ГЛАВА 16

Когда снийв стал светло-голубым, появился Бесто и сказал, что Древние готовы принять гостей.

Можно было предположить, что встреча состоится где-нибудь рядом с Пентаграммой, но Бесто, сам севший за руль «Скадата», миновал Пентаграмму, поехал дальше через лагеря, мимо палаток, домов, пустых клеток, накатанных гоночных такыров, на северо-запад, в предгорья Дорсума. Час поездки, два, три… пейзаж за окнами не менялся, Пески казались бесконечными. Кое-где пустыня сменялась участками степи, зелень травы, растущей над неглубоко ушедшими под землю ручьями, ласкала взгляд, утомленный яркими красками палаточных лагерей. В таких местах упыри почему-то не селились. Но степь быстро заканчивалась, и снова начинались стойбища, одно за другим.

Чем дальше от Пентаграммы, тем меньшего размера были лагеря, пока, в конце концов, не пошли вперемешку палатки, палатки, палатки, никаких домов, никаких специально отведенных под машины площадок, никаких значков стай. Здесь ставились одиночки, молодняк, как попало сбивающийся в группы, ищущий возможность попасть в стаю, хоть в какую-нибудь, даже маленькую.

— Ты начинал отсюда? — спросил Артур у Бесто.

Тот фыркнул.

— Отсюда не начинают, для этих здесь все и заканчивается, если только свою стаю не соберут. Кому они нужны?

— А чтобы увеличить свою стаю, ты даешь кому-то афат?

— Если мне надо больше бойцов или социалов, я говорю, что Бесто ищет новых бойцов. Эти ко мне не приходят, они до меня не дойдут. Приходят из других стай, не таких больших, как моя. С хорошими дайнами, с полезными связями, со слугами, со своим Стадом. Мой ратун не был вожаком, но он был в большой стае, а у этих ратуны такие же, как они, одиночки.

— Это отсюда уходят на Трассу?

— Да. А куда им еще? Поднакопят экзот-саолов в Приграничье и валят в тийры. Там всех принимают, там всегда война. Ты, кстати, как? — Бесто бросил быстрый взгляд на Артура. — Берешь новичков? Рена оставила тебе стаю, кто там сейчас вожак?

Артур неопределенно пожал плечами. Вожаком стаи Рены неизбежно должна была стать Марийка, самая сильная из вампиров, хоть и не самая разумная. Разум тут не главное, советников хватит, та же Ласка готова помочь с бойцами, а социалы Рены, те, что остались, — с управлением небоевой частью стаи.

— Думаешь, они сами определятся? — хмыкнул Бесто. — Если Рена никого не оставила и ты никого не назначил, получается, что ты и есть вожак. Так как? Берешь новичков?

— Нам все нужны, — ответил Артур, впервые задумавшись над тем, а знает ли Марийка, что ей предстоит командовать стаей Рены, — и вампиры, и люди. К нам приезжают, остаются и стараются быть полезны, кто чем может.

— Много там духов? Из Немоты? Я слышал, все время где-нибудь прорываются. Как они насчет того, что вампиры с ними воюют? Сильно бесятся? В княжествах думают, вампиры с духами друзья.

— Фейри на Трассу не рвутся, на Трассе людям от людей куда больше проблем. А что, вы с ними не дружите? В княжествах ошибаются?

— Да смотря с кем же, — Бесто пожал плечами. — Кто-то помогает, врать не буду, кому-то по хрен на нас. Природные всякие духи, они даже в Иду живут, так им плевать, что мы, что люди. Их не трогают, и они не трогают, а задень, и пожалеешь, что на свет появился. А есть такие, которые убивают нас как людей. Но так-то посмотреть, людей убивают и те, кто наши союзники, и те, кто наши враги, и природные, если люди повод дают. А нас — только враги. По-любому выходит, что мы с духами дружим. На нас даже жэрцы первыми не нападают.

— Вы для них несъедобные.

— Когда на нас наезжают, мол, мы людоеды и с духами заодно, там, знаешь, жэрцы до хрена в кассу.

Тут возразить было нечего. Нелюбовь к упырям в княжествах изо всех сил хотели сделать ненавистью, страх перед упырями старались превратить в ужас, и тут действительно все годилось. Самые нелепые обвинения часто оказываются самыми убедительными. Если бы вампиры не контролировали большую часть средств массовой информации, исключая разве что государственные каналы, княжества давно вытеснили бы их в Пески и на Трассу.

Артур, кстати, и насчет государственных каналов уверен не был. Слуги — дело такое. Все о них знают, никто не знает, кто они, а они повсюду. Сколько человек может быть в слугах у того же Бесто? Тридцать? Шестьдесят? Сто? Сколько вампиров в Песках? Если в окно смотреть, кажется, что их бесконечно много. Если верить информации, собранной на Трассе, их около двух миллионов. Это очень похоже на бесконечно много. Хотя, разумеется, здесь и сейчас собрались далеко не все — в основном эти миллионы рассредоточены по княжествам. Но даже тех, кто сегодня в Песках, настолько много, что в голове не укладывается. Тысяч двести? Триста? Или больше? Население не самого маленького города, только город одноэтажный и занимает огромную площадь.

Стойбища закончились уже в степи, последние палатки мелькнули между пологими холмами, а потом только холмы и остались. Обступили с двух сторон, пологие, заросшие цветами, тоже яркие, но эти краски не резали взгляд. Горизонт заслонили горы, они давно маячили впереди, как темные облака. Красиво, хоть, конечно, и не так, как в Уэлане. Красиво, как на Земле. И даже белое небо кажется земным, солнца-то нет, вот и получается обычная пасмурная погода где-нибудь в предгорьях.

«Скадат» летел дальше, время шло, час за часом. Артур порадовался, что взял с собой запас воды. Походная привычка. Сколько ни живи в цивилизации, а некоторые правила все равно соблюдаешь, даже не задумываясь. И когда он подумал про воду, сдавливающие дорогу холмы расступились, машина вылетела к водопаду, и иллюзия пребывания на Земле мгновенно рассеялась. На Земле таких водопадов не было. Их, наверное, ни в одном тварном мире не было.

