Отчет Илоны я, отойдя от своих же правил, просмотрел внимательнейшим образом, поскольку он касался итогов нашего визита на пограничную планету. Наш город-крепость, не спеша — ох и большущий! — разгоняется для перехода в систему Манхэттен, где у меня, согласно решению папаши, намечена встреча с вольными и невольными баронами.

На самом деле кто их знает с нынешними вольностями. Вассальную клятву теперь не дают и не принимают, а система или группа систем объединяются вокруг сильных в финансовом и военном отношении фигур на правах вассалов, заключая соответствующий договор. Цементом, связывающим такой конгломерат, служит долевой капитал, промышленные связи и личные, а иногда и родственные контакты. Все это образует довольно прочную структуру, где нарушение договоров, мягко говоря, не поощряется. А грубо выражаясь, мужчина или женщина, уличенные в нарушении своего слова, живо объявляются межмировым судом недобросовестными.

Формулировка предельно деликатная, но вот последствия бывают самые трагичные. Область, контролируемая осужденным, блокируется. Все связи с внешними мирами обрываются. С баронством или графством прекращаются все торговые и политические отношения, что неизменно приводит к упадку торговли и постепенной деградации общества. Зубастые соседи потихоньку начинают грызться меж собой, заранее деля сладкий пирог, поскольку ни у кого нет сомнений, что через пять, максимум семь лет он вполне дозреет до дележки. Как бы ни назывался бывший владетель — барон, виконт, боярин, фюрер или хан, — путь у него был один. Бежать со всех ног, пока не поймали и не прибили собственные сограждане, купленные его же дворянами и купцами. Правда, был еще один путь — перейти под руку другого сильного владетеля, чаще всего путем завоевания последним соответствующей системы, реже — добровольно.

Давным-давно, на заре освоения космоса, образовались самые странные союзы из разных стран планеты Земля, прародины человечества. Россия и старушка Европа вместе со странами Центральной и Юго-Восточной Азии, объединенной Кореей, Монголией и странами Латинской Америки образовали нынешнюю Империю. Америка с Японией осваивали соседний сектор галактики; Китай, Индия и Вьетнам тоже отхватили изрядный кусок. Помимо гигантов множество небольших стран самостоятельно или в союзе с такими же, как они, малышами основали маленькие и средние королевства, ханства, великомогольства, падишахства и прочие республики с демократиями. Почему бы и нет, если хватает сил и ярости, чтобы противостоять попыткам ликвидации со стороны жадных соседей?

Таким вот образом, кстати, и получились вольные баронства из самых вольнолюбивых, злых и упрямых воителей. Ресурсов в их системах не настолько много, чтобы полномасштабная война крупного государства окупилась, а вылазкам и нападкам на границах они противостоят с такой злобой, что двадцать раз подумаешь, прежде чем лезть. Тем не менее баронства периодически проверяются на прочность соседями или крупными государствами и столь же периодически за солидную плату их эскадры нанимаются той или иной стороной для участия в своих войнах.

Более сорока процентов доходов баронств составляет так называемая «плата за кровь». Еще процентов двадцать — тридцать предположительно дает контрабанда и откровенное пиратство на звездных трассах. Сколько трагедий хранит космос! Крайне редко патрульные эскадрильи находили пустые, вычищенные до последней пуговицы, транспорты с мертвым экипажем. Кто напал, когда и где, как правило, выяснить не удается. Шустрые дознаватели попытались было действовать через храмы, поскольку каждый уважающий себя пират считал своим долгом после успешного дела внести немалое пожертвование, но ничего не получилось. Святые батюшки категорически отказались нарушать тайну вкладов, резонно предполагая, что в этом случае доходы резко уменьшатся.

