В жизни всегда есть место подвигу, говорили там, где я выросла. И хотя события последнего года напрочь отбили у меня тягу к героическим свершениям, сегодня я готовилась именно к подвигу. На сей раз – к трудовому. Выгулки закончились, и школа вновь принимала учеников.

Знакомство с первогодками прошло без проблем: вошла, представилась, вышла. Далее по расписанию – лекция у третьекурсников, у тех, кто поступил в это учреждение на год раньше меня самой. Они знали меня как личную ученицу Медведя и «ту самую Галлу Эн-Ферро», и совсем немногим было известно о том, как изменился мой статус. Поэтому, когда я вошла в кабинет, детишки лет двадцати от роду никак на это не отреагировали, продолжая заниматься своими делами. Нет, с земной школой никаких аналогий: относительно тихо, портфели не летали и за косы никого не дергали. Зато летали два вазона с цветами и крохотные горящие шарики, которыми какой-то огневик пытался увековечить свое имя, выжигая его на потолке. На последнем ряду самозабвенно целовалась влюбленная парочка.

– Здравствуйте, – сказала я громко.

Кто-то ляпнул: «Привет!», но большинство меня проигнорировало.

– Здравствуйте, – повторила я, роняя вазоны на стол к управлявшему ими воздушнику и поливая «огнемета» водой – совсем чуть-чуть, исключительно в противопожарных целях.

На этот раз меня заметили, и, пользуясь возникшей паузой, я продолжила:

– Меня зовут тэсс Галла, и в этом году я буду читать у вас «Травы и зелья».

Немая сцена.

– А как же?..

Очевидно, слухи коснулись не всех.

– О том, что случилось с магистром Гиратом, поговорите после урока с друзьями, – прервала я капризно надувшую губки девицу. – А заодно решите, стоит ли спрашивать об этом меня. Сейчас достаньте тетради и приготовьтесь записывать.

Планы на первый день занятий были готовы давно, но я вдруг решила их изменить. Чей-то удивленный протяжный свист проводил меня в открывшийся портал, а через минуту уже все собравшиеся встретили испуганно-изумленным «ах».

– Кто считает себя специалистом по травам? – спросила я, положив на стол альбом с гербарием.

Высокий темноволосый парень со следами трехдневной попойки на лице и такого же срока давности щетиной нерешительно поднял руку.

– Подойдите сюда. Смелее. Знаете, что это?

Он сощурился, всматриваясь в пришпиленное к картону растение:

– Вех. Кошачья петрушка.

– Дальше.

– Произрастает на болотах… В основном. Или на берегах водоемов… На влажной почве. Вытяжка из корневищ считается одним из самых быстродействующих ядов.

– Правильно. Садитесь, «отлично». Кто назовет признаки отравления кошачьей петрушкой?

– Рвота! Понос! Учащенное сердцебиение! Расширенные зрачки! – понеслось со всех сторон.

– Хорошо. А кто скажет, каковы признаки отравления вытяжкой, настоянной под направленным излучением на вываренных костях пещерного нетопыря?

Я позволила им думать больше минуты, пока кто-то не произнес:

– Их нет. Это выглядит как смерть от естественных причин. Яд поражает наиболее слабый орган: если были проблемы с печенью – острый цирроз и печеночная кома, если с сердцем – внезапный приступ и остановка.

– Правильно. Еще одно «отлично» на сегодня. Третью оценку заработает тот, кто назовет противоядие для этого зелья.

Снова тишина. И уверенный девичий голос:

– Такого средства нет.

– Кто сказал?

– Я, – гордо поднялась претендентка на высший бал.

Не торопись, милая, не торопись.

– Неверно. Но «плохо» на первый раз не ставлю.

Девушка ошеломленно открыла рот. Вокруг зашушукались.

– А вот теперь записывайте. И на будущее запомните: то, что предмет называется «Травы и зелья», не означает, что мы должны с головой уйти в мир растений и забыть обо всем остальном. Сегодня я покажу вам несколько заклинаний, позволяющих определить, подверглись ли вы или другой человек действию растительного или животного яда. А также попытаемся разобрать плетения, помогающие перенастроить работу организма с тем, чтобы капсулировать яд в желудке или как можно скорее и без последствий вывести его из крови.

Шепоток стал недовольным.

– Магистр Гират не давал нам ничего такого, – протянула та же блондинистая особа, что спрашивала о прежнем наставнике.

– У магистра Гирата были причины, – рявкнула я и, чтобы ни у кого больше не возникло желания спорить, добавила: – Минус балл за пререкания с учителем. А теперь записывайте…

После урока я спустилась в лечебницу и, предварительно постучав, вошла в кабинет Мары. Кроме целительницы тут находились тэсс Лона и магистр Эвил – пили чай, как водится.

– Тэсс Мара, я могла бы с вами поговорить наедине?

Женщина смерила меня недовольным взглядом:

– О чем?

Она была привязана к Гирату: он помогал ей в лечебнице, готовил зелья… опаивал зельями. Она еще не скоро простит ему обман, а значит, еще долго будет относиться ко мне так же холодно. Эвил прав, не многим нравится иметь перед глазами постоянное напоминание о собственных ошибках. Но я постараюсь это изменить.

– О лекциях. Это по работе.

– Зачем же наедине? Мы все говорим здесь о работе.

– Мне кажется, сегодня я влезла на вашу территорию.

Мара удивленно приподняла брови.

– Мы разбирали яды, и я дала ученикам несколько формул, позволяющих определить тяжесть отравления и нейтрализовать последствия. А это скорее прерогатива целительства.