Виктория и Ниагара в сотнях потоков, каскадом падающих со скал в кипящую чашу большого озера. На берегу озера, вырастая прямо из скалы, стоял дом с фасадом черно-красного камня. Мрачноватый, красивый, с коваными флюгерами и узорными решетками на узких стреловидных окнах. Древние очень хорошо выбрали место для проведения соборов.

Разговаривать здесь было невозможно: грохот от падающей воды стоял такой, что услышать друг друга получилось бы, только если кричать или говорить прямо в ухо. Но невероятная, воистину адская красота рушащихся сверху миллионов тонн воды искупала все неудобства. Артур даже не поморщился, когда Бесто проорал ему:

— Это Керис! Дальше сам! Я туда не пойду!

Самый большой водопад Ифэренн? Артур слышал о нем и об озере Керис, в котором брали начало реки Лима и Синир. Лима текла по предгорьям на восток, в сторону океана, а Синир уходила на юг и служила естественной границей Песков, отделяя их от Эсимены. Рек отсюда не было видно, отсюда вообще мало что было видно: воздух, полный брызг, грохочущих жемчужных фейерверков, потерял прозрачность.

Очень не хватало радуг. До того сильно, что даже сердце сжалось. Не в радугах, конечно, дело, солнца не хватает. И лучше о нем вообще не вспоминать.

Марийка закивала, мол, она тоже не пойдет. У Марийки были свои резоны. О Древних она знала не больше Артура, об их возможностях тоже. Кто-нибудь мог ее узнать, а это совсем ни к чему. Вполне достаточно того, что у Артура дела с Ойхе, не стоит впутывать в дела христиан еще и Семью. Трудно представить кого-то более далекого от христианства. Люди, отказавшиеся от веры… да даже демоны и то ближе к Богу.

— Их восемнадцать. — Бесто только сейчас вспомнил об инструктаже или решил, что здесь единственное подходящее для этого место. — Две женщины. Красивую зовут Роса, другую — Сита.

— Это как обычно, — встряла Марийка, наклонилась с заднего сиденья, просунула между ними голову, чтобы слышать обоих, — вечно так, одна красивая, другая — другая.

— Трое, которые рядом с Ситой обычно держатся, Вилгант, Рейнемар и Горн. Вечно разодеты, как… — презрительное фырканье, — попугайские шмотки, еще и шарфы цветные. — Бесто почему-то сделал удушающее движение. — Но, если за сабли берутся, нормальные вроде мужики становятся. Я б с ними один на один не вышел. С пулеметом только разве что. И то против Горна подумал бы и все равно не вышел. Двое в черном, ты увидишь, Биргер и Ройф. Биргер старший. С ними не договоришься, они знаются с демонами. А вон там байки, шесть штук, — упырь ткнул пальцем на небольшую стоянку у озера под невысокими плакучими деревьями, — свои ребята были бы, если б не были Древними. С бородами все! — он похлопал себя по подбородку, — страшные, тебе понравятся! Андерс, Драго, Мигель, Курт, Ксавье и Стефан. Запомнил? Они, на хрен, одинаковые все, не бойся перепутать, не обижаются. Который с револьверами, длинными такими, он их на поясе носит, это Генрих. У него еще шляпа, но там он ее снял, по-любому. Рок и Ричард одеты, как я, такие же клепки, увидишь. У Ричарда на них знак «гора».

Артур понял, о чем он. Кожаная одежда Бесто была явно непростой.

Кожу теплокровных в Ифэренн вообще могли выделывать только маги и вампиры — без магической обработки она попросту исчезала вместе с трупом животного, с которого ее сняли. А у Бесто куртка и штаны были, кажется, еще и зачарованы. Или, может, пошиты были так, что казались зачарованными. Клепки на этих байкерских доспехах были произведением искусства, да и сами доспехи, если на то пошло. И раз Бесто сказал о знаках, стало быть, без чар все-таки не обошлось. Артур, правда, не отличил бы «гору» от «равнины» или там «водоема», но Бесто пальцем изобразил в воздухе что-то похожее на трезубец. Значит, у кого на клепках изображения трезубцев, тот Ричард. Второй — Рок.

— Аман вот такой, — Бесто поднес к глазам сложенные колечками пальцы, — очкастый. Не перепутаешь. Его не зли. Еще Уго есть, выглядит как дерьмо, но, если убедишь его, не пожалеешь. Все, теперь иди.

— Спасибо. — Артур голос сильно не повышал, у Бесто со слухом куда лучше, чем у него.

— Сочтемся, — рыкнул упырь.

И правда. Им еще сделку на землю заключать.

Неумолчный грохот воды давил на восприятие, заставлял нервничать — по дороге к дому все время хотелось оглядеться, убедиться, что никакой враг не подкрадывается, пользуясь тем, что Артур не слышит его. Врагам взяться было неоткуда, скорее всего, рев водопада был слишком низким, настолько, что действовал как инфразвук. Хотя не исключено, что и без магии не обошлось. Или без фейри. Здесь точно нет другой музыки, кроме этого грохота.

А стоило подойти к высоким двустворчатым дверям, как обрушилась такая тишина, что захотелось сделать шаг обратно. Лучше уж пусть мозг сдавливает от невыносимого шума, чем он лопнет от такого же невыносимого беззвучия. Древние выбрали хорошее место, и Древние хорошо продумали встречу гостей. Хотя, надо думать, гости у них бывают нечасто.

Артур потянул на себя одну из обитых металлом створок и вошел в светлый холл, за которым, отделенный аркой, располагался зал куда больших размеров. В нем не было окон — та часть здания была утоплена в скале, но света хватало: стены от пола до потолка покрывали узоры и инкрустации из светящихся маруанских кораллов, а еще повсюду стояли цветы из Рэваха — яркие факелы разноцветного огня. Нежнейшие, прихотливые языки белого, золотого, розового и голубого пламени. Светильники красивее многих других, а учитывая редкость этих цветов, их можно было бы счесть демонстрацией богатства и могущества. Только сомнительно, чтоб Древние ставили себе цель кому-то что-то продемонстрировать. Может, они просто решили, что если уж делать искусственное освещение, то пусть оно будет самым красивым и дорогим. А может, в те времена, когда возводилась внутренняя часть дома, энергетического освещения еще и не придумали. Настоящие факелы и свечи вампирам не очень-то по нраву. Все равно как инсектофобам террариумы с тараканами и всякими многоножками.

Восемнадцать упырей, самому младшему из которых было больше лет, чем Мафусаилу, в окружении таких террариумов чувствовали бы себя, наверное, как дома. Человеческого в них, на первый взгляд, не было ничего, кроме внешности. Все они казались разными — такую пеструю компанию только в Песках и можно встретить, — но все походили друг на друга выражением глаз. Скука, подтачивающая душу таких, как Бесто, молодых, полных сил и планов, до этих упырей добралась всерьез. Даже не грызла уже, а медленно пережевывала.

Шестнадцать мужчин и две женщины, одна из которых от мужчин, впрочем, не сильно и отличалась. Камуфляж, короткая стрижка, костлявая фигура. Еще и шрамы по всему лицу и шее, прихотливые узоры, разукрашенные татуировками. Это и есть Сита? Что ж, Бесто и впрямь чтит Древних, раз умудрился, упомянув о ней, ни разу не сказать «страшная».

Артур поспешил перевести взгляд на вторую даму по имени Роса; та сидела в кресле у стены, рядом с высокой цветочной вазой, поглаживала пальцами лепестки белого рэвахского цветка. Бледная кожа в свете лепестков казалась серебряной. В одежде Роса подражала Ойхе, только на шальварах были разрезы от пояса до браслетов на щиколотках, а камиза декольтирована так сильно, что перестать смотреть на декольте стоило Артуру труда. Смотреть на мужчин после этого было совершенно неинтересно. Вот где Марийка пригодилась бы, вправила бы мозги. Ей даже на Ойхе плевать, что уж говорить про женщин, которых и женщинами-то называть можно только из вежливости?

— Дайны не действуют, — мелодично произнесла Роса.

— Это смотря какие. — У Ситы оказался на удивление приятный голос.

А вот сорвавшиеся с потолка летучие мыши, которых Артур и не разглядел сначала, так ловко они прятались где-то среди вычурных кованых украшений все с теми же кораллами, приятными точно не были. Твари спикировали вниз, целились, кажется, вцепиться в лицо или в волосы, но то ли стрижка для них оказалась короткой, то ли выражение лица не понравилось, мыши пронеслись над головой и вновь исчезли в тенях.

Сита хмыкнула. Роса одарила ее утешающей улыбкой. Какая-нибудь дамочка с более слабыми нервами от такого утешения пошла бы и повесилась.

— Ну что? Все будем пробовать? — холодно поинтересовался один из двух, одетых в черное, мужчин. Вообще, в черное здесь, так или иначе, были одеты пятеро, но эти двое бросались в глаза. Как будто выбор цвета был вызовом или тоже каким-нибудь дайном. Последнее, кстати, не исключено. Этот постарше, значит, его имя Биргер. А молодого зовут Ройф.

— А что, не все еще попробовали? — с подкупающей наивностью спросила Роса.

Со стороны шестерки бородачей послышалось одобрительное ржание. Насчет того, что они все одинаковые, Бесто преувеличил, но, чтобы найти отличия, требовалось внимание, а на первый взгляд только бороды по цвету и разнились. Трое здоровяков, презрев кресла, сидели верхом на стульях, один водрузил ноги на стол и раскачивался, рискуя упасть, — ножки стула угрожали сломаться под такой тушей. Двое, вообще, прямо на стол и уселись.

— Я его не вижу, — проскрипел похожий на сверчка вампир в круглых черных очечках, с такой прической, будто на голове у него что-то взорвалось, и в одежде такой расцветки, что взорвалось что-то в голове у Артура. — Зато вижу, как Ройф тащит сюда всякую дрянь. Ройф, не старайся, Биргер уже попробовал. Никаких дайнов сегодня.

— Итак, — по-прежнему холодно и спокойно произнес Биргер, проигнорировавший слова очкастого, — у нас есть живой жрец, на которого не действуют дайны. Он создает себе подобных во всех княжествах. В Ифэренн появляется все больше не поддающихся дайнам смертных. Раз уж мы впустили его сюда, лучше ему здесь и остаться.

Артур, слушая Биргера, нашел взглядом высокого худого мужчину со старинными револьверами в кобурах. Перед ним на столе лежала широкополая шляпа, будто вытащенная прямиком из вестерна. Сразу вспомнился Рамирес, коммивояжер с пистолетом. Он приехал в Тагар в день крещения, сказал, что в отпуск. Может, и задержится. Так, ну значит, это — Генрих. А вон у того плечистого блондина заклепки на куртке и штанах украшены трезубцами — он, стало быть, Ричард, а брюнет рядом с ним — Рок. Методом исключения, Уго, получается… вот этот студент-заучка с крысой?

Бесто сказал «выглядит как дерьмо»… ну у Бесто свои представления о правильном внешнем виде.

Уго выглядел безобидно. Паренек в растянутом свитере и мешковатых штанах. Молодой, моложе Ройфа, но Ройф-то не одиночка, они с Биргером явно не чужие, а Уго сам по себе. Значит, афат получил рано и запросто может оказаться злобным социопатом. Что там Биргер говорит? М-да уж, еще вопрос, кто тут настоящий социопат. Знаться с демонами вампиры не могут, демоны с ними знаться не станут, но Биргер и Ройф, кажется, успешно создали о себе впечатление. Что за «дрянь» они пытались притащить в дом? О чем говорил Аман?

— Я вам не враг, — сказал Артур, убедив себя включить в это «вам» и обоих черных вампиров, — я приехал предложить сделку. Вас донимают жэрцы, мне нужна земля в столицах. Жэрцев можно надолго остановить, а вы можете убедить вожаков продать мне землю.

— Он будет строить там храмы непонятно какого князя, — сказал Биргер, — и заразит всех. Мы лишимся даже слуг.

— Один мальчик заразит двадцать миллиардов живых? — В голосе Ситы было сомнение.

— Они размножаются в прогрессии.

— Он появился в Ренатире в середине этмы, в конце баспана набрал больше трех тысяч сторонников, седьмого сахра шестьсот четырнадцать из них приняли его веру и прошли обряд, предположительно защищающий от дайнов.

Это заговорил Уго, обращался он, кажется, к крысе, но посмотрели на него все, кроме Амана, который изучал внутреннюю сторону стекол своих очков. Не снимая их с носа.

— Меньше двух месяцев, — сказал Биргер.

— Новообращенные понесут веру дальше. — Уго, похоже, решил объяснить остальным, что означает «размножаться в прогрессии». — По непроверенным данным, они наделены различными необъяснимыми способностями. Ходят слухи, что эти люди успешно противостоят не только дайнам, но и демонам. Даже бесплотным.

— Я б его убил. — Генрих потянулся в кресле. — Но раз это Биргер с Ройфом предлагают, значит, дело нечисто.

— Жэрцы, — прорычал один из бородачей, и Артур только сейчас увидел, что зрачки у него в глазах вертикальные, да и сами глаза, желтые, яркие, скорее кошачьи, чем человеческие. — Вы оглохли, что ли? Он говорит, что может остановить жэрцев.

— Он сжег их нынче ночью, — подтвердил Рок.

— Это была огненная река, — кивнул Ричард, — опасно, но очень эффективно. Если таковы дайны от князя, которому он поклоняется, с жэрцами вообще можно будет покончить.

— И с Песками. Вы, идиоты, вы что, хотите увидеть огненную реку, текущую по стойбищам?

Да уж, спасибо Альберту, удружил. Массовое сожжение жэрцев впечатлило упырей сильнее, чем хотелось бы. Говорить, что огненная река — работа младшего, было не время, да и все равно не поверили бы.

— Я не враг вампирам, — напомнил Артур. — Мне вообще нельзя вас убивать потому, что у вас есть души, которые можно спасти.

— Поэтому ты делаешь так, что вампиры умирают сами. — Биргер гнул свое, и получалось у него неплохо. Действительно, крещение Рены и ее свиты можно было истолковать и таким образом.

— Он. Убивает. Демонов, — раздельно пророкотал желтоглазый. — Он убил кучу жэрцев.

— Он понравился Бесто, — заметила Сита, — поэтому он нравится и вам, и тем более им. — Она кивнула Генриху и Ричарду с Роком. — Биргеру веры нет, но то, что сказал Уго, вызывает опасения. И еще, что это за князь такой, о котором мы не знаем? Когда-нибудь, когда поклоняющихся ему станет достаточно много, он может прийти сюда…

— И будет война, — каркнул Биргер.

— Я за жреца! — В голосе Генриха прозвучал энтузиазм, совершенно не сочетающийся с его суровым видом.

— Клык на рельсу. — Ричард ухмыльнулся. — По-любому, я тоже. Рок, ты как?

Тот кивнул:

— Я бы повоевал. Так, чтоб пострелять. Жэрцы не война, они тупо задолбали.

— Но мы можем лишиться дайнов, — напомнила Роса, — вы, трое, вам это тоже должно быть интересно. Кого-то по-прежнему будут слушаться животные, кто-то сохранит силу и быстроту, но вы, как и я, не сможете ничего сделать с людьми.

— Уго вроде не сказал, что тот князь защищает от пуль.

— А вам вроде не по пятьсот лет, чтоб вести себя как подростки! — В голосе Росы прозвучала сталь.

— Он не князю служит, а Богу. — Аман посмотрел на Артура поверх очков. — Этот бог был в мирах, из которых мы сюда пришли. Обычно так и назывался: «Бог». Еще «Творец». Все помнят?

Это у него получилось почти по-учительски. А сейчас повторим тему прошлого урока: «Творец миров, в которых мы родились». Все помнят?

Похоже, что вспомнили все. Ну кроме, может быть, бородачей, которые пропустили слова Амана мимо ушей, выясняя, видят Артура летучие мыши или не видят. Показания расходились, но неизвестно, заключалась ли проблема в дайнах или в том, что мышам в зале было слишком светло.

— Его нужно убить, — сказала Сита.

— Пока не поздно, — согласилась Роса.

— Здесь никто никого не убьет. — Генрих снова стал выглядеть как молодой Клинт Иствуд в плохом настроении. — И, повторюсь, я согласен ему помочь. Слышал, Убийца? — Он взглянул на Артура. — Землю в Толэ и Келосе ла Иму тебе продадут.

— Спасибо, — сказал Артур.

Услышать, что прямо здесь его не убьют, было отрадно. Даже ему не под силу справиться с восемнадцатью упырями, которым хорошо за тысячу. Вообще-то без оружия ему и с одним таким не справиться. Тут и «Копье святого Георгия» не спасет. И Альберт не факт, что успеет вмешаться.

— «Успею, — тут же влез Альберт, — я на связи, не сцы. Щиты будут, а дальше разберемся. Что тебе этот стрелок пообещал?»

— Толэ и Келос ла Иму. Столицы Уэлана и Хуола. Итого, у нас Эсимена, Уэлан, Иду и Хуол.

— В Инамии вся земля в собственности наместника, но мы договоримся, — произнес желтоглазый и наконец перестал раскачиваться на стуле. Сел нормально. — А с Орау вообще без проблем.

«Оссис и Мару», — сосчитал Артур.

В Оссисе всего три города, почти нет населения, а то, что есть, ну до того необычное, что такие вот зверолюды, как эти шестеро, наверное, чувствуют себя там как дома. Храм в Инамии, это будет интересно.

— Вирра, — коротко произнес Горн. — Роса, ты уж извини, но я с тобой не согласен. Это не значит, что я заодно с вами, — тут же добавил он, глядя на бородатого.

— Да не вопрос! — отозвался тот, сверкнув длинными клыками. — Был бы ты с нами заодно, меня б стошнило.

— У меня ничего нет, ничегошеньки, я нищ, — горестно сказал Аман и снова спрятал глаза за очками. — Если б что-нибудь было, я бы все равно ничего тебе не дал. Плохая примета — что-нибудь давать жрецу. Но я тебя не убью, хотя ангелы твоего Бога все время дают повод, все время, постоянно. Даже прямо сейчас.

