Солар скучал. В комнате, где его удерживал перекупщик, он давно исследовал каждый сантиметр, надеясь обнаружить брешь в магическом кружеве, опутывающем стены. Безуспешно. Ставил защиту мастер.

После того как пустынные разбойники разгромили посольский караван, а самого посла продали не гнушавшемуся нарушить закон купцу по имени Каромирос, ничего интересного в его жизни не происходило. Несколько раз Солара перевозили с места на место, пока его не купил старый агграссец.

Работорговец по имени Фрейм вначале пытался выведать у хэмелла его родовое имя и статус, занимаемый в иерархии Домов Вискура. Однако поняв, что пленник будет молчать до последнего, старик оставил идею затребовать за него выкуп и с гаденькой улыбкой сообщил, что вскоре выставит его на Призрачных торгах. Солар равнодушно пожал широкими плечами, закованными в броню, и не произнес ни слова. Некромант сплюнул и пробормотал, что «клятому безликому повезло попасть в рабство, находясь в броне».

Солар мысленно с ним согласился. Да, не усни он под воздействием сонного зелья в боевой броне в ночь нападения разбойников, с ним разговаривали бы по-иному. Двум его сопровождающим не повезло – коренные вискурцы, они не были хэмеллами и оказались беззащитны перед мечами пустынников.

Что случилось с людьми, которых он нанял на границе Вискура с Борриканом, Солара не интересовало – неудачники сами виноваты, что попали в западню и втянули туда своих нанимателей.

Солар скучал. Именно состояние непреходящей скуки погнало его за пределы страны на поиски приключений. И он их нашел. Не совсем то, что ожидал. Пребывание в плену несколько утомляло однообразием и отсутствием возможности сбежать. Оставалось лишь ждать подходящего момента, который все никак не предоставлялся судьбой.

Услышав подозрительный звук, хэмелл насторожился, затем расслабился и довольно улыбнулся. Он узнал шаги той, которая пройдет сейчас мимо его камеры, и приготовился к развлечению. Девушка-полукровка – самое приятное, что с ним случилось после того, как он покинул Вискур. Такая забавная и наивная, она практически сразу прониклась к нему симпатией. Солар ухмыльнулся: знала бы она о его репутации, обходила бы камеру десятой дорогой и уж точно не стала бы разговаривать, доверительно поведав о своих проблемах.

– Эй, Солар, ты не спишь? – шепнула полукровка, заглядывая в окошко, забранное решеткой.

Пленник, не суетясь, подошел к двери.

– Нет, я ждал тебя, Эва. Как твои успехи, девочка?

Разговаривая с девушкой тоном мудрого наставника, Солар мысленно хохотал.

– Я последовала твоему совету – и преображение заняло намного меньше времени. Спасибо, Солар.

– Всегда пожалуйста, Эва, – мягко ответил пленник.

Глупышка, маленькая наивная полукровка или даже квартеронка – сколько в ней крови хэмеллов, он не сумел определить. Нашла кого благодарить. Повстречайся они при других обстоятельствах, к примеру, на светском приеме одного из Домов, он и не посмотрел бы в ее сторону. Что бы ей ни говорил о равноправии, таких, как Эва, еще совсем недавно он считал мусором. Безродные, без выдающихся талантов, слабые магички никогда его не интересовали. А если бы, не дай боги, заинтересовали, тут вмешалась бы семья. Грязной крови не место среди старой аристократии.

– Кстати, старикашка сообщил, когда состоятся Призрачные торги. Через два дня. – Эва помолчала и продолжила делиться информацией с хэмеллом: – А еще к некроманту должен заглянуть покупатель, которому срочно понадобился меняющийся. Чует мое сердце, тренироваться в смене обликов не имеет смысла – меня купят еще до торгов.

– Могут выбрать и меня, – успокоил девушку мужчина.

Эва поморщилась и поправила на запястье натирающий кожу слишком узкий браслет.