– Формулы? – Целительница была озадачена. – Что-то из вашего?

В школе наслышаны о том, как я переплетаю плетения.

– Не совсем. Я взяла ключевые элементы из «Трактата о теле» и немного усовершенствовала, как мне кажется. Действия выполняются проще и отнимают меньше времени. Это ведь важно?

– Важно, – кивнула женщина, впившись алчным взглядом в папку в моей руке. Догадалась, что там.

– Взгляните, – не стала я подогревать ее любопытство. – Может быть, какие-то выкладки подойдут для программы вашего курса…

Когда целительница закончила разбирать схемы и вновь посмотрела на меня, во взгляде не осталось и толики неприязни.

– Это очень интересно, Галла. Но будет нечестно пользоваться плодами ваших трудов. Как вы отнесетесь к совместным семинарам?

Могло получиться и хуже. Могло вообще ничего не получиться – внутренне я готовилась к этому. Но обошлось.

Ученики покривились, поерничали, но в конце концов признали во мне наставницу. Коллеги тоже свыклись, хоть на чай пока не приглашали. Не считая Эвила, к которому я заглянула еще разок, и тэра Марко. Чаепития с последним стали традицией: после занятий встречались у меня, я заваривала очередной сбор, экспериментируя с вкусовыми свойствами растений, и мы подолгу говорили на самые разные темы. Медведь напоминал мне Рошана. Как и шеф, наставник был строг, но справедлив, а порою откровенно снисходителен.

Но сегодня он был не в духе.

– Что-то случилось, тэр Марко?

– А, это ты. Случилось. И не без твоего участия.

Перебрала в памяти события прошедших с начала учебного года дней: неужели за неполные две длани я все же где-то напортачила?

– Тэр Катара предлагал тебе сопровождать его в Каэр?

– Да. Но при чем тут это?

– При том. Как думаешь, кто будет выступать в роли мага при нашем герцоге, раз ты отказалась?

Да уж, тут без вариантов. Раз тэр Велтар сказал, что Марони должен быть представлен лучшими, так и будет.

– А у меня, между прочим, орденская комиссия с проверкой, – проворчал маг. – В конце месяца обещались. Кучу бумаг перебрать надо.

– Ну и послали бы герцога… в Каэр одного.

– Надеюсь, ты не сделала ничего подобного? – испугался наставник.

– Нет. Я ответила вежливым отказом. Вы же знаете, если нужно, я могу.

– А я не могу.

– Почему?

– Присядь. – Он указал мне на кресло. – Я могу, конечно. И на работу сослался бы, и на здоровье пожаловался бы – в моем возрасте положено. Но я не хочу портить отношения с тэром Велтаром. Он неплохой человек и хороший правитель. Школа частично финансируется из герцогской казны, и то, что тэр Катара закрывает глаза на проделки обосновавшихся в самом центре города учеников, немало значит. И порталы поддерживаются за его счет, и земельный налог мы не платим… Много всего.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно, – махнул рукой мужчина. – Но спасибо, что не споришь. И раз ты во всем этом виновата…

– Я?!

– Ты, кто ж еще? И вину придется искупить.

– Кровью? – съязвила я, но этого не заметили.

– Останешься после занятий, поможешь мне подготовить бумаги для комиссии. Не хочу откладывать до возвращения, лучше заранее все сделать.

– Хорошо. Только мне домой нужно сходить, а потом вернусь.

На этот день было запланировано еще одно мероприятие. Точнее – эксперимент.

– Для меня ты такого не делала, – с наигранной обидой проворчал приглашенный на «торжественное открытие» Эн-Ферро. – Меня ты заставляла полдня на кере трястись. А для Сэллера своего ненаглядного – сразу портал.

– Лайс, не будь занудой. Я, если забыл, тоже полдня с кера не слезала, чтобы дорогого братца выгулять. А ради Сэла лишний раз мучиться не хочу.

Буревестник с улыбкой наблюдал за этой перепалкой со стороны.

Я закончила последние приготовления, проверила направленность потоков и, произнеся скороговоркой: «Честь первым шагнуть в неизведанное предоставляется мне!», шагнула в неизведанное. И тут же споткнулась о какой-то камень.

– Больше так не делай! – строго наказал появившийся вслед за мной кард. – Себя не жалко, так о сыне подумала бы.

Дэви несильно толкнулся, напоминая о себе. Переход ему понравился, я чувствовала это по нежному сиянию. Когда малыш бывал чем-то недоволен, его свет становился колючим и серым, а сейчас – хорошо.

– Мы на месте, – огляделся Сэл.

– А кто сомневался? Что-что, а телепортационные каналы прокладывать я умею!

Мы стояли на развалинах храма в Паленке.

– Умеешь. А для меня не сделала, – принялся за свое Лайс.

– Сейчас умею. Сила и опыт приходят со временем, магистр Эн-Ферро. Вам ли не знать? – Я сменила тон и продолжила серьезно: – Тогда я еще не могла, Лайс. А сейчас научилась. Без ориентира трудно, но врата – сами по себе ориентир. Теперь мне кажется, что при желании я смогу нащупать любую станцию. Правда, лучше было бы, если бы я знала местность.

– Вот-вот! А то прешь сломя голову. А если бы окно в воздухе повисло? Мы бы с Сэлом сейчас тебя с камней соскребали.

– Вряд ли. Вы размазались бы рядышком – тоже ведь не особо осторожничали.

– Дурной пример заразителен, – усмехнулся Сэллер. – Но прямой портал – это здорово. Назад так же?

– Размечтался! Загуляешь, а потом объявишься среди ночи в моей гостиной? Нет уж, друг любезный. Маяк я поставлю, выйдешь здесь же. А потом – в керсо, на ящерку и по тракту до самого Марони. К тому же мне не хочется держать открытым проход в свой дом. Мало ли кого затянет? И давай определяйся, куда тебе. Мне еще в школу возвращаться…

Странно, что Гвейн терпит мое самоуправство и до сих пор не заблокировал работу брошенных врат. Ведь любое вмешательство в полярность, а особенно изменение вектора и установка личностного маяка, то есть кодирование на опознание, могут вызвать нешуточные колебания во всех точках входа-выхода на Таре. Значит, старик следит за состоянием старого портала, но при этом молчит. Почему? Рошан попросил? Или у него какие-то личные причины? Нет, лучше пусть будет Рошан.

Шефа я в этот день вспоминала неоднократно. В последний раз, когда, разобравшись с бумагами, пили чай в кабинете наставника. Так это напоминало наши посиделки с драконом!

– Галла, постарайся, чтобы в мое отсутствие не возникло лишних проблем.

– Постараюсь, тэр Марко. Но не обещаю. Иногда мне кажется, что проблемы сами меня находят.

Это было в четверик. А в начале новой длани, в почин, Медведь отбыл в Каэр в компании герцога и его сына. Просвещенное общество Кармола замерло в ожидании наступления новой эпохи.

А ученики-второкурсники, те самые ребята, с которыми год назад я пришла в школу, затаили дыхание в преддверие первого в этой учебной доле зачета по «Травам и зельям».

Ну-с, милые мои, кто из вас прошлой осенью залил чернилами мой конспект?

Магистр Марко бывал в королевском дворце в Азгаре и в летнем замке Дистена Пятого в Ривенейском заливе: тэр Велтар и раньше неоднократно обращался, когда требовалось сопровождение мага на официальных мероприятиях. Но красота и величие императорского дворца в Каэре не шли ни в какое сравнение с резиденциями кармольских королей. Расположенный на вершине холма, возвышающийся над всем городом, а может, и над всей страной, дворец Растана поражал необычайным сочетанием простоты и роскоши: простота раскрывалась в незатейливости форм – никакой вычурности, аляповатости, ненужных башенок и украшенных старомодной лепниной балконов, четкие контуры и плавные изгибы; роскошь – в материале, использовавшемся для строительства и облицовки: белоснежный матовый камень, блестящий на солнце черный кант, мрамор всех оттенков, расцвечивающий ступени лестниц и переходов. Внутреннее убранство соответствовало: натертый до блеска паркет, статуи в нишах, картины на стенах, по углам бесчисленных залов длинной анфилады, по которой их вели, – живые растения, небольшие деревца и кустики, такие же неброские на первый взгляд, но невероятно прекрасные, стоит лишь присмотреться, словно художник трудился над каждым листочком. Но Медведь не считал себя ценителем прекрасного, чтобы отвлекаться на созерцание живописных полотен и скульптур. Он был магом, причем магом при исполнении, а потому в первую очередь оценивал силу этого места, обеспечиваемую как незаметными глазу амулетами, так и даром собравшихся здесь чародеев. Пока ничего не настораживало. Кроме присутствия этой самой силы.

Не было блокировки и в тронном зале. А ведь это первейшая мера предосторожности на встречах такого уровня. Император настолько доверяет гостям? Или же причина в другом? Одного взгляда на сидевшего на троне мужчину хватило, чтобы понять: внешность Растана тщательно подправлена с помощью иллюзии. Собранные в короткую косичку русые с проседью волосы, спокойные синие глаза, высокий, расчерченный неглубокими морщинами лоб и здоровый румянец на гладковыбритых щеках – так выглядел император в глазах своих подданных. Какой на самом деле вид имел измученный продолжительной болезнью немолодой уже мужчина, знал, по-видимому, только накладывавший чары маг. Но гордая осанка и сильный, властный голос не были мороком. Даже на пороге смерти Растан внушал почтение, а кому-то и страх. От его болезни не нашли лекарств. Говорили, что император отказался даже от обезболивания, так как снадобья притупляли работу мысли. Точно так же несколькими годами ранее он отказался от предложенной лекарями операции по извлечению мозговой гнили и от магического излучения, которое могло бы выжечь дотла коварную опухоль. И то, и другое грозило в случае ошибки повредить мозг, и Растан Второй решил, что лучше умереть человеком, чем жить бесполезным растением. Неудивительно, что человек такой воли нравился многим. Кроме, конечно, тех, кто мечтал продолжить захват Саатара и кривился при виде острых ушей.

Кстати, один из остроухих сидел сейчас по правую руку от правителя – лорд Граниан, третий наследный принц Лар’эллана и официальный представитель королевы Аэрталь в Каэтарской империи.

Второе кресло, соответственно слева от императора, занимал принц Истман. За месяц до встречи Растан все же назвал наследника, сына своей покойной сестры. Это тоже не всем пришлось по вкусу, и герцог Халир, второй претендент, по мнению многих имевший больше прав на престол, нежели кузен, сегодня на приеме отсутствовал. Вероятно, Истману придется нелегко после смерти дяди: восток империи стоял за Халира, и это грозило гражданской войной. Но Марко недолго размышлял, хватит ли сил у молодого принца, которому весной исполнилось лишь двадцать шесть, противостоять опытному командующему Восточной армии, отличившемуся в схватках с воинственными кочевниками Илимы. Старший наставник редко задавался вопросами политики, и пока император и король Дистен обменивались приветствиями, думал о предстоящем визите комиссии и ремонте северного крыла школы. А еще об обеде – в животе уже урчало.