Да уж, и на том спасибо. Бесто предупреждал не злить Амана, и, наверное, у него были на то причины. Артур понятия не имел, чем опасен безумный очкарик, но готов был согласиться с Бесто. Что-то в Амане не так, сильно не так.

— Тогда пусть уходит. — Биргер смотрел прямо перед собой. — Если кто-то хочет охранять его, вперед. Убийца, тебе не понадобится земля в столицах, ты не доживешь до фиолетового снийва.

— Посмотрим, — сказал Артур вежливо.

Что ж, сделать Уго союзником у него не получилось, но он заручился обещанием земли еще в пяти столицах. И приобрел четверых врагов, могущественных и неленивых. Отличный довесок к князьям, которые потихоньку раскачиваются на то, чтоб предпринять в отношении христиан что-нибудь неприятное и эффективное. Неприятно эффективное.

Он развернулся, чтобы уходить, но не успел даже пройти под аркой, когда открылись двери, впуская дневной свет, и в холл шагнул высокий вампир, с ног до головы одетый в белые шелка, будто явился прямиком из Сидены. Черные волосы, заплетенные в свободную косу, падали аж до щиколоток. Несмотря на всю серьезность ситуации, Артур в первую очередь подумал о том, как жить с такой прической. И решил, что это даже после смерти невозможно.

— Надеюсь, я не слишком опоздал?

— Ты? — изумилась Роса. — Откуда ты взялся?

— Из Эсимены, — в первый раз подал голос Горн, тот, о котором Бесто говорил, что не вышел бы против его сабли даже с пулеметом, — посмотри на одежду.

Происходило что-то непонятное. Появление незнакомца восприняли удивленно и без восторга, и все же все, кроме Росы и Ситы, встали, когда он прошел под аркой. Встали, просто чтоб поздороваться. Рукопожатия у вампиров не приняты, но обойтись простым «привет» в отношении этого типа, видимо, считалось недостаточным.

Насчет одежды Горн заметил верно. По тому, как были одеты он сам и двое других спутников Ситы, казалось, что странные, вычурные шмотки — это единственное, в чем они разбираются. Обманчивое впечатление. Опасное. Одежда нового вампира не казалась ни странной, ни вычурной, действительно, эсименская мода, там многие так ходят. Просто странно, что все белое. Даже вышитые по шелку узоры и те белые, другого оттенка только. Это что-то значило. Кто в Эсимене носит белый шелк? Нет, Артур ничего не знал об этом, поэтому ничего не мог вспомнить.

— Не уходи, жрец, — незнакомец прошел мимо Артура к столу, выбрал одно из кресел, отодвинул и сел так, чтобы видеть всех, — до чего вы договорились? Хочу выбрать, к кому присоединиться.

— Что ты вообще здесь делаешь?

Биргер уже не каркал, а шипел, кажется, он был очень зол. Может быть, из-за цвета шелков? Биргер и Ройф в черном, этот косатый в белом, наверняка тут есть какой-то смысл…

— Я бы спросил, кто это вообще, а не что он тут делает, — буркнул Уго, адресуясь к крысе.

Артур мысленно сказал ему спасибо. На то, чтоб прилюдно расписаться в том, что не знаешь кого-то из больших шишек, нужна смелость. Или самоуверенность. Но в любом случае можно ожидать, что Уго ответят. Он все-таки тоже не последний упырь в Песках. И если он не знает этого, нового, то… что это означает? Что новый-то здесь как раз Уго. А этот — старый.

— «Ройф его тоже не знает, — зашептал Альберт. — Видел, как он на Биргера посмотрел? Типа кто это, блинский на фиг, и с фига ли в белом? Арчи, цвета точно что-то значат. Надо выяснить».

— Лаад это, — ответил Генрих, — най Экинчи, ная Тхалта…

— Ная Сенаса, — перебил Уго. — Все знают про Экинчи и Тхалта, но я впервые слышу про Лаада.

— «Сенаса?! — переспросил изумленный Альберт. — Этот дядька — потомок Сенаса?!»

— Они тут все потомки Сенаса, — напомнил Артур.

— «В третьем поколении?!»

Ох нет, вот это уж точно вряд ли. Но Генрих ведь перечислил всю цепочку. Лаад, Экинчи, Тхалх… все, дальше Сенас. Так это что получается, кто сюда явился? Сколько ему лет? Зачем он здесь? Артур не знал даже, что такие вообще существуют.

Генрих, улыбаясь, пересказывал Лааду недавние прения. Двое из шестерых бородачей то и дело вставляли свои комментарии. Что там Сита говорила? Кто понравился Бесто, понравится и парням с пистолетами, и этим, звероватым. Лаад из той же банды? Да чушь, он вообще ниоткуда… стоп! «Лаад» — это же эсименское слово. Оно означает просто «никто». Никто ниоткуда, очень старый, очень вовремя появившийся. Еще и эсименец.

— «Да он маг! — Альберт как будто весь подобрался. — Точно тебе говорю, это мертвый маг!»

— Я в нем никакой магии не чую.

— «Потому что мертвые маги отличаются от живых. У них ресурс другой. Для тебя они все — мертвяки, все типа на одно лицо. Артур, может, его Ойхе сюда отправила?»

Лаад был древним даже для собравшихся здесь вампиров, которых называли Древними, вот так, с прописной буквы, все остальные Пески. Но все же он не был непререкаемым авторитетом. С настоящим дружелюбием к нему отнеслись зверовампиры и эта троица с пистолетами: Генрих, Рок и Ричард. Остальные… держались уважительно, но только потому, что этого требовали инстинкты. Для вампиров разница в возрасте имеет большое значение: кто старше, тот сильнее, а с сильным лучше не идти на прямой конфликт.

— При всем уважении к твоей осторожности, Роса, — Лаад улыбнулся прекрасной упырице, но та избегала смотреть на него и улыбки не увидела, — возможно, нам не стоит спешить с убийством жреца. Аман ведь уже рассказал вам о его боге?

Аман закостенел, ни дать ни взять — прикинувшийся мертвым кузнечик. Мертвый, прикинувшийся мертвым кузнечик.

— Ты зачем пришел? — прошелестел он, почти не разжимая губ. — Ты зачем пришел, Безымянный? Тысячу лет не приходил. Уходи обратно, тогда не будет ничего. Не хочу знать, что будет, не хочу знать, что будет, не…

Сита со стуком поставила перед ним банку с кровью. Аман схватил банку обеими руками, втянул в себя кровь и заткнулся. Артур хотел бы, чтоб его приступы предвидения можно было заткнуть так же легко. Он не хотел знать, что будет. Он настолько не хотел знать, что будет, что готов был, как Аман, устроить истерику.

Но не умел.

Аман, похоже, больше тысячи лет тренировался. А тут до тридцатилетия дотянуть бы.

— Мы все из разных миров, — продолжил Лаад, словно Аман ничего и не говорил, — и мы все знакомы с идеей о том, что у этих миров один Творец. Можно с этим соглашаться, можно спорить, но есть факт, с которым не станет спорить никто из нас: в наших родных мирах вера в единого Творца захватывала умы тем быстрее, чем больше ее вестников убивали. Они как шершни, — продолжил он в наступившей тишине, — те, когда их убиваешь, посылают остальным сигнал бедствия, и к месту гибели слетается все гнездо. А жрецы Белого Бога… — легкая гримаса, — можно подумать, что они, умирая, посылают сигнал: «примите мою веру». И в новую религию слетается вся планета.

Древние молчали. То ли были так впечатлены речью, то ли вспоминали историю своих миров. Все они были не с Земли. Даже как-то досадно: неужели не нашлось среди земных вампиров ни одного достаточно могущественного, чтобы войти в число Древних?

— Это похоже на правду, — произнесла наконец Сита. — Я помню, как было у нас, я застала. Их убивали, и поэтому их становилось все больше. Не знаю, как это происходило, но единобожие распространялось так быстро, что захватило планету еще на моей памяти. Лет триста… может, даже меньше. А тут есть все, телевидение, юор, газеты, — она почему-то бросила взгляд на Уго, тот насупился, — и одного юора достаточно, чтобы они за год управились. Если убить жреца, процесс пойдет лавинообразно.

— Да это уже лавина! — взорвался Ройф. — Уго привел вам цифры. Что, разве мало?

— А Лаад напомнил историю, — парировала Сита. — И, между прочим, парень убивает демонов.

— И может остановить жэрцев, — вставил Рейнемар.

— Если он их и правда остановит, в чем я сомневаюсь, — Биргер говорил гораздо спокойней своего ная, но зол был ничуть не меньше, — демоны уничтожат Пески. Они нас терпят только потому, что мы сдерживаем жэрцев в Приграничье.

Лаад фыркнул и ткнул пальцем в сторону Биргера.

— Ты будешь говорить о демонах? Ты лучше всех тут знаешь, что они нас не терпят, они просто ждут, когда мы окажемся в Нижних Землях. Жрец не только убивает демонов, он еще и спасает от них вампиров. А жэрцы… — взгляд пронзительных черных глаз обвел собравшихся. — Ну кто из вас предпочтет жэрцев вторжению демонов в Пески?

Ответом было молчание. Роса передернула плечами, и Артуру захотелось закутать ее во что-нибудь теплое. То ли дайны все-таки действовали, то ли не в них было дело, а в том, что Роса выглядела маленькой и замерзшей. Рейнемар брезгливо поморщился. Зверолюды заворчали совсем не по-людски.

Артур предпочел бы жэрцев. Это же просто безмозглые, уродливые твари, что в них такого ужасного, что вампиров кривит, как от мертвой крови? Демоны умны, красивы и гораздо более опасны. Ну ладно, Древним виднее. С демонами они худо-бедно сосуществуют, а жэрцев можно только убивать.

— Вот и я так думаю, — подытожил Лаад. — Уго, мне нужно, чтобы все знали, что любого из вожаков, кто поддержит жреца, я возьму в свою стаю.

— В какую еще стаю? — Роса выронила из рук цветок, который Горн тут же подобрал и поставил в вазу. — Да у тебя нет никакой стаи.

— Уже есть Бесто. Итак, — Лаад поднялся на ноги. — Эсимена, Оссис, Хуол, Иду, Оорог, Уэлан и Мару, верно? Рейнемар?

Второй красавчик помедлил, расправляя пышный узел шарфа.

— Ладно. Кеффа.

Сита дотянулась до крысы, умывающейся на плече Уго, подергала ее за хвост.

— Уго, что скажешь? Рэвах?

— В обмен на договор об интервью только моим изданиям. — Уго был не в восторге от идеи, но отказать значило встать на сторону Биргера, а такое себе мог сейчас позволить только Аман. Про него и так ясно, что он ни на чьей стороне. — Плюс моя же организация пресс-конференций.

Артур кивнул, не очень понимая, о чем речь. Нужно подробней разузнать у Бесто насчет этого Уго. Лаад попросил его распространить информацию, Бесто сказал, что Уго лучше иметь в союзниках, так что такое этот Уго?

— Еще Май из Стада Бесто, — добавил Рейнемар. — Уго, она ведь с одного из твоих каналов?

— С ней не угадаешь. — Уго поморщился.

— Она запускает шоу и смотрит, что будет на выходе, — объяснил Рейнемар, — может сделать героем, а может так заляпать, что не отмоешься.

— В Киусату любой храм — нелепица, — сказала Роса ледяным тоном, и все посмотрели на нее, забыв о Май, шоу и имиджах. — Если Убийца Демонов хочет нелепый храм, ему продадут землю в Киусату.

— Про Ахтеке так и так можно забыть, а чтоб заполучить землю в Кабире, нужно прикончить Биргера с Ройфом, все их стаи и, возможно, князя. Пусть это будет твоими далеко идущими планами, Убийца Демонов. — Лаад направился к выходу, под аркой обернулся: — Приятно было всех вас повидать, уверен, теперь мы будем встречаться чаще.

— Вот уж не было печали, — вежливо отозвалась Роса. — Не мог бы ты пропасть еще на тысячу лет?

— Аман, скажи им сам. А я прощаюсь. — Лаад, улыбнувшись, коснулся рукой лба и груди, развернулся и вышел в холл.

