Книга: Наследники легенд
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Мир драконов
Врачи говорили, что с Гвейном все в порядке, но по его виду Рошан так не сказал бы. Начать с того, что старик встретил его в человеческом обличье.
А первые же слова заставили еще больше усомниться в его здоровье, не столько в физическом, сколько в душевном:
– Я хочу, чтобы ты стал Хранителем моих миров, Рошан. В первую очередь – Тара.
Лишь в одном случае дракон обращается с подобной просьбой к другому дракону – когда чувствует приближение смерти. Но Рошан видел, что время Гвейна еще не пришло.
– Ты должен принять у меня Тар, – повторил старик.
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать, пока Тар закрыт. – Разрушитель Границ не хотел спорить с больным.
– Просто согласись. Я думаю, мальчик почувствует это. И откроет. Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал целый мир, открывающие и идущие.
Это было похоже на горячечный бред, но глаза старейшины были разумны и печальны.
– Не объяснишься, Гвейн?
Дракон вздохнул и поманил посетителя в глубь логова:
– Объяснюсь.
Обиталище Хранящего Слово не отличалось оригинальностью. Как и многие соплеменники, Гвейн жил в пещере, не отличавшейся архитектурными изысками и богатством обстановки – много ли удобств требуется ящеру. Но другая часть жилища, дверь в которую располагалась между массивными колонами, поддерживавшими высокие своды, была предназначена для пребывания там в людской ипостаси. Как ни крути, с теми же книгами удобнее управляться руками, а не когтистыми лапами.
– Входи. – Старик пропустил Рошана в просторную комнату.
Наверняка немногие удостаивались чести попасть сюда. Под потолком медленно кружились светящиеся шары, и в помещении было светло как днем. Гость окинул взглядом книжные полки, каменный стол, удобные плетеные кресла и удивленно воззрился на висевший на дальней стене портрет. Никем не останавливаемый, пересек комнату, чтобы поближе рассмотреть изображение молодой женщины в богато украшенном драгоценными камнями платье, с вплетенными в светло-русые волосы нитями жемчуга.
– Ее звали Дэрия, – тихо сказал подошедший сзади Гвейн. – С нее все и началось.
– Дочь Велерины? – вспомнил Рошан. Именно кровь Дэрии использовал Кадм, чтобы воссоздать мать Галлы.
– Да. Но от матери она ничего, кроме внешности, не унаследовала. А вот от отца… Присядь, это долгая история.
Они устроились в креслах напротив портрета так, словно все трое принимали участие в беседе. Хозяин материализовал на маленьком столике бутыль вина и два бокала, но Рошан, никогда раньше не видевший Гвейна пьющим что-либо, кроме воды, даже не удивился.
– Дэрия, – голосом полным тоски произнес старик. – Ей было около семнадцати, когда врата позвали ее. Девочке пришлось обходить кордоны эльфов, прятаться в лесах… Представляешь, как тяжело скрыться от нянек и добраться до станции, когда твоя мать – сильнейшая чародейка обоих материков и подруга королевы Леса? Велерина чуть было не начала войну со всем миром, когда ее дочь пропала. Армия Лар’эллана была мобилизована на ее поиски, подозревали, что ее похитили имперцы или гномы… Никогда у меня не было таких проблемных идущих. Я даже хотел прибегнуть к экстренным мерам и стереть информацию о ней из памяти живущих. Но, во-первых, это было бы нелегко – среди них были сильные маги: Велерина, Аэрталь, ее брат. А во-вторых, Дэрия очень любила мать, и если бы та ее забыла, очень огорчилась бы. А мне не хотелось ее огорчать. Ничем.
Гвейн пригубил бокал и отставил в сторону.
