Разговор этот начала Галла. Даже не начала, а так – обронила вскользь, что, может быть, стоит уехать куда-нибудь подальше от Марони. Откуда такие мысли, Лайс у нее не спрашивал, но догадывался: за него волнуется, переживает, как он теперь станет встречаться в отряде с Брайтом, который, вопреки ожиданиям, никуда не ушел.

– А школа как же? Тебе ведь совсем немного осталось. Вот выучишься…

Она взглянула как-то странно, но лишь кивнула в ответ.

А потом поехала в эту самую школу. В выходной. Но он тоже промолчал – пусть уж лучше загружает себя учебой, чем ненужными мыслями.

Маризе же отвлечься было не на что, и потому ненужные мысли посещали ее регулярно.

– Уедешь завтра? – спросила она, оставшись с ним наедине.

– Да. Но вечером уже буду дома. А что?

Карди пожала плечами:

– Я тут подумала… Подумала, что теперь у тебя не будет времени для занятий с Ласси. А мы ведь отчасти ради этого здесь…

– Я же сказал, что буду приезжать вечерами. И обучение Ласси не единственная причина.

– Да, об этом я тоже хотела поговорить. – Женщина опустила глаза. – Мне кажется, моя помощь Галле не понадобится. С ней все в порядке, никаких отклонений. И не думаю, что что-то изменится. Она ведь дракон, по крайней мере, наполовину. И ее кровь – лучшая гарантия нормального протекания беременности и успешных родов. Когда придет время, ей нужен будет акушер, и только. В моем присутствии необходимости нет.

Она вздохнула, почти всхлипнула, и он, взглянув на нее в этот момент, вдруг вспомнил маленькую девочку, которой привозил когда-то игрушки и сладости из разных уголков Сопределья. Нет, она не была единственной маленькой девочкой, получавшей подобные подарки, – у многих его знакомых были дети, и каждому он нес что-нибудь, когда навещал их родителей. Но только она опускала глаза и вздыхала так жалобно, если он вдруг приходил с пустыми руками. И тогда он шарил по карманам в поисках любой безделушки: зажигалки, брелока, коробочки мятных леденцов – хоть чего-нибудь, лишь бы только она не расплакалась.

Но девочка выросла.

– Я тут никому не нужна, – сказала тихо.

– Неправда, – возразил мужчина. – Ты всем нужна. В первую очередь Ласси.

– Да, но…

– Галле. Может, не как медик, но как подруга. Мне кажется, вы неплохо ладите, а у девочки сейчас сложный период, любая поддержка важна.

Карди рассеянно кивнула, и Эн-Ферро понял свою промашку: в последние дни Галла снова стала для нее чужой, вернувшись к насыщенной школьной жизни и прежним друзьям.

– Мне, – решился он на последний аргумент. – Понимаешь, я не привык к такой жизни. К семейной, домашней. И не умею обращаться с детьми. Я их не понимаю. У меня было двое, я думал, что все о них знаю, делаю для них все, что могу. А вышло… Так что не говори, что ты здесь не нужна. Ты умная, внимательная, ты всегда знаешь, что сделать и что сказать…

Говорить подобные вещи он был не мастак, но сбивчивая речь прозвучала искренне и трогательно.

Однако на такой эффект Лайс никак не рассчитывал: не дождавшись, пока он закончит, Мариза бросилась к нему и заключила в объятия. Да это еще слабо сказано: обхватила руками за шею и буквально повисла на нем. А вместо ответных теплых слов кард услышал только протяжное, но, к счастью, негромкое «и-и-и-и».

Кажется, что-то подобное уже было.

Придерживая женщину и стараясь не упасть сам, он развернулся, шаря глазами по полу. Точно – прямо посреди комнаты сидел маленький серый мышонок.

– Мари, я…

– И-и-и!

– Это же просто мышь.

– Мы-ы-ышь, – проскулила она, для верности обхватывая его еще и ногами.

– Если ты меня не отпустишь, я не смогу ее прогнать.

Карди затрясла головой и вцепилась в него еще крепче. И он не сказал бы, что это было неприятно.

– Мари, Галла в школе и в этот раз на выручку не придет. Давай я поставлю тебя на диван? Или на стол? Мыши не прыгают так высоко. Они вообще не прыгают.

Она снова замотала головой и, прижавшись сильнее, как огромную тайну прошептала в самое ухо:

– У папы в лаборатории были мыши. Они прыгали.

– Тогда я позову Ласси, хорошо?

Долго звать не пришлось, сын как будто только и ждал, когда его кликнут.

– Ой, мышка! – просиял он, глядя при этом на родителей. – Я поймаю, сейчас.

С минуту он совершал какие-то странные пассы, по-видимому пытаясь повторить трюк Галлы, а после набросил на мышонка сдернутую с кресла накидку.

– Я его во дворе выпущу, да?

– Только подальше, сыночек, – взмолилась Мариза.

Убедившись, что свирепый зверь пойман и обезврежен, она нерешительно спустилась на пол.

– Извини, – пробормотала растерянно. – Я их… Не люблю.

– Я заметил, – улыбнулся Эн-Ферро. – Но мы, кажется, о чем-то говорили? Вроде бы о том, что все мы здесь нужны друг другу.

– Все? – замялась она.

– Конечно. Ты же не станешь отрицать, что я тебе жизненно необходим? На кого еще ты влезешь, если мышь вернется?

Бережно сжимая свою добычу, Ласси добежал до сарая и свернул за угол. Царапаясь о колючие ветки разросшейся вдоль забора малины, вытащил из-под куста большую стеклянную банку, в которой тетя Галла раньше хранила крупу, и аккуратно опустил туда мышонка. Затем порылся в карманах, достал половинку яблока и кусочек печенья.

– Это тебе, заслужил. Ты только не сердись, хорошо? Я тебя обязательно отпущу, но попозже. Может быть, ты мне еще разок пригодишься…

Видимо, мне снова забыли о чем-то рассказать.

