Глава 30
Над Владимиром-на-Клязьме разносился колокольный перезвон. Далеко на восходе занималась заря. А на княжье подворье важно вступало невиданное чудо - ходячая изба.
Путь от Мурома до Владимира затянулся почти на сутки. Жалеючи спящих Ивана с Яромиром, баба-яга не слишком погоняла свою диковинную избушку. По шажочку, по шажочку - вот и верста долой, а за ней и другая.
По улицам изба пробиралась тишком, под покровом темноты, сопровождаемая княжьими гриднями. А не то как набегут зеваки большие и малые, так не порадуешься. Всякому ж любопытно на эдакую невидаль подивиться!
Разбуженный спозарань Всеволод выходил во двор пасмурный, угрюмый, обреченно опустив очи долу. Тиборский княжич вновь воротился до срока - значит, и в третий раз задачка успешно выполнена, можно даже не проверять. Все, дальше выкручиваться никак невозможно - и без того уже за спиной шепчутся недоуменно.
Надо было, конечно, с самого начала приказать что-нибудь вовсе невыполнимое - хрустальный дворец в одну ночь выстроить, за один день поле засеять и урожай с него собрать или, скажем, стадо быков в одну харю сожрать… Да кто ж мог знать, что этот желтоглазый дружка такой пронырливый?! Князю все же хотелось соблюсти какую-то видимость - мол, все честно, испытания хоть и сложные непомерно, но человеку справиться под силу…
Весь замысел испортила темная лошадка - этот самый Яромир! Всеволод нисколько не сомневался, что без умелого помощника княжич Иван ни за что не сумел бы раздобыть молодильное яблоко, золото водяного… а теперь вот еще и кота Баюна.
Да, без умелого помощника… без умелого помощника… На чело князя Всеволода вдруг набежала тень, а губы задрожали в кривой ухмылке - голову посетила неожиданная мысль…
Выкрутиться-то не так уж и трудно!
- Добро пожаловать, гости любезные! - уже совершенно приветливо молвил он, поднимая глаза. - Ба-ба-ба, да кого же я вижу?! Ты ли это, бабуся?!
- Я, я, милок! - отозвалась Овдотья Кузьминишна, спускаясь по крыльцу с полным блюдом горячих пирожков. - Давненько не виделись, давненько! Соскучился ли?…
- Да как же не соскучиться, бабуся?! - с искренней радостью обнял старушку великий князь. - Почитай, лет тридцать не видались - а ты все прежняя, ничуточки не переменилась! А я вот постарел, постарел…
- Ау, княже! - окликнул его Яромир. - Принимай добычу охотничью! Мы жизнями своими рисковали, сквозь огонь-воду прошли, но кота Баюна тебе все ж добыли!
- Да-да, хорошо, положите там где-нибудь… - рассеянно отмахнулся Всеволод, жуя пирожок с черникой. - Ну, бабусь, порадовала! Ты уж у меня теперь погости - а то все одна да одна в чащобе своей…
- Погощу чуток, погощу, а как же! - охотно пообещала старушка, семеня рядом с князем. - Сейчас вот только избушку выведу из города - неуютно ей в стенах-то…
- Выведи, бабуся, конечно, - согласился князь. - А ступа-то у тебя еще на ходу?…
- На ходу, милок, на ходу, а как же!
Четверо дюжих гридней опасливо взялись за громадного кота. Тот сонно урчал, подергивая лапами, - за время пути бабка так напичкала его сметаной, что пушистый живот раздулся пузырем.
- Яромир, а Яромир! - недоуменно обратился к оборотню княжич, придерживая кошачью голову.
- М-м?…
- А чего это князь бабушку-ягу так привечает? Точно родную!
- А сам-то как думаешь? Это ноне Всеволод Юрьевич - седой да важный. А лет тридцать назад был он такой же, как ты нынешний, и тоже все странствовал где-то. В отрочестве в Царьграде жил, потом на Киев с братьями ходил - Андреем, Михалком… Довелось ему и по лесам побродить, у Овдотьи Кузьминишны погостить… Она ему, помнится, пособила тогда здорово - научила, как клад богатый заполучить… Давайте, други, сгружайте кису!… Раз… два…
- Ф-фух!… - одновременно выдохнули гридни, бережно опуская Баюна у корней огромного дуба.