– Потом все уладилось. Конечно, она не могла ничего рассказать Велерине, но и та была непроста. Прочла мысли или еще что-нибудь. Поняла, что запретами только навредит дочери, и смирилась с ее отлучками. Даже придумала для своих друзей-эльфов какую-то историю, чтобы и они не удивлялись и не паниковали всякий раз, как девушка пропадала из дворца. А пропадала она часто. Дэрия была любознательной, даже любопытной. Никогда подолгу не задерживалась в одном мире, спешила увидеть и узнать как можно больше. И с радостью делилась своими открытиями. Мы подолгу разговаривали с ней, встречаясь на какой-нибудь станции… Да, Рошан, разговаривали. Тогда я еще общался со своими идущими. А с ней… Это было давно. Я был уже не молод, но еще и не так стар, как теперь. Но все же слишком стар для этого удивительного существа. Я осознавал это и не пытался нарушить дистанцию. Мы были друзьями. Я радовался каждой минуте, проведенной в ее обществе, а ей интересно было общаться с драконом, который мог ответить на многочисленные вопросы. Но потом она встретила другого дракона. Я уже вошел в Совет Великого Круга, а тот сопляк не был и Хранителем! Праздно шатающийся из мира в мир юнец. Но он ей понравился. А что еще хуже, и она ему тоже. Все свое время вне Тара Дэрия стала проводить с ним, а я перестал быть нужен даже как собеседник. Это было… – дракон зажмурился, как от боли, – это было горько. Обидно. И мне казалось, что он не стоит ее.
Он умолк и, казалось, не собирался рассказывать дальше.
– На этом ведь не закончилось? – не выдержал долгой паузы Рошан.
– Должно было закончиться. Но я не позволил. Я разлучил их. Его заставил забыть о ней навсегда. Да, это серьезное преступление, я осознаю это и осознавал тогда, но я стер ее из его памяти.
– А она его тоже забыла?
– Нет. Она прожила с ним еще три месяца во дворце на Энии. Там и был написан этот портрет. Не смотри на меня так. Да, ты все правильно понял: небольшая модуляция облика, немного иллюзий, легкое проникновение в ее память, чтобы быть в курсе их прежних бесед. Естественно, обман не продлился бы долго. Она все равно чувствовала, что что-то не так. Не поняла бы, но просто ушла бы, ведь я не был тем, кого она любила. Но раньше, чем это произошло, случилось другое. Я ждал, что она вот-вот скажет, что нам нужно расстаться, а Дэрия сообщила мне, что ждет ребенка…
В этот раз молчание затянулось минут на пять. И снова его нарушил Рошан:
– И что ты сделал? – В глубине души он уже знал ответ, но надеялся, что ошибся.
– То, что считал правильным, – глухо отозвался Гвейн. – Я ведь уже был старейшиной, я знал о пророчестве и боялся его, как и все.
– А еще боялся, что совету станет известно о твоих играх с чужой памятью и чужим обликом.
– Нет! Это волновало меня в последнюю очередь! Я хотел спасти свой народ и все Сопределье от предсказанной беды – вот что мной руководило!
– А концы в воду? Или в огонь? Да, Гвейн? Ты ведь мог избавиться только от ребенка, но и Дэрия, как я понял, не вернулась домой.
– Я не хотел этого. Так вышло. Связь с плодом оказалась слишком крепкой, а у меня не было специальных познаний. Я многого не знал тогда. Не знал, каким образом появился на Таре человек Изначальной крови, и закрыл мир для драконов, боясь, что кто-нибудь из них встретит такую же, как Дэрия, и история повторится. После я нашел сведения о ее отце, затерявшемся на дорогах Сопределья страже, и понял, что она была единственной, но запрет не снял. На тот момент мне уже удалось полностью расшифровать пророчество, и я понял, какую ошибку совершил…
– Ошибку? – вознегодовал Рошан – Ты убил собственного ребенка и женщину, которую любил, и называешь это ошибкой?
– Я был старейшиной! – повысил голос старик. – Хранителем! Я дал клятву оберегать врата и пути, оставленные нам владыками, и у меня не было права на собственные чувства!