– Что значит «успокоит эльфов»? – переспросила я у наставника, отворачиваясь от лежащего на столе тела. – Они же и так уверены, что колдун сгорел.

– Уже нет. – Салзар набросил на труп артефактора плотную серую ткань. – Я доложил его величеству о замеченном вами портале, а он в свою очередь не счел нужным скрывать это от принца Кэллиана.

– Но тогда они знают и то, что в посольстве был не магистр Феаст.

– Нет. Этого я говорить не стал. Иначе пришлось бы объяснять, откуда у нас такие сведения, и я боялся, что их сочтут недостоверными. Никто и никогда прежде не входил в память стихий, и нет даже упоминаний о том, что это возможно.

– Странно, что вы мне поверили, – пробурчала я оскорбленно.

Но в чем-то он был прав. И хорошо, что ни эльфы, ни маги из орденской комиссии не знают всего.

– Ищем некроманта? С тиз’заром? – О ритуальном ноже я только читала.

– Да, – кивнул Ворон. – Мастера смерти рангом не ниже третьей ступени. Мы с вашим наставником как раз говорили об этом, когда вы пришли. Новая информация значительно сужает круг подозреваемых. В этой школе не обучают некромантии, лишь элементарным основам, и можно исключить всех обучавшихся здесь и никуда более не выезжавших…

– Багур, – тут же вставил Медведь. – Он работает тут с момента выпуска. Начинал младшим наставником. Нынешних младших наставников и учеников мы тоже, само собой, исключаем.

– Остаются Келай и Эвил, – подвела итог я.

– И еще десяток магов, живущих в Марони. – Мой учитель до сих пор не желал верить в виновность кого-либо из наставников.

– Келай и Эвил, – повторила я, глядя на Салзара. – Выяснили что-нибудь о них?

– Немного. Оба приезжие. Магистр Келай, с его же слов, прошу заметить, прибыл откуда-то с юга империи. Рекомендаций или послужного списка у него не спрашивали, так как должность распорядителя не требует особых талантов. А вот о магистре Эвиле известно чуть больше. Выпускник Врайгольской школы, преподавал там же какое-то время, после имел частную практику в небольшом городе на границах с Илимой, затем был в личных магах некоего имперского вельможи, но недолго, а прежде чем перебраться три года назад в Марони, несколько лет обучал искусству в школе Сараста.

Сараст. Я вспомнила перекошенные физиономии членов приемной комиссии. Что ж, вполне может быть…

– А что вы думаете, тэсс Галла?

– Я?

Кажется, за последнюю длань они успели увериться в том, что тэсс Галла способна творить чудеса. Не магию, а именно чудеса. Которых, к сожалению, не бывает.

– Не знаю. Задержать обоих и допросить?

– На каком основании?

– Да безо всяких оснований! Невиновный не станет препятствовать следствию. А виновный…

– А виновный станет доказывать свою непричастность наравне с другим, – перебил меня Салзар.

– Они оба могут быть невиновны, – упорствовал в своих надеждах наставник.

– Вскрытие памяти, – предложила.

– Никто не позволит его провести, – возразил некромант.

– А нужно ли спрашивать позволения?

В небольшой лаборатории, примыкающей к кабинету наставника, повисла настораживающая тишина.

– Вы знаете, как проходит процедура вскрытия, тэсс Галла? – нарушил молчание Ворон.

– В теории.

– В теории, – повторил он задумчиво. – Я даже уверен, что ваших теоретических знаний хватит для того, чтобы провести ее самостоятельно. Но… В учебниках редко пишут о таком, правда зачастую неприглядна… Вы знаете, чем вскрытие памяти грозит человеку, над которым проводят обряд?

– Ну…

– В теории, да. Я думал, вы лучше обучаете свою ученицу, магистр Марко.

– Пока я старался не отступать от основного учебного курса, – словно оправдание выдавил Медведь.

– Жаль.

– Так в чем проблема? – не выдержала я.

– Проблема в том, что в трех случаях из пяти у человека, подвергнутого вскрытию памяти, наблюдаются последующие осложнения. Разум испытуемого ощутимо страдает. И это не зависит от силы или опыта мага, проводившего ритуал. Скорее всего, дело в самом испытуемом, в его… голове. Наши ученые еще недостаточно изучили механизм работы мозга…

«А голова – предмет темный и исследованию не подлежит», – вспомнилось мне. Интересно, откуда это?..

– Отклонения могут быть разного характера. От провалов в памяти до безумия. Представьте, что чувствует человек, которого в буквальном смысле разбирают на кусочки, выворачивая его сознание и заставляя в короткие полчаса вспомнить всю жизнь? Я не желал бы вам когда-либо испытать это на себе. Даже при самом благоприятном исходе, вскрытие имеет последствия. Поэтому решение о проведении данного ритуала принимает орденская комиссия с одобрения судейского совета Кармола. И я считаю, это правильно. Вы способны взять на себя ответственность за сломанную жизнь невиновного человека?

– Да, – ответила я, не раздумывая.

Некромант взглянул на меня с недоверием, но, когда понял, что я не шучу, рассвирепел.

– А я нет, – произнес он резко. – И вам, юная тэсс, не позволю! Я сказал, что не желал бы вам пройти через это. И никому не желал бы.

Что-то в его голосе наводило на мысль о том, что он знает, о чем говорит. О выворачивании сознания и разборе на кусочки, а в глазах плясали искорки упомянутого безумия…

– Хорошо, – уступила я. – Что предлагаете вы?

– Разобраться во всем до конца. Мы подошли достаточно близко, и если одна вспыльчивая чародейка проявит терпение… Не забывайте, мы доверяем вам, тэсс Галла. Иначе не стали бы рассказывать о вчерашнем происшествии.

Я все равно узнала бы. Ведь они хотят предъявить труп Феаста и отрапортовать в Азгар о завершении расследования. Вряд ли эта замечательная новость прошла бы мимо меня.