К работе приступили кузнецы. Железный колпак аккуратно распилили и сняли, но взамен на горло диковинного кота лег толстенный ошейник с двумя петлями. На этих петлях сомкнулись звенья тяжелой позолоченной цепи, обвивающей древесный ствол двойным кольцом.
Теперь кот мог свободно ходить круг дуба, даже лазить по нему, но отойти от ствола дальше чем на сажень не позволяла цепь.
- Княже, готово!… - пробасил воевода Дунай, лично проверив прочность цепи. - Не вырвется кошак!
- У-м-м, хорошо… - невнятно пробурчал Всеволод, жуя пирожок с брусникой. - Сейчас иду…
Воевода осторожно перерезал ремни на Баюне остро наточенным копьем, благоразумно не приближаясь вплотную. И не зря - как только когтистые лапы освободились, ужасный зверь тут же вскочил и бросился на воеводу, злобно шипя и бия хвостом.
Однако цепь натянулась, и Баюн повис на ней, болезненно хрипя. Он попятился назад, уселся на пушистую задницу и бешено засверкал глазами.
- Суки… - еле слышно пробормотал громадный кот. - Живодеры поганые…
Вокруг него уже начал собираться народ. Бояре, гридни, простые холопья - все одинаково ахали и показывали пальцами, рассматривая невиданное чудище. Кот Баюн презрительно зафырчал и отвернулся.
В толпе образовался проход - вперед вышел сам великий князь. Он без особого интереса окинул котяру взглядом, дожевывая последний пирожок - с морошкой, облизал жирные пальцы и лениво спросил:
- Знаешь, кто я такой?
- Сука! - рявкнул Баюн.
- Ой, княже, да он и вправду тебя знает!… - тоненько запищал Мирошка.
В толпе послышались сдавленные смешки. Князь Всеволод с каменным лицом вздел ладонь, и все мгновенно затихло.
- Так… - недобро процедил князь. - Вот вы, значит, как… Ну давай, кот Баюн, покажи большую страсть!
- Фр-р-р-р… - тихо-тихо прошипел Баюн, насмешливо щуря зеленые глазищи. - Разбежался, толстопузый…
- Но-но! - невольно потрогал живот князь. - До чего же нахальная кошка… Ну же, раззадорьте мне его!
Вперед выступили трое молодых гридней с рогатинами. Оставаясь вне досягаемости ужасных когтей и зубов Баюна, они тыкали его заостренными палками и глупо гыгыкали, глядя, как ярится и беснуется диковинный зверь.
- Мрр-рр-р-р-рвау-у-у-у!!! Мррр-р-ра-а-ау-у-у-у!!! - исступленно рвался с цепи Баюн, безуспешно пытаясь уклоняться от уколов. - Ррр-маа-у-у-у!!! Аа-а-а-р-р-р-хр-рр…
Сначала он рычал, шипел, фыркал, огрызался - с неистовым бешенством, пуская пузырчатую пену и страшно колотя хвостом по бокам. Потом постепенно начал стихать, уже не шипя, а хрипя. А потом вовсе тоненько, даже жалобно замяукал, отступая назад и прижимаясь к дубу.
В конце концов, когда слепая боль и бешенство окончательно поглотили кошачий разум, он поднялся на дыбы подобно разъяренному медведю, рванулся особенно мощно… и таки скогтил одного гридня!
В толпе раздались вопли ужаса. Юнец, по неосторожности подошедший чересчур близко, повалился наземь, выронив рогатину, и его грудь разорвали страшные когти. Одним лишь движением огромной лапы Баюн сбил с молодого воя шелом, другим - сорвал волосы и кожу, превратив голову в бесформенное кровавое месиво.
- Мя-я-яусссо-о-о!… - вырвал кровавый клок свирепый хищник. - Мрр-р-р-р, хор-р-р-ошшшо-о-о-оу!…
Под командой охрипшего воеводы гридни отогнали разбушевавшегося кота рогатинами и оттащили от него жертву. Несчастный юноша еще дышал, но оставалось ему недолго - Баюн изодрал его нещадно, без труда прорвав легкую кольчужку. Сердце колотилось все слабее, из развороченной груди вырывался воздух пополам с кровянистой пылью… а через несколько секунд гридень затих окончательно.
