Книга: Чудеса в ассортименте
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

Маршрут, по которому летела карета Вивьен, насчитывал не так уж много остановок. Крупных городов на нем практически не встречалось, но по правилам любой пассажирский транспорт должен был останавливаться не реже чем раз в два часа. Обычно подобные технические перерывы старались подгадывать под какие-нибудь населенные пункты. Если же маршрут проходил по совсем пустынной местности, то в воздухе просто строили небольшие станции.
Пассажиров всегда просили выйти, но не отходить далеко. Сейчас Вивьен была даже рада немного размять ноги. В запасе было около пятнадцати минут, и девушка решила пройтись по станции. Она не особо хорошо помнила местность в этом направлении и захотела посмотреть открытки в киоске рядом с маленьким дорожным кафе. Большинство пассажиров быстро перебежали на другую сторону станции. Оттуда открывался вид на город не сказать чтобы слишком четкий, но, вне всякого сомнения, живописный.
Вивьен непременно туда пошла бы, но чуть позже, когда появится возможность подойти к перилам. Сейчас она стояла, разглядывая милые открытки с достопримечательностями городка внизу, и вдруг заметила в пространстве между киосками бок темно-серебряного пегаса. В первые секунды хозяйка «Полезных чудес» не придала этому значения, однако потом ее словно окатило водой. Она узнала эту редкую масть. Такие же кони не так давно везли карету Лаужер-она Маядскальского, когда Леру с Эрни направлялись в Парк.
– Боги… – еле слышно простонала Вивьен и отступила за киоск, дабы ее не заметили. – Боги…
Девушка слышала, как пегасы хлопали крыльями и переступали с ноги на ногу. Обычно так они вели себя, приземлившись совсем недавно и еще переживая полет. «Должно быть, это просто совпадение, – подумала Вивьен. – Не может же быть, что такой человек, как Лаужер-он Маядскальский, прислал за мной кого-то из своей гвардии. Наверняка они просто летели куда-то и остановились передохнуть… – Паника охватила девушку, хотя она всячески призывала себя к спокойствию. – Может, Лаужер-он Маядскальский даже не знает о моем существовании, – убеждала она себя. – И вообще, у него много людей, наверняка они постоянно куда-то летают. Или, может, это и не его люди. Это же цвет рода Маядскальских. Так что… Но лучше поберечься. Просто на всякий случай».
Вивьен метнула взгляд в сторону кареты. В нее зайти было еще нельзя. Да и толку, даже если забраться туда? Занавески раздвинуты, днем ими не пользуются, разве что совсем в редких случаях. Сейчас это неизменно вызовет подозрения. Не на пол же ложиться, в самом деле.
Со стороны, где стояли темно-серебряные пегасы, послышались мужские голоса. Форевский язык несильно отличался от эльмигернского, но из-за акцента и привычки ставить ударение на другие слоги понять его носителей без подготовки было сложно. Особенно когда они говорили между собой, как в этом случае. «Да, поберечься. – Девушка взглянула на часы над платформой. До отлета кареты оставалось целых десять минут. – Я просто перейду на другую сторону станции, там и карету не упущу, и почти никто не ходит, так как, похоже, никаких киосков нет, а город не видно».
Это решение показалось Вивьен отличным. Она не слишком быстро пересекла открытое пространство и юркнула в проход между двумя небольшими административными строениями. Станция действительно была совсем крошечная. На выбранной девушкой стороне находились лишь пожилой служащий в униформе и влюбленная парочка. Вивьен облегченно вздохнула и встала у перил, делая вид, что зеленая, подернутая сероватой дымкой равнина внизу приятна ее взгляду. Внешне волнение Леру никак не выражалось. Лишь иногда она поглядывала на часы, что вполне могло сойти за желание не опоздать к отправлению кареты.
Время же будто специально тянулось невыносимо медленно. Восемь минут… семь… она постоит тут еще совсем немного, а потом отправится на платформу. Надо подгадать так, чтобы оказаться среди других пассажиров. Шесть минут… так, еще две минуты, и можно двигаться. «Это только кажется, что долго. На самом деле в обычной жизни мы их даже не замечаем, подумаешь, какие-то две минуты. Вот сейчас, да…» Пять минут… Не в силах сдержаться, Вивьен повернулась к платформе. Она только к самому краю подойдет, чтобы увидеть, когда появятся другие пассажиры, высовываться из-за зданий не будет…
– Манихинге Леру. – Вежливый спокойный голос заставил девушку вздрогнуть всем телом.
Она вскинула голову. Перед ней, заслоняя собой дорогу к карете, стоял высокий подтянутый красавец в форме гвардейца рода Маядскальских. Только сейчас Вивьен поняла, что такое ужас.
– Вейтем Раудский, – представился мужчина. – Мне поручено доставить вам приглашение его высочества восьмого принца Форевии Лаужер-она Маядскальского. Аудиенция состоится сегодня в шесть часов вечера в его загородной резиденции Пуорме-эс. – Гвардеец протянул девушке конверт из мелованной бумаги с гербом посла.
Вивьен приняла конверт из рук вейтема, однако больше никаких действий с ее стороны не последовало.
– Откройте, – попросил-приказал Раудский.
Тонкие перчатки Вивьен совсем не мешали ей, чего нельзя было сказать о дрожи в руках. В конверте ожидаемо оказалась бумага с соответствующим приглашением.
– Позвольте сопроводить вас, манихинге Леру, – тем временем произнес военный. – Мы доставим вас в Пуорме-эс как раз к назначенному времени.
Именно эта фраза вырвала Вивьен из оцепенения. До этого ей казалось, что опасность хоть и существует, но все-таки где-то далеко. Она просто должна пройти мимо. Ведь все это не может произойти именно с ней. Ну право, это же просто смешно. Подобные вещи случаются с кем-то другим, а все больше с героями книг и пьес. Лаужер-он Маядскальский, конечно, фигура реальная, но он же принц! Принц! Принцы не общаются с девушками вроде нее. Не посылают своих гвардейцев на темно-серебряных пегасах. Не приглашают к себе в загородные резиденции. Не замышляют коварных планов, где ей отведено быть поводом к войне. Однако вот же он… гвардеец в форме стоит перед ней. И рядом еще двое таких же. Ростом даже выше Ренса. И приглашение у нее в руке. И… «Нет, нет, нет и нет!!! Надо что-то делать! Делать!»
