих людей, не видит…
– А это не все! – продолжал радоваться Акур. – Пойдемте, еще что покажу!
Изобретатель выскочил из окопа и бросился к накрытым брезентом предметам, торжествующе сорвал ткань… миномет. Андрей узнал его сразу. Да чего там узнавать – наклоненная труба на круглом основании, в ящике – хвостатые круглые мины.
– Калибр?
– Восемьдесят два миллиметра! На это оружие не надо бесшовных труб! Оно дешевое, и мы можем делать их быстро!
– А мины?
– Ну-у… с минами посложнее, конечно. Но делаем же мы снаряды – а мины чем сложнее? Да ничем. Принцип понятен: вышибной пороховой заряд, тол, взрыватель. Главное, не надо сложных затворов, не надо бесшовных труб. Мы каждый орудийный ствол делаем с таким трудом… а тут – дешевый металл, и бах! Полетела! Показать? Мы испытывали – работает отлично.
Андрей помотал головой.
– Верю. Давайте побольше «катюш». И минометов. Всего побольше. И с взрывчаткой осторожнее. И вообще осторожнее. Ты бы сам не испытывал, Акур… не дай бог что с тобой случится…
– Он не может не испытывать, – усмехнулся Энар, – и я не могу. Ну как мы не опробуем свое детище? Это же главное, ради чего мы работаем! Заработало, отладили – хочется попробовать еще чего-то нового. Может, все-таки постреляете из миномета? Он так забавно хлопает… а знаете, далеко ведь бьет! На три версты мину кидает! И не спрятаться от него – она сверху падает. Даже в яме не спрятаться. Забавно так…
– Ага, забавно, – неопределенно буркнул Андрей. – Давайте-ка без меня. У меня дел еще полно. Вы машины для тех двух кораблей опробовали?
– Да, все нормально. Их уже ставят.
Андрей кивнул и зашагал к заводской проходной. Ему катастрофически не хватало времени – он хотел успеть и на завод, и на верфь, и посетить магистратуру, и строительство больницы, и… да много чего «и».
«Куда я спешу, куда? – иногда приходило ему в голову, и он отвечал себе: – Нужно доделать дело! Нужно! Для чего я здесь? Отдыхать? Прохлаждаться? Некогда. Я должен… а что должен? Ну как что? Убрать Зло из этого мира. – И тут же в голове стучало: – Принеся другое Зло?» Вот сейчас он был на испытании смертоноснейших устройств, каких еще не знал этот мир. Это добро? Скольких убивают исчадия, и скольких убил и убьет он? И эта мысль, как и всегда, обдала его холодком, прошедшим вдоль спины…
– Посмотри, он ползает! Он уже ползает! – Антана залилась счастливым смехом и подняла смеющегося Марка вверх. – Какой красавчик! Весь в тебя! И никогда не болеет! Умничка! Знаешь, какой он умный? Знаешь? Он сегодня игрушку у Марго отнял и уполз с ней! Вот!
– Ваш ребенок с младенчества начинает проявлять свое пристрастие к грабежу. Весь в папу, – меланхолично заметила Шанти, покачивая большим пальцем ноги изящную белую туфельку. – Но справедливости ради надо сказать – Марго от него не отстает. К чести женского пола, она догнала супостата, отняла добычу и треснула его этой игрушкой по голове.
– Моя дочка! – радостно отметила Олра. – Они и правда очень быстро развиваются, Андрей! У всех просто глаза на лоб лезут – дети в таком возрасте, и уже ползают! И не болеют! Все дивуются!
– Еще бы им болеть, – передала Шанти, – при папе-то оборотне. Как считаешь, Марго тоже передались свойства папы?
– Наверное, – передал Андрей, – кровь-то у нее моя! Запросто может быть. Кстати, как бы проблем не было. Что-то опасаться я стал. Если у них рано проявятся свойства оборотня…
– Ну ты же знаешь, что этого не будет, пока не подрастут. Впрочем… все бывает. Вон как быстро они развиваются. Откусит титьку кормилице… шуму будет! Весело!
– Андрей, иди подержи детей, – предложила Антана. – Надо приучать их к твоим рукам! Держи, держи, ничего с ними не случится!
– Со мной бы ничего не случилось, – сказал Андрей, подозрительно осматривая младенцев, сидящих у него на руках и крепко схвативших отца за нос.
– Ты имеешь в виду, они тебя обдуют? – хихикнула Шанти. – А что, могут. Это не дети, а какие-то ползучие ведра! Такие лужи, какие они делают, только конь может оставить.