Великий князь отстраненно перекрестился, переводя обомлелый взгляд с мертвого дружинника на зализывающего раны Баюна. Коту тоже досталось немало - великолепная шерсть окрасилась кровавыми потеками, многочисленные уколы рогатин причиняли зверю сильную боль. Бока Баюна тихо подрагивали, он часто дышал, с трудом ворочая языком, и время от времени тоненько подмяукивал.
- Очертите границу, - сухо приказал Всеволод. - Чтоб близко не подходили. А ты, кошачья душа, уясни - еще что в таком духе выкинешь, так не быть тебе вживе!
- Суки… - еле слышно огрызнулся Баюн, затравленно глядя на толпу, обступившую его со всех сторон. - Самих бы вас… на цепь… суки…
- Слыхал я, ты сказки говорить большой мастак, - перевел речь на другое князь. - Ну-ка, скажи мне сказочку позабавнее…
- Не ты меня, князь, изловил - не тебе мне и приказывать!… - сквозь зубы процедил кот.
Всеволод насупил брови и звонко прищелкнул пальцами. Двое гридней зацепили крючьями звенья цепи и потащили их налево. Баюна поволокло по земле в ту же сторону - он хрипел от боли, упирался когтями, но все тщетно.
Описав полный круг вокруг дуба, полузадохшегося кота отпустили. Он растянулся ничком, тяжело задышал и бросил на князя ненавидящий взгляд. Тот лишь криво усмехнулся и спросил:
- Еще хочешь?
- Нет… - прохрипел Баюн. - Не надо…
- Тогда делай, что велю.
- Ладно, княже, слушай… Расскажу тебе я сказку, как глупый князь насрал в коляску…
- Что-о-о?!!
- И поставил в уголок, чтоб никто не уволок!!! - торопливо закончил Баюн, сигая на дуб.
Огромный котище в единый миг вскарабкался по стволу, исчез в густой кроне и подтянул повыше цепь - чтоб не дотянулись крючьями. Меж ветвей зазвенел ядовитый кошачий смех.
- Слезай, блохастый, не то хуже будет! - скрипнул зубами Всеволод.
- Поцелуй мой пушистый зад! - насмешливо ответил Баюн, высовывая ехидную морду. - Князь - дурак, насрал в кулак!
Всеволод аж позеленел от бешенства. Подчеркнуто каменные лица гридней и челяди вызвали у него еще большую ярость. А уж когда он заметил, что скоморох Мирошка торопливо скребет писалом по берестяному листку, да еще уважительно покачивает головой…
- Кота не кормить, не поить!… - сквозь зубы процедил он. - Пусть сидит на дубу хоть до второго пришествия!
- Небось проголодается - смирным станет! - согласно прогудел воевода Дунай, отдавая распоряжения.
Иван шарил глазами по толпе, безуспешно пытаясь отыскать Яромира. Но оборотень успел куда-то скрыться. Зато княжич нашел боярина Фому - тот пихался локтями, продираясь к князю.
- Ваня, подь сюды! - окликнул он Ивана. - Княже! Княже! Всеволод Юрьевич!
- Что там опять? - раздраженно обернулся князь. - А-а-а, боярин… Что там у тебя?
- То ли сам не чуешь?! Иванушка с Яремой все твои задачки выполнили! Яблоко молодильное ты в саду закопал, золото подводное в казне схоронил, кота диковинного на цепь золоченую посадил! Время слово держать! И так уже запозднились пуще всякого сроку!
- Ах да, верно… - расплылся в улыбке князь. - Ступай, боярин, в гридницу, там я вам все и скажу…
- Да что тут говорить… - вполголоса ворчал Фома, следуя за князем. - Что тут говорить - выдать девицу на руки, как по чину положено, а там уж мы ее сами как-нибудь до жениха доставим… Иванушка, не отставай!