– Извините. – Вивьен выпрямилась. – Я не совсем понимаю, о чем речь. Мне, разумеется, известно имя его высочества восьмого принца Форевии Лаужер-она Маядскальского, но я не понимаю, почему он приглашает меня в свою загородную резиденцию. В любом случае, сейчас я направляюсь по рабочим вопросам в Хщою и не собираюсь менять своих планов. Более того, – о, как сейчас Вивьен собой гордилась, – моя карета уже отходит. Прошу меня извинить.
Девушка попыталась пройти мимо мужчин, но один из них встал так, что расстояние между ним и Раудским оказалось недостаточным для прохода. Вивьен строго на него взглянула, но офицеры даже не подумали расступиться.
– Прошу вас, позвольте мне пройти, – как можно более холодно проговорила хозяйка «Полезных чудес».
– Это невозможно, манихинге Леру. – Тон военного ни капли не поменялся. – Вы должны поехать с нами.
– Я ничего вам не должна. Вы не имеете власти на территории Эльмигерна.
– То есть вы хотите отклонить приглашение посла Форевии и ее восьмого принца? Вы понимаете, к каким последствиям это может привести?
Вивьен нахмурила бровки над очками. Потом пожала плечами и решила обойти мужчин, хотя для этого ей и пришлось сделать шаг назад. Она тут же натолкнулась на еще одного участника этого фарса. Отскочила от него, вновь ощутив приступ паники.
Ей вновь не дали выйти из кольца.
– Да прекратите! Это незаконно! – почти крикнула девушка. – Я должна идти к своей карете!
– У нас приказ доставить вас к его высочеству, в Пуорме-эс, – так же вежливо сообщил вейтем и кивнул кому-то за ее спиной. – Прошу вас, манихинге. Вы доберетесь до места с максимальным комфортом.
Совсем рядом захлопали крылья пегасов. Вивьен в панике обернулась. Прямо около нее остановилась крошечная карета на одного-двух человек, запряженная парой темно-серебряных пегасов. Тот самый пожилой служащий, что стоял тут, когда мастерица только подошла, распахнул дверцу в перилах, почти незаметную мимолетному взгляду, и приложил руку к козырьку форменной кепки.
– Я не пойду, – замотала головой Вивьен. – Нет.
– Так куда удобнее, манихинге, – продолжал свою странную песнь военный.
Его соратники взяли девушку за предплечья и, просто подняв над платформой, запихнули в карету. Она попыталась сопротивляться, но это было все равно что пытаться сдвинуть стену. Казалось, военные даже не заметили ее усилий. Вивьен оказалась в карете, которую тут же закрыли, заперев мастерицу внутри.
– Выпустите! – закричала Вивьен, срываясь на истеричные ноты. – Выпустите!
Она попыталась открыть дверь, но та не поддавалась. Вейтем махнул рукой вознице, и тот подхлестнул пегасов. Крылатые кони сорвались с места, устав махать крыльями без движения вперед, что отнимало у них слишком много сил. Со своего сиденья Вивьен видела, как мгновенно уменьшилась станция.
Трое военных вскочили на подлетевших пегасов верхом и вскоре парили на примерно равном расстоянии от кареты, где ошарашенной пленницей сидела Вивьен. Все произошло так быстро и так абсурдно, что она никак не могла прийти в себя.
Из всего потока сумбурных мыслей, идей, как надо было поступить, сожалений о неправильном поведении в данной ситуации один вопрос занимал Леру больше всего: «И что же теперь делать?»
– Добрый день, нен Стирсон! – Улис, постучав и получив разрешение войти, заглянул в кабинет дознавателя.
– Считаешь? – Вид Дага предполагал совсем иное. Глаза красные, кожа бледная, усталый, будто все последние дни он вручную вскапывал землю где-нибудь в вечной мерзлоте.
– А вы – нет? – Помощник Эрни проник в кабинет удивительно бесшумно для его телосложения и с самым сочувствующим видом пристроился на стуле подле дознавателя.
Тот вместо ответа на вопрос лишь махнул рукой.
– Что у тебя? Вряд ли Фаргелон послал тебя справиться о моем настроении.
– Да, вы правы. У моего начальника весьма необычная просьба.
– У него других не бывает. Так что этот прохвост хочет?
Казалось, Улис смутился. Потом протянул нену сложенную небольшую бумажку.
– Возьмите, но пока не открывайте, – попросил он.
– Это что? Для признания в своих грехах типа «Если меня убьют, виновник тот-то» маловата бумажонка.
Помощник Эрни хихикнул.
– Нет, там всего одно слово. И это не имя, – произнес он. – Мой начальник просил посмотреть описи вещей убитого Ронета Доуского и тех людей, что недавно нашли в реке, ну которые оказались бывшими матросами с корабля Решки Маркуса. Он сказал, что должно быть обязательно кое-что одинаковое.
– Так, что за игры! – возмутился Стирсон. – Он хочет, чтобы я проверял и искал что-то общее, а сам уже вычислил, что это, и даже написал в этой бумажонке?! Он меня что, за шута держит?!
– Ну… возможно, он боится ошибиться.
– Фаргелон?! Этот самоуверенный сукин сын?!
– На самом деле он порой очень боится за свои выводы.
– Не смеши меня!
– Да ладно, ну что вам стоит. Сюрприз будет.
– Нет, Улис, в эти игры пусть твой начальник со своей обожаемой кралей играет, не со мной. – И Даг развернул бумагу.
«Ключи» было написано на ней.
Стирсон пробормотал себе под нос что-то нецензурное и шмякнул ладонью по кнопке вызова. Почти в тот же момент на пороге смежной комнаты появился дознаватель моложе и пониже рангом.
– Вызывали, нен Стирсон?
– Да, Колин, мотнись в наше хранилище улик и проверь вещи с места убийства Ронета Доуского и этих двух придурков, что из реки выловили, – Даг потянулся, выудил из горы других бумаг какую-то папку и назвал имена убитых матросов с корабля Решки Маркуса, – на предмет схожести. Особенно ключи. Не одинаковы ли они.
Парнишка кивнул и умчался.
– Ладно, я так понимаю, – проворчал Стирсон, – Фаргелон не просто так мне это сообщает. Допустим, ключи совпадут… Не спорю, это будет интересно. Наверняка он хочет что-то от меня, если поделился такой догадкой.
– Ну-у… признаться, да. – Улис сделал вид, что смутился.
– И что он хочет?
– Может, сначала дождемся результатов поисков?
– Нет уж, говори.
– Вот вьете вы из меня веревки. Начальник бы добился, чтобы подождали.
– Что ж он сам-то не пришел?
