Глава 15

За прошедшие дни Василиса Премудрая успела выучить в Костяном Дворце все ходы-переходы. Дивии и татаровьины, несущие ратную службу, в упор не замечали незримую молодицу, то и дело нахально разгуливающую прямо перед их носом. Несколько раз зловредная княгиня даже подстраивала незадачливым кустодиям разные пакости-подлости. Шапка-невидимка надежно оберегала хозяйку, позволяя прокрадываться даже в такие места, куда Кащей допускал лишь самых надежных прихвостней.

Жаль, в казну забраться так и не удалось - хотя этого Василисе хотелось особенно сильно. Дивии, охраняющие святая святых кащеева дворца, преградой не стали. Однако тяжелые створы, перекрывающие вход, не собирались растворяться перед незваной гостьей. А как их раскрыть, знает один только Кащей - никаких признаков замка или задвижки, даже замочной скважины нет. Видно, слово тайное сказать надо. Может, разрыв-трава помогла бы… да где ж ее взять-то?

Пропажа в серале обнаружилась довольно быстро, и беглянку давно уже разыскивали. Но как-то лениво, без особого усердия. Да и то сказать - даже если неблагодарная жена и сумеет выбраться из мужнего дома, куда ей дальше-то деваться?

Василиса отнюдь не тешила себя надеждой, что сумеет живой и невредимой пересечь черные леса и болота, преграждающие путь к оставленной отчине. Кащеево Царство - родной дом для всякой нечисти, а не для хрупкой женщины, пусть и владеющей всякими хитростями-мудростями. Вот кабы заручиться чьей-нибудь помощью, найти провожатого покрепче да посговорчивей…

Молодая княгиня даже пыталась похитить одну из летучих колесниц Кащея - на ней домой улететь. С крылатым змием совладать - дело не такое уж хитрое. Правильный подход, немного мясца, да малость сноровки. Но с этим у нее не вышло - змиев держали в клетках. Крепко-накрепко запертых, да не ключом, а чарами. Наскоком не возьмешь, булавкой не отопрешь…

К тяжелым железным вратам, знаменующим границу меж самим дворцом и обширным придворьем, растянувшимся на несколько верст, Василиса тоже старалась не приближаться. Там, снаружи, дым стоял коромыслом - ежедневно подходили новые войска, кузни выдавали оружие и бронь, со всех концов подвозили припасы. Хоть в Кащеевом Царстве и обитает сплошь нечисть, а только есть-пить ей тоже что-то надо (хотя и не всем). На одних грабежах не проживешь - да и не до грабежей сейчас кащеевым подданным. Булгары с мордвой временно позабыты, да и марийцы с чудинами могут немного отдышаться.

Не до них сейчас Кащею - на Святую Русь нацелился.

К счастью, Кащеево Царство и само себя вполне прокормить может. Людоящеры в своих болотах да чащобах на зверье всякое охотятся - и на обычное русское, и на вовсе невиданное. Водятся в их трясинах звери диковинные - вроде ящерок, только ростом едва ль не с кабана. «Воранами» кличут. Татаровьины не только нагайками махать умеют, но и кнутами пастушьими. Стада у них немалые. Да и псоглавцы не отстают - овец в южных степях пасут, стражу блюдут лучше настоящих собак. И кони у них диковинные - тоже с песьими головами. А уж пчельни какие - нигде больше такого медку не водится!

Даже навьи с пустыми животами ходить не любят - кладбища древние потрошат, падаль выкапывают, харчат их помаленьку. Они не капризные - любую гниль сожрут, еще и добавки попросят.

Что им, бездыханным…

Одна только самоядь не пашет, не жнет, стад не пасет. Жуткий это народ - рот у них на темени, поедают сами себя, и с того сыты. А как они так умудряются - никому не ведомо.

Немало войск у Кащея. Однако ж большую их часть внутрь Костяного Дворца не допускают. Псоглавцев, например: очень уж псиной от них воняет, да еще и шерсть оставляют где попало. Кащей Бессмертный - злодей аккуратный, расчетливый, порядок и чистоту любит.