– Не было права на чувства? Жаль, что ты не вспомнил об этом раньше.
– Жаль. Но я попытался все исправить. И мне это удалось.
– А цена? Сколько жизней легло в основу твоей удачи? Кадм, Дивер – всего лишь твои пешки. А Кир? Он был бы жив, не повстречайся спустя тысячелетия с воссозданной копией Дэрии.
– Нет, Рошан. Тут нет моей вины. Это была его судьба. Можно даже сказать, что мои преступления подарили ему века жизни. Он повзрослел, стал Хранителем, встретился и подружился с тобой, нашел Эн-Ферро – возможно, все это было предрешено, как и моя роль в этой истории. Не мой ребенок должен был стать воплощением древнего предсказания, а для Кира тогда еще было не время…
– Не понимаю, о чем ты.
– А кто, ты думаешь, был тем мальчишкой, в которого влюбилась моя Дэрия? Судьбу не обмануть, не стоит даже пытаться. Она все равно расставит все по своим местам. И если у меня было предназначение, я его выполнил. Теперь осталось лишь достойно отойти от дел. У меня есть время, чтобы найти того, кто займет мое место в совете, если лет через десять – двадцать в существовании совета все еще будет смысл. А ты должен принять мои миры. Дэви любит тебя, он тебе доверяет. Если Тар станет твоим, он снова его откроет, я думаю.
– А если нет?
– Значит, так нужно, – смиренно склонил голову Гвейн. – Мальчик не может ошибаться в своих решениях, а мы не можем противиться ему.

 

Тар. Западные земли. Где-то в пустошах
Когда костер стал потухать, Тин-Тивилир подбросил хвороста. Замерзнуть им не грозило, ночь была теплой, но не хотелось сидеть в темноте. К тому же неподалеку бродили волки, он слышал их негромкие завывания, и, хоть Дэви сказал, что близко звери не подойдут, тэвк не чувствовал себя в безопасности.
Лара уже уснула, а ее брат все еще сидел, подтянув к подбородку коленки, и смотрел на огонь.
– Не знаешь, куда дальше? – спросил у мальчика Тин.
– Они где-то рядом, я чувствую. Мы чувствуем. Но нужно успеть вовремя. Не слишком поздно. Но и не слишком рано.
– Как это?
– Вовремя, – повторил драконыш. – Если появимся рано, нарушим ход событий. Если поздно… Я не хочу говорить, что случится, если мы опоздаем.
– Иногда я тебя не понимаю.
– Иногда я сам себя не понимаю, – вздохнул мальчик.
Он нанизал на прутик кусочек хлеба и протянул его к огню.
– Тин, у тебя были родители?
– Были мужчина и женщина, которые заботились обо мне, пока мое новое тело не окрепло. Но они понимали, что я уже не их ребенок.
– Их это огорчало?
– Наверное, да. А почему ты спрашиваешь, драконыш?
– Мне не хочется, чтобы мама и папа расстраивались из-за меня.
– Но ведь ты их сын?
– Да. Но бывает, мне кажется, что я это не только я.
– А кто же еще?
– Пока не знаю.

 

Жизнь в замке расслабляла. Ну и что, что пустоши? Ну и что, что карман? Тепло, сытно, спокойно…
С утра не найдя ленты, Сэл махнул рукой и пошел сдаваться на милость старухе Маржори, совмещавшей обязанности кухарки и парикмахерши. Она подслеповато щурилась, орудуя большими портняжными ножницами, а сухие, морщинистые руки тряслись так, что Буревестник поначалу боялся, что в придачу к отсутствующему глазу лишится еще и уха, но стрижка вышла на диво аккуратной. Лил даже что-то сказала по этому поводу, но он привычно пропустил комплимент мимо ушей.
Снег последние два дня не шел, но покидать замок, когда вот-вот должен был прийти обоз, Иоллар счел неразумным. И хочешь не хочешь, от празднования Чародейкиной ночи теперь не отвертишься. А она ему нужна, эта ночь? Тут бы грядущую пережить.