– Я так понял, он что-то другое проверяет. Ему как какая-нибудь идея придет в голову, – помощник Эрни почти не врал, – то ищи-свищи. Не найдешь!
– Так, ты мне зубы не заговаривай. Что он хочет?
– Ну он хочет, чтобы вы надавили на начальника дознавателей Гужа, это город, откуда по документам наш Барентон Краус, он же Решка Маркус, на предмет того, кто у них может делать такие качественные подделки. Хотя бы подозрения, слухи, что угодно. У нас есть в Гуже человек, ну такой же помощник, как и я, но там надо приличное время крутиться, чтобы такую информацию добыть. У него пока не получается. Наверняка у дознавателей есть хотя бы непроверенная информация о таких мастерах.
Даг задумался, почему-то потирая ухо.
– И зачем ему это?
– Я не знаю. Вроде как он придумал, как это может помочь найти этого самого Решку Маркуса.
– Хорошее дело. Ладно, помогу в любом случае, совпадут ключи или нет. И передай Фаргелону, что со мной необязательно каждый раз сделки заключать. Хотя лучше, конечно, с пустыми руками не приходить.
– Ну он просто…
– Так, вот ты-то что оправдываешься? Это наши с твоим начальником дела, понял?
– Понял, – с самым умным выражением глаз, на которое был способен, кивнул Улис.
– Вот и хорошо. Тогда двигаемся дальше. Есть еще что мне рассказать?
– Есть, – вновь покаянно признался помощник Эрни. – Но это тоже просили передать после того, как станет известен результат сравнения ключей.
– Мальчик мой, не зли меня.
– Хорошо-хорошо. Но, если что, не закладывайте меня. Так вот, шеф просил, если совпадут ключи, проверить, не подходят ли эти экземпляры к двери дома Ханны Краус, откуда Барентон Краус, в смысле Решка Маркус, пропал.
– Ох хитро, – хмыкнул Даг. – Вот это Эрнет отлично просчитал. Он думает, что это Ронет Доуский навел Маркусовых неудачников на дом их бывшего капитана?
– Есть такая мысль, – кивнул Улис, хотя его собеседник, захваченный своими расчетами, в ответе вряд ли нуждался.
– Ага, а потом они пришли к нему с результатами, а может, и претензиями. Переругались и пришили беднягу.
– Или, наоборот, он пришел к выводу, что ребята ему больше не нужны, и решил убрать ненужных свидетелей, – тихо произнес помощник Эрни.
– Это тебе Фаргелон напел? Доуский – дознаватель, ему подобное ни к чему.
– Я просто рассуждаю. Ведь форевский дознаватель вполне мог и сам возжелать награды за картину, а эти могли мешаться.
– Это в том случае, если бы картину нашли, – раздраженно проговорил Стирсон. – Остается, кстати, вопрос, кто их самих порешил.
– Вот именно. – Улис вздохнул. – Про это шеф мне ничего не говорил. Наверное, нет на этот счет идей.
Даг покачал головой. Он быстро понял, что идеи у Эрни как раз были. Очевидно, он считал, что Доуский вел какую-то свою игру и вряд ли он работал один. Кто-то из его соратников после смерти форевца позаботился о его убийцах. Что ж, такое тоже было возможно. Нен Стирсон давно работал в этой должности и знал, как часто людей доводят до черты их слабости или, скорее, недостаточно продуманные решения. Эмоции тоже зачастую играют роль. Даже, пожалуй, в большинстве случаев.
Тут в дверь влетел его младший коллега.
– Вы были правы, нен, – с порога провозгласил он. – У Доуского была целая связка ключей. Я проверил их все на предмет совпадения с ключами, найденными на телах, что достали из реки. Но ни один не совпал. Тогда я переключился на вещи, которые мы обнаружили там, где они жили.
– Мы нашли это место, – пояснил Даг Улису, – они снимали комнату на двоих недалеко от восточных пристаней. – Потом повернулся к коллеге и спросил: – И в них нашел?
– Да! Полное совпадение, нен, два ключика один в один. Причем похоже, что новые совсем.
– Хорошая работа. А сейчас возьми эти ключи, на всякий случай оба, и метнись в дом манихинге Ханны Краус и проверь, не открывают ли они ее дверь.
– Будет сделано! – Парень светился энтузиазмом.
Улис для себя сделал отметку впредь следить за выражением собственного лица, чтобы не выглядеть так по-детски, когда его тоже захватывает дело.
– Подождите! – Помощник Эрни едва не упустил момент. – Я чуть не забыл!
– Что еще? – удивился Даг.
– Покажите манихинге Краус фотографии этих двоих, может, она кого-то опознает. Если сразу не вспомнит, то скажите ей про курьера. Там была какая-то история с подозрительным курьером из цветочного магазина.
– Хм. Точно. – Кивком Стирсон подтвердил, что это надо сделать. – И знаешь, вот еще что: как только это сделаешь, метнись с ключами по мастерам, что могут со слепками ключей работать, может, кто-то опознает свою работу. Прихвати с собой фотографию всех троих, Доуского в том числе. Знаешь, как с этими ребятами разговаривать?
Парень кивнул. Уж на это его опыта точно хватало.
– Отлично, тогда иди. И постарайся побыстрее, – напутствовал его Даг. Молодой дознаватель ушел, а его старший коллега вновь повернулся к помощнику Эрни. – Ну а мы займемся выбиванием из гужевцев сведений по их местным мастерам липовых жизней.
Стирсон повел Улиса в комнату с телеграфом, где совсем недавно был его начальник. Потребовалось где-то сорок минут, чтобы информация была предоставлена. Еще через десять дознаватель и помощник частного сыщика имели на руках имена всех в Гуже, кто подозревался в подделке документов.
– Держи свой список, малый, и передавай привет Фаргелону, – хмыкнул Даг.
– А вы нам сообщите о результатах проверки… ну ключей? – заискивающе произнес Улис.
– Что уж с вами сделаешь, пришлю кого-нибудь, как будет известно.
– Спасибо, нен Стирсон! Я вам так благодарен!!!
– Беги уж.

 

Сказать, что Вивьен была в ужасе, значит, ничего не сказать. Она никогда еще не чувствовала себя так кошмарно. Одна паническая мысль боролась с другой. Девушку кидало то в жар, то в холод. Слезы постоянно выступали на глазах. Приходилось снимать очки и вытирать их, от чего еще больше хотелось плакать. Но поддаться она не могла: слишком уж на виду была в этой снабженной большими окнами карете. Маленькая, изящная, словно Вивьен была принцессой или кем-то не менее ценным, только сейчас такое чудо почему-то выполняло функцию тюрьмы. Девушка не питала иллюзий о том, что ей предстоит. В лучшем случае не будет хотя бы физического насилия, пыток то есть. Но вот морально ее просто задавят.
