Когда приспешники Эвгуста создали знак временного перемирия, Сиелла застонала от облегчения. Ее трясло от усталости и пережитых потрясений. Впрочем, отдыхала она недолго – несколько минут, пока члены Дюжины и горстка боевиков с форпоста переходили болото и располагались в лесу. Вели себя настороженно, готовясь в любой момент продолжить сражение, если перемирие окажется подлой уловкой.

Кто-то чистил одежду, кто-то лег на твердую землю, кто-то помогал раненым товарищам. Сиелла же, имея феноменально быстро пополняемый личный резерв, переходила от одного целителя к другому, щедро делясь силой. Истязание организма сверхчеловеческой нагрузкой позволяло забыться и не видеть мертвого Мариона, изрубленное «лезвием тьмы» тело Марка. Не слышать стоны обгоревшего до неузнаваемости Тристана, рыдания обезумевшей от магии камийца Шелли, которую пришлось связать, чтобы она не сбежала к одурманившему ее демону. Сидевшая рядом с подругой Рона еще держалась, но никто не знал, когда подействует призыв Аташа и на нее.

Еще, выкладываясь до потемнения в глазах, Иллиан меньше думала о Корине и других адептах, находящихся в заложниках черномага.

Несмотря на своевременную помощь боевиков, капюшоноголовые все же изрядно их потрепали. Братство не готовилось к возможным ловушкам противника, не ожидало, что среди союзников Эвгуста найдется сильный некромант, натравивший на них мертвецов, жаждущих живой плоти.

Погибших вблизи Грани всегда хватало. И десятки восставших едва не смели с лица земли растерявшихся стихийников. Два фиолетовых мага погибли, еще два временно не могли продолжать бой. Брюмель, хранитель Петера, пропал без вести, и что он вернется, большинство не верило. Боевиков, дежуривших возле Грани, полегла едва ли не целая застава.

Над поляной продолжал зеленым пульсировать знак перемирия, но от капюшоноголовых никто не спешил вступать в переговоры, впору решить, что подаренная ими передышка – очередная ловушка проклятого отступника. И когда душевное напряжение стихийников достигло апогея, от лагеря ренегатов отделилась темная фигура. Сам Эвгуст вступил в круг света под зависшим в воздухе знаком. От Дюжины вышел Альберт Элевтийский.

– Рад приветствовать верхушку Братства, хоть и не в полном составе. – Голос человека в ритуальной маске агграсских некромантов звучал хрипло, как и в день подпитки Северных врат. – Попытку насытить Грань альтернативным способом без ключей я должен расценивать как отказ присягнуть мне на верность? Прискорбно и предсказуемо. Я просчитал ваши шаги и подготовился к такому повороту событий. Даже если вы сумеете отбить учеников, понадобится не меньше седмицы, прежде чем найдете замену погибшим хранителям, а стрелки часов не стоят на месте…

Каждый из присутствующих на поляне понимал, что проклятый прав.

– Но у вас есть выход.

– Дюжина не присягнет тебе, ренегат, – бледный от потери крови Альберт возразил просто, без обычного своего пафоса.

Неподвижную руку землевика на весу удерживала импровизированная повязка из чьего-то шейного платка. Магистр не позволил Лавджою обстоятельно заняться раной и теперь рисковал потерять левую конечность, если в ближайшие часы не получит необходимое лечение. Укусы гниляков не только причиняли боль, но и провоцировали гангрену.

– Как всегда спешишь, Элевтийский? – прошипел с издевкой Эвгуст. – Я предлагаю отстоять право Дюжины на независимость в одиночном поединке с магистром Земли. Если выиграю я, то займу пост Верховного мага и Братство станет подчиняться моим приказам. Если Элевтийский, вы получите ключи, – черномаг похлопал по карману своего плаща, – а мои союзники отпустят ваших учеников без боя. Риэлы маги, риэллы магессы, думайте скорее!

