Глава 12

В Ордене имелись и вполне живые солдаты, поскольку изделия нормально взаимодействовать с жителями этих мест не могли по определению. Ну то есть в Долинах под сенью Ордена к ним привыкли мало-помалу, но во всех остальных народ проявлял крайние степени панических реакций – от безрассудного бросания с дубьем до мгновенной седины в волосах и коричневых штанов. Ни о каких переговорах и речи быть не могло. Надо сказать, руководство Ордена умело пользовалось такими чувствами в отношении своих подопечных, порой посылая всего-навсего парочку киссах для очищения местности от всяких пришлых разбойников. Пришлых – потому что здешних давно повывели в самой жесткой форме, частью пустив на опыты, частью превратив в тех же киссах, мертвых солдат Ордена. А селяне отнюдь не стремились в леса, поскольку налоги некроманты установили вполне разумные, забирая всего три десятины вместо прежних пяти-шести. Вкупе с разрешением организованно участвовать в осенних ярмарках, где народ мог продать за звонкую монету излишки урожая, истреблением всяких насекомых-вредителей и показательным разгромом наезда сивазцев это привело к тому, что начал потихоньку тянуться люд с соседних шунств.

Хитрые некры не сплоховали и здесь, отдав этот вопрос в ведение сельских старост. Таким ходом они убивали сразу двух зайцев – саморегулировалась численность населения Долин, поскольку земля больше определенного количества прокормить не могла, и одновременно не возникало недовольства самими некромантами – в случае отказа весь негатив валился на головы старост. А последних уже дрючил Орден, жестко спрашивая за все упущения в работе. Поначалу дело шло туговато, привыкшие к совершенно другим отношениям селяне должный орднунг воспринимали медленно, кое-где за год пришлось сменить до десятка старост… Но потом народ оценил, новшества мало-помалу улеглись в крепких головах – и система заработала. О степени продуманности можно было судить по такому маленькому факту, как то, что все киссах в обязательном порядке носили закрытые шлемы или хотя бы прикрывали лица тканевыми масками, чтобы люди не встречали ненароком лица своих близких. Сколько усилий и времени потребовалось, чтобы народ согласился на налог костьми, Отто скромно умолчал, но из всяких оговорок я сделал вывод, что Ордену пришлось провести серьезную и длительную агитационно-пропагандистскую кампанию, чтобы конкретно залезть в мозги населению. В конце концов прагматичные селяне решили, что если даже после смерти можно послужить своим, то почему бы и нет?

Это стало возможным во многом еще и потому, что орденцы не стремились к роскоши, ели с деревянных тарелок и носили обычную одежду. Все доходы вкладывались в хорошее оружие, найм всяких ирригаторов и погодников, командировки на обучение, строительство запруд, мельниц, оборонительных сооружений и тому подобные вещи.

– Выходит, дело идет к войне, Отто?

– А почему ты так решил?

– Орден скоро исчерпает возможности внутреннего развития. Население достигнет максимальной численности, все доступные земли будут освоены, количество лесов начнет стремительно падать. Тогда придется либо переходить на новые источники энергии, либо подминать под себя новые территории. Думаю, вы уже запрещаете бесконтрольную рубку леса.

– Да, запрещаем. И сколько, по твоей оценке, у нас времени?

– Я недостаточно знаком с делами Ордена, так что могу сказать лишь с очень расплывчатым приближением. Думаю, лет пятнадцать. Потом придется либо воевать, либо перейти на обычное тихое прозябание. Сроки могут сильно смещаться в зависимости от разных факторов, например от того, есть ли в ваших Долинах уголь и производится ли уже электроэнергия.

Отто смерил меня задумчивым взглядом, от которого захотелось поежиться. Все-таки немец был гораздо старше, возраст всей четверки давно перевалил за сотню, а самый старший из них разменял вторую. Магический дар и особые отношения со Смертью обусловили подобное долголетие, практически заморозив внешний облик некромантов.

– Я в очередной раз убеждаюсь, что ты будешь ценным соратником… Знаешь, почему мы ведем политику активной скупки голов?

– Это легко понять. Вы спаянной четверкой можете эффективно руководить, но не в силах объять все, какими бы Цезарями ни были. Зато у Ордена вполне хватает денег, чтобы приглашать ученых и инженеров, в смысле магов, желательно вообще переезжать с семьями. Одновременно вы стараетесь избегать привлечения излишнего внимания и держитесь снаружи тихо и скромно, с соблюдением всех мер секретности, скорее всего, даже специально распускаете всякие слухи, а вот внутри развернулись на всю катушку. Думаю, ваши селяне пребывают в постоянном опупении от всяких непрерывных неслыханных нововведений. Скажем, одна-две добровольно-принудительные школы на каждую Долину, микроинститут для самых одаренных выпускников, травмпункты плюс одна больница, централизованное управление агрокомплексом, военный центр, центр маготехнических исследований, куда я собираюсь первым делом попасть… Да не смотри ты так, Отто! Я могу вычислить все это, потому что сам такой же. Никто из местных не сможет дойти и до десятой доли сказанного, а потому неизбежно обманется в оценке вашего потенциала.

– Хрм…

– Слушай, а огнестрел вы делаете? Секретные рудники есть? Химическая лаборатория? А гигантскую свастику высотой в километр в скалах уже высекли?

Тут Отто наконец не выдержал и заржал во все горло. Удивительно, как почти двухсотлетний некромант мог сохранить столько жизнерадостности и юношеской непосредственности. Наверное, это была своеобразная защита от прелестей своей работы и окружающего мира, чтобы окончательно не сойти с ума. Впрочем, я не обольщался: чтобы суметь выжить в двух войнах, у него должна была иметься и другая сторона натуры, с которой встречаться совершенно не хотелось.

– Свас…тику, ха-ха-ха-а-а… Гигантскую, во всю скалу-у… Убил, убил, Рэндом, наповал… ах-ха-а-а!..

Отсмеявшись, он хлопнул меня по плечу и сказал:

– Знаешь, это нужно видеть самому. Ты же хотел в центр некромагии попасть? Поехали!

Выехать удалось лишь через два дня, заполненных всякими неотложными делами до отказа. Нужно было успеть переделать массу дел – принять ограниченную клятву новых поселенцев, вручить воинам и кое-кому еще жетоны, ознакомить трех прибывших младших адептов с системой обороны замка, определить очередность контактов с расположенными на землях шунства селениями, перезнакомить со всеми Дарзин… Впрочем, с ней все стремились познакомиться сами.

В конце концов я плюнул на все, вызвал из Невестиного Кулака Билару и предложил ей должность управляющей замком. Они с Дарзин очень быстро сговорились и крепко взяли дела в свои цепкие загребущие ручки. Мне стало заранее жаль того казначея Ордена, который был теперь обречен на выбивание из него всех возможных монет и прочих плюшек. На следующий день со спокойной душой я отправился в путь в компании магистра Шютце и пятерки аран. Своего агро мне под седло любезно предоставил адепт Вентел, сам охотно оставшись в замке на развертывании. По-моему, охота большей частью происходила из желания находиться поближе к Даре – очень уж красноречивые взгляды бросал молодой некромант на девушку. Однако я не беспокоился по этому поводу, одна хитрющая шаловливая улыбка Дарзин все мне сказала. Полномочия по активации ключей обороны она давно получила, так что ничто более не мешало мне выезжать.