Вивьен хорошо себя знала. Понимала: если будут кричать, давить – она не справится. Расплачется, наговорит глупостей, скажет что-то из того, о чем надо было молчать. Девушка попыталась успокоиться. Эрни предупреждал ее, что, если все же придется отвечать на неприятные вопросы, надо говорить только факты, только правду. Никаких домыслов и информации, которую она получила от сыщика или Ренса. Но сейчас мысли путались, и Вивьен уже с трудом отделяла сведения, известные ей, от этих двоих. Что ее ждет? Суд, тюрьма, казнь? Или просто убьют? На тех, кто уже не заговорит, легче повесить чужое преступление. Эрни сказал, что этому послу нужен виновный в краже картины из подданных Эльмигерна, а они, вся их семья, удивительно подходят на эту роль. Что же с ними всеми будет?
Вивьен попыталась молиться, но даже обращения к богам путались в голове. Только отчаянное «Помогите! Помогите! Спасите! Пожалуйста, пусть все обойдется!» билось в голове. Никогда еще девушка не была так искренна.
Загородная резиденция Лаужер-она Маядскальского находилась не так уж далеко от Аногиля, но дорога заняла куда меньше времени, чем предыдущий полет. Видя, что пегасы начинают снижаться, Вивьен сжалась, однако постаралась взять себя в руки. Может, еще не все потеряно. Совсем недавно Эрни отчитывал ее за неправильное поведение. Она должна учиться разговаривать и с этими людьми. Надо потянуть время. Может, даже запутать их. Если получится, конечно. А там, глядишь, ее и спасут. Ведь у нее есть Ренс, Эрни, они никогда не оставят ее в беде. К тому же они умные. Очень умные. Они должны придумать, как им всем выкрутиться из этой передряги. Просто обязательно. Вивьен же должна не опозорить их. Наоборот, как-то помочь им. Включить мозги и взять себя в руки. Самой думать, как спастись. Ведь многое зависит и от нее. Нельзя полагаться только на друзей или родных. Она же сообразительная девушка. Подумаешь, это официальные, облеченные властью люди. А она знаток своего дела, искусная мастерица. В их стране это много значит. У нее есть достоинство в конце концов. Она смогла открыть магазин и уже довольно долго управляет им, причем он стал процветающим и популярным. Это говорит о том, что она не глупая. Она сильная и умная. У нее есть сила воли. Да, сейчас трудно. Но совсем скоро она выпутается из этой ситуации, и все вновь будет хорошо. Просто замечательно. Даже лучше. Потому что она сможет побороть этого монстра. А справившись с ним один раз, будет знать, что способна даже на такой подвиг.
Сейчас же она будет вести себя очень достойно, не поддастся на провокации, не позволит себе пугаться и мямлить. Она гордая, красивая женщина, создавшая много прекрасных вещей и не совершившая ничего предосудительного. Нет такой ситуации, из которой не выбраться. Она сама сможет это сделать, она придумает. И ее родные не пострадают. Сейчас она будет защищать себя и их.
Девушка сжала кулачки и выпрямила спину. Достала из чемоданчика, который все еще был при ней (даже выйдя на станцию, она его не оставила, слишком опасаясь за свои драгоценные инструменты), зеркальце и постаралась придать своему лицу более уверенный вид. Следам слез на нем уж точно не место. Даже накрасила губы помадой, что часто забывала делать. Поправила очки, прическу. Она справится. Должна.

 

Пегасы тем временем все снижались. Скоро перед ними замаячили длинные, окаймленные подстриженным кустарником клумбы, какие сейчас было модно разбивать перед дворцами. Резиденция действительно выглядела как дворец. По мнению почти всех, кто тут бывал, посол мог бы жить и поскромнее. Немногие члены королевской семьи имели такое роскошество в собственности или хотя бы пользовании. Три разноэтажных крыла, высокие парадные двери. Длина здания, его вычурная архитектура поражали. Помпезность – вот нужное слово для описания этого сооружения и парка вокруг.
Тут все говорило о величии владельца. Если бы Вивьен не провела бы сеанс самовнушения, она, несомненно, пала бы духом уже на этой стадии. Сейчас же она лишь гордо вскинула голову и подала руку в перчатке открывшему дверь гвардейцу. Леру совсем не хотелось, чтобы ее волоком тащили к принцу. Она сама пойдет, а сии высокие красавцы пусть сопровождают, даже если всем понятно, что это конвой.
Подъездная дорожка была посыпана мелким острым гравием, каблучки в нем чуть увязали, но Вивьен не смутило даже это. Хорошо, что она не какая-нибудь изнеженная барышня, у такой наверняка шпильки и туфельки чуть ли не из шелка. Вот ей неудобно, а у Вивьен каблуки пошире, так что походка выйдет отличной – уверенной, даже красивой.
Глупые мысли, наверное, но в тот момент это был пик отваги для хозяйки «Полезных чудес»: не смущаться, не паниковать, не заниматься самоуничижением.

 

В момент, когда девушка и ее сопровождающие, поднявшись по ступеням парадного входа, вступили в огромный, расписанный узорами холл, небольшой челнок, которым управлял человек из команды капитана Леру, развернулся к городу, помчавшись к нему на максимальной скорости. Онзо, как звали этого мужчину, следил за каретой Вивьен от самого городского порта, стараясь сохранять достаточно большую дистанцию. В мощнейший бинокль он разглядел сцену на воздушной станции. Желая знать, куда увезут предмет его наблюдений, Онзо следовал за гвардейцами и серебряной каретой до самой загородной резиденции посла Форевии. Справедливо полагая, что территория, подконтрольная этому влиятельному человеку, просматривается вся, помощник капитана Леру старался максимально скрыть свое присутствие, внимательно следя, чтобы разглядеть его можно было только в оптический прибор, не хуже, чем тот, которым пользовался он. Прекрасно понимая, с кем имеет дело, Онзо чрезвычайно обрадовался, когда ему удалось добраться до Аногиля целым и невредимым. Теперь осталось только сообщить капитану о похищении его сестры. Ой, что начнется…

 

Из холла Вивьен и ее сопровождающих какое-то время вели по коридорам, полным зеркал, канделябров и золота. Их путь закончился в парадном зале, то ли главном, то ли они все здесь были такими. Но это было поистине роскошное зрелище. Начать с того, что размеров он был невообразимых. Тут можно было не один, а два, даже три бала устроить. Или провести пышную коронацию. Стены и потолок были покрыты росписями, посвященными основанию Форевии. Вивьен восприняла это как намек на статус того, с кем ей, похоже, скоро придется говорить. Сбоку от себя девушка увидела величественную широкую лестницу, ведущую на второй этаж: устланная красным ковром, она почему-то постоянно притягивала взгляд, хотя не была украшена ни цветами, ни статуями. Каменные столбики перил поразили Вивьен своей тонкой резьбой. Но это уже были детали, которые редко замечаешь, когда все вокруг так грандиозно.