Иван слегка задержался - он наконец приметил Яромира. Оборотень стоял поодаль, беседуя о чем-то с Демьяном Куденевичем и вещим Бояном. Судя по серьезным лицам всех троих - речь шла о чем-то нешуточном.
Поднявшись по ступеням, устланным атласом, и усевшись на трон, великий князь добренько улыбнулся, опер подбородок на костяшки пальцев и ласково молвил:
- Ну что ж, испытания дочери моей любимой вы выполнили… успешно выполнили…
- Точно так! - подтвердил боярин Фома. - Теперь-то уж, благословясь, и свадебку сыграть можно!
- Можно, - скучным голосом согласился Всеволод. - Только вот загвоздка одна есть… Недовольна моя дочка осталась.
- Это чем же?… - нахмурился Фома. - Что опять не так?… Что не по ней вышло?…
- Да как сказать… Испытания-то были не просто так - а для жениха… Кто их исполнит - за того моя Олена и замуж выйти обещалась. А ведь исполнял-то их вовсе и не жених, а брательник его меньшой да дружка его - этот вовсе ни при чем, человек посторонний! Это что же - мне Олену за двоих сразу выдавать?! А в третий раз еще и Овдотья Кузьминишна вам помогала - может, и ее теперь в женихи запишем?! Что скажете, православные?! Разве это дело?!
Большинство бояр послушно загомонили - мол, непорядок, не годится так, прав князь. Однако нашлись и такие, кто смущенно помалкивал, опустив глаза в пол. Про себя-то все понимали, что причина, названная князем, несерьезна - так, отговорка пустая…
- А… а… а что ж ты загодя-то нас не упредил?! - не сразу нашел слова боярин Фома. Он ужасно покраснел и выпучил глаза, едва сдерживаясь, чтоб не заорать в голос, не затопать ногами от бессильного гнева. - Зачем Ваньку с Яремкой заставил впустую по лесам да полям бегать?! Неладно поступаешь, княже!
- А я тут при чем?… - скучающе откинулся на спинку трона Всеволод. - То дочка моя все, дочка… Капризы ее девичьи…
- Так что же нам теперь?… как же?… - раздул щеки боярин Фома, приобретая удивительное сходство с рассерженным хомяком. - Ну, княже!… ну уж!…
Он поискал вокруг глазами, и его взор упал на стоящего у дверей Яромира. Оборотень спокойно перешептывался с Алешей Поповичем, нисколько не интересуясь происходящим.
- Эй, дружка, а ну!… а ну, подь сюды!… - крикнул боярин, возмущенный таким безразличием. - Ты что же - воды в рот набрал?! Скажи что-нибудь!…
- А что сказать? - негромко откликнулся Яромир, пожимая плечами. - Всеволод Юрьевич здесь господин полновластный - плетью обуха не перешибешь, против княжьей воли не попрешь. Коли он решил - все, ничего не поделаешь… Подчинимся, боярин, что уж теперь кулаками махать…
- Умный ты человек, дружка, - благосклонно кивнул ему Всеволод. - Ты мне сразу понравился.
- Ясное дело, - прищурился Яромир. - Я прямо как слиток золотой - всем нравлюсь. А только все же правду боярин говорит, неладно вышло. Надо бы тебе нам хоть какую мзду выдать в утешение. Все ж таки старались, добывали тебе диковинки всякие - ты уж нас вознагради, не поскупись… Чтоб нам князю от тебя гостинцев каких-нибудь привезти - а то ведь рассерчает…
- Вознагражу, не сомневайся! - ухмыльнулся в бороду князь, обрадованный, что так дешево отделается. - Злата-серебра отсыплю, платьем одарю с собственного плеча, клинок булатный вручу, самоцветами дивными украшенный!… И то сказать - не совсем же с пустыми руками ворочаться? Так Глебу и передайте - сам-то я б с удовольствием с ним породнился, да вот, вишь, Оленка моя заартачилась, дуреха… Пусть уж сердца на меня не держит - чай, соседи в дружбе жить должны!
- А еще хорошо было б, если бы и дочка твоя что-нибудь князю нашему подарила - на память добрую, - просительно улыбнулся оборотень. - Пустячок какой-нибудь - платочек, или там кошелек… Главное, чтоб ее собственная вещица была, от чистого сердца. Сам знаешь, не подарок дорог, а внимание…
- Непременно что-нибудь пришлю, непременно! - легко согласился Всеволод.