Как ни странно, но с выходом в космос религия отнюдь не умерла, а, наоборот, укрепила свои позиции. При этом произошло укрупнение и объединение близких друг другу религиозных течений. На территории Империи, например, главенствующей стала вера в единого Творца, объединившая христианство и ислам, вобрав в себя некоторые элементы буддизма и ламаизма. Когда-то христиане насмерть дрались с мусульманами и меж собой, но, выйдя в космос, поняли, что, как прежде, в ненависти жить нельзя. Все различия быстро привели к общему знаменателю. Главное, что вера в единого Бога-Творца была изначально принята во всех религиях, а противоречия в ритуалах и морали успешно сгладили совместными усилиями. Причем взаимопроникновение было настолько сильно, что уже никто не сомневался в необходимости внедрения общего для всех мировоззрения. Бог — в сердце каждого. Путь приближения к нему есть путь самосовершенствования. Вера и следование пути, начертанного Господом, — главное, а способ обращения к Нему не имеет значения.

Разумеется, в звездных монархиях завелись и дворяне, которые при обращении к ним в разговоре стали требовать отличать их от простолюдинов. Интересно, как сложилось обращение «дон» и «донья» к благородным персонам в Империи. По легенде, обсуждение единой конституции застопорилось в тот момент, когда решали, какие сословия должны быть в государстве и как следует обращаться к лицам благородного происхождения. Предлагались варианты: сэр и леди; сеньор и сеньорита; боярин и боярыня; сударь и сударыня. Представитель России якобы опоздал к началу и, войдя в зал, весело спросил: «И что же обсуждают благородные доны?» Представители испаноязычных стран горячо поддержали «инициативу» России, тут же проголосовали и большинством голосов приняли обращение «дон» и «донья». С тех пор и звучит: дон Акакий да дон Касым; дон Чунг да дон Мбонга. А уж донов Педро, Петров, Петеров, Питеров, Петро… и не сосчитаешь.

Я уже говорил, что мне не очень нравилось распоряжение зачем-то двигаться в самое сердце сектора вольных баронов. Потерять месяц в пути, чтобы сказать: «Таки здравствуйте вам» — и тут же откланяться? Если бы ко мне загрузили хотя бы несколько штук квалифицированных дипломатов, то можно было объяснить прогулку какой-нибудь политической миссией, которой фигура принца придала бы солидности. Дескать, сам наследник престола сопровождает чиновников на переговорах. Но ведь нет, никаких чинуш. И даже никаких, хотя бы формальных задач папенька передо мной не поставил. «Нанеси визит, сынок, да посмотри, как там да что там». Ну и на что я посмотрю? На землю в иллюминаторе? Который к тому же не иллюминатор, а экран? Ну да ладно. Поживем — увидим.

Итак, что мы имеем. Сводку о военном имуществе я просматривать не стал. Судя по тому, что дон Олег жмурится от удовольствия, а его интенданты ходят гордыми павлинами, добычей он доволен. С кадрами тоже порядок. Удалось избавиться от балласта, в первую очередь, от бывших больших начальников, а заодно от недотеп, разгильдяев и бездельников. Вместо них завербовали, переманили и просто призвали (а в некоторых случаях «с мясом и кровью» оторвали от коменданта) очень неплохих специалистов. В частности, наш поход с Нестором закончился вербовкой аж девяноста трех новых абордажников, которых, правда, еще предстоит вылечить, обучить и экипировать. С последним несложно: даже у новичков было по два комплекта формы. Но тем не менее запас карман не тянет, надо бы сделать еще штук сто пятьдесят — двести.

Охохонюшки! Опять мне предстоит штамповать артефакты. Хорошо хоть, абордажники уже сами заряжают готовые, как наши маги — целительские амулеты. Медленно, но, как говорится, верно. Пока есть время и силы, каждый зарядил себе тройной комплект, а некоторые особо продвинутые — и четверной.

