Глава 16
Когда Кащей наконец очнулся, его окружал непроницаемый мрак. Он висел на каменной стене, прикованный тяжеленными цепями за лодыжки и запястья. Опустив глаза, пленник заметил еще и толстенный горняцкий костыль, вбитый прямо в грудь. Однако боли Кащей не испытывал.
Мертвый царь позвенел цепями, равнодушно оглядывая окружение. Дэвы поместили его в каменный мешок глубоко под горами. Пищи не оставили ни крошки. Воды тоже. Пожадничали и со светом.
По счастью, Кащей Бессмертный превосходно видит даже в самой кромешной тьме. Потому вполне отчетливо разглядел противоположную стену, проем, укрепленный грубо вырезанными балками, железные кольца, встроенные в стены, и двух скелетов, к оным кольцам прикованных. Больше в пещере ничего интересного не нашлось.
Никакого платья на бессмертном старике не осталось - сгорела в пламене Дэвкажиани. Железная корона и меч Аспид-Змей попали в лапы дэвов. Узник висел совершенно нагим.
Без одежды Кащей стал еще страшнее, чем раньше. Струпная пергаментная кожа так туго обтягивала высохший костяк, что казалось, будто под ней вовсе нет ни мяса, ни кишок - один лишь голый скелет.
Кащей напряг сухожилия. Несколько дней назад такой натуги было бы достаточно, чтобы разорвать цепи на звенышки. Но только не на сей раз - Огненный Палец Каждэва выпил из пленника слишком много сил, превратив его в беспомощного изможденного старца. Конечно, со временем силы вернутся. Не то чтобы очень быстро, но, если повезет, сюда явится какой-нибудь дурак, который поможет это ускорить…
Спешить некуда - у того, кто бессмертен, времени всегда вдосталь.
Отправляясь в гости к дэвам, Кащей с самого начала подозревал, что попадет в ловушку. Он прекрасно знал о коварстве царицы Каджети, однако ничуть не беспокоился по этому поводу. Ему и в голову не пришло обидеться или разгневаться за содеянное с ним - и он совершенно не собирался мстить Бегеле или Божми. Да и за что? Никакого ущерба ему не нанесли - просто не сумели. Нет, чтобы навлечь на себя мщение Кащея, нужно нечто большее…
К пленению он тоже отнесся совершенно спокойно. Не то чтобы бессмертного царя радовало висение в скованном состоянии, но ему и раньше доводилось бывать в полоне. Собственно, он добрую четверть жизни провел в темнице, каждый раз терпеливо дожидаясь освобождения. Было время, когда русичи вообще всех невольников называли «кащеями» - в его честь.
Сколько Кащей Бессмертный себя помнил, его всегда пытались заковать в цепи, запереть в узилище, порубить на мелкие кусочки, а лучше всего - полностью уничтожить.
Первое, второе и третье несколько раз удавалось, четвертое - пока что нет.
Жаль, конечно, что с дэвами не удалось договориться по-хорошему. Войска Бегелы могли бы стать неплохим подспорьем против чрезмерно расплодившихся людей. И если бы не вероломная Божми, царь дэвов несомненно внял бы доводам Кащея. Но ничего не поделаешь - на рогатых великанов Кавказа рассчитывать не приходится.
- Скучно, - снова позвенел цепями Кащей.
Часы тянулись неспешно. Кащей безразлично разглядывал противоположную стену - больше в этой камере глядеть было не на что. Время от времени он напрягал сухожилия, терпеливо ожидая неминуемого момента, когда стопудовые цепи не устоят перед воротившейся силой.
Но пока что они держались.
Он не мог сказать твердо, сколько уже провел в этом каменном мешке. Вероятно, несколько дней. Казалось, дэвы успели позабыть о своем пленнике. Очень возможно, что так оно и было - чем-чем, а хорошей памятью эти великаны не отличаются.
