Когда охранники вкатили довольно громоздкий агрегат («читалка» секретной документации) и герцог предложил мне занять кресло на его платформе, напряжение в операционном зале лаборатории достигло апогея. Я же, внешне спокойный, а внутри подрагивая, взгромоздился в просторное вместилище седалища и ткнул клавишу активации. В момент касания анализаторы на клавише моментально взяли микроскопические образцы ткани и крови, заодно проверив, не является ли то, чем к ней прикоснулись, чужеродной накладкой на кисть руки.

Обработка данных завершилась в течение доли секунды, и весь агрегат вместе со мной моментально накрылся непроницаемым куполом силового поля. Рассмотрев его структуру, я восхитился мастерством инженеров — довольно интересное решение, хотя и не очень эффективное. Более подробное изучение оставил на потом, а сам сконцентрировал внимание на фантоме сильного мужчины с пронзительным взором, густыми бровями, пышными, загнутыми вверх усами и полными (их называют чувственными) губами. Фантом сидел в кресле за письменным столом и явно только что отложил какой-то печатный документ. Раз печатный, значит, дали на подпись.

— Сын… — торжественно начал «мой отец». — Я тебе доверяю одно очень важное дело. Никому другому его поручить невозможно. Ты летишь в королевство Арктур за невестой. Именно так! Никакие возражения не принимаются! Ты — наследник престола, поэтому забудь сказки о замарашках-уборщицах, на деле оказавшихся заколдованными принцессами. С королем Уинстоном Третьим достигнута предварительная договоренность. Твой брак скрепит наш договор о сотрудничестве и принесет нам хорошую прибыль. Но! — Император грозно нахмурился. — Король обожает свою дочь и поклялся, что выдаст принцессу замуж только с ее согласия. Ты понял? Добиться ее согласия, завоевать ее сердце — твоя главная задача. Если у тебя получится, свадьба состоится немедленно и прямо там. Мое благословение на ваш брак я уже передал в письменном виде твоему потенциальному тестю. — Бюст императора угрожающе навис надо мной, а сам он неожиданно рявкнул: — И не вздумай провалить дело! Это будет последняя твоя ошибка! Ты меня хорошо понял?!

Я понял. Но понял и еще кое-что. Мастер Виррано учил на совесть, а мне из-за наших специфических отношений пришлось изучить его предмет максимально углубленно. Тот учил не только расшифровывать ауру, но и обращать внимание на поведение человека — моторику пальцев, мимику, направление взгляда, позу, положение рук и ног. Учил отличать правду от лжи. Симулянтов везде хватает, как и искренне заблуждающихся, а особенности поведения вполне могут быть обусловлены какой-либо болезнью. Фантом императора аурой, разумеется, не обладал, однако масса тех самых незначительных деталей поведения и память Константина позволили мне расшифровать — приблизительно, конечно, — что на самом деле думает император. Может, я неправ, и очень хочется надеяться, что так оно и есть, но по всему выходит, что провал моей миссии устроит папеньку принца больше, нежели успех. Это очень странно. Не привык я, чтобы родители относились так к собственным детям.

— Я выделил тебе два миллиарда имперских марок и новейший, недавно построенный межзвездный город-крепость. Это третий в нашей империи. С его помощью можно завоевать полгалактики, а я выделяю тебе для обычной поездки за баб… э-э-э… за девушкой. В сопровождение никого дать не могу. Мне еще с оппозицией разбираться, поэтому командование целиком и полностью будет на тебе. Твои полномочия не ограничены. Делай что хочешь, но успех или неудача будут целиком и полностью твои.