Но с обедом не повезло: обмен любезностями затянулся до вечера. Зато ужин с лихвой это компенсировал. Марко сбился, пытаясь сосчитать перемены блюд. Супы, рыба, дичь, не менее двадцати наименований свежих и тушеных овощных смесей под различными соусами, грибы самые разные (каждое блюдо Медведь проверял амулетом). Когда подали десерт, сил на него уже не оставалось, но не попробовать прозрачное, соблазнительно подрагивающее на блюдце желе, украшенное сбитым в снежную шапку кремом, было бы преступлением.

– Не жалеете, что согласились? – поинтересовался с улыбкой герцог.

– Уже почти нет, – честно признался маг.

– Завтра бал в нашу честь. Но это вечером. А с утра можете погулять по городу. Я тоже хочу навестить кое-кого из знакомых, и ваше присутствие необязательно – встречи неформальные. Но послезавтра…

– Послезавтра? Я слышал, подписание договоров запланировано на предпоследний день визита.

– Официально, для публики – да. На деле все случится днем ранее. Встреча без лишней помпезности в личном кабинете его величества Растана Второго. Круг присутствующих ограничен: король Дистен, герцог Тарейский, я и мой сын. И его императорское величество с наследником, естественно. К слову, как вам принц?

Марко пожал плечами. Об Истмане он не мог сказать ничего, кроме того, что тот похож на дядю внешне и старается усилить это сходство, копируя манеры императора, что иногда выглядит смешным.

– Вот и я так думаю. Никак. Молод еще, неопытен. Но Халир – тоже не вариант: слишком агрессивен. Не удивлюсь, если известные вам события – его рук дело. Спровоцировать новую войну как раз в духе герцога. И уже поэтому я готов любить и всячески поддерживать Истмана. Думаю, его величество Дистен придерживается того же мнения.

Медведь перевел взгляд на сидевшего во главе стола короля. Темноволосый, приятной наружности мужчина сорока с небольшим лет с аккуратной бородкой и уставшими карими глазами отчаянно боролся с зевотой, и если и думал о чем-то, то не о наследном принце империи, а скорей о постели. О том же, вероятно, мечтала и тэсс Беата – королевский маг. Ходили слухи, что у его величества, женатого на красивой, но недалекой дочери одного из соседей-баронов, достаточно близкие отношения с придворной чародейкой, женщиной молодой и интересной во всех смыслах. Опытная магичка, одна из сильнейших в Кармоле, Беата обладала обманчивой внешностью глупой кокетки, что часто вводило в заблуждение ее оппонентов: легкомысленные кудряшки медно-русых волос, большие голубые глаза, окаймленные пушистыми черными ресницами, и удивленно приоткрытые пухлые губки – сама невинность. Но Марко с ней связываться не стал бы. А вот герцог Катара явно хотел бросить этой особе вызов, явившись в Каэр с женщиной моложе, привлекательнее и сильнее ее. То ли желал поразвлечься, то ли имел на магичку зуб.

– Так не забудьте, магистр. Послезавтра.

Весь следующий день Медведь отдыхал. Он уже забыл, когда просыпал рассвет и пропускал завтрак. Последний казался излишеством после ужина, с которого Марко ушел, еле переставляя ноги. Ограничившись чашкой чая, маг поинтересовался у слуг, где сейчас тэр Катара, и, узнав, что тот вместе с сыном отправился в город, вернулся в постель.

Но безделье вскоре наскучило, и маг тоже решил прогуляться.

В Каэре, расположенном намного южнее Марони, царило лето. Уже не знойное, как тут бывало в июле, но все еще теплое. Не зная, куда пойти, Марко несколько часов бродил по улицам, любуясь архитектурой: домами-башнями под крышами-куполами и стеклянными пирамидами оранжерей, а после поинтересовался у прохожих, где тут рынок или сувенирные лавки, и провел еще пару часов, подыскивая подарки знакомым. Для Галлы взял два ониксовых шарика: продавец-шеирец заверил, что, если катать их в руке, это помогает сконцентрироваться при обдумывании важных вопросов. Потом вспомнил о Салзаре и купил маленькую статуэтку ворона. Сходство просматривалось поразительное!

Во дворец вернулся на закате. Герцога еще не было. Тот появился позже и с ходу сообщил о том, что присутствовать на балу магу обязательно, пусть он и не танцует, и на еду после вчерашнего смотреть не может. Пришлось переодеваться и идти.

Растан присутствовал лишь в начале вечера, а после удалился, передав права хозяина наследнику. Тот, казалось, этих прав панически боится, и догадавшиеся об этом люди и нелюди (было несколько эльфов) старались лишний раз его не беспокоить, развлекаясь в свое удовольствие.

На следующий день магистр Марко снова проспал завтрак. «Ну точно – Медведь!» – посмеивался он над собой. Глядишь, и в привычку войдет до обеда дрыхнуть.

Герцог с утра сидел у короля Дистена.

– Обсуждают предстоящую встречу, – сообщила заглянувшая на минутку Беата. – Боятся, чтобы не сорвалось.

– Есть причины?

– Нет. Все решено, остались формальности. Но мужчины всегда перестраховываются.

– А женщины рубят сплеча, не задумываясь о последствиях, – парировал он.

– Имеете в виду кого-то конкретного?

Марко только усмехнулся в ответ.

– А я догадываюсь кого, – промурчала женщина. – И хотела с вами поговорить об этой интересной особе.

