Эллисаан проснулся с четким ощущением надвигающихся неприятностей. Сегодня должно было произойти что-то нехорошее — его интуиция прямо-таки вопила об этом дурным голосом. Правда, сигналов о возможной смерти, как тогда, на границе Тарса с пустынями, она не подавала, но то, что неприятности, причем крупные, будут — это однозначно.

Эльф, одевшись, принялся распутывать колтун, образовавшийся за ночь на голове. Странно — у него волосы чуть ниже плеч, а запутываются так, что просто ой. То ли дело у Лэсса — Элли уже и не помнил, когда последний раз видел в руках своего приемного сына гребешок.

Лэсс… Мысли Элли, пытавшегося собрать волосы в хвост, переключились на парня, наверняка сейчас все еще безмятежно дрыхнущего. Пришелец из другого мира до боли в сердце походил на родного сына Элли незадолго до смерти. Да и характерами Раалэс и Лиэсан были очень похожи. Эльф видел в крылатом пареньке своего родного, умершего от старости сына и не скрывал этого. В свою очередь, Лэсс воспринимал Элли кем-то вроде любимого дядюшки и старшего брата в одном лице. Эльф не обольщался — Лэсс никогда не сможет назвать его отцом. Все-таки у парня была семья, из которой его так грубо выдернули. Не раз Эллисаан, будучи еще рабом, просыпался от бормоталок на непонятном языке, перемежающихся просьбами, похожими на «мама, забери меня отсюда».

Элли вздохнул. Парня пора вывозить из долины. А то может произойти катастрофа. Эльф великолепно знал, чем может заняться мающийся от безделья полный сил молодой обалдуй — сам таким когда-то был. И к чему это его привело? К титулу мастера в крупнейшей гильдии наемных убийц. Матушка, когда узнала об этом, была в шоке, в какой-то момент Элли даже подумал, что она, как в детстве, его за ухо оттаскает. Ничего — скоро в долину из родного Леса прибудет полная аррэтэн, и можно будет спокойно уезжать отсюда, не боясь, что какой-нибудь местный ушлый дворянчик захватит замок, который эльфы уже привыкли называть своим. Заодно и Лэсс познакомится с миром. Его обучение более-менее закончено, по крайней мере эльф мог не бояться, что парня прирежут в первой же подворотне.

Плюнув на бесплодные попытки привести свою шевелюру в более-менее приличный вид без помощи магии, Элли, воспользовавшись страшно нелюбимым им за мерзкие побочные эффекты в виде зуда заклинанием «расческа», вышел из комнаты. Вернее, попытался выйти. У двери нога зацепилась за что-то невидимое, и эльф, изобразив нечто наподобие изящного балетного па, с грохотом упал на пол, с которого кто-то снял ковер и полил каменные плиты водой, превратив пол в ледяной каток. Проехав несколько метров на животе и с размаху впечатавшись головой в стену, эльф замысловато выругался, потер ушибленную часть тела и попытался осторожно встать на ноги. Получилось не сразу — неведомый вредитель хорошо знал свое дело и сделал лед на полу идеально гладким, а стены покрыл какой-то скользкой гадостью. Кое-как проковыляв пару шагов, благополучно шлепнулся обратно на пол. По сдавленным ругательствам, доносящимся из соседних коридоров, Элли понял, что вредитель поработал и там.

Ползком, подтягиваясь едва ли не на клыках, потому что возможностей зацепиться за что-либо практически не было, Элли преодолел коридор. И нос к носу столкнулся с ползущими точно так же Раилиаром, яростно упоминающим родственников устроителя ловушек в сочетании с сучьями и прутьями, и мамой, которая тихонько хихикнула, увидев шишку на голове у выползающего из-за угла коридора еще одного сына.

— Что происходит? — первым делом поинтересовался Раилиар. В этот момент руки длинноволосого заскользили в разные стороны, и Рай с глухим стуком ударился об пол. Судя по сдавленному стону и полному отсутствию очередных выражений на высоком эльфийском, происходит подобное уже не в первый раз.

— А я знаю? — буркнул Элли, невольно сочувственно поморщившись: ему-то хватило и одного удара. — Сам только недавно проснулся. Меня больше интересует, кто все это сделал.