Землевик не стал советоваться с остальными членами Магистрата, – как нынешний Верховный, в критической ситуации он мог решать за всех.

– Я согласен. Только поклянись исполнить условия поединка в точности. Вы все поклянитесь.

– Альберт не выстоит, – прошептала обреченно Сиелла, кусая губы, – подзарядка накопителей для Грани, дуэль со мной и сегодняшняя стычка на болоте его серьезно ослабили. Эвгуст порвет его, как дымчатый волк хевиканского битюга.

– Не хорони Элевтийского раньше времени, – обронил нахмурившийся Вариор.

Тем временем Эвгуст дал слово мага, подкрепив его заклинанием-печатью, серебристо засиявшей над головой ренегата. Капюшоноголовые повторили клятву вслед за своим лидером.

Стихийные кольца вокруг поляны, выбранной дуэльной ареной, устанавливали Сиелла, Вариор, Лавджой и Петер, единственный живой и вменяемый представитель руководства ордена воздушников. Пятое кольцо – черное, как само искусство некромантов, – установила союзница Эвгуста. То, что под бесформенным темным плащом скрывается девушка, Иллиан легко определила по ее походке. Сиеллу передернуло от отвращения: в ее представлении женщина, посвятившая себя служению богу Смерти, пошла против своей сути – давать жизнь, а не отнимать ее.

«Сиелла, слышишь меня?» – Элевтийский деликатно «постучал» в сознание магистра Воды.

«Да, Альберт».

«Пока длится поединок, разыщи учеников».

В груди магессы похолодело от нехорошей догадки: землевик сомневался в своей победе!

«Если я проиграю, не присягайте ренегату – тень клятвопреступления на мне, мне отвечать перед богами после смерти».

«Сомневаешься в своих силах?! Зачем тогда согласился?!»

«Я попытаюсь победить врага, предсказанного предтечей Микаэль. Но, сама видишь, я не в лучшей форме». – Сиелла уловила мысленный смешок.

«Аль, умоляю, выживи! И убей мерзавца! Дюжина без тебя не справится со свалившимися на нее неприятностями!»

«Ох, Сиелла, всегда бы ты так думала!» – рассмеялся польщенный землевик, обрывая диалог.

Мысленный разговор занял несколько мгновений. Поединщики подошли к стихийным кольцам, призванным защитить зрителей от шальных заклинаний. Элевтийский, оглянувшись на Сиеллу, ободряюще подмигнул, затем шагнул в дуэльный круг вслед за Эвгустом. И почти сразу за стихийной стеной что-то загромыхало, а земля под ногами у оставшихся пошла трещинами.

Пользуясь возникшей суматохой, магесса углубилась в лес.

Помолившись Зиждителю, чтобы никто из капюшоноголовых не почувствовал, чем она занимается, она расцарапала гладом руку. Наблюдая, как кровь медленно стекает на покрытую изморозью землю, монотонно зачитала заклинание поиска ближайших родственников. С заключительным словом ранка затянулась и последняя алая капля превратилась в багрово светящийся шарик, который, призывно мигая, полетел влево, в сторону Грани. Обычные поисковые заклинания возле Стены не сработали бы, но Сиелла искала сына, кровь от крови и плоть от плоти ее. Вскоре пурпурный шарик привел водницу к не примечательному ничем дубу, разве что широким охватом ствола, и завис на высоте трех метров над землей.

Сиелла, перейдя на магическое зрение, уважительно присвистнула – тот, кто посадил адептов в энергетическую клетку, использовал прорву силы. Ловушка напоминала собой полый клубок пестрых ниток, внутри которого виднелись размытые силуэты.

– Корин, Дон, Гай, – тихо позвала магесса. – Эй, ребята!

В ответ – тишина. Подвешенная в воздухе на силовых тросах невидимая клетка оказалась звукоизолирована от внешнего мира. Подлетев ближе, магистр осмотрела плетение нитей.

