Назад: ГЛАВА ТРЕТЬЯ Возвращение в деревню, или Оборотень для полного счастья

Дальше: ГЛАВА ПЯТАЯ Дом, милый дом, или Кто хочет драки, тот ее найдет

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Не можешь — научим, не хочешь — заставим, или Магические методы исцеления

Был этот мир глубокой тьмой окутан.
Да будет свет! И вот явился Ньютон.
Но Сатана недолго ждал реванша.
Пришел Эйнштейн — и стало все как раньше.

Первые две строки — Александр Поуп (1688–1744)

вторые — Джон Сквайр (1884–1958).

Общий перевод С. Маршака

…А смерть оказалась совсем не страшной. Вот только что Артур, хрипя и захлебываясь, ворочался под натиском нестерпимой боли и отвращения, захлестываемый очередной волной Грязи, — а затем резкий щелчок где-то глубоко в голове, и все кончилось. Не было ни полета по тоннелю со светом в конце его, ни вида сверху на собственное измученное тело с суетящимися рядом эльфами… Просто щелчок — и все.

Ласковая, бархатистая тьма, в которой не было ни боли, ни страданий, ни слабости, охватила его со всех сторон, убаюкивая на незримых волнах.

Мягко и нежно эти волны омывали его, осторожно смывая все горести и проблемы, беды и поражения, обещая защиту от всех несчастий и возвращение всех, кого он когда-либо любил. Надо только двигаться дальше, вперед… А они ждут… Мама, папа, дед, дядя, брат и сестричка… Любимый пес… Они там, уже недалеко, он их даже слышит… Тени донесут его и помогут…

— Артур! — Громкий девичий голос, в котором просматривалось некоторое раздражение, разорвал окружавшую его мягкую и ласковую тьму. — Не смей поддаваться! Сражайся!

Голос был смутно знаком. Мелодичный, по-видимому принадлежащий какой-то молоденькой девушке, он, похоже, призывал его к чему-то, куда-то звал… Но тьма была столь мягкой, отсутствие боли и мыслей столь приятным… И Артуру вовсе не хотелось покидать это надежное и покойное обиталище. Он поплотнее укутался в нежно прильнувшие к нему клочья тьмы, отстраняясь от зовущего его голоса.

— Эй! Ты что?! Я тебе что делать сказала! Сражайся с ней, борись! — не унимался голос. — Да что ты творишь-то такое?! — Раздражение в голосе заметно усилилось. — Ты что, совсем себе все мозги на гитаре проиграл? Или по жизни на голову ушибленный! Я кому говорю, борись? А ты что делаешь?! Ну-ка, что там у нас в душе творится, что ты хороших советов не слушаешь?

Голос примолк, а то, что было сейчас Артуром, испытало странное ощущение. Словно тысячи тончайших и мягчайших щупалец-волосинок внезапно зашарили у него в голове… Голове, которой у него не было!

— Вот те раз… — Сейчас голос, похоже, был здорово озадачен. — М-да… Такого я, призваться, никак не ожидала. Ну и жизнь же у тебя была… Понятно, отчего ты возвращаться не хочешь. Впрочем, чем задача сложнее, тем она интересней! — Раздражение из загадочного голоса исчезло, и сейчас неведомая девушка почти мурлыкала от удовольствия. — Так что извини, Арт, но вернуться тебе все же придется. Раз не хочешь по-хорошему, то будет как всегда!

Внезапно луч яркого света прорезал тьму, охватывая невесомую сущность Артура, словно стараясь его куда-то нести. И освободиться от него, снова сливаясь с мягким бархатом ночи, оказалось довольно сложно.

— Ни… себе! — Похоже, его действия оказались весьма неожиданными для обладательницы голоса. — О великие предки, этот… еще и сопротивляется! Достал. Окончательно достал! Сейчас я тебя! — Эти слова, похоже, были обращены непосредственно к Артуру и произнесены достаточно неприятным тоном, так что он на всякий случай поплотнее закутался в охотно укрывшую его тьму.

Увы. Это не помогло.

Вначале возник свет. Или нет. Вначале тьма… Хотя тоже неправильно. Просто в один момент какая-то часть окружавшей Артура тьмы перестала быть той тьмой, к которой он привык, обернувшись светом и вместе с тем оставаясь тьмой, но только немного другой…

А впрочем, то, что он в тот момент видел и ощущал, все равно не годится для человеческого разума и не может быть описано словами. Их нет, этих слов. Они еще не придуманы и не созданы людьми, возможно, просто за ненадобностью этого.

В конце концов, обыкновенным смертным не так уж часто доводится быть свидетелем силового прорыва Великих фейри в поток Леты…

А те, кому все же довелось увидеть нечто подобное, вовсе не стремятся делиться с кем-либо полученными впечатлениями.

Так что… просто перед тем, что было душой Артура, настороженно кутающейся в глубокую и мягкую тьму, появилась девушка. Причем не какая-то там левая и незнакомая, а, наоборот, довольно-таки неплохо, вплоть до маленькой, очаровательной родинки в форме месяца на правом полупопии известная ему девушка. Та самая веселая и улыбчивая блондинка с невозможно синими глазами, которая, как-то проведя с ним совершенно незабываемую ночь, наутро исчезла, оставив приятный и, как выяснилось впоследствии, весьма полезный подарок в виде Щита Судьбы.

И только в этот момент Артур понял, почему раздававшийся во тьме голос показался ему знакомым. Еще бы ему не быть знакомым! Такое не забывается, даже после смерти. Вот только услышать его, а тем более увидеть его обладательницу в этих обстоятельствах он ну никак не ожидал.

Впрочем, сейчас она вовсе не выглядела особо милой. Возможно, потому, что изменился масштаб. Казавшаяся при своем появлении вполне обычного роста, она протянула руку и без сомнений и колебаний схватила его вместе с укутывающими барда обрывками тьмы в кулак. Короткий рывок, ощущение невероятно быстрого движения куда-то вниз и в сторону… А в следующий момент Артур уже открыл глаза, будучи в своем собственном теле.

На удивление, боли не было. Вообще. Более того, самочувствие было просто великолепным! Давно уже он не чувствовал себя столь здоровым, полным сил и энергии.

Осторожно, ожидая каждую минуту нового взрыва боли и Грязи, Артур огляделся вокруг. Он находился в большой, очень светлой и просторной комнате с самым минимумом мебели. Собственно, всей имеющейся мебелью являлись: кровать, на которой он и лежал, шкаф в углу, пара стульев, один из которых сейчас был занят, и маленький изящный столик у окна. Ну и еще множество красивейших гобеленов, свисавших с высоких каменных стен.

Артур окончил осматривать окружающую обстановку и с недовольным вздохом повернулся к объекту, сейчас и занимающему один из двух имеющихся в наличии стульев.

— Тебе не кажется, что это плагиат? — спросил он внимательно следящую за ним одетую в простенькое белое платье девушку.

— В каком смысле? — искренне изумилась та, не отводя от него внимательных синих глаз. Длинная светло-русая коса, словно змея, скользнула через плечо и мягким, тяжелым кольцом улеглась на грудь его собеседницы.

— Герой, который был при смерти, пробуждается в эльфийском замке, полностью здоровым, а маг в белых одеждах мягко пеняет ему на неосторожность… — улыбнулся Артур. — Ты, правда, на Гэндальфа не очень похожа, да и я пострадал не от моргульского клинка, но тем не менее…

— Этот замок принадлежит Туата де Данаан, а не эльфам. Мне известны все расы фейри, но той, что ты упомянул, среди них нет. Может быть, ты имел в виду альвов? Но их территории далеко отсюда, — осторожно ответила девушка, все так же не сводя с него взгляда. — Как ты? Твой разум не пострадал? Ты говоришь странные вещи!

— Самочувствие великолепное. Не волнуйся, я просто вспомнил одну книжку, где описывалась подобная ситуация, — коротко ответил Артур. — Зачем ты сделала это? Зачем вытащила меня? И кто ты такая, что можешь вот так воскрешать погибших? Ты богиня?

— Кто я? — На удивление, столь простой вопрос вызвал у нее довольно долгую задумчивость. Наконец, словно на что-то решившись, она медленно кивнула. Ее коса соскользнула с груди, недовольно мотнулась из стороны в сторону, сильно стукнула по спинке стула и затем обмоталась вокруг головы в виде импровизированной короны. — Фейри называют нас Хранителями, — наконец задумчиво вымолвила девушка. Подняв руку, она ухватила косу за кончик и с силой выпрямила ее, заставляя повиснуть вдоль тела, как и положено нормальным волосам. Коса пару раз недовольно дернулась и обмякла, подчиняясь диктату хозяйки. — Мы довольно сильны… Но к богам ни я, ни мои сородичи никакого отношения не имеем. Скорее должна признать, что боги нас недолюбливают… Впрочем, как и мы их. И основания для этого имеются. — Она надолго замолчала.

— Кеа. Ты не ответила на мои вопросы, — надавил Артур. — Мне не интересно то, как называется твой клан и ваши взаимоотношения с богами. Я спросил о другом. Кто ты? Как ты меня оживила и зачем ты это сделала?

— Какая разница! — вспылила девушка. От раздражения она даже притопнула ногой и, вскочив со стула, начала прохаживаться по комнате. Из-под бешено хлещущей по сторонам косы на уровне затылка начало пробиваться странное, нежно мерцающее сияние. — Хватит меня допрашивать! Ты что, недоволен?! Живи и радуйся!

— Вообще-то да, недоволен, — так же спокойно ответил Артур. — Быть мертвым мне понравилось гораздо больше.

— Ну так возьми и зарежься! — раздраженно прошипела синеглазка, ненадолго останавливаясь посреди комнаты. Сейчас сияние не только окружало ее голову, но и пробивалось посреди лба, там, где некоторые индианки любят рисовать небольшую красную точку, изображающую третий глаз.

Выглядело это страшновато. Казалось, что привлекательная девушка, в раздражении расхаживающая по залу, — это только тонкая оболочка, всего лишь кожа, под которой скрываются огромные потоки яростного света.

Впрочем, это представление не произвело на барда ровным счетом никакого впечатления.

— Хорошая мысль, — все тем же безмятежным тоном ответил он на ее предложение. — Не одолжишь ножик ненадолго? — Он кивнул на ее пояс, с которого свисал небольшой кинжал в богато изукрашенных ножнах.

Девушка замерла на полушаге.

— Ты что это, всерьез? — недоверчиво протянула она, и в следующий миг ее коса расплелась, и волосы, стремительно удлиняясь, живым, бурлящим от скорости потоком метнулись через весь зал к барду. Окружили и обволокли голову, на мгновение заслонив поле зрения…

Знакомая щекотка в голове, и в следующий момент все кончилось. Коса неподвижно свисала с головы Кеа, а в ее невозможно синих глазах читалось невероятное потрясение.

— Ты все помнишь. — Это был не вопрос, а утверждение. Осторожно дойдя до своего стула, она опустилась на него, по-прежнему не сводя с Артура глаз. — Ты и впрямь все помнишь и желаешь вернуться!

Тот молча кивнул.

— Кажется, я влипла… — медленно произнесла она и глубоко задумалась. — Все будет совсем не просто.

— Почему? — не понял Артур. — Не хочешь отвечать — никто не заставляет. Ножик одолжи, и все. А если жалко, то ладно, обойдусь… Не знаешь, тут этаж высокий? — Его взгляд остановился на окне.

— Все будет очень не просто! — невпопад ответила она, глядя на барда печальными глазами.

— Да нет же, все элементарно! — Артур мечтательно улыбнулся и встал, намереваясь подойти к окну.

— Не делай этого, — с легким испугом в голосе произнесла девушка, и в следующее мгновение окно закрыла тонкая, но, несомненно, прочная решетка, стремительно выросшая из подоконника.

— Почему? — Артур обернулся к ней. — Там и впрямь было хорошо.

— Это-то и плохо, — вздохнула Хранительница. — Как же тяжело с вами, барды… Вечно вы все планы ломаете. — Она вновь печально вздохнула. — Не советую тебе пытаться самоубиться. По крайней мере, в ближайшее время, если, конечно, ты не желаешь лишить свой мир последнего шанса на выживание, — вдруг, словно на что-то решившись, произнесла она.

— Последнего шанса на выживание? — ухмыльнулся Артур. — А поумней ты ничего не могла придумать? Я не какой-то там глупый герой. Я всего лишь бард, причем отнюдь не самый сильный. Тот же Киоки Тоно, помнится, меня на раз делал. Что по Силе, что по Чистоте, что по тонкости влияния… Да и других посильней меня хватает… так что ничего особо страшного от уменьшения нашего поголовья на одну единицу не случится. Нас мало, но не настолько!

— Настолько, Артур, настолько, — поморщилась Кеа. — Знаешь, давай так. Отвечать на все твои вопросы и следить за тобой, чтоб ты не самоубился сдуру, мне сейчас ну совершенно некогда. И так слишком много времени на то, чтоб тебя из Леты выдернуть, потратить пришлось. Но кое-что тебе действительно надо знать. А то еще и впрямь зарежешься, и все труды насмарку… — Она вновь тяжело вздохнула. — Так что того, кто сможет тебе объяснить происходящее и то, в какой ситуации оказалось человечество, я к тебе пришлю. Ты же обещаешь не предпринимать никаких радикальных действий, по крайней мере до тех пор, пока не будешь понимать, к чему может привести твое желание отдохнуть на той стороне потока. Договорились?

Артур ненадолго задумался и осторожно кивнул. Ему и впрямь сильно хотелось как можно скорее вернуться туда, в ласковую и нежную тьму без забот и волнений, отдаться на волю стремительного течения, что обещало унести его к родным и близким… Но немного подождать было вполне по силам!

— Вот и хорошо. — Так ничего и не объяснив, девушка стремительно вскочила со своего места, длинная коса звонко хлопнула ее по спине, затем последовала яркая вспышка, и она просто исчезла из комнаты.

Артур остался один. Впрочем, это одиночество продлилось недолго.

Не успел он обдумать все произошедшее с ним за последнее время и принять решение о том, как жить дальше (или, может, все же не жить? Воспоминание о темном потоке было таким манящим, таким притягательным…), как где-то за дверью раздались громкие, четкие шаги. Затем шикарная дубовая дверь распахнулась и в комнату вошел закованный с головы до пят в сияющие доспехи рыцарь Дини Ши. Точнее — Артур пригляделся — не вошел, а вошла. Рыцарь был девушкой. Причем, похоже, той самой, что командовала патрулем, который и вытащил его с места злосчастного сражения с оборотнем.

Прекрасное, как и у любого Туата де Данаан, идеально правильное лицо. Слегка удлиненные и вверху заостренные уши. Волосы неожиданно темные, почти черные, что для этого племени было весьма нехарактерно и указывало на то, что среди ее предков имелись и представители Темного Двора — скорее всего, Гуараггед Аннон или Плант Аннон, судя по очень светлому оттенку кожи. Хотя маловероятно, конечно, но теоретически это мог быть и кто-то из прирожденных вампиров…

О достоинствах или недостатках фигуры Артур однозначно судить не мог. Тяжелый готический доспех скрывал ее полностью, позволяя с некоторой достоверностью оценить лишь ее рост, который был отнюдь не маленьким. Похоже, она была даже чуть выше далеко не низкорослого барда. Впрочем, Артур совершенно уверенно мог поручиться, что фигура у нее вполне соответствует прекрасному лицу. Некрасивыми представители Туата де Данаан просто не бывали.

Меж тем рыцарь приблизилась. Артур недовольно вздохнул. Общаться с представителем ордена Дини Ши ему не хотелось. Очень не хотелось. Трудно было представить фейри, которые были бы большими антагонистами бардов, чем рыцари Кровавых Охотников — именно так можно было перевести на русский язык название этого ордена.

Созданный в незапамятные времена орден фактически являлся отстойником, куда «сбрасывались» все те, кто не подходил для общества утонченных и миролюбивых Туата де Данаан. Светлые эльфы, как частенько называли это племя фейри люди, из-за их большого сходства с описанными Толкиеном созданиями, не любили сражаться и убивать, «нарушать гармонию» — как они обозначали все эти и другие сходные действия.

По своему мировоззрению Туата де Данаан во многом напоминали Артуру хиппи — они были столь же миролюбивы и склонны к гедонизму. Правда, в случае нужды мало кто мог сравниться с ними по Силе, и потому светловолосых и остроухих красавиц и красавцев остальные племена Феерии предпочитали не трогать, несмотря на все их миролюбие.

Однако одним из последствий их склонности к гедонизму являлось весьма большое количество полукровок, в том числе и от представителей Темного Двора. Что поделать — прекрасные «эльфийки» были весьма падки на брутальную красоту темных воинов, а мужчины племени активно интересовались не только своими соотечественницами, но и «плохими девочками» из сопредельных племен. Так что живые, хнычущие и пачкающие пеленки результаты амурных похождений были далеко не редки.

Отношение к полукровкам в племени было вполне неплохим. Отчасти, может быть, потому, что кровь Туата де Данаан была невероятно сильна и дети в основном мало чем отличались от своих остроухих и белобрысых матерей и отцов, отчасти, может, по природному добродушию — но никаких обид таким детям не чинили. Такое мягкое отношение к смескам было довольно-таки редким явлением среди племен фейри, в большинстве своем относящимся к полукровкам с большой настороженностью и недоброжелательством.

Поэтому иноплеменные матери в большинстве своем охотно отдавали новорожденных детей их светлым отцам, твердо зная, что под крылом Туата де Данаан им будет намного проще выжить и занять достойное место. Обычно так и происходило. Вот только…

Некоторых детей не очень-то устраивала мирная жизнь светлых эльфов. Темная кровь иногда все же могла заговорить в них, требуя своего. Сражений, убийств, побед… И любящие родители, конечно, не могли не прийти на помощь своим отпрыскам. Ну и заодно получить неплохих бойцов, щит и меч, способные надежно защитить интересы племени где угодно и от кого угодно.

Так был создан орден Дини Ши. Орден Кровавых Охотников. Огромная магическая и физическая сила, невероятная выносливость и живучесть Туата де Данаан в сочетании с природной безжалостностью и кровожадностью, полученной от темных предков, и закованные в жесткие доспехи правил, устава и дисциплины, — все это дало на выходе однозначно лучших воинов Феерии.

Отдельные бойцы разных племен могли и превосходить отдельных солдат Дини Ши. Но как армия — скованный жесткой дисциплиной орден был непобедим. И крайне эффективно выполнял свою функцию — защиту интересов Туата де Данаан от любых посягательств, позволяя тем спокойно наслаждаться своей бесконечной жизнью.

Война и кровь. Охрана своих и уничтожение всех, кто может хотя бы теоретически представлять угрозу для племени — вот в чем заключалась цель жизни воинов ордена. Бесчисленные убийства, реки пролитой крови за века существования въедались в плоть и кровь бессмертных воинов, делая нахождение поблизости от них весьма неприятным для чувствительных к подобным вещам бардов.

Впрочем, вошедшая, кажется, также вовсе не горела желанием начать диалог. Внимательно осмотрев комнату, как будто выискивая невесть где затаившихся врагов, она отошла назад к двери и вытянулась по стойке «смирно», удерживая в правой руке шлем с высоким плюмажем, а левую опустив на рукоять меча.

— Серебряный князь, глава клана Данаан Вечный, — неожиданно приятным голосом провозгласила она.

Артур замер на своей кровати, лишь инстинктивно подтягивая одеяло. Как выяснилось, он был полностью обнажен, и если в разговоре с Кеа данное обстоятельство барда практически не волновало — ничего незнакомого для себя она бы там не увидела, — то вот появление Дини Ши его изрядно смутило. А теперь еще и князь пожаловал!

Главы кланов Феерии были личностями легендарными. До сих пор еще ни один человек, ни один бард не удостаивался чести видеть кого-нибудь из них вживую. Более того, неоднократно высказывались сомнения в самом существовании Вечных. Уж слишком мифологизированы были их описания. Например, утверждения, что Вечные не только бессмертны, что было в общем-то вполне обычным для очень многих жителей Феерии, но еще и абсолютно неуязвимы! Неуязвимы для самих же фейри! А вот это уже не лезло ни в какие ворота! Да и наличие «глобальных начальников» у весьма разобщенных и нередко враждующих не только с другими кланами, но и друг с другом фейри вызывало серьезные сомнения.

«Ну что ж, по крайней мере пару полезных фактов я уже узнал», — мелькнула в голове у Артура мысль, тут же затерявшаяся среди сонма идей о причинах такого визита и действиях, которые ему следует предпринять.

«Во-первых, раз он решил меня навестить, то, значит, он таки действительно существует. А во-вторых, басни о неуязвимости — именно басни. Иначе зачем бы ему здесь, в собственной цитадели, охрана. — Артур покосился в сторону замершей серебряной статуей Дини Ши. — Тем более охрана при беседе с бардом, который однозначно не может представлять хоть сколько-нибудь серьезной угрозы любому разумному вообще, а тем более созданию такой силы!»

Насчет же своего поведения Артур решил не заморачиваться. В конце концов, если этому князю взбрело в голову навещать больного, не выдав тому ровным счетом никакой одежды, то этот больной имеет полное право вести себя соответственно. То есть лежать под одеялом и не отсвечивать. Ну не сверкать же ему перед столь важной персоной голым задом? Тем более в присутствии какой-никакой, но дамы — он снова покосился на Дини Ши, чье присутствие, признаться, его изрядно смущало.

А великий повелитель всех Туата де Данаан, серебряный князь и прочая, и прочая, Данаан Вечный, оказался совсем не таким, каким Артур его представлял. Никаких роскошных одежд и величественного поведения, что подсознательно ожидалось Артуром после всех слышанных о нем легенд. Узкий серебристый ободок в волосах вместо роскошной короны дубовых листьев, что была положена ему по легендам. Никаких вычурных одежд — простая белая шелковая рубашка и штаны, очень напоминавшие самые обычные армейские галифе начала двадцатого века, только не защитного, а черного цвета. А еще — внешность.

Практически все Туата де Данаан обладали уникальной способностью варьировать свой внешний облик в весьма большом диапазоне. Нет, никаких удлинений-укорачиваний носа, изменения формы губ и тому подобных вещей — да они в этом и не нуждались, от природы обладая просто невероятной, на взгляд человека, красотой. Но вот свой видимый возраст они могли менять в довольно широких пределах, становясь по желанию то подростками, то прекрасными юношами, то зрелыми мужами или убеленными сединами, но еще крепкими и могучими старцами. Более того, при смене облика и поведение их во многом менялось, становясь адекватным внешнему виду. Так что если некий Туата де Данаан выглядел лет на пятнадцать, то он и вел себя как самый настоящий подросток, невзирая на все прожитые годы, даже если они измерялись тысячелетиями.

Основываясь на этом знании, Артур и предполагал увидеть князя в обличье могучего воина в полном расцвете сил или убеленного сединами мудреца, погруженного в неведомые и недоступные для смертных тайны. Ведь эта должность буквально требовала от него мудрости и взвешенности решений. Но и в этом повелитель эльфов обманул его ожидания. На вид серебряному князю было никак не более двенадцати лет!

В комнату он ворвался подобно порыву ветра. Быстрым шагом, практически бегом пересек немалое пространство, привычно не обратив внимания на вскинувшую меч в приветственном салюте Дини Ши, подтащив стул, уселся рядом с кроватью Артура и принялся бесцеремонно его разглядывать.

Пожалуй, не так давно подобное поведение даже не князя, а просто любого фейри заставило бы Артура изрядно понервничать. Кто его знает, что на уме у не отличающегося стабильной психикой создания? А уж подобное поведение кого-либо обладающего большим могуществом, а тем более — самого князя, фигуры величественной и легендарной, и вовсе могло бы перепугать насмерть. Но не сейчас.

Побывав за гранью и всей душой желая вернуться туда вновь, Артур не видел смысла бояться чего или кого бы то ни было. Что могло с ним случиться? Смерть? Подобное он мог только приветствовать. Мучительная смерть? При всей своей фантазии Артур тем не менее не мог себе представить ничего более мучительного, чем он уже пережил. Точнее — не пережил. Да, неприятно. Но вовсе не повод для страха. И потому на изучающий взгляд князя он ответил своим не менее пристальным и наглым.

И тут же понял, что это было большой ошибкой. Несмотря на то как он выглядел, князь был стар. Чудовищно, непредставимо стар. Скажи он Артуру, что лично наблюдал, как волосатый человеческий предок впервые взял в руку палку, чтобы отогнать покушавшуюся на его банан мартышку, и бард ничуть не усомнился бы в этих словах — такая бездна тысячелетий отражалась в холодных, выцветших глазах этого создания, по какому-то капризу выбравшего себе столь юное тело.

С большим усилием Артур отвел взгляд в сторону, старательно отстраняясь от холодной, мудрой и безразличной бездны, проглядывавшей в глазах князя фейри.

— Неплохо. Очень неплохо, — внезапно прервал молчание князь. — Я ожидал гораздо худшего.

— О чем вы? — не понял его слов Артур.

— Неважно. — Князь хулиганисто улыбнулся, так что, если не смотреть ему в глаза, создавалось полное впечатление беседы со шкодливым и избалованным ребенком. — Просто, — он стал неожиданно серьезен, — по некоторым причинам я ожидал от тебя куда большей наглости. А так — в пределах терпимого. Общаться можно.

— Наглости? О чем вы, ваше сиятельство? — Не зная, как обращаться к своему собеседнику, Артур решил использовать старинную форму. В конце концов, мягкая лесть не повредит… Бездна времен, отражавшаяся в глазах князя, внушала непроизвольное уважение даже ему.

— Ваше сиятельство? — Данаан задумчиво покачал головой. — Неплохое название для повелителя светлых эльфов. — И, заметив вопросительное выражение глаз Артура, вяло взмахнул рукой. — Да знаю я, как вы моих детей называете, знаю. Ничего против не имею. И Толкиена читал, и другое… Тоже мне секрет… Правда, тогда путаница возникает — вы же точно так же и сидов, и альвов, и тилвит тег именуете… Впрочем, это ваше дело. Но тогда уж не сиятельство, а светлость. По крайней мере, по правилам титулования той империи, которой недавно была твоя родина. А вообще, мне названия безразличны. Если хочешь, можешь звать меня просто Данаан или даже Дан… Фамильярность, позволительная для ученика.

— Ученика?!! — Теперь Артур уже совсем ничего не понимал.

— Ну отвечать на вопросы — это ведь задача наставника, не так ли? — риторически вопросил Дан, глядя куда-то в потолок. — И раз мне приказали ответить на твои вопросы, то получается, что я стал кем-то вроде твоего учителя, пусть и ненадолго. А ты соответственно моим учеником. Так что спрашивай, ученичок! — Последняя фраза была произнесена с просто непередаваемым ехидством.

— Приказали? Ва… тебе? — вовремя поправился Артур. Если фейри такого масштаба «разрешает» тебе что бы то ни было, то, какой бы мелочью это ни казалось, исполнять надо так, будто это прямой и непосредственный приказ. Сказали — можно обращаться на «ты» и по имени, — значит, обращаться только так, и никак иначе! Уж это правило общения с высшими фейри, пусть и не настолько высокого уровня, знал любой бард.

— Мне, мне, — с притворным старческим кряхтеньем отозвался Дан. — Ну не приказали, а попросили… Вот только когда Хранительница о чем-либо просит, ее просьбы выполняются точно, немедленно и с радостью любым, к кому такая просьба обращена. Абсолютно любым, включая и меня. — Эта фраза серебряного князя прозвучала словно эхо недавних размышлений Артура.

— Хранительница? — Артур даже помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Да что же это такое-то, а? Его синеглазая знакомая была не просто красивая и страстная девушка какой-то из малоизвестных разновидностей фейри, но нечто очень и очень странное! Она, оказывается, могла не только воскрешать погибших по собственной глупости бардов, но и приказывать повелителям фейри? Подобное просто не укладывалось в голове. Так что первый вопрос возник сам собой. — Кеа. Кто она такая? Богиня?

— Кеа? — Князь усмехнулся. — Она представилась тебе этим именем? Похоже, ты ей чем-то симпатичен. Ну пусть будет Кеа… А кто она такая? Нет, не богиня. Боги вообще-то к нашему роду относятся откровенно плохо. Выпадаем мы из-под их юрисдикции… Души отдавать не любим, от старости регулярно не умираем, поклоняться не спешим… Потому и не любят они нас, фейри. Сильно не любят. Только сделать ничего не могут. Так что Кеа твоя не богиня и богиней быть не может в принципе. Она — Хранительница. А полностью подобные ей называются просто: Хранители Феерии.

Артур сглотнул и порадовался тому обстоятельству, что выслушивает все эти откровения лежа. Когда лежишь в кровати, то упасть довольно затруднительно. Да и отпавшая челюсть пальцы ног ушибить не может… Сплошные плюсы!

Похоже, такая реакция оказалась для князя вполне ожидаемой. Он откинулся на немного высоковатую для его юного тела спинку стула и с интересом следил, как бард пытается оправиться от шока. Наконец тот пришел в себя.

— И зачем же столь важная персона отвлекалась на спасение какого-то барда? — поинтересовался он. — Ведь не по причине же… — Артур слегка смутился и скомкал свою речь, припомнив обстоятельства, предшествующие получению им Щита Судьбы. — Ну, в общем, причине…

Однако, как ни странно, Дан вполне неплохо понял, что он имел в виду. Видимо, большой опыт сказался.

— А чем тебя эта причина не устраивает? — Он ухмыльнулся. — Вполне неплохая причина. Тем более для столь молодой Хранительницы, как Кеа. — Он явственно выделил имя, названное Артуром, словно на что-то намекая, а потом резко посерьезнел. — А вообще-то ты прав, — неожиданно мрачным тоном продолжил князь. — Нет, попыталась бы помочь она тебе в любом случае, и не только тебе, что ни говори, но довольно близкому знакомцу, а и вообще любому барду, влипшему в неприятность на подзащитной ей территории. Но вот тратить столько сил и времени, чтобы вытащить буквально из глотки или даже практически пищевода костлявой, она и впрямь бы не стала, если бы не обстоятельства. Даже тебя, несмотря на «Кеа». — Он вновь непонятно усмехнулся. И прежде чем Артур успел задать вопрос, предостерегающе поднял руку. — Погоди. Давай я вначале расскажу по порядку, а потом ты уже будешь спрашивать, договорились?

Артур кивнул. Слушать лекцию на кровати было немного странно, но возражать своему «наставнику» он не решался, тем более что уже имел возможность убедиться в преимуществах такого положения. Тот же не спешил.

Откинувшись на стуле, князь поерзал, пытаясь занять максимально удобную позу, после чего недовольно нахмурился. Артур ощутил резкий всплеск Силы, стул под его собеседником дрогнул, расплываясь туманом, и в следующий момент Данаан оказался сидящим в невысоком, но даже на вид мягком и удобном кресле.

— Да… — не обращая внимания на эту метаморфозу, протянул Дан. — История эта длинная, и, чтобы было понятно, мне придется начать издалека. С самого создания Феерии? — Он призадумался, а затем мотнул головой. — Нет, пожалуй, это тебе ни к чему. Захочешь — сам выяснишь. Все, что тебе надо знать сейчас, это то, что Феерия и твой мир связаны. Связаны довольно гибко, так что ваши беды и войны на нас не отражались, точно так же как и наши на вас, но довольно прочно. И в случае если все люди погибнут, нам тоже придется плохо. Очень плохо. Причины этого… — Князь снова ненадолго задумался и вновь отрицательно мотнул головой. — Причин тебе тоже знать не нужно. А вот следствия… — Он помолчал. — Что ты знаешь о нашем вторжении в мир людей? — внезапно обратился он к замершему как мышь под веником, старающемуся не упустить ни одного слова из открывающихся ему тайн Артуру.

Бард пожал плечами:

