В этом мире Гвейна Рошан еще не бывал: тут, как и на Таре, действовал запрет на вход для драконов, и у Разрушителя Границ не было причин его нарушать. Сегодня старик сам провел его.

– Здесь это было.

Нереальной красоты дворец из белого с голубым отливом камня, словно его построили из осколков облаков: такой же воздушный и зыбкий. Яркая зелень сада резко контрастировала с казавшимися невесомыми стенами, витые башенки упирались в небо длинными шпилями, высокие окна отражали солнечный свет, а черепица на крыше отливала перламутром, будто чешуя гигантского карпа. Воистину сказочное место… было когда-то. Теперь тут витал дух пустоты и уныния.

Первый в совете с тоской взглянул на дворец, но повел гостя в другую сторону, прочь от затейливой решетки ворот, уже покрывшейся ржавчиной. Свернул на тропинку, уходившую под утес, туда, где шумело теплое море, и, прихрамывая, прошел по мокрым от набегавших волн камням к входу в укромный грот.

Темный проем был занавешен защитными чарами. Гвейн коснулся рукой невидимых штор и открыл проход. Внутри хлопнул в ладоши, зажигая под гулкими сводами отнюдь не магический свет, а десяток ламп. Обширное пространство грота было когда-то облагорожено, маленький ручеек отведен в искусственное русло, и вода теперь наполняла неглубокий бассейн у стены, радом с которым расположилась удобная скамья. В центре пещеры, на прямоугольном, гладко обтесанном камне, стоял какой-то стеклянный ящик, а от него тянулись к сверкающему пульту десятки гибких трубочек.

Подойдя поближе, Рошан растерянно застыл. Наверное, такое мог придумать лишь тот, кого называли Сказочником.

– В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный… – Это было первое, что вспомнилось.

Под толщей защитного стекла лежала молодая женщина. Половину лица закрывала кислородная маска, к венам на обнаженных руках по пластиковым трубкам подавалась розоватая жидкость, более толстая трубка, частично скрытая белой простыней и прикрепленная где-то в области брюшины, наверное, полостной катетер, а к телу в разных местах были подсоеденены электроды.

– Насос вентилирует легкие, – бесцветным голосом начал Гвейн. – Электрические импульсы стимулируют работу сердца и мышечный тонус, чтобы предотвратить атрофию. Внутривенно вводится питательный состав. Метаболизм замедлен, как при коматозном состоянии…

– Но зачем?!

– Я не хотел ее убить. Только ребенка. Но ты сам видел, как эти дети цепляются за жизнь. Они отбирают ее у своих матерей.

– Но тело? Ты же понимаешь, что она мертва?

– Она мертва, – отрешенно признал старик. – А тело живо. Даже мозг. Но он пуст, как кристалл со стертой записью. Реагирует на раздражители, принимает сигналы рецепторов. Но рефлексов, даже простейших, нет…

– Зачем? – снова повторил Рошан, пытаясь сосчитать, сколько веков пролежало тут не живое и не мертвое тело Дэрии.

– Я пытался ее спасти. А потом… Потом просто не смог отключить оборудование. Думал, после. Когда Кадм вернул бы ее. Я дал ему кровь…

– Почему бы тебе не сделать этого сейчас?

– Не смогу. Сам не смогу. Потому и привел тебя сюда. Об этом месте никто больше не знает. Когда меня не станет… похорони ее. Но только когда меня не станет. И, Рошан…

– Что?

– Как ты думаешь, клоны наследуют души оригиналов? Я к тому, что если Кир встретился в Запределье со своей Ольгой, есть ли у меня шанс встретиться с моей Дэрией? Хотя вряд ли она будет мне рада…

Тин-Тивилир взобрался по опущенному крылу и устроился в основании драконьей шеи. Сумрак застыл в нерешительности: странно было думать, что не он подхватит на руки своих малышей, а они станут нести его. Почувствовав его неуверенность, дракон подцепил Иоллара лапой и забросил себе за спину. Сгруппировавшись в последний момент, тот сумел не упасть и удержаться позади тэвка. Авелия ухватилась за предложенную полудемоном руку и через секунду уже сидела между мужчинами. Мельком обернулась туда, где лежал в траве Сэл.

– Он поймет, – Лар положил руку на плечо девушки, – и простит.

– Если будет кого.

Дракон оттолкнулся от земли и взмыл ввысь. Седоки не испытывали страха: какая-то сила надежно удерживала их во время полета, не позволяя упасть, а широкие крылья шевелились легко и плавно, не доставляя неудобств, словно летел дракон не за счет этих взмахов, а благодаря все той же неведомой силе.