— Как будто ты не знаешь, — скептически хмыкнула эльфийка, продвинувшись немного вперед, где заканчивался лед и начинался нормальный ковер. Обретя вожделенную опору и встав на ноги, она обернулась и помогла подняться мужчинам. — Это Лэсс.

— Лэсс? — Огненно-рыжие брови Раилиара решили сходить в гости к старшим братьям-волосам. — Зачем ему это?

— А то ты не понимаешь, — фыркнул Элли, уже смекнувший, что к чему. Не зря его сегодня утром одолевали подобные мысли, ой, не зря! — Как будто сам не был таким же обалдуем в свое время. Ты же сам часто повторяешь, что Лэсс — дитя неразумное, да еще запертое в одном месте. А мы его даже в лесок ближайший тогда не взяли!

— Но ведь так оно и есть! — воскликнул Раилиар, перебив брата. — Ему и двадцати лет не исполнилось! Это опасно!

Два синхронных вздоха стали ему ответом.

— Сын, — начала Саила. И пусть Рай биологическим сыном ей не был, но она любила его как родного. — Лэсс, даже несмотря на то, что он измененный, в душе был и остается человеком. А ты сам знаешь, что для людей семнадцать лет — вполне зрелый возраст, подходящий даже для супружества. И то, что ты называешь его ребенком, да еще и глупым, оскорбляет Лэсса сильнее, чем что бы то ни было. Да и я хороша, — неожиданно буркнула себе под нос эльфийка. — Нужно было раньше понять, что внук не будет терпеть такого снисходительного обращения.

— Так в чем дело? — въедливо поинтересовался Рай. Эллисаан только закатил глаза: в некоторых вещах его старший брат был сущим младенцем.

— Лэссу просто скучно, — пояснил желтоглазый убийца и поежился: если он прав, то сегодня их ждут большие неприятности.

— Так что, этот крылатый оболтус решил развлечься за наш счет?!

Вопль души эльфа остался без ответа, потому что в следующий момент в коридор, где стояла троица, влетело небольшое очаровательное создание нежно-голубого цвета. Опасностью от него не веяло, и Эллисаан позволил себе слегка расслабиться. Все-таки иногда инстинкты убийцы ощутимо мешают нормальной жизни.

Тварюшка уселась на плечо Раилиара, окинула эльфов внимательным взглядом черных глаз-бусинок, затем зевнула, демонстрируя мелкие зубки, и внезапно взвыла низким басом:

— Во поле бере-е-еза стояла-а-а!..

Троица ошеломленных звуковой волной эльфов присела, отчаянно зажимая уши руками. Тварюшка взлетела в воздух, продолжая громогласно завывать. Причем уже не она одна. В коридор влетело еще несколько таких же тварей. И все они что-то вопили, причем разными голосами. Так, например, одна из них пронзительным дискантом пела: «Не кочега-а-ары мы, не пло-о-отники…»; другая хриплым баритоном мурлыкала себе под нос: «Из-за о-о-острова на стре-е-еже-е-ень, на просто-о-ор речно-о-ой волны-ы-ы…».

Спасаясь от этой какофонии, Эллисаан первым бросился бежать по коридору. Мать и брат, не отставая, следовали за ним. Вслед им летело ехидное: «Мы раз-бо-бо-бобойники! Разбойники-разбойники!..»

В замке воцарился хаос.

— Чтоб тебя … и …! А еще … в …! Идиот беловолосый!

Поборов очередной приступ тошноты, Элли отполз подальше от коварной лестницы и непонятного заклинания около нее, которое около сеада подбрасывало эльфа в воздух, пока его вконец не укачало. Впервые в жизни рыжий эльф узнал, что такое морская болезнь. Еще хорошо, что у Элли был крепкий желудок. Многим товарищам по несчастью, подлетающим вместе с ним, не так повезло.