– Знаешь, а я бы радовалась, если бы меня купили.

– Ты так боишься торгов?

– Я боюсь боли.

Вискурец устало вздохнул и в сотый раз повторил:

– Боль в твоей голове. Ты выдумала ее, запрещая себе получать удовольствие от смены облика. Для хэмелла принимать другую внешность так же естественно, как дышать. Пойми, не имеет значения, кто твои родители. Если ты родилась с даром многоликости, ты обладаешь всеми возможностями нашей расы.

На лице девчонки застыло упрямое выражение. Она не верила. А вот он почти сам поверил собственным словам, столь убедительной вышла его речь. Слышали бы его друзья – обхохотались до слез. Солар подавил желание хищно осклабиться. Ему, представителю старой аристократии, не пристало утешать полукровок, как какому-то борцу за равноправие крови. Но боги, до чего забавно играть с малюткой!

– В одной из книг я вычитала, что если хэмелл часто меняет внешность, он в итоге забывает собственное лицо.

– Вздор! – возмутился мужчина. – Примеряемые облики всего лишь маски, которые в любой момент можно снять.

– А если носить одну и ту же маску долго? Она прирастает? – глухо поинтересовалась Эва, опуская печальные глаза. – Я вот не по своей воле, естественно, носила чужой лик шесть лет. И теперь не знаю, как выгляжу на самом деле, потому что никто не научил возвращать собственное лицо. Может статься, я выросла жуткой уродиной.

На миг он почувствовал боль полукровки, как свою собственную. С трудом отмахнувшись от чужой эмоции, Солар вдруг испытал назойливое желание увидеть ее истинную. Не устояв перед соблазном, не боясь выдать себя перед некромантом, возможно, в эту минуту подслушивающим их, он посмотрел на нее по-настоящему, взглядом патриарха своего Дома.

– Ты безупречно красива, Эва. – В первый раз за все время их общения мужчина ответил чистосердечно, восхитившись тем, что открылось его взору.

Уловив в голосе хэмелла неожиданный восторг, девушка удивленно подняла на него глаза:

– Ты утешаешь меня или правда можешь видеть сквозь чужие лица?

– Зачем мне врать?

– Вроде бы незачем, – согласилась девчонка и попросила: – Пожалуйста, опиши, как я выгляжу.

– Опишу, но после того, как ты научишься менять внешность так, как я тебе рассказал.

– Да я умру от любопытства к тому моменту! Возможно, у меня не получится сделать это до торгов и наши пути разойдутся!

– Старайся, у тебя хороший стимул, Эва.

– Ну, Солар, ну, пожалуйста! Вдруг у меня не выйдет?

Хэмелл развел руками:

– Не умоляй, Эва, лучше иди и тренируйся.

Настаивать на своем девушка побоялась. И к купальне она не пошла – полетела, словно на крыльях надежды.

Ставя условие, он не преследовал благих целей, он развлекался. Для женщины мучиться любопытством – хорошая пытка, значит, не такой уж он и беспомощный: лишенный магии, закованный в цепи, он мог управлять действиями окружающих.

Когда шаги Эвы затихли, Солар со злостью сжал прутья решетки – с уходом полукровки к нему вернулась скука.

Верховный магистр Дюжины проснулся от шума под окнами. Несколько ударов сердца Альберт пытался поймать за хвост ускользающее приятное сновидение, затем разочарованно вздохнул и прислушался.

– Отдай! – гневно звенел высокий девчоночий голосок.

– Попроси хорошенько, может, и отдам, – нагловато-вальяжно ответил мальчишеский бас.

– Она моя! Почему я должна просить? – Удивленное возмущение в тоне девочки.

– А зачем она такой глупой курице, как ты?

– Хы-хы-хы, глупой курице ничего не надо! – отозвался второй мальчишка.