Артур не стал ждать, что скажет Аман, он и так догадывался. Лаад, в отличие от остальных Древних, умеет бороться со скукой, и он ни за что не пропустит времена, когда все будет меняться и в Песках, и в княжествах.

Попрощался он, наверное, немного скомканно, но вряд ли на это обратили внимание. Древние хотели, чтобы он ушел, почти так же сильно, как хотели, чтоб ушел Лаад. И, пожалуй, от него они тоже хотели, чтобы он ушел навсегда.

Тяжелые двери открылись, Артура тут же оглушил рев водопада. Лаад, не успевший далеко уйти, обернулся, поманил пальцем. Тысячелетний, или сколько там ему, упырь посреди дикой пустыни рядом с натуральным упырячьим гнездом манит пальчиком, иди, мол, сюда, рыцарь, иди, не пожалеешь. У Артура все инстинкты взвыли: бежать в другую сторону. Лучше — к машине. А там взять топор и отчекрыжить Лааду голову.

— «Не ходи», — сказал Альберт.

— Не съест же, — возразил Артур.

— «Неприятно тебе это говорить, братец, но упыри едят людей. И, кстати, Деда Мороза не существует».

Последний факт оказался по-настоящему неожиданным.

— Как не существует? — Артур, направившийся к Лааду, аж шаги замедлил.

— «Ладно, про Деда Мороза наврал, но…»

— Просто держи поля наготове.

На удивление, старому упырю не пришлось перекрикивать шум водопада, ревела вода по-прежнему невыносимо, но голос Лаада, когда Артур подошел, звучал отчетливо и ясно.

Но вот то, что Лаад сказал, несмотря на ясность и отчетливость, оказалось совершенно непонятным.

— Почему Марийка носит талисман с раковиной? Ты обещал вампирам воскрешение?

— Не в этой жизни.

Артур и не знал, что Марийка носит талисман, он думал, это просто украшение.

— Раковина с жемчугом, — Лаад сложил ладони, изображая створки ракушки, — талисман, способствующий зачатию. Марийка мертвая, так зачем она его носит?

— Я без понятия, — рявкнул Артур, перекрикивая шум воды. — У нее и спроси.

— Ты не обещал вампирам ничего невыполнимого?

Для тех, кто верит, нет ничего невыполнимого. Но, если бы Марийка верила по-настоящему, она, конечно, не стала бы делать талисман, она знала бы, что нет никаких других чудес, кроме тех, что дарит Господь.

Артур покачал головой. Нет, он ничего не обещал, только вечную жизнь тем, кто спасен.

Сильный порыв ветра принес из пустыни целую тучу песка, закрутил в нее сухие травинки, пыль, каменную крошку, и через мгновение рядом с Лаадом ударил копытами в землю темно-серый призрачный скакун. От длинной гривы веяло жаром, раскаленными песчаными бурями, прилетающими в Эсимену из пустыни. Лаад ухватился за эту гриву, взлетел на конскую спину, и с новым порывом ветра оба, и конь, и всадник, растаяли в пыльном смерче. Артур даже не успел задаться вопросом, как Лаад добрался сюда от Пентаграммы. К Пентаграмме-то ангой, раз уж его Ойхе прислала, но оттуда сюда пять часов на машине. Или, видимо, всего полчаса, если оседлать бурю.

Правда ведь, маг. Причем странный какой-то. Не знал бы Артур, что он упырь, решил бы, что фейри. Хотя, конечно, все упыри феям дальние родичи.

Так что там с Марийкой? Он вытряхнул из волос крошки земли и соломинки, пошел к «Скадату». Она хочет ребенка? Так сильно, что даже вообразила, будто это возможно?

— «Змей тоже мертвее мертвого, а ему это не помешало», — напомнил Альберт, который, ясное дело, никуда и не думал исчезать.

— Змей сына создал, а не зачал, это другое дело. Он вообще не человек.

— «Да Марийке-то пофиг, другое или нет. Она насмотрелась на мелких в Кареште и захотела себе такого же, а как, не ее забота. Как-нибудь. Для того талисманы и делают… — Альберт примолк, а потом обеспокоенно пробормотал: — Маришка что-то много всяких побрякушек таскает, и все намагиченные. Надо их проверить».

— Маришка — твоя женщина, — Артуру одновременно хотелось и рассмеяться, и дать младшему подзатыльник, чтоб не болтал глупостей, — будет у вас ребенок или нет, зависит от вас обоих.

— «Ведьма она, — буркнул Альберт. — Ну-ка, погоди, а у тебя же с Марийкой ничего? Живешь монахом. Так ты не из-за того, что она ребенка хочет, задергался? Тебе не нравится, что она талисманы носит вместо того, чтоб Богу молиться? Арчи, ты долбанутый. На всю голову!»

Да, Марийка говорила, что не может молиться. Она могла, они все могли, все вампиры, но это было больно. Им вообще каждый шаг к Богу давался болью и кровью, почти так же страшно, как Демону. Демон уничтожил себя, пока шел к реке в день крещения Тагара, прошел через огонь, сгорел дотла и возродился человеком. Со стороны казалось, что все произошло быстро. Сколько времени прошло для Демона, не знал даже Артур. Много. Вот и для упырей времени проходило много, и боли было много, и чудо, что не было огня.

А в семье Марийки вся вера досталась Змею.

Надеяться на талисман гораздо проще, чем просить Бога о чуде. Но если, храни Пречистая, из этой надежды что-нибудь выйдет, то демонический произвол, кривое отражение чуда, сможет породить только чудовище.

В стойбище вернулись уже под синим снийвом. Первые полчаса поездки Бесто только и говорил, что о Лааде. Вел себя как подросток, к которому вдруг лично пожаловал рок-идол и позвал в свою группу… точнее, как подросток-бандит, к которому лично явился самый могущественный из крестных отцов и предложил работу и покровительство. А ведь взрослый мужик. Сколько ему лет? Вряд ли меньше трехсот. Может быть, дело в возрасте смерти? Получаешь афат в пятнадцать, остаешься пятнадцатилетним, проживи хоть тысячу лет. Получаешь афат в сорок, будешь взрослым все посмертие. Надо будет потом спросить у Марийки или у Альберта, так ли это.

Бесто прожил больше пятнадцати лет, но определенно меньше двадцати пяти. Слишком молодой, чтоб помнить Лаада, слишком молодой, даже чтоб слышать о нем, он оказался не готов к личной встрече. К ней даже Древние оказались не очень готовы. Даже Артур, у которого не было и десятой доли вампирского чутья на силу и возраст.

Марийка помалкивала. Возможно, она знала о Лааде больше, чем Бесто, может быть, даже больше, чем Роса. Лаад ее точно узнал. Не зря же назвал по имени. Впрочем, раз уж он не стал делиться этим ни с Древними, ни с Бесто, значит, тоже решил, что Марийке полезнее сохранять инкогнито.

А искренность Бесто, по правде сказать, подкупала. Он, ясное дело, мог быть и хитрым, и скрытным, и коварным, он был вожаком большой стаи, а там на одной искренности и силе далеко не уедешь. Но теперь, посмотрев на Древних, на желтоглазого Ксавье с его зверообразными бандитами; на Генриха, будто сошедшего с экрана вестерна и лишь по случайности прихватившего с собой серый стетсон, вместо белого, положенного хорошим парням; на Рока и Ричарда, таких же диких, как банда Ксавье, просто умеющих держать эту дикость внутри, под сравнительно цивилизованным обликом, Артур видел, что Бесто похож на них на всех. Искренность, да, это их и объединяло. Вместо камней за пазухой, отравленных стилетов или перстней с ядом у этих ребят прямо на виду были пистолеты и бейсбольные биты.

Очень искренне. Кто не спрятался, они не виноваты.

Лаад не походил ни на одного из них. И все же Роса явно дала понять, что считает его таким же. И эти девятеро держались с Лаадом как со своим. Ну и где же его пистолет? Его бейсбольная бита? Где оружие, которое на виду и которое он может пустить в ход в любой момент, когда что-то ему не понравится? Что это может быть? Магия? Какие-то особенные дайны?

Чего от него ждать? Чего он сам хочет?

Размышления прервал Бесто, попросил рассказать, как прошли переговоры. Артур выкинул Лаада из головы и скомпоновал все впечатления в отчет, где факты оставил в одном столбце, а свои домыслы вынес в другой. Не то чтоб он собирался отчитываться перед Бесто, просто такая форма удобней всего, чтоб дать самое полное представление о событиях.

— Погоди, погоди, — перебил вампир, когда Артур дошел до приведенной Уго статистики, — это правильные цифры? И что, дайны на вас не действуют?

— Цифры правильные, насчет дайнов я понятия не имею. Трудно сказать, действуют они или нет, если неизвестно, применяют ли их.

— Тогда ты Росе и Вилганту с Рейнемаром как кол в сердце. Из них из всех только Горн нормальный.

«Нормальный» — это, интересно, что значит? Полагающийся на саблю больше, чем на дайны? И ведь угадал же Бесто.

— Горн первый из них, кто меня поддержал. Земля в Вирре.

— Он там всем заправляет, — буркнул Бесто, — мы с Нойтой и Габаджи лет сорок уже его выдавливаем. А он, гад, хоть и одевается как баба, дерется-то как мужик. Давно бы до стрельбы дошло, если б наместник только того и не ждал, чтоб нас всех из Оорога выставить. Хрен мы куда денемся, это понятно, но много что заново придется начинать, а это нам зачем?

А ведь Роса сказала, что у Генриха, Рока и Ричарда дайны такие же, как у нее и троих ее нарядных красавцев. Значит, и им Артур должен был бы поперек глотки встать. И дайны Бесто, хоть и трудно в это поверить, тоже должны быть основаны на очаровании и привлечении внимания.

— Сегодня все еще твоя стая в патруле? — спросил Артур вслух.

— И сегодня, и завтра. Дежурства недельные.

— Отправь ко мне командира патруля или скажи, как его найти. Нужно обсудить маршрут. Сегодня мы не поедем вместе с вампирами. Надеюсь, вчерашнего хватило, чтоб нам можно было доверить самостоятельный поиск?

— После вчерашнего с вами ехать, большую смелость иметь надо, — Бесто ухмыльнулся. — Но я ли не молодец, что живого с мозгами в рейд взял, а? Кто б еще про огонь сообразил? Из наших никто, точно.

— Собираешься жечь жэрцев? — Марийка подпрыгнула на заднем сиденье, снова сунулась вперед. — Как? Мы… вы же огня боитесь.

— Про гранатометы не слышала никогда? — сарказма в вопросе не было, Бесто верил, что на свете есть женщины, не подозревающие о существовании гранатометов. Да он идеалист, этот упырь. И правда ведь пацан совсем. — Не у всякого хватит духу из такого стрелять, но кто рискнет, не пожалеет. Термобарические боеприпасы, хорошая дальность выстрела, безопасно и почти не страшно. Тактику поменяем, на крышу фургонов с аждахами гранатометчиков посадим, а самих аждахов будем выпускать с дрессировщиком, без боевой группы. Как жэрцы вылезут, дрессировщики аждахов быстро в фургон загонят и по газам.

Артур представил себе гранатометную тачанку и в очередной раз уверился, что Роса права насчет Бесто и симпатизирующих ему Древних. Такая идея точно пришлась бы по вкусу и зверовампирам, и всем троим стрелкам, хоть в белых стетсонах, хоть в черных.

— Скоро начнут говорить, что тебе никто не помешает пустить огненный шторм на стойбища, — это был неожиданный вывод из краткой лекции про гранатометы, но по-своему логичный.

— Уже, — сказал Артур. — Биргер.

— Этого никто не слушает. А вот прежде чем остальные додумаются, тебе надо будет уехать. Мы снимаемся в понедельник, тебе лучше с нами и отвалить. Если успеешь до того времени что-то с жэрцами сделать, хорошо. Нет, так хватит и того, что ты насчет огня подсказал, дальше проще будет.

— На том участке, где мы вчера были, жэрцы не появятся в ближайшие полгода.

— Не верю, — заявил Бесто с подкупающей прямотой, — но поглядим.