Но я сделала вид, что верю каждому слову. Выслушала расплывчатые рассуждения и несостоятельный план действий. Кивнула в ответ на предложение дождаться уточненных данных о прошлом каждого из магов. И отказалась получить «ценный урок» по некромантии, наблюдая, как Салзар станет «обрабатывать» тело несчастного старика, чтобы придать ему вид недавно умершего. Во-первых, меня все еще немного мутило, а во-вторых, это, по моему мнению, кощунство – зная имя… с вероятностью пятьдесят на пятьдесят зная имя настоящего убийцы, сваливать его грехи на его же жертву.

А чего я еще не сделала, так это не стала делиться с магистрами своими мыслями. Думаю, они им не понравились бы. Они и мне не нравились: злые, опасные, безумные. Но запретить себе думать невозможно, и по дороге домой и уже дома я продолжала прокручивать в голове десятки решений, каждое из которых пусть только здесь, только сейчас и только для меня, но все-таки было верным.

И все эти решения сводились к одному: не ждать больше и не рисковать понапрасну. Осталось лишь двое. Один – убийца, а второй… Второго спишем как незначительную погрешность. Сочли же они успешно сорванным обряд, во время которого погибли Кайт и Томас?

Мне стоило немалых усилий отказаться от этого варианта. Кому-то очень повезло.

Вопрос – кому? Келай или Эвил? Эвил или Келай?

Эвил – статный брюнет лет сорока (естественно, исключительно внешне, возраст магов – отдельная тема). Сильный огневик. Канонический красавец. Наставник и любовник одной из моих подруг. Во время поджога находился, по его словам, дома, что вполне правдоподобно, так как была ночь и все добропорядочные граждане, не приглашенные на прием к герцогу, спали или готовились ко сну. Во время обряда изъятия силы он тоже якобы спал, и в данном случае это более подозрительно, так как дело было днем. Подобная сонливость еще не повод для обвинений, но ни в том, ни в другом случае у Эвила не было алиби… Алиби – интересно, в каэрро есть какой-нибудь аналог этому слову? Презумпция невиновности, насколько я успела изучить законодательство, на Таре есть. Наверное, есть и алиби. Но не у Эвила.

И не у Келая. Этот – вообще темная лошадка. Никто и ничто. Будто бы его и нет. Распорядитель, невзрачный тип сорока пяти – пятидесяти лет, опять же только с виду. Волосы неопределенно-серого цвета, нескладная фигура и незапоминающееся лицо. В глаза не бросается, выдающимися способностями, по всеобщему мнению, не обладает. Я даже не знаю его стихийной принадлежности и специализации. Иллюзионист? Боевик? Некромант? Во время пожара, как и Эвил, был дома. С его слов. Во время обряда – в книгохранилище. Это уже со слов магистра Триара. Но старичок-историк не сидел с Келаем неотлучно, а колдун, убивший Ила, умел телепортироваться. Рассчитать время и перепрыгнуть на старое кладбище, уверив всех, что отправляешься возиться с пыльными фолиантами, не составило бы труда…

Мариза заглянула в комнату. Обычно она стучит, прежде чем войти, и не скажу, что она не сделала этого сейчас, но стука, погруженная в размышления, я не слышала.

– Не хочешь с нами на пляж?

– Не сегодня, – ответила я, выныривая на мгновение в реальность.

– Ах да, тебе же еще собираться…

Собираться? Я озадаченно тряхнула головой, но тут же вспомнила: встреча в «Крылатом волке». Завтра наши мальчишки отправляются в путь. Странствующие маги. Дети. До них ли сейчас?

– Хочешь, помогу тебе с платьем? – предложила карди. – Чтобы ты с утюгом не носилась.

– Он не такой уж тяжелый, – отмахнулась я машинально, и она, кажется, обиделась.

Переживу.

Но на встречу сходить можно. Нужно. У меня появилась мысль, которую стоило проверить, не откладывая. И если мне повезет, ответ на этот вопрос безошибочно определит убийцу.

Открывшийся зимой на окраине Школьного квартала трактир с будоражащим воображение названием сразу же стал любимым местом молодежи. В иные вечера сюда было не пробиться, так как все столы в немаленьком зале оказывались заняты еще с обеда, и даже у длинной отполированной стойки, за которой стоял сам владелец этого места, высокий, худощавый (в опровержение расхожим представлениями о трактирщиках) мужчина, нельзя было пристроиться с кружкой пива. Но сейчас, когда завсегдатаи этого места разъехались на время выгулок, кто на практику, а кто навестить родных, «Крылатый волк» пустовал, и потому, наверное, тэр Ниус принял нашу компанию так, словно встречал после долгой разлуки родных детей.

Я не слишком внимательно слушала застольные разговоры и невпопад отвечала на вопросы, не пила вино и почти ничего не ела. Не оценила шуток Ферта и даже не запомнила имени новой девушки Сэла – в последнее время он менял их, как перчатки, и эта, кажется, была уже третьей за два месяца. Дети растут…

Через час выяснилось, что я единственная не приготовила собравшимся в странствия обалдуям подарка, но раскаяний по этому поводу не испытывала. Да и парни, казалось, не заметили – им досталось столько и нужных, и абсолютно бесполезных в дороге вещей, что уже неважно было, одной больше или меньше.

Еще через час, когда солнце опустилось за крыши домов и трактир погрузился в приятный полумрак, пришли музыканты: старик-скрипач и мальчик-флейтист. Кто-то из сидевших за соседним столом парней (пусть людей и было мало, но все же мы были тут не одни) радостно закричал: «Танцы!» А наша компания, за исключением конечно же меня, это предложение с такой же радостью поддержала.

– Потанцуем? – подсел поближе Сэл, оставив в сторонке подружку.

– Нет.

Когда я последний раз с ним танцевала, когда я вообще последний раз танцевала, мой любимый доживал последние минуты…

– Что-то случилось, Гал?