Ехать на костяном медведе оказалось на удивление комфортно. Немудрено – для себя делали. Совершенно иная, чем у лошади, походка, а также очень своеобразная конструкция седловины не давали стереть задницу. Всадник садился не на медведа, а в него. В самом прямом смысле – ноги погружались в специальные выемки на спине, а чуть позади в середине имелось неглубокое чашеобразное углубление с выростом-спинкой. Ха, я даже нашел ремни безопасности! Что сказать, орднунг… В итоге, над спиной мишки возвышался только торс всадника, примерно от пупка и выше. При езде возникало полное ощущение, что подо мною квадроцикл или, учитывая размеры медведа, скорее даже полноприводный внедорожник.

Неспешная на вид, чуть валкая походка агро на деле позволяла совершать огромные дневные переходы, ибо мишка был абсолютно неутомим, пока не иссякло питающее сердце. Остановки требовались только самим всадникам… или не требовались. Чертов некромант был столь же неутомим, как и его подопечные, и, похоже, решил доставить нас в Анклав как можно быстрее. В общем, за двое суток мы не остановились ни разу! Есть, пить и спать приходилось прямо в седле, благо все необходимое было прихвачено с собой, справлять нужду – тоже, уподобляясь каким-то некроджигитам. Когда я заматерился и заорал, что сейчас лопну, Отто ловко показал личным примером, как нужно это делать. Пришлось получить новый незабываемый опыт – сходить до ветру со спины мчащегося бронетранспортера. По-моему, сам магистр Шютце в пути вовсе не спал – когда бы я ни проснулся, всегда видел впереди его спину с бдительно крутящейся головой. Впереди и по сторонам мчались костяные пауки. Было холодно. Медвед нисколько не грел, имея температуру чуть выше окружающей среды, приходилось спасаться теплой одеждой и «ершиком» – специальной согревающей техникой напряжения мышц, медитациями о пустыне Сахара и стоическим терпением. Магистр же изредка прикладывался к стеклянной фляжке.

На третью ночь мы вышли на перевал Анклава. В самом начале он был целиком перегорожен громадной стеной с четырьмя бастионами, в середине виднелись небольшие по сравнению с ней ворота, к которым вел подъемный мост – да-да, перед стеной прямо в скале кем-то был выдолблен глубокий ров с отвесными стенками. Кажется, я знал, кто мог проделать подобную работу. Даже в темноте были заметны следы ожесточенных штурмов – выбоины, воронки и оплавленные проплешины в изобилии покрывали камень.

Маг что-то сделал, до меня донесся отзвук некого слабого магического действия, и впереди начала открываться калитка, расположенная сбоку от главных ворот. Вдруг Шютце досадливо мотнул головой, покосился на меня и сделал еще что-то, калитка немедленно захлопнулась. Очень быстро открылся, практически рухнул мост, и стали величественно открываться большие ворота. Они имели единственную створку, вернее, плиту, которая начала подниматься вверх на манер герсы, исчезая в толще надвратной надстройки. Из ворот вперед высыпали два десятка солдат, они быстро перебежали на эту сторону моста и рассыпались, изготовив копья и щиты. Тормозить мы не стали, некрос метнул с руки что-то вроде тусклого серого огонька, и солдаты немедленно взяли на караул. Из-за темноты я не смог толком разглядеть материал воротной плиты, но кроме камня, ничего иного доступного на ум не приходило. Сколько же она может весить? Проезжая под ней, оценил ее толщину, а также зафиксировал наличие наложенных на нее заклятий.

Вообще, после всех этих проколов я старался как можно больше пользоваться каналом магического восприятия, исправно ел джатос по часам и изо всех сил тренировал скручивающиеся в трубочку мозги, держа восприятие до последней возможности. Постепенно это приносило свои плоды, время, которое я мог выдержать с активным каналом, постепенно росло, и в дальнейшем я надеялся перейти на непрерывное восприятие, заимев постоянный дополнительный орган чувств. Текущий «осмотр» сооружения показал, что оно замагичено целиком, причем на совесть – да и странно было бы ожидать от ОПГ иного.

– Отто, как вы боретесь с непрошеными гостями? Всю границу ведь не перекроешь?

– Почему же? Мы работаем над этим. Собственно, мы завершили оборудование почти сорока процентов границы, правда, кусками, не сплошняком. Очень помогает недавнее изобретение магистра Грена – линейный вариант Печати Йегуса, обустройство заграждений теперь ведется значительно более высокими темпами. Но пока ты прав: бороться приходится непрерывно. Уж в этом деле нам есть чему поучить даже местных специалистов! Поднимаясь сюда, мы миновали три контрольные и две оборонительные линии, не считая всяких секретов и дозоров. – Он испытующе взглянул на меня.

– Вот как? Я заметил только одну контрольную и оборонительные…

– Неплохо. Я очень старался, – скромно сказал немец.

Я кивнул. Нашивка «Мастер-снайпер» на его рукаве говорила очень о многом. Она была полулегендарной – награжденных ею спецов можно было пересчитать по пальцам. Некоторые историки вообще сомневались в их существовании. Если шарфшютце, спецы со знаком третьей степени, были на слуху, были знамениты, то стрелков-мейстершютце не знал никто. Человек со столь громадным объемом весьма специфических навыков обладал доскональным знанием всех методов и приемов построения и преодоления любой обороны. Он был, пожалуй, идеальным кандидатом на подобную работу, поскольку мог смотреть на дело с точки зрения обеих сторон. Сомневаюсь, что мог бы обнаружить все подготовленные им сюрпризы. Собственно, я сомневался даже в том, что линий действительно пять, а не семь или девять.

Тем временем мы проехали длинный коридор в теле надвратной башни, герсу, еще одни ворота, на этот раз чуток поскромнее, и выехали во внутренний двор. Нас встретил свет! Двор был весьма велик, в этом месте горы на перевале чуть расходились, образуя вытянутую овальную площадку в несколько сот метров. Кто-то выровнял ее до совершенной гладкости и выдолбил в камне сеть небольших канавок для стока дождевых вод, отчего казалось, будто вся площадь замощена огромными каменными плитами. При наступлении холодов площадь залили водой, та застыла чистым прозрачным льдом, и площадь превратилась в гигантский каток, на котором резала коньками лед масса народу! По периметру через каждые десять метров стояли тонкие ровные каменные столбики, целиком пылавшие зеленым либо синим мягким огнем. Это придавало лицам катавшихся странно потусторонний оттенок, но, видимо, они к этому привыкли. Мимо нас с хохотом промчалась парочка девчонок с длинными косицами, следом за ними – сразу трое пареньков в одинаковой форменной одежде и с длинными кинжалами на поясах. Вообще, насколько я мог видеть, у каждого из окружающих, невзирая на пол и возраст, при себе что-то имелось. Статус? Возможно. Отметив, что нужно присмотреться, не встречу ли кого-нибудь безоружного, продолжил осмотр.