– Не спишь?
Уже бы что-нибудь другое спросила для разнообразия.
– Сплю.
Весь день Вель делала вид, будто они едва знакомы, а ночью являлась с новыми книжками и расспросами. Как теперь.
– Ты мне обещал рассказать…
– Я сплю, Вель. Разбирайся сама.
Девушка направилась к столу, по-хозяйски чиркнула спичкой и обернулась к нему, сидящему на неразобранной постели полностью одетым.
– Спишь, значит?
– Уходи. Пожалуйста.
– Что-то случилось? – спросила она обеспокоенно. – Заболел?
– Да.
– Нет, – покачала головой она. – Я бы почувствовала. Нэри чувствует все, что происходит с руа. Так в той книге написано.
– Все-все? – Сэл шагнул ей навстречу, и девушка оторопело попятилась. – Вранье! Если бы это было так, ты не рискнула бы приходить сюда среди ночи.
– Я тебя не боюсь, – прошептала Вель, хоть весь ее вид говорил обратное: оказавшись прижатой к стене, она зажмурилась и опустила голову.
– Не боишься? – Он коснулся пальцами ее щеки. – А зря.
Рука скользнула ниже, по обнаженной шее к тугой шнуровке на груди…
Наткнувшись на амулет на серебряной цепочке, Сэллер отдернул ладонь, будто ожегся. В голове прояснилось.
– Красивый камень, – пробормотал он, отворачиваясь. – Подходит… к твоим глазам…
Маг отошел к окну, освобождая девушке проход к двери. Пусть уходит. И чем скорее, тем лучше.
– Ты это уже говорил, – негромко сказала Авелия.
– Разве? – переспросил он отстраненно.
– Да. Тогда. Най ведь даже не вспомнил, какого они у меня цвета. Я не хотела подслушивать, шла к тебе с той книгой…
– И много услышала?
– Достаточно. И про «буду довольствоваться тем, что есть, пока ничего лучше не подвернется», если ты об этом. Ничего. Это не важно.
– Неправда. – Сэл резко обернулся. – Никогда не поверю, что для тебя не важно, как он к тебе относится.
– Пусть хоть так.
– Глупо.
– А я глупая, – с вызовом выпалила она. – Дура. Давай скажи мне это. А заодно скажи, почему я должна отказываться от всего? Ради чего? Ради тебя? А чем ты лучше Ная? Что ты вообще…
– Все. – Буревестник выставил вперед руку, останавливая поток сбивчивых фраз. – Ты права, я ничем не лучше. А если сравнивать с Наем, то даже хуже. У вас с ним много общего: вы оба готовы довольствоваться малым. Но ты же еще и влюблена в него, да? И, если не ошибаюсь, это на всю жизнь. А еще… Демоны, было же что-то еще… О, точно! Самое главное: у него два глаза! Теперь все.
Вновь отвернувшись к окну, он не видел, как она ушла. Слышал только, как скрипнула дверь и стихли, удаляясь, легкие шаги…

 

Галла
Граф Винсо впустил меня в свою библиотеку скрепя сердце. Сразу предупредил, что не сможет позволить мне в полной мере удовлетворить любопытство, так как многие книги тут не предназначены для людей, а некоторые, как я поняла, категорически не рекомендуются к прочтению магам.
Но я его удивила, выбрав чтиво на полке с «разрешенной» литературой. «Благородные семейства Лар’эллана» – рукописный, составляемый на протяжении нескольких поколений справочник, содержащий сведения о всех значимых эльфийских родах.
– Будешь искать свою принцессу? – скептически хмыкнул муж, когда я устроилась на кровати с толстым фолиантом.
– Попробую. Тут и портреты кое-где есть, весьма профессиональные.
– Ты же не видела ее лица.
Ее, к сожалению, не видела. А вот кое-кого…
– Ил, смотри-ка.