– И чем же она так интересна? – насторожился маг.

– До Азгара доходят слухи…

– Не верьте слухам, тэсс Беата.

– Я не верю. Потому и хотела спросить. Но сейчас есть дела поважнее.

Через час они сидели уже за круглым полированным столом в кабинете Растана. Этот стол, стол переговоров, знаменитый по всем Восточным землям, занимал большую часть помещения, и мест за ним оставалось еще достаточно. Императорский маг, пожилой сухопарый мужчина, которого не было заметно на предыдущих приемах, теперь сидел рядом с правителем, поддерживая иллюзию здоровья и бодрости. По другую сторону от императора – Истман, преисполненный торжественности и прячущий робость в глазах. Прав герцог: молод, неопытен, да еще и, кажется, трусоват. Рядом с ним его маг – зрелый, степенный мужчина, с окладистой бородой и проницательным взглядом. Следом по кругу – герцог Тарейский. Сопровождавший его старичок-чародей напомнил Триара – такая же седая борода и добрая улыбка. Так же силен, но не выставляет этого напоказ. Потом они: тэр Катара, герцог Маронский, его сын Велтар и сам Марко. Затем, через три пустых стула, Беата и король Дистен.

– Вам известно, зачем мы собрались здесь, – начал император. – Не будем тратить время на помпезные речи.

Все одобрительно закивали.

– Наши предшественники совершили немало ошибок, но ответственность лежит теперь на нас. И потому, – он поднял со стола стопку бумаг, – эти договоры, заключенные с ущербом для наших друзей из свободного государства Кармол…

– Свободное государство? – хихикнул кто-то. – Да ладно вам!

Медведь не сразу понял, что это Истман. Наследник вдруг расправил плечи и обвел всех присутствующих презрительным взглядом, задержав его на Дистене.

– Кармол – исконно имперские земли. И я диву даюсь, откуда там король, когда должен быть лишь наместник.

– Истман! – прикрикнул император. – Что ты несешь?

– Что вы несете, дядюшка? И что вы собираетесь сделать? Отдать этим, – он кивнул в сторону гостей, – мои земли?

– Твои?! – Растан побагровел от гнева, и даже иллюзия не смогла это скрыть. – Уйди. Поговорим после.

– Хотите, чтобы я оставил вас наедине с врагами империи?

Похоже, мальчишка сорвался с катушек. Не выдержал грядущей ответственности и боится уготованной ему власти. Придумал каких-то врагов…

Но Марко на всякий случай активировал защиту. Беата, как он заметил, сделала то же самое.

– Истман, уйди, – тихо велел император. – Тут нет моих врагов.

– Нет? – криво усмехнулся принц. – А почему тогда стоило мне отвернуться – и один из их магов… убил вас?!

Он еще говорил, когда сорвавшийся с его ладони сгусток тьмы ударил Растана в грудь и тот завалился назад вместе со стулом.

– Измена! – закричал императорский чародей, но был сбит следующим ударом, разрушившим выставленный им щит.

– Измена! – зычно подхватил принц.

– Измена! – поддержал его маг.

Кармольцы вскочили со своих мест. В глазах зарябило от раскрывающихся в стенах дыр-порталов.

Беата уже создала проход и, отразив атаку бородача, скрылась вместе с королем. Ждать остальных было бы для нее непростительной ошибкой. Марко тоже попытался открыть канал, но появившиеся в комнате маги – не менее двадцати – сыпали в них заклятиями, и Медведь с трудом удерживал щит. Несколько раз пытался ударить в ответ, но это лишь отбирало силы.

Маг герцога Тарейского держал защиту, сохраняя внешнее спокойствие и не тратясь на ответные атаки. Вместо того чтобы отбиваться от многочисленных противников, он лишь сдерживал их, и по сосредоточенному лицу было понятно, что чародей плетет еще что-то. Возможно, нащупывает путь к отступлению. Чтобы помочь, Марко принял щит на себя, вливая в него остатки резерва, и освобожденный от лишней обузы чародей сумел открыть портал.

– Уходят! – закричали за пределом купола.

Герцог Тарейский исчез. Велтар-младший втолкнул в мерцающий круг отца…

– Не уйдут!

Враги объединили силы, и защита не выдержала. Что-то ударило в грудь… Кто-то закричал… Медведь еще стоял на ногах, когда белобородого старичка-мага отбросило на стену, размазывая по ней кровавым пятном… И Велтар… Велт, которого он помнил еще ребенком, добрым и бесхитростным, упал на колени, опутанный магической сетью… А потом вспышка… И тишина. И темнота…

Затем шорох – кажется, его волокли за ноги…

Когда удалось на миг открыть глаза, Марко наткнулся на невидящий взгляд мертвого императора. Смерть развеяла иллюзию. Бледная сухая кожа, впалые щеки, редкие, абсолютно седые волосы… Не хотелось запомнить его таким…

– Что с этим?

– Он нужен живым. Пока.

И снова темнота…

Лайс хорошо помнил прошлый октябрь на Таре: тогда тоже шли дожди, но было тепло. В этом году осень выдалась холодной. Из дому лишний раз выходить не хотелось, но сегодня пришлось ненадолго съездить в город.

– Замерз? – Мариза потерлась теплым носом о его щеку.

– Еще как! Согреешь?

– Мм… Я подумаю…

– Пока думать будешь, чаем напоишь?

Кто-то несмело постучал в дверь.

– И кого только носит в такую погоду? – поворчал кард. – Откроешь?

– Не-а! Я тебе чай завариваю! – Жена улизнула на прогретую кухню.