И Василису это вполне устраивает - известно ж, эти мордастые до бабьего духа падкие, спасу нет. Свои девки у них, видать, неказистые, так они человеческих в полон берут, в пещеры темные уволакивают. Да и шапка-невидимка здесь не поможет - запах-то не спрячешь, а нюх у псоглавцев чутче, чем у настоящей собаки…

Сегодня Василиса направилась в малый садик Кащея - туда, где хранятся некие заветные сокровища. На первый взгляд - неприглядные, но для знающего человека - бесценные. Позавчера, даже вчера она бы влезть не рискнула - вход в этот садик перекрывает золотая арка, а сторожит ее двуглавая амфисбена. Попробуй-ка, сунься!

Да только сегодня день особый - двадцать седьмое вересня, праздник Воздвиженья. Для всех змей этот день - праздник, сегодня они скрываются под землю, ложатся на зимовье со своими царицами, лижут пресветлый камень Алатырь. А амфисбена хоть и не змея, но с ними все же в родстве.

К обычной змее на этот праздник приближаться нельзя - упаси Господь! Не уйдешь живым! Но другое дело - коли она на привязь посажена. Стремится чудище уйти, отправиться к своим - а не выходит! Вот и тоскует оно, рвется, шипит жалобно - не до охраны бедному. На Воздвиженье, Исаакию, Благовещенье, да на Егорьев день мимо кащеевой амфисбены пройти можно спокойно - в эти дни она не сторож.

Вот и Василиса проскользнула мимо мечущегося страшилища - двуглавая змея на птичьих лапах ее даже не заметила. В саду княгиня облегченно выдохнула, утерла пот со лба и торопливо направилась к чудесному блюду, стоящему в центре ажурной беседки. Вокруг нее с трех сторон изливался голубоватый свет - на дивных древах висели зачарованные лампады, мерцающие подобно малым месяцам.

Но на полпути молодица замерла и отшатнулась. В беседке уже кто-то сидел. Да не просто случайный татаровьин или ящер! Кто же не узнает эту коренастую фигуру, покрытую слоями черной жирной земли, в железной личине, с веками, опускающимися до самого подбородка?!

Вий, насылатель ночных кошмаров, судья мертвых, родной батюшка Кащея!

Медведеподобное чудовище медленно ворочалось, выискивая местечко поудобнее. Железная лавка под ним прогибалась, толстые ноги-тумбы потрескивали, с трудом выдерживая тяжкое беремя. Казалось, будто целая скала уселась здесь, воплотившись в живом существе. Вий шумно пыхтел и гуркотал, точно оползень, неторопливо снисходящий с горы.

Сначала Василиса попятилась было обратно - к золотой арке, к мечущейся на цепи амфисбене. Но в следующий миг сообразила, что страшиться нечего - мало того, что она в шапке-невидимке, так Вий вдобавок еще и слепой! Она успокоенно застыла на месте, уже с некоторым любопытством разглядывая эту страхолюдину.

Вий сидел не просто так - перед ним расположилась доска, расчерченная на клеточки, с черными и белыми кругляхами, выстроенными стройными колоннами. Тавлеи - любимая игра Владимира Мономаха. Василиса невольно заинтересовалась - она и сама с охотой посиживала за этой забавой.

Молодая княгиня подошла чуть ближе, вытянув вперед шею - ей ужасно хотелось разглядеть позицию на доске. Еще чуть-чуть… еще… и вдруг из-под железной личины Вия донеслось глухое:

- Не прячься, я тебя вижу…

Василиса замерла, охваченная ужасом. По телу словно прокатилась холодная волна - таким морозом веяло от этого голоса. Рассудок твердил, что нужно бежать прочь, но ноги отказывались повиноваться - княгиня стояла неподвижно и мелко дрожала, словно лягушка, зачарованная ужом.