– Сукин сын, – процедил Сумрак, заглянув в книгу.
– Ну зачем же ты так об особе королевской крови? – пожурила его я. – Лорд Лестеллан – родной брат ее величества Аэрталь.
– То-то мне его физиономия знакомой показалась. Но ничего, еще встретимся.
– Только специально встречи не ищи, хорошо? Слышала я об этом Лестеллане – сильнейший маг Леса после сестры. Да и тогда он не блефовал, при желании как мошкару растер бы и не поморщился. К тому же теперь с ним ссориться равносильно разжиганию межнационального конфликта: брат правительницы Лар’эллана, прадед будущего каэрского императора.
– Хорошо устроился. И хватит уже на него любоваться.
– Ревнуешь? А что, красивый мужчина, при власти, наделен даром, не беден…
– Милая, мне не нравятся подобные шутки.
– Угу. Как самому с эльмарскими княгинями целоваться, так пожалуйста. А бедной женщине и помечтать нельзя. Но я не на лорда любуюсь, а семейство его изучаю. «Свою» принцессу я тоже с ним в первый раз видела. Вполне может быть, что родственница. Он – принц, она – принцесса. Логично?
– Логично. И много у него родни?
– Нет. Жена умерла давно. Дочь вышла замуж за каэрского дворянина, генерала имперской армии, кстати. Родила двоих детей. Старшая внучка – Лайнери – супруга покойного императора Растана Второго… Слушай, занятная книжица! Их брак ведь держали в тайне, а оборотни, стало быть, в курсе?
– Ну, они такие, – пожал плечами Ил. – О Растане Третьем тут тоже есть?
– Без «третьего»: сын Растан, такого-то года. Но, кажется, это последняя запись о рождении по этому семейству.
– И никаких принцесс?
– Никаких. У Лайнери больше детей не было, но у Лестеллана есть еще одна внучка, Витана. Она была помолвлена с лордом дома Тихой Воды. Тиа… Триа… неразборчиво. Пометка сделана двадцать четыре года назад.
– А лет двадцать назад они вполне могли уже пожениться и родить дочь по имени Рейнали.
Я внимательно посмотрела на пристроившегося рядом мужа – не смеется.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что не считаешь все это моими чудачествами.
– Считаю, – улыбнулся он. – Но к твоим чудачествам у меня особое отношение. Пролистаем книгу до конца? Вдруг твоя принцесса найдется в другой семье?
Изучали мы эльфийские родословные еще часа три, но нашли только одну Рейнали – не принцессу, и к тому же умершую триста лет назад.
– С чего ты вообще вздумала ее искать?
– Я… – снова оставалось надеяться, что меня не примут за помешанную, – я волнуюсь за нее. Она говорила, что ей нужна помощь и что мне надо вернуть свою силу. А если я не справлюсь, она пойдет сама. И мне кажется, что тогда с ней случится что-то плохое.
– Куда пойдет? Что случится?
– Не знаю. Но это важно.

 

К обеду, как и ожидали, пришел обоз. Всего пять подвод: три – запряженные керами-тягачами, две – кряжистыми мохноногими лошадками. Крестьяне везли на обмен и на продажу мясо, птицу, шерсть, еще что-то. А наряду с товаром тащили дочерей. Никак у них тут и ярмарки невест проводят. Или рассчитывают в замке пристроить, даром, что ли, у графа два сына? Да и сам тэр Винсо, хоть и в годах, мужчина представительный. При хозяйстве опять же. И без вредных привычек, как я заметила.
Приезжих расселили по свободным комнатам, телеги – какие разгрузили, какие так гружеными и загнали под широкий, крытый соломой навес. Лошадей и керов выпрягли и отвели на задний двор, в керсо. Я наблюдала за всей этой суетой, стоя на крыльце, – погода после недавних снегопадов была замечательная, и сидеть в помещении не хотелось.