Альберт Элевтийский зевнул, накинул на плечи халат и подошел к распахнутому окну. До глубокой осени магистр, не боясь холода, предпочитал спать в хорошо проветриваемом помещении. Этим утром он пожалел о своей привычке, потому что лег за час до рассвета и не успел восстановить силы из-за крикливых детишек.

– Отдай, Дитр!

– Отвали, малявка!

Магистр чуть высунулся в окно, облокотившись на подоконник, и поискал взглядом нарушителей спокойствия. Так и есть, он не ошибся: спозаранку да еще на чужой территории его воспитанники выясняли отношения.

– Отдай! Она моя! – В голосе светловолосой девочки зазвенело отчаяние.

– Так попробуй забрать, плакса! – презрительно предложил высокий чернявый крепыш. – Лови, Брим!

Другой мальчишка легко поймал блестящий предмет и поинтересовался:

– Зачем она тебе, Олли? Ведь ты все равно не можешь магичить?

– Не твое дело, дурак! – Девочка бросилась на одноклассника, пытаясь вырвать из его рук светящуюся зеленым магическую головоломку.

Альберт, увидев, что малышня затеяла возню из-за игрушки, презрительно скривился. Он не любил детей, не умел находить с ними общий язык, да и не пытался никогда их понять. К сожалению, положение магистра ордена обязывало курировать и магическую школу. И поэтому практически все свои обязанности воспитателя он переложил на плечи помощников, предпочитая не связываться с юными дарованиями. Лишь у старшекурсников, считая их вполне взрослыми стихийниками, он вел несколько предметов.

Но доставить троих «дикарей» в школу ордена Воды пришлось ему самому, поскольку Альберт хотел встретиться с Сиеллой наедине, вживую. Разговор через зеркала по многим причинам его не устраивал. Да и Лавджой выпросил несколько дней, чтобы уладить какие-то семейные проблемы.

– Эй, вы! Руки прочь от девчонки! – Под окнами появилось новое действующее лицо.

Среднего роста, крепко сложенный, рыжеволосый, с молочной кожей, паренек выглядел решительно настроенным. На шее у него магистр заметил ограничивающий магическую силу ошейник. Похоже, это один из близнецов-«дикарей», про которых рассказывала Сиелла.

Мальчишка с граблями наперевес закрыл собою ошеломленную юную стихийницу и с пафосом заявил:

– Колотить девушек низко для настоящих мужчин и будущих магов.

Дитр и Брим удивленно переглянулись – бить Олли они не собирались. Как ни доставала их эта мелюзга, дальше грубых слов и оскорблений они не заходили.

Магистр решил спасти глупца, собравшегося вмешаться во внутренние разборки землевиков. Его подопечные, выходцы из трущоб Лапимара, не чурались нечестных приемов и вполне могли напасть на рыжего вдвоем. И вообще, Сиелле повезло, что детишки временно лишены магии, иначе от ее роскошного сада остались бы одни головешки.

Однако Альберт ошибся. Волчата решили сначала поговорить.

– Слышь, садовник, не лезь не в свое дело.

– Если, конечно, не хочешь проблем, – добавил Брим. Будучи старше Дитра, он слушался его беспрекословно и никогда ему не перечил. – А мы их тебе обеспечим, если не свалишь отсюда через несколько секунд.

– Уходи, мальчик, – нахмурилась Олли, – мне не нужна твоя помощь.

У огненноволосого паренька вытянулось лицо.

Досмотреть занимательную сцену Альберту не удалось: кристалл связи нагрелся, сообщая, что кому-то не терпится с ним поговорить.

Магистру сегодня определенно везло на рыжих.

– Что случилось, Лавджой?

Единственный ныне здравствующий хранитель ордена Земли выглядел обеспокоенным.

– Этот вопрос я хотел задать вам, магистр. Вы не вышли на связь в оговоренное время.

Альберт недовольно поморщился. Точно. Дорога к соседям заняла больше времени, чем они планировали. И прошлой ночью, убедившись, что учеников накормили и разместили с комфортом, он практически мгновенно уснул. Сообщить хранителю, что они на месте, просто не хватило сил.