- Ну что ж, благодарствую, княже, за ласку твою, за щедрость, - низко поклонился Яромир, старательно пряча усмешку. - Загостились мы у тебя, угощенья твоего покушали - пора уж и честь знать. Не поминай лихом, князь, поедем мы домой…
- И то - солнышко еще высоко, дотемна много проехать успеете! - поддакнул князь. - Езжайте, езжайте себе! Глебушке от меня поклон - при случае ответный визит нанесу!
- Будем ждать, - усмехнулся Яромир, разворачиваясь к дверям.
- Ну, дружка!… ну!… - не выдержал такой измены боярин Фома. - Куда пошел?… эй, куда пошел?… А ну, стой!… оборотись, когда кличут!…
Глядя на боярина, теребящего удаляющегося дружку, князь ощутил несказанное довольство. Вышло все так, что лучше прямо и не бывает.
Диковинки редкостные заполучил - раз. Придется, конечно, сколько-то подарочков за них отвалить, чтоб жадным не показаться, ну да это ничего, это не страшно. Казна не обеднеет. Тем более, что золото со дна Белого озера ее здорово пополнило…
От зятька неудобного избавился - два. Теперь не придется Тиборску на помощь идти - его дело сторона, с Глебом Берендеичем он ничем не связан. Пусть Кащей сколько угодно соседей потрошит - ему-то какое дело? Главное, чтоб его, Всеволода, не трогал. Точила, правда, грудь смутная опаска, что все же придет и тронет… но это уж, как водится, то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет.
Русский человек спокон веку привык на авось надеяться.
- Ох, княже, кабы не пожалеть тебе… - послышался из-за трона тоненький голосок.
- Чего тебе, остолоп? - угрюмо отозвался князь.
- Пожалеешь потом, княже, да поздно будет… - пропищал Мирошка. Вопреки обыкновению, личико скомороха оставалось серьезным. - Силен ты, князь, веслами Волгу разбрызгать, а Дон шеломами вычерпать! Тебе ли от Кащея под лавкой прятаться, да соседей ему на съедение отдавать?
- Не твоего дурацкого ума дело - звени своими бубенцами, да помалкивай! - злобно огрызнулся Всеволод, барабаня пальцами по подлокотнику.
Из гридницы боярин Фома вывалился красный, распаренный - ну точно в бане побывал. Его душил бессильный гнев - хотелось врезать кому-нибудь от души.
Однако вместо этого пришлось бегать по людским и конюшням, собирать свадебный поезд домой. Возвращаться несолоно хлебавши не хотелось - да что уж теперь поделаешь? Он безуспешно пытался разыскать княжича или дружку - но оба они как в воду канули.
Хлопоты со сборами затянулись чуть не до вечера. Но в конце концов все четыре повозки выехали во двор, готовые пуститься в обратный путь. На сей раз бубенцы с колокольцами из конских сбруй вынули - теперь-то что праздновать? Тиборские гридни смотрели угрюмо, один даже погрозил кулаком в сторону княжеского терема.
- Ну что, боярин, готово у тебя? - вынырнул откуда-то Яромир.
- У меня-то все готово! - огрызнулся Фома. - Ты что же это, а?! То все языкастый, аки бес мохнорылый, а тут будто воды в рот набрал?! Что ж теперь - так и вернемся несолоно хлебавши, да?!
Яромир придвинулся поближе и негромко сказал:
- Да ты не волнуйся попусту, боярин, все в лучшем виде обставим. Ты вот чего - как из города-то выедете, так ты особо лошадей не гони…
- А куда их гнать-то?! - вспылил Фома. - Мне теперь хоть совсем домой не ворочайся - ох, рассерчает на меня князь, ох и рассерчает!… Ох, кабы еще казнить не приказал сгоряча-то!… Ох, лучше мне и вовсе до дому не доехать!…
- Не причитай зря. Поезжайте себе потихонечку по дороге, никуда не сворачивайте, да меня дожидайте - я дотемна здесь останусь, а немного погодя вас догоню. Понял ли?