– Ур-р-роды! – прорычала Иллиан, когда поняла, насколько хорошо подготовились похитители. Двухсторонняя вязь, которую распустить может лишь тот, кто плел. Или два стихийника одновременно, при этом один должен находиться внутри клетки. Но на учениках хианитовые ошейники, и увидеть нити они не смогут. Оставалось только разорвать сеть, для чего ей понадобится помощь еще троих магов. Но и этот вариант невозможен. Если ее отсутствие не заметили, то на уход еще нескольких магов обратят внимание обязательно.

Сиелла давно научилась сохранять присутствие духа. Со стороны порой казалось, что она расстроена или в гневе и не контролирует эмоции. На самом деле под показной растерянностью всегда пряталась хладнокровная собранность. Даже сегодня, видя, как Мариона пронзают «иглы тьмы», она не растеряла выдержку, отодвигая боль от потери близкого человека куда-то на задворки сознания. Горевать и костерить себя за то, что поверила в его предательство, она будет потом. В настоящий момент от ее невозмутимости зависели жизни шестерых детей, в числе которых и ее единственный сын.

«Альберт, прости, я не вовремя…»

«Давай быстрее! – мгновенно откликнулся землевик. – Чего тебе?»

«Нашла учеников в ловушке с двухсторонним плетением. Как обойти?»

«Олливера – интуит, Корин – твой сын. Дальше сама!» – И сознание Элевтийского захлопнулось наглухо, как каменная дверь в хранилище запрещенных книг.

Сама так сама. Знала бы о способностях девочки, не просила бы помощи. Уняв эмоции, она потянулась к сознанию своего ребенка. Мысленное общение между магами фиолетового луча возможно лишь после проведения ритуала единения сути. Без него – стучи и кричи, сколько угодно, тебя не услышат, тогда как с кровными родственниками установить контакт можно просто так, без подготовки.

«Корин, это… – Впервые в жизни, не зная, как представиться сыну, она сбилась, а затем решительно исправилась: – Это магистр Иллиан. Слышишь меня, Корин?»

Вначале пришла волна недоверчивой растерянности, затем усиливающаяся радость и панический выкрик:

«Магистр! Вытащите нас отсюда! Мы больше не будем!»

«Обязательно вытащу, успокойся. Как вы там? Не ранены?»

«Нет, только покормить нас сегодня забыли…»

«Корин, сосредоточься, времени у нас мало. Подзови Олливеру, будете вместе распутывать нити ловушки».

«Олли говорила, что она какая-то особенная и ей не по зубам».

«Теперь по зубам, – успокоила Сиелла, – я помогу вам с внешней стороны. Только нужно тянуть за нити одновременно, поэтому ты будешь нашим посредником. Теперь перескажи наш разговор Олливере».

Объяснение тянулось долгие бесценные минуты. Наконец Корин позвал магистра, сообщив, что они готовы. И в этот раз мысли сына окрашивала растерянность. Что его потрясло, Сиелла решила разобраться потом.

«Плетение сети в четыре нити. Последняя ячейка – ключевая, из нее торчат обрубленные концы. Наша задача выбрать нужный».

«Но как?! Их здесь восемь!»

«Да, восемь. И только один распустит плетение, остальные семь активируют ловушку. Чтобы не ошибиться, надо считать от самого верха».

«Как именно?»

«Олливера скажет, какие чувствует нити, ты повторишь их цвета и формы для меня».

«Хорошо, понял. Итак, верхний первый ряд: синяя тонкая нить, красная витая, зеленая толстая, черная волнистая. Второй: зеленая витая, красная волнистая, черная тонкая, синяя толстая. Третий ряд…»

Сиелла, уповая на память, мысленно рисовала схему. Дойдя до ключевого ряда, мальчик вновь поочередно назвал цвета и формы энергонитей.

«На счет «три» пусть Олливера потянет за зеленую волнистую».