– А ты еще не знаешь, да? – Отповедь вышла резкой.

Сэллер понял, что я имела в виду, и отвернулся.

– Я знаю, – произнес он, не глядя на меня. – Но разве кто-нибудь из нас в этом виноват?

Я промолчала, и друг, не дождавшись ответа, вернулся к курносенькой светловолосой девчонке, ожидавшей его и того момента, когда задорная плясовая сменится нежной и плавной мелодией.

Наверное, и мне пора.

Я пригубила вино и поднялась со скамьи. Алатти как раз возвращалась к столу, отказавшись от приглашения симпатичного смуглого паренька, недавно зашедшего в трактир с двумя друзьями. Возможно, он еще долго не оставил бы нашу маркизу, но, увидев меня, предпочел вернуться к товарищам. Все-таки определенная известность в кругах школяров у тэсс Галлы Эн-Ферро была.

– Али, ты не выйдешь со мной на улицу? Что-то голова закружилась.

Место для трактира выбрано было удачно: рядом с парком, отделяющим Школьный квартал от Ремесленного, поодаль от жилых домов. Случайного прохожего тут не встретишь, так что, если никто из посетителей не решит подобно нам выйти на свежий воздух, разговору не помешают.

– Принести воды? – спросила участливо подруга.

– Нет, не нужно. Просто побудь со мной. Поговори.

– О чем?

Ходить вокруг да около я не стала:

– Что у тебя с Эвилом?

Задав этот вопрос, я не учла две вещи: уровень актерского мастерства тэсс Весара и ее незнание о моей осведомленности.

– О, все в порядке! – улыбнулась она. – Он даже извинился, что был резок тогда на уроке. Расстроился, что я перевелась к Гейнре. Но, знаешь, неудобно будет опять просить о переводе, и мы решили, что я пока останусь на боевом, а по специальным формулам Огня магистр Эвил станет заниматься со мной индивидуально.

Индивидуальные занятия. Теперь это так называется.

– Хорошо, Алатти. – Я глубоко вздохнула. – Начнем сначала. Я неправильно задала вопрос. Меня не интересует, что у тебя с ним. Я это и так знаю. Меня интересует, давно ли. И если давно, то я хочу, чтобы ты вспомнила день, когда мы с Рисой и Фертом попались кучке чернокнижников, желавших вытянуть из нас силу, и сказала, был Эвил в тот день у тебя или нет.

Я подумала об этом, когда в очередной раз прокручивала в голове собранную Медведем информацию. Спал? Почему бы и нет? Но один ли?

Нет, мне не нравился Эвил. И тем не менее, чем дольше я думала о нем, тем чаще ловила себя на мысли, что подыскиваю доводы в его оправдание. Первое: огневик, решившийся на поджог, не стал бы возиться с бомбами, у него нашелся бы десяток способов попроще. Конечно, он мог придумать это специально, чтобы подозрение тут же не пало на него, но… Впрочем, неважно. Если он был в тот день не один и Алатти, никогда не пользующаяся ментальными щитами и уже попавшая под действие заклинания, которое не позволит ей солгать, это подтвердит – совсем другое дело. Алиби. Независимо от того, есть на Таре такое понятие или нет.

Но тэсс Весара отвечать не спешила.

– Али, я должна это знать. В твоих же интересах.

– Откуда ты?..

– Догадалась. И не бойся, если он был у тебя, об этом никто не узнает.

Она затрясла головой.

– Не был?

– Не скажу, – выдавила она. – Думаешь, я не поняла, что ты сделала? Это бесчестно!

– Это как раз будет честно, – усмехнулась я. – Правда и ничего, кроме правды. Прости, но вранье меня не устроит, а врать ты умеешь, подруга.

– Я много чего умею, – огрызнулась она, разжигая на ладони лепесток пламени.

Ненавижу огонь. Раньше могла часами любоваться, как он скользит по сложенным в очаге поленьям, а теперь даже на кухне избегаю лишний раз заглянуть в печь и поворошить угли.

– Не напрашивайся, Али. Ответь, и я уйду.

Говорила я тихо и медленно, но что-то заставило ее погасить сполох, опустить руку и испуганно зажмуриться. На какой-то миг защемило сердце: кем же я стала, если друзья и те меня боятся?

– Был или нет?

– Был…

– Тогда сделай одолжение, попрощайся за меня с ребятами.

Круг замкнулся. Из двоих имен осталось одно, и та часть меня, которая все еще любила и дорожила своими друзьями, порадовалась тому, что это не Эвил. Плевать на него, но хоть не придется расстраивать эту дуреху, закрутившую роман с наставником, старше ее как минимум раза в два.

Круг замкнулся. А я не знала, что мне делать. Дошла до сквера и присела на скамью неподалеку от входа в портал. Пыталась представить себе лицо Келая, словно в какой-то детской игре прилепить его невзрачную физиономию к фигуре в черном плаще, и у меня ничего не получилось. Дремавший разум очнулся и требовал неопровержимых доказательств…

Наверное, я испугалась, Ил. Я так часто и так красочно представляла себе, что сделаю с твоим убийцей, что теперь сама этого боюсь. Но я ведь пообещала тебе. И нашему сыну.

Можно было прямо сейчас пойти в пансион, где остановился Салзар: наверняка он знает, где живет распорядитель. Но я не стала этого делать. Возмездие откладывалось до утра. Мне о многом нужно подумать, все рассчитать и взвесить. А убийце еще одну ночь предстоит видеть во сне свое будущее – огонь и смерть…

Он боялся напрасно – о нем не забыли. Выждали, пока все уляжется, успокоятся местные маги, снимут запрет на телепортацию и защиту, блокирующую работу амулетов связи, а затем сами подали весточку. В первый раз два дня назад, всего несколько слов: «Ожидайте дальнейших указаний». А сегодня наконец-то удалось установить полноценную связь и поговорить. Ему безумно хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, кто смотрел бы на него, а не сквозь него, кто видел бы и знал его истинную сущность и силу. И ради этого он готов был стерпеть даже упреки в провале задания.