Другое дело - Божми. Кащей был уверен, что коварная царица-колдунья то и дело вспоминает о нем… и наверняка при этом ехидно улыбается.
Из дыры, служащей единственным входом в камеру, доносились странные звуки. Слабые, тихие, но постепенно усиливающиеся. Тот, кто их издавал, приближался. Во тьме замерцал огонек. По каменному полу цокали копыта, а тишину подземелья время от времени нарушало яростное блеянье.
- М-мээээ!!! М-мээээ!!!
Кащей мгновенно догадался, что за тварь бродит по подземельям. И когда из проема показалась заросшая рыжей шерстью лапа, держащая огарок свечи, он уже твердо знал, кто перед ним. Рикирал дак, топорогрудый сатир. В целом похож на своего дальнего родича, когда-то в изобилии водившегося в рощах Пелопоннеса, но гораздо, гораздо опаснее.
Рикирал дак саженного роста, густо покрыты шерстью, морда - среднее между козлом и человеком, на голове кривые рога, сзади длинный хвост. Почти так же выглядят и обычные сатиры, только ростом помельче. Но у рикирал дак есть и два серьезных отличия. Во-первых, длиннющие когти на руках. Во-вторых, топоровидное лезвие, торчащее из груди, - за него топорогрудые и получили название. Еще их порой именуют саблегрудыми (кылыч тёш) или железногрудыми (темир тёш). Рикирал дак чудовищно сильны - в бою они обычно просто хватают врага и прижимают к груди, рассекая грудным лезвием надвое.
Обычные сатиры вымерли уже очень давно. И до сего дня Кащей полагал, что и рикирал дак тоже больше не существует. Однако ж выходит, что один еще остался…
Хотя этот явно очень старый - топорогрудые живут долго, сто тридцать лет и больше, но все же не вечно…
- Как твое имя? - холодно спросил Кащей, разглядывая отряхивающееся от пыли чудище.
- Мм-мээээээ!!!! - бешено взревел рикирал дак, оскалив заостренные клыки. Да, с такими зубками кушают обычно не травку… - ММММ-ММЭЭ-МММЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!
Бессмертный царь почувствовал слабый зуд в ушах. А ведь перед ним отнюдь не обычный рикирал дак! У этого племени, как и у простых сатиров, есть особый дар - некоторые из них могут своими воплями внушать панику. Когда такой «одаренный» блеет во всю мощь, от него все разбегаются - птицы, звери, люди… Даже трава порой поникает и жухнет. Лучше всех это умел великий Пан - бог-сатир. От него и пошло слово «паника»…
Кащея эти вопли, само собой, не проняли. Но даже он что-то почувствовал - каково же пришлось бы на его месте простому человеку?! Сошел бы с ума, не иначе. А то и скончался бы на месте.
- Не так уж много было на свете рикирал дак, способных внушать панический ужас, - безразлично произнес Кащей, разглядывая рогатого. - Я знаю их всех по именам. Ты Абануаю?
- М-мэк! - буркнул рикирал дак, ужасно удивленный, что человек в цепях остался столь невозмутимым после его крика. - М-мэк!
- Ты Мезиль?
- М-мэк!
- Ты Очокочи?
- М-ма! - утвердительно кивнул рикирал дак.
- А, так это ты пытался снасильничать Ткаши-мапа? - вспомнил Кащей.
- М-ма! - гордо ухмыльнулось чудище.
Как и простые сатиры, рикирал дак похотливы и распутны до безобразия - гребут под себя все, что движется. Женщин, мужчин, детей, животных - всех подряд. Сатиры предпочитали охотиться за нимфами. И рикирал дак разделяют их вкусы - в лесах и горах Кавказа тоже водятся эти прекрасные девы-божества. Так, Ткаши-мапа была красавицей-оборотнем, богиней лесов и животных. Впрочем, тоже не безгрешной - немало охотников стали жертвами ее чар…
- М-мммэээ… - задумчиво проблеял Очокочи, оглядывая Кащея. - М-мммээээ…
Цокая копытами, он прошелся взад-вперед, кое-как прилепил оплывшую свечу к одному из скалящихся черепов, и с любопытством потыкал Кащея пальцем. Под нажимом острейшего когтя сизая кожа прорвалась, потекла черная кровь. Очокочи брезгливо поморщился - та дрянь, что наполняла вены царя нежити, источала нестерпимое зловоние.