Впереди высилась еще одна стена, во всем подобная внешней, с аналогичными сооружениями и бездонным рвом, для безопасности обнесенным тонкой изящной стенкой. Всю глубину рва я разглядеть не смог и в очередной раз поразился затраченным на строительство усилиям. Мост был опущен, он тоже был снабжен перилами, складывающимися при подъеме, и по нему туда и сюда шли люди. На двух агро особого внимания не обращали, лишь провожали любопытными взглядами и сторонились, давая проезд, – да уважительно кивали магу, узнавая.

– Пользуется популярностью это место, я смотрю.

– А то! Здесь пятый по величине каток в Анклаве, вечерний – то есть освещенный, да еще можно со стен посмотреть. Там такие виды, как-нибудь днем глянешь. Закат, восход, снеговые шапки… Красота! У детей вчера каникулы начались, вот и отрываются, некоторые даже домой не ездили, сразу сюда. Видишь – во-он там, с карниза мостик идет, выпуклый такой? Это мост Влюбленных – все, кто свадьбу играет в ближних Долинах, обязательно сюда ездят. Если парню удается перенести девицу на руках через него, то считается, что брак будет крепким.

Я присмотрелся: по ажурному, словно парящему в воздухе узкому мостику с резными перилами как раз шел юноша с девушкой на руках. Внезапно ноги не удержали его, и он грохнулся на пятую точку. Девушка с кошачьей ловкостью успела ухватиться за перила и не упала, а стоявшая у входа на мостик компания разразилась громким смехом. Сконфуженный юноша поспешил подняться, однако дальше не пошел, а вернулся обратно. В чем же дело? А-а, вот оно как. Весь мостик был покрыт сверкающим скользким льдом, да еще и ощутимо горбился в середине, отчего переход через него без опоры на перила был делом весьма трудным, а уж с красавицей в охапку… Интересно придумали!

– Это они так задружить пробуют, кто сдюжит – с тем девчонка и ходит, – добавил улыбающийся маг. – А летом и осенью здесь ярмарка идет, вся площадь бывает занята. К нам есть прямой тракт снизу, мы на него практически перед перевалом вышли. Здесь и торгуем, дальше никого не пускаем. Сейчас, правда, из-за этих швайне корзон все гораздо хуже, но мы кое-чем их удивим вскорости…

Последние слова прозвучали весьма зловеще, но заострять внимание на них я не стал, полагая, что скоро все увижу собственными глазами. Мы миновали вторую стену без всяких проволочек, присутствие одного из высших иерархов ОПГ всюду давало зеленый свет. Впрочем, орднунг тоже присутствовал – нас не пропускали, пока Отто не демонстрировал серый огонек. Вероятно, это была своего рода проверка документов, потому что огонек содержал некромагию в виде чистого «М-3». Повторить, подделать такую штуку я бы не смог. Или нет? Я задумался. А ведь и правда, ни разу еще не пробовал как-то видоизменить свою магию, превратить ее из безликого «М» в какое-нибудь «М-2» или «М-5». Или наоборот, сделать одно из заклятий, специфичных для определенной магии, «запитав» его именно что простым «М». Ну-ка, ну-ка… Огонек ведь довольно просто устроен, пара сотен маквов – полная ерунда для меня, привыкшего запоминать чудовищные массивы замковых последовательностей.

И-и раз! Все получилось с первого раза – на левой ладони вспух малюсенький клубочек серого пламени, совершенно не дающего тепла и лишь чуть-чуть света. Я пораженно уставился на него, не замечая, что Отто резко тормознул медведов и тоже неотрывно смотрит на огонек.

– Похоже, вашего полку прибыло, герр Шютце, – хрипло произнес я.

– Очевидно, это так, – согласился некромант. – Планы меняются. Для меня. Я сейчас закину тебя в гости к одной уважаемой фрау, отсыпайся, а вечером нас примет глава Ордена, магистр Стаб. – С этими словами он вновь пришпорил наших костяных мишек, которые молча прянули вперед под скрежет пробуксовывающих когтей.

С чистого неба безмятежно светили звезды, по сторонам громоздились горы, над которыми уже взметнулись первые бледные персты подступающей зари, а внизу вольно раскинулась огромная долина, расчерченная прямоугольниками полей. Посредине текла неширокая извилистая река, оканчиваясь треугольным озером в конце долины, а на дальнем берегу у самых гор стояли многочисленные дома то ли крупного селения, то ли небольшого города. Именно туда мы и направились.

Что-то мешало. Нет, не то чтобы мешало, скорее не давало больше спать. Я с чувством потянулся всем телом, ощутил чистой кожей хрустящие простыни и прикосновение легкого одеяла. Это было истинным наслаждением после двухсуточной гонки. Прямо в глаз из-за шторы били лучи багрово-красного заходящего солнца, а из-за двери сочились соблазнительные запахи жареного мяса. Пришлось вставать, поскольку истосковавшийся желудок громко заявил о себе. Поискав глазами свою одежду, ничего не обнаружил. Тут же вспомнил, что утром во время помывки сам же и отдал ее хозяйке дома, наверняка где-то сохнет. Нашел толстый халат и теплые тапочки, одел. Или надел? Точно, надел. Сто двадцать семь на триста пятьдесят два? Эмм… Неохотно, со скрипом и скрежетом спящий еще мозг разгонялся. Сорок четыре… э-э… семьсот четыре.

– Добрый вечер, герр Торр! – раздалось от плиты.

Высокая полнотелая женщина увлеченно священнодействовала возле нее, успевая одной рукой переворачивать шкварчащее мясо, второй резать лук на прозрачные тонкие пластинки, третьей мешать какое-то аппетитно-густое бело-коричневое варево. То есть рук-то у нее было две, но действовала она ими так ловко, что едва ли не раздваивалась у меня в глазах. Тр-р-р-р-р – это очередная луковица превратилась в эфемерные полукружия и была немедленно спихнута в жаркие объятия раскаленного масла.

– Добрый вечер, дина Хатари. Чем это так вкусно пахнет?

– Вот варю козленка в молоке матери его, по рецепту самого герра Шютце. А это стейки годовалого лайде, очень нежные. Вам как приготовить?

– Без крови, прожарьте получше, дина, – с трудом удержал я спокойное выражение на лице.

В скором времени передо мной на стол опустилась большая тарелка и еще парочка поменьше, на одной из которых лежали толстые золотистые ломти хлеба. Втянув ноздрями дивные запахи, я обратился к присевшей напротив женщине:

– Только не говорите мне, что их едят с квасным хлебом!

– Конечно, герр Шютце очень любит большие бутерброды – стейк с кровью на ломте. Как вы догадались?

Я грустно улыбнулся. Немец ни в чем не изменял себе и по сей день.

Хатари присоединилась к ужину, и мы в блаженной тишине работали челюстями, пока снаружи не раздался стук копыт. Вошедший оказался очень молодым юношей, даже мальчишкой – только на этом мальчишке была знакомая серо-коричневая форма и короткий обоюдоострый кинжал у пояса.

– Добрый вечер, герр и дина, – ломающимся баском произнес он. – Я Филар Неко, кадет седьмого курса. Магистр Стаб приказал сообщить, что будет рад видеть тебя, герр Торр, в резиденции Ордена.

– Хорошо. Покажешь дорогу?

– Конечно, для этого я здесь.

А кадет был непрост. Я ощутил ауру, присущую магу, только еще легкую, не очень развитую. Со временем парень обещал вырасти в полноценного… гм, кого же? В его ауре крутились типично некромантское «М-3» и еще «М-4». Что-то знакомое ведь… Стоп! Это же… Он что – некромант-световик? Вот это находка! Вот это сюрприз для ОСО будет! Подготовить его как следует и заслать к светлякам. Обладая всеми возможностями и влиянием Ордена, он имеет все шансы в будущем занять немалый пост, а то и… стать примасом. Ха! Все равно, как если бы папой римским стал Аллах акбар – в том мире, откуда меня вышиб танковый снаряд. Надо полагать, это знак доверия, оказываемый главой некросов. Вообще-то этого парня должны опекать так плотно, что и муха не пролетит без сканирования сетчатки глаз, так что аванс серьезный. Учту.

– Филар, ты знаешь о своих способностях?

Парень чуть помедлил с ответом, явно выбирая нейтральный вариант:

– Знаю. У нас принято как можно раньше определять склонность Дара, герр Торр.

– Везде принято. Я имею в виду вторую грань твоего Дара.

Он ожидаемо дернулся:

– Я не должен говорить об этом.

– Не волнуйся, я просто вижу, каков он, потому могу судить о твоей будущей судьбе. Думаю, ты имеешь что-то против светляков, не так ли?

Глаза мальчишки потемнели.

– Они убили… кое-кого. – И он замолчал, всем видом давая понять, что не желает распространяться дальше. Впрочем, живой разум быстро переключился на другую тему: – А как ты видишь, герр Торр? Мой Дар ведь совсем еще не сформирован, редко кто может так сразу сказать, а еще меня сразу начали учить контролю. Вообще-то я закрываюсь все время… – Тут он задумчиво покосился на меня, генерируя какие-то ужасные подозрения. – Ты маг Разума! – обвиняюще ткнул он пальцем.

Я ухмыльнулся и создал серый клубок, на этот раз довольно большой, примерно с мяч для пинача. Парень очень удивился – и снова задумался.

– Не гоняй масло зря, говорю же – я просто ощущаю твою магию. Это мой Дар.

Беспроигрышное заявление насчет Дара оправдалось, Филар расслабился. Эх, парень, а вот магистр Шютце наверняка сделал бы зарубку в памяти. Ладно, просто так тебя в огонь не кинут, научишься еще.

Резиденция некромантского Ордена располагалась в разветвленной тоннельной сети глубоко в толще гор. Входные ворота были оформлены очень просто и утилитарно, квадратный портал со здоровенной деревянной створкой и непременной охраной при нем в виде пары киссах. Потом шла очень плотно притертая, практически герметичная каменная дверь, все так же сдвигающаяся вбок, а за ней открылся довольно широкий коридор со сводчатым потолком и ровным полом, через пару десятков шагов он поворачивал под прямым углом, притом в стене впереди обнаружилось несколько бойниц, державших под контролем все ограниченное пространство. Такие же бойницы имелись в потолке и кое-где в стенах. Второй поворот, третий… Здесь поработал не стесненный в средствах параноик. Филар проводил нас мимо контроля, создавая хитро вывернутые некроопознавалки, а я старательно запоминал их. Дело в общем-то бесполезное, поскольку они явно все время меняются, ну да все равно могут пригодиться. Пару раз нас окатило чем-то сканирующим – по крайней мере, именно так я интерпретировал возникшие ощущения. Потом пошли просто коридоры и вырубленные в скале помещения, порой весьма большие. Чувствовался ток воздуха – где-то была хорошая вентиляция. Несколько раз заметил тонкие параллельные щели на потолке и стенах – проектировщик подумал и об аварийных перегородках. Воздух, кстати, был еще тот – сомневаюсь, чтобы какой-нибудь воздушник ниже Высоких магов мог им управлять. Уж не знаю, как у них это получилось, но воздух был мертв. «М-2» воздуха было полностью вытеснено и заменено на «М-3», что оставляло его пригодным для дыхания, – но и только. С камнем вокруг была проделана аналогичная операция.

Проходя мимо очередного зала, я углядел краем глаза высокую человекообразную фигуру в белом тренировочном одеянии, в канале магвосприятия едва ли не полностью состоящую из мириадов некромагических маквов. Фигура выглядела как оживший манекен – безглазое гладкое лицо, лишенное каких-либо индивидуальных черт, голый череп, бледно-белая кожа и довольно толстые конечности, гнущиеся в самых неожиданных местах. Фигура молча боролась, причем не с кем-нибудь, а с агро – и было похоже, что успех полностью на ее стороне. Бедный медвед то и дело летал в различных направлених, порой даже не успевая извернуться, чтобы приземлиться на ноги. В полной тишине, не нарушаемой даже дыханием противников, слышался только периодический грохот от очередного падения костяного медведа. Я оценил силу, потребную для таких трюков, и категорически возжелал никогда не встретиться с таким субъектом в ближнем бою. А его скорость! А произвольно меняющие длину конечности! Похоже, суставы у него все-таки имелись, но располагались на телескопически раскладывающихся костях – если, конечно, это были кости, а не какие-нибудь трубы. Заметив интерес, мой провожатый приостановился и сказал:

– Косец, изделие четвертого класса опасности. Перспективная улучшенная модель.

– Это – косец? Это же самый настоящий песец!

Впрочем, игра слов до него не дошла, так что мы просто двинулись дальше. Все когда-нибудь кончается, вот и мы после небольшого путешествия на несколько уровней ниже добрались наконец до берлоги главного медведя. Или медведей, поскольку магистры-попаданцы присутствовали в полном составе. Вежливо поблагодарив и отпустив кадета, Отто движением руки пригласил садиться.

Очень удобные стулья из омертвленного дерева, один из которых принял мое седалище, длинный овальный стол, полностью заваленный картами, свитками, кожами и прочими тугаментами. На стенах еще карты, какие-то графики, в массивных шкафах – ряды книг, причем нормальных, а не тех неподъемных фолиантов, что преобладали в местных библиотеках. На полу – ворсистые ковры, пара весьма искусно написанных картин на свободных стенах – яркое солнце, цветущая зеленая долина, искристый водопад… Не окна наружу, конечно, но тоже хорошо компенсирует ощущение сплошного камня. Неизбежный сводчатый потолок – настоящее произведение искусства. На нем нарисовано небо с плывущими облаками. Каждое облако было выписано индивидуально и намекало то на лисью мордочку, то на лист клевера, то на прекрасный женский профиль…

– Ну как, Рэндом, заметил свастику? – отвлек меня Отто от созерцания обстановки кабинета.