Но упреков не последовало.

– Я и не ожидал успеха, – честно сказал человек, отделенный от него прозрачной гранью зеркала. – А то, что вы живы и вне подозрений, – это уже успех.

– Но как же все то, что вы мне говорили? – опешил маг.

– Я не лгал вам. Но, к сожалению, Кармол был моей, и только моей, идеей, больше никто ее не поддержал. Иначе у вас было бы лучшее финансирование и мощная поддержка. Но остальные полагают, что вопрос с маленьким картонным королевством можно решить и позже. Жаль. Задумка с послами была хороша. Увенчайся она успехом, империя выиграла бы дважды: в случае ответной агрессии Лар’эллана Дистен наверняка попросился бы под крылышко к императору, и можно было бы покончить с этой нелепой независимостью раз и навсегда, а еще появился бы неплохой повод для объявления войны Лесу… Но, увы, мои друзья и здесь меня не поддержали – считают, еще рано. А я не удержался и решился на эту маленькую авантюру…

Авантюру? Сначала его, мастера четвертой ступени, отрывают от серьезных изысканий и отправляют сюда, в эту школу, чтобы он собирал информацию о местных магах. Затем за незначительную плату, правда сопровождаемую более чем щедрыми обещаниями, поручают организовать срыв наметившихся дружеских отношений Кармола с эльфами, ради чего он рискует собственной жизнью. А для его нанимателя это, оказывается, всего лишь маленькая авантюра?!

Сердце клокотало от бешенства, но внешне он оставался спокоен – за столько лет волей-неволей научишься скрывать эмоции и мысли.

– Пока от вас ничего не требуется. Оставайтесь на месте, занимайтесь обычными делами. Пусть вас продолжают считать… тем, кем считают. Я дам вам знать…

Пустой, бессмысленный разговор. И этого он ждал так долго?

Он один за другим погасил амулеты и набросил на зеркало темную ткань. Спать. Сердце вздрогнуло то ли от страха, то ли от другого чувства, поселившегося в нем с недавних пор, а мужчина улыбнулся. Страх? Страх – это ерунда. А огонь и боль – ничтожная плата за встречу с мечтой…

Всю ночь я спала как младенец, а проснувшись, чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Меня не мучили больше сомнения, не терзали ненужные страхи. Я все решила и все рассчитала, каждое слово, каждое действие. Я не поеду в школу с утра, когда Келай, по своему обыкновению, будет стоять на крыльце до тех пор, пока не начнутся занятия. Не поеду я туда и через час, когда в каморку распорядителя в любой момент может ввалиться кто-нибудь из учеников или наставников, чтобы попросить выдать какое-либо из хранящихся на складе пособий или ключ от одного из тренировочных залов. Я прибуду в замок ровно к десяти, когда, разобравшись с делами насущными, Келай привяжет к дверной ручке платок, предупреждающий о том, что хозяин кабинета изволит обедать и беспокоить его не стоит…

– Приятного аппетита, магистр.

– А, тэсс Галла, входите.

– Я уже вошла.

И закрыла за собой дверь, отрезав и себе, и ему путь к отступлению. И приготовила щит, на случай, если он окажется быстрее меня. И сплела заклинание, убивающее в одно мгновение… Да, Ил, в одно мгновение. Я не стану уподобляться ему. Он умрет сразу же. А там гореть ему в аду. Мне почему-то кажется, что для таких, как он, ад существует.

– Вы что-то хотели?

– Поговорить.

Я видела, как изменилось его лицо. Оно словно стало… лицом. Лицом, а не расплывчатой маской.

– Давно пора.

Голос тоже звучал иначе – резче, громче, с едва уловимой, но зацепившей меня насмешкой.

– Да, давно, – согласилась я, не зная, что делать теперь: потребовать от него признания или направить на него готовое уже плетение, сказав напоследок: «Это за всех, кого ты убил, тварь».

Наверное, все же второе – чем скорее, тем лучше.

Прямо сейчас. Один, два…

– Простите, тэсс Галла, но я не хотел лишний раз вас тревожить. И лорд Миаллан велел обращаться к вам только в крайнем случае.

– Лорд Миаллан?

Только мое удивление спасло ему жизнь…

Когда Каэтарской империей правил еще отец нынешнего императора Растан Первый, снедаемые алчностью завоеватели из рода человеческого в очередной раз высадились на Саатаре, чтобы обрести богатство, бессмертие и славу в веках. Естественно, все, что стояло между ними и великой целью, подлежало немедленному уничтожению. Тем более нечто столь незначительное, как маленькое людское поселение на границах с Лар’элланом, жители которого отказались выделить братьям-человекам проводников, став на защиту остроухих. Из всего поселка уцелело лишь несколько мальчишек, успевших укрыться в лесу.

Осиротевших детей приютили эльфы, предварительно вырезав вчистую разрушивший их селение отряд имперцев. А когда через несколько лет лар’элланский маг заметил в одном из приемышей проблески силы, некий лорд неожиданно заинтересовался судьбой потенциального волшебника, да настолько, что не пожалел ни денег, ни сил, чтобы отправить парнишку получать полноценное образование во вражескую тогда еще империю. Правда, великим магом сиротка не стал. Выучившись, он вернулся на родину, не к эльфам, конечно, а к людям, которые восстанавливали свои хозяйства после очередной попытки имперского прорыва к власти и славе и были рады даже посредственному колдуну. Женился. Обзавелся детьми… А потом, через много-много лет, когда эти дети уже выросли, его вдруг навестил тот самый добрый лорд и попросил, просто попросил, не настаивая и не напоминая о каких-либо обязательствах, помочь. Послужить, так сказать, делу мира во всем мире. И нужно было всего-то вернуться на Каэтар, даже не в империю, а в одно граничное с ней королевство, где располагалась единственная на данный момент школа, принимавшая без оглядки на уши выходцев из Западных земель, устроиться на неприметную должность и собирать по мере сил информацию обо всем, что могло бы пригодится миролюбивому лорду. Конечно же маг согласился – ради такой-то благородной цели. Тем более и риска никакого: знай записывай в тетрадочку все, что увидел или услышал, и отсылай ежемесячно на Саатар. Да еще и за кое-кем из учеников приглядывай, мало ли, вдруг не такие уж добрые в том королевстве люди, не прониклись еще идеями межрасовой дружбы. А заодно, когда выпускники станут задумываться о подходящей работе, отправлять их, нет-нет, не в Лар’эллан, а к благопристойным кармольским тэрам: купцам, промышленникам, а уж те найдут, чем заманить молодых перспективных чародеев за Синий предел…

Такая вот сказочка.