- Мм-ммэк! - рявкнул он, приблизив козлиную морду к лицу старика. - Ммм-мак! Мэ?…
- Не думаю, что тебе понравится, - равнодушно ответил Кащей. - Но если хочешь - проверь.
- Ммм-ма! - фыркнул Очокочи, втягивая воздух широкими ноздрями.
Рикирал дак подался вперед… отшатнулся… снова приблизился… снова отступил… И в конце концов челюсти сомкнулись на руке Кащея. Клыки-бритвы с легкостью отхватили добрый кусок плеча.
На козлиной морде отразилась задумчивость. Чудище пережевывало кровоточащее месиво с той же флегматичностью, что обычные козы - траву. Кащей взирал на это с полнейшим равнодушием - уродливая рана уже успела бесследно раствориться.
- Ммм-м-ммэээээк!!! - заревел Очокочи, распробовав как следует. - Ммм-мммэээээк!!!
Изжеванный мясной шмат, сочащийся черной кровью, вылетел из пасти, словно стрела, и впечатался в стену. Крохотные глазки топорогрудого налились кровью, на губах выступила пенная слюна. Плоть бессмертного царя на вкус оказалась хуже любой тухлятины - такое не станет жрать даже самый отпетый падальщик.
Взбешенный рикирал дак принялся рвать прикованного пленника когтями и грудным лезвием. Кащей невозмутимо висел, нисколько не протестуя. Раны срастались едва ли не быстрее, чем Очокочи их наносил.
Спустя некоторое время чудище утомилось и уселось на пол, тяжело дыша и утирая пот. Кащей по-прежнему взирал на него с полнейшим равнодушием.
- Мм-маак! - тоскливо выдохнул Очокочи. - Мм-мааа!
- Да, мне это уже говорили, - согласился Кащей. - Ты не первый, кто пытается меня прикончить. И, полагаю, не последний.
- Мммэээ! - фыркнул Очокочи.
- Все равно ничего не получится. Я бессмертный.
- Мэ?
- Да, как боги. Даже больше.
- Мм-мэ? Ммма-м-мммэ?! - жадно уставился на него старый рикирал дак.
- Ты угадал. Мое имя - Кащей, сын Вия.
- Мммэээээээ?! - с надеждой загорелись глаза Очокочи. - М-маааа!
- Сначала освободи меня, а там посмотрим.
Очокочи порычал, попыхтел, но потом все-таки нерешительно дернул одну из цепей. Потянул сильнее… сильнее… сильнее… еще сильнее и… упал навзничь. Цепи тихо зазвенели, словно насмехаясь над неудачливым сатиром.
Рикирал дак бешено зарычал и начал носиться по пещере, бодая стены козлиными рогами. Кащей взирал на это с каменным безразличием.
Через некоторое время Очокочи все же успокоился и вновь принялся за работу. Выдернуть или разорвать цепи ему так и не удалось, но после долгих усилий он хотя бы сумел вытащить костыль из груди Кащея. Из рваной дыры хлынула черная кровь, но уже через несколько мгновений буйный поток унялся, а впалая стариковская грудь зажила, приняв свой обычный вид.
Топорогрудый сатир взвесил вырванный костыль на ладони, отбросил его в сторону, что-то невнятно проблеял, махнул мохнатой рукой и уселся в углу. Рогатая голова устало клонилась на грудь, ссутуленные плечи подрагивали от перенапряжения. Старый рикирал дак еще раз что-то мекнул, а потом растянулся на холодном полу и прикрыл глаза.