Серебряные гвардейцы отступили от девушки, поклонились и, четко вышагивая, удалились из зала. Двери в три человеческих роста захлопнулись у них за спиной, оставив Вивьен в полном одиночестве в этом огромном, роскошном помещении. Она покрепче сжала ручку своего рабочего чемоданчика и переступила с ноги на ногу. Что же ей делать? Может, воспользоваться ситуацией, попытавшись уйти отсюда? Вряд ли подобное удастся. Да и не хотелось бы, чтобы принц застал ее за попыткой вскрыть его двери.
Так что же делать? Вивьен еще немного постояла, оглядываясь. А сесть-то негде! Столько ее заставят ждать? Или лучше, чтобы подольше не появлялись? Что говорить этому человеку? Как себя вести? Он же принц… и ее враг, судя по всему. Как так случилось, что она, никогда в жизни даже не говорившая с кем-то выше по статусу какого-нибудь мелкого чиновничьего начальника, обзавелась такими врагами? Девушка глубоко вздохнула. Будь что будет.
Спустя несколько минут двери, к которым вела лестница, распахнулись. Из них величественно появился худощавый лысоватый мужчина в ливрее цветов рода Маядскальских.
– Его высочество восьмой принц Форевии Лаужер-он Маядскальский! – громко провозгласил он, и звук его голоса разлетелся по всему залу.
«Началось», – с тоской подумала Вивьен.
Церемониймейстер отошел в сторону и встал навытяжку у дверей. Какое-то время ничего не происходило, потом наверху лестницы появилась охрана – два серебряных гвардейца. Еще по двое вошли в двери справа и слева от девушки. Они осмотрели зал, переглянулись и тоже отступили.
И только тогда вошел он.
Вивьен никогда не видела никого из рода Маядскальских. Почему-то ей казалось, что при тех достоинствах, даже спорных, которые приписывали послу Форевии, он должен быть хотя бы маленького роста. Иначе откуда такая жажда власти? Или должен быть какой-то внешний дефект. Однако тот, кто начал спускаться по величественной лестнице, таковых не имел. Вивьен была мастером, и искусным. Хотя мужчина сейчас находился много выше ее, ей не составило труда высчитать его рост. Он был даже выше, чем Ренс.
Лаужер-он был строен. Весь облик вплоть до деталей наряда производил на окружающих именно то впечатление, которое послу и требовалось. Роскошный и дорогой камзол смотрелся на нем строго, подчеркивая стать и хорошее телосложение. А щедрая отделка из серебра выгодно оттеняла очень светлые – пепельные – волосы. Они доходили до плеч, обрамляя холодное красивое лицо даже на первый взгляд властного человека. Вивьен не могла видеть ауру магии, так называемый «плащ бога», но обычный плащ на его плечах был. Причем он воспринимался как воплощение божественной силы, хотя никаких сомнений в материальности этого предмета гардероба не возникало. Эрни правильно сказал – что-то демоническое было в мужчине. Этот взгляд, жесткость, яростная целеустремленность даже портили внешнюю красоту. Кровь бога воинской удачи и силы полностью проявила себя в этом человеке.
Вивьен всегда боялась красивых мужчин, Ренс и Эрни не в счет. Ей казалось, что у подобной внешности только одно предназначение – ломать жизни. Сейчас она осознала, что до этого она даже не понимала, чего на самом деле стоит бояться.
Лаужер-он Маядскальский остановился, не доходя несколько ступеней до конца лестницы. Оглядел Вивьен, потом махнул своим людям, и они весьма быстро исчезли. Девушка во все глаза смотрела на посла.
– При встречах с особами королевской крови следует сделать реверанс и склонить голову, – прозвучали его первые слова.
«Ах да, точно!» – подумала ремесленница. Потом спохватилась: почему это она должна проявлять почтительность, если с ней поступили совсем иначе?
– Я бы так и сделала, – справляясь с собственной натурой, не умеющей говорить дерзости, заявила девушка, – если бы встретилась с вами добровольно.
Казалось, это позабавило мужчину.
– Вас что-то не устраивает, манихинге Леру? – Он приподнял светлую бровь. Кожа у принца была смуглая, как и у всех представителей его рода. Рука в перчатке лежала на перилах. Мужчина стоял очень прямо, расправив плечи, хотя вряд ли сам осознавал это.
Вивьен тоже постаралась выглядеть достойно. Хоть ее и заставляли поднимать глаза. А это значит, и подбородок тоже. Как ни крути, вызов получается.
– Многое. Хотя бы то, что ваши люди прервали мою рабочую поездку, не слушая возражений, доставили сюда насильно. Да, вы принц, но принц не нашей страны, вы не имеете права так поступать с подданными Эльмигерна!
– Меня всегда мало волновали чужие права, манихинге Леру. – Голос у мужчины был под стать ему. Красивый и наводящий ужас.
«Будь проклят Форев с его блудливостью! – мысленно прорычала Вивьен. – Потомки богов не должны жить среди людей! Это просто противоестественно. И несправедливо!»
– Поэтому прошу не утомлять меня разговорами о них. Вас доставили сюда по моему распоряжению и не выпустят, пока я того не пожелаю. Я достаточно ясно выразил свою мысль?
Что на такое ответить? Эти слова отобрали у Вивьен любую иллюзию того, что ее тут хоть сколько-нибудь уважают, что ее права – это не пустой звук, что все решает не только сила.
Сейчас она не нашлась с ответом, лишь ненавидящим взглядом сверлила собеседника.