Естественно, Келай рассказывал все совсем другими словами и с другими интонациями, но он рассказывал. Он рассказывал, и рассказывал, и рассказывал…

– Вы что-то хотели?

– Поговорить.

– Давно пора.

Не насмешка была в его голосе, как мне послышалось, а радость от того, что можно будет поговорить с человеком, с которым не нужно притворяться и скрытничать, который знает, кто он и что…

Но человек-то не знал! И теперь меня трясло от мысли о том, что было бы, успей я привести в действие свой план. Гайли, интриган остроухий, психо-мать-твою-аналитик!

Первый советник принца Кэллиана подстраховался на все случаи жизни и, вероятно, успел внедрить своих людей – именно людей, чтобы не вызвать лишних подозрений, – не только в маронскую школу. И это правильно, наверное. О врагах нужно знать все, а о потенциальных друзьях – еще больше. Но чего я не могла понять, так это зачем нужно было говорить Келаю, что единственный маг тут, которому в случае чего можно довериться, – это я? А даже если и так, почему нельзя было найти способ предупредить об этом и меня?

Нет, сомнений в словах распорядителя у меня не возникло. Ни в том, что он искренне и до гробовой доски предан добрейшему лорду Миаллану. Ни в том, что во время жертвоприношения он действительно был в книгохранилище, а после, когда я еще лежала пластом в школьной лечебнице, метался в панике, не зная, как известить о случившемся своего благодетеля, когда и почта и телепортационные каналы были перекрыты. Ни в том, что во время прощального приема, когда неизвестный, теперь уже окончательно и безнадежно неизвестный колдун в сопровождении сообщников пронес в здание посольства бомбы, Келай был в саду герцогской резиденции в компании одного из эльфийских стражей – принес тому письма и подарки для оставшихся на Саатаре родных…

– А Хейла – это внучка от старшей дочери. Зимой только родилась, так что я ее и не видел еще… Но вам, должно быть, это неинтересно.

– Нет-нет, рассказывайте.

– А дальше и нечего. Услышали взрывы, потом увидели зарево… Знаете, я решил уже, что годы, проведенные здесь, были пустой тратой времени, что теперь послы уедут. Но, милостью Илота, обошлось.

Обошлось. Боги странно проявляют свою милость. Принц жив, договоры подписаны. А остальное, должно быть, сущие пустяки в глазах всесильного Илота.

– Все же мне было не по себе после всего случившегося. Еще и лорд Миаллан просил быть предельно осторожным с местными магами, ведь неизвестно, замешан ли кто-нибудь из них… Вы же понимаете, каково это – знать, что никому нельзя довериться? И тогда лорд Миаллан сказал, что я мог бы обратиться к вам. Мне неловко спрашивать, но вы с ним…

– Родственники? Нет.

Хотя в какой-то степени, мы даже ближе, чем родня. Только вот втягивать меня в свои интриги не стоило.

– Когда вы в последний раз были дома, магистр Келай?

– Два года назад. Удалось вырваться на время летних выгулок. Но путешествие через океан забрало большую часть времени…

– Не хотели бы вернуться? В октябре планируют наладить регулярное сообщение с Саатаром.

– Вернуться? – Конечно же он хотел. – Но лорд Миаллан…

– Лорд Миаллан – эльф и иногда забывает, как быстротечна людская жизнь. Я поговорю с ним. Кстати, как вы с ним связываетесь?

– Почта, – пожал плечами мужчина. – Если срочное – есть амулеты связи, но у меня не очень хорошо выходит. А если что-то крайне важное… – Он на мгновение умолк, раздумывая, стоит ли посвящать меня в подробности. – До этого не доходило, но лорд Миаллан научил меня, как можно активировать этот перстень для открытия прямого портала в то место, где находится он. Но это как-то… неудобно…

Неудобно! Если темной ночью к тэру Келаю вломится вооруженная толпа, он десяток раз подумает, задействовать ли амулет, рискуя нарушить сладкий сон драгоценного лорда, или все же лучше тихо умереть.

– Позволите взглянуть?

Распорядитель передал мне перстень с мутно-желтым камнем.

Вот за такое лорду Гайли стоило бы надавать по ушам! И ему, и тому умельцу, который додумался обработать кристалл из защитной рамки врат. Но для амулета мгновенного перемещения – самое то, и не нужно быть мастером телепортации, даже магом, думаю, быть необязательно.

– Часто пользуетесь?

– Бывает. Но… – он смутился, как мальчишка, – больше по мелочам. Случается, опаздываю. Или книги из башни нужно перенести в библиотеку. А недавно, знаете, испугался, что опять началось, когда тэр Марко вас в беспамятстве в лечебницу принес, и спрашивать не решился…

Да уж, достойное применение уникального артефакта – проведывание в школьном лазарете бессознательных девиц.

Я вернула кольцо владельцу.

– Мне уже пора. Была рада познакомиться.

Выйдя в коридор, устало облокотилась на подоконник. В течение суток две версии, за правильность одной из которых я руку готова была отдать на отсечение, провалились. И других у меня не было. Разве что прав Медведь, и все это – работа одного из городских магов.

