Снег сошел несколько дней назад, и земля успела просохнуть, так что двигался обоз быстро. К заброшенной мельнице вышли затемно – последний час ориентировались на далекий свет разложенных у высокого каменного забора костров.

Строение было старое, даже древнее, но добротное. Уже не один век простояло и обещало еще лет пятьсот простоять. Удивительно, но сохранились и деревянные ворота, и мельничное колесо, вросшее теперь в землю там, где когда-то протекала вращавшая его река. А вот крыша, к сожалению, прогнила.

– Это севелстил, королевский дуб, – пояснил Сэл. – Из него и укрепления строили, не хуже каменных. А крыша и полы из обычного дерева. Были. Но все равно лучше, чем в чистом поле ночевать.

В свое время это было богатое хозяйство. Забор, а точнее, высокая каменная стена огораживала саму мельницу и длинные постройки, видимо, бывшие когда-то складами. Чуть в стороне стоял дом на высокой подклети, там, наверное, жил мельник c семьей. Здания образовывали закрытый внутренний двор, куда завели повозки. Керов и лошадей отвели к кормушкам, а людям предстояло ночевать в доме без окон и с обвалившейся крышей.

– Не столичная гостиница, но до утра не замерзнем, – пообещал Иоллару Буревестник. – Проверено.

За три дня он изучил тут все и теперь рассказывал об обстановке другу. Но что странно, не поинтересовался, почему обоз задержался в замке, словно затянувшееся ожидание не было ему в тягость.

– Все селяне эти хоровы, – сам пожаловался товарищу Лар. – После Чародейкиной ночи отсыпались, естественно. А на следующий день у них, видите ли, ось на одной из подвод треснула. Время тянули плуты – понравилось на графских харчах. В итоге только сегодня выехали. Так что без обид, я тут ни при чем.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Сэл, – какие обиды? Добрались, и здорово. А сам праздник как? Хорошо погуляли?

– Праздник был бы неплох, если бы моей жене не пришлось полночи утешать твою брошенную подружку.

– Кого?

– Лилэйн. Помнишь такую? Но ты тоже молодец. Герой! От девчонки сбежал. Танцы он не любит! И как я сразу не догадался?

Они стояли у ворот, подальше от снующих между кострами и повозками людей, но Сэллер все равно огляделся так, будто опасался, что их подслушают. А убедившись, что поблизости ни души, с улыбкой покачал головой:

– Ты и сейчас ни о чем не догадался, Ил. Не от девчонки сбежал, а с девчонкой.

Иоллару понадобилось время, чтобы понять смысл услышанного.

– Это ты про… – протянул он недоверчиво, но улыбка друга отметала все сомнения. – Ты и Вель? Но…

– Все немного запутано, но так и есть. Только пока – никому.

– Хорошо, – ошарашенно кивнул Лар. – Демоны драные! Я три дня нервничал, как он тут, а у него, оказывается… Шек! Ну, я понимаю, Лил. Но Вель, она же…

– Что она? – насупился Сэл.

– Она… ну, не знаю, – смутился Сумрак, хотевший ляпнуть что-то нелестное то ли об оборотнях, то ли о наглых деревенских замухрышках. – Мелкая, что ли. Девчонка совсем.

– Ей семнадцать в следующем месяце. Не маленькая. Да и я не такой уж старик, если ты об этом.

– Ладно, не обижайся. И она не маленькая, и ты не старик. И вообще, это твоя личная жизнь… Бездна! У меня с Ясуны такое ощущение, что мы на Саатар пришли твою личную жизнь устраивать. Хотя изначально планы вроде бы другие были.

– Ил, я тебе как другу рассказываю, а ты с насмешками.

– Прости. И где твоя счастливая избранница? Что-то я ее, как приехали, не видел.

– Здесь была. – Буревестник обвел взглядом двор. – Вон же.

Иоллар повернулся туда, куда указал маг, и увидел сидящую у костра волчицу.

– А почему так? – удивился он.

– Ей так спать теплее, – пожал плечами Сэл. – И мне, кстати, тоже.

– В смысле – спать? – опешил Лар.

Сэллер постучал кулаком по лбу:

– Спать – это спать. А не то, что подсказывает тебе твоя больная фантазия.

– Ну, у тебя тоже фантазия – будь здоров. Я еще Эльмар и святилище не забыл.

– А теперь забудь, – в голосе Буревестника угрожающе зазвенел металл.

Иоллар внимательно поглядел на друга и только сейчас окончательно понял, что все это не шутка.

– Хочешь сказать, у вас это серьезно?

– Мы еще ничего не обсуждали, но я хочу забрать ее в Марони.

– Понятно.

Нет, Сумраку однозначно ничего не было понятно. Поведение друга казалось по меньшей мере странным. Но по его настрою видно было, что спорить или пытаться в чем-то убедить бесполезно.

– А это кто? – резко спросил Сэл, кивнув в сторону новой подруги.

Подруги… Не вязалось это слово со злобно оскалившейся на подошедшего к ней человека волчицей.

– Что за мужик? – прищурил единственный глаз маг. – Кажется, его с обозом не было.