– А то! Не километр, конечно, но тоже неплохо. Гордо и со значением.

У входа в подземелье имелась трехметровая каменная пирамидка, увенчанная имперским бронзовым орлом, который, как и положено, держал в лапах упомянутый хакенкройц. Глубоко врезанные в камень стилизованные буквы складывались в надпись «Reich wird nie kapitulieren! Der Tod – nicht das Hindernis!», что переводилось примерно как «Империя не сдается. Смерть – не препятствие».

– Представляю тебе руководство Ордена Птиц Гермеса. Магистр Вальтер Грен, – коротко кивнул мне сухой поджарый мужчина с белоснежными висками, очень похожий на канцлера Денница.

– Магистр Йоахим Панцер. – Им оказался плотный здоровяк с азартно горящим взглядом, мясистым носом, глубоко посаженными глазами и плотно сжатым большим ртом.

– И магистр Вернер Стаб, глава Ордена.

Самой большой шишкой здесь был невысокого роста человек лет шестидесяти на вид, с благообразным лицом и живыми синими глазами. Его ауры я не ощущал, в отличие от всех остальных. В свою очередь поклонившись всем разом, я хотел было для приличия представиться, но Отто опередил:

– Рэндом, шун Торр. Маг пока неизвестного ранга со способностью к некромантии. Иные грани его таланта мы узнаем, когда он пройдет через ученический ритуал. Самое главное – Рэндом практически наш земляк.

Грен и Панцер одновременно подскочили.

– Доннерветтер!

М-да… Шютце, Грен, Панцер и Стаб – полный набор. Похоже, это такие же «имена», как и мое. Мы беседовали едва ли не всю ночь, неохотно прервавшись на совершение клятвы, лишь когда горизонт ощутимо посветлел, но и тогда разошлись отнюдь не спать. Вернер с Вальтером заявили, что ложиться уже бесполезно, и остались работать в кабинете, Отто помчался с инспекцией на какую-то заставу, где произошло очередное ЧП, а меня утащил в свои лаборатории перевозбужденный Йоахим, магистр Панцер. Он в Ордене отвечал за координацию процесса разработки вооружений.

Ну что сказать – сумрачный тевтонский гений во всей красе. Еще во время путешествия на мишке я задался вопросом, нельзя ли логически развить концепцию и соорудить на заказ мишку размерчиком побольше, с полностью закрытой удобной кабиной, в виде танка. Так вот, полностью оправдывая свой псевдоним, магистр Панцер такой танк сделал!

Сороковые годы… Время расцвета веры людей во всемогущество науки. Человечество ломилось во все доступные и недоступные среды – и стоило кому-нибудь просунуть туда хоть палец, как через пару лет там уже стаями носились огромные механизмы. Линкоры, подводные лодки, бомбардировщики, танки… Царство экстенсивного подхода. Броня потолще, пушка побольше, гусеницы поширше. С учетом же присущего тевтонам угловатого дизайна…

В общем, за основу был взят уже хорошо апробированный медвед и пропорционально увеличен в размерах, седло превратилось в одноместную кабину, размещенную в торсе, несколько изменилась конструкция лап – во-первых, их стало шесть, во-вторых, они теперь отходили от корпуса не вниз, а на манер аран – в стороны, так что общая высота ягера увеличилась лишь на треть. Забронирован он был по самое не хочу и на атаки созданий вроде обычных медведов мог практически не обращать внимания. На территориях Ордена имелись большие запасы железной руды, так что некросы могли не особо стесняться в использовании крайне дорогостоящих по обычным здешним меркам материалов. Ягер нес на внешних костяных щитках прикрепленные на гужонах стальные, за счет чего по бронезащите не уступал иному бронетранспортеру. На глаз я оценил их толщину примерно в сантиметр. Гибкостью корпуса пришлось пожертвовать, подвижные у агро кости были срощены воедино, что зато дало возможность одеть весь корпус в стальную кирасу, составленную из двух деталей – верхней и нижней. Детали соединялись на боках внахлест при помощи болтов, и при наличии времени их можно было разъединить, скажем, для полевого ремонта. Кстати, по одному этому созданию можно было судить о громадной работе, проделанной Орденом за эти десятилетия, и настоящем технологическом рывке. Варка неплохой стали в полупромышленных количествах – раз. Резьбовый крепеж, что еще круче, – два. Детали двойной кривизны из броневой стали – три. Вооружение – четыре. О нем нужно рассказать отдельно.

Основным вооружением являлась самая настоящая пушка, установленная вместо головы и шеи. Вся передняя часть корпуса ягера была скошена на манер носа танка, вернее, самоходки, и из верхней лобовой детали торчал тонкостенный нарезной ствол. До высот вроде «восемь-восемь» или PaK 44 пушка, разумеется, недотягивала, но все же являлась грозным и очень опасным оружием. Как объяснил магистр Панцер, первоначально рассматривались варианты установки разнообразных атакующих магических артефактов, но крайне сложная тактика их применения требовала квалифицированного пользователя, зачастую обязательно мага. Ведь всякие «лезвия ветра» практически ничего не могли сделать воздушнику, пироэффекты – огневику, а «каменные копья» – земляному магу. А если противник – двуталант? Или вовсе три-? Пусть и редко, но такие уникумы встречались. А вот пятикилограммовый снаряд – болванка омертвленного металла, да с начинкой в виде кристалла шеелита, под завязку накачанного заклинаниями на основе силы Смерти… О-о, такой гостинец заставлял попотеть любого магистра и с гарантией разрывал всех, кто ниже рангом. Эффектором метательного устройства служила толстая шеелитовая шайба, установленная со стороны казенной части, а также кольца из того же материала, в определенной хитрой последовательности располагающиеся по длине ствола, – в них находилось доведенное до максимальной мощности общемагическое заклинание толчка. То самое, которым я двигал яблоки, а маги помощнее могли трясти деревья.

Это было живое… кгхм, мертвое свидетельство пользы свежего взгляда. Обычно маги не заморачивались отработкой детского толчка, а по мере обучения спешили перейти к заклинаниям уровнем выше, действующим более изощренно и эффектно. Немцы же стремились создать аналоги знакомых им вооружений, применяя для этого любые подходящие способы, и простой толчок подошел им как нельзя лучше. Разве что пришлось хорошенько помучиться с усилением заклинания до приемлемых величин.

Противооткатных приспособлений не имелось, пушка была жестко закреплена и составляла с телом ягера единое целое, передавая весь импульс отдачи на корпус. Наведение также осуществлялось всем телом, благо лапы – не гусеницы и могли быстро поднимать и прятать корпус за препятствие. Рассчитанный на ведение боя в гористой местности ягер мог стрелять даже под большими углами вверх и вниз, сгибая и разгибая нужные пары конечностей, а то и вовсе становясь на задние лапы – или, наоборот, цепляясь ими за камень и свешиваясь со скалы. Прицелом служили четыре крупных черных глаза, два по обеим сторонам от ствола, два в специальных рожках сверху, похожих на гибрид стереотрубы с дальномером. Собственно, аналогом этих устройств они и являлись. Еще шесть глаз, рассыпанных по телу, отвечали за круговой обзор.

Питание пушки осуществлялось из снарядного бункера, расположенного в задней части, – ствол на самом деле было довольно длинным, он проходил под хребтом почти через все тело ягера. В вопросе боепитания, кстати, некросы переплюнули даже Империю. Миомерные перистальтические приводы, разработанные по итогам исследований эльфийских тварей, только-только начинали испытываться – а здесь они уже исправно подавали снаряды к пушке. За счет этого ягер мог стрелять в любом положении, хоть повиснув вниз головой, – подача от этого не нарушалась. Пополнение боекомплекта из шестидесяти снарядов осуществлялось довольно любопытным способом: при помощи черенка пехотной лопатки их засовывали, гм, под хвост – там имелся специальный сфинктер, в походном положении закрывающийся широким бронированным хвостиком.

Питающее сердце располагалось в передней трети торса, для дозаправки впереди-снизу имелась небольшая пасть. Собственным интеллектом ягер похвастаться не мог, ему требовался оператор. Последний попадал на свое место снизу, через люк в средней части корпуса. Оператором мог быть далеко не каждый, управление осуществлялось контактно-телепатическим способом, поэтому требовался хотя бы слабенький дар к некромагии, и хорошо развитые мозги, способные справиться, например, с невообразимым ощущением обзора сразу десятью глазами.

В целом, ознакомившись с проектом, я нашел его достаточно проработанным и смертоспособным. Конечно, практически полностью переработанная конструкция уже мало напоминала прежнего медведа и более походила на таракана-переростка, однако заложенные в ней решения имели огромные возможности модернизации. Еще удивил ряд деталей, не замеченных при первом осмотре, и я поспешил спросить о них у самого Йоахима.

– Что? А-а, миомеры… Это шедевр мейстры Данки, нашей оберарц… ну, главного целителя. Да, они почти живые. А ты как думал? У нас же не одни некроманты рождаются, хотя они и преобладают. В Долинах живут тысячи людей, постоянно появляются дети с самыми разными дарами. Всех спасти мы не можем, шайссе, но в целом процент выживаемости одаренных у нас выше. Не зря же столько сил потратили на налаживание контактов с прежним Торром. Откуда у нас джатос и шеелит? Вот именно! А, да, Рэндом, у тебя есть замечания по проекту? Может, заметил что-нибудь, что стоит улучшить?

– Так сразу и не скажу, это надо порулить им хоть сколько-то. Несколько уязвимых мест заметил – это глаза, стыки конечностей с корпусом, пасть, подхвостье. Есть вопросы по технологичности изготовления. Зачем на щитках шипы? Приваривать их на броневую сталь очень муторно, долго и дорого, а при своей массе ягер и без них раздавит любого.

– Они несколько повышают защиту от ударов зачарованным оружием и эффективность в ближнем бою. Они обязательно нужны.

– Гм, не хотелось бы задеть тебя, Йоахим, но мне тут видится системная ошибка в подходе. Это чисто в духе Рейха – создавать вундерваффе, ограниченное число крайне мощных, эффективных и дорогостоящих единиц, в то время как секрет победы заключается, наоборот, в создании массы самых простых более-менее опасных изделий. Лучше сделать три выстрела десятью орудиями, чем шесть – пятью.

Немец задумался, а я решил добавить жару:

– Стопроцентное качество обычно означает двукратные расходы времени и ресурсов. При этом можно выпустить в шесть раз больше продукции, если ограничиться двадцатипроцентным качеством.

Что-то я чересчур загнул – вон как магистр смотрит.

– Смотри, кираса сделана гигантским прессом одной деталью двойной кривизны. Для закалки нужна соответствующих размеров печь. Это неимоверные капитальные расходы на технологическую оснастку, это время на строительство. А можно по-быстрому склепать угловато-коробчатые формы из более мелких плоских щитков, которые могут ковать даже отдельные кузнецы в своих кузнях. Для них гораздо легче наладить поточное производство. Не пресс, а штамп, например, или вообще литье. Да, такая броня неизбежно будет хуже, в ней будут щели, куда враг может поразить изделие, но, во-первых, все равно это страшный геморрой – в бою точно попасть в малюсенькую щелку, а во-вторых, вместо одного убер-ягера в строю будут стоять пять простых.

– Что-то в этом есть, хотя твои слова полностью противоречат самому духу нашей конструкторской школы. Но я обещаю подумать над этим.

– Слушай, а здесь умеет кто-нибудь копировать заклинания? Если вместо пушки присобачить некоторым ягерам мой пронзающий луч, может выйти весьма занятно.

– Пронзающий луч? – оживился магистр. – Что-то такое Отто рассказывал, но я тогда был сильно занят. Продемонстрируешь?

– В какую сторону тут ничего нет?

– Гм. Туда.

Н-да! Знакомое чувство опустошения в груди, а Панцер с озадаченным видом смотрит в дырку в стене. Где-то в неимоверной дали светится крохотная точка – заклятие выбралось на свежий воздух. Постепенно, по мере осмысления произошедшего, лицо немца приобретает весьма нехорошее выражение. Этакий плотоядно-предвкушающий взгляд фанатика от оружейных дел. Ой, тля-а, кажется, я попал. Довыпендривался!

Вырваться из цепких лап магистра я смог только часов через десять. Двужильный некромант кликнул подчиненных, тут же набежала масса народу, меня начали крутить, вертеть, засунули последовательно в двадцать или тридцать разных исследовательских артефактов и вообще едва не разобрали на запчасти. Одной только крови чуть не пол-литра выкачали. За это время мне пришлось создать аж шесть лучей, что вымотало неимоверно, при этом из-за неудачно выбранных направлений трасс что-то там взорвалось, что-то затопило, активировалась общая защита резиденции – ужасное, кстати, зрелище, никому не пожелаю попасть под этот каток, – и в конце концов магистра вежливо попросили прекратить бардак.

Но разве можно утихомирить впавшего в буйство исследователя? Тут я слегка подсуетился, кинул мысль, и уже через пару часов мы выезжали обратно в замок – магистр Панцер решил временно перенести туда свой исследовательский центр. В течение двух-трех дней следом должна была выехать остальная братия, тяжело нагруженная багажом в виде разобранных установок, библиотеки, расходных материалов и тому подобного и крупного отряда охраны для всего этого, причем не только в пути, но и в самом замке. Поскольку Йоахим же был назначен моим наставником, а я все-таки был нужен в замке, всех такое решение удовлетворило. Жаль, не удалось осмотреть долины Анклава – там была масса интересных и красивых мест. Ну да ладно, в следующий раз приеду и Дару с собой прихвачу, пусть порадуется.