- Вставай, - холодно приказал Кащей. - Вставай и работай.
- М-м-ммээээ…
- Уже? Что-то очень быстро.
- Мааа!!! Мэ-мэ?!
Кащей на миг задумался. Вопрос был резонным.
- Принеси мне воды, - равнодушно предложил он.
- Мээээ?!
- Тебе лучше знать. Ведь это ты живешь здесь, не я.
- Мэ… - неохотно кивнул Очокочи, с трудом поднимаясь на ноги.
Огарок свечи, и без того почти догоревший, он прихватил с собой, оставив Кащея в прежнем мраке. Бессмертный царь терпеливо уставился на противоположную стену - ждать он мог сколько угодно. Впереди вечность - куда же тут спешить?
Вернулся Очокочи нескоро. С новой свечой, прилепленной прямо к собственному рогу, и здоровенной бадьей в руках. На каждом шагу вода плескалась через края, и рикирал дак сердито блеял - шерсть на животе и ногах намокла и слиплась.
Сатиры не любят мыться.
- Ммееее! - раздраженно фыркнул Очокочи. - Ме-ме-ммэ-ме-ммее!
- Ты слишком много болтаешь, - сухо оборвал его Кащей. - Лучше дай напиться - в горле пересохло, уже сил нет.
Рикирал дак напрягся, подымая бадью ко рту висящего узника. Седая борода Кащея окунулась в холодную воду, приобретя вид уродливой тонкой сосульки, тонкие пергаментные губы протянулись к бесценной влаге и…
…огромная бадья опустела в мгновение ока. Костлявый старик выхлебал все так быстро, что Очокочи невольно осмотрел днище - нет ли где дыры, не вытекла ли большая часть?
- Одним ведром мне жажды не залить, - равнодушно сказал Кащей, безуспешно напрягая сухожилия. - Принеси еще.
Рикирал дак утомленно тряхнул козлиной бородкой, топнул копытом, но все же потащился за добавкой. Однако на сей раз воротился куда быстрее - видно, так долго он искал не воду, а бадью.
Кащей вновь жадно выхлебал все, что ему принесли. Очокочи недоуменно уставился на стариковский живот, почти прилипший к хребту, силясь сообразить крохотным умишком - куда же это такая прорва девается?
- Хек. Хек. Хек, - сухо откашлялся-рассмеялся Кащей, в очередной раз дергая цепи.
На сей раз все прошло как нельзя лучше. Легкое напряжение… рывок… и вот толстенные цепи со звоном лопаются, рассыпаясь по полу десятками звеньев, а пленник падает ничком.
Очокочи гнусаво заблеял, не отводя глаз от бесформенной груды, больше всего похожей на развалившийся скелет. Но в следующий миг Кащей поднялся на ноги, с легкостью разорвал железные кольца, все еще висящие на запястьях и лодыжках, хрустнул костями, вправляя вывернутые суставы, и смерил своего освободителя безразличным взглядом.
- Ме-э-ээээ! - требовательно мекнул тот.
- А ты что, мне поверил? - безучастно спросил Кащей. - Хек. Хек. Хек. Глупо. Очень глупо. Кащею Бессмертному верить нельзя.
В тусклом свете свечи промелькнула призрачная тень. На мохнатой шее сатира сомкнулась костлявая ладонь, и мохнатый здоровяк взметнулся вверх, едва не стукнувшись рогами о каменный свод. Из пережатого горла вырвалось сиплое блеянье, глазные яблоки выпучились в диком ужасе. Очокочи засучил руками и ногами, чувствуя, как похрустывают мелкие косточки. Еще чуть-чуть, и проклятый старик просто сломает ему шею…
Но Кащей не стал довершать начатого. Тонкие пальцы разжались, и мохнатое чудище шлепнулось на пол.