– Хитрюга!

Неладное он почуял уже в прихожей. Прислушался к своим ощущениям, принюхался: на крыльце стоял не человек. Но и опасности от этого существа не исходило.

– Поглядим… – Эн-Ферро осторожно приоткрыл дверь.

– З-здравствуйте, д-добрый тер-р-р, – стуча зубами, пролепетало бледное вымокшее создание. – Я не хотела вас-с-с беспокоить, но я ищу свою чародейку…

– Лайс! – возмущенно воскликнула за спиной Мариза. – Не держи бедную девочку под дождем!

– Это не девочка, – прошептал он ошарашенно, тем не менее пропуская нежданную гостью. – И я понятия не имею, как она прошла защиту.

– Была защита, – радостно кивнула прошмыгнувшая в дом лафия. – Хорошая защита, ни одна нежить не пройдет! Только я. Я теперь любую защиту пройду – так моя чародейка сказала! Она мне такую штучку подарила…

Карди ошеломленно наблюдала за весело щебечущей девицей, чьи волосы и одежда (легкое полупрозрачное платьице) стремительно сохли, стоило оказаться в тепле, а магистр Пилаг озадаченно скреб в затылке. Ну сестричка! Вот уж точно, не знаешь, чего от нее ждать. Уже и с лесной нечистью дружбу водит!

– А еще она сказала, что, когда холодно станет, к себе меня заберет, – плаксиво проговорила майла. – Я спать хотела, а она говорит: не спи, у меня дом теплый… А я не знаю, где тот дом. Знаю, что она раньше тут жила со своим эльфом. Вот и пришла.

– Может, вам чаю? – спохватилась Мариза. – Чтобы согреться?

– Нет. Я не ем вашу еду. Только шоколад. Меня чародейка научила. А чтобы согреться… – Лафия одарила Эн-Ферро взглядом, от которого ему сделалось не по себе.

Обернулся на перехватившую этот взгляд жену, и стало совсем страшно.

– Милый, объясни девушке, где найти Галлу, – жутко ласково попросила Мариза.

– Нет, – замотала головой соблазнительница. – Я в город сама не пойду. Я там потеряюсь. Можно я у вас чародейку подожду? Она же к вам ходит?

– Лайс!

– Ладно, – сдался Эн-Ферро. – Я тебя отвезу. Только давай без этих своих… штучек. Мари, ты к моему возвращению чайку нагрей.

– Угу. Вскипячу.

Кипяток – это серьезно, и задерживаться Лайс не собирался.

– Она сказала, придет за мной, когда холодно станет, – всю дорогу повторяла лафия. – И не пришла. Почему не пришла?

Ответ на этот вопрос был.

– Привет, ты вовремя. – Дверь ему открыл Сэл. – Поговори с ней, я уже не могу.

Галла сидела в кресле, закрыв руками лицо. Когда Лайс вошел в гостиную, девушка повернулась к нему, и кард понял, что она плакала.

– Галчонок?

Она подманила его рукой, а когда подошел и присел на корточки рядом, всхлипнув, уткнулась в плечо.

– Наставник… И Велт. И еще одиннадцать человек. Наши, кармольцы… Сегодня в школе сказали…

– Сэл, лучше ты объясни, – повернулся к парню Эн-Ферро.

– Наших делегатов обвиняют в организации убийства императора Растана. Галле рассказал Салзар. Я знаю от отца. Но это неправда. Говорят, императора убил наследник и верные ему маги. Их было слишком много, а наши не смогли вовремя почувствовать открывающиеся порталы…

– О Небо! – Лайс погладил прижавшуюся к нему девушку по волосам. – Какое счастье, что ты отказалась от этой поездки.

Сэллер сделал предупреждающий знак, но опоздал.

– Счастье?! – отстранилась Галла. – Ты говоришь, счастье? Да если бы я была там… Порталы! Ты не понял? Они не почувствовали порталы, и их схватили! Я всегда слышу порталы! Я открывающая! Я чувствую колебания задолго до открытия! Я не попалась бы в эту ловушку! Если бы я была там, могла бы всех спасти! А я отказалась! Отказалась, и теперь они… Они… И наставник…

Она снова обняла его и расплакалась.

– И так уже полдня, – сообщил Буревестник. – Переживает из-за тэра Марко. Никто даже не знает, жив ли он… И остальные. Сын герцога тоже остался.

– Это плохо. Галла, Галчонок, не плачь, пожалуйста. Ты ни в чем не виновата. Ты не могла знать. И неизвестно, выбралась бы оттуда или нет. Поэтому… Не нужно. И не говори никому того, что сказала нам. Пожалуйста. Не говори, что это из-за тебя. Представь, каково сейчас герцогу. А Каэр далеко. Если что-то случится с его сыном, он будет искать, на ком сорвать зло. И если ты не прекратишь…

Она прекратила.

– Умница. Все обойдется, вот увидишь. А сейчас посмотри, кого я тебе привез. Заявилась ко мне домой и потребовала ее обогреть, представляешь?

Галла заметила жмущуюся к стене майлу и улыбнулась сквозь слезы.

– Она такая, да. Прости, я забыла, что обещала приехать за тобой. Но больше я никого не брошу.

Недавно принимавший гостей зал был пуст. Не заполненный людьми, он казался еще больше, а худощавая фигура на троне – ничтожно маленькой. Но после всего случившегося человек думающий поостережется назвать принца – пока еще принца – Истмана мелким или ничтожным. Те, кто ставил на него, надеясь получить марионетку в короне, просчитались. И скоро многие из них заплатят за эту ошибку.