– Ну сколько можно уже! Смотри, из Потока Госпожи энергия тянется ко мне в ауру по этому вот каналу. Сейчас мой резерв полон, и я могу потратить его на создание какого-нибудь заклятия, вот хотя бы этого.

Ш-ш-ш… – с тихим шорохом из ладони магистра метнулась серая лента, довольно быстро отлетела на полкилометра и превратилась там в плоское облачко над верхушками деревьев. Из облака полетела вниз серая пелена мелких капель, и деревья на площади около гектара стали заваливаться, их стволы, а также кустарник подлеска и трава на глазах чернели, серели и распадались какими-то хлопьями и бурой жижей.

– «Дождь праха» – довольно мощное площадное заклятие, я истратил на него больше половины резерва. Посмотри на мою ауру – видишь?

Я не видел. В этом заключалась вся проблема. Когда магистр начал меня учить, очень быстро выяснилось, что магическая система некромантов кардинально отличалась от моей. То есть совсем, полностью, абсолютно отличалась. Я просто не мог соотнести то, что ощущал, с тем, что Панцер подразумевал под «свить оранжевую нить Силы в такой-то перекрестный узор». Или того хуже – «вчувствоваться в процесс умирания этой птицы и на вдохе вобрать в себя энергию ее смерти». Слова «резерв», «нить», «узор» ничего не значили. Когда же я попытался объяснить магистру собственное видение магических процессов, то уже у него шарики стали заезжать за ролики.

– Как ты вообще можешь думать таким способом? Это же противоестественно!

Я лишь вздыхал. Ко времени попадания немцев информатику еще не придумали, а уж работа с сознанием оставалась уделом тайных обществ и сект. Кроме того, похоже, что я действительно ощущаю совсем не то, что остальные. Где мой миелофон?

Пытаясь тупо в лоб воспроизводить те процессы, что сопровождали создание заклятия некромантом, я на выходе получал весьма странные результаты. Скажем, трупик мышки поднялся, – но при этом контроль почему-то привязался к магистру, хотя заклятие делал я. Там что, личный идентификатор мага присутствовал? Прямо-таки украденные победы. Или это – попытался наложить точно такое же заклятие, только не на мышь, а на пустое место. Место располагалось на сырой земле, и она вспучилась пятиметровой земляной МЫШЬЮ. Я при этом потерял сознание и день отлеживался в страшном упадке сил, а магистр долгих два часа пытался вернуть МЫШЬ обратно в ямку. Она не обращала на потуги Панцера ровным счетом никакого внимания, пока тот не использовал кристалл-накопитель. Только тогда эта штука рассыпалась горкой земли. После этого магистр каждое занятие-эксперимент начинал с фразы: «Первое правило некроманта…», а я подхватывал: «…не поднимай того, что не в силах самостоятельно упокоить».

– Мастер, у меня к тебе небольшая просьба. Ты мог бы показывать свои приемы… э-э, без одежды?

– Что-о? Ты что, извращенец? Да я тебя сейчас этой деревяшкой располовиню! – И могучий мужчина с тренировочным мечом в руке каплей ртути скользнул в моем направлении. Пришлось запрыгнуть на потолочную балку и продолжать увещевания уже оттуда:

– Какой, на фиг, извращенец? Я должен увидеть, как именно двигаются твои мышцы! А что можно разглядеть под этим мешком, который ты на себя напялил?

Бам-м-м! А что, человек правда может так прыгать? Обязательно учту это в следующих схватках… если выживу сейчас.

– Да не интересует меня твоя задница! Меня твои мышцы привлекают! – Блин, это я неудачно выразился. Совсем неудачно.

Бам-м-м! Бам-м-м! Бам-м-м! А балка-то, оказывается, совсем маленькая и узкая, особенно когда тебя пытается разрубить мастер меча.

– А НУ СТОЯТЬ!

Оп-па, я что, новый фокус выучил? Кажется, можно орать, добавляя чуточку магии к силе голосовых связок. И снова ничего не понимаю. Пора, пора завязывать с постижением явно рациональной магии иррациональными методами. Нужно поставить это дело на нормальную основу – создать мощный комп для обсчета модели, завести десяток лаборантов и могучую кучку исследовательских инструментов. Ага, а как создать комп? Общий принцип-то мне известен, но ведь были и другие направления – тернарная логика, например. Что лучше? Стоп, есть же кресло! В нем наверняка имеется что-то считающее – возможно, его удастся приспособить для своих нужд. А еще у меня есть незадействованные мозги, новенькие, как с иголочки. Там тоже надо бы пошарить… Ладно, мастер очухался, продолжим.

– Ну что, оклемался? Послушай, мастер Горк, мне это нужно для дела. Вот увидишь, мое обучение сильно ускорится. Чего ты стесняешься? Ты что, в бане с мужиками ни разу не мылся? Ну хочешь, я тоже голым буду тренироваться? – Тьфу ты, опять лажанулся.

– Иди… на хрен, – раздельно прохрипел пытающийся подняться мечник.

Коренной горец, он был силен, как барс, и крепок, как камень, и большинство долинников числил изнеженными слабаками. Вот она, относительность стандартов! Ведь почти любой долинник даст фору равниннику, хотя бы за счет двух-трех километров высоты над уровнем моря и соответствующей адаптации организма. Горк уважал немцев, считался с пограничниками и замечал некоторых воинов, все остальные для него проходили по разряду кого-то вроде медуз – и пользы нет, и трогать противно.

– Горк, сделай, как он говорит, – раздалось от входа в зал.

Магистр Панцер, собственной персоной – ну кто бы сомневался. Некромант обладал кипучей, поистине беспредельной энергией. В первый же день он успел облазить большую часть замка, пару раз едва не сгорев в рамках, качественно промотивировал весь персонал, что приводил замок в нормальное состояние, и даже сбегал провести какие-то исследования Печати.

– Магистр, но это… – Не договорив, горец сник под взглядом некроса и в конце концов кивнул. – Но только пусть попробует что-нибудь вякнуть про меня остальным!

– Ни-ког-да! – торжественно произнес я, прижав руку к сердцу и мучительно пытаясь сохранить серьезное выражение лица.

Дело пошло. Весь этот цирк нужен был затем, чтобы применить в процессе обучения имевшийся важный козырь – гипермнезию. Мне совсем не улыбалось десяток лет потратить для того, чтобы подняться до уровня левой пятки мастера Горка. Нет уж, время – сила. Теперь, когда он проводил занятия лишь с маленьким кусочком ткани на чреслах, я мог схватывать не только траекторию самого движения или приема, но и мельчайшие нюансы работы мышц мастера в ходе выполнения. Разумеется, даже при одинаковом росте его телосложение сильно отличалось от моего: Горк был куда массивнее меня, но по физической силе я его превосходил, так что адаптировать считаные рисунки мышечных напряжений под себя мне было довольно легко. Еще у него была на удивление хорошая растяжка, при такой мускулатуре не иметь никаких зажатостей и ограничения амплитуды движений – просто удивительно. Он и впрямь являлся настоящим мастером.