Очокочи потер горло, хрипло мекнул, сжался в комок и… взметнулся буйным вихрем. Когтистые лапы обхватили скелетоподобную фигуру, сдавливая Кащея в могучих объятьях, и резко прижали его к груди. Ужасное лезвие-полумесяц, торчащее из тулова рикирал дак, с легкостью распороло тощего старикашку надвое.
Кащей опал наземь сухим древом, рассеченным ударом молнии. Очокочи противно засмеялся-заблеял, но смех тут же захлебнулся - разрубленный старик легко поднимался на ноги, целый и невредимый. Одно резкое движение, бросок, толчок… и здоровенный сатир пушинкой отлетел к стене, больно ударившись головой о камень. Из вывернутых ноздрей ручьями хлынула кровь.
- Достаточно ли с тебя этого урока? - безразлично поинтересовался Кащей. - Или ты будешь и дальше пытаться убить бессмертного? Надеюсь, ты как следует усвоил, кто теперь твой господин?
Окровавленный рикирал дак жалобно заблеял, подполз поближе и начал униженно лизать грязную ступню кошмарного старика. До крохотного козлиного умишка понемногу начало доходить, что освобождать Кащея Бессмертного было не самым умным поступком…
- Закрой пасть, я этого не люблю, - холодно приказал Кащей, тыкая сатира ногой в морду. - Встань. Пол холодный, простудишься еще, чего доброго. А ты мне, возможно, еще пригодишься.
- Мм-мэ?
- Пока не знаю. А что ты умеешь?
- Мэ-мэ… Э-э-э… Мм-мэээ… Э… эм-мэ?…
- Для начала не так уж плохо, - кивнул Кащей. - Где здесь выход?
- Мэээ-м!
- Давай посмотрим.
Дэвы испокон веку живут в пещерах. В последнее время кое-кто стал, по примеру людей и каджи, строить себе дома, но большинство по-прежнему придерживается дедовских традиций. Девлох - это чаще всего просторный грот, так часто встречающийся в горах. Он дает защиту от дождей и морозов, а также и чужих глаз - добыча ничего не подозревает до того момента, пока не оказывается в лапищах огромного дэва. Немало неосторожных путников нашли свою смерть, рискнув укрыться от непогоды в уютной пещерке.
Судя по всему, пленников заточили в старом, давным-давно покинутом девлох. Вокруг было сыро и холодно, просторные подземные залы отзывались оглушительным эхом на цоканье копыт Очокочи и шлепанье босых ступней Кащея. Порой под ногами попадались сгнившие ветви, присыпанные землей: все, что осталось от когда-то покрывавшего пол настила.
Узкие и широкие туннели сплетались и переплетались, образуя хаотичную паутину, способную запутать кого угодно. Где-то вдалеке журчала вода - похоже, подземная речка. Очокочи, живущий в этом лабиринте уже много лет, питался в основном крысами, летучими мышами, мокрицами, а также теми редкими пленниками, которых дэвы по каким-то причинам не желали кушать сами. Те два скелета, что висели напротив Кащея, сатир-людоед обглодал до самых костей.
Конечно, старому рикирал дак не слишком нравилось такое существование. Жизнь впроголодь, в вечной темноте…
Правда, не совсем в темноте - в чем-чем, а уж в свечах Очокочи недостатка не испытывал. Несколько лет назад дэвы ограбили торговый караван, перебив всех, кто там был. Большую часть добра они сожрали, перепортили или просто выбросили, но кое-какие товары свалили в этих пещерах - впрок. Среди них нашелся и ящик свечей из лучшего пчелиного воска.
Широкий проем, ведущий наружу, перекрывали тяжелые бронзовые створы. Несомненно, работа каджи - дэвы никогда в жизни не сумели бы отковать такие надежные врата.
Кащей примерился, встал поудобнее, отогнул назад запястье и ударил по воротам нижней частью ладони. Почти без замаха, словно бы просто легонько кого-то отталкивая.