– Одна подвода завтра уйдет, – сообщил вернувшийся после разговора с обозниками Иоллар. – Хотят выслать кого-то вперед к старой мельнице, там же следующую ночь стоять, место приготовить надо. И еще кто-то с соседнего хутора туда подтянется, чтобы вместе в город идти. Я бы тоже пару ребят вперед отправил, но не хочется им праздник портить.
– А если будут добровольцы? – спросили из-за моей спины.

 

Сначала Сэл хотел прикинуться больным и всю следующую ночь, когда обитатели замка и гости будут отмечать нелепый, непонятно чему посвященный праздник, не выходить из комнаты. Но, когда вместе с Диром принимали обоз и устраивали на постой прибывших, нашлось другое решение.
– Торговцы завтра отряжают одну подводу к мельнице, стоянку подготовить, – сказал он Лару, заглянув к нему перед ужином. – Может, и от нас кого послать? Я бы пошел, если ты не против.
Сумрак удивленно приподнял брови:
– Тоже танцы не любишь?
– Не очень. А в каком смысле «тоже»?
– Да вообще-то Вель уже вызвалась, даже с обозниками успела переговорить… Эй, ты куда?
– Я? Ну, я это… спрошу у нее, что и как.
Запала хватило только на то, чтобы дойти до ее двери, резко распахнуть и влететь в комнату.
– Никак не научишься стучаться?
Авелия сидела на кровати и аккуратно укладывала в свою чудесную сумку приготовленные для похода вещи. Исподлобья взглянула на гостя, но тут же отвернулась и продолжила свое занятие.
– Уходишь? – Сэллер подошел и остановился рядом, глядя на девушку сверху вниз. – А как же право чародейки и прочее запланированное счастье?
– Планы поменялись, – бросила она, не отвлекаясь от сборов.
– И давно?
– Тебе какое дело?
– Мне? Да мне вообще без разницы.
– Вот и проваливай.
– Сейчас. Только… – Сэл огляделся, затем взял девушку за руку, рывком заставил подняться на ноги и подтащил ее к столу. – Держи.
– С ума сошел? – Вель удивленно поглядела сначала на подсвечник, который он ей всучил, а потом на самого парня. – Зачем он мне?
– Может быть, пригодится, – сказал маг, прежде чем притянуть ее к себе и поцеловать.
Авелия действительно замахнулась канделябром, но потом медленно опустила руку, а второй обняла его, отвечая на поцелуй.
И почему кому-то обязательно нужно прийти именно сейчас?
– Обсудили? – предварительно постучав, в комнату заглянула Галла. Посмотрела на отшатнувшегося к окну Сэла, на Вель, застывшую посреди комнаты с подсвечником в руке, пожала плечами, видимо, решив, что у всех свои странности, и продолжила, обращаясь к другу: – А может, останешься, а? Кое-кому будет не хватать тебя следующей ночью.
Она хитро подмигнула и закончила театральным шепотом:
– Не даром же Лил столько возилась с платьем?
– А ты куда-то собрался? – возвращая подсвечник на стол, поинтересовалась Вель.
– Еду завтра с тобой, – заявил он. – Мы же только что об этом говорили.
– А, ну да. Но там же платье…
– У тебя тоже платье, и не одно, – заметил Сэл. – Так что если охота остаться и поплясать у костров – пожалуйста. Я и сам справлюсь.
– Я подумаю, – пообещала Авелия, вновь принимаясь за сборы.
Галла перевела непонимающий взгляд с одного на другого, но потом вспомнила, зачем собственно пришла:
– Сэл, тебя Лар хотел видеть. Зайдешь?
Переговорив еще раз с Иолларом и встретившись с людьми, с утра собиравшимися выехать вперед обоза, возвращаться к Вель не стал. Заглянул к Наю, сообщил, что уезжает и на праздник в замке не останется. Как бы между прочим, сказал, что и Авелия тоже собирается – хотел понаблюдать за реакцией брата и вздохнул облегченно, не заметив огорчения. Конечно, тут же два воза девиц привезли, скучать не будет!