В остальном крепость приняла около пяти тысяч военных и гражданских специалистов. Пришлось даже мне в этом деле поучаствовать. Так сказать, власть употребить. Наш начальник информационной разведки и контрразведки кинулся в ноги донье Илоне с огромной просьбой выручить из местной тюрьмы группу молодых хакеров — так они себя по старинке называли, — случайно попавшихся на взломе суперзащищенной системы противокосмической обороны. Сделали они это из чисто хулиганских побуждений, желая отомстить капитану первого ранга, руководителю данного участка обороны и по совместительству отцу девушки, к которой питал нежные чувства один из парней команды. Папа, как это случалось с отцами и тысячу лет назад, застиг парочку целующейся в его же саду и не стерпел. Парню он объяснил с помощью матерного языка, что его дочка достойна лучшей доли, чем путаться с тупым недоучкой, а чтобы молокососу, претенденту на ее руку и сердце, был лучше виден путь подальше от его дома и дочки, подсветил дорогу двумя фонариками под глазами.

Побитый Ромео решил вызвать обидчика на дуэль таким вот экзотическим способом, даже не задумавшись о том, что в случае удачи ему придется вместе со своей дамой сердца носить тестю передачи в тюрьму. Ребята ему немного помогли, и, главное, у них все получилось. Засыпались они на том, что не учли реакцию капитана. Они думали, взломав систему и оставив личное сообщение офицеру, насладиться его руганью и, может быть, в глубине души, признанием своего ума и грамотности, но просчитались. Откуда им было знать, что капитана тоже контролируют, да и не пошел бы он на должностное преступление, скрывая свершившийся факт. Служба безопасности признала, что если бы не письмо нарушителей, она бы никак не сумели их вычислить, и тогда о ЧП могли узнать в столице, прислать экспертов для выяснения обстоятельств и… новое начальство как службы безопасности, так и службы противокосмической обороны.

Вот эту-то группу и захотел прибрать к рукам наш главный айтишник. Мне пришлось долго пыжиться, кричать и скандалить перед директором службы безопасности, а дону Абраму — долго оформлять какие-то документы, совещаться и ругаться. Но мы своего добились — парней выпустили с условным сроком и недвусмысленным намеком на то, что срок может стать и безусловным, если они сию секунду не свалят с планеты. А убраться с планеты в ближайшее время можно только… Совершенно верно. Завербовавшись в межзвездный город-крепость. Дураками парни не были, подписали контракты, получили форму и отправились в карантин перед отбытием на орбиту. Зачинщик трогательно простился с девушкой под хмурым взглядом папы, который на самом деле живодером не был и даже поддержал стремление юноши сделать военную карьеру:

— Придешь из похода хотя бы лейтенантом — благословлю ваш брак.

Новоиспеченный сотрудник информационной безопасности был вне себя от счастья и полон рвения. Никто, разумеется, не говорил парню, сколько людям дона Томаса пришлось убеждать его будущего тестя в необходимости именно этих слов на прощание. Да и добиться разрешения на это прощание тоже было очень непросто. В конце концов капитан понял, что благодарный принц вполне может сделать его контр-адмиралом, а парень когда там еще вернется… Дочка может и не дождаться. Девушки — они же такие ветреные. Влюбится в более достойного и выскочит замуж. А принцу очень, ну просто очень-очень нужны энтузиасты, а не подневольные рабы.

Согласно отчету, единственное «узкое место» образовалось в сфере здравоохранения города. Я не подумал об этом, когда заказывал герцогу продовольствие и обмундирование, потому что в моем мире не требуется такая вещь, как расходники к кибермеду, и большинство операций осуществляется с помощью магии. То есть фактически эликсиры и зелья играют в нашей медицине поддерживающую роль, а далеко не основную. Если что, можно и без них, хотя труднее. Здесь же кибердоктора без необходимых картриджей только весело подмигивают красными огоньками и тупо требуют вставить кассету номер такой-то в слот номер сякой-то. Мне и тут подгадили. Якобы по ошибке загрузили половину всех материалов, несовместимых с нашими моделями регенерационных камер. Мы без сожаления отдали ненужное барахло неаполитанцам, но поиметь от них смогли крайне мало. У них самих расходники — постоянная головная боль. Никогда количество картриджей не достигало хотя бы уровня восьмидесяти процентов от требуемого. Совсем уж раздевать пограничников я постыдился, и проблема вскоре обещала вырасти в приоритетную.