«Здорово! Она тоже считала и угадала, какая нужна!»

«Корин, выразишь восхищение ее талантом чуть позже. Я начинаю отсчет. Раз, два, три!»

Ловушка раскрылась – и ученики вывалились на заранее подготовленную «подушку» из мягкого пружинистого снега.

– Один, два, три, четыре… семь?! – удивилась магесса, пересчитав освобожденных заложников. – Мальчик, ты кто?

Лишний паренек, шатен лет пятнадцати-шестнадцати с удивительно красивыми карими глазами, вежливо поклонился ей.

– Герцог Дрейк Риз к вашим услугам, риэлла, – с немного вялой галантностью представился мальчишка. – Прислужники Эвгуста запихнули меня к вашим адептам, чтобы не путался под ногами и не угодил под чье-то заклинание.

– А в Камбэре почему не оставили? – мрачно полюбопытствовала Сиелла.

– Не знаю, риэлла. Эвгуст не отпускает от себя ни на шаг за исключением сегодняшнего дня.

– Да, нынче он немного занят.

Твердь под их ногами внезапно содрогнулась, словно невдалеке с небес на землю рухнула скала.

«Сиелла, дети спасены?»

«Да… Альберт, что это было?!»

«Я раскатал Эвгуста в лепешку. Хватайте отступников! – похвастался землевик. Но вскоре его триумф сменило откровенное потрясение: – Вот твари – они телепортируются!»

– Держитесь рядом, я набросила на вас щит, – предупредила Сиелла ребят и бросилась на поляну, где состоялся поединок.

Союзники проклятого колдуна сбежали в тот самый миг, как испарились стихийные кольца. И маги, ошарашенные тем, что они воспользовались телепортами, не успели их задержать.

– Не приближайтесь! – прикрикнул Альберт на коллег и уже спокойно объяснил: – Он еще жив. Вдруг выкинет какую-то гадость?

Человек в белой маске и черном плаще сломанной куклой лежал на белесой от инея траве. Хрипло дыша, он прижимал одну руку к животу, в котором торчала рукоятка ножа, пальцы второй нервно комкали край широкого рукава.

Взвинченный магистр Земли склонился над ренегатом и кончиком глада выудил из недр кармана отобранные у Дюжины ключи.

– Возьми проверь, не осталось ли на них «подарочков» от Эвгуста. – Альберт передал артефакты вместе с мечом Лавджою. – А теперь взглянем на твое личико, предсказанная погибель мира.

И он резко, не церемонясь, сдернул маску.

– Боги! – вскрикнула потрясенно Сиелла.

Среди подживающих ранок влажно блестели воспаленные глаза, которые с немым укором часто преследовали магессу в ее кошмарах.

– Ронарк, – выплюнул имя предателя Альберт. – Вот и отыскался твой ищущий, Сиелла.

Уцелевшие стихийники в молчании обступили предавшего их заветы собрата.

– Не могу поверить… Ронарк… Почему?! – Сиелла дрожащей рукой коснулась окровавленной ладони того, кто долгие годы служил ей опорой, того, кого считала другом, о ком думала, что хорошо его знает. – Тебя заставили помогать Эвгусту? Не молчи, Ронарк!

– Вызвать «пламя зари» можно лишь добровольно. Налицо, простите за каламбур, последствия заклинания. Мощнейший накопитель, без которого он не смог бы творить заклинания высокого уровня, тоже имеется. – Альберт с гадливой гримасой сорвал с шеи изменника крупный сапфир. – Какие еще нужны доказательства? Да и был ли Эвгуст вообще, Сиелла? Может, нас водили за нос? Но кто? И зачем?

Ищущий сипло захохотал – смех быстро сменил кашель. Сплюнув кровь, Ронарк нормальным голосом, глядя в глаза Элевтийскому, ответил:

– Маска некроманта, «пламя зари», кража ключей, а затем и похищение учеников – все это из-за тебя, Альберт.