От Ная пошел к себе – нужно было еще собрать вещи. И привести в порядок мысли. Первое получилось, а второму помешала, очевидно, взявшая с него пример и без стука ворвавшаяся Вель.
– Я зову дождь, – выпалила она с порога.
– Ты уже говорила, – произнес он растерянно.
– Ты не понял. Зовущая Дождь. Это третье имя.
– Зачем? – опешил Сэл. – Я же не спрашивал…
Наверняка она ждала не этого. Постояла с полминуты в дверях, переминаясь с ноги на ногу, развернулась и вышла.
«Сколько еще это может продолжаться?» – Буревестник швырнул в угол собранную сумку.
– Не скажешь после, что перепутала братьев? – спросил он, входя в ее комнату.
– Перепутала. – Робко приблизилась Вель. – Но сейчас, кажется, разобралась.
В коридоре ходили и переговаривались люди. В любой момент кто-то из них мог постучать в дверь, чтобы позвать на ужин, что-нибудь узнать или спросить. Как всегда – не место и не время.
– Я обещала помочь на кухне, – пробормотала девушка, с неохотой покидая его объятия.
Может, действительно обещала, а может, снова сбегала, как и он, не зная, что еще теперь говорить, что делать, да и как вообще быть дальше…
На кровати, рядом с собранной в дорогу сумкой, лежала ее куртка. Оставшись один, Сэллер не удержался от того, чтобы заглянуть во внутренний кармашек. Оба листочка были на месте. Один со стихами, перевода которых он не знал до сих пор. А второй… Поборов желание швырнуть его в камин, Сэл развернул рисунок и улыбнулся: с тех пор, как он в последний раз его видел, парень на портрете обзавелся черной, выведенной углем повязкой.

 

Есть ли разница между любимой игрушкой и игрушкой единственной? Есть, и немалая. Это Истман в полной мере ощутил на себе. Когда в Башне не стало других обитателей, жизнь человека, и до того опостылевшая, превратилась в кошмарный сон, и проснуться не было ни единого шанса.
Теперь Териан требовал, чтобы он находился при нем неотлучно. Смотрел вместе с ним в окно, за которым мелькали незнакомые места и лица, и выслушивал напоминающие бред речи.
– Почему я их не вижу? – с детской обидой удивлялся Повелитель Времени. – Что это за игры? Магия? Это магия?
Истман в ответ пожимал плечами – он понятия не имел, что мешает эльфу рассмотреть остановившихся в замке путников. Но помеха была, даже связаться со своей посланницей Тэриану удавалось не всегда. И ею кстати, он тоже был недоволен.
– Почему ты не остановил меня, когда я решил отправить туда женщину? – высказывал он своему «другу». – Она же все испортит! О чем она думает, ты знаешь? И чем она думает? Помнишь, я говорил об одержимых дурах?
Любовь. Истман вряд ли знал, что это такое, но, если верить тому, что говорят, она толкает людей на странные поступки. А иногда вмешивается в самые скрупулезные расчеты. Кажется, это как раз тот случай.
– Нет, – тряс золотовласой головой эльф, – она не посмеет ослушаться. Она сделает все, как надо. Но подстраховаться не мешало бы. К тому же… Да, женщина – это определенно плохо. Но я знаю, что делать. Я знаю!
Тогда он надолго оставил своего пленника в покое. А когда Истман вновь встретился с ним, лорд Тэриан приветствовал его довольной улыбкой:
– Я отправил к нашей девочке помощника, – сообщил он.
Снова нашел умирающего, сокрушавшегося о потерянном времени. Снова оживил его и вернул в мир. Растратил силы, но, судя по всему, не жалеет об этом.
– Он поможет ей с подготовкой. А если эта маленькая дрянь решит своевольничать, поставит ее на место. Или займет ее место, зависит от обстоятельств.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8