Обессиленно растянувшись на холодных и гладких плитах пола рядом с тихонько постанывающей и имеющей нежно-зеленый оттенок лица троюродной кузиной, Эллисаан еще раз витиевато помянул всю кровную родню Раалэса до десятого колена. Раздававшиеся то тут, то там непереводимые идиоматические выражения уже немного очухавшихся от неожиданных полетов других эльфов говорили о том, что он отнюдь не одинок в своем желании надавать по дурной голове одному вредному подростку. Ну, или по тому месту, которым Лэсс имеет обыкновение думать.

За прошедшие несколько сеадов Элли не раз успел проклясть тот момент, когда ему пришло в голову выйти сегодня из комнаты. Сидел бы у себя в норе и здравствовал. Не то что сейчас…

Очевидно, что молодой измененный при устройстве ловушек активно использовал свою богатую и, чего греха таить, нездоровую фантазию урожденного жителя иного мира. Невероятные, не существующие в природе звери, завывающие лестницы, странные, незнакомые заклинания в коридорах, заставляющие подлетать, подобно ошалевшим харрахам. Густой, красного цвета сироп, льющийся вместо воды в комнатах для омовения и оставляющий несмываемые пятна на коже и одежде. А про невидимые веревки и говорить не приходится — они были натянуты везде, где только можно. А уж разнообразные перекрашивающие ловушки Раалэс щедрой рукой наставил вообще повсюду, куда только дотянулся. Эльф покачал головой: такая сила — и так бездарно растрачивается…

Сообразив, наконец, где пол, а где потолок, Элли, пошатываясь, встал на ноги и мысленно вознес хвалу всем богам разом за то, что не смог пробиться на кухню за завтраком — бездонная яма, возникшая вместо участка пола в коридоре, ведущем на кухню, как-то не внушала оптимизма и желания перепрыгивать внезапное препятствие. А доносившиеся из нее завывания и жуткий запах — тем более.

Взъерошив полосатое, бело-сине-красное гнездо на голове, образовавшееся из аккуратной прически в результате дикой тряски и очередной перекрашивающей волосы ловушки, и потерев громадные шишки на лбу (последствия столкновения с Вэнеариланом) и макушке (след памятного удара об стену), эльф кое-как дочикилял до стеночки и с облегчением к ней прислонился, борясь с желанием осесть кучей разноцветных тряпочек на полу. Рядом примерно в таком же состоянии стоял покрытый золотыми пятнами Рай.

— С ума сойти, — хрипло (он сорвал голос, когда нецензурно выражался в адрес Лэсса) сказал старший эльф и, зашипев, дотронулся до разбитого в кровь локтя, упорно не желающего заживать. — На химерах летал, в штормы попадал, но меня ни разу в жизни так не укачивало!

— Меня тоже, — хмыкнул Элли, краем глаза заметив, как его мать, чья кожа приобрела ядовито-синий оттенок, а волосы стали снежно-белыми, такими же, как у ее непутевого приемного внука, показалась наверху лестницы. — Стой! — крикнул он… и не успел.

Саила поскользнулась на ступеньках и, не удержавшись, полетела вниз. К счастью, в последний момент ей удалось зацепиться за перила и миновать коварное заклинание. Благополучно приземлившись на пол, она с недоумением оглядела все еще подлетающих (в количестве четырех штук) и уже лежащих (девятнадцать штук) эльфов, нашла взглядом своих бледно-зеленых, пошатывающихся сыновей и, хмыкнув, направилась к ним. Подойдя вплотную, обронила с ехидцей в голосе:

— Хорошо выглядите, мальчики. Особенно ты, Элли. Тебе так идет новый цвет волос!

Тихий сдвоенный рык был ей ответом.

Эльфийка тихонько хихикнула и открыла рот, чтобы что-то сказать…

Дикий визг, раздавшийся откуда-то из бокового коридора, заставил всех более-менее пришедших в себя вскочить на ноги и схватить импровизированное оружие — у кого что было. Из-за поворота, отчаянно визжа, вылетела Гэреалина, а за ней, подвывая и размахивая массивным, явно боевым трезубцем, вылетел… мистик. Ничего себе!

Мистики были одними из самых безобидных представителей нежити пустынь. Впрочем, безобидных только по сравнению с другой нечистью и нежитью. Возникающие в результате сплава костяков погибших существ (причем исключительно разумных, животные для этого не годились) и духов песков, они практически неуничтожимы — магия на них действует очень слабо. Впрочем, подобная неуязвимость компенсировалась с лихвой.