– Отлично, – немного полюбовавшись на эту картину, кивнул Лаужер-он. – Полагаю, вы догадываетесь, что заставило меня заняться подобными вещами. Если вы вдруг сомневаетесь, то объясню. Вот уже скоро четыре года как мои люди ищут по всему миру пропавшую священную реликвию нашей страны. Я говорю, как вы, несомненно, понимаете, о портрете основательницы Форевии и моей прародительницы Идореллы Маядскальской. Все эти поиски были безрезультатными, пока один из моих лучших дознавателей не вышел на воздушного разбойника, скрывающегося под именем Барентона Крауса. Однако тот пропадает, а Ронета Доуского убивают. Но в этот раз ниточки не все оборваны. Их осталось предостаточно. И вот что я скажу вам, манихинге Леру: чем глубже я вникаю в это дело, тем больше понимаю, что все в нем вертится вокруг вас.
– Так только кажется, – покачала головой девушка. – Я не знаю, где этот портрет. Более того, я его в глаза не видела. Я всего лишь, сама того не зная, сделала основу под заклинание, которое укрыло этот портрет. И ничего более. Думаю, проживи Пол… в смысле Ронет Доуский дольше, он бы сам это выяснил и не появлялся больше в моем поле зрения.
Лаужер-он спустился на пару ступеней и оказался на одном уровне с Вивьен, хотя ей по-прежнему приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Хорошо хоть он стоял не слишком близко.
– Мне кажется, вы преуменьшаете свое участие в этом деле. Или, что менее вероятно, сами не осознаете чего-то. В любом случае, мне надоело ждать. Вы найдете для меня картину. Уверен, вы знаете как. Или можете узнать. И когда это произойдет, я хочу, чтобы вы были здесь и тут же передали эту информацию мне.
– Во-первых, я действительно не знаю, где этот ваш портрет, – разозлилась Вивьен. – А во-вторых… – Она на миг стиснула зубы и выпалила: – Во-вторых, зачем мне вам помогать? Я уверена, вы ведете какую-то игру! И кто знает, если я даже найду для вас картину, не окажусь ли участницей какого-нибудь заговора, который вы преподнесете как повод к войне?!
В тот же миг Вивьен поняла, что сказала лишнее. Лучше было бы, если бы он считал ее ничего не знающей глупышкой. Впрочем, если бы брат и Эрни не поделились информацией, она сама не сделала бы подобных выводов. Но останавливаться было уже поздно, тем более что после сказанного страх за свою судьбу захватил девушку, заставил хотя бы попытаться бороться. Другое дело, во что это вылилось.
– Зачем это вам? Вы же все имеете! Посмотрите на эту роскошь вокруг! Чего вам еще не хватает?! Или… неужели вы так ненавидите нашу страну?!
Он в один миг оказался слишком близко. Даже чуть наклонился, приподнял ее лицо за подбородок и голосом столь проникновенным, что Вивьен просто задрожала от ужаса, произнес:
– Отчего же ненавижу, моя дорогая? Не-е-эт, – он чуть потянул это слово, даже стал слышен легкий акцент, – я люблю эту страну. Люблю как женщину, как роскошную, желанную, восхитительную женщину… А таких не принуждают к близости… Почему вы решили, что я поступлю столь неумно? Я просто хочу вернуть реликвию моей родной страны и очистить свою репутацию, которая весьма пострадала после того, как именно я настоял сначала на выставлении портрета в Эльмигерне, а потом на перенесении его на другой корабль. И ради этого я пойду на многое.
«Это может быть правдой, – подумала Вивьен. – У меня нет никаких доказательств, что именно он заварил эту кашу. Вдруг его тоже подставляют? Но… можно ли ему верить? Вряд ли. И все же… он или не он?»
Что Вивьен хотела сказать, не знала даже она сама. В любом случае, ей удалось только открыть рот, дальше дело не пошло. А Лаужер-он уже выпрямился и продолжил как ни в чем не бывало:
– Впрочем, найти портрет в наших общих интересах. Я обещаю вам, как только мы его найдем, вы сможете беспрепятственно покинуть этот дом.
– Какие у меня могут быть гарантии? – Вивьен постаралась говорить четко.
– Я вам обещаю. У меня нет резонов задерживать вас дольше.
– А если я не соглашусь? – Девушке было очень страшно, отчаянно хотелось получить хоть малейший намек, хоть что-то, чему она сможет верить. – Вы говорите, у вас нет резонов держать меня здесь после того, как картина будет найдена. А у меня нет резонов искать ее, поскольку я опасаюсь, что именно меня обвинят потом в ее пропаже!
В глазах мужчины Леру прочитала все, что он мог с ней сделать. Даже не он сам, а его люди, палачи и боги знают еще кто. Девушке даже пришлось сжать руку в кулачок, чтобы сдержать невольные слезы бессилия, невозможности что-либо ему противопоставить.
– Я все же надеюсь на ваше сотрудничество, Вивьен, – спустя миг проговорил принц. – По крайней мере, оно снимает с вас подозрение в том, что вы участвовали в похищении картины. Поверьте, это куда страшнее, чем если даже вас будут подозревать все дознаватели Эльмигерна. Подумайте сами, Вивьен, разве жизнь – это не главное?
Вивьен подумала. Без сомнения, жизнь – это главное. В любом случае, надо тянуть время. Глядишь, она придумает, как выбраться. Или что-нибудь случится. Разумеется, такой человек, как Лаужер-он Маядскальский, предусмотрел подобные варианты, даже сейчас он понимает, какие мысли у нее в голове, но они оба будут делать вид, что сделка состоялась. А потом… а что потом? Сейчас главное, чтобы это «потом» вообще было. Вивьен сглотнула и нехотя произнесла:
– Не могу сказать, что меня устраивает подобный расклад. Но я не вижу другого выхода. Однако я надеюсь вернуться к этому разговору, когда что-нибудь узнаю про картину, если все же смогу это сделать.
– Отлично. Как пожелаете, можем и вернуться. – Принц улыбнулся, будто совсем недавно и не угрожал девушке. Стоило этому человеку немного смягчить маску властности на своем лице, тут же вся его красота начинала сиять на полную мощность. Это… сбивало.
– Тогда… я бы хотела узнать побольше о портрете вашей прародительницы. – Как же трудно дались эти слова!
– Это легко устроить. – Мужчина наклонил голову. – Вам принесут труды о картине и книгу, где подробно изложены необычные события, которые происходили с портретом. Да, их набралось на целую книгу. К тому же сочту за честь проводить вас к одной из лучших копий, которые были сделаны с портрета. Несмотря на это, она мало передает всю красоту подлинника, но вы хотя бы сможете представить его себе. Если, конечно, еще не видели оригинал.
– Не видела! – возмутилась Леру.
Мужчина усмехнулся и рукой в перчатке указал на дверь.
– Прошу вас.