– Демоны! Это продавленное кресло жутко неудобное! Как дядюшка умудрялся восседать на нем так величественно? А, к хорам его! Закажу новое. Брунис!

Бородатый маг, бывший с наследником на встрече с кармольцами, появился из-за приоткрытой двери:

– Слушаю, ваше высочество.

– Что в городе?

– Как и предполагалось: толпа в ярости, крушит эльфийские лавки и мастерские, парочку остроухих уже вздернули на деревьях… Остальные, к сожалению, успели сбежать.

– И в том числе Граниан. Досадно. Разве ваши люди не должны были схватить посла в первую очередь?

– Да, но…

– Не хочу слышать никаких оправданий. Виновные должны быть наказаны. Все.

Но в целом принц был доволен. С утра горожанам сообщили то, о чем приближенные к императорскому двору узнали еще накануне вечером: под видом мирной делегации в Каэр прибыли убийцы. Самопровозглашенный (на это слово делалось ударение) король Дистен вступил в сговор с лар’элланскими нелюдями, желавшими в обход уже названного преемника посадить на имперский престол своего претендента. За помощь эльфы обещали Кармолу независимость, грозя лишить народ империи не только законного правителя, но и богатых земель на севере. Хвала богам, замыслы заговорщиков вовремя раскрыли, но император Растан (наш добрый император Растан!) убит коварными изменниками, а принц Истман серьезно ранен и лишь стараниями целителей не отправился вслед за обожаемым дядюшкой…

Брунис советовал придумать другое оправдание вероломству остроухих: кто-то мог копнуть глубже и снова вытащить на свет почти позабытую историю. Но Истман рискнул. Так его версия событий выглядела убедительнее не только для черни, но и для высшего дворянства, которое и без того в той или иной мере было в курсе некоторых обстоятельств.

И наследнику поверили. Или предусмотрительно сделали вид, что верят. К тому же были свидетели, труп Растана и раны на теле принца (пришлось потерпеть). Были пойманные отважными магами заговорщики и убивший императора чародей. А еще – не успевшие уйти эльфы и остальные кармольцы. Естественно, не все благородные тэры, прибывшие в свите Дистена, принимали участие в заговоре, и невиновных, которых определили путем подбрасывания монеты, отпустили. А вот эльфы заслуживали наказания все до единого. Эти подлые твари посягнули на жизнь человека, даровавшего им мир и свою дружбу! Смерть им! Смерть! И озверевшая толпа с попустительства городских властей уже вершит самосуд и наживается на грабеже саатарских торговцев. Скоро волна погромов прокатится по всей стране…

– Сколько остроухих у нас осталось?

– Пятеро. Три стража, какой-то лорд младшей ветви, забыл его имя, и лекарь, пользовавший вашего дядю.

– Хватит, чтобы развлечь народ. Лекаря – четвертовать. Ведь лечил же, скотина! Я думал, еще чуть-чуть, и старик вычухается! А… А не объявить ли нам, что болезнь императора наслана лар’элланскими колдунами?

– Можно. Но это собьет цену на эльфийские снадобья.

– На снадобья, которые вы выдаете за эльфийские, – поправил наследник. – Но лекаря все же четвертовать. Травил моего бедного дядюшку, подлец. Остальных – повесить.

– Но, ваше высочество…

– Повесить. Положить голову под меч – удел благородных. Остроухие недостойны подобной чести. Как и заговорщики из Кармола. Они уже признались?

– Над этим работают.

– Прекрасно. А что с моим дорогим кузеном?

– Герцог Халир до сих пор не найден.

– Это может стать проблемой, – задумчиво проговорил принц. – Но сейчас меня в первую очередь волнует честный суд над теми, кто убил человека, заменившего мне отца. И справедливый приговор конечно же. А еще – тэры магистры, решившие, что смогут обойти меня. Кто у них верховодил? Мастер Гайерс, кажется? Он здесь?

– Все здесь, ваше высочество.

Истман отбросил с лица длинную русую прядь – раньше он заплетал волосы, подражая дяде, теперь можно и подстричься.

– Всех, дорогой Брунис, я оставляю вам. А мне пришлите только Гайерса.

Старый некромант появился минут через десять: сухой и скрюченный, как одна из мумий, с которыми он возился, и показательно-почтительный, словно верил, что напускное раболепие может ввести в заблуждение.

– Ваше величество…

– Насколько я помню, еще нет, – ответил Истман резко. – И мне не нравятся те щиты, что вы возвели вокруг себя. Крайне невежливо выказывать подобное недоверие своему будущему императору.

Старик вздрогнул. Но защиту убрал.

– Мой дар стал для вас неожиданностью, магистр Гайерс? Не огорчайтесь, другие тоже его не рассмотрели. А все потому, что у меня… нет никакого дара. Да-да, вы не ослышались – я не маг.

Смотреть на озадаченного этим признанием человека доставляло истинное удовольствие.

– Присядьте, и я расскажу вам одну занимательную историю. Садитесь-садитесь. Вот в это кресло. А хотите, уступлю вам свое место?

Некромант затравленно сжался. Боится. Не понимает, а оттого боится еще сильнее. Истману это нравилось.

– Началось это лет пятнадцать назад. Я простудился и слег в постель на несколько дней. Наш целитель сказал, что не стоит использовать магию без нужды, и организм должен сам бороться с подобными болезнями. Представьте, каково ребенку лежать целыми днями под одеялом с компрессом на лбу. Матушка, умнейшая была женщина, решила, что нужно мудро использовать освобожденное от игр время, и принесла мне книгу… До этого я не слишком любил читать, но то была особенная книга! Наверняка вы тоже читали ее. Блюмас Риэй…

– «Сила мира», – непроизвольно вырвалось у старика.