Единственное, на что мистики способны, так это запугивать своих жертв до бессознательного состояния, подпитываясь при этом выделяемой энергией — способность нагонять на попавшихся бедолаг ужас у них невероятная. Выбрав себе цель, мистики направляют все свои силы исключительно на нее — ничто другое в момент погони их не интересует. Но самое главное, что потерявшая сознание жертва для них не представляет никакого интереса и мистики просто оставляют таких существ в покое. Другое дело, что перепуганная до невменяемости «дичь» может рвануть в пески, где водились куда более страшные создания.

Существовали мистики исключительно в пустынях на юге. Так откуда здесь, в замке, взялся полноценный, довольно сильный мистик? Насколько Элли знал, Гэре уже встречалась с мистиками лет пятнадцать назад и при этом отделалась только легким испугом, сумев перебороть чары нежити. Это какой же силой обладает данный экземпляр, раз Гэре так перепугалась? И вопрос дня: откуда Раалэс смог достать мистика?

Впрочем, здесь, в замке, опасных существ не водилось («кроме Лэсса», — промелькнула мысль в голове Элли), поэтому вставать между эльфийкой и мистиком, отвлекая на себя внимание последнего, желающих не было. Погоняет — и успокоится…

Гэре, продолжая визжать на одной ноте, вихрем пролетела мимо оглушенных такой звуковой атакой эльфов и, буквально взлетев по лестнице и даже не обратив внимания на покрывающий ее лед, скрылась где-то в глубинах замка. Мистик, бодро бряцая костями, понесся за ней.

— Я больше не могу-у-у… — жалобно простонал Раилиар, сползая по стене на пол и вытягивая ноги; — За все свои восемьсот семьдесят три года я не уставал больше, чем за один сегодняшний день. Я готов назвать Раалэса хоть Великим князем, лишь бы он убрал свои ловушки!

Сдавленный согласный стон с обеих сторон был ему ответом.

Элли растянулся на приятно холодящих ушибленную спину плитах пола, пытаясь отдышаться после пятисеадного забега по всем существующим лестницам здания, о многих из которых, вероятно, не подозревали ни последние владельцы замка, ни их слуги — столь толстый слой пыли на них лежал. Естественно, все эти пылевые залежи осели на волосах и одежде эльфа, и сейчас он больше походил на пыльное старое чучело, нежели на наследника благородного рода.

Эллисаан каким-то невероятным, самым обидным образом ухитрился попасть между младшей сестрой и гоняющим ее мистиком. Естественно, мистик переключился на него, как на более сильного и способного дать больше энергии, поскольку Гэре уже была порядком истощена.

Желтоглазый убийца раньше неоднократно встречался с мистиками и даже с успехом умудрялся от них уходить. Но теперь, попав под влияние конкретно этого, отдельно взятого экземпляра нежити, не смог перебороть страх и рванул прочь.

Сумасшедшая гонка закончилась на площадке одной из башен, где эльфу удалось скинуть мистика вниз. Магия магией, но телом мистика был обычный, хоть и укрепленный скелет. Удары он просто игнорировал, но падения с такой высоты не выдержал и рассыпался на отдельные косточки.

Саиле же повезло чуть больше. Она всего лишь пыталась избавиться от непонятных полупрозрачных серебристых фантомов, которые оказались в обеденном зале, сейчас больше походившем на гигантский склеп. Фантомы оказались на удивление назойливыми и рассеиваться при помощи обычных заклинаний не пожелали. Пришлось эльфийке идти в библиотеку и отыскивать самые мощные из возможных рассеивающих заклятий. Фантомы были крайне недовольны тем, что от них, таких хороших и красивых, а местами где-то даже разумных, хотят избавиться, и всласть погоняли эльфийку по коридорам. Никакого особого вреда они причинить не могли, но щипались весьма ощутимо. Да и подзатыльники у них выходили мощными. Так что Саила сейчас, ойкая, залечивала синяки в самых неожиданных местах и, периодически морщась, потирала затылок. Фантомы же развеялись сами, после того как сочли, что жертва больше не представляет для них интереса.