Пришлось принять самое непосредственное участие в ее решении, используя навыки своей основной специальности. По моей подсказке, всех тяжелобольных, которым невозможно было оказать помощь в районных пунктах, поместили в центральный стационар, куда я стал наведываться, прикрывшись фантомом Макса. Сам Макс в это время сидел в моих апартаментах, играл или учился. На это время я всех извещал, что буду плотно занят, и разрешал входить только абордажникам. Нестор стыдился своего недоверия, мучился, ни слова мне не говорил, но побороть это гадостное чувство не мог. Я не стал его тиранить, а просто разрешил входить в любое время. Это настолько поразило старшину, что он, по-моему, ни разу не воспользовался столь любезным приглашением.

Можно было бы заняться исцелением и дистанционно, но тогда вопросов возникло бы на порядок больше. А так — мало ли почему после посещения «Макса», всем известного помощника его высочества наследного принца, некоторые больные начинали быстро идти на поправку. Никто ведь не знает, а он не рассказывает, какие именно лекарства передаются от принца. Скорее всего, самые современные и ужасно дорогие. А уж такие лекарства могут творить чудеса — это известно всем. К тому же доброе слово и кошке приятно, а уж человек, узнавший, что его здоровьем интересуется сам принц, будущий император, должен получать такой заряд положительных эмоций, что никакая болезнь не задержится в теле надолго. Врачи больницы, конечно, сомневались, но совсем чуть-чуть. Знания диагноза недостаточно, чтобы уверенно говорить в большинстве случаев, что лекарства от этой болезни не существует. А вдруг все-таки у принца завалялось энное количество экспериментальных или только что вышедших после клинических испытаний новейших образцов?

Вот таким образом и проходил наш полет к вольным баронам. Процесс автоматического формирования ретрансляторов продолжался без сбоев и не требовал моего участия, поэтому я смог целиком сосредоточиться на новичках, разделяя свое время между не очень сложными исцелениями магических структур у ветеранов и сложными — в центральной больнице.

За две недели мы пропустили всех принятых абордажников через мою регенерационную камеру, откуда они выходили со слезами счастья на глазах. Но никто над ними не смеялся. Хлопали по плечам, поздравляли, давали сутки отдыха — и вперед, учиться. Кроме того, вместе с доном Сергеем — оказывается, так звали командира абордажников — и Нестором мы разрабатывали тактику применения боевых целительских узоров.

К сожалению, к моменту выхода на окраину системы Шварценфельд мало-мальски подготовить новичков-абордажников управлять новым снаряжением невозможно, поэтому временно они занимались восстановлением навыков управления стандартным ранцем и скейтом. Правду говорил Нестор — абордажник и на пенсии останется таковым. Практически все через неделю показали приличные результаты, да и занимались, явно соскучившись по делу, как одержимые. Так что, выходит, у нас было девяносто три абордажника с ранцами и сотня — с поясами. Новички отчаянно завидовали нашим, узнав о новых возможностях управления и дистанционном оружии. Они чуть слюной не изошли, но понимали необходимость тренировок как никто другой. С ними-то, на мой взгляд, проблем не будет. После «чудесного» исцеления и после того, что показали им наши на тренировках, они уже не будут сомневаться и ломаться, как мятный пряник, дескать, это невозможно, потому что так не бывает.

— Десять секунд до выхода в систему… Пять… Три… Две… Одна. Выход! Боевая тревога! Боевая тревога! Неизвестный флот в атакующем ордере.