Двери перед ними распахнулись. Немыслимо было, что стоявшие в коридоре лакеи подслушивали, очевидно, существовал какой-то условный сигнал или еще какой-то механизм. В любом случае, путь был открыт, и Лаужер-он повел Вивьен куда-то в глубь этого бесконечного дома.

 

– Что?!!
Онзо еще не видел своего капитана в такой ярости. Причем это был не просто гнев. Скорее, какое-то дикое бешенство. И сквозь него проглядывала готовность убивать тех, кто посмел пойти против него. В этот момент матрос понял, что никогда не поддержит тех, кто даже заикнется о возможности бунта. Ни за что и никогда он не сделает чего-то, что вызовет такую реакцию.
Пока Ренс бушевал, Эрни буквально упал на стул. О боги, он так надеялся, что хоть Вив в безопасности! А получается, он сам отправил ее в лапы зверя. Что там с ней будет? О боги, нет… нет… Надо вызволять. Как угодно, но надо вызволять его девочку. Куда ее отвезли? Загородная резиденция Лаужер-она Маядскальского Пуорме-эс. Где хоть это?
Эрни вскочил со стула и быстро пересек помещение, остановившись около карты Аногиля и окрестностей. Видя это, даже его друг прервал свои неконструктивные метания по комнате.
– Это здесь. – Фаргелон указал точку на карте.
– За пределами города, – вслух рассудил Ренс. – Полеты уже разрешены.
Сыщик вновь дошел до стола и отыскал в недавно принесенных бумагах план загородной резиденции посла. Как, однако, вовремя они заполучили эти материалы. Для другого дела, но пригодились для куда более важного.
– Как думаешь, где ее держат? – Леру внимательно изучал карту.
– Не знаю, Ренс, – покачал головой Эрни. – Не знаю.
– Ладно, друг, не переживай. Мы ее вытащим. – Охотник на воздушных разбойников был весьма деятельным человеком. – Так, Онзо, иди сюда. Расскажи-ка, что там еще видел…

 

Бесконечными коридорами Вивьен и Лаужер-он наконец добрались до крыла, целиком отданного под покои посла. Пока они шли, принц время от времени пояснял девушке особенности некоторых залов или архитектуры здания в целом.
– Размеры дворца обусловлены тем, что зачастую это не только моя резиденция, но и моих родственников, которые имеют дурную привычку наведываться ко мне на несколько месяцев. Каждый такой приезд, если он не тайный или частный, должен начинаться с бала в честь знатного гостя. Порой прибывшие на бал останавливаются здесь же. Кроме того, это здание должно при необходимости заменять посольство. Поскольку мы находимся за городом, то сотрудники должны иметь возможность переночевать здесь.
– Как все продумано, – вставила Вивьен, с ужасом осознавая то, что экскурсию ей проводит настоящий принц.
– Более чем. Однако вот это крыло полностью принадлежит мне, что, признаться, весьма удобно.
Вивьен огляделась. Помпезность не исчезла, о нет, но она приобрела чуточку другой характер. Так мог выглядеть фамильный особняк – с портретами членов семьи, удобной, надежной мебелью, старинной посудой в многоступенчатых горках, охотничьими трофеями на стенах. Эта часть резиденции выглядела обжитой. Хотя, на вкус Вивьен, все равно слишком претенциозной.
– Мой кабинет на втором этаже, – пояснил Лаужер-он, вежливо давая понять девушке, что следует направиться к лестнице. В отличие от той, парадной, эта была из дерева.
– Копия портрета находится у вас в кабинете? – уточнила Леру, ступая на первую ступеньку. Они были довольно крутые, и Лаужер-он поддержал гостью за локоть, словно обычный кавалер.
– Позвольте, я помогу вам. На этой лестнице погибла сестра жены моего кузена, герцогиня Орельская. Не могу сказать, что мир без нее стал хуже, но предупреждением к осторожности эта смерть, безусловно, послужила.
Вивьен невольно вздрогнула, еще более осторожно ступая по столь опасному сооружению.
– Так, может быть, стоит как-то видоизменить лестницу? Она действительно излишне крута.
Девушка подумала, что опасность, которая сопровождает ее с момента прилета на воздушную станцию, становится привычной. Она по-прежнему щекочет нервы, но уже не пугает до дрожи во всем теле, не притупляет остроту восприятия. «А зачем он сказал про эту лестницу? Просто так или с намеком? Никогда мне не понять этих игр».
– А разве вы не слышали поговорку, что опасность нужна всегда, иначе утрачивается вкус к жизни? – Казалось, что мужчина спрашивает это с какой-то особой целью. Но с какой?
– Слышала, – Вивьен пожала плечами, – но никогда не считала мудростью. Разве опасностей и так не хватает? Зачем увеличивать их количество?
– Может, затем, чтобы получить определенное число контролируемых опасностей?
– Признаться, я не понимаю.
Лаужер-он внезапно рассмеялся.
– На самом деле все очень просто, манихинге Леру, – произнес он через пару мгновений голосом, все еще подрагивающим от веселья. – К моему кабинету кроме этой ведет только лестница для слуг, которая не только слишком узкая, но и заканчивается в предназначенном только для них коридоре, а чтобы выйти оттуда, требуется слишком много времени. Так что строители ждут, когда я куда-нибудь уеду. А я все не уезжаю.
– Вы больше времени проводите здесь, чем в городе? Разве там не… удобней? – Вивьен не знала, как принято у аристократов, например, где они предпочитают жить – в столице или за городом.
– Смотря что считать удобством. Впрочем, мы уже пришли, прошу вас, манихинге, в святая святых.
На этот раз двери открыли гвардейцы. Того, кто стоял по правую руку от нее, Вивьен узнала. Кажется, это был один из тех, кто доставил ее сюда. Воспоминания об этом заставили девушку поджать губы. Однако когда они прошли в кабинет, ее мысли быстро сменили свое русло.
Вначале они оказались в приемной. Из-за широкого стола с ровными стопочками бумаг и папок поднялся тонкий строгий юноша в очках, сдержанно поклонился принцу и его спутнице.
– Познакомьтесь, манихинге. Лучший секретарь этого и близлежащих миров, а по совместительству мой родственник по матери – Ольве Данский. Ольве, перед тобой очаровательная манихинге Вивьен Леру, которой ты отправлял приглашение не так давно. Некоторое время она будет нашей гостьей.