Раилиару досталось больше всех. При попытке пробраться в библиотеку ему пришлось отбиваться от заполонивших коридоры сумасшедших и явно бешеных зеленых зверей, размахивающих длинными дубинами и издающих странные завывания, похожие на вопли харрахи в брачный период. Мало того, эти звери еще и кусались! И имели довольно острые зубы. Так что Рай сейчас щеголял в весьма креативном одеянии, состоящем из коротеньких шорт с длинной и довольно неряшливой бахромой, чего-то, напоминающего ловчую сеть, которую по недоразумению использовали вместо рубахи, и высоких, до колена, черных сапог с золотыми пряжками. На обуви, кстати, не осталось даже царапинки. Видимо, кожа, пошедшая на сапоги, пришлась зверям не по вкусу. Ах, да, еще у эльфа имелось два сдернутых со стены в ближайшей гостиной длинных недомеча (или перекинжала — до полноценных мечей клинки недотягивали), вымазанных в ярко-оранжевой слизи, текшей в жилах наколдованных Раалэсом тварей вместо крови.

Рай вздохнул и, печально разглядывая обрывки собственной одежды, еще утром бывшие щегольским нарядом, выдал длинную тираду, в которой высказал свое отношение к умственным способностям одного крылатого мага-недоучки. И откуда у этого самого мага растут руки, и чем эта конкретная персона имеет обыкновение думать, если ей вообще знаком такой сложный процесс, а также свою версию происхождения данного индивида. Получалось, что в родословной несчастного отметилась вся нежить и нечисть, которая когда-либо существовала в пустынях, пьяные в лоскуты сильфы, а также почему-то хозяйка и колдовастик, причем последний — целых три раза.

— … и …! — хрипло согласился Элли, поднимаясь с пола и усаживаясь рядом с братом.

— …! — подтвердила Саила. Мужчины переглянулись, поражаясь, как можно столько вместить в одно слово, и отодвинулись чуть в сторону, уступая местечко в углу.

…Уже наступил вечер. Все эльфы, которые выдержали этот сумасшедший день и не свалились без сознания в каком-нибудь коридоре после особо заковыристой ловушки (а таких осталось всего семнадцать), собрались в холле — единственном месте в замке, в котором ловушки полностью вышли из строя. Злые, оборванные, усталые, голодные, перекрашенные в самые неожиданные цвета, да еще и вооруженные до зубов всем, что смогли найти в замке, вплоть до канделябров. Неизвестно, что хотел сделать обиженный на отвратительное и неучтивое к себе обращение Раалэс, но то, что у него получилась весьма сообразительная и довольно опасная нечисть (впрочем, и нежить в виде мистика была не хуже) — несомненно. Как такое могло получиться у парня, который меньше года изучает магию, было непонятно. И то, что этим самым парнем был измененный иномирянин, не вносило ясности. Скорее наоборот — Раалэс не раз говорил бывшим гладиаторам, да и новоприбывшим тоже, что магии в его мире нет как таковой, да и изначальное полное отсутствие отдельных каналов было не менее красноречивым. Так каким образом у него это вышло?

Элли пошарил по карманам и нашел несколько орешков, оставшихся от вчерашнего ужина. По-родственному разделив их между матерью и братом, эльф принялся грызть свою порцию, пытаясь заглушить голодное бурчание в животе.

Внезапный шум наверху лестницы заставил отдыхающих вскинуть головы и в порыве гнева вскочить на ноги. Впрочем, таких героев было всего двое, и те быстро свалились обратно. Увиденное заставило Элли тихонько зарычать от бешенства.

Перед ступеньками стоял нормально одетый, причесанный, чистый Раалэс и рассеянно почесывал указательным пальцем пузико усевшейся ему на плечо одной из тех крылатых голубых тварей, которые целый день горланили что-то невообразимое. С недоумением оглядев подобравшихся ушастых, в чьих глазах светилась неприкрытая жажда убийства, парень нервно дернул крыльями и растерянно протянул:

— Э-э-э… А что здесь происходит?