– Тэсс Галла, – раздался за спиной голос, холодный настолько, что даже не верилось, что он принадлежит огневику. – Хорошо, что я вас встретил.

– Кому хорошо? – хмуро отозвалась я.

Встретил, да. Скажи еще, что случайно.

– Вы не могли бы зайти ко мне на минутку?

– Не могла бы. Меня ждут дела.

– Подождут. – Эвил преградил мне путь и распахнул дверь своего кабинета. – Прошу.

А не засветить ли по нему чем-нибудь? Не смертельным, но достаточно ощутимым. Зря я, что ли, копила силы для сегодняшнего дня? Заодно избавлю этого лощеного типа от привычки командовать.

– Ну? – уставилась я на него исподлобья, когда все же вошла и дверь за моей спиной захлопнулась, повинуясь его жесту.

– Алатти рассказала мне о вашем разговоре.

– Кто бы сомневался.

– Понятия не имею, зачем вам понадобилось совать нос в чужую жизнь, но хочу предупредить, что ни при каких обстоятельствах не стану подтверждать того, что сказала вчера Али.

– Ну и ладно. Я могу идти?

– Вы поняли, что я вам сказал?

– Да. Я не дура, тэр Эвил. Когда вас арестуют по подозрению в совершении нескольких преступлений, вы будете хранить гробовое молчание и никому не расскажете, что не могли эти преступления совершить, так как в то время развлекались с одной из своей учениц. Все правильно?

Наконец-то с его лица слетело выражение уязвленной гордости.

– П-преступления? – повторил он с запинкой.

– Я сказала Алатти, что интересуюсь для ее же блага. Иногда стоит доверять друзьям.

– Друзья не накладывают узы подчинения, – выговорил укоризненно маг. – Но даже если вы говорите серьезно, я останусь верен своему слову. Поэтому, если не хотите прослыть лгуньей и сплетницей, молчите о том, о чем узнали обманом.

– О, оставьте высокий слог! Я тоже читала баллады Криспина и Лорна. Честь дамы и прочая ерунда. Когда вам прижмут хвост, высокопарный тэр, вы сами станете слагать баллады, даже не задумываясь, как будет истолкован их смысл.

– Не судите о людях по себе, тэсс, – процедил он сквозь зубы. – Не для всех в этом мире честь – пустой звук.

– Так женитесь на ней и избавьте меня от нравоучительных бесед! – выпалила я раздраженно.

– Не могу! – вошел в такой же раж огневик. – Я уже женат!

У-у… Ну кто его за язык тянул?

– Вы сообщили об этом не той девушке, магистр.

– Али знает, – сказал он тихо. – И понимает.

– Естественно, понимает. Наверняка вы придумали душевную историю о том, как в ранней молодости совершили сей неосмотрительный поступок, приняв обман за серьезное чувство, а теперь, когда встретили ее, любовь всей вашей жизни…

– Замолчите. И… Уходите. С вами бесполезно говорить. Не знаю, горе ожесточило вас, или вы и были такой, но в любом случае вам не понять.

Нет, это не дар, это проклятие. Как можно считать даром способность впитывать чужую боль? Будто своей мне мало…

Чтоб не упасть, я вцепилась похолодевшими пальцами в спинку кресла и закрыла глаза, темнотой изгоняя промелькнувшие передо мной видения чужой жизни.

Он действительно женился еще в юности, не дождавшись даже окончания учебы и получения перстня мага. Женился по любви на чудесной девушке, единственным недостатком которой было то, что она не имела и толики дара. Оба слишком поздно поняли, что это может стать проблемой… Но он все еще любит ее. Так, как может молодой мужчина, полный жизни и сил, любить больную стареющую женщину. Бросает ради нее работу за работой, переезжая сначала туда, где никто не знает их горькую историю, потом туда, где море и хвойные леса даруют целебный воздух, предписанный ей лекарями. Срывается из школы всякий раз, как сиделка, считающая его ее племянником, пришлет известие, что ночью снова был приступ… И мучит себя и ту, другую, тоже любимую, но все же еще не такую родную и близкую, своими старомодными представлениями о порядочности и долге…

Открыв глаза, я встретилась взглядом с застывшим в центре комнаты Эвилом. Огневик ошеломленно сморгнул и осторожно коснулся пальцами виска.

– Я… Не знаю, как вы это сделали…

– Я сама не знаю. Но не думайте, что намеренно. И этого не было, если бы вы сами не хотели…

Да, именно так: я слышу и вижу только то, что они сами хотят, но боятся рассказать. Миласа, Брайт, Эвил… Сколько еще грустных историй предстоит мне узнать? И зачем? Боги пресветлые, зачем?!

Мечтая оказаться подальше, я вылетела в коридор и уже через секунду неслась бы вниз по лестнице, не затормози я непредвиденно о широкую грудь магистра Марко.

– Галла? Ты же не должна была сегодня…

– Пустите меня! – Хотелось кричать и плакать. От чужой боли. От своей.

– Что происходит, Эвил? – обхватив меня за плечи одной лапищей, прорычал Медведь в сторону выскочившего за мной мага.

Я почувствовала, как он плетет что-то – воздух задрожал от такой концентрации силы.

– Это не он! – затрясла головой. – И не он! – кивнула в сторону вышедшего на шум Келая. – Я не знаю, кто это… И никогда… никогда…

Пол, потолок и серые стены несколько раз поменялись местами, и даже рука наставника не помешала мне упасть, провалившись в черное ничто…

«Все тайны миров, малыш, лежат на поверхности. Учись видеть…»

Это не такая тайна, папа. Я ничего не вижу.

Может, потому, что глаза у меня закрыты?

– Я могу сходить за тэсс Марой, – предлагает Келай, тайный, но безвредный шпион Лар’эллана.

– Не нужно, мне кажется, ей уже лучше, – говорит Салзар, официальный и бесполезный представитель Дистена Пятого.