Решив, что угроз достаточно, император переключился на патетику:

— Мы все переживаем за тебя. Твой брат лично комплектовал офицерский корпус лучшими кадрами из молодежи. Твоя мачеха с любовью подбирала воинам обмундирование и занималась продовольственными запасами, приглашала именитых торговцев и специалистов в сфере услуг. Мы все верим в тебя и желаем удачи. Наш духовник, батюшка Васисуалий неустанно молится за тебя! Не подведи, сынок. Манфред отвезет тебя в крепость и представит экипажу. Таков порядок. Все, что я сказал тебе, — государственная тайна. До свершения события ни одна душа из оппозиции не должна узнать об этом. Надеюсь на тебя, сынок, — завершил император пламенную речь и напоследок рыкнул: — А теперь вытряхивайся из кресла и дай поговорить с герцогом. Я знаю, этот лис рядом с тобой. Я сам введу его в курс дела. Можешь потом спросить у него совета, но попробуй все-таки думать своей головой — авось получится. У меня все!

Изображение пропало, купол погас, а я вылез из кресла в полнейшем недоумении. М-да, поговорили… Тихо, по-семейному. Не понимаю, зачем было секретить это сообщение, если те, от кого информацию действительно следовало бы скрыть, принимали самое активное участие в подготовке похода. Секрет Полишинеля. Или Полушинеля. Память принца не сохранила изначальный смысл фразы, а было бы интересно — кто таков этот тип и что за всемирно известный секрет у него такой. М-да. Что-то здесь не так.

Предложив герцогу занять освободившееся место, я дождался, когда он получит свою порцию ценных указаний и вылезет из кресла. Охранники стояли далеко и не должны бы слышать наш разговор, но я заговорил шепотом, сквозь зубы, непрерывно оглядываясь, словно балаганный шпион на задании:

— Дядя! Мне надо лететь в Арктур за невестой. Принцесской тамошней, а я ее и в глаза не видел. Вдруг макака какая?

Дядя отрешенно смотрел сквозь меня и хмурился. Было видно, как его мозг лихорадочно просчитывает варианты и расклады. Не обращая внимания на его размышления, я гнул свое:

— А моя мачеха, эта кобра в капюшоне, подсунула мне какую-то гадость. Я знаю. Так оно и есть. Продукты испорчены, обмундировка — хлам…

— Если можно, будьте любезны говорить поконкретнее, ваше высочество, — слегка раздраженно отреагировал Манфред.

— Папаша сказал, что она занималась поставками продовольствия и обмундирования для города-крепости. Я хочу, чтобы это все убрали и заново укомплектовали двойным… нет, тройным запасом. Сделайте это для меня, дядя, и я вас не забуду!

— Хорошо. Сделаю все возможное. — Потом спохватился, растянул губы в улыбке и добавил: — Для вашего высочества — и невозможное тоже. Немедленно отдам соответствующее распоряжение. К нашему прилету все будет готово.

Две с лишним недели полета — прыжков от звезды к звезде по сложной ломаной траектории — я не покидал хорошо оборудованный спортивный зал яхты Манфреда, повторяя до бесконечности комплексы упражнений Финь Ю и готовя тело к слиянию с магией. Без этого я чувствовал себя как в тесной и короткой одежде с чужого плеча. Даже думать в привычном темпе было сложно. Недаром учитель говорил, что тело тоже принимает самое непосредственное участие в процессе мышления. Вспомнить хотя бы изначальное ручное мышление, появившееся задолго до образного, а тем более до абстрактно-логического. Кроме того, выматывая себя физически, я постепенно переводил отчаянную тоску по своей планете, жене, дочери, академии, родителям и друзьям в тихую грусть. Иначе слишком уж тяжело было на душе.

Иногда я даже тосковал по состоянию безмятежного спокойствия, в котором пребывал до обретения тела. Никаких гормонов, нервов и сердца — чистый разум в океане магии. Ни боли, ни печали. Хорошо. Вроде бы. Только вот «хорошо» или «плохо» в таком состоянии просто никак не ощутить. Следовательно, можно ли такое существование назвать жизнью? Читал у одного философа про его мечту стать чистым разумом и наслаждаться бесконечным процессом познания мира. Глупец! Какое такое наслаждение? Чем он собирался наслаждаться? Какой орган будет генерировать в этот гипотетический чистый разум сигналы наслаждения? Что конкретно «обдаст теплой волной» и что именно «подпрыгнет в груди от счастья»? По какому маршруту будут маршировать мурашки удовольствия?

