Глава 14
Лембои - это нечисть, родственная чертям да бесам. Но не простая, а произошедшая из младенцев, похищенных и выращенных нечистой силой.
Другими лембоями.
Растут бедные дети среди лембоев, взрослеют, да сами постепенно в новых лембоев и обращаются. Если выручить такого ребенка до определенного возраста - еще можно его вернуть родителям, но запоздаешь - все, бесполезно. Выручай не выручай - толку не будет, обратно человеком уже не станет.
Только придушить и остается.
Повзрослев, лембои порой женятся друг на друге, но своих детей рожать не способны - только красть человеческих. И ведь как умело крадут! На свете есть даже небольшие села, населенные одними лишь лембоями - и с первого взгляда их не отличить от других сел, обыкновенных.
Да что там! Лембои порой живут прямо среди людей - попробуй-ка, распознай их! Пахнут они по-другому - но этакая разница не для человеческого носа. Только и остается, что на одежу глядеть. Полы лембои застегивают слева направо, как и любая другая нечисть - лешие, водяные…
Но хоть внешне лембои от людей и не отличаются, нутро у них совсем иное, с гнильцой. Бывает так, что встретишь человека - вроде всем хорош, ликом пригож, одет опрятно, а только злобен беспричинно. Кошка или собака мимо идет - пнет непременно. Доброго слова от него не услышишь, а гадость сказать - всегда пожалуйста. Если знаешь такого человека - посмотри, как у него платье застегнуто. Не лембой ли это, случаем. Не могут они этого в себе перебороть - как ни крутятся, как ни ухищряются, а полы на одеже все одно навыворот, слева направо.
- Разойдемся по-хорошему, Жердяй? - предложил Яромир. - Или я в прошлый раз мало тебе накостылял?
- В самую меру, - криво процедил нечистый дух, наклоняясь вперед. - Пора бы мне должок вернуть, как считаешь?
- Самосек не потерял?… - одним краешком губ шепнул оборотень Ивану.
- А то!… - схватился за рукоять княжич.
- Давно ли в княжеские няньки записался, песья шерсть? - усмехнулся Жердяй, нависший над Яромиром колодезным журавлем. - Усмири лучше своего неслуха, не то я его сам усмирю…
- Это он про кого? - наморщил лоб Иван.
- Про тебя, - ехидно глянул Яромир.
- Что-о-о-о?!! - возмутился Иван, бросаясь вперед. - Над княжеским сыном потешаться?!! Порублю!!!
- Да погоди ты, дурак! - раздосадованно схватил его за плечо оборотень. - Ладно, Жердяй, пошутковали, посмеялись… ну и будет. Чего тебе?
- И верно - хватит в бирюльки играть, - криво ухмыльнулся нечистый дух. - Видишь этих лембоев, песья шерсть? Гляди, гляди внимательно - сколько их здесь. Пересчитай для верности - смекни, одолеешь ли, коли разом бросятся? Хорошенько на носу заруби. И братцам передай - пусть не лезут, не их это дело. Вас, перевертышей, царь Кащей не тронет - вот и не лезьте. Это вам первое предупреждение… и последнее. В следующий раз встретимся - так легко не разойдемся. Понял?
- Чего уж непонятного… - фыркнул Яромир.
- Ну вот и срядились. Но ты не думай - с тебя еще причитается, я ничего не забыл, долг при случае стребую… За тобой, друже, таких должков уже немало - Пущевик на тебя зуб точит, бабушка Ягишна зла неумеренно…
- Так она что ж - жива?! - не сдержался Иван.
- А чего б ей помирать-то вдруг?… - притворно удивился Жердяй. Разумеется, он уже прекрасно знал, что произошло меж Яромиром, Иваном и Ягой Ягишной - среди лесной нечисти слухи расползаются быстро. - Куда как жива. И ждет не дождется, как с вами двумя повстречается… Ладно, все, разбредаемся. Но если что…
Иван неожиданно заметил, что лембоев вокруг больше нет - как-то очень незаметно исчезли, словно и не бывало их здесь никогда. Жердяй последний раз оскалился жуткой харей, хитро подмигнул и сделал трехсаженный шаг назад.
А в следующий миг - растворился в воздухе.
- Неужто живыми отпустили?… - недоуменно проворчал Яромир. - Вот те раз…
- А чего ты с ними цацкал?! - возмутился Иван. - Надо было слева - р-раз!… Справа - р-раз!…
- А тебе сзади по башке - два и три, - закончил оборотень. - Ладно, что уж теперь кулаками махать… Чует сердце - ничего еще не кончилось, не оставят они нас так просто… Это Жердяй просто среди бела дня нападать не решился - он хоть и хорохорится вовсю, а на деле трусливей его сыскать трудно, в драке его отродясь не видали…
- А что он за чудище такое? Я про таких не слыхал…
- Да сам по себе-то он как раз не страшен - так, дух-шатун, дохляк бессильный… Только нахрапом взять и может - бывает, заглянет ночью в окно, так люди в обморок со страху падают. Рожу-то его видел?
- А чего - рожа как рожа… - почесал в затылке Иван.
Яромир одобрительно усмехнулся. И то верно - дураку, как и пьянице, море по колено, его такой пустяковиной не напугаешь…
- А на носу я, пожалуй, и в самом деле зарублю… - задумчиво почесал подбородок оборотень, копаясь в кошеле.
Нос Яромира оказался испещрен десятками зарубок о самых разных делах - даже не сразу отыскал свободное место. Пришлось ставить новый знак поверх старых пометок.
- Ты чего это - неграмотен, что ли? - удивился Иван.
- Отчего ж? - усмехнулся Яромир. - Пограмотней тебя. Только мне так удобней - если кто чужой и увидит, так не поймет, об чем я тут нацарапал. Секреты свои попусту разбрасывать не годится…
Иван только озадаченно шмыгнул носом. У него-то никаких секретов отродясь не водилось - что на уме, то и на языке. Да и зачем скрывать что-то от добрых людей?…
В заброшенном конце Тиборска Ивану доселе бывать не приходилось. Эта часть посада располагается на полуночи, упирается в самый лес, и селится здесь по большей части голь перекатная, нищеброды беспортошные. Вон, избенки все какие ветхие, ажно на глазах рассыпаются…
Усадьба брата Яромира обнаружилась на самом что ни есть краешке. Еще дальше и вовсе никто не жил. Впрочем, смотрелись эти хоромы куда как пригляднее остальных. Настоящий терем - в таком даже боярину поселиться не зазорно.
Однако ж выглядела усадьба яромирова брата запустело. Клети старые, резьба потускневшая, ограда покосившаяся. Звуков с подворья не слышно - ни песьего лая, ни человеческой речи. Людских изб вообще не видно, да и служб никаких нет - только поварня, да мыльня. И конюшни не заметно…
Ну, с собаками да лошадьми ясно - для чего они оборотню? Вреда больше, чем пользы. А вот что в такой богатой усадьбе, да челяди не видно… непонятное что-то.
- Запоздали мы, - обеспокоенно посмотрел на заходящее солнце Яромир. - Брат нас уже дожидает.
- Так мы ж его на ярмарке встретили, - удивился Иван. - Он что ж - бегмя бег, раз первым поспел?
- То меньшой брат был. А здесь старшой живет.
По всему видно, златники у здешнего хозяина все же водились. Крыльцо огорожено не перилами, как у голытьбы, а колоннами в виде кувшинов. Сверху кровля остроконечная, башенки малые. Однако и это все порядочно обветшало - пыль, паутина…
- Что ж бедно-то так? - нахмурился Иван. - Не заботится брат твой о хозяйстве…
- А нашему роду много не нужно. Неприхотливые мы. Видел, небось, где я сам жил? Думаешь, по бедности?… Нет, Иван, по скромности…
Впрочем, внутри оказалось почище. В горнице печь изразцовая, окна красные, стол белой скатертью застелен. На нем уже всякое угощение расставлено, а поднимается из-за него…
- Боярин Бречислав?! - поразился Иван.
- Ну, здравствуй, братка, - раскрыл объятия Яромир, широко улыбаясь.
- Да вроде видались уже сегодня… - ухмыльнулся Бречислав.
Лесной оборотень и знатный боярин крепко обнялись, стискивая друг друга могучими ручищами. Затем Бречислав чинно кивнул Ивану и указал на почетное место у стола - рядом с духовитым пирогом. Явно только что из печи.
- Поздорову тебе, княжич, - приветливо улыбнулся боярин. - Вижу, не стал тебе Яромир рассказывать, что мы с ним сродственники…
- А зачем? - насмешливо прищурился тот. - Очень уж хотелось посмотреть, как этот молодец рот разинет…
- Ишь ты как у вас все завернуто… - почесал в затылке Иван. - А это что ж выходит - ты, боярин, тоже Волху Всеславичу сын? Бречислав Волхович, выходит?
- Выходит так.
- И тоже оборотень?
- Опять верно. Прозываюсь Бречислав Гнедой Тур, в быка лесного оборачиваюсь, златорогого. Когда нужда такая выпадает, само собой.
- То-то и в церкве тебя редко видно… - сообразил Иван.
- И тут угадал. Только не потому, что мы креста боимся - мы вашему Христу не враги, и он нам тоже худа не желает. Просто у меня здесь, в тереме своя кумирня стоит, маленькая. Родомыслу Мудрому. Вот, Яромир больше Перуну довлеет, а меньшой наш братец - Стрибогу волосы посвятил… да вот и он сам, кстати.
Скрипнула дверь, и в горницу вошел тот самый парень, которого Иван видал на ярмарке.
- О, все уже в сборе, один я опаздываю, - недовольно погладил усы он, торопливо снимая шапку и усаживаясь за стол. - Наливай!
Ему немедленно налили.
- Ну что, брательники, рассказали ему?… - прохрипел парень, опрокинув чарку.
- Без тебя не начинали, - степенно ответил Бречислав. - Знакомься, княжич - это меньшой наш брат. Прозывают его Финистом Ясным Соколом.
- За знакомство! - опрокинул еще чарку Финист.
- Ага! - поддержал его Иван. - Ух, ну и бражка! Как слеза чиста, как топор остра!
- Хотя с Финистом-то вы уже знакомы… - задумчиво молвил Бречислав. - Ну ничего, от того, что лишний раз познакомились, худо не стало. Верно?
Финист кивнул и что-то невнятно промычал, жадно грызя хлебную горбушку, смазанную маслом, да еще прихлопнутую куском семги. Это все немцы моду завели - складывать два лакомых куска вместе. «Ботербород» называется. Сам Иван такое не любил, а вот братья-оборотни, похоже, не брезговали.
Впрочем, княжич внакладе не остался. На столе и прочего добра хватало. Хлебово и мясное, мучное и молочное, пареное и вареное, соленое и копченое, моченое и квашеное. Уха из судака, судачья же икра, осетрина с грибками, щуки и лещи копченые, заливное из белорыбицы… Всякой рыбы вдоволь.
Вот разве только сушеной нету - сушеную рыбу после Семенова дня подавать не положено. Братья Волховичи хоть и не православные, но русских порядков все же придерживаются. Не зря же говорят - в чужой монастырь со своим уставом не ходи.
Три оборотня - тавролак, волколак и фалколак - уплетали за обе щеки, словно соревнуясь, кто быстрей. Бречислав ел хлебово, мучное да овощи, Яромир налегал на мясо с рыбой, а Финист отдавал предпочтение всяким кашам да ботербородам.
- Как же это ты ухитряешься, боярин? - вытер масляные губы Иван. - Ни хозяйки у тебя в доме, ни челяди - а стол, гляди, богатый какой! Когда ж успел столько наготовить?
- Ну, хозяйки у меня и вправду нету, - усмехнулся Бречислав. - А вот челядь кой-какая имеется… хоть на первый взгляд и неприметная.
- Ты ешь, ешь, не отвлекайся, - посоветовал Яромир. - Мы о скучном говорить будем.
Иван шмыгнул носом и охотно исполнил предложенное - обмакнул очередной блин в сметану, да еще икры сверху наложил. А братья-оборотни и в самом деле завели какие-то неинтересные разговоры - Иван слушал вполуха, продолжая наворачивать за обе щеки.
- Необходимо установить союз, - тихо молвил Бречислав. - В одиночку Тиборск не выдержит.
- Я в царство литовское слетаю, Бову разыщу, - предложил Финист, утирая светлые усы. - Еще в Новгород загляну - с Васькой Буслаевым словом перемолвлюсь. Ну и остальных наших тоже кликну, сколько их осталось… Все не явятся, но хоть кто-то, может…
- С Владимиром сговориться нужно, - настаивал Яромир. - Он ближе всех, и сил у него немало. Будет с нами Владимир - будет и Новгород, будет и Москва, будет и Рязань. Да и Смоленск может помочь. У Всеволода авторитет немалый…
- Не поддержит нас Всеволод. Ему и своих забот хватает, - поморщился Финист. - Не до нас ему нынче.
- Нужно закрепить связь, - положил тяжелую ладонь на стол Бречислав. - Женится князь тиборский на дочери Всеволода - легче с ним рядиться будет. Зятю не откажет.
- А отдаст ли Всеволод дочь? - засомневался Финист.
- Все уже обговорено. Осталось только невесту привезти.
- Обговорено-то обговорено… А ну как Всеволод теперь на попятный пойдет? Он сейчас с Черниговом враждует. Крепко его Чермный обидел - когда-то они еще помирятся… Князю Владимирскому сейчас еще и с Кащеем ратиться - проще уж самому в петлю влезть.
- Верно мыслишь, может такое быть… - сумрачно кивнул Бречислав. - Слово свое он, конечно, назад не возьмет, но… но Большое Гнездо - муж зело неглупый, его на хромой козе не объедешь… Не силком же невесту воровать?…
- А почему бы и нет? - пожал плечами Финист. - Умыканием, как в старину делали… Поворчит тестюшка, да и смирится.
- Но осадок все равно останется нехороший… - вздохнул Бречислав. - Нет, так без крайней нужды не годится…
- Я до Владимира доеду - прослежу, чтоб все ладно прошло, - прищурился Яромир. - Начнет князь хитрить… придумаем что-нибудь, выкрутимся. Сговор-то уже состоялся, прямо князь не откажет.
- Прямо не откажет, - согласился Финист. - Если Всеволод сговор разорвет - с Тиборском поссорится. Это ему сейчас тоже ни к чему.
- Значит, уговорились, на том и порешим, - хлопнул ладонью по столу Бречислав. - Ты, меньшой, по союзничкам полетаешь. Потом в Кащеево Царство заглянешь. А ты, середульний, недотепу нашего во Владимир отвезешь. Попробуй успеть - может, не дошли еще до Всеволода слухи. А я… я здесь делами займусь…
- Сделаем.
- Сделаем.
Поверх руки Бречислава легли ладони Яромира и Финиста. Братья-оборотни кивнули друг другу, ухмыляясь одинаковыми ухмылками, и опорожнили еще по чарке.
- О Иваныче-то слышно что? - спросил Яромир. - Когда воротится? Может, поторопить?
- Поспешает Иваныч - уже из Царьграда выехал, - ответил Финист. - Виделся я с ним недавно. Он-то уж точно не опоздает - в самое время прибудет…
- Хоть одна новость хорошая… - ухмыльнулся Яромир. - Боюсь, без Иваныча нам тяжко придется - сейчас на него одного вся надежа…
- Не бойсь, братка, Иваныч никогда не опаздывает, всегда в самый нужный час является, - довольно кивнул Бречислав, поднимая чарку. - Ну, брательники, здравы будем!
Три оборотня со звоном чокнулись и выпили.
Некоторое время сидели молча, раздумчиво глядя друг на друга.
Потом снова налили.
Иван, порядком захмелевший и уже почти уснувший, широко зевнул и начал тереть глаза. Он мало что понял из услышанного - одно лишь то, что Яромир собирается везти в стольный град Владимир не только его, Ивана, а еще и некоего недотепу. Интересно, кого это? И зачем он там понадобился?
Впрочем, его это не слишком заинтересовало.
- Распри княжеские прекращать пора, - угрюмо сказал Бречислав. - Слабеет Русь. На глазах слабеет. Ворог - глянь-ка! - уж на пороге стоит, железом бряцает, а князья, знай, друг друга за бороды таскают. Брат с братом из-за клочка земли свару подымает, насмерть грызутся, точно стая паучья… А погань всякая этим разладом пользуется! Половцы выход к морю Русскому захватили, набеги делают, в полон уводят. Торговлю под корень укоротили, к Кавказу проход перекрыли…
- Твоя правда, старшой, - сокрушенно закивал Финист, опрокидывая еще чару хмельного меда. - А венгры-то! Русь Карпатская уже не Русь больше - а вовсе даже венгерская земля! На латышей пруссы наседают, на карелов - шведы… Отрезают от нас кусочки, жрут заживо, под себя прогибают… Иные латыши уже и русскими людьми себя не считают!
- А теперь еще и Кащей голову поднял… - хмуро закончил Яромир. - Этот хужей всех будет - ему не земли нужны, не пограбить, не завоевать… Виевич ни единого человека вживе не оставит, всех изведет, всех перережет, всю Русь запустошит… Да и одной Русью не насытится - дальше попрет…
Потом разговоры стали еще более скучными. Обсуждали, что будет делать лешачий народ, чью сторону возьмет - людей или Кащея. Размышляли, как отнестись к предупреждению Жердяя. Думали, откуда в Тиборске вдруг объявилось столько лембоев - отродясь не водилось их здесь, а тут будто из-под земли повылазили… Вели продолжительные споры о том, какую тактику изберет Бессмертный - а что если Бречислав неверно угадал его намерения? Любой ведь может ошибиться.
Да и кто может доподлинно сказать, что творится в голове у сына Вия Быстрозоркого и Живы Красопани? Это порождение двух противоположных начал не поддается обычному разумению. Сами Жизнь и Смерть переплелись чудовищным противоестественным образом, воплотившись в тщедушном теле Кащея, похожем на бородатый скелет, кое-как обтянутый струпной кожей.
И никто толком не знает, чего он хочет и как поступит.
- Что с княжичем делать будем? - неожиданно посмотрел на Ивана Финист. - Парень уже на ходу спит.
- На сиду, - невнятно пробормотал Иван, подпирая голову ладонями. Та столь упорно стремилась грохнуться на стол, что щеки собрались складками, запечатав глаза.
- Сомлел, болезный… - сочувственно пробасил Бречислав. - Ничего, пущай отдыхает…
- Эх, не умеет простой люд доброе питье потреблять! - добродушно усмехнулся Финист, опорожнивший не меньше Ивана, но здравомыслия ничуть не утративший. - Хорошо все же оборотнем быть!
- Куда как хорошо, - согласился Яромир, занюхивая очередную чарку собственным волосатым запястьем. - Ну-ка, братка, помоги-ка…
Сквозь сон княжич почувствовал, что его куда-то тащат. Бречислав с Яромиром отволокли гостя до ближайшей лавки, да там и бросили. Здоровенный парняга сладко почмокал губами и оглушительно захрапел. Так храпеть может только человек с чистой совестью и полным отсутствием мыслей.
То, что он ночует в доме оборотней, Ивана ни капельки не беспокоило.
Ночка выдалась тихая, безветренная. Праздничная ярмарка гудела едва ли не до зари - добрые тиборчане спешили веселиться, пока есть такая возможность. Однако сюда, на глухую окраину шум не доносился. Усадьба боярина Бречислава уже давно пользовалась в окрестностях недоброй славой - ходили слухи, что здесь живет поедучая ведьма или еще какая пакость. О том, что на самом деле в этой развалюхе проживает едва ли не самый уважаемый боярин княжества, знали немногие.
Впрочем, о том, что многомудрый Бречислав - оборотень-тур, тоже мало кто подозревал.
Волх Всеславич, богатырь-оборотень, рожденный от некоего «змея» и княжны Марфы Всеславовны, был великим чародеем. О том, кто же все-таки его отец, доподлинно не знал даже он сам, а потому вместо отчества взял «дединство».
Больше всего Волх прославился именно искусством оборотничества. Тур, волк, сокол - лишь самые излюбленные его личины. На своем веку Волх превращался и в щуку, и в змею, и в горностая, и в ужасного зверя коркодила, и в малых насекомых вроде мурашей. И не только сам - однажды при взятии неприступной крепости он оборотил мурашами сразу семь тысяч воинов, пусть и очень ненадолго.
Хотя закончил Волх весьма скверно - не поладил с навьями, им самим же и вызванными. Ходячие мертвецы одолели своего бывшего повелителя, задушили и бросили тело в реку. Однако имя его забыто не было - реку Мутную, в которой он утонул, переименовали в Волхов.
Что говорить, о жизни и деяниях великого Волха ходит множество слухов… Некоторые даже путают его с другим славным богатырем, Вольгой Святославичем, но это совершенно разные люди. Правда, в честь Вольги тоже назвали реку, но совершенно другую…
Бречислав, Яромир и Финист родились почти подряд - старшему недавно перевалило за восемьдесят, а младшему в этом году исполнялось семьдесят пять. Как и положено оборотням, старели они куда медленнее обычных людей. Не брали их и болезни… большинство, во всяком случае. А поскольку чудесные способности дети Волха получили по наследству, а не как проклятие, они так и не превратились в кровожадных чудищ, коих так много среди обычных оборотней.
Напротив, все трое отличались разумностью и трезвомыслием.
Самый старший еще много лет назад ухитрился выхлопотать себе боярскую шапку, и с тех пор неизменно был крепкой опорой Тиборским князьям. Средний предпочитал свободно бродить по лесам и городам, всегда объявляясь в самый нужный час, а потом тихо исчезая. Младший вовсе редко появлялся на Руси, год за годом летая по чужедальним землям.
За последние дни братья-оборотни обсудили много всякого. В первую очередь, конечно, говорили о беде, черной тучей идущей на Русь с восхода. О Кащее Бессмертном, так неожиданно воспрянувшем от многолетней дремоты в своих пустошах. Насчет того, что с этим делать, сыновья Волха высказали немало разных мыслей.
Только одного никто из них не предложил - пойти под руку Кащея, присоединившись к его рати. И в стороне оставаться они не собирались. Да, Бречислав, Яромир и Финист с сызмальства накоротке со всякой нечистью, но людского в них все же больше. Хотя все трое отлично понимали, что на избранном пути их ожидает множество неприятностей…
И одна такая неприятность как раз бродила поблизости, вынюхивая и подслушивая.
Жуткая харя появилась в окне старой усадьбы уже под утро. Жердяй заглянул внутрь, поводил длиннющим носом, внимательно осмотрел спящих, язвительно хекнул и вновь выпрямился во весь трехсаженный рост. Тощий дух-шатун погрел трясущиеся руки над печной трубой, некоторое время что-то невнятно бормотал, а потом перешагнул через изгородь и со скрипом удалился. Всего через несколько шагов высоченная фигура растаяла в воздухе.
- Зря ты меня не послушал, песья шерсть… - донес ветер.