Складчатая шея чудовища дрогнула, огромная голова-котел медленно развернулась - Вий смотрел прямо на незваную гостью. Ужасные очи по-прежнему прикрывались несоразмерными веками, а на голове княгини ладно сидела собственноручно сшитая шапка-невидимка, но… но Вию явно не мешало ни то, ни другое.

- Можешь снять это… - устало сказал древний демон. - От меня не укроется ничто… ни зримое, ни незримое…

Это Василиса и без того уже поняла. Она очень медленно стянула чудесную шапочку, вновь становясь видимой. Нескладное тулово Вия мелко затряслось, рассыпая во все стороны земляные комья, железная личина чуть вздрогнула. Василиса побледнела от страха, но через миг пораженно сообразила, что чудовище смеется.

- А ты не из робких, дочерь земли русской… - отсмеявшись, сказал Вий. Его голос звучал железным шаром, катающимся внутри железной же бочки. - Обычно юные девы вроде тебя падают без чувств при одном лишь моем виде… Хватит ли твоей смелости, чтобы подойти ближе и сесть рядом?…

Василиса с трудом кивнула, все еще не решаясь вымолвить ни слова. На негнущихся ногах она прошествовала к ажурной беседке и чудовищным усилием воли заставила себя усесться на скамеечку напротив Вия. Несмотря на страх, пронизывающий все жилочки, она невольно опустила взор на тавлеи, оценивая сложившуюся позицию.

- Ты играешь?… - заинтересовался Вий.

- Нем… немного… - еле выдавила из себя Василиса.

- В таком случае сыграй со мной… Сделай одолжение, милая девица… Как-никак, я все же твой свекор…

Княгиня вздрогнула, будто от пощечины. До сего момента ей и в голову не приходило, что теперь, став женой Кащея Бессмертного, она тем самым стала снохой Вию Быстрозоркому.

- Тавлеи - превосходная тренировка для ума… - задумчиво сказал Вий, расставляя черные кружочки по клеточкам. - Это очень древняя игра, милая моя… Очень древняя… Я игрывал в нее еще в молодости… в молодости… А это было так давно, что я уже и не упомню, какие народы жили здесь в те времена… Тогда у меня еще было другое имя… да и выглядел я совсем по-другому… по-другому…

Постепенно робость оставила Василису - ее полностью поглотила игра. Она уже не обращала внимания, что противник похож на ночной кошмар. Все ее мысли занимало одно - как бы довести свою тавлею до последней линии и превратить ее в башню.

Вий оказался сильным игроком - он умело выстраивал свои ловушки и разгадывал чужие, беспощадно бил и запирал тавлеи Василисы, пока на доске не остались только черные кружочки. Он выиграл и следующую партию, и следующую, и следующую… но на пятый раз Василисе все же удалось свести игру к ничьей. Ни у нее, ни у Вия не осталось возможности хода - все тавлеи лишь тоскливо глядели друг на друга, сидя взаперти.

- О-о-о… - с явным удовольствием пророкотал древний демон. - Очень хорошо, милая девица… очень, очень хорошо… Пока что ты первая здесь, кому удалось сделать игру интересной… все остальные только проигрывают… Только мой сын так же хорош в тавлеях, как я сам… Но он отбыл… отбыл… Он очень занят, ему некогда провести время со старым отцом…

- А куда он отправился, господине? - вкрадчиво спросила Василиса, мило улыбаясь кошмарному чудищу. - Я слышала, он полетел в сторону полудня…

- На Кавказ… - равнодушно ответил Вий, заново расставляя тавлеи. - На Кавказ…

- А зачем?

- Есть ли для нас разница?… - донеслось из-под железной личины. - Ты всего лишь одна из его жен… А я всего лишь Старый Старик… И поверь, в этой жизни осталось немного такого, что еще могло бы меня волновать…

Вий опер тяжелый подбородок на заскорузлые ладони, словно бы глядя вдаль слепыми очами и глухо произнес:

- Ты понимаешь, о чем я говорю, милая девица?… - печально вздохнул он. - Я так древен, что уже с трудом передвигаюсь… Моя година на исходе…

- Я думала, ты бессмертен, господине… - тихо прошептала Василиса.

- Уж если умирают народы и империи, что говорить об одном старом демоне?… - прогудел из-под личины Вий. - Я бессмертен, да… но от жизни тоже можно устать… Я - устал давным-давно… И усталость подтачивает мое бессмертие… Не знаю, сколько я еще протяну… Думаю, самую малость… Может, пятьсот лет… Может, тысячу…

Глаза княгини изумленно округлились. Сколько же прожил на этом свете Вий Быстрозоркий, если тысяча лет для него - самая малость?!

- Я слышала, когда-то тебя считали богом, господине…

- Я и был богом… Когда-то… очень, очень давно… В глубокой древности меня даже называли Отцом Богов… всего лишь громкий титул, не более… Все мы в молодости любим громкие титулы… но потом детство заканчивается… Я был богом ураганов… я видел Всемирный Потоп… я даже сам немного поспособствовал его приходу… самую малость, совсем чуть-чуть… А потом я пал… я перестал быть тем, кем был… стал тем, кем стал… и нашел новый дом в Пекле… у Нияна-Пекленца… Тогда я и обзавелся этим украшением… - Вий щелкнул по железной личине. - Но и это было уже очень давно… очень… Пекленца больше нет в этом мире…

- Что? - не удержалась Василиса. - А… а где же он тогда?…

- Там же, где все остальные… Неизвестно где… Старые боги Руси ушли… ушли… Все - светлые и темные… добрые и злые… мирные и воинственные… Они покинули эту землю… кто-то, возможно, умер… кто-то просто ушел… Все они ушли навсегда и больше не вернутся… Место Светлых занял Распятый - он силен и жаден, он не желает делиться паствой… А Чернобога с Мораной заменил Люцифер-Светоносный… он все еще носит старое имя, хотя Свету не принадлежит уже очень давно…

- Боги тоже умирают?! - поразилась Василиса.

- Иногда… Как человек умирает без пищи и воды, так бог умирает без жертв и молитв… Вера - воздух бога, молитва - питье, жертвоприношение - пища, храм - жилище… Если у бога не остается тех, кто бы верил в него, возжигал ему курения и молился у алтаря, он перестает быть богом… становится смертным… может даже умереть… А дальше… дальше несколько путей… Бог может уйти… уйти куда-нибудь далеко - искать тех, кто станет ему молиться… и порой находит… Может пойти в подчинение к другому богу… полному сил… утратить часть могущества… но и сохранить часть могущества… Может лечь в долгий… очень долгий сон в надежде - не воротится ли прежняя вера?… порой она возвращается… Может утратить божественное могущество и стать ужасным чудовищем - бездумным, безгласным, беспамятным… И может умереть… да, этот выход есть всегда…

- А что избрал ты, господине? - ужасаясь своей храбрости, спросила Василиса.

- Что-то между третьим и четвертым… Я сплю… сплю веками… и неуклонно превращаюсь в чудовище… от меня прежнего почти ничего не осталось… Возможно, когда-нибудь я уйду… уйду… Пока я остался… пока еще я остался… но меня теснят… Если ничего не изменится, мне придется либо идти под начало к Сатане, либо… либо уходить прочь… А мне некуда идти… некуда больше… Я стар… я очень стар…

- Господине, разреши задать еще вопрос… - робко сказала княгиня. - Твои глаза… для чего они закрыты?… Ты и в самом деле слеп, господине? Но как же тогда ты различаешь предметы?… как увидел меня?…

- Я слеп… в некоем смысле… - медленно ответил Вий. - Но это совсем иная слепота… иная… Я не вижу света… не вижу солнца и луны… не вижу звезд… Но зато я вижу сквозь землю и воду, для моего ока не преграда ни стены, ни расстояния… Что уж говорить о веках?… Я вижу сквозь них… вижу сквозь собственные глаза… сквозь голову… вижу все, что вокруг меня - спереди, сбоку, сзади… Мне нет нужды отверзать очи, чтобы видеть… А если я все же их отверзу… если подниму веки…

- Что?! - жадно подалась вперед Василиса.