Мотивировать для герцога и Томаса свое прилежание в области издевательства над собственным телом удалось довольно легко. Константин был натурой увлекающейся. Правда, все его увлечения длились не более месяца, но зато в этот период он на полном серьезе копал тему. Иногда возвращался, перекапывал и снова бросал. Года три назад, например, ему приспичило заниматься борьбой. И выбрал почему-то славяно-горский стиль. Дескать, это соответствует его корням, так как нынешняя империя в свое время была образована народами, населявшими континент Евразия родоначальной планеты Земля. Отсюда и название империи — Евразор. В общем, к корням потянуло принца, а государь этому не препятствовал. Наоборот, по его приказу перетрясли любительские клубы и нашли принцу самого распрекрасного тренера. Константин с упорством медведя-алкоголика, попавшего в винный погреб, честно прозанимался три недели и все-таки бросил это дело, узнав о том, что первые успехи появятся не раньше чем через пару лет подобных нудных и тяжелых тренировок и что божественная кровь императоров, текущая в его жилах, ничуть не способствует немедленным успехам.

Потом принц загорелся идеей стать великим фехтовальщиком. Мастер-инструктор абордажников, прикомандированный для этих целей, смог погонять его целый месяц, затем Константин отправил и его. Охладев к фехтованию, он загорелся идеей собирать этикетки от бутылок старого коллекционного вина. Необязательно тех, что выпил сам. Своей коллекцией он вскоре топил камин, прознав о том, что младший братец приказал напечатать кучу этикеток из каталога, заляпать дешевым портвейном и выдавать Константину раз в два-три дня — дескать, сии уникальные экземпляры с немалым риском для жизни обдирателя бутылок были буквально недавно добыты непосредственно в подвале старинного родового гнезда графа такого-то.

Вот эту черту характера я и решил поэксплуатировать. Тщательно перелопатив информик, нашел старую книгу-самоучитель древней борьбы карате-до и немедленно объявил ее настоящим божьим откровением в области костоломства и членовредительства, ибо, разумеется, древнее — значит, самое лучшее. После чего заперся в спортивном зале и стал усердно, до изнеможения, заниматься. Герцог поприсутствовал на паре занятий, с легкой улыбкой наблюдая за моими «неуклюжими» потугами, а затем спросил: зачем я так себя извожу? На что я с апломбом заявил, что должен соответствовать образу несгибаемого воина-командира, которым стал по воле своего батюшки.

Манфред ничего необычного в поведении принца не усмотрел, к тому же дон Томас сообщил герцогу о возможных незначительных отличиях в поведении копии. Тело-то все же чужое, и остатки его некоторых реакций и подспудных влечений вполне могли проявляться в период активной эксплуатации двойника.

В общем, мне не запрещали делать то, что я хочу, и заниматься не мешали, хотя пару камер наблюдения в спортивно-тренажерном зале я по энергетическим всплескам все-таки обнаружил. Ломать не стал. Пусть любуются, а странность телодвижений, если они и вправду покажутся кому-то странными, можно списать на замшелые приемы и методики обучения. Кстати, сама книга была действительно древней и относилась примерно к девятнадцатому-двадцатому веку по летоисчислению Земли и, соответственно, была написана китайскими иероглифами современным стилем: горизонтально, слева направо. То есть так, как теперь пишут все жители империи Евразор. Алфавитная письменность, конечно, гораздо проще в изучении, но трудности в запоминании десятков тысяч иероглифов преодолевались современными методами обучения и искупались смысловой тонкостью передачи информации, емкостью и скоростью восприятия текстов.

Редкие часы отдыха на яхте герцога я любил проводить на смотровой палубе, вглядываясь в звездный мрак бесконечности. Есть что-то завораживающее в этом зрелище. Иной раз хотелось раскинуть руки, упасть в бархатную черноту космоса и бесконечно падать, падать, падать… Один раз я попытался сознанием выйти за пределы обшивки яхты в попытке получить более полное представление о космосе, но практически тут же вернулся обратно, настолько меня пробрал холод отчужденности от всего живого и нахлынуло чувство одиночества и оторванности от себе подобных.