– Тебя оскорбил мой поспешный приговор там, в Мейсиане? – догадался землевик.

Отступник покачал головой:

– Нет, меня оскорбило то, что ты живешь, отравляя своей надменностью и властолюбием окружающих, тогда как моя жена и сыновья погибли. Из-за тебя, Альберт! Ты убил мою семью своим приказом! Своей безупречностью!

– Лишь боги могли знать наперед, что лихорадка доберется…

– Лишь боги, да! – выкрикнул, перебивая, ищущий. – Порой кажется, что ты претендуешь на их место, Элевтийский! Ох, как я мечтал о дуэли с тобой! За возможность отомстить я готов был расплатиться своим добрым именем, самой жизнью. Все впустую…

Ронарк вновь закашлялся.

– Кто дал тебе накопитель? – Магистр Земли, несмотря на страшные обвинения, оставался невозмутимым. – Ты должен назвать имена помощников и тех, кто руководил вами.

– Ничего я больше не должен. Никому. – Мужчина прикрыл слезящиеся глаза. – Своим приказом ты убил их, Элевтийский, и даже не запомнил имена…

– Ронарк, ради безопасности Межграничья, скажи, кто отдавал тебе приказы? – хладнокровно настаивал на своем Альберт. – Кто еще втянут в заговор?

– Ради безопасности Межграничья? – Ищущий криво усмехнулся. – Слепые рабы Грани, как мне вас жаль…

– Что ты имеешь в виду?

Мужчина в черном плаще, застонав, выгнулся в судороге – и землевик придержал корчащееся от боли тело.

– Проклинаю тебя, Элевтийский, – прошептал ему на ухо предатель, – проклинаю…

И умер.

Молчавшая во время странного диалога Сиелла подняла на Альберта глаза, полные непролитых слез, и попросила оставить ее наедине с мертвым.

– Почему бы вам не заняться своими обязанностями? Проверить состояние здоровья адептов? – поинтересовался у стихийников Верховный, и маги беспрекословно разошлись.

– Боги, за что вы так с ним? – вырвалось у Сиеллы. – Столько боли для одного человека!

– Мартина, Никко, Рейм, – вдруг произнес глухо Альберт и поднялся с колен.

– Что?

– Так звали родных Ронарка.

И чуть сгорбившись, землевик направился к сбившимся в испуганную стайку ученикам.

Проводив его печальным взглядом, Сиелла зажмурилась и зашептала слова молитвы, сохранившейся еще с тех древних времен, когда люди поклонялись одному Зиждителю, а не его ставленникам, Всемилостивой Семерке:

– Не убоится зла, рыщущего в ночи, душа моя, если ты со мною. И пойду смиренно по пути войны и мора, если ты простираешь длань над моею головою. И дышат злобою тираны и чинят произвол враги, но не собьюсь с указанной дороги, ибо ты – свет мой и спасение, Зиждитель, Творец сущего, Поводырь во мраке за последней Гранью… Легкого путешествия, Ронарк!

Магесса провела пальцами по испещренному ранками лицу, закрывая невидящие глаза.

– Ма… магистр, – заикаясь, с нехарактерной для него робостью, обратился рыжеволосый ученик, – простите, что беспокою.

– Да, Корин?

Бледный, он испуганно смотрел на труп и молчал. Чтобы вывести мальчишку из ступора, Иллиан взяла его за руку и отвела в сторону.

– Что случилось, Корин?

Парнишка справился с волнением.

– Ищущий просил передать вам сообщение, магистр.

Сиелла встрепенулась. Видимо, поспешила она перевести Ронарка в разряд врагов.

– Подожди, сначала ответь: из придорожного дома выманил вас он?

– Да. – Лицо мальчика залила краска стыда. – Мы сглупили… я сглупил, – признался честно, – он попросил помощи, и я… я подвел вас, простите.