На экране своего информика я увидел несколько десятков очень больших звездолетов и около сотни поменьше, классически выстроившихся на нашем пути в виде вогнутого щита, за которым прятались десантные транспортники и всякая мелочь, предположительно штурмовики и истребители. По краям располагались мониторы и торпедоносцы. Вся атакующая армада, состоящая из звездолетов различных форм и размеров, явно собранная с бору по сосенке, отстояла от нас на расстоянии всего-то две тысячи километров. Продолжи мы движение в том же направлении — скоро обязательно окажемся в полусфере из враждебных боевых кораблей.

Не очень-то похоже на торжественную встречу наследного принца могущественной звездной империи.

Не мешкая я рванул на командный пункт, который располагался в центре города-крепости и имел собственный дополнительный силовой щит, такой же, как и оборудованный, с подачи доньи Илоны, корпус-убежище для детей младше двенадцати лет. Встало это мне в огромную сумму, но защита детей, да и спокойствие их родителей во время боя, того стоили.

В командный пункт и корпус-убежище спокойно, но без промедления, как и отрабатывали на многочисленных тренировках, стекались люди. В убежище — дети, офицеры — на свои места по боевому расчету.

Из гражданских и условно гражданских в компанию к дону Олегу навязались, кроме меня, еще и донья Илона, дон Томас и дон Абрам.

— …лагаю сдаться, открыть стыковочные порты и принять десант вольных баронств. В противном случае мы уничтожим город-крепость со всеми обитателями. Даем вам ровно час на размышление. В случае отсутствия ответа к этому времени или отрицательного ответа вы будете атакованы объединенным флотом вольных баронств, в сектор ответственности коих вы вторглись без соответствующего разрешения.

Какой-то мужик в баронской короне (какой архаизм!), занимая немалый сектор шарового фантома космического пространства, обрамляющего центр по периметру, вещал на фоне рубки управления чужого боевого корабля. От изображения к одному из супердредноутов тянулась тонкая пунктирная линия, показывая, с какого конкретно корабля ведется передача. По самодовольной роже оратора было видно, что он наслаждается моментом и готов трепаться еще несколько часов подряд, но, видимо, необходимость все-таки дать нам время подумать заставила его с легким сожалением прекратить болтовню.

Связь прервалась, и минуту в операционном зале нашего центра управления стояла тишина.

— На что он рассчитывает, дон Олег? — опередил меня с вопросом глава службы безопасности.

Насколько мне известно, город-крепость — крепкий орешек и такому флоту если даже по зубам, то с очень ощутимыми потерями.

— Не знаю, — коротко отмахнулся от его вопроса Олег и скомандовал: — Активировать силовое поле. Флот на вылет. Абордажному подразделению приготовиться к получению боевой задачи. Артиллерия — к бою!

— Управление щитом заблокировано!

— Управление воротами палуб заблокировано!

— Управление артсистемами заблокировано!

— Что за… — выругался дон Олег.

Коммуникатор на его руке затребовал экстренную связь. Командующий разрешил, и перед нами проявился фантом руководителя службы информационно-технической безопасности.

— Дон главнокомандующий! Сообщаю, что контроль над городом-крепостью перехвачен. Прошли команды с наивысшим приоритетом.

— Это не мы и… — Олег коротко глянул на меня, — не принц. Во что бы то ни стало приказываю восстановить контроль в кратчайшие сроки. Постарайтесь локализовать хотя бы сектор, откуда поступают команды.

— Есть. Принято.

Фантом айтишника исчез.

— Теперь понятно, на что рассчитывает этот барончик, — задумался дон Абрам. — Однако, насколько я понимаю, извне перехватить контроль невозможно. Стало быть, тайный центр управления был смонтирован еще на верфях империи. Кому это могло понадобиться и зачем? Хотя это-то понятно — в случае захвата или мятежа всегда можно отключить защиту и взять мятежников тепленькими.

— Дон главнокомандующий, извне опять запрашивают соединение.