В данный момент я смотрел на постепенно растущий в размерах город-крепость. Он представлял собой слегка вытянутый астероид, в самой длинной части достигающий двухсот тридцати километров, а в самой узкой — ста девяноста. Внутри, насколько мне было известно, астероид был проточен множеством туннелей, конечных либо пересекающих гигантские залы. Население города составляло более полутора миллионов человек, а точнее, один миллион семьсот сорок тысяч, из них собственно военных было не более двухсот пятидесяти тысяч. Остальные — техники, обслуга, торговцы, наемные работники и члены их семей. Военные тоже имели право взять с собой в поход семью и содержать за свой счет, разумеется. Этим правом многие пользовались, так как походы были длительные, а город-крепость теоретически очень трудно уничтожить. На планете, атакованной чужим флотом, куда опаснее, чем в таком вот городе.

Крепость была просто нашпигована всевозможным оружием, боевыми кораблями различного класса и орудиями, способными за три залпа разнести в пыль планету размером с Землю. Следовательно, за свою жизнь можно не опасаться. Вряд ли кто рискнет напасть на такое сооружение. Ну а если рискнет, будет лететь пылевым облачком до ближайшей звезды.

— Здорово, молодцы!

— Здра жлам ва всочес-тво!

— Поздравляю вас с началом похода!

— Ур-ра-а-а! Ур-ра-а-а! Ур-ра-а-а!

Под музыку бодрого марша я начал торжественный проход вдоль строя славных воинов новейшего города-крепости Валькирия. В строю — только отборные представители всех частей моих (ага, моих… пока) вооруженных сил. Я шел, заложив… нет заложить пальцы правой руки за борт мундира у меня не получилось. В комбинезоне не хватало пуговиц для такой торжественной позы. Проще говоря, их не было вообще. Края просто склеивались на ту длину, которая была необходима. А вот за спину заложить — получилось очень даже недурно. Так и шел, выпятив тощий живот, подняв подбородок и поглядывая на воинов из-под полуопущенных век. Именно так обычно и шествовал настоящий принц при всевозможных торжественных встречах.

Глаза рядовых светились восторгом. Еще бы! Можно всю свою жизнь прожить бесцельно и жалко, так и не встретив на расстоянии вытянутой руки ни одной большой шишки. А тут особа императорской крови, целый принц и наследник славного престола! Какая честь!

В противоположность прямодушным солдатам большинство офицеров изображали в лучшем случае каменное равнодушие, за которым тщательно скрывалась пламенная ненависть. В худшем — ненависть просто не скрывалась. Чем я их успел обидеть, мне было пока неясно, но в самое ближайшее время необходимо будет разобраться в этом вопросе.

Одни только абордажники, бравируя своим статусом суперэлиты, стояли слегка вольно и чуть-чуть ослабив молнии комбинезонов, демонстрируя подлинное безразличие к моей персоне. Как ни странно, но, несмотря на небольшую численность, — всего сотню выделил батюшка, — реально я мог положиться в этом походе только на них. Воинам было откровенно наплевать на то, что творится в высокой политике, для них все это мусор, прах и тлен. Что там взаимоотношения благородных семейств, когда есть дела поважнее: неустанно и беспрерывно совершенствовать и оттачивать свое мастерство по управлению скафандром силовой защиты.

Как бы эти подданные ко мне ни относились, но других мне не дадут. Нам вместе предстоит совершить поход в королевство Арктур, к окраинам освоенного пространства, минуя неприсоединившиеся земли. К моей невесте. Ни больше, ни меньше. По расчетам, путешествие в один конец должно продлиться чуть больше года. Это если все пройдет благополучно. Так что в своих подозрениях его сиятельство был прав — лететь предстоит без него и без иных компетентных советников, командовать придется самому, а миссия столь непроста, что вызывает оторопь.