– Мы просто разговаривали, – неуверенно оправдывается Эвил, неплохой и несправедливо обиженный мной человек.

Забавно. Это похоже на детскую игру, в которой у каждого есть своя роль. А я вожу. Не хватает только какой-нибудь считалочки…

Значит, хватит разлеживаться: нужно идти дальше.

– Я в порядке, – сообщила я, открывая глаза.

Времени, должно быть, прошло всего ничего, меня только и успели, что перенести обратно в кабинет Эвила и уложить на софу у распахнутого окна.

– Ты не объяснишь… – начал Медведь, но я останавила его взмахом руки.

– Пока не объясню. О, магистр Триар, и вы здесь? – Старичок-историк тоже примчался на гам. – Не смотрите на меня так, все хорошо. Мне только нужно… подумать.

Все тайны миров лежат на поверхности, и я уже десяток раз прошла мимо ответа, задевая его подолом платья. Но, наверное, нужно споткнуться об этот хоров ответ, чтобы наконец-то заметить! А значит, нужно идти. «Я иду-иду-иду…»

– Я скажу, чтобы кто-нибудь проводил тебя до дома. – Наставник с тревогой глядел в мою сторону.

– Я бы мог, – вызвался Келай, опередив хотевшего предложить помощь Эвила.

– Нет, магистры. Спасибо, но я сама. И извините за доставленное беспокойство.

На поверхности. Лежат. Тайны. И ответ где-то совсем близко. Ведь все это дело заварил дилетант. Удачливый дилетант. К тому же одиночка. Будь это не так, разве он стал бы привлекать в помощники отребье магического сообщества Марони и громил с городского дна?

Это раз.

Теперь два: Ворон сказал, что нужно найти некроманта с тиз’заром. А где искать некроманта? На кладбище! Эту хохму даже первогодки знают. Хм… Вообще-то я первогодка и есть. Но доля истины в этой шутке присутствует. Некромант же он? Должен иногда практиковаться в специальных формулах. А кто у нас чаще других работает на кладбищах? Кьярна и Гейнра. Не подходит. Тогда не на кладбищах, а с трупами, но так, чтобы не заподозрили…

– Галла!

– А, Сэл. Здравствуй. Извини, я тороплюсь.

– Постой. – Друг ухватил меня за руку. – Как ты? Ушла вчера, Али сказала, что тебе стало плохо. Мы волновались.

– Все нормально, правда. Позже поговорим… Завтра. Или послезавтра.

Разговор с Эвилом стал последней каплей, переполнившей чашу моего душевного равновесия, – короткий и болезненный всплеск, но, избавившись от груза ненужных эмоций, я снова могу думать.

– Тэсс Галла, постойте! – с лестницы окликнул меня Салзар. – Вы сказали, что это не они. Что вы имели в виду?

– То и имела. Это не они, и не тратьте впустую время.

– Но…

– Потом! Все потом!

– Давно заметил, как они к тебе обращаются, – не желал отставать Сэллер. – Как к равной. Не просто Галла, не тэсс Эн-Ферро, а как к такой же, как они. Как будто у тебя уже перстень мага на пальце и диплом в кармане.

– Сэл, я же…

Я остановилась, и только-только подстроившийся под мой шаг парень пролетел еще несколько гиаров, пока понял, что идет уже один.

– Гал?

– А ну-ка повтори, что ты сказал.

– Говорю, наши маги считают тебя своей. Волшебницей, а не ученицей. Остальное условности, и за перстнем дело не станет. Я давно заметил…

А я не заметила.

– Спасибо, Сэл. Ты лучший. – Я крепко сжала его ладонь и, развернувшись, припустила вверх по лестнице.

Неужели все так просто и то, что все это время лежало на поверхности, и есть верный ответ?

«Еще вопросы, тэсс Эн-Ферро?» – хрип из-под черной маски.

Тэсс Эн-Ферро? Вот так, значит, мразь? Думаешь, я тебе не ровня?

Медведь был уже у себя. Успел только крякнуть удивленно, когда я, ворвавшись без стука, кинулась к папке на его столе и стала рыться в бумагах.

– Хорошо, что вы здесь, магистр Келай, – заметила я притихшего в углу распорядителя. – Сколько в нашей школе учеников-полукровок?

– Двадцать… четыре, кажется…

– Можете составить перечень?

– Да. Но мне понадобится время. Нужно перебрать списки.

Келаю, школьному распорядителю, засланному сюда следить, в том числе и за обучающимися здесь полуэльфами, понадобится время. А он вынул этот список из кармана! Он просто отдал Медведю свой собственный, который составил, выбирая жертвы для будущего обряда!

И это не домыслы: вот, в тот день его в школе не было! А глаза? Я была уверена, что они у него светлые, потому что волосы светлые. Но ведь это не обязательно?

– Галла, что происходит? – не выдержал тэр Марко.

– Ничего. Все давно уже произошло…

Промолчать я конечно же не могла.

– Почему вы ни в чем не заподозрили его? – Я отчертила ногтем выведенное на листке имя.

А услышав ответ, уже не смогла сдержаться и расхохоталась, как ненормальная.

– Вас послушать, наставник, так и люди людей не убивают.

Телепортироваться в палату, где я отлеживалась после погружения в память стихий, не составило труда. Потом пройти по коридору лечебницы и неслышно приоткрыть дверцу в уставленную бутылочками и коробочками, пропахшую травами каморку. Конечно, это могло оказаться очередной фикцией. Ответ лежал на поверхности, но неопровержимых доказательств у меня все еще не было.

– Тэсс Эн-Ферро?

Черные. Черные глаза и вьющиеся золотистые волосы до плеч – необычное сочетание. Но не невозможное.

– Я могу вам помочь?

– Да, – улыбнулась я, готовясь к удару. – Мне безумно хочется взглянуть на ваш тиз’зар, магистр Гират.

– Для тебя – все, что угодно… Дьери…