— Разрешаю.

Снова появился тот же мужик, гаденько усмехнулся и провещал:

— Чтобы наглядно продемонстрировать, что мы не шутим, вот вам вариант вашей возможной участи. — Он кому-то, нам не видимому, кивнул и разорвал связь.

От строя врагов, в этом теперь никаких сомнений не осталось, отделился диск звездолета трех с половиной километров в диаметре и стал довольно быстро сближаться с нами. Через несколько минут он оказался примерно в двенадцати километрах от крепости, и, прокрутившись вокруг своей оси, практически в упор произвел залп из всех артсистем.

— Жилые сектора с три тысячи шестьсот пятьдесят третьего по три тысячи девятьсот восемьдесят шестой полностью разрушены, — тут же раздался равнодушный голос информика. — Приблизительные потери личного состава и гражданских лиц около восемнадцати тысяч.

Чудовищная цифра разом уничтоженных невинных людей просто придавила меня к полу. За что?! Почему?! В чем они виновны?!

— Под-донки, — процедил сквозь зубы дон Томас. — Что же они творят, гады… Люди-то тут при чем? Слава Творцу Единому, хоть детей мы эвакуировали.

Убийца угрожающе повисел перед нами минут шесть, изредка немного поворачиваясь вокруг своей оси, будто раздумывая, из какого орудия выстрелить повторно, затем спокойно, очень медленно и, казалось, лениво стал возвращаться к своим. Если до нас он лихо долетел за несколько минут, то обратно шел, будто хотел показать свое полное пренебрежение к нашей артиллерии и презрение к экипажу. Эта тактика свидетельствовала о том, что бароны точно знали, что мы не сможем ответить. Они могли бы нас уничтожить массированной атакой, а мы с заблокированными щитами и вооружением просто не смогли бы им ответить. Но им межзвездная крепость явно нужна была целой и обороноспособной. Недаром уничтожены были только те сектора города, где не было практически никаких ценных для обороны и атаки военных сооружений. Не пострадала ни одна артиллерийская установка, ни один ангар с самым захудалым разъездным ремонтным катером, а пострадавшие сектора можно даже не восстанавливать — на эффективность крепости в бою они никак не влияют.

Я не заметил, как встал с кресла, до побеления пальцев сжал кулаки и застывшим взглядом уставился на экран, где медленно уплывал к своим убийца мирных людей. Так мне потом рассказали о событиях в центральном посту, я же ничего не осознавал, кроме дикой — именно дикой, когда хочется рвать когтями и клыками, — ненависти к подонкам. В следующую секунду я ощутил, что мое тело управляется не мною, а кем-то другим. Филин точно на такое не способен.

Нить-луч мгновенно пронзил пространство до вражеского корабля, и в его центре управления, который действительно, как и у нас, располагался в середине корабля, материализовался мой фантом. Мое второе «я» использовало энергию вражеского корабля — его генераторы гравитации и силовых полей вместе с двигателями продуцировали ее вполне достаточно, чтобы мне не передавать магию по нити.

С кресла, похожего на маленький трон, привстал молодой парень в дорогом комбинезоне со знаками различия штурмана-капитана и круглыми от удивления глазами уставился на меня. Он был очень похож на мужика в короне, который только что предлагал нам сдаться. На несколько секунд время словно остановилось. Мы смотрели друг другу в глаза, я — с запредельной ненавистью и яростью, он — по-прежнему с удивлением.

— Взять его! — отчаянно завизжал мой партнер по гляделкам, и оцепенение словно схлынуло со всех присутствующих.