Пройдясь павлином вдоль строя, я вернулся к центру. Герцог разразился патриотической речью. Воины прокричали «ура!» за оказанную им честь хранить мой драгоценный организм, потом прошлись перед нами торжественным маршем и скрылись за воротами ангара, где проходила церемония представления. Меня с герцогом и кучку военных вперемежку с гражданскими чинами рассадили по карам и отвезли в малый зал совещаний командного состава крепости.

За длинным столом с терминалами места хватило всем. Еще и осталось примерно на роту десантников. Герцог разразился очередной речью, в которой назвал только пункт назначения, но не цель путешествия, оставив этот вопрос фантазии присутствующих. Напомнил о секретности и перешел к представлению собравшихся моей особе.

Я не особо присматривался к лицам и не старался запомнить имена и звания, поскольку еще на яхте Манфреда решил в первую очередь заняться подбором команды, которой смогу доверить управление этим балаганом. Протеже братца доверия не внушали, а сам я в качестве руководителя столь крупной структурной единицей, к тому же с преобладающей долей гражданских специалистов, с задачей явно не справлюсь. Единственный выход из сложившейся ситуации — свалить свои обязанности по управлению нашим предприятием на толковых спецов, а себе оставить только функции главного координатора. Мой отец как-то рассказывал про очень успешного управляющего, которому можно было поручить любое дело и он с ним справлялся. Секрет успеха заключался в том, что сам управляющий, как правило, ничего не смыслил в тонкостях порученного его заботам направления деятельности, да и никогда в них не вникал — для этого он умело подбирал заместителей, которые все делали за него.

Мне позарез нужны данные на весь личный состав. Вероятно, в местной службе безопасности они есть, но обращаться к ее работникам (возможно, для замены их же собственного руководства) очень не хотелось. Манфред мог бы помочь. Не верю, что у него не найдется полезных для меня сведений. Наверняка он имеет в своих базах данных досье буквально на каждого. Но как его попросить, не вызвав подозрений в том, что принц — не совсем принц или даже совсем не принц?

Это и мучило меня с момента отъезда из ангара. Я даже по сторонам глянул всего пару раз: просторные, с высокими потолками коридоры, облицованные гранитом, по которым мчатся в четыре ряда кары, а по широким тротуарам снует в разных направлениях толпа, производившая впечатление полной праздности и скуки. Мы явно ехали к центру управления крепостью, но на пути то и дело попадались вывески магазинов, кафе, баров, казино и бюро по оказанию всевозможных услуг. Не военный объект, а прямо-таки центр развлечений для нуворишей.

Из всех представленных личностей мне запомнился лишь один майор — командир моих личных телохранителей. Он производил впечатление бравого вояки, подтянутого, рослого и стройного. Пронзительный взгляд синих глаз, упрямый подбородок, коротко стриженные черные волосы, бородка клинышком и усы стрелками по эспаньольской (северный сектор Евразора) моде — красавец писаный. Прямо плакат: «Вступайте в вооруженные силы Евразора и пользуйтесь успехом у дам!» Меня подобная внешность всегда почему-то настораживала. Казалось, чем краше декорация, тем меньше в ней правды.

Собрание наконец-то закончилось, мы вышли из зала, и ко мне сразу же пристроилась четверка телохранителей: детинушки на две головы выше меня, в бронекомбинезонах и шлемах, на поясе два пистолета — парализатор и плазмомет с очень неплохой прожигающей силой.

Манфред проводил меня до личных апартаментов, расположенных в отдельном, хорошо защищенном отсеке и состоящих из двенадцати помещений, в том числе кабинета, спальни, спортзала, столовой, зала для совещаний, гардеробной, медблока с новейшим киберрегенератором, бассейна, купальни, бани и прочего. Было там и что-то вроде просторной тюрьмы, в настоящее время пустой.