Солнце в последний раз ослепило яркой вспышкой и пропало за куполом кармана. Прорыва Сумрак не почувствовал – лишь то, как напряглась, выпрямив спину, сидевшая впереди Вель.

«Только бы не опоздать», – пульсировало в висках.

«Успеем, – раздался в голове негромкий голос сына. – Там, куда мы собираемся, нет времени».

Лар не удивился этому и даже не вспомнил о том, что его мысли недоступны магам.

«Главное – найти маму, – продолжил Дэви. – Маму и Повелителя Времени. Он будет прятать ее и прятаться сам».

«От меня не спрячется», – со злостью подумал Сумрак.

Сын не ответил. Но спустя минуту подала голос Лара:

«Будь с ним осторожнее, папочка. Он не такой, как другие. Ты таких еще не встречал. И наверное… наверное, у тебя не получится его убить».

«А у кого получится?»

«У нас с Дэви получилось бы. Но мы не сможем…»

«Почему?»

– Потому что они дети, – произнес укоризненно Тин, и Иоллар понял, что и тэвк, и Авелия слышали эту мысленную беседу. – Дети не должны убивать. Тана справится с лордом, если найдет свою силу.

– И я попробую, – вставила Вель.

«Сейчас мы будем в Башне, – сказал Дэви. – Постарайтесь держаться вместе».

– Хорошо. – Лар даже взял Авелию за руку.

А в следующий миг почувствовал, как в сгустившемся мраке пальцы девушки выскользнули из его ладони. Пространство сжалось, и он сам не понял, как оказался в узком коридоре с каменными стенами.

– Дэви? Лара?

Тут не было даже эха – звуки, казалось, увязали в воздухе.

Не позволяя себе поддаться панике, хотел обернуться туманом, чтобы разведать это странное место, и с ужасом осознал, что впервые за долгие годы оказался заперт внутри собственного тела…

Авелия огляделась: пустой круглый зал, ни дверей, ни окон. Каменный пол и такой же потолок – переверни вверх дном, и ничего не изменится.

– Эй! – выкрикнула негромко девушка. – Есть тут кто-нибудь?

– Я есть, не бойся.

Лара, которую она не сразу заметила в полумраке, сидела на полу, поджав под себя ноги.

– Я не боюсь. – Вель подошла к стене и принялась ощупывать кладку.

– Боишься, – вздохнула девочка. – Я тоже боюсь. И я никого больше не слышу, даже тебя.

– Не слышишь? А, ты об… этом… – Авелия не смогла подобрать слов, но поняла, что имелось в виду. – Ничего странного. Точнее, все странное – это же Башня. Но выход-то тут должен быть! Дверь какая-нибудь…

– Зачем тебе дверь?

– Чтобы выйти. Или войти.

– Я спрашиваю, – терпеливо повторила Лара, – зачем тебе дверь?

Вель замерла, осознав подоплеку вопроса, прислушалась к себе.

– Действительно, – по губам скользнула улыбка, – зачем она мне?

Сила тут была повсюду, казалось, что ею напоены сами стены. Сила чужая, непослушная, но ведь и нужно всего немного. Девушка глубоко вдохнула и медленно выдохнула, вместе с воздухом пропуская через себя энергию Башни – тех крох, что задержатся, будет достаточно. Сосредоточилась, протянула руки к шершавым камням, коснулась их кончиками пальцев и резким движением развела в стороны, открывая перед собой…

– Вель! – Она сидела на берегу ручья, болтая в воде босыми ногами. – Чего так долго? Я уже думала за тобой идти.

– За мной? – Девушка сглотнула мешавший дышать комок. – Ты?

– Ну, иди скорей! Принесла?

– Ч-что?

– Как что? Вишни. Ты же за вишнями ходила. Или опять замечталась и забыла все?

Авелия опустила глаза и увидела в своей руке туесок, полный тугих спелых ягод. Достала одну и раздавила между пальцами. Брызнул сок.

– Неси скорей! Что ты спишь на ходу?

– Сплю, – пробормотала Вель. Сок был настоящий, кисло-сладкий, ароматный. – Сплю…

И вперед, сбивая о камни босые ноги, обжигаясь крапивой, через ручей, поднимая над водой тысячи брызг.

– Кая! – Вишни покатились в траву. – Кая! Мне такой сон приснился… Ужасный…

– Когда приснился? – Сестра вырвалась из объятий, обхватила ладонями ее горящее лицо, всмотрелась, как в зеркало. – Сейчас приснился? Ты что, на ходу спишь?

– Ага, – радостно кивнула Авелия, размазывая по щекам слезы и вишневый сок.

Сердце разрывалось от счастья. Это был сон. Просто дурной сон!

Скажи мне кто-нибудь еще вчера, что я как ни в чем не бывало буду попивать вино в компании Истмана, прибить могла бы за подобное предположение. Но сейчас ничего другого мне не оставалось: легкое опьянение примиряло с нереальной реальностью этого места.

– Понятия не имею, где он. – Человек пожал плечами в ответ на мой вопрос об Иолларе. – Живых тут искать трудно, Мири так говорила. Вещи легче. Вино. Еду. Вы хотите есть?

– Нет. Лучше расскажите мне о повелителе. Вы сказали, что он хочет выйти отсюда, но сам он об этом не заговаривал.

– Лорду Тэриану некуда спешить.

Верю. Но наверняка есть что-то еще. Хозяин выжидает и в чем-то рискует: я не пленница тут и могу пройти печать. Но он знает, что без Лара я не уйду, и позволяет мне бродить по коридорам, есть, пить и общаться с выжившим из ума правителем империи. В том, что передо мной действительно Истман я убедилась, получив ответ на несколько невзначай заданных вопросов, но убить его немедля желания не возникло: тот император, которого я ненавидела, уже был мертв.

– Расскажите мне о нем, – повторила я свою просьбу. – Не важно что.

– Не важно? Ну… он эльф. И брат королевы эльфов. Он ее очень любит, мне кажется. Поэтому, когда выйдет, убьет ее быстро. А вот брата он не любит вовсе. И тот еще долго будет жить и смотреть, как умирают те, кто ему дорог.

Будничный тон, которым были произнесены эти слова, многократно усиливал их жуткий смысл.

– Лорд Тэриан хочет прислать ему голову на блюде. Голову, он говорил, той девушки, у которой есть сила его брата. С фруктами. Фрукты он любит, а брата – нет.

– Для нелюбви есть причины?

– Вы видели картину? С лошадкой? Мне кажется, в детстве брат не давал ему кататься на той лошадке. Детские обиды – это серьезно, уж поверьте, я знаю… А еще Велерина.

– Что Велерина?

– Брат лорда Тэриана был в нее влюблен. Но женился на другой, на эльфийке, хотел сохранить чистоту крови. Повелитель еще тогда решил убить ее, чтобы отомстить брату. За лошадку. И за то, что запер его в кармане. Но Велерина оказалась сильнее, и теперь он еще больше злится на брата…

Шум в коридоре прервал его рассказ. Дверь со стуком распахнулась, и в комнату, смешно перебирая лапами, влетел маленький вислоухий щенок. Присел рядом с Истманом и радостно тявкнул.

Мужчина отреагировал странно: вздрогнул и сжался, со страхом глядя на безобидное животное.

– Тебя нет, – пробормотал он. – Тебя нет.

Щенок опроверг эти слова звонким лаем.

– Я убил тебя… Я помню, убил! Убил!

Истман вскочил с кресла и бросился к двери. Щенок озадаченно поскреб за ухом и начал медленно растворяться в воздухе.

– Я понял, что он сделал, – прошептал вернувшийся из коридора человек. – Он открыл окна. И теперь они льются сюда, как вода…

– Они?

– Воспоминания.

Щенок снова обрел плотность и завилял хвостом. Истман потянулся к нему, как мне показалось, погладить, но тут же опомнился и отдернул руку.

– Худой-то какой, кожа да кости…

У входа стояла женщина лет сорока и с материнской нежностью смотрела на императора.

– Воспоминания. – Человек зажмурился и закрыл руками уши. – Нужно закрыть окна, нужно сделать что-нибудь. Сделайте что-нибудь!

Я встала и шагнула к двери, еще не зная, что можно противопоставить ожившим теням чужой памяти. Достала тиз’зар – он режет любые чары, возможно, и с мороками справится…

– Мне не нравится твой нож, чародейка, – послышалось со стороны, и я застыла не в силах сделать ни шага.

Боги пресветлые! А если… если это все же не мороки?

– Она права, принцесса. Зачем тебе нож, когда у тебя есть добрый меч?

Тэриан не знал, как они попали в Башню, но почувствовал, едва они оказались внутри. Все они. Девушка-оборотень. Сумрак. И ненавистный демон, один из тех, кто воздвиг Черту.

Волчица уже попала в плен прошлого, и, возможно, этого хватит, чтобы избавиться от нее. Но двое других, тэвк и муж чародейки, не поддались призракам. Перерожденные не хранят воспоминаний о прожитых веках, их память рождает лишь зыбкие тени, и тэвк шел теперь сквозь эти тени, спокойно и уверенно. С Сумраком другое дело: тот поначалу почти поверил, заметив что-то или кого-то, но после, Тэриан видел, он смежил веки и сделал несколько шагов, ведомый не чувствами, а чутьем, и мороки, чью нереальность он осознал, его оставили.

Даже наследница Велерины и та оказалась под властью иллюзий, хоть лорд и не тешил себя надеждой, что это надолго, а проклятый демон и тот, другой, уже сумевший каким-то чудом возвратить себе руку, разгадали обман Башни.

– Нужно избавляться от них, пока это можно сделать по одному. Кто первый? Тэвк? Сумрак? Это отнимет силы, а их и так не хватает… Пусть будет девчонка. Да, она слабее и уже утратила бдительность. Она первая.

Кая одну за другой бросала в рот вишни и выплевывала косточки прямо в ручей. А Вель долго катала ягоду во рту, а после так же долго обсасывала косточку, чтобы пульнуть ее в широкий лист лопуха, росшего на противоположном берегу. Тот был уже весь в дырках, а вишни все не заканчивались.

– Как думаешь, мама мне разрешит ее серьги на танцы надеть? – Каина размазала по губам густой темный сок и теперь любовалась своим отражением в маленьком зеркальце. – На один же вечер всего.

Завтра на ярмарку собирались, в Галаэ думали задержаться на пару деньков. Авелия хотела наконечники для стрел купить, а Кая дождаться не могла, чтобы пойти на вечерницы: у нее было много знакомых среди тамошних девушек. Да и парни вниманием не обделяли.

– А чем тебе твои не нравятся?

В ушках Каи блестели маленькие жемчужины. Вель поморщилась: снова голова разболелась ни с того ни с сего.

– Скажешь тоже! – махнула рукой сестра. – Мамины же красивущие! Представь, я их надену под синее платье. А бусы эти оставлю.

Коснулась рукой ожерелья из витых перламутровых раковин, и Авелия почувствовала, как снова заломило виски. Бусы. Отец привез прошлым летом из приморья и ей, и Каине. Только…

– Кая! – Все вокруг смазалось на миг, расплылось, а после вновь обрело четкость: луг, ручей, их дом на околице поселка в окружении разросшихся вишен… – Кая, ты же их в реке потеряла. Купаться ходили, и не сняла, а я ныряла потом, ныряла…

– Вот чудачка, – зашлась негромким смехом сестра. – Ты же мне свои отдала. Сама отдала. Не помнишь уже?

– Помню.

…Дождь третий день без перерыва, холодно, и одежда вымокла насквозь. Разоренные дома в стороне, а здесь – невысокие холмики. Брюзга-староста, заносчивые охотники, не желавшие брать с собой в лес девчонку-недоростка, их жены, их дети… А свои особнячком: мама, братишка рядышком-рядышком, Айри такой маленький, ему без мамы нельзя. И еще одна могилка, пока не холмик – яма, которую никак не решится засыпать землей. Кая…

И потом она долго не могла смотреть в зеркало…

– Кая. – Вель протянула руку и коснулась сестры, поймав мгновение, пока та еще была осязаемой и живой.

Сквозь слезы бросила взгляд на домик под вишнями, пусть издали, но увидела их всех: маму, Айри, разложившего на крылечке свои игрушки, и отца, Айрена-волка, которого еще за год до того, как в поселок нагрянули йорхе, унесла болотная лихорадка.

– Снова уйдешь? – Каина стала уже прозрачным маревом, и сквозь грустную улыбку можно было рассмотреть каменную кладку стен. – Иди…

Лара все так же сидела на полу, но теперь по щекам девочки текли слезы.

– Я думала, они тебя заберут, – всхлипнула она. – Я звала тебя, звала…

– Все хорошо. – Авелия погладила малышку по волосам. – Они меня отпустили. А я – их.

Тени прошлого не ушли совсем, но уже не пытались увести из реальности. Еще можно было рассмотреть девушку у ручья и поселок за ее спиной. Неподалеку от Лары сидел на каменных плитах Белка, отлаживал свой арбалет. Опершись на стену, стоял чуть поодаль Най. Он улыбнулся, махнул рукой, но Вель не стала подходить. А у обозначившейся вдруг двери с длинным мечом взамен потерянной сэрро замерла Лил.

– Странно, по тебе я вроде не скучала.

– Зато я соскучилась.

В последний миг осознав, что перед ней не морок, Авелия увернулась от удара, прокатилась по полу и подхватила саблю деда.

– Рассмешить меня напоследок решила, зверюшка? С чего это ты за меч схватилась кривыми-то ручонками?

Кривыми не кривыми, но первый удар она отбила. И второй. На третий перепрыгнула, но вышло слишком медленно, Лил успела развернуться, и клинок сэрро жалобно звякнул о сталь ее новой игрушки.

– Знаешь, что плохо, Вель? – забавлялась мечница, легко отражая новую атаку. – Что у тебя всего одна голова. Повелитель хочет сделать подарок брату, а я не отказалась бы порадовать Сэла.

Еще один разрыв пространства отнял практически все силы, которые удалось вытянуть из Башни. Но оставалась сила волка, и Авелия теперь вкладывала ее в каждый удар, пытаясь взять не мастерством, так сокрушительной мощью зверя. Лилэйн это не остановило – на грубую силу она отвечала скоростью и ловкостью.

– А это у нас кто? – Лил заметила сжавшуюся в комочек Лару. – Еще одна сестричка, которую тебе не терпится похоронить?

Вель шагнула в сторону, без слов загородив собой девочку.

Мечница приняла это как вызов. Теперь все ее удары были направлены на то, чтобы оттеснить соперницу и добраться до притихшей малышки. Слева, справа, слева… Лил уже не целила в нее, только в Лару, обходя то с одной, то с другой стороны, а Вель оставалось лишь вовремя предугадать ее намерения…

Клинок, метивший в испуганную девочку, жавшуюся к ее ногам, изменил направление, и Вель вскрикнула, выронив саблю и прижав к животу руки.

– Ты открылась, – словно извиняясь, пожала плечами Лил.

Из-под пальцев потекла кровь.

Авелия попятилась к стене, уперлась в нее спиной и медленно сползла на пол, оставляя на камнях широкую алую полосу.

Лил не спеша приблизилась, занесла над головой меч… Но ударить не успела. Волна воздуха оттолкнула ее в сторону и сбила с ног: Лара наконец-то смогла поймать в ладошку ускользающую силу этого места.

– А ты у нас не простая девочка, да? – скривилась Лилэйн, поднимаясь.

Малышка попробовала толкнуть ее снова, но слабый порыв ветра лишь взметнул вверх волосы мечницы. А в следующую секунду та вздрогнула от раздавшегося за спиной голоса:

– Конечно, не простая. Это же моя дочь.

Иоллар не мог оборачиваться здесь туманом, но клинки рода еще были при нем. Стремительная атака, и Лил, не успевавшая отражать удары мечей-близнецов, рухнула на пол.

– Папа! – Лара бросилась к нему.

– Все хорошо, милая. – Сумрак поднял дочь на руки, поцеловал мокрую от слез щечку. – Только побудь пока там, в сторонке.

Нужно было закончить с Лилэйн.

– Не надо, – прохрипела девушка. Клинки Т’арэ распороли ей плечо, а на боку была такая же рана, как она сама себе нанесла когда-то, чтобы скрыть след от болта Белки. – Пожалуйста, Сумрак… Я не хочу умирать.

– Тебе-то что? Через минуту небось снова бегать будешь.

– Не буду… Кто умер в Башне, умер навсегда…

– Надеюсь на это.

Меч вошел ей в грудь и тут же выскользнул вместе с последним вздохом.

– Иди сюда, солнышко, – позвал он Лару, убрав клинки.

– Папочка. – Малышка шмыгнула носом. – Я так испугалась. И ничего не успела сделать. Башня не дает. И Дэви далеко, я его почти не слышу…

Вель была еще жива. Встретила его вымученной улыбкой:

– Видишь, как…

– Ничего. Перекинешься – даже шрама не останется.

Обернулся к дочери.

– Сможешь ей помочь?

– Нет. Башня мешает, она слушает только лорда.

– Пока он жив.

– Да. А потом можно будет. Но ей совсем-совсем плохо.

– Значит, не будем терять времени.

Он протянул девочке ладонь, но та замотала головой.

– Я тут посижу, чтобы они ее не забрали.

…Кая присела с другой стороны, взяла за руку.

Нет, они не мороки. В этом странном месте, где стерта черта между прошлым и настоящим, они реальны, и осязаемы и, возможно, даже хранят частички себя прежних. Гелана – улыбка соблазнительницы и глаза ребенка. Ромар привычно сдержан, но каждое слово – маленькое откровение. Как горько и радостно было вновь увидеть их, говорить с ними, балансируя на грани здравого смысла, и все же отыскать в себе силы, чтобы не сорваться. Удержаться, позволив им обернуться бесплотными тенями.

– Это не иллюзии, – эхом моих мыслей прозвучали слова хозяина Башни. – Ты же понимаешь? Сюда приходят лишь те, кого еще можно вернуть. Ты же хочешь вернуть своих друзей?

– Какой ценой?

– Уместно ли торговаться? – Эльф махнул рукой, словно отгонял от лица надоедливую мошкару, и призраки исчезли. – Больше никто не предложит тебе подобного. Вернуть друзей, исправить ошибки. Это ведь достойные цели?

Я промолчала.

– А цена? Что ж… – Тэриан взглянул на Истмана: тот больше не жмурился, но и не видел, казалось, ничего вокруг. – Вот он будет ценой. Вернись в прошлое и убей его до того, как он развяжет войну. Одна никчемная жизнь взамен тысяч спасенных.

– Так просто?

– После того, как я выйду из Башни, не останется ничего невозможного.

– Неужели? – От моей усмешки лорда передернуло. – Значит, я смогу вернуться в прошлое и убить вас до того, как Башня будет построена. Это тоже спасло бы немало жизней. Но с другой стороны, если Башня не будет построена, как я вернусь в прошлое? Или вы сами? Отправитесь в детство и убьете сестру. Затем брата. Будете правителем Леса. Но у короля Тэриана уже не останется причин строить Башню. А если он ее и построит, то станет ли затем возвращаться в прошлое, чтобы убить тех, кого и так уже нет? А если не станет, то как же тогда они умрут? И если они не умрут…

– Хватит! – заорал эльф. – Ты специально говоришь так, чтобы меня запутать! Не хочешь спасти погибших друзей, подумай о тех, кто еще жив. Тебе нужен твой муж? Нужен?

– Да.

– Тогда ты знаешь, что делать. И мы не будем играть со временем. Решим все в настоящем.

– Я хочу его увидеть. Убедиться, что он жив.

– Он жив. Но придется поверить мне на слово.

– Он в Башне?

– Нет.

– Да! – раздался от входа звонкий голосок, и я вздрогнула от неожиданности. Медленно развернулась к двери.

– Дэви, солнышко…

– С кем ты говоришь? – нахмурился Повелитель Времени.

– Папа тут. Мы все тут: я, Лара, Тин, Авелия.

Теперь я точно брежу…

– Куда ты смотришь?

Эльф глядел то на меня, то на Дэви… Точнее, туда, где стоял Дэви, которого я видела и которого тут, несомненно, не было.

– А ты на что уставился? – закричал он на Истмана.

Это подействовало как пощечина. Если Истман заметил моего сына, то у меня не галлюцинации.

– Он нас не видит и не чувствует, – улыбнулся малыш. – Меня и Лару. Но больше ничего не получается – Башня мешает. Я думал, будет легче.

– На что ты смотришь?! – Тэриан схватил бывшего императора за грудки и оторвал от кресла.

И тут Истман меня удивил.

– В Башне много странных видений, – ответил он невозмутимо. – Вам ли не знать.

Эльф отшвырнул его к стене и направился ко мне:

– Так тебе нужен твой муж?

– Да. Но мы продолжим разговор, когда я его увижу.

Лорд поднял руку, и я рефлекторно вжала голову в плечи, но удара не последовало.

– Хорошо, – процедил он.

– Теперь он будет искать папу, – нахмурился Дэви после его ухода.

– Нашего папу нелегко найти. – Я прижала сыночка к себе. Лишь на миг и тут же отстранилась: Повелитель Времени следит за нами, не стоит давать ему повод для подозрений. Главное, мои детки для него невидимы, а выяснять, как они тут оказались, будем потом. Хотя сомневаюсь, что после случившегося я смогу достойно провести воспитательную беседу.

– Все не так просто. – Дэви с ногами влез в кресло, в котором недавно сидел Истман. – Все очень непросто.

– Вы с Ларой можете уйти отсюда?

– Да. Но мы теперь не сможем забрать остальных.

– Ничего, малыш. Главное, чтобы с вами все было хорошо. А мы что-нибудь придумаем.

– Придумаем. – Мой сын, такой маленький и в то же время такой взрослый, погладил меня по руке.

Хлопнула дверь: Истман вышел из комнаты.

Вернуться на много лет назад. Убить Талли. Убить Леста. Остаться единственным правителем Лар’эллана. Вернее, это маленький Тэри станет королем. А что будет с большим Тэри? Как это работает? Он забудет все? Проснется в королевском дворце, окруженный славой и почестями? Будет подписывать указы, устраивать приемы, вести войны с суетливыми людишками… Приходить в древний склеп и тосковать по своей семье – ведь маленький Тэри совсем не хотел потерять их. Он будет вспоминать проделки Леста и облачных лошадок Талли и проклинать их убийцу. Самого себя проклинать…

Нет, права чародейка. Такие игры не доведут до добра. Почему он не думал об этом раньше? Удалось бы избежать заточения. Но с другой стороны, если бы не случилось того, что случилось, Талли сохранила бы силу, а он так и остался бы вторым. Зато теперь он легко справится с ней. И с ней, и с Лестом. Разрушит Черту, и весь мир будет к его услугам. И не нужно отматывать время на тысячелетия, достаточно года. Или месяца. Да что уж там, иногда и секунды хватает. Он будет неуязвим, непредсказуем, всегда на шаг впереди своих соперников… Но останутся ли у него соперники, когда не станет Аэрталь? И кого он будет ненавидеть, если убьет Леста?

Жизнь грозила утратить смысл.

– Ты хочешь выйти отсюда или нет? – спросил он у своего отражения.

– Хочу, – ответил сам себе.

Сначала выйти, а уж после решать, что делать дальше.

Сэл недолго пробыл без сознания. Очнувшись, успел заметить в вышине темную точку за миг до того, как та растаяла в небе.

Злость, обида, тревога – трудно было не захлебнуться переполнявшими душу эмоциями, но он справился.

Отдохнув немного и убедившись, что Авелия не перестаралась с последним аргументом – голова не кружится, и он может идти, – направился к месту выхода. Встретить Дуда и оставшихся от их отряда – единственное, чем он сейчас мог помочь.

Уже вечерело, когда из неглубокой ложбинки один за другим выбрались запыхавшиеся ребята. Первым Мэт, за ним Тикота и Лони, а после уже Дуд.

– Ух, хорошо! – Зэ-Зэ стащил с себя ненужный на этой стороне плащ. – Знаю, что пустоши, а все ж хорошо! Лони, а давай-ка сюда ту бутылку, что ты с самого города тащишь, отметим возвращение под синее небо.

– Отставить бутылку. – Не замеченный до этого Буревестник поднялся с травы, заставив всю четверку схватиться за оружие.

– Ты откуда тут? – удивился Мэт.

– Оттуда, откуда и вы.

– А, ну да. А остальные?

– Скоро будут.

Такой ответ чем-то взбудоражил парней.

– Нашли его, да? – загорелся Лони. – Истмана?

Сэл вспомнил, чем объяснили для остальных поход в пустоши, и сдержанно кивнул.

– И? Как они… ну, это…

– Вернутся, узнаешь.

– А ты почему не пошел? – спросил недоуменно Заноза.

– Потому что приказы командира не обсуждаются. – Сэллер коснулся шишки на затылке. – Еще вопросы?

– Странно просто. Девчонок взяли, а тебя – нет.

– Взяли только Авелию. – Сэл решил сразу расставить все по местам. – От оборотня в этом деле больше толку.

– А Лил?

– А Лил работала на… имперцев.

– Лил? На имперцев? – Круглое лицо Тикоты вытянулось от изумления. – И где она сейчас?

– Угадай.

На несколько минут воцарилось неуютное молчание.

– А мне она никогда не нравилась, – заговорил первым Мэт. – Нет, так-то, конечно, очень даже, но было в ней что-то не то. Вот как яблоко червивое. Или паслен: сразу раскусишь – сладкий, а пожуешь, так горечь прет…

– Доставай уже свою бутылку, – не выдержал Сэл. – И что там у вас еще из провизии. Тут на ночь станем.

Когда разложили костер, к нему подошел Дуд.

– Вот, я из гостиного дома забрал. – Лопоухий протянул магу сумку и арбалет. – Там еще куртки были, но она сказала не брать.

– Спасибо.