Операторы в рубке и охрана в десантной броне зашевелились и двинулись ко мне, но я тоже не стал ждать. Сознание затопила красная пелена. Я даже не материализовывал никакие клинки, а как был с голыми руками, правда, усиленными магией, бросился сначала на самого главного в этом будущем приюте смерти. Несмотря на ярость, боевое искусство Финь Ю я применял творчески и с вдохновением. Меня не устраивала быстрая смерть главного убийцы, поэтому я прямо сквозь прочный бронированный комбинезон пробил ему пальцами брюшную полость и вытащил кишки наружу, успев дополнительно опутать его же собственные ноги. Затем, вихрем нарастив ладони до двух магических коротких мечей, промчался по центру управления, убивая все, что движется. Робота-стюарда тоже — а зачем он двигался? Робот — единственный, кто погиб чисто, не заляпав стены, палубу и рабочие столы кровью с мозгами и требухой. Даже разрубленные доспехи охранников не держали в себе то, что осталось от их владельцев, а щедро изливали содержимое.

Через полторы минуты все было кончено. Мой фантом остановился посреди побоища, широко раскинул руки и стал формировать узор массового уничтожения магических структур. Финь Ю пару раз заставил меня сформировать такой в учебных целях, но предупреждал о его неэффективности против магической защиты. Но кто в этом звездном мире хоть что-нибудь знал о магической защите? Узор представлял собой расширяющийся бублик в случае его применения на поверхности земли, или сферу — в зданиях, крепостях и башнях. Сфера требовала постоянного формирования узоров, подпитки магической энергией и много физических сил. В том числе для контроля воздействия. Не обязательно тратиться на уничтожение всех встречных узоров, когда можно настроиться на уничтожение только узоров живых существ. Кроме прочего, корабль был сравнительно небольшой, и плотность магической энергии в нем оказалась недостаточно велика, так что приходилось отвлекаться еще и на ее уплотнение и скручивание.

Я видел, как от меня пошел расширяться шар, состоящий из довольно красивого узора переплетенных нитей магической энергии, по которым, пульсируя каждая с собственной частотой, пробегали разноцветные искорки. Что это такое и почему цвета разные, Финь Ю никогда не говорил. Дескать, рано. Да и не факт, что эти искорки — искорки на самом деле. Кто-то вместо этого слышит звук, вибрирующий в определенной тональности.

Шар не реагировал на магическую структуру различных приборов, но стоило ему проникнуть в тело живого существа, как тут же его линии магической схемы начинали обрываться и перепутываться, обращаясь в полный хаос. Самое страшное для человека — это то, что он умирал не мгновенно. Физическое тело обладает инерцией и не сразу начинает подстраиваться под магическую структуру. Какие боли терзают человека, насколько хорошо он понимает и осознает близость смерти — это все строго индивидуально.

Семь минут, по моим внутренним часам, и сфера магического разрушения вышла за габариты корабля во всех измерениях. Я прекратил ее дальнейшее формирование и подпитку, оборвал связь и пришел в себя. То есть вернулся сознанием в тело принца. Как все произошло, кто командовал телом — вопросы животрепещущие, но не своевременные. Сейчас предстоял бой за выживание города.

Я вздохнул, перевел взгляд на присутствующих и без сил рухнул в ближайшее ко мне пустое кресло рядом со столом для совещаний. Я увидел встревоженные взгляды доньи Илоны и Томаса. Удивленный и задумчивый — дона Абрама. Подозрительный и слегка презрительный — дона Олега. Первые двое хорошо знали вторую мою ипостась: принц разумный. Дон Олег все еще сомневался, что так оно и есть, а сейчас своим ступором я подтвердил его подозрения. Единственный, кто по-прежнему пребывал в неведении, — дон Абрам, хоть я и сомневался, что он не знает истинного положения вещей. Недаром дон Томас назвал его одним из наилучших кандидатов на должность, которую тот и так занимал. По долгу службы дон Абрам хорошо знал, какого вида истерики следовало от меня ожидать, но в реальности получилось нечто совсем иное.

Фантом космического пространства по-прежнему отображал все так же издевательски медленно возвращающийся в строй диск баронского звездолета, и внешне с ним все было в порядке.