– Я помню, что лишь благодаря настойчивости Ронарка ты попал в школу, и все-таки это не повод нарушать приказы своего магистра. Я прощаю тебя, но будущее наказание не отменяю. Итак, что тебе сказал ищущий?

Ученик просиял, на краткое время позабыв об ужасах сегодняшнего дня.

– Он хотел, чтобы вы знали: Грани не требуется подпитка и никогда раньше она в ней не нуждалась. Силу она тянет сама со всего мира, а не только из ключей. И что не Стена вызывает ошибки в телепортационных расчетах, а периодическая аномалия всплесков. – Корин с облегчением вздохнул. – Передал слово в слово, хоть и не все понял. Что такое аномалия всплесков?

– Отклонение от нормального течения потоков силы, которое возникает с определенной периодичностью и долготой, – думая о своем, пояснила магесса. – В такие дни личный резерв мага восполняется со скоростью, превышающей в два-три раза обычную.

– Так это хорошо?

– Не совсем. Сквозь Грань проскальзывает больше тварей, и у нас работы намного больше, чем всегда.

– Тогда это плохо… Магистр, а когда снимут запрет на телепортацию? Ведь аномалия уже закончилась?

– Закончилась, да, она длится не больше трех – шести дней. Бегство ренегатов с помощью телепортации подтверждает слова Ронарка, но мы не знаем, все ли вышли в точке выхода. Поэтому открывать пробный телепорт нужно осторожно – я хочу верить словам ищущего, но…

– Доверяй, но проверяй, – с умным видом вспомнил ученик народную мудрость. – И еще, магистр, я так и не понял: был Эвгуст или нет?

– Сама хочу разобраться, Корин.

Пока глава водников вела просветительские беседы, Альберт Элевтийский воспитывал адептку своего ордена:

– Кому ты еще высказала свою догадку, Олливера?

– Никому, только вам. Ну, еще и Корину. Я спросила, когда именно магистр Иллиан провела с ним ритуал единения сути.

– И как встретил твое предположение ученик?

– С недоверием и растерянностью, – хихикнула девочка и тотчас посерьезнела, стоило землевику прищуриться. – Магистр, вы недовольны моим поступком?

– Впредь, Олливера, делись своими соображениями исключительно со мной. Ясно?

– Да, магистр.

Юная магесса совсем сникла, и Элевтийский неожиданно для себя смущенно произнес:

– А вообще я доволен твоей смекалкой и отвагой, поэтому прощаю. В последний раз.

Олливера распрямила спину и чинно поклонилась.

– Благодарю, магистр, клянусь впредь не подводить вас.

Петер Воронов, надзирая за спасенными детьми, зорко высматривал среди покрытых инеем деревьев следопыта. Парень заинтересовал магистра воздушников еще после рассказов Сиеллы и Вариора. Впервые он увидел Юлиана и в бою, уничтожающего элементи, во время фестиваля иллюзионистов. Отметил и его хорошее отношение к внучке огневика, а демонстрация дара читать следы вообще привела Воронова в восторг. Хорошие впечатления о беглом жреце закрепила бойня на болоте – парень перебил плотоядных мертвецов едва не больше магистров.

Потеряв в противостоянии с капюшоноголовыми хранителя, Воронов спешно подбирал кандидата на освободившуюся должность. И Юлиан идеально отвечал всем его требованиям. Оставалось только предложить бывшему жрецу Жизни войти в Братство магов.

О приближении следопыта сообщило недовольное ржание. Парень, посланный за лошадьми, оставленными на краю топи, вновь справился с заданием. Пройдя по местности, из-за близости с Гранью кишащей разнообразной нечистью, и через болото, он не потерял ни одного животного. Чубарого агрессивного жеребца шатен вел за уздечку, остальные шли сами, подчиненные заклинанием.

– Магистр, ваши ученики в порядке? – тревожно глядя на кучку притихших детей, поинтересовался Юлиан.