Среди вещей обнаружилась купленная Наем в последний день музыкальная шкатулка. От фальшивой мелодии делалось тоскливо. А после и вовсе заныло в груди, обдало холодом, кольнуло болью и… отпустило.

Он понял, что это означало.

Тин-Тивилир не смог бы сказать, сколько уже он бродит по изогнутым коридорам Башни. Возможно, час. А возможно, год. Хотя, если бы год, он давно уже проголодался бы. А так хотелось только пить. Несколько раз он встречал на пути маленькие фонтанчики, запотевшие бутылки, кувшины с водой, даже видел десяток наполненных чашек, стоявших рядком на круглом столике, но побоялся пробовать что-либо в этом месте.

– Ты недоволен гостеприимством моего дома, демон? – услышал он позади себя и резко развернулся.

Лук был в руках, стрела на тетиве… только мишени не нашлось.

– Думал, будет легко? – рассмеялся невидимка. – Когда-то понадобилось триста таких, как ты, чтобы справиться со мной. Но нет, не таких: тогда у вас не было смертных тел и вы не были так уязвимы.

– А ты и тогда был трусом и прятался под защитой Башни, – бросил в пустоту тэвк.

– Так, значит, это ложь, что перерожденные ничего не помнят? Или силы моей сестры иссякли и она больше не может держать мир в неведении?

– Или ты просто глуп, – в том же тоне продолжил Тин-Тивилир. – Я высказал предположение и не ошибся. А ты не только глуп, но и труслив. И был таким всегда.

– Сможешь повторить мне это в лицо?

– Как только увижу, – пообещал полудемон.

– Скоро…

Когда дверь открылась и за спиной раздались легкие шаги, Истман не удивился. Неспешно повернулся к гостю, взглянул с интересом.

– Ты хотел со мной поговорить? – Темноволосый мальчик с острыми ушками полукровки и пронзительным взглядом серых, слишком разумных для такого малыша глаз умостился на пуф рядом с кроватью.

– Как ты узнал?

Ребенок пожал плечами.

– Я хотел спросить, кто ты. – Человек продолжал рассматривать гостя. – Ты демон? Бог? Кто ты, что даже хозяин Башни не имеет над тобой власти?

– Я пришел за своей мамой, – ответил тот. – И я не такой сильный, как ты думаешь. Здесь сила есть только у лорда.

– Его сила не безгранична, – зачем-то сказал Истман.

– Знаю. Но пока не вижу ее границ. Может, ты сумеешь мне помочь?

– Зачем мне это делать?

– Добро делают просто так, – сказал мальчик. – Это для зла нужна причина.

– Я не делаю добра.

– Тогда я пойду.

– Погоди, – встрепенулся Истман. – Поговори со мной. Тут нужно с кем-нибудь говорить, иначе сойдешь с ума.

– Мне надо вернуться к маме, – извинился малыш. – И мне не нравится твоя комната. Скоро тут будет смерть.

– Смерть? – Он и не думал, что это все еще может его напугать.

– Да. Сюда придет девочка. А потом красивая женщина. И они обе умрут.

– Ты ошибся. Все это уже было.

– Было, будет… – Мальчик прикрыл веки, глядя, казалось, внутрь самого себя. – Для тебя было. А для этой комнаты только будет. Когда ты выходишь и закрываешь дверь, она возвращается в тот день, когда ты впервые вошел сюда. Поэтому тут всегда чисто, стоят свежая еда и цветы. И сюда еще не приходили те, кого уже нет.

– Значит… Значит, если я останусь тут и не стану больше выходить, я могу дождаться их? Ту девочку и ту женщину, о которых ты говорил? Или… дождусь того, что в эту комнату войду я сам?

– Нет. Себя ты не увидишь. Ты только один и в прошлом, и в настоящем. И их ты не дождешься. Не сможешь высидеть так долго без еды и питья. Возможно, лорд смог бы, ускорив время.

– Выходит, он обманул меня, – пробормотал Истман. – Он мог дождаться ее и сделать так, чтобы она не умерла.

– Нет. Даже он не смог бы. Мне тяжело объяснить, но в прошлом или в будущем это уже случилось, они умерли. А тот, кто умер в Башне, умер навсегда. Во всех временах. Но увидеть их еще можно. Только зачем? – Мальчик поднялся. – Мне надо к маме. И мне жаль, что ты не делаешь добра. Мне кажется, ты не плохой человек.

– Я? Не плохой? – спросил Истман у тишины, оставшись один.

Тишина не ответила.