– Да, она. С тех пор я и заболел этой идеей. Излечился от одной хвори и тут же, не вставая с постели, подхватил новую. Но разве я был первым заболевшим? Разве я был первым, мечтавшим получить всю силу мира, по насмешке богов доставшуюся безродной девчонке? Нет. Но оказалось, и мечтать мне нельзя. А почему? Вы знаете ответ. А мне поведал об этом тот самый отказавшийся меня лечить целитель. Проблема состояла в том, что силу Велерины мог получить лишь маг. Я спросил у него, можно ли сделаться магом, и он ответил, что нет. Но я не поверил ему. Я всегда был недоверчив. И я оказался прав. Ответ нашелся в той же книге.

Истман заметил, как подался вперед Гайерс.

– Вам интересно? Что ж, не стану томить. Помните, там рассказывалось о некоем магистре Илое, некроманте, как и вы. Говорилось, что он жил еще во времена Велерины и придумал, как отобрать ее силу. Помните?

– Убийца магов…

– Да, Убийца магов, костяной нож, который высасывал силу убитого им чародея и отдавал ее владельцу кольца. – Принц перехватил устремленный на свою руку взгляд. – Вы правильно поняли, мастер. Это то самое кольцо. Точнее, не совсем то. Кольцо, как известно, было утеряно, а нож хранился в коллекции моего дяди, как древняя, но бесполезная реликвия. Прошло еще четыре года, прежде чем мне удалось выкрасть его, а также отыскать записи магистра Илоя, где он описывал свои эксперименты.

Невзирая на страх, некромант недоверчиво поморщился.

– Ах да, – рассмеялся Истман. – Многие пытались воссоздать работы Илоя, и вам странно, что мне удалось то, чего не смогли сделать опытные маги. Но тем не менее… Мастер Илой оставил два экземпляра записок. Они предназначались его сыновьям. Старик хотел, чтобы дети довершили начатое им, но для этого им нужно было действовать сообща. А наследники, по-видимому, не очень ладили. Даже бумаги их родителя со временем оказались в разных концах империи. Не представляете, как сложно было ребенку вести поиски. На счастье, в те годы мы много путешествовали. Я заполучил оба экземпляра и не поленился их сличить. Записи были идентичны, отличались лишь отдельными словами. Выписав эти слова в том порядке, в котором они встречались в тексте, я получил подробную инструкцию по созданию кольца силы. Следовало надеть серебряное кольцо на рукоять ножа и провести несложный ритуал… Жертвоприношение – наверное, так правильнее. Я проделал все это, а когда решил испытать новоприобретенный артефакт, мне попался все тот же целитель. Знаете, такой неприятный тип… И у меня получилось! Я добыл его силу. Потом получилось еще раз. И еще. В какой-то миг я решил, что мне уже не нужно искать кости Велерины, а можно собрать как можно больше от других магов… Но выяснилось, что сила, полученная с помощью ножа, имеет предел. Это было обидно. Но я вновь вспомнил об усыпальнице и задался новой целью. Несколько лет я упорно шел к ней, и когда был уже совсем близок, кучка зарвавшихся магов с вами, магистр, во главе решила, что сможет помешать мне.

По мере того как принц говорил, голос его, подобно перерастающему в ураган ветру, набирал силу. И слышавший его Гайерс сжимался от страха в своем кресле.

– Ваше самоуправство в кармольском деле могло поставить под угрозу все мероприятие!

– Ваше высо… чество… Я пытался помочь. Я не знал, меня не посвятили…

– Вам сказали сидеть тихо и не привлекать внимания. Вы сделали это? Нет. И как я должен понимать это, если не как измену?

– Поверьте, я не…

Старик дрожал, как от лютого холода, и потел, словно в зной. Высший мастер смерти понял, что не справится с человеком, которого до недавнего времени считал пустышкой.

– Боитесь, что я решу отобрать и вашу силу? – ухмыльнулся Истман. – Не бойтесь. Она мне не нужна. Я бы предпочел того бородатого увальня, что сидит сейчас в нашей тюрьме, но, увы, он должен прилюдно ответить за совершенное им злодеяние. А вы… Нет. Да и нож я с собой не ношу…

– Ваше высочество так милостивы к старику, – залепетал магистр.

– С чего вы взяли? – мрачно поинтересовался наследник.

Гайерс дернулся, но не смог сдвинуться с места.

– Мне не нужна ваша сила, но разве я обещал простить предательство? К тому же я рассказал вам то, что никто, кроме меня самого, не знает и узнать не должен. Захотелось, понимаете ли, выговориться.

Принц по кругу обошел сидящего в кресле человека и встал за его спиной.

– Я не люблю, когда мною пренебрегают, мастер Гайерс.

Он ласково погладил стриженую седую голову, задержав ладонь на затылке, а второй рукой сжал дрожащий подбородок старика и резко дернул. Хруст позвонков предшествовал скрипу открывающейся двери.

– Попрошу впредь стучаться, магистр Брунис, – бросил принц недовольно.

– Ваш приказ исполнен, ваше высочество, – невозмутимо отчитался бородач.

– Я рад. А теперь уберитесь здесь и можете быть свободны. Завтра у нас суд, послезавтра похороны, послепослезавтра казнь заговорщиков, а затем коронация и бал в честь нового императора. Нас ждет трудная длань, магистр, так что отдыхайте, пока есть время.