– Шанти! Вот посмотрю, какие у тебя будут дети! – возмутилась Олра. – Может, они еще больше лужи будут делать!
– Уверена – больше. – Шанти подмигнула Андрею. – Как ты думаешь, братец, больше?
– Вряд ли. – Андрей со вздохом передал детей матерям и удрученно оглядел мокрые штаны. – Придется идти переодеваться.
Он дернул шнурок звонка и, когда вошел слуга – юноша лет восемнадцати, с приятным лицом, – приказал:
– Приготовь мне свежий костюм. У меня тут кое-какие неприятности. В спальне положи. Да! Приготовь ванну.
Юноша поклонился и исчез за дверью. Андрей шутливо отсалютовал:
– Всем пока! Ухожу опоганенный своими детьми при пособничестве их матерей! Заговор!
– Опоганенный?! – возмутилась Антана. – Да их «водичку» пить можно и к больным местам прикладывать – такая она чистая и лечебная! Такое впечатление, будто тебя и правда кони обдули! Уж не брызни на него, размокнет, как сахарок!
– Да, размок прямо-таки! – поддакнула Олра и, потянувшись к радостно расползающимся «таракашкам», проворковала: – Идите к маме Олре, детишки! Сейчас вам штанишки поменяем, сейчас… папка злой, папка не любит, когда мы на него писаем! За это мы как-нибудь на него еще и накакаем!
– Ага, все усядьтесь и сделайте это на папку, – саркастически заметил Андрей, выходя из комнаты. – Шанти, а ты повыше залезь при этом. Ты же любишь экзотику, высоту, тебе не привыкать!
– О чем это он? – заинтересовалась Антана.
– Не слушай его! – смутилась Шанти. – Болтает всякую чушь! Слушать противно!
– Нет-нет, что все-таки? – Глаза Антаны заблестели. – Чего она опять вытворила? Ну-ка, признавайтесь!
– Да ничего! Чушь он несет! – раскраснелась Шанти. – Ну залезла ночью на крышу, походила по краю, по перилам. И что такого? Приятно погулять на высоте, под светом звезд. Небо такое красивое, такое глубокое…
– Ты же могла упасть! – осуждающе покачала головой Антана, и Олра, как ее тень, повторила движение императрицы. – Ночью, по скользкому парапету! Шанти, не надо так делать, мы же переживаем за тебя!
– Ты не все знаешь, – ухмыльнулся Андрей. – Она гуляла по крыше голая!
– Чего-чего? – заинтересовалась Олра. – Голая? Вот это да! А как же охранники?
– Врет! – возмущенно крикнула Шанти и вскочила со своего места. – Не голая я была, а в ночной рубашке!
– Только добавь, что ночнушка едва доставала тебе до задницы и была такой прозрачной, что сквозь нее легко было рассмотреть звезды!
– Какая сволочь сдала?! – Шанти поджала губы и возмущенно помотала головой. – Врут, все врут!
– Ага, врут – теперь весь город говорит, что на крыше дворца появилась Белая Королева и обходит дозором свои владения.
– Что за белая королева? – в один голос спросили Антана и Олра.
– А вы у нее поинтересуйтесь, – поднял брови Андрей. – Уверен, она знает. Работала ведь под нее. Только вот зачем свой зад охранникам показывала… хорошо хоть в темноте лицо не рассмотрели.
– Легенда такая есть, про Белую Королеву, – буркнула Шанти, а потом не выдержала и захихикала. – Видели бы вы их рожи! Особенно когда я зад показала – факел все осветил, и один из стражников алебарду выронил! А та соседу по башке врезала – ух как он матерился! Впрочем, не очень качественно. Ничего нового я не узнала.
– А чего про королеву-то, чего про королеву? – напомнила Олра, удерживая за пятку упорно уползающее чадо.
– Ну… якобы перед какими-то важными событиями в императорской семье появляется Белая Королева и обходит дозором дворец. И вроде ее видели перед смертью императора. Чушь, конечно, и бред. Но теперь они уверены, что видели на крыше тот самый призрак. Ну чего вы на меня вытаращились? Ну похулиганила немножко, никому же не навредила! Знали бы вы, как приятно стоять на краю крыши, над землей… практически обнаженной, залитой звездным светом… чувствуешь себя такой цельной, такой всемогущей, такой свободной!