- Не очень… - смутился боярин. - Это ты чего удумал-то?
- Раз уж не вышло у нас по-хорошему невесту увезти, будем Глеба женить по старому закону…
- Это как?
- Умыканием.
Боярин приоткрыл рот, недоверчиво глядя на Яромира. Но постепенно его взгляд становился все уважительнее, а приоткрытый рот сам собой сложился в хитрую улыбочку.
- Молодец, дружка!… - прошептал он, сдавливая опешившего волколака в объятьях. - Так и надо этому лисовину старому! Сам управишься, или пару мечников в помощь оставить?…
- Помешают только, - отказался Яромир. - Позаботься лучше, чтоб из тиборчан никто от поезда не отстал - не то Всеволод на них зло выместит…
- Ясное дело! - подмигнул боярин. - А ты точно сделаешь, дружка? Обещаешь?!
- Обещаю, обещаю…
- Ну смотри у меня, чтоб честно было!
- Да успокойся, боярин… - лениво отмахнулся Яромир. - Дружка должен доставить жениху невесту, верно? Должен. Ну вот я и доставлю - даже если придется сунуть ее в мешок…
- Эй! - возмутился Фома Мешок.
- Боярин, если я говорю о мешке, это еще не значит, что я намекаю на тебя, - насмешливо прищурился оборотень. - Мне что - уже нельзя мешок упомянуть? Мешок. Мешок.
- Прекрати!
- Мешок.
- Да хватит уже!
- Мешок, мешок, мешок…
- Да тьфу на тебя, дружка, прекращай дразниться!
- Ладно, ладно… - усмехнулся Яромир. - Ступай к поезду. Да никому ничего не говори - пусть рожи и дальше кислые будут, не то заподозрят владимирцы неладное!
- Будь надежен, все исполню!… - все еще сердито кивнул боярин, торопливо подбирая полы тяжелого кожуха и устремляясь к веренице повозок.
Там он споро осмотрел все и вся, дважды перепроверил наличие каждого тиборчанина, а в конце для верности спросил у десятника Сури:
- Все ль на месте?
- Яромира недостает, да еще княжича, - степенно ответил рослый мечник. - Остальные все на месте.
- Этих ждать не будем - они вперед поехали, - спрятал глаза Фома. - Командуй своим, десятник.
- Слушаю, боярин, - кивнул Суря.
В обратный путь свадебный поезд двинулся уныло, без перезвону и радостного гомону. Кони ступали неторопливо, повозки еле катились, верховые горбились, не поднимая лиц. Чтоб только не видеть взглядов владимирцев - где сочувственных, а где и откровенно злорадливых. Кое-кому изначально не по нраву было, что владимирская княжна за тиборского князя замуж идет - нет бы за своего кого!
Четверо стрельцов, несущие стражу на вежах подле Серебряных ворот, глядели на уползающие вдаль повозки задумчиво, опершись на собственные луки.
- Уезжают, - сказал Сысой. - Впусту уезжают.
- Ага, впусту, - согласился Ефим. - А уж ехали-то, ехали! Гонору-то было!
- Пряники у них хорошие, - облизнулся Меркул. - Мне в лошажьем облике достался!
- Да чего вы о ерунде-то все?… - окликнул их четвертый - Алеша Попович. - Гляньте лучше, чего я припас-то! Медовухи аж целый кувшин!
- Ушлый ты парнище, Алешка! - потер руки Ефим. - Разливай давай!
Незаметно проводив свадебный поезд, Яромир тишком двинулся обратно - к княжьему подворью. На землю легли сумерки, тени удлинились - пронырливый волколак скользил в них, как рыба в воде, не попадаясь никому на глаза.
Воротившись к княжескому терему, он нырнул за старую скотницу и оказался нос к носу с вещим Бояном. Тот подтянул его поближе и спросил:
- Ну как?
- Все, уехали, - усмехнулся Яромир. - Как, старче, не передумал?
- Не пужайся, Волхович, на попятный не пойду, - плутовато улыбнулся старик. - А княжич где?…
- А, с поездом уехал, - отмахнулся оборотень. - Без него управлюсь - в этом деле он мне только помешает…