– Прости, Джой, демонские детишки вымотали мне нервы.

Магистр землевиков извинялся редко, даже когда понимал, что виноват. И Лавджой Эспинс с трудом скрыл свое удивление.

Завершив разговор с хранителем, Альберт вернулся на свой наблюдательный пост. Драки, которой он ожидал, не вышло. Его ученики мирно беседовали с местными – к рыжеволосому пареньку присоединились еще два, похожие друг на друга, как песчинки в песочных часах, и такие же солнцеволосые. На шеях новоприбывших также красовались ошейники-ограничители силы.

Маг задумчиво разглядывал собравшихся под его окнами детей, не прислушиваясь к их болтовне. Странно. Сиелла жаловалась, что для грядущего ритуала у нее лишь два подходящих ученика. Неужели жизнью третьего она по какой-то причине решила не рисковать? Альберт заинтригованно рассматривал паренька, поспешившего на помощь Олли. Открытое лицо в веснушках цепляло, заставляя взгляд останавливаться на нем дольше, чем на других. Пару дней назад Лавджой проболтался, что Сиелла наконец-то нашла преемника, который прошел испытание «Дневником магистров». Неужели речь шла об этом мальчишке? А что, все может быть.

Альберт за свою долгую жизнь научился определять уровень магического луча не хуже ищущих. Фиолетовые маги еще в детстве отличаются от сверстников. Внутренняя сила, осознание себя как личности и спокойствие – все это в избытке было в малолетнем защитнике Олли. Магистр улыбнулся. У Сиеллы обнаружилось еще одно слабое место. Будет приятно по нему ударить.

Верховный магистр Дюжины прикрыл глаза и потянулся к сознанию своей ученицы.

«Олливера, слышишь меня?»

«Да, учитель».

«У меня есть к тебе разговор».

«Я уже бегу, учитель!»

«Не торопись. Прежде чем поднимешься, сходи на кухню за чаем для меня».

«Будет исполнено, учитель!»

Закончив мысленный разговор с девочкой, Элевтийский поджал губы. Собачья преданность Олли раздражала его. Не по возрасту самолюбивая магесса искренне верила, что, выслуживаясь перед ныне действующим главой ордена, когда-нибудь сможет занять его пост. И хотя «Дневник магистров» признал ее право на должность, шансы у нее отсутствовали. Максимум, на что маленькая стихийница могла рассчитывать в будущем, – место хранителя. Появления второй Сиеллы, да еще у себя в ордене, Альберт допускать не собирался. Однако расстраивать юную карьеристку маг не спешил и всячески подогревал ее самолюбие. Если знать как, то властолюбивыми людьми легко играть в своих интересах.

Я отрешенно глядела в зеркало, наблюдая, как волосы медными змеями медленно ползут по голой влажной спине. Бассейн, чтобы безболезненно изменять внешность, больше не требовался. Солар не обманул: главное условие успешного преображения – отстраниться от окружающей действительности, а затем просто представить новый цвет глаз, длину волос или форму носа. Как и говорил хэмелл, если воспринимать метаморфозы как игру, меняться станет легче.

Позади меня раздалось шарканье. Я вернулась в реальность и, быстро завернувшись в покрывало, обернулась.

Фрейм пару раз хлопнул в ладоши, а его помощник Словек вылупился на меня, будто впервые увидел голую женщину.

Покончив со скупыми овациями, агграссец произнес:

– Хорошая девочка, у тебя все получилось. Впрочем, я и не сомневался в успехе – с таким-то стимулом грешно прикидываться неумехой.

Я не заскрежетала зубами, хотя очень хотелось. Старикан пригрозил устроить Юлиану пытку, если не научусь менять облики быстро.

И если бы не пленный хэмелл, у меня ничего бы не вышло. Он сумел убедить, что нечистокровная многоликая обладает теми же талантами, что и родовитая. Странно, что все Межграничье думает иначе.