Молодой человек поклонился снова – изысканно и безупречно. Это в сочетании с его манерой держаться, внешним видом и общим впечатлением лишь подтверждало слова Лаужер-она о благородном происхождении его секретаря. Вивьен ответила наклоном головы, отчаянно надеясь, что держится столь же достойно.
– Для меня честь познакомиться с манихинге. – Голос у Ольве был такой же невозмутимый, как и лицо. – Мой господин возлагает большие надежды на вашу помощь. Если вам что-либо понадобится, обращайтесь ко мне.
– И поверьте, манихинге, – усмехнулся Лаужер-он, – единственное, чего на моей памяти не смог достать Ольве, – это пресловутая картина. Кстати, ее копия ждет нас в моем кабинете.
Посол кивнул своему секретарю, Вивьен на всякий случай улыбнулась и прошла в открывшиеся перед ними двери. Кабинет принца был, к удивлению девушки, слишком светлым. Она думала, ее приведут в темное помещение с давящей мебелью, бюстами известных деятелей Форевии и огромным письменным столом, на котором царит безупречный порядок. Пожалуй, из ожидаемого в реальность воплотилось только последнее. Стол действительно присутствовал. Монументальный и содержащийся с идеальной аккуратностью. Однако в остальном этот кабинет мало походил на логово врага, как рисовало его воображение девушки. Слишком много солнца из больших окон. Огромное пространство. Не слишком светлая, но и не темная мебель. Несколько картин с морскими пейзажами, какая-то карта на стене. А из портретов только тот, к которому Лаужер-он и вел Вивьен.
– Перед вами копия знаменитого портрета моей прародительницы Идореллы Маядскальской, возлюбленной бога Форева и основательницы Форевии, – будто на экскурсии произнес посол.
Девушка вгляделась в картину. Портрет тоже ее удивил. Во-первых, несмотря на то что он был написан несколько веков назад, техника казалась весьма современной. Некоторая небрежность штрихов каким-то невероятным образом воссоздавала внешность женщины до малейших деталей. Кое-где условно прорисованные, они давали простор воображению, не позволяя тем не менее двоякости восприятия. Вивьен также удивило то, что изображенная дама не была в годах. Когда говорят о прародительнице и основательнице страны, невольно представляется женщина, разменявшая не два-три десятка лет. С другой стороны, если вспомнить о пленившей даже бога красоте Идореллы, то видится, наоборот, девушка. С портрета же смотрела прекрасная дама, молодая и зрелая одновременно, но не юная и не пожилая.
– Сколько ей здесь лет? – не удержалась Вивьен.
– Никто не знает. – Лаужер-он с каким-то странным выражением смотрел на портрет. – Как будто у нее вовсе нет возраста. Мой прадед, верховный жрец Форевии, был одержим этим портретом и в частности вопросом о времени его написания. Но все созданные им комиссии так и не смогли ничего выяснить. Ни кто его написал, ни когда, ни при каких обстоятельствах.
Вивьен с еще большим интересом всмотрелась в картину.
– А вы уверены, что это копия? – уточнила она.
– Конечно. – Лаужер-он даже позволил себе фыркнуть. – Хотя написана она пару веков назад и невероятно точна. Но оригинал я узнаю из тысячи подделок.
– Я не очень разбираюсь в живописи, – произнесла Леру. – Чем же так отличается подлинник? Кроме, разумеется, неких магических свойств.
– Нет у него никаких магических свойств, – поморщился Лаужер-он. – Это божественная сила. Магия даже не может ее ощутить, однако проявления ее бесспорны. Что же касается вашего вопроса… в копии нет сияния. Кожа не сияет.
– Простите? – Картинка, нарисованная воображением Вивьен, не укладывалась ни в какие рамки.
– У вас есть зеркало, манихинге?
– Простите? – еще более недоуменно спросила девушка.
– Зеркало. Обычно у женщин всегда есть с собой карманное зеркальце.
– Да, конечно, – растерянно пробормотала хозяйка «Полезных чудес». Приоткрыла свой чемоданчик и достала из маленького кармашка требуемый предмет. – Вот… в смысле прошу вас.
Лаужер-он кивком поблагодарил, потом обошел девушку, встав позади нее. Леру запаниковала, когда ей не позволили повернуться, лишь властно приказали:
– Смотрите.
Посол держал зеркало прямо перед лицом Вивьен, слегка развернув ее к окну. Сейчас в зеркальце отражались перепуганные глаза хозяйки «Полезных чудес».
– Посмотрите на кожу, манихинге Леру, – произнес Лаужер-он. – Вот здесь особенно хорошо видно и тут. – Он провел пальцами около шеи девушки, чуть вниз к вырезу, но кожи не коснулся. Лишь один раз, вынудив ее чуть повернуть голову, чтобы был виден участок кожи у уха. – Вы еще очень молоды, манихинге, и у вас тоже есть это сияние, которое кожа более зрелых женщин утрачивает. Видите? Оно невероятно нежное и изысканное. Кожа Идореллы на портрете так же сияет. Я никогда не видел, чтобы кому-то удалось воспроизвести это сияние. Художники или не придают ему значения, или делают его более видимым, теряя в нежности и изысканности. Вряд ли вообще возможно его повторить. Это то, что называют очарованием жизни, противопоставляя его делу рук человеческих. – Мужчина наконец отстранился, делая шаг назад. Когда девушка, быстро развернувшись, оказалась к нему лицом, передал ей зеркальце. – Если вам все же посчастливится увидеть оригинал, а я возлагаю на это большие надежды, обратите внимание на эту особенность.
Вивьен молча кивнула. Ей хотелось поежиться или хотя бы передернуть плечами, и только правила приличия, а может, некоторые опасения останавливали девушку.
– Что вам потребуется для работы, манихинге? – каким-то иным, более отстраненным голосом спросил тем временем посол.
Леру помолчала. Больше всего она сейчас хотела сказать что-то вроде: «Свобода, родной дом и полное отсутствие вас в природе», однако приходилось мириться с обстоятельствами.
– Благодарю вас. Я начну с изучения материалов о портрете. Надеюсь, в книгах, которые вы мне обещали, есть подробное описание предмета? Я имею в виду описание холста, на котором портрет написан, красок и прочее.
– Мы представим вам все имеющиеся по этому вопросу труды. – Похоже, самого принца мало волновали детали. – Прошу вас.
Они вышли из кабинета, вновь оказавшись в приемной.
– Ольве отведет вас в предоставленную в ваше распоряжение комнату. По всем вопросам обращайтесь к нему.
Принц легким наклоном головы обозначил поклон и, передав Вивьен на руки своему секретарю, скрылся в кабинете.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13