Но результат оказался таков, что Очокочи в ужасе закричал, закрывая глаза руками. Чудовищная мощь Кащея Бессмертного просто своротила тысячепудовые створы! Их вынесло наружу, будто десяток велетов единовременно ударил гигантским тараном! Бронзовые листы сломались легче, чем берестяные лоскутья!
Снаружи и в самом деле давно наступила ночь. Звездное небо затянуло тучами, дул пронизывающий горный ветер. Далеко-далеко, у самого небозема промелькнуло что-то вроде звезды с развевающимся хвостом - то старый колдун Джуда куда-то летел на собственной бороде. Видно, все же не усидел дедок в своей башне, взыграло ретивое, понесся-таки добывать себе новую наложницу…
А здесь, у подножия скалы, стояла воздушная колесница, запряженная крылатым змием. И рядом с ней - ослепительная красавица с цветами в волосах, задумчиво вертящая в руках железную корону Кащея. При виде обрушившихся ворот и тощего старика, вышедшего из пещеры, она даже не моргнула. Наоборот - удовлетворенно улыбнулась.
- М-МЭ!… - сдавленно рявкнул Очокочи, высовываясь из-за плеча Кащея.
Дряхлый рикирал дак набрал побольше воздуха в грудь, готовясь издать чудовищный вопль, несущий всепоглощающее безумие, но костлявая рука метнулась сизой молнией, сжимая слюнявые губы, и Очокочи лишь сдавленно забулькал. Бессмертный царь еле заметно повел бровью и медленно покачал головой.
- Ты освободился быстрее, чем я рассчитывала, батоно Кащей, - мелодично произнесла Божми.
- Но не благодаря тебе, царица каджи, - равнодушно ответил костлявый старик. - Вижу, у тебя моя корона. Я считаю, ее следует вернуть законному владельцу.
- О, само собой! - протянула ему искомое Божми.
Железный обруч с заостренными зубцами вновь занял привычное место на плешивой макушке царя нежити. Кащей поправил свой бессменный головной убор, убедился, что тот нимало не поврежден, и вопрошающе уставился на Божми.
- Твой меч тоже здесь, - с полуслова догадалась красавица-каджи. - Здесь, в колеснице. Мне стоило немалых трудов убедить мужа расстаться с такой драгоценностью…
- Считаешь, я должен тебя за это поблагодарить?
- Ну, это было бы очень мило с твоей стороны… - улыбнулась Божми.
- Забавно, - посмотрел на нее бесчувственными змеиными глазами Кащей. - Очень забавно. Хек. Хек. Хек.
- Нет-нет, на благодарности я не настаиваю, - пожала плечами колдунья. - Но, надеюсь, эта маленькая неурядица не станет причиной размолвки меж нами, батоно Кащей? Пойми правильно - я не желаю тебе зла, но всего лишь хочу оградить свой народ от невзгод войны, грозящей со всех сторон. Уже много лет я убеждаю Бегелу оставить Кавказ людям и уйти в наш прекрасный Каджети…
- Это бегство, - равнодушно покачал головой Кащей. - Я не собираюсь бежать.
- И Бегела не собирается. Все вы, мужчины, слеплены из одного теста. Дай моему мужу волю - он непременно бросится туда, где вернее всего можно сложить голову… да еще прихватит с собой всех дэвов, что еще остались в этих горах. А меня это не устраивает, батоно Кащей, совсем не устраивает.
- И потому ты постаралась рассорить меня и своего мужа, - сухо кивнул Кащей. - А для пущей верности - уговорила его подстроить мне ловушку, бросить в темницу и заковать в цепи. Теперь между мной и Бегелой тяжкая обида, и военному союзу уже не бывать.
- По крайней мере в ближайшие годы, - улыбнулась Божми. - Пока всемогущее время не смоет все, что произошло меж нами…
- Ну что ж, я с самого начала подозревал, что ты ведешь свою игру, - безразлично пожал плечами Кащей. - К слову - по твоей вине я лишился одежды. Я бессмертен, но она - нет.