- Если мои ресницы начнут подниматься… беги тогда, милая девица… беги, что есть духу… Мой взгляд убивает людей и обращает в пепел целые города… Я могу уничтожить вражескую рать одним лишь взглядом… даже скалы трескаются и рассыпаются в песок…

Василиса побелела, словно стираное полотно. Теперь она уже не могла отвести глаз от этих уродливых кожаных шматов, свисающих со лба бесформенными клецками. Брови и ресницы заволакивали пол-лица Вия, скрывая чудовищные веки, но где-то там, за этим волосяным лесом, за этими шматами морщинистой кожи притаились смертоносные очи, способные превратить одну-единственную женщину в прах быстрее, чем та успеет пошевелиться.

- Не бойся… - донеслось из-под железной личины. Вий сразу догадался, о чем думает его собеседница. - Поднять эти веки без посторонней помощи я уже не способен… Нужны два силача с вилами, чтобы выпустить на свободу гнев моего взгляда…

- Твой ход, господине, - негромко напомнила Василиса, все еще ежась, точно в морозный день.

Вий вздрогнул, буркотнул что-то невнятное и перескочил черной тавлеей через белую, переставив ее на последнюю горизонталь. Рядовой боец стал башней, и Вий тут же нанес еще один удар - сразу на шесть клеток, убив другую тавлею Василисы. Княгиня схватилась за голову - проклятый свекор вновь обставил ее, словно малое дитя.

- Тавлеи - игра сложная… мудреная… она насыщает и обогащает разум… - задумчиво молвил Вий, по новой расставляя костяные диски. - Главное здесь - внимание и осторожность… осторожность и внимание… Самое важное место для развития - центр доски… худшие места - борта и углы… Если две тавлеи стоят вместе, защищая друг друга… поддерживая друг друга… не разрывай их - вместе они неуязвимы… несокрушимы… Расстанутся - обе погибнут зазря… Не делай позицию слишком разреженной… не разводи тавлеи далеко… но и не сбивай их в кучу, не тесни… Строй позицию тщательно… заботься о безопасности… но не трясись над каждой тавлеей - порой верная и своевременная жертва ведет к победе… Если противнику ничто не угрожает, а он все равно себя усиливает - насторожись, он замыслил вторжение… Если противник жертвует тавлеями почем зря - насторожись, он замыслил что-то крупное, приносит жертву… Продумывай ходы как следует… не делай хода, не обдумав все последствия…

Василиса слушала очень внимательно, жадно ловя каждое слово. Велика мудрость древнего Вия, нет предела знаниям, накопленным за тысячелетия!

Игра продолжалась до самой полуночи. И продолжалась бы еще долее, но Василиса Патрикеевна взмолилась о пощаде - она устала, веки с трудом удерживали тяжесть длиннющих ресниц, под них словно кто-то насыпал песку. Хотелось только сомкнуть очи и опустить голову на пуховую подушку - где уж тут думать о интригах и битвах костяных дисков!

Вий отпустил сноху с явным сожалением, предварительно взяв слово, что на следующий день та вновь составит ему компанию в этой мудреной игре. Пробудившись от многолетнего полусна-полусмерти по зову своего сына, древний демон отчаянно скучал, не в силах отыскать хоть что-нибудь, что могло бы занять усталый разум, дать передых мучительной боли, постоянно горящей в этом изуродованном теле.

Однако слова Василиса не сдержала. Не потому, что осмелилась обмануть грозного Вия - просто на следующее утро она не сумела его разыскать. За золотой аркой, охраняемой амфисбеной, его не было. Само собой, княгиня не могла просто подозвать ближайшего челядинца и спросить, где сегодня изволит находиться почтенный батюшка хозяина этих хором.

Поэтому она вновь пустилась в странствия по бесконечным коридорам, свивающимся в диковинные лабиринты. Заблудиться в Костяном Дворце проще простого - чтобы не потеряться, Василиса приспособила кусочек мела. Крошечные белые точки на стенах не привлекали особого внимания челяди, хотя порой княгине и приходилось обновлять свои метки.

В конце концов Василиса Премудрая выбрела на внутренний двор. Один из великого множества - тот, кто строил Костяной Дворец, явно считал, что лучше пересолить, чем недосолить. Потому и настроил всего и побольше - чтоб уж точно быть уверенным, что ничего не упустил.

Невидимая Василиса старалась двигаться как можно тише и осторожнее. Большинство таких дворов использовались кащеевыми воями для тренировок и учебных боев, но только не этот. Здесь расположился кое-кто совсем другой.

Впереди виднелся огромный холм, поблескивающий в лучах утреннего солнца, словно рыбья чешуя. Он то вздымался, то опадал, то вздымался, то опадал… И в такт этим движениям дул ветер - то к холму, то от него. Над горой клубился желтоватый пар, воздух наполнял невыносимый смрад… Василиса подошла ближе и тут же почувствовала, как на нее накатывает дурнота - она невольно зашаталась и уселась на удачно оказавшееся рядом бревно…

…чтобы в следующий миг понять, что это вовсе не бревно. Нежные ягодицы юной красавицы ощутили под собой нечто колючее и шероховатое, больше всего похожее на… на чешую! На змеиную чешую!

Более того - как только Василиса уселась на это «бревно», со стороны поблескивающего холма донеслось тихое, но вполне отчетливое шипение. Она попыталась было подняться, но ужасное зловоние наполнило все тело слабостью, и ноги отказались повиноваться.

А над холмом взметнулись три толстенных столба, оканчивающихся кошмарными рылами. Три ящериных морды, усеянных заостренными шипами. Громадные пасти растворились, шесть ноздрей с шумом втянули воздух, шесть глаз уставились именно туда, где сидела невидимая княгиня. Исполинское тулово, сплошь усеянное бронированными пластинами, приподнялось на четырех лапах, расправило широченные крылья-паруса и резко взмахнуло ими, поднимая настоящий ураган.

Василису едва не унесло этим порывом. Она невольно схватилась за подергивающийся хвост, на котором так неосторожно расселась. Однако ветер, поднятый крыльями чудовища, стих… и княгиня с облегчением поняла, что вновь может нормально дышать. Смрадный воздух унесся прочь, уступив место свежему и чистому.

Но теперь у Василисы появилась иная забота. Змей Горыныч чуть подтянул к себе хвост и навис над невидимой княгиней всеми тремя головами. Извивающиеся чешуйчатые столбы окружили молодицу плотным кольцом, три пары желтых глаз смотрели очень недобро, явно не собираясь, подобно Вию, предложить партию в тавлеи…

Василиса торопливо сдернула с головы шапку, питая слабую надежду, что кащееву супругу этот ящер не тронет. Но в холодных змеиных глазах ничего не отразилось.

- А-а-а… - прорычала средняя голова. - Кто же это к нам сюда пожаловал?

- Человек… - фыркнула левая. - Человеческая женщина…

- Она пахнет знакомо! - дернула ноздрями средняя. - От нее пахнет нашим царем!

- Да, есть некоторое сходство, - согласилась правая. - Видимо, это одна из женщин царя!

- Но зачем она пришла сюда? - прошипела левая. - Разве женщины царя не должны сидеть в своих загонах, куда их поместили? Разве царь не предупредил, что всякий человек, пришедший сюда и разбудивший нас без причины, должен быть съеден?

- Сказал! - подтвердила средняя.

- НУ ТАК СЪЕДИМ ЖЕ ЕЕ!!! - проревел сразу тремя пастями Змей Горыныч.