– Что нужно? – буркнула, недобро косясь на слугу некроманта.

Противный мужик продолжал жадно разглядывать мою фигуру, словно укутывающая тело ткань совсем ему не мешала.

– Пришел сообщить, чтобы закруглялась с тренировками: через несколько часов мы вылетаем на место проведения торгов.

– Ты же говорил, что они состоятся через два дня?

– Распорядитель изменил время.

– Вот молодец! Я счастлива.

– Я вижу, – хмыкнул работорговец и, забрав у слуги большой сверток, бросил под ноги. – Держи. Там платье, переоденься.

Старик с помощником ушли, оставив меня одну.

Вопреки опасениям, принесенный наряд выглядел целомудренно – простое белое платье до пят, призванное не украшать, а служить фоном. Удивительно прозорливый выбор для мужчины, хотя не стоит забывать, что агграссец годами продавал живой товар, а значит, имел представление, как его лучше подать покупателю.

Морщась и постанывая, я переоделась и поплелась прочь из купальни. Практически мгновенная смена обликов далась нелегко – от усталости ныло все тело, напомнив о тех днях, когда в виде наказания приходилось таскать ведра с водой в храмовый сад. Пятьдесят шесть деревьев, под каждое нужно вылить по три ведра. После таких наказаний я долго не могла уснуть от перенапряжения.

Подходя к камере, где держали многоликого, ощутила прилив сил. Боги Семиграда! Еще чуть-чуть – и узнаю о себе нечто новое и важное! В предвкушении я попеременно испытывала то волнение, то страх, то восторг.

Дверь в темницу хэмелла оказалась приоткрыта.

Опасаясь очередной подлости работорговца, тревожно замерла и тихо позвала:

– Солар…

Тишина. Сердце сжалось от плохого предчувствия. Я осторожно вошла в камеру. Нет… только не это! Никого. Подтверждением недавнего присутствия пленника служили лишь примятый матрас на каменном полу и пара грязных тарелок, оставшихся после обеда. Может, работорговец решил перевести его в другое узилище?

Не теряя надежды еще раз увидеть Солара, я подошла к двери, за которой томилась Валэри. Ламчерион спала чутко и проснулась сразу, как только окликнула ее по имени:

– Ты не знаешь, куда делся хэмелл?

Валэри медленно подошла к зарешеченному окошку. Молчание затягивалось. И я уже разочарованно решила, что таким образом пленница пытается отомстить за гадости и оскорбления, которые наговорила ей в день моей поимки. Но о них я ничуточки не жалею – Валэри с Яном подставили нас со следопытом, отдав в руки Фрейма. Да только возмездие богов за предательство не заставило себя ждать – работорговец обманул их, вместо того чтобы отпустить родственников, он пленил также и хитрую парочку.

– Его купили, – соблаговолила ответить ламчерион.

Свет магического камня-светляка позволял разглядеть пленницу. И выглядела она плохо: посеревшее лицо, сальные волосы, грязная одежда. Но страшней всего были глаза – тусклые, бездонные и пустые. Говорят, если ламчериона разлучить с парой, он невыносимо страдает. Похоже, не врут.

– Кто? – Я облизала вмиг пересохшие губы.

«Зачем спрашиваешь, Эва? Забыла о некроманте, о котором говорил Фрейм?» – прошептал Грэм грустно.

– Кто его купил? – повторила настойчиво.

«Пока ламчерион не подтвердила это, остается надежда, что ни я, ни Солар тому покупателю не приглянулись».

Я несла наивную чушь, но, Предвечная, как же мне хотелось в нее верить!

Злорадная улыбка украсила осунувшееся лицо Валэри.

– Я слышала, как вы воркуете. Что, нашла родственную душу? Наверное, это первый твой родич, с которым общалась?

Игнорируя вопросы, терпеливо произнесла:

– Кто купил Солара, Валэри?