Воронов отправил его за лошадьми сразу, как стало известно, что выиграл Элевтийский. Поэтому он не знал, чем закончились поиски.

– Да, а вот от Дюжины осталась девятка, – вздохнул магистр, – и в Восточный форпост придется присылать новых боевиков.

Следопыт выглядел расстроенным, в очередной раз подтверждая свою лояльность Братству. Теперь осталось разузнать о его прошлом, до посвящения богу Жизни, и Воронов смело сможет предложить ему должность хранителя.

– Не пойму, как получилось, что у похитителей потерь меньше? Они были словно заговоренные!

– Да, у отступников оказались усовершенствованные щиты и поистине бездонные накопители. Зато Эвгуста, точнее того, кто выдавал себя за мифического колдуна, больше нет.

И Воронов кратко поведал о давнем конфликте магистра Земли и Ронарка, мага ордена Воды.

– Петер, как считаете, ищущий под маской – подстава или пришествия проклятого все-таки не было?

– Второе вероятней. Иначе зачем настоящему черномагу рисковать ключами от Врат, оставляя их подставному лицу? Эвгуст – удобный жупел для масс. Прикрываясь им, кто-то пытался достичь определенных целей. Надеюсь, мы помешали ему.

Юлиан усмехнулся и тотчас поспешил объяснить неуместное веселье:

– Быть жрецом Жизни скучнее, чем магом Братства. Гораздо скучнее. Несмотря на опасность, я рад, что вырвался из тоскливой серости храма.

– Кроме уныния что еще не устраивало тебя в служении выбранному богу?

– Во-первых, выбрали за меня, а во-вторых, не по мне служить тому, кого ни разу не видел. Боги позабыли о людях давным-давно. Так почему мы продолжаем их восхвалять? Я хочу приносить пользу людям, а не полировать лбом плиты обители мертвого бога.

– Богохульник, – с восхищением протянул Петер и, решив, что с вербовкой дольше тянуть не имеет смысла, предложил: – Хочешь служить живым? Становись хранителем в моем ордене.

– Почему я? – искренне удивился Юлиан. – У вас не осталось достойных фиолетовых?

– К сожалению, их мало. Достойные, как ты выразился, еще растут, и пройдет немало лет, прежде чем они смогут претендовать на должность в Дюжине.

– Печально.

– Не представляешь насколько, – вздохнул Воронов и, заметив во все глаза смотрящего на них воспитанника мнимого Эвгуста, участливо поинтересовался: – Герцог, вам что-то нужно?

Мальчишку, больше цикла находившегося во власти ищущего, одержимого местью, Петер искренне жалел.

Однако юный Риз проигнорировал вопрос магистра.

– Аркос, это ты? – Бледного парнишку трясло мелкой дрожью. – Аркос, помнишь меня?..

– Дрейк? – чуть прищурившись, недоверчиво произнес следопыт. – А что здесь делает мой брат?

Только что Регина истерично кричала, как вдруг я уже барахталась, пытаясь выбраться из прохладной плотной воды.

Зрение словно покрыло пеленой мрака, но я чувствовала, как меня осторожно вытаскивают на поверхность – непонятная, слегка шевелящаяся масса давила, утягивая тело обратно на дно. Конечности, онемев, плохо слушались, и без посторонней помощи я вряд ли сумела бы вылезти из бассейна.

«Вирета успела оплести», – догадался первым Грэм.

«Вирета?»

Слово пробудило воспоминания, окончательно проясняя память. Вирета… Я в Доме Забвения. Пришла спросить Регину о том, как помочь Грэму. Но вместо совета узнала тайну императорского дома.

– Просыпайся, дрянь! Быстрее!

Удар обжег лицо, пробуждая чувствительность кожи. Действенный прием, но мне не по вкусу. И оплеуху отвесил явно не Юлиан, клявшийся разбудить вовремя.

– Да очнись ты! И так столько времени потерял!