– Да-а-а… – протянула Олра. – А я бы тоже забралась на крышу! Я всегда была отчаянной, меня отец за это ругал. Мне сейчас тоже захотелось побродить под звездами… голой, как в момент рождения, свободной…
– И мне… – неожиданно поддержала ее Антана, мечтательно улыбаясь. – Под звездами, в темноте… в вышине…
– Да-да – все полезайте! – фыркнул Андрей. – И детишек захватите! И толпой гуляйте там голышом! Да что мне всё извращенки какие-то попадаются!
– Не понимает он нежной женской души, – нарочито вздохнула Антана. – Иди переодевайся, опоганенный… Шанти, расскажи нам историю этой Белой Королевы, кто она была, за что ее убили… ее же убили, да?
– Да, да! – закричал Андрей. – За то, что голая по дворцу бегала! Вот ее, извращенку, и прибили!
– Врет, – отрезала Шанти. – Ты иди, братец, мы тут поболтаем. Ни к чему тебе женские бредни слушать!
Андрей выскользнул в дверь, улыбаясь во всю ширь лица. Ему не хотелось уходить, несмотря даже на мокрые штаны. После общения со своей веселой семейкой он всегда получал заряд хорошего настроения, выводящего его из депрессии, в которой он теперь частенько пребывал. Почему в депрессии? Он сам не мог этого определить. Вроде все идет как надо… и вдруг ощущение, что он что-то делает неверно.
Андрей привычно достал из-за пазухи серебряный крестик и, задумчиво погладив, приложил его к губам.
– Господи, дай разумения! Помоги мне справиться, сделать все, что задумано, дай сил, дай мудрости!
И как всегда не услышав ответа, он вздохнул и побрел к себе в спальню.
Брызги били в лицо! Ветер рвал волосы и раздувал парус!
Дроган жадно впитывал морской воздух всем своим могучим организмом и как будто бы набирался силы, все больше удаляясь от материка.
Никогда он еще не заплывал так далеко. Его королева дала ему волшебный прибор, по которому они сейчас и прокладывали курс. А еще – по звездам.
Сто кораблей, каждый из которых нес сто пятьдесят воинов – сильных, могучих, умелых. Их ждали новые земли – с жирными, мягкотелыми людьми, недостойными той территории, которая им досталась не по праву. Будет много крови, будет много пиров, будут женщины – законная добыча каждого воина, будут рабы, будут несметные сокровища – королева никогда не ошибается.
Надо сказать, что Дроган боялся королеву до обморока. В ее хрупком на вид, гибком, сладострастном теле таилась невероятная сила. Она могла запросто переломить пополам любого из самых сильных воинов, разметать целую армию.
Дроган и боялся ее, и благоговел перед ней. Он готов был лизать ей ноги, лишь бы она была довольна. Впрочем, иногда она позволяла ему это делать…
Никто не знал о ее власти, никто не знал о ее могуществе. Для всех она осталась сейчас дома беречь домашний очаг, но на самом деле – Дроган знал – когда его воины ступят на землю теплого материка, Королева будет уже там. Чей вид она примет – неизвестно. А может быть, она уже здесь, приняла облик одного из воинов или облик жреца? Ему это неведомо. Табу. Все, что касается королевы, все, что касается жрецов, – табу. За попытку проникнуть в тайну можно поплатиться головой.
И такие случаи в истории были. Дважды короли были низвергнуты жрецами и закончили свои дни в муках, и муки эти были страшны. Зачем Дрогану эти неприятности? Он король всего народа, он может творить со своими людьми все, что захочет! Прикажет – и все воины в этой ладье перережут себе глотки! Прикажет – и они прыгнут в море, на корм морским тварям, потому что приказал он, король, а его слово – закон. Иначе… иначе они закончат жизнь на жертвенном камне или умрут, покрывшись страшными нарывами от проклятия жрецов. А еще умрут все их близкие – жены, дети, братья, сестры, родители…
Дроган усмехнулся и тут же вздрогнул, вспомнив зеленые глаза королевы… да, он благоговел перед ней, любил ее, но как же хорошо оказаться подальше от нее и насладиться иллюзией собственной свободы и значимости! Здесь, в море, – он свободен.
Еще неделю их ладьи будут пробиваться через океан, а потом… потом оружие напьется крови. Пятнадцать тысяч могучих воинов, лучших из лучших, не боящихся смерти, – кто сможет им противостоять? Если только демоны, да и то… это еще надо посмотреть, кто кого.