Женщина словно не слышала, продолжая говорить о своем:

– Теперь ты хоть на сотую долю прочувствуешь то, что испытываю я, разлученная с Яном.

– Я не виновата в твоих несчастьях, а вот ты подставила меня, заманила в ловушку. Может, твои беды – расплата, посланная богами?

Валэри переменилась в лице – ненависть исказила миловидные черты.

– Кто купил хэмелла? Агграссец, Эва! Его купил криворотый агграссец. И судя по черному плащу, это был настоящий, практикующий магию смерти некромант. Ты ведь знаешь, хэмеллы – отличный материал для их опытов.

И ламчерион зло рассмеялась.

– А потом второй близнец толкнул разговорившегося брата в бок, и я поняла, что только Корин не знает про обряд, – закончила Олливера и замолчала, давно усвоив, что магистр не любит лишней болтовни.

Землевик поставил чашку на стол и сложил руки на груди. То, что рассказала девочка, определенно стоило внимания.

– С чего ты взяла, что Корина уговаривать не придется?

– Он из тех, кого вы называете идейными дураками. Он все сделает для своей школы, в особенности для магистра Сиеллы. А если сказать, что от его согласия зависит благополучие всего Межграничья… – Олли закатила глаза и многозначительно умолкла.

Наблюдая за тем, как кривляется маленькая интриганка, Альберт поощрительно улыбнулся и подвинул ближе вазочку с золотистым печеньем, которое сама же девочка вместе с чаем и принесла.

– Угощайся.

Ученицу просить дважды не пришлось – она тотчас аппетитно захрустела.

– Осталось подумать, как сделать так, чтобы Сиелла не смогла обвинить в охоте на ее учеников.

– А давайте я расскажу Корину про обряд? Могу поспорить, что он сам будет искать с вами встреч. Я ведь упоминала, что мальчишка – ваш поклонник? Нет? Забыла, простите. – Олливера отложила надкусанное печенье. – Мальчишки болтали о будущих подвигах в качестве боевых магов, и Дитр спросил, кто какое хотел бы себе прозвище. Корин, вопреки традиции своего ордена брать вторые имена, связанные с водой, заявил, что мечтает прозываться Элевтийским. Он ведь, как и вы, сирота и родился в Элевтии.

Девочка снова занялась сладостями, а магистр уставился в окно, время от времени бросая задумчивые взгляды на амбициозную землевичку.

– Хорошо, расскажи. И если у тебя получится, я стану твоим наставником.

Юная карьеристка поперхнулась крошками. Откашлявшись, вскочила со своего места и спросила:

– Мне можно приступать к заданию?

– Иди.

Ждать пришлось долго – Альберт успел за завтраком пообщаться с хранителями Сиеллы, захватить из библиотеки прелюбопытный манускрипт на древнем языке и начать его перевод.

В двери комнаты несмело постучали – и стихийник вздохнул. У девчонки получилось. Все-таки неплохой материал для воспитания нового магистра ордена Земли. Если Олливера переживет обряд, он займется ее обучением, раз пообещал.

– Войдите.

Когда на пороге застыли три юных рыжеволосых мага – Корин зачем-то привел с собой и близнецов, – на левой руке магистра запульсировал рубиновый перстень. Несколько секунд мужчина, наморщив лоб, пытался вспомнить, на розыск чего он много лет назад настроил кольцо-поисковик. А когда вспомнил, с удивлением посмотрел на вошедших.

Сопровождая в школу ордена Воды учеников, избранных для обряда «живых ключей», он и представить себе не мог, что обнаружит здесь то, что утратил надежду найти давным-давно.

Предложив детям пройти, Альберт осекся. Он вдруг понял, что через сорок дней Дюжина не только успешно закроет Восточные врата, но и сохранит жизни ученикам, которые заменят собою украденные Эвгустом ключи.

А еще он наконец-то укажет Сиелле на ее место.