- О, я распорядилась пошить тебе новое платье, - радушно указала на колесницу Божми. - Не такое роскошное, как прежнее, но не думаю, что это имеет большое значение…
- Никакого, - согласился Кащей, облачаясь в простой, но добротный наряд, сшитый искусными портными каджи.
Красавица-колдунья почесала подбородок глухо урчащему змию, грустно вздохнула и протянула Кащею один из цветов, растущих у нее прямо в волосах.
- Пусть он напоминает тебе о наших горах, - улыбнулась она. - Что-то мне подсказывает, что больше мы не увидимся, батоно Кащей…
- Другой на моем месте непременно пожелал бы отомстить тебе, царица, - равнодушно принял цветок бессмертный царь.
- Но не ты?
- Не я. Месть ничего не решает и ничему не помогает. Она лишь утоляет сердечную жажду, а у меня ее нет и не может быть. Месть - удел слабых и ничтожных, а я силен и велик, - безразлично промолвил Кащей. - И тем не менее, причины для мести у меня есть. Вы попрали законы гостеприимства. Коварством пленили гостя, евшего и пившего за вашим столом. Это одно из самых страшных преступлений на свете. Испокон веку за подобное следовали кара и отмщение.
- Полно, батоно Кащей, у меня не было желания нанести тебе обиду, - покачала головой Божми. - Да и что могут значить личные чувства, когда речь идет о судьбах народов? Я сделала то, что нужно было сделать - тебе ли не знать, как это бывает?
- Да, ты права, - согласился Кащей. - На твоем месте я бы поступил точно так же, ибо это правильно. Признаю, ты одержала победу - Бегела верит тебе, не мне. Я не стану более посягать на его дэвов.
- Я очень рада это слышать, - улыбнулась Божми. - Если пожелаешь, можешь забрать Очокочи в качестве отступного - я хотела и дальше оставить его стражем темниц, но твое доброе расположение мне ценнее.
- Я принимаю подарок, царица, - безразлично подтвердил Кащей, вступая на колесницу и берясь за вожжи. - Иди сюда, рикирал дак.
- Мм-мэ?… - нерешительно проблеял Очокочи, подозрительно пялящийся на змия, переступающего с лапы на лапу. - Мммээ?
- Следуй за батоно Кащеем, - ласково погладила мохнатое предплечье Божми. - Отныне он будет кормить тебя.
- Мэ! - раздраженно буркнул Очокочи, крайне неохотно влезая в небесную колесницу.
- Не держи на меня зла, батоно Кащей! - махнула рукой Божми. - Следуй своей дорогой, и пусть сбудутся все твои желания!
- Желание у меня сейчас только одно - убить всех людей, - ответил Кащей. - А ты подумай еще, царица. Подумай как следует, я не тороплю. Вспомни то, о чем я говорил. Возможно, со временем ты поймешь, что прав я, а не ты. Если переменишь решение - я буду ждать. Я могу ждать очень долго.
Огненный змий побежал по холодным камням, с силой взмахивая крылами. Круг… другой… и вот чудесная колесница взмывает в воздух, поднимаясь вслед за воспарившим чудищем. Очокочи жалобно заблеял, глядя как прочная и надежная земля остается далеко внизу. Царица Божми, уже ставшая совсем крохотной, махала вслед, кутаясь в чудесные волосы, усеянные цветами.
- Удачи тебе, батоно Кащей! - крикнула она.
Кащей крепко держал вожжи, уверенно направляя своего чешуйчатого коня. Все больше набирая скорость, небесная колесница исчезла за облаками, и устремилась к полуночи с небольшим уклоном на восход. Оттуда, из-за небозема, уже брызнули первые лучи зари - в Кавказские горы пришло утро.
Теперь путь Кащея лежал в другие горы - Каменный Пояс.