Телохранители не стали вваливаться вслед за нами и остались на пороге. Со мной прошел только Манфред и его техник. Скоро нам предстояло расстаться. Если ничего не придумаю, то буду вынужден, наплевав на возможные сомнения герцога, просить его поделиться сведениями напрямую. Однако просить не пришлось.

Сначала техник установил некое устройство, которое оказалось глушителем «жучков». Последняя модель, разработанная в лабораториях герцога. В пределах моих апартаментов гарантировалась полная конфиденциальность. Только после этого мы приступили к беседе, и герцог сам завел разговор на нужную тему. Он предложил, пока с ним его лучший инфомастер, перебросить в мой персональный информик всю нужную информацию, в том числе и касательно моей «невесты». Я надулся, сложил губки гузкой, нахмурился и важно кивнул. Дескать, милостиво разрешаю. Дядя не считал нужным скрывать от меня свои сомнения. Ему наверняка важен успех миссии принца — я пока не видел, что он мог выиграть в случае неудачи. Однако Манфред явно уверен в том, что вероятность провала многократно выше и надежд на разрешение ситуации в его пользу практически нет. Тем не менее он надеялся на лучшее и старался сделать все от него зависящее, чтобы шансы мои хоть на долю процента, но повысились.

Я своей рукой — опять проверка ДНК и кожи — активировал персональный информик и разрешил технику герцога сделать все, что нужно. Разумеется, всю свою базу герцог сливать в мою машину не собирался — программа всего лишь сверила списки личного состава и гражданских специалистов, исключая детей и неработающих женщин, с тем, что есть у меня и у герцога, а затем перегнала сведения вплоть до уровня секретности номер два в мою базу. По уверениям техника, он установил дополнительную защиту от несанкционированного доступа в мой информик, и теперь я могу не опасаться, что кто-то сможет отследить, чем я занимаюсь или что именно хранится в моих базах на локальной машине.

Мы распрощались, и герцог ушел. Напоследок он известил, что мои пожелания выполнены и точка встречи с транспортами согласована с моим адмиралом. Без продовольствия и обмундирования крепость не останется. Не забыл он и о плате за свои услуги. Мне пришлось перегнать со своего счета на его около восьмидесяти миллионов имперских марок. Но оно того стоило. Даже если я неправ в своих подозрениях, четырехкратный запас прочности не помешает.

Я остался один, совершенно один, но пока команда не сформирована, расслабляться некогда — надо действовать. Я вздохнул, мысленно попросил у Свенты прощения и открыл досье моей «невесты». А она ничего. Судя по качественному фантому, миленькая такая. Не крокодил, хотя и не писаная красавица. Среднего роста, женственная, не пышка и не худышка, гармоничного и приятного, я бы сказал, телосложения. Вьющиеся каштановые волосы коротко подстрижены — чуть длиннее, чем «под мальчика». Ресницы длинные и пушистые. Однако взгляд… Взгляд слишком уж умный. Ну да. Два высших образования: государственное управление и экономика королевства. Такие девицы цену себе знают. И не только себе. К сожалению, и мужчин, особенно претендентов на их руку и сердце, видят насквозь во всем их несовершенстве.

Если девица-краса просто умная, то выходит замуж по расчету, даже не пытаясь найти идеал, — знает, что это невозможно. А если мудрая, то умеет отличать маленькие слабости мужчины от крупных червоточин в его характере. Мудрые выходят замуж по любви, во всем являются своим избранникам верной опорой и ненавязчиво управляют семейным кораблем, искусно делая вид, что капитан здесь — муж и ни кто иной.

Мудрая или просто умная девушка принцесса Ирина — лишь предстоит узнать, но то, что мне придется нелегко, очевидно еще на старте нашего похода. Главное, боюсь, у меня не получится искренне полюбить эту девушку, а игру она непременно разоблачит. Как же быть? Врезать правду-матку: «Я вас не люблю и любить не собираюсь?» Тогда можно и не лететь — результат будет тот же.

Я решил оставить далекие проблемы и заняться ближайшими. А именно — формированием команды. Что там мне скинул техник герцога?