Высокий бородатый мужчина в длинном теплом плаще уже отошел от Авелии, шутливо погрозив ей пальцем.

– Охотник, – сказал Лар. – По пути встретился. Тоже в Город идет. Шкуры несет на продажу, барсучий жир, еще какую-то ерунду. Да не нервничай ты так. Наверное, думал, что обычный волк среди людей трется, удивился, но теперь понял, что к чему. Лучше покажи наши апартаменты.

Апартаменты оказались не люкс. Несколько комнат были расчищены от хлама, прямо посреди них разложили костры, дым от которых уходил в дыры в крыше, а вокруг огня на мешках, тюках и скатках из собственной одежды располагались люди. Было если не уютно, то хотя бы тепло.

– В Кармоле и хуже бывало, – напомнила Галла. – Сэл тут три ночи провел, и ничего, выглядит вполне довольным.

– Сэл бы тут и месяц просидел, еще довольнее был бы, – проворчал Сумрак.

– О чем ты?

– Да так… Спи. Завтра будем уже в Городе, найдем проводника до выхода, посмотрим то место на севере и уходим из этого кармана. Как тут только люди живут?

– Хорошо живут. Тихо, мирно… скучно…

Три дня прошли незаметно. За друзей Сэл не беспокоился, тем более что люди, с которыми они приехали на мельницу, сразу предположили, что обоз задержится в замке – знали, что говорили. Но и тут скучно не было: к ночи, той самой, Чародейкиной, прибыла еще одна телега с расположенного неподалеку хутора. Хуторские готовили на продажу сыр, но и вина привезли, и закусок, так что праздник, пусть не так, как в замке, но отметили. Даже танцы были – под губную гармошку и с тем, что на восьмерых мужчин приходилось всего две женщины, Вель и толстая, в три обхвата, жена одного из хуторян, но было весело. Потом лесочек неподалеку приметили, на охоту вдвоем ходили. Вернулись без добычи: набрели на одного зайца, облезлого по весне, тощего, и жалко стало, и смешно – кусок хлеба, что с собой брали, под кустом для ушастого оставили и ушли. Зато…

Сэллер тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Пора было укладываться спать. С утра в путь, и все по новой: дорога, дорога. Куда – непонятно. А Вель сегодня уляжется где-нибудь в стороне. Не так, как в эти ночи – под боком, согревая своим теплом, иногда во сне тычась в щеку влажным носом. Уютно так. И спокойно. И, по сути, не важно, в какой она ипостаси, главное, что рядом. Маг поискал взглядом волчицу. Не нашел и отчего-то встревожился. Вышел во двор, огляделся и заметил на противоположной стороне, там, где стояли совсем заброшенные склады, проскочившую в черный проем двери тень.

Когда он вошел внутрь, Авелия уже сидела на корточках, громко и тяжело дыша. Сквозь выбитые окна в помещение попадал свет от горевших во дворе костров, и в этом неровном свете она, с прилипшими к взмокшему лбу волосами, со вздрагивающими от холода плечиками, казалась совсем маленькой и беззащитной. Несложное плетение – и девушку окутало облачко тепла.

– Так лучше?

Вель вздрогнула, сжалась, пытаясь прикрыть наготу, не понимая, что сейчас она для него самая прекрасная женщина в мире. Во всех мирах. Потянулась к принесенной с собой сумке.

– Зачем? – спросил Сэл, имея в виду ее превращение.

– Смотрят все как-то…

– Кто смотрит? Что за глупости?

Девушка накинула рубашку, но продолжить одеваться он ей не дал. Подошел, обнял.

– Что случилось? Ты из-за этого охотника?

– Какого охотника? – не поняла Вель.

– Тот мужик в плаще, что во дворе к тебе подходил. Чего хотел?

– А, этот… Ничего. За ухом почесать.

– Еще раз сунется, я сам его почешу, – пообещал Сэллер. – И за ухом, и промеж глаз.

– Злой ты. – Авелия приподнялась на цыпочки и шутливо куснула его за мочку. – Пусти, мне одеться нужно.

– Не нужно, – руки скользнули под тонкую ткань.

– Сумасшедший. А если кто-нибудь увидит?

– Тут темно, и мы одни…

Он ошибся. Было не так уж темно. И за ними наблюдали. Внимательно наблюдали.

Собирались выехать на рассвете. Но тут не было рассветов. Мутное небо, забывшее, как выглядит солнце, становилось сначала серым, потом светло-серым. В особо ясные дни – молочно-белым.

Но этот день был обыкновенно серым.

Серое небо. Серые голые деревья. Черная земля.

Вереница телег. Колеса скрипят: скрип-скрип, скрип-скрип. Качаются над черной землей свесившиеся с повозки ноги – хорошо. Потом снова придется идти, уступив место кому-нибудь другому. Людей много, повозок всего семь. Скрип-скрип, скрип-скрип…

– Дура-девка. Прав лорд, все испортишь.

Он появился вчера. Назвался Барслаем. Не старый – на вид лет сорок. Высокий, короткие черные волосы, борода, под левым глазом тонкий белый шрам. Тот эльф решил перестраховаться и прислал ей помощника.

– Ничего не испорчу, – ответила она одними губами, даже не глядя на шагающего рядом с телегой мужчину.

– Испортишь. Не о том думаешь. Взглядом скоро дыру в своем магике протрешь. Убрать его, что ли, чтоб не мешал дело делать?

Тут уже посмотрела. Так посмотрела!

– Только посмей.

А в ответ глумливая улыбка. Пришлось уточнить:

– С теми, кто мне мешает, я привыкла разбираться сама.

Вечером четвертого апреля по местному календарю мы прибыли в место, тут называемое Городом. Наверное, когда-то здесь и был город. Сохранились остатки стены и две высокие башни: одна каменная (в ее окнах кое-где горел свет), вторая – деревянная, с пустыми черными бойницами. Камень и дерево – непонятно, почему так. Может быть, строили в разное время. А может, перестраивали.

За стеной начинался сам Город, такой же странный. Было видно, что некоторые дома новые, а некоторые переделаны из древних строений. Например, к стене из белого камня пристроился кирпич или саман, с одной стороны здания большие окна, с другой – маленькие, на изящных колоннах держится соломенная крыша… В общем, занятная архитектура. Но любоваться ею желания не было. Хотелось отдохнуть: выкупаться и выспаться в нормальной постели – нам пообещали все это по пути, сказали, что тут есть гостиный дом для заезжих торговцев, да и жители охотно пускают на постой. Я боялась, что для такой оравы попросту не найдется места, но голова обоза успокоил, сказав, что сами они в гостиницу не поедут, а станут с телегами прямо на ярмарочной площади.

– Нам-то что? Распродадимся и по домам.

– Там и вымоемся, – с усмешкой шепотом закончил за него Лар.

В войну мы и сами могли дланями не менять одежды, ночуя, где придется и если придется, но мирная жизнь разбаловала, и мне хватило ночи на мельнице. Спать в шубе – удовольствие еще то!

Но обитателей кармана такие мелочи не волновали, и гостиный дом, даже по меркам Кармола вполне приличный, пустовал. А потому хозяин этого убыточного, судя по всему, заведения, несмотря на поздний час, принял нас с радостью. Разбудил домочадцев: жену, дочь лет пятнадцати и двух сыновей-подростков, – и в течение часа нас устроили, накормили и нагрели воды для купания. Впрочем, с купанием я погорячилась. Но даже обмыться в небольшом тазу казалось счастьем.

Узнав, что расплачиваться мы будем деньгами, трактирщик погрустнел, прикинул что-то в уме и заломил цену, по которой за Чертой, можно было купить гостиницу целиком. Хвала богам, золото у нас еще оставалось. Но когда я наобум предложила мужику кое-что из своих целительских запасов, тот просиял и за банку заживляющей мази и два мешочка трав снизил плату в два раза. Знала бы, побольше всего прихватила бы.

Утром мы с Илом отправились к градоправителю. Тэр Винсо советовал обращаться сразу к нему, а не искать случайных провожатых.

Ратушей тут служила та самая уцелевшая каменная башня на въезде. Правда, градоправителя мы в ней не нашли. Плюгавенький мужичок в потертом сюртуке, как я поняла, тоже не последнее лицо в городской управе, посоветовал поискать его на ярмарке. Пришлось топать на рынок, а там спрашивать торговцев и покупателей, не видали ли они местное начальство.

Ярмарке было далеко до тех, на которые мы ходили в Марони, но для здешних она наверняка казалась огромной. Помимо крестьян, с которыми мы сюда прибыли, были еще приезжие, разложившие свой товар прямо на повозках, и местные торговцы, занимавшие длинные деревянные прилавки.

– Барслай? Ты, что ли?

Я обернулась на этот возглас и не ошиблась – адресовался он охотнику, приставшему вчера к обозу.

– А говорили, ты в ту зиму утоп. Под лед, мол, ушел и не нашли…

– Кто говорил? – Охотник заметил меня, но тут же отвернулся. – Ерунду болтают. В большой мир я ходил, на промысел.

– Ил, – я дернула мужа за рукав, – этот Барслай выход из кармана знает. Может, стоит его спросить?

– Тут многие знают, – пожал плечами Иоллар. – Но не каждый поведет. Да и не нравится мне этот мужик.

– Чем?

– Демоны его знают. Но он тоже в гостинице остановился, так что, если других кандидатов не будет, всегда успеем договориться.

У повозки с тяжелыми винными бочками отыскался градоправитель, седовласый, гладко выбритый мужчина лет пятидесяти, увлекшийся беседой с торговцем и дегустацией товара. Оторвался он от этого занятия неохотно, но обязанности есть обязанности, и, вкусив последний предложенный сорт (что-то мутно-желтое с кислым запахом), тэр Грай счел, что беседовать о делах на улице несолидно, и повел нас обратно в башню.

– Случайно, значит, к нам? – вопросил он, усевшись за стол в своем кабинете.

Стол был обеденный, а не письменный, да и сам кабинет напоминал больше холостяцкую гостиную: минимум мебели, максимум пустых бутылок и грязная тарелка на подоконнике, в которой то ли уснул, то ли умер большой рыжий таракан.

– Случайно, – подтвердил Иоллар.

– А теперь назад хотите? Понимаю. Только дело-то деликатное. Мы ж то ведь тут все свои, живем тихо, никого не трогаем. И нас не трогают. Потому как не знают про нас-то. А вы, как за Черту выйдете, возьмете да расскажете кому. А мы-то ведь неплохо живем, хозяйства держим…

– Понимаю, – серьезно сказал Сумрак. – Боитесь, что разбойников на вас наведем?

– Ну, разные-то люди…

– Мы не помним, какой дорогой сюда пришли. Возможно, это была какая-то аномалия, так как граф Лиар сказал нам, что прохода в том месте, откуда мы появились, нет. А еще он сказал, что существуют пути, являющиеся только выходами из кармана. То есть, если нас выведут через один из них, вернуться той же дорогой мы не сможем. Мне кажется, это будет хорошим залогом вашей безопасности.

Градоправитель задумался. Мне показалось, что над значением слова «аномалия».

– Согласен, – кивнул он наконец. – Но работа для проводника сложная. Во-первых, самый ближний из таких выходов отсюда в двух днях пути. Во-вторых, ему вас вывести, а самому потом круг делать, чтобы назад вернуться – не всякий согласится. Но я человечка знаю, за хорошую плату пойдет. Только он сейчас из города ушел. Через три дня обещался…

– Подходит, – оборвал его Ил. – Мы все равно хотели еще кое-куда наведаться. Кстати, не подскажете, тут недалеко, на север парсо пятнадцать – двадцать, есть что-нибудь? Поселок? Большое строение?

– Поселка точно нет. А строение… Много их тут. И храмы разрушенные, и просто дома. Мы сами, точнее, предки наши на таких развалинах строились. А вам к чему?

– Любопытствуем.

Мужа заинтересовало обозначение на древних картах, которого на современных уже почему-то не было. Я не верила, что это может быть усыпальница, о ней знали бы. Но был очень маленький шанс, что мы имеем дело с внутренним карманом, карманом в кармане, образованным для усиления защиты, и эту возможность стоило проверить.

– Ну, любопытствуйте, – добродушно разрешил тэр Грай.

– А что у вас во второй башне? – спросила я, пользуясь позволением.

Деревянную постройку было хорошо видно из окна за спиной градоправителя.

– Ничего, – ответил он. – Непригодна для использования.

– Она же вроде из селве… – Лар забыл недавно услышанное слово, – из королевского дуба?

– Только стены. А внутри прогнило уж все. Раньше мальчишки лазали, так заколотили от греха подальше. Но все равно ведь лазают. Летом спалим, наверное. Разобрать тоже можно, дерево хорошее… Но спалить, оно быстрей будет.

Хорошие тут люди. Простые, бесхитростные. Если бы не безмагическая пустота, можно было бы приезжать сюда время от времени на отдых. А вот жить – увольте.

Город Сэлу не понравился. Рынок скоро наскучил, кривые, кое-как мощенные улочки, застроенные странными домами, наводили уныние, как и мутное небо над головой. Най звал в какой-то кабачок, о котором ему рассказали обозники, был случай поговорить, но Сэллер не решился. С братом и так все было сложно. Сейчас наверняка опять скажет, что все это ему назло, что предупреждал насчет Вель, а «великий Буревестник» снова решил увести у него девушку. Скажет и не вспомнит, как и с кем провел Чародейкину ночь, о чем вчера просил Авелии «ни-ни». Нет, нужно было объяснить ему так, чтобы он сразу понял. Но как это сделать, Сэл не знал. А потому бродил полдня по Городу, избегая Ная и малодушно мечтая о том, чтобы все разрешилось само собой.

К обеду возвратился в гостиницу. Выслушал полушутливые упреки Иоллара по поводу того, что не захотел пойти с ним к градоправителю, узнал планы на завтра, перекусил и пошел в комнату, которую делил с братом. За окном уже темнело, а Най еще не вернулся из того кабака, куда отправился с Мэтом и Лони. И Вель не зайти – девушку поселили вместе с Лил, а с той встречаться не хотелось. Казалось, и не было ничего между ними, но чувство вины, усугубляемое ее печальными взглядами и вздохами, не проходило.

Авелия заглянула сама. Будто между делом толкнула, проходя мимо, незапертую дверь и равнодушно бросила:

– Ты там? – А получив утвердительный ответ, проскользнула в комнату. – Нужно поговорить.

– Да, я тоже хотел…

Но сначала – поцелуй. И, кажется, они немного увлеклись, так как ни один не услышал, как открылась дверь. Что ж, Сэл сам хотел, чтобы не пришлось ничего объяснять брату – так и случилось.

Най застыл на пороге, потом все же шагнул в комнату, глядя на них с удивлением, словно не верил собственным глазам. Наверное, совершенно механически расстегнул куртку, снял и даже повесил на крючок у входа, а затем снова уставился на никуда не исчезнувшую и даже рук не разнявшую парочку.

– Вот так вот, да? – спросил он с обидой. По голосу чувствовалось, что парень немного пьян. – Ну, ладно.

– Най, погоди…

– Не буду мешать. А вы это… продолжайте…

Он сорвал с крючка куртку и выскочил в коридор.

– Демоны! – Сэл выбежал следом, но тут же возвратился. – Быстро бегает. Вель, ты извини…

– Я понимаю.

– Пойду за ним. Постараюсь все объяснить.

Буревестник стянул с гвоздя свою куртку и с удивлением похлопал по раздутому карману.

– Он, кажется, одежду перепутал.

В кармане обнаружилась деревянная шкатулочка. Сэл откинул крышку, и зазвучала негромкая, немного фальшивая, но приятная мелодия.

– Наверное, это тебе, – сказал он Авелии. Стало еще хуже – он и правда почувствовал себя предателем.

– Какая разница?

– Ну… он и ты. Я не знаю, Вель. Все это как-то неправильно.

– Да? И давно это стало таким?

– Прости, я не то хотел сказать. Но он мой брат…

– А вчера он им не был? – вспылила она. – Или позавчера?

– Вель…

– Сначала сам разберись, чего ты хочешь, – сказала девушка, выходя из комнаты.

Почувствовал себя дважды предателем.

Ная он нашел в том же кабачке, куда не пошел с ним днем. Брат растерянно рылся в карманах, пытаясь отыскать кошелек, а кабатчик медленно тянул к себе по стойке уже наполненный вином стакан: нечем платить – обойдешься.

– Сколько стоит, уважаемый? – Сэл перехватил толстую волосатую руку.

– Ежели в деньгах… – Хозяин назвал цену небольшого бочонка.

– Еще один наполни. – Буревестник бросил на стойку серебро. – Пошли, – обратился он к брату. – В сторонке посидим.

Вино было не ахти.

– Виноград должен зреть под солнцем, – глядя прямо перед собой, произнес Най. – А какое тут солнце? Вот и получается такая бурда… И давно вы?

– Да. И нет. С замка… А может, еще от Черты.

– Теперь понятно.

– Что понятно?

– Все.

Най опустошил стакан и посмотрел на брата:

– Сразу не мог сказать?

– Хотел, но…

– Ладно, не оправдывайся. Но это сейчас. А потом? Ты же вернешься в Кармол. А она?

– Хочу взять ее с собой.

– Понятно, – снова кивнул Най.

Того, чего опасался Сэл, – упреков, детских обид, к которым он привык в последнее время, – не было.

– Она хорошая, – помолчав немного, сказал брат. – И я, наверное, даже рад.

– Правда?

– Да, – усмехнулся он. – Только сам этого пока не понял. Но всему свое время. Ты точно решил насчет Кармола?

– Да.

– Хорошо. Тогда не сильно расстроишься, если я туда не вернусь. Нет, приезжать буду. К родителям. К тебе… к вам. Но останусь на Саатаре. Теперь у меня есть еще один повод.

– Най!

– Так будет лучше. Сам подумай.

– Давай потом об этом поговорим?

– Да, верно. Все потом. Возьмешь еще этой кислятины? У тебя два кошелька, а у меня ни одного. А я пока выйду…

Покупка еще двух стаканов местной гадости практически полностью опустошила оба кошелька. Сэл отнес вино на столик и стал дожидаться брата. Все вышло не так уж и плохо, а Най, если и сердился, то лишь за то, что он сразу не рассказал ему всего.

Наверное, очень сердился – прошло уже около получаса, а он все не возвращался.

Сэл уже собирался идти разыскивать брата, когда в погребок влетел взъерошенный мужик.

– Эй, Ран, – заикаясь, обратился он к кабатчику, – у тебя там парень на заднем дворе…

– Какой парень? – недовольно проворчал толстяк.

– Да он это… того…

Оттолкнув замершего на ступеньках человека, Сэллер выскочил на улицу.

От тех, кто ей мешает, она привыкла избавляться сама.

А он теперь превратился в проблему.

Разве у него не было шанса? Разве она не ждала? Не прощала отказов и пренебрежения? А теперь поздно. Она так решила.

И случай подвернулся: вечер в незнакомом городе, темные переулки, небо без звезд. Дошла за ним до винного погребка, долго пряталась в тени на противоположной стороне улицы. Дождалась, чтобы он вышел. Нетвердая походка, размашистые движения…

Сомневалась ровно секунду, уже стоя у него за спиной.

– Ты сам виноват…

Прости. Прощай. Нож между лопаток… Больше ты не будешь помехой.

Хотела уйти, но не удержалась, чтобы в последний раз не взглянуть в его лицо. Выдернула нож, перевернула на спину тело… И вздрогнула, наткнувшись на невидящий взгляд удивленно распахнутых глаз…

– Я хочу домой.

Было глупостью оставить детей и примчаться на Саатар ради призрачной надежды обрести свободу. Что меня вело? Интуиция? Сны? Нелепые фантазии. И из-за этих фантазий погибли хорошие ребята. Белка. Винхерд. Эйкен.

А теперь – Най. Только из-за меня он оказался здесь. А значит, из-за меня и погиб. Тут, в кармане, вдали от войны… Боги пресветлые, до чего же нелепо!

– Я не уйду, пока не найду того, кто это сделал.

Сэл. Тоже винит себя. Жалеет, что позвал брата с нами.

– Мы все останемся, – говорит Лар, и никто не возражает.

– Найдем, конечно…

Тэр Грай. Пародия на бургомистра. Он даже не знает, что делать: последнее убийство у них было три года назад – пьяный кузнец не рассчитал удар и отправил к праотцам своего собутыльника, допил сивуху и пошел сдаваться.

– Поспрашивать надо, может, кто что видел…

Умерших в кармане не хоронят. Сжигают. Так повелось еще с тех пор, когда в пустошах свирепствовали создания Тьмы – любое мертвое тело могло стать пристанищем злобной сущности, и их попросту не оставляли.

Сэл сможет забрать прах брата домой…

А сейчас нам нужно увести самого Сэла отсюда. Костер давно потух, а он все стоит, пошатываясь от слабости после бессонной ночи, после пережитой, но еще не осознанной до конца потери.

– Пойдем. – Ил берет его за руку, совсем как ребенка, и ведет в сторону Города, а мы все идем следом.

– Я никуда не уйду, пока не найду эту мразь…

– Найдешь. Но не здесь, Сэл. И не сейчас. Тебе нужно отдохнуть.

Нам всем нужно отдохнуть. Я и сама чувствую, как слипаются припухшие от слез глаза. Я устала и, несмотря на всю горечь и боль, хочу спать. Но еще больше я хочу домой.

– Доигралась? Теперь они будут начеку.

– Сгинь.

– Ты ходила к травнице?

– Исчезни, Барслай. Я сама знаю, что мне делать.

– Собираешься к своему глазастику? Утешить?

– Тебе понравилось умирать, Барслай? Нет? Тогда отвали.

Это ее дело, только ее. И она сама доведет его до конца. Но сначала…

Маленькая деревянная шкатулка. Грубая работа: несложная резьба, простенькая мелодия. Внутри ключик. От чего? Он сообразил, только когда музыка закончилась. Тут нет магии, механизм нужно заводить. Потом открываешь крышку, спускаешь пружину…

Най ничего не сказал, но наверняка купил ее для Вель.

Вель. Если бы не она, если бы вчера все так глупо не получилось, Най никуда не сорвался бы из гостиницы и был бы сейчас жив…

Нет, она ни при чем. Он сам виноват. Не решился объяснить брату все сразу. А поговорили бы с утра…

Авелия вошла без стука. Рядом с ним не присела. На кровать Ная – тоже. Умостилась на подоконнике. Сидела, обхватив руками колени, молча смотрела на него. Ждала чего-то.

Снова мелькнула мысль, что не окажись ее тут вчера, все сложилось бы иначе. И сейчас она тут не нужна. Совсем.

– Вель, уйди. Пожалуйста.

Мягко, как кошка, соскочила на пол и пошла к двери. Ни слова.

Только на выходе обернулась:

– Если тебе что-нибудь будет нужно…

– Мне ничего не нужно! Уйди! Оставь меня в покое! – Он осознавал, что это похоже на истерику, но не мог сдержаться, лишь немного понизил голос: – Тебе все равно не понять.

– Ты думаешь? – Горечь в словах, горечь во взгляде.

– Вель…

Но дверь уже закрылась.

Собственное горе застило разум. Вель, Авелия – это имя традиционно дают той из близняшек, что рождается второй. А первую должны были звать Каина… Да, она понимала, как никто. Она все понимала, а значит, еще вернется.

Он не думал, что это возможно, но он все же уснул. А когда проснулся, за окном уже стемнело.

Прислушался. Где-то вдалеке переговаривались, но слов было не разобрать. Несколько раз в коридоре звучали шаги – все мимо.

О нем как будто забыли. И только потом, спустя почти час дверь осторожно приоткрыли.

– Вель?

– Она ушла. А я принесла тебе чай.

– Спасибо, Лил.

– Не за что. Выпей, пока горячий.

– Да, хорошо. А Вель? Где она?

– Я зажгу свечи, ты не против?

Ему нравилось и так, в темноте, но Сэл промолчал. Глотнул обжигающе-горячего чая с терпким привкусом незнакомых трав. Пустой желудок отозвался урчанием. Отпил еще немного.

– Вель ушла. – Лилэйн зажгла свечи и остановилась у стола. – Мы не спрашивали куда. Это… Я понимаю, как тебе сейчас плохо, но ей тоже нелегко. Мне кажется, она действительно любила твоего брата. Я помню, как в отряде посмеивались над ней, мужчины видят это иначе, но…

– Лил, прости, я хотел бы побыть один.

– Конечно.

Девушка вышла, бросив на него последний сочувственный взгляд.

Вышла, но отчего-то не шла у него из головы. Вспомнилась их первая встреча в Ясуне, и то, как после сидели всю ночь у костра, разговаривая обо всем на свете, и то, как он вносил ее раненую на второй этаж гостиного дома в деревеньке, названия которой так и не запомнил, и как потом… Парень сдавил руками пульсирующие виски: неправильные это были мысли. Неуместные. Ненужные. Но… Почему у них все так вышло? Что случилось тогда? И отчего все вспомнилось сейчас?

Снова скрипнула дверь.

– Извини, забыла спросить: может быть, ты есть хочешь?

Она остановилась совсем близко. Такая красивая. Такая…

– Сэл?

Присела на корточки у кровати, обхватила руками его ладони.

– Я не знаю, что еще могу для тебя сделать. И мне… мне так жаль…

Она потянулась и обняла его за плечи – простой дружеский жест, но тепло ее кожи обжигало, мягкие волосы коснулись лица, а губы оказались так близко…

Сначала упала на пол чашка, которую он отставил на краешек стола. Не разбилась, лишь недопитый чай растекся по темным доскам. А потом распахнулась дверь.

– Ты не…

Лил отпрянула в сторону, и Сэл не сразу понял отчего. Посмотрел на нее, на вошедшего в комнату Лара. Медленно поднялся и лишь тогда заметил промелькнувшую за спиной у Сумрака тень.

Лилэйн опрометью бросилась в коридор, а Иоллар присел рядом.

– Это была Вель? – просто так, чтобы знать наверняка спросил Буревестник у друга.

– Да, – хмуро кивнул тот.

– Ну и демоны с ней, – сказал, и словно камень с души упал.

А ведь и верно: откуда она взялась? И с чего он решил, что она ему нравится? Да и когда, собственно, он это решил, если с самого начала его интересовала только Лил?

– Сэл, ты в порядке?

– Если не считать того, что вчера убили моего брата, то да, в полном.

– Ужинать будешь?

– Нет. А уже так поздно?

– Да. Новостей, извини, пока никаких. Но в городе каждого человека знают, из приезжих только торговцы, и те наперечет. Так что найдем, обещаю.

– Найду, – жестко поправил Сэл.

Все посторонние мысли мигом выветрились из головы. Хотя… кое-что он, кажется, понял. Не до конца, но уже почти-почти догадался. Обдумать только на свежую голову. А для этого нужно выспаться как следует.

Ужин прошел в гробовом молчании. Иоллар с любопытством следил за Лил, но та не поднимала головы от тарелки. Авелия за стол не села: схватила кусок хлеба и ушла в свою комнату. А комната-то у них с Лилэйн одна на двоих. Сэл чудит то ли с горя, то ли от дури (хотя прежде с ним такого не случалось), а чем это обернется, не думает. Как бы еще одного убийства не было.

– Я спать, – шепнула, зевая, Галла. – День суматошный, на ногах уже не держусь.

– Ложись. Я попозже подойду.

Глаза слипались, после горячего да после стакана вина совсем разморило, но нужно было с ребятами переговорить, обсудить планы.

Проговорили недолго. Лар не выдержал бы – все-таки и у его выносливости есть предел. Поднялся из-за стола, пожелал всем доброй ночи и поднялся наверх. Ноги уже едва слушались.

На последней ступеньке он споткнулся и упал бы, если бы кто-то не подхватил под руку.

– Эка тебя развезло, парень!

Словно из тумана выплыла ухмыляющаяся физиономия давешнего попутчика. Барслай, кажется. Охотник.

– А ну давай-ка к окну подойдешь. Свежим воздухом подышишь, авось полегчает.

Иоллар слабо отмахнулся, но идея показалась не такой уж плохой.

Охотник прислонил его к стене, а сам отворил скрипучие створки.

– А ну-ка обопрись…

Сумрак уперся руками в подоконник и выглянул во двор. Темнота, как говорят, хоть глаз выколи. Хотя чего их колоть, когда они и так закрываются?

– Парень, эй, парень…

Голос охотника сначала еще доносился издалека, а потом его заглушил шум прибоя.

– Там сено внизу, не убьешься. – Странная фраза – последняя, которую Лар разобрал.

Затем был короткий полет, удар, но не сильный, недолгая тряска. Он хотел уже проснуться, но руку обожгла боль, а сознание из наполненного расплывчатыми видениями сна сорвалось в глухую тьму.

Сэл проснулся на рассвете. По крайней мере, тусклое небо за окном напоминало здешний рассвет.

Голова была ясной, но мысли, ее наполнившие, парню не понравились.

– Боги пресветлые, – прошептал он, вцепившись в волосы.

Хотел еще что-то сказать, но внимание привлек валяющийся на полу конверт.

Ила я с вечера так и не дождалась. Уснула еще до того, как он пришел в комнату. Проснувшись, тоже мужа не обнаружила. Зато заметила на столе небольшой бумажный сверток, перевязанный синей лентой. Как будто подарок.

Какой подарок? Кому? Зачем?

А потом сообразила: здесь, в кармане, сегодня седьмое апреля! Получается, у меня день рождения.

Нет. Не получается. День рождения у меня только два месяца назад был, для кармана пришлось бы пересчитывать все даты. Но Лар любит делать подарки, ему только повод дай.

К свертку прилагалась записка. Я пробежала ее глазами, и улыбка померкла. Почерк был не Ила. А содержание…

Закусив губу, я развернула бумагу, а затем и плотную ткань. Глаза наполнились слезами, а сердце… Сердце на миг остановилось, а потом сорвалось в бешеный галоп. Что же это такое? Кто? Зачем?

Ни колец. Ни браслета. Ни единого шрамика, по которому можно было бы опознать… У Сумрака ведь не остается шрамов. Но они и не нужны, я и так узнала бы… Коснулась холодных посеревших пальцев, еще вчера гладивших мои волосы… Желудок скрутило, и меня стошнило прямо на пол у постели. А потом, оттерев простыней лицо, я все же разрыдалась, уткнувшись в подушку, чтобы никто не услышал. Нельзя, чтобы кто-то узнал.

«Во дворе стоит кер с синей попоной. Он для тебя. В седельной сумке карта с подробными указаниями. У тебя три часа, чтобы добраться до места. И учти, мы наблюдаем за тобой. Задержишься в гостинице – будешь получать своего мужа по частям. Через час пришлем тебе вторую руку. Через два – голову. Скажешь кому-нибудь или даже просто подмигнешь – получишь его язык и глаза. А решишь бросить его и сбежать, умрете оба. Помни, где ты. Помни, что тут ты никто. Но если сделаешь все как надо, получишь его живым и невредимым. Почти невредимым…»

Выбора у меня не было. Только надежда… И уверенность, что о детях будет кому позаботиться.

Простите меня, мои маленькие. Я люблю вас. Мы с папой оба вас очень-очень любим.

Она слышала, как скрипнула дверь и шаги в коридоре. Потом видела, как выехала со двора чародейка. Все шло по плану.

Но она внесла в него некоторые коррективы. Лично для себя.

Во-первых, эта девица. Она и раньше ей не нравилась, но теперь… И в комнату вернулась так неосмотрительно. Даже не подумала, чем обернется для нее такое соседство. Смелая? Нет, просто дура.

Нужно было уходить тихо, а если эта девка заорет? Маловероятно, но вдруг успеет вскрикнуть – кто-нибудь может услышать. Значит, надо сделать все аккуратно.

Она подошла к своей кровати, взяла тяжелую, набитую низкосортным пухом и перьями подушку и приблизилась к спящей. Не на того парня глаз положила, милая!

Подушка накрыла лицо, а она навалилась сверху всем телом. Девушка на кровати забилась, замахала руками, попыталась вцепиться в запястья и вырваться… Но продолжалось это недолго. Вскоре она затихла, дернувшись еще пару раз напоследок. Но подушка оставалась на ее лице еще минуты две – чтобы наверняка. И потом она ее не убрала. Не хотелось видеть перекошенную посиневшую физиономию.

Сама виновата. Да, и эта тоже сама виновата – не нужно было становиться у нее на пути.

А теперь можно уходить.

В записке говорилось, что его будут ждать в заколоченной башне. В заколоченной, значит, в деревянной, сразу за городом. Неизвестный с корявым почерком обещал рассказать, что видел в ночь, когда убили Ная. Просил за информацию три золотых и флягу или карманный нож. Такая плата наводила на мысль о каком-нибудь мальчишке. Но и ловушку Сэл не исключал, потому решил обсудить все с Иолларом.

Но ни друга, ни его жены не нашел. А времени оставалось совсем мало – встречу назначили до звонов в честь Саны Всемилостивой – не больше часа.

«Сам разберусь», – решил Буревестник, проверяя арбалет.

На место он пришел вовремя, но никого не встретил. Походил кругами. Подергал заколоченную дверь. Та неожиданно поддалась – оказалось, что доски, закрывавшие вход, прибиты только к самой двери, а гвозди, крепившие их к лутке, аккуратно вытащены.

– Есть кто? – Сэл осторожно заглянул внутрь.

Ответом ему стала тишина.

Наверное, все же записку писал мальчишка. А потом испугался и не пришел.

– Гуляешь? – раздался за спиной знакомый голос.

Сэллер не видел, когда и откуда она подошла. Обернулся и пораженно застыл:

– Что ты…

– Хорошо, что ты пришел, милый, – улыбнулась девушка. – Заходи, не стесняйся.

Спорить было бы глупо. И арбалет он не успел бы поднять, когда в грудь уже уткнулось острие сэрро.

– Дура! Какая же дура! Решила все сделать по-своему! – Лорд Тэриан нервно мерил шагами пространство перед окном, в которое только что с интересом смотрел. – А мне бы так не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось!

– Волнуетесь за девушку? – удивился наблюдавший за эльфом со стороны Истман.

– За девушку? – скривился Повелитель Времени. – Я говорю о сабле! Это сэрро моего брата, последний подарок, который он мне сделал! Впрочем… Демоны с этой саблей и с самим Лестелланом! Думаю, он не обидится, если узнает, что я ее потерял. А ты пойди переоденься, что ли, побрейся. Скоро у нас будет гостья.