Новая пощечина – и я с трудом разлепила веки. Бледное худощавое лицо Фирона скривила гримаса.

– Наконец-то! Попалась, беглянка? У его высочества руки длинные – везде достанет.

Грубо вытащив из воды, мужчина натянул на мое непослушное тело какое-то платье, на два размера больше, чем требовалось. А затем мою шею опоясал хианитовый ошейник, и преследователь, перекинув через плечо, понес меня прочь из усыпальницы.

Что я вляпалась в дерьмо хевиканских битюгов по самые уши, осознала в полной мере, когда Фирон прошел мимо трупа смотрителя. Боги! Чем помешал ему старик, что несчастному перерезали горло?!

«Я ведь предупреждал, что он маньяк и садист, – устало напомнил Грэм. – Ничего, вернется полная чувствительность, что-нибудь придумаем. Прорвемся, Эва!»

Оптимизма, как сатуриец, я не испытывала. К слабости и частичной дезориентации добавилась тошнота, висеть вниз головой, пускай и на пустой желудок, – еще то «удовольствие».

Убийством смотрителя наемник не ограничился. Моя дурнота усилилась при виде трупов служителей, которые неподкупно несли свои обязанности, не пуская незваного посетителя.

«Наслышанный о Фироне, предположу, что он и не предлагал им взятку».

Никто не остановил убийцу, и мы вышли на поверхность. Стражника, которого Юлиан пытался умаслить «пожертвованием», нигде не было. Надеюсь, хоть он избежал страшной участи.

Не отходя далеко от Дома, наемник сбросил свою ношу под куст фиолики, а сам принялся расставлять накопители и проектор для наведенного телепорта, что говорило о слабосилии его, как мага. Телепорт?!!

– Ты хочешь нас убить? Или телепортацию вновь разрешили?

– Ага.

– Что «ага»? Хочешь убить?!

Оторвавшись от процесса, Фирон бросил на меня исподлобья недобрый взгляд, а затем снизошел до ответа:

– Ты многое проспала. Да, телепортационные круги опять заработали, а Эвгуста больше нет.

– Как нет? – Показалось, что я ослышалась.

– А так. Братство отправило его за последнюю Грань, куда ему и дорога. По этому поводу в империи объявили народные гулянья.

Лицемеры… Прекрасно помню разговоры в толпе, какой замечательный правитель – черномаг. Не верится. А как же пророчество? Может, это какой-то обман? С Эвгуста станется обвести Дюжину вокруг пальца.

Онемение проходило, и почти без труда я изогнулась, чтобы взглянуть на магическую татуировку. Если Эвгуст умер, она должна измениться. М-да, она исчезла вообще… Похоже, не таким страшным и могущественным он был, как рисовала его незабвенная Микаэль. Непонятные чувства – обида и, кажется, разочарование – заставили всхлипнуть. Чего это я? Радоваться надо! Угрозы миру больше нет!

«Я тоже чувствую себя обманутым, – признался Грэм, – все-таки некая темная харизма в нем вызывала симпатию, согласна со мной?»

«Возможно. Не знаю, как другие, а я видела и хорошие его поступки».

– Вот и все. – Фирон активировал амулет – и межпространственный переход открылся светящейся голубым светом аркой. – Принц и герцог тебя заждались, красотка.

– Слушай, а как ты меня нашел? – задала давно интересующий меня вопрос.

– Покойный начальник твоей охраны плохо проверял людей, вертевшихся рядом. Вот одна риэлла и продала принцу прядь твоих волос.

«Все-таки Лилиана подсуетилась и отомстила за свое изгнание, – опечалился сатуриец. – Прости, Эва, я был плохим телохранителем – не увидел врага в твоем окружении».

«Не вини себя, это я долго закрывала глаза на гнилую натуру фрейлины…»

Все мысли вылетели из головы, когда Фирон толкнул в спину, – и я ввалилась в телепорт.