Базовые движения я освоил уже на второй день, самым сложным оказалось понять работу ног – они двигались совсем иначе, чем было привычно мне. В ходе тренировок по большей части напрягались не мышцы, а мозги, причем так, что едва не закипали. При помощи сверхзапоминания я срисовывал весь комплекс движений тела, а перед сном и даже во сне проводил так называемую идеомоторную тренировку – основной инструмент работы ученика над собой: множество раз при полной концентрации мысленно прогонял запомненные приемы и связки, причем применительно к особенностям строения своего тела, чтобы усвоить материал максимально полно. Как известно, для надежного закрепления приема его нужно повторить не менее пяти-семи тысяч раз – так вот при помощи этих специальных техник и ожесточенной работы ума удавалось сократить количество повторений на порядок!

К концу недели я смог составить подробную карту поправочных коэффициентов, учтя все отличия телосложения мастера от моего. Например, у него не было третьей малоберцовой мышцы, тогда как у меня она была хорошо развита, также несколько отличались места крепления сухожилий других малоберцовых – и не только – мышц… И так далее. Теперь демонстрируемые движения можно было перенимать еще быстрее, «просто» накладывая известную карту поправок и получая на выходе почти готовый шаблон движения. Почти, потому что кроме чисто кинематических моментов любое действие человека несет и отпечаток его психики – эмоционального состояния, намерений, основного психического вектора… А если еще учитывать вариации движений и приемов, в одном исполнении имеющих вид безобидного шлепка, а в другом заканчивающихся безусловной смертью противника, то можно представить, какой чудовищный объем работы нам с мастером предстоял. Тем не менее я твердо намеревался пройти этот путь, по крайней мере его начало, за как можно более короткий промежуток времени. Уставал страшно, причем усталость мозга не снималась ни массажем Дары, ни водными процедурами. Немного помогали пустотные медитации, еще лучше – джатос, а большей частью приходилось спасаться обычным сном. Несмотря на это, я был счастлив. Наконец-то представилась возможность ликвидировать отставание от местных в столь важном и животрепещущем вопросе.

Меч такой, меч сякой, меч эдакий. Прямой и кривой, тяжелый и легкий. Топор такой, топор сякой, топор эдакий. Чекан, Буздыган, молот. Вариации всего этого. Даже Биларины кнуты. Казалось, мастер Горк владел всем. Разве что копья преподавал другой человек и луки – третий. За всякую экзотику решил пока не хвататься, тут бы освоить то, что дают, поэтому кнуты с некоторым сожалением отложил в сторону. Последний, мастер-лучник, был настолько крут, что вообще не заморачивался такими вещами, как правильное прицеливание, стойка, хват и так далее. Он просто стрелял так, как было эффективно в сложившейся ситуации, – держа лук вертикально, горизонтально, за центр и сбоку, на уровне глаз и у живота, натягивая тетиву или выталкивая сам лук, – и всегда попадал в цель.

Кстати, на нем техника копирования впервые дала сбой. У него просто не было каких-то определенных затверженных движений, они всякий раз были разные, и я никак не мог вычленить ту основу, на которую нанизывалось все остальное. Да уж, не зря говорят, что на подготовку хорошего лучника нужно в пять раз больше времени, чем на мечника. Сам мастер пожимал плечами и пояснял, что просто чувствует, что и как нужно сделать, что нисколько мне не помогало. Я уже начал думать, что он использует Дар, но наблюдения показали полное отсутствие у него какой-либо магии – он даже шептать не мог, являясь редко встречающимся представителем молчунов.

Как бы там ни было, при всех этих сложностях я понемногу прогрессировал. То есть понемногу в моем понимании, а тот же Горк, по-моему, находился в перманентном офигении от ученичка. Кстати, я в ответ делился с воинами Анклава приемами рукопашки и ножевого боя – единственным, чем мог удивить их в отсутствие огнестрела.

И постепенно, очень-очень медленно перед внутренним взором начинали проклевываться зыбкие контуры чего-то поистине грандиозного. Я пока не в состоянии был даже толком осознать сущность этого «чего-то», лишь понимал, что это смутный абрис первой ступени громадной, исполинской и непротиворечиво-цельной Системы. Она равно гармонично должна была включать в себя и все способы боя на холодняке и голыми руками, и вообще все возможные варианты движений тела, как с предметами, так и без. Мыслилась и следующая ступень – гармоничное сочетание телесных усилий и магических, что сразу повышало сложность даже не на порядок, а в факториал. А ведь можно было представить и следующий этап с участием некого умственно-творческого начала… Гм, нет, это, пожалуй, выходило за текущие пределы моих способностей. Двойная экспонента, не меньше. Высшее творчество. Впрочем, до таких высот еще очень далеко, тут бы длинные ножички освоить. Так что пока лучше сосредоточиться на том, что имеем.

А имели мы вот это:

Шмяк! Бам-м-м… Шмяк! Плюх! Хренак! Ш-ш-ш-пух!

– Х-ха!

– Уй, тля! Твою дивизию!

Костей Горк не ломал, но синяками и ссадинами награждал меня регулярно – и в промышленных объемах. Порой к потехе подключались и мастер копий, и мастер лука, тогда приходилось совсем худо. Человека в том сине-зеленом манекене, что выползал под вечер из тренировочного зала, узнать было трудно. Я думал, что такими темпами потеряю с пяток килограммов за неделю, однако организм поступил наоборот и нарастил эти же килограммы в плюс. Странно. Потом я заметил, что синяки стали сходить быстрее… а потом мастер Горк сломал мне ключицу.

Схватки стали происходить в таком темпе, что в какой-то момент, когда я снова раскрылся, он автоматически, на рефлексах, ударил мечом и не успел остановиться, а я не смог избежать удара или хотя бы перевести его в касательный. Хруст в надплечье и отказавшая рука яснее ясного сказали, что на сегодня и как минумум на ближайшие пару недель с тренировками закончено. Но что было странно – удар мастер нанес такой, что я из своего опыта ожидал заодно перелома лопатки, сильного смещения обломков с травмой подключичных нервов и сосудов и других подобных осложнений. На самом же деле кость всего лишь сломалась по типу «зеленой ветки», так что уже через полчаса я отправился гулять по замку, щеголяя наложенной лекарем повязкой Дезо.

По пути встретил парочку трупов, неумело поднятых кем-то из молодых адептов. До нормальных киссах они не дотягивали ни разу, а уж воняли так, что при их виде я невольно громко воскликнул:

– Фу! Уроды! – отчего их внезапно отбросило назад с такой силой, что перекинуло через зубцы стены, попутно изломав тела в полете.

Эхо игриво отозвалось: «ро… ды…» Я выматерился. Мало того что опасаюсь сломать что-нибудь ненароком, так теперь еще и рта не раскрывать, что ли?