Глава 6
— …И вы, как участник последней саатарской кампании, думаю, не откажетесь от моего предложения. Многого от вас не потребуют, зато дадут возможность рассчитаться с лар’элланскими выродками, за все то, что вам пришлось вынести по их вине. И небольшой аванс…
— Убирайтесь!
— Что?
— Выметайтесь из моей лавки и впредь здесь не появляйтесь!
Человек, чье лицо скрывал не столько опущенный капюшон, сколько неестественная, наведенная чарами тень, растерянно замер. На такой ответ он не рассчитывал.
— Вы забываетесь, магистр, — проговорил он медленно.
— Это вы забываетесь, — прохрипел старик. — Идите вон и не смейте являться ко мне с подобными предложениями! Или…
Он угрожающе поднял руку, и серебряная змейка-браслет на его запястье шевельнулась, злобно сверкнув рубиновыми глазками.
— Я не желаю больше видеть вас в своем доме!
— Пусть так, — со странными нотками в голосе согласился чужак, — воля ваша…
Он направился к двери, но, проходя мимо хозяина, вдруг извернулся и вцепился в плечо старика длинными бледными пальцами, на одном из которых вспыхнула бирюзовая звездочка.
Миг, и все поплыло вокруг, изменяясь: вместо свечей — тусклые звезды, глядящие сквозь разобранную кровлю, вместо уставленных коробочками и склянками стеллажей — покрывшиеся изморозью, полуразрушенные стены.
— Воля ваша, магистр. Вы теперь не в своем доме. И видеть меня вам придется. Даже больше, я последний, кого вы увидите…
Галла
За школьными занятиями, уроками фехтования, редкими вылазками в город и ставшими уже нормой чаепитиями с Сэлом я и не заметила, как пролетели последние дни зимы. И в ночь с тридцатого февраля на первое марта в Кармоле готовились встречать Новый год.
Всегда любила этот праздник! И на Земле, с елкой, оливье и мандаринами, и на Пантэ, на залитом светом двух лун теплом побережье. Казалось бы, какие еще возможны чудеса в моей насыщенной невероятными событиями жизни? Но нет, снова, как в детстве, впадаю в состояние радостного предвкушения чего-то доброго и волшебного.
Не знаю, как там с добрым, а волшебного мне в следующем году уже обещано. Наставник решил, что пора поднимать мое обучение на новый уровень, и в то время, как все мои школьные друзья две длани будут отдыхать на каникулах, выгулках по-местному, мне предстоит постигать неизвестные доселе магические умения. Тэр Марко отпустил мне лишь три выходных. А посему решено: времени не терять и праздновать, праздновать, праздновать!
Договорились с ребятами собраться в Школьном квартале. Там, на площади, уже разложены дрова для костров, сооружен для музыкантов высокий деревянный помост, с утра выставляют лотки продавцы всевозможных вкусностей, и выкатываются из погребов (а как же без них!) тяжелые винные бочки. Будут песни, будут танцы, будет веселье! Стречная ночь! Старый год с Новым встречается, встречается и прощается!
— Ты что, так пойдешь? — ужаснулся Лайс, оценив мой наряд.
И что ему не нравится? Черное, еще в Мискане шитое платье, на мой взгляд, смотрелось очень мило. Ну да, похудела я с тех пор немного, пришлось потуже затянуть шнуровку, из-за чего вырез на груди чуть шире разошелся, но все же не настолько, чтобы назвать это неприличным, скорее уж соблазнительным. Во всяком случае, я именно на такой эффект и рассчитываю.
— Так и пойду, только пальто накину, а что?
— Что?! — Кард за руку вытянул меня в гостиную. — Ил, ты только посмотри на нее!
Глаза у эльфа чуть ли на лоб не вылезли.
— Кто это?
— Кто? Я тоже хотел бы знать, кто это, и куда подевалась добропорядочная девица, проживавшая до сих пор в этом доме?
А хрен ее знает! Очень надеюсь, что больше она не появится — устала я от этой добропорядочности.
Принц Ваол обошел меня по кругу, оценивающе рассматривая со всех сторон, и глубокомысленно потер подбородок.
— Знаешь, — обратился он к Лайсу, — эта мне нравится больше.
Не ахти какой комплимент, но на первых порах удовольствуемся малым.
— Какое там «больше»! — переключился на эльфа Эн-Ферро. — Никуда она в таком виде не пойдет, да еще и одна!
— Я не одна!
— Она не одна, — подтвердил Иоллар. — Ее уже Сэл под дверью дожидается.
— Как дожидается? Тогда все, я пошла, пока он там не замерз и я не осталась в одиночестве в такую ночь!
— В какую «такую ночь»?! — снова взорвался Лайс.
Я помахала ему рукой от двери и послала воздушный поцелуй:
— Я тоже тебя люблю, братишка!
Юули
Дивер не любил это место. Его раздражала стерильная белизна стен, бесконечные стеклянные перегородки и запах: едкий, кисловатый запах холодной крови. Куда как лучше пахнет кровь горячая, живая, пульсирующая, бьющая струей из разодранной шеи врага, тонкой струйкой стекающая по недвижимому телу жертвы. Но этот дух припозднившейся смерти, витавший в лаборатории Кадма, его бесил.
— Есть новости от мальчишки? — Второй дракон, пребывая сейчас в человеческом обличье, не замечая раздражения товарища, продолжал возиться с пробирками. — Нет. Мне следовало дать ему более жесткие сроки.
— Следовало, — задумчиво проговорил Кадм, смешивая содержимое двух сосудов. — Но мы ведь не спешим? Успеем приготовиться.
Он повертел пузатой колбочкой с бледно-розовой жидкостью перед лицом гостя.
— И что это? — скривился тот.
— Стандарт, для сравнения. Изначальная кровь имеет в структуре принципиальные отличия от крови живущих, и когда твой принц передаст образец, мне будет проще выявить соответствия, имея наглядное пособие.
— Ты сохранил кровь? — не поверил Дивер. — Ту самую кровь?
— Я же Хранящий Кровь, — усмехнулся он. — Так что еще мне хранить?
— А образцы? Живые образцы, их ты тоже сохранил?
— Ты же знаешь, что нет, — с сожалением ответил Кадм. — Ни образцов, ни оборудования — мне не нужны лишние вопросы со стороны совета.
— Поздно ты забеспокоился о мнении совета.
— Ты вообще о нем не беспокоишься, — не остался в долгу второй дракон. — Взять хотя бы это устройство для наблюдения за вратами.
— Плохое сравнение. Мои проекты не превращаются в героинь древних пророчеств. Зачем вообще было нужно оживлять Изначальную кровь — возомнил себя Творцом?
— Не самое плохое ощущение, — усмехнулся Кадм. — Но если честно, сам не знаю. Материалы залежались без дела. Да и не верилось, что это Изначальная кровь, слишком сказочно все представлялось, в духе Гвейна. Первые четыре образца вышли с браком, прожили от трех до девяти дней. Потом удалось воспроизвести две мужские особи: один экземпляр препарировал в возрасте семи лет, второго намеревался вырастить до стадии половой зрелости, проследить некоторые физиологические и биохимические процессы. А вот номер семь — это был успех — ее я собирался попридержать до достижения репродуктивного возраста, чтобы проверить этот миф об абсолютной совместимости…
— С драконами неплохо получилось, — съязвил Дивер.
— Не знаю, не знаю, — все в той же задумчивости проговорил Хранящий Кровь. — Учитывая, сколько мне пришлось повозиться, имея совершеннейшее оборудование и регулируемые инкубаторы, естественный процесс воспроизводства представляется мне крайне проблематичным. Отказав Киру в помощи, я уже практически свел шансы на рождение этого ребенка к нулю.
— Молодец! — злорадно прокомментировал это замечание гость. — То есть ты уже тридцать лет как решил эту проблему, а сейчас мы от нечего делать портим себе нервы, рискуя испортить еще и отношения с прочими членами совета.
— В данном случае ничего не стоит исключать, даже чудо, — жестко произнес Кадм. — И если тогда, двадцать семь лет назад, это чудо произошло, я хотел бы видеть его результат. Здесь. На этом столе.
— А после?
— А после не видеть вообще.
Тар. Марони
Март, 1057 г.
Галла
О, боги, земные и тарские, какая замечательная была ночь, и каким паскудным выдалось утро! Даже банальное приветствие эльфа прозвучало как издевка.
— Какое оно доброе? — огрызнулась я, держась за раскалывающуюся голову.
— У-у, — протянул Иоллар. — Праздник удался!
Не обращая внимания на его ехидную рожу, прошла на кухню, зачерпнула из ведра ковш воды и попыталась утолить жажду. Затем вернулась в спальню, стянула халат и снова завалилась в постель.
И как я еще домой добралась? А главное — зачем? Я же в городе собиралась остаться, у Алатти.
Ничего не помню. Встретились с ребятами — помню. Пили — помню. Танцевали — помню. Снова пили. Снова танцевали. Снова пили. Стоп! А что мы ели? Ничего мы не ели. Вот вам и причина — закусывать надо!
И все же, почему я домой пошла? Потерялась? От компании отбилась и вернулась сюда? Не помню же ничегошеньки! А Сэл? Мы туда вместе шли. А назад? Сэл, Сэл…
Память вернулась внезапно, и я взвыла, вцепившись в волосы. Я же с Селом поссорилась! Даже не поссорилась, а еще хуже…
Сначала все было хорошо: гуляли, танцевали. А потом я его поцеловала. Первая. Потом он меня. Потом мы просто целовались в каком-то проулке, куда и шум с площади доносился едва-едва…
А потом я невесть с чего заявила, что ничего у нас с ним не выйдет, что он для меня слишком молод, и вообще мне нравятся совсем другие мужчины. И даже подробно (ой, дура!) описала, какие именно. И из описания этого следовало, что мужчины мне нравятся похожие на моего дорогого братца, на брюнетистого наставника Эвила и даже на зловредного эльмарского эльфа, но только не на стоящего передо мной в полной растерянности парнишку, которого сама практически уже соблазнила и…
— Ты жива? — просунулся в дверь Иоллар.
— Да. Но лучше убей меня.
Эльф шагнул в комнату, вгляделся в лицо:
— Совсем плохо?
— Хуже не бывает.
— Принести что-нибудь?
— Веревку и мыло.
Ну и чего так на меня смотреть? Как будто их высочество способны понять, что творится сейчас у меня в душе.
— Иоллар, будь другом, сгинь!
Скривился, но вышел.
Мамочки, что же мне делать теперь? Как я в школу ходить стану, с ребятами встречаться? А Сэлу как теперь в глаза смотреть? И зачем я вообще все это затеяла? Платье специально напялила, волосы в кои-то веки уложила! Подумала, а почему бы и нет, вдруг что у нас и выйдет? Дура! Что, что могло выйти? Я же на Таре, пока школу не закончу, а потом только меня и видели! Ищи-свищи по всему Сопределью! Да и если бы не это — не настолько он мне нравится, чтобы строить подобные планы. Мне вообще другие нра… Стоп! Сэллеру уже вчера рассказала какие.
Да уж, встретила Новый год, начала новую жизнь. Я и старую испортила окончательно!
— Гал, ты не спишь? Может, чаю тебе заварить?
Блин, откуда он такой заботливый взялся? Лучше бы за старое принялся, наорал, в погребе запер — мне бы сейчас не помешало голову остудить.
— Гал?
— Ну чего ты от меня хочешь? — не выдержала я. — Дай хоть умереть спокойно!
— Умирай. Только Лайса дождись, а то в его отсутствие я за тебя отвечаю.
— Да?
Интересно получается. Братишка вверил заботу обо мне любимой верному боевому товарищу?
— Да! — передразнил боевой товарищ. — И хватит тут разлеживаться, день на дворе! Быстро вставай!
Я демонстративно накрылась с головой.
— Хорошо, — зловеще произнес Ваол, прежде чем выйти из комнаты.
Не знаю, какую гадость он замыслил, но тон его ничего хорошего не сулил, и выбираться из-под одеяла я не торопилась.
— Ты просила тебя убить? — вернулся эльф. — Я подумал и решил: пожалуй, я тебя утоплю!
И в тот же момент эта остроухая сволочь стянула с меня одеяло, чтобы вылить сверху ведро воды.
— А-а-а! Придурок! — Я не вскочила — скорее взлетела с постели. — Она же ледяная!
— Ты что, не утонула? — удивился эльмарский изверг. — Тогда схожу, еще водички принесу!
— Только посмей!
— Неужели передумала? — прищурился он.
— Передумала, — с волос и ночной рубашки на пол закапала вода.
— А муки похмелья и совести?
— Какой еще совести?
Откуда он знает?
— У тебя что, совести нет?
— Есть у меня совесть! — возразила я, пытаясь отжать волосы. — У меня мук нет!
— Да ну? А как же Сэл?
— А что Сэл? — пробурчала я.
— Вы же вместе уходили? Вместе. И что бы там у вас ни произошло, раскаиваться ты все равно будешь. Если ничего не было — из-за того, что не было. Если было — из-за того, что было. У вас, у женщин, это в порядке вещей.
— Надо же! — встала я напротив него, уперев руки в боки. — Я и не знала, что ты такой знаток женской психологии! Не было вчера ничего, и совесть моя чиста!
— Что? — спросила после паузы, так как взгляд у эльфа стал какой-то странный.
— Ничего. Хорошо выглядишь. Личико после вчерашнего, конечно, так себе, но мокрая рубашка с лихвой компенсирует недостатки.
— Ах ты… — Я чуть не задохнулась от возмущения, глазами подыскивая что-нибудь поувесистей.
Не успела: с гаденьким хихиканьем эльф выскочил из комнаты, оглушительно (для моей больной головушки) хлопнув дверью.
Добралась до зеркала. Оценила. Личико, еще мягко сказано — рожа, и не то что так себе, а ужас несусветный. А что до мокрой ночнушки, так не сильно она и просвечивается. Правда, облипла чуть-чуть, местами. Ладно, все равно сейчас переоденусь, найду этого нахала и выскажу все, что о нем думаю.
Эльф отыскался на кухне, где он с явно преувеличенным удовольствием поглощал яичницу с ветчиной.
— Я и тебе оставил.
Хорошо, так и быть, поем, а потом выскажу. Надо же, как раз как я люблю: ветчина зажарена до хрустящей корочки, а яичные желтки, наоборот, жидкие, полусырые. Желудок вопреки опасениям сопротивления не оказывал.
— Ешь и собирайся! — командирским тоном произнес Иоллар.
— Куда? — заподозрила я недоброе.
— В лес.
— Зачем?
— Тренироваться, естественно. Научу тебя, и ты меня убьешь. Ведь хочется же?
— Безумно, — согласилась я.
Все-таки психолог из эльфа получился неплохой: по дороге в лесок я с удивлением осознала, что практически не думаю уже о вчерашнем происшествии с Сэллером, и даже испытала к Иоллару некое чувство благодарности, которое могло бы быть сильнее, если бы не непрерывно отпускаемые в мой адрес колкости.
— Считай, отзанимались, — недовольно скривился Ил, увидев, во что превратилась наша тренировочная площадка-полянка. — Весна пришла!
Весна в Марони и впрямь наступила словно по календарю: вчера еще лежал снег, а сегодня он растаял, оставив после себя лишь воспоминания, грязь и слякоть. А полянка так и вовсе являла собой одну сплошную лужу.
— Да ладно, я сейчас высушу. Я умею.
— Высушишь? — недоверчиво спросил он. — А что ж ты тогда постель свою не высушила, а заставила меня матрас на печку переть?
— А ты представь, что б с ним было после такого, — усмехнулась я, ладонью направляя тепловую волну в центр лужи.
Эльф аж присвистнул, когда от земли с хлопком поднялось облако пара. Вообще-то есть методы поделикатнее, одежду же я по-другому сушу, и постель могла бы, только побоялась, что в утреннем своем состоянии не рассчитаю сил и спалю все к троллевой бабушке. А с полянкой церемониться не стала.
— Начали?
Он подождал, пока я повешу на сук куртку, и вынул мечи:
— Убивай.
Следующие полчаса я честно пыталась пусть не убить, так хотя бы испортить Иоллару рубашку — моя-то уже после этих тренировок шитая-перешитая, пора бы и ему с иголкой подружиться.
— Уже лучше, — прокомментировал эльф мои жалкие потуги. — Давай внесем дополнительный стимул? К примеру, если ты меня хоть раз зацепишь, я вместо тебя ужин приготовлю?
— Уберегите, пресветлые боги! Давиться твоей стряпней я не собираюсь! В качестве мотивации можешь торжественно пообещать избавить меня от издевок.
— Не пойдет! У нас свобода слова.
— В местной конституции нет такой статьи, — усмехнулась я, готовясь к новой атаке. — У них тут и конституции нет.
— А я живу по законам того мира и той страны, которые меня больше всего устраивают, — парировал он и мой ответ, и мой удар.
— А родные, эльмарские, чем не устроили?
— Я не сторонник монархической формы правления.
— Странно. Для монархов там предусмотрены весьма интересные вольности.
— Ты на что намекаешь? — Эльф снова отбил мой удар и следующим движением распорол рукав моей многострадальной рубахи.
— А на тот милый закончик, — продолжила я разговор и бой, — который позволяет мужчинам правящего дома тащить в постель любую понравившуюся женщину. Есть такой?
— Есть, — снова со звоном встретились клинки. — Не думал, что это известно за пределами Долины Роз. Лайс рассказал?
Вовремя заметив его маневр, я успела уклониться от следующего удара.
— Нет, принц. — Мне удалось оттеснить его к краю поляны. — В последнее посещение Эльмара ваш почтенный родитель доходчиво мне все объяснил!
Вообще-то я не собиралась Иоллару на папашу жаловаться, само вылетело.
— Как? — опешил эльф, в растерянности опустив руку с мечом, и мой клинок разрубил его новейшую рубашку от правого плеча до левого бока.
Нужно было соглашаться на ужин!
Но мой соперник на условно-смертельную рану даже не глянул.
— Ты что с ним… того?!
— Чего того? — Ишь ты, снова глазища выпучил. — Это батюшка ваш, принц, того! А на меня нечего так пялиться, я девушка порядочная.
— Угу, — промычал он с сомнением. — Порядочные девушки держатся от моего отца подальше!
— Видимо, как и от тебя. Судя по тому, как ты в город зачастил, у вас с папой много общего.
— Кто бы говорил! — вспылил достойный наследник князя Окнира. — Я, между прочим, всякими дурацкими законами не пользуюсь, силой в постель никого не тяну, достаточно и тех, кто и сам не против. А ты, как я погляжу, как раз из их числа!
— Что?!
Жаль, не зарубишь наглеца его же мечом!
— Что слышала! Какого ты вообще во дворец тогда приперлась? Закончик-то лишь в пределах княжеской резиденции действует и в вечернее время! Хочешь сказать, сама пришла к папочке на ночь глядя, и ничего у вас не было? Расскажи кому другому, а я отца хорошо знаю! И не нужно мне про свою порядочность заливать, тэсс Эн-Ферро! Или, может, мне тебя теперь мамой звать?
— Да пошел ты… сыночек! Это ты папашу своего хорошо знаешь, а не меня!
Я отбросила ставший ненужным клинок. Зачем нам оружие, не причиняющее боли, когда это легко можно сделать парой слов?
Выбравшись на тропинку, зашагала к дому. На душе было так гадко! И к чему я об этом вспомнила? Хотела эльфа подколоть, а вышло так, что сама на грубость нарвалась. И зачем вообще я с ним в лес пошла? Нужна была мне эта тренировка, когда с утра уже день не заладился?
Снова вспомнился Сэл, и настроение испортилось окончательно.
Когда я перестану быть такой дурой? С Сэлом у меня могло получиться! С эльфом у нас уже отношения нормальные! Все! Пора кончать с глупыми иллюзиями: не получилось, не нормальные!
Серая тень метнулась из кустов, и я слишком поздно заметила преградившего мне дорогу зверя. Или не зверя. Существо, похожее на собаку или волка, которого я видела только на картинках, приветствовало меня злобным рычанием. Бурая шерсть, рваными клочьями висевшая на его боках, топорщилась на загривке, а из зубастой пасти тягучими струйками стекала слюна.
Наверное, я могла бы попробовать создать огненный шар, наподобие тех, которые получаются у Алатти. Или собрать достаточный разряд для молнии. Или хотя бы попытаться телепортироваться, настроившись на какой-нибудь видимый объект…
Но я поступила проще.
Я закричала…
Глаза цвета неба. Самые красивые и самые грустные. Единственные, что всегда глядели на него с любовью и нежностью.
— Пора спать, Лар. Уже поздно.
— А… он не придет?
— Нет, малыш, у твоего отца много дел…
Он знал, что это были за дела.
Они приходили каждый вечер. Одни сами, других привозили отцы или даже мужья. Десятки женщин, ждавших, что правитель воспользуется правом выбора, и мечтавших стать княгиней, пусть даже на одну ночь. Десятки самых красивых женщин Долины, каждая из которых — слезинка в глазах цвета неба…
Зачем она это сказала? Чего хотела добиться?
Брошенный глупой девчонкой меч теперь был в его руке, как и второй, и Иоллар возблагодарил богов за то, что его оружие теперь не причинит Галле вреда. Он мог и не сдержаться.
Злость он выместил на кустарнике, плотным кольцом окружавшем полянку. Клинки со свистом срубали ветку за веткой, кровь пульсировала в висках, заглушая неровным биением все звуки мира. Но крик он услышал.
Сначала бросился на этот крик, а только потом, не сбавляя, впрочем, шага, подумал: а стоит ли спешить на помощь… этой?
Она стояла на тропинке неподвижно, словно боялась шевельнуться.
— И чего разоралась? — Поняв, что никакой опасности нет, эльф убрал оружие.
— Я… Тут собака… была…
— Галлюцинации с похмелья? Или бедный песик испугался твоего визга и сбежал?
Трусливая дура! Или она это специально придумала? Сейчас еще скажет, что боится идти одна из-за этой мифической…
Огромная грязная собака выпрыгнула откуда-то справа. Неожиданно настолько, что он не успел вызвать клинки и лишь в последний момент выставил руку, а иначе дюймовые клыки сомкнулись бы уже на горле. От резкой боли потемнело в глазах, а зверь и не думал отпускать добычу, с глухим рычанием вцепившись зубами в предплечье. Однако стоило вернуть мечи, как пес разжал челюсти, враз оказавшись на безопасном расстоянии. Но убегать не спешил: зарычал и припал к земле, готовясь к новому броску. На девушку он внимания не обращал, не отводя желтых глаз от эльфа, как будто тот был здесь один.
Иоллар, стиснув зубы, смотрел на зверя, силясь не перевести взгляд на прокушенную руку, чувствуя, как течет из раны кровь. Пусть прыгнет, пусть только прыгнет…
Пес не заставил себя долго ждать. Думая, что выбрал удачный момент, он оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами, как и в первый раз метя в горло. А в следующую секунду взвыл: один из мечей вошел в бок, пройдя насквозь, второй — в грудь. Тяжелое тело рухнуло в грязь, из раззявленной пасти вместе с хрипом вышла кровавая пена, но следующий удар эльфа, быстрый и точный, прекратил страдания животного.
Теперь можно было подумать и о себе. Иоллар посмотрел на начинавшую неметь руку. Мокрый от крови рукав скрывал рану, и эльф воспользовался призрачным клинком, ударив несколько раз так, чтобы лезвие прошло насквозь, разрубая ткань.
— О боги! — Галла в ужасе расширила и без этого огромные глазищи, увидев следы укуса. — Надо… надо перевязать…
Она так отчаянно завертелась на месте, озираясь по сторонам, что эльф, несмотря на боль, не смог сдержать улыбки. Аптеку она тут высматривает, что ли?
— Вот. — Девушка наконец-то остановилась и вытащила из кармана платок. — Он чистый, правда. Нужно зажать, чтобы кровь остановилась.
Голос ее все еще дрожал. Девчонка — что с нее взять?
— Ты только потерпи, ладно, — бормотала она, осторожно касаясь его руки. — Потерпи. Сейчас домой дойдем, я рану обработаю, бинты нормальные найду. Ой! — вскрикнула, когда он непроизвольно вздрогнул от прикосновения к ране шероховатой ткани. — Больно, да?
Как с ребенком сюсюкается! Мамочка!
Его снова передернуло, и девушка, только что закончившая с перевязкой, испуганно отпрянула назад.
— Все… нормально, — выговорил эльф через силу.
— Пойдем, да? — Она развернулась в сторону опушки. — Ай!
Наверное, он слишком крепко сдавил ее руку, но нужно было разрешить все раз и навсегда. И так хватает недомолвок.
— Гал, скажи мне, только честно, у тебя с ним правда ничего не было?
— Чего? С кем? — пролепетала она растерянно.
— С моим отцом.
Уже по ее глазам он понял ответ.
— Ил, ты совсем дурак? Тебе домой нужно, рану обработать, а ты мне очередной допрос устраиваешь. Не было ничего, понял! — Она взглянула в сторону мертвого пса и испуганно замигала: — А это собака, да? А если она бешеная была?
— Ну и что?
— Ты тоже можешь… взбеситься…
— Куда уж больше, — вздохнул он, отпуская ее руку. — А гидрофобии у эльфов не бывает, у эльмарских, по крайней мере, так что не волнуйся…
— Она одичала, наверное, за зиму, — объяснял Иоллар по дороге домой. — Изголодалась. Вот и стала на прохожих кидаться. А собака хорошая. Породы не знаю, но натасканная, сразу видно. Кидалась как, заметила? В горло целила.
Странный он. Как будто восхищается зверюгой, которая чуть было его не загрызла. Да и вообще странный.
— Раздевайся. Я пока бинты достану.
— Хорошо.
И послушный такой, а в лесу, казалось, зарубить готов был, как ту собаку. Точно чокнутый, а еще и… Мамочки-и… С головой у него, конечно, проблемы, но вот все остальное… Тьфу ты! Эльф как эльф. Только без рубашки.
— Водой надо сначала промыть…
— Хорошо.
Угу. Хорошо ему. А через минуту перемкнет, и знать не буду, чего от него ждать.
— Гал, ты прости, пожалуйста. Я дурак, наверно, только это, — его снова перекосило, — ненавижу! Всю свою жизнь ненавижу! Он ведь всегда таким был, даже когда мать была еще жива! Скотина! Все что угодно могу простить, только не это!
Медленно, но до меня все же дошло, что он говорит о своих родителях.
— Ты не представляешь, каково ей было видеть все это чуть ли не каждый день! Всех этих женщин! Я и их тоже ненавидел, за то, что они сами к нему приходили, за то, что она плакала из-за них. И если бы ты… Я бы и тебя, наверно, возненавидел, понимаешь? Я бы не смог больше жить в этом доме.
— Стоило сказать, что все у меня с ним было, чтоб наконец-то избавиться от тебя, — с трудом улыбнулась я. — Ты же абсолютно чокнутый!
— Знаю, — так же невесело усмехнулся он. — Наверное, сказывается дурная наследственность. По отцовской линии.
— Да уж, — вздохнула я. — Руку давай.
— Гал, — эльф посмотрел мне в глаза, — он тебя обидел тогда?
— Да нет, — пожала плечами я. — У него не было времени: я не стала дожидаться кульминации и сбежала.
— Сбежала? Мм…
— Печет? — Подуть, что ли? — Ну да. Назад сбежала, к вратам. Я тогда на экскурсию пришла, как открывающая — мы в легальные миры часто ходим. Князь меня и пригласил дворец посмотреть. А потом как бы между делом просветил в вопросах действующего законодательства. В общем, я быстренько сообразила, чем это грозит, и смылась. А по дороге… — Я запнулась. — Там у вас в холле ваза стояла… и я ее разбила. Нечаянно. А потом в архивах наткнулась на ее описание, какая она древняя и бесценная. Помню, переживала, что он за эту вазу счет Рошану выставит… Кровь не идет уже. Но перевязать все равно надо.
— Ну раз надо. А какая ваза? Большая такая, в форме лилии?
— Ага. Не туго?
— Нет. И зря переживала, — весело сверкнули зеленые глаза. — Она поддельная. Настоящая была очень дорогая. Только я ее еще в детстве разбил!
Надо же, я рассмеялась.
— Ты очень странный тип, Иоллар Ваол. Временами просто не знаю, как себя с тобой вести.
— Да как хочешь. Только, если не трудно, не называй меня Ваол. Я это имя, сама понимаешь, не очень люблю.
— А как же тогда? Т’арэ?
— Можно и Т’арэ. От деда у меня хотя бы клинки. А от отца, надеюсь, ничего. Но обычно меня зовут просто Лар… То есть Ил.
— Ил, Лар. А Иоллар тебе тоже не нравится?
— Да нет, нормальное имя.
— Оно же орочье? — вспомнила я рассказ шефа. — А означает что-нибудь?
— Это как бы… пожелание удачи.
Я представила, как эльмарские орки, отправляясь, к примеру, на охоту, кричат друг другу: «Иоллар!», и захихикала.
— Так я и знал! — обиделся эльф.
— Извини. Просто подумала…
— Дай, угадаю: охота или рыбалка?
— Охота, — созналась я. — И у многих такая реакция?
— Да почти у всех, — вздохнул он обреченно.
На днях как бы между делом выведала у Эн-Ферро, сколько его приятелю лет. Оказалось, и шестидесяти не исполнилось! «Ранняя молодость, как для эльфа», — говорил кард. А мне иногда кажется, что детство. Особенно, когда Ил вот так, как сейчас, обиженно надувает губы.
— Что тут происходит?! — донеслось от входа возмущенное, и мы с эльфом одновременно уставились на застывшего в дверях Лайса.
— Вот. — Ил помахал перевязанной рукой.
Кард шумно выдохнул:
— Фух. А я… я там оленину свежую привез. Пойду, сумки разгружу…
Даже не спросил, что у Иоллара с рукой. Странно. Иногда мне кажется, что вирус странности поразил всех обитателей этого дома.
— Так что у тебя с рукой?
— Собака укусила. Ходил в лесок размяться, а она из кустов выпрыгнула. Дикая, наверное.
— Сильно цапнула? Ты подожди, переоденусь и займусь твоей раной. И прости, что я так…
— Как? — не понял Иоллар.
— Ну я зашел, а вы с Галчонком стоите, почти обнявшись, ты полуголый…
— Это в смысле, мне очень повезло, что у тебя в руках заряженного арбалета не было? — усмехнулся эльф.
— Вроде того, — сконфузился Эн-Ферро. — Просто я тебя знаю…
— Видимо, плохо знаешь, — нахмурился парень. — Во-первых, неприкасаемость твоей дражайшей сестрички мы еще в первый вечер обсудили. А во-вторых, она не в моем вкусе. Абсолютно.
— А в-третьих?
— А в-третьих, я уже знаю, где найти девушку по душе, и у которой нет таких бдительных братьев.
В кабачке «У трех хохотушек» работала Миласа. У нее были густые каштановые волосы и наивные глаза олененка. А еще Милли играла на старой дребезжащей гитаре и знала немало песен. У нее был на диво приятный голос…
— Почему ваша собака бросилась на него, магистр? Мы ведь договаривались, что она лишь будет следить за эльфом и его подружкой.
Человек в кресле испуганно сжался и зажмурился, чтобы не смотреть во тьму, заменявшую гостю лицо.
— Я… подумал… Раз уж мы все равно будем убивать эльфов…
— Тупица! Нам не нужно убивать эльфов так, чтобы это выглядело нападением взбесившегося животного! Нам нужны громкие убийства! Чтобы в Лар’эллане запомнили: «Кармол — страна, где убивают эльфов и их детей!» Это вам понятно? И никакой инициативы в дальнейшем, будете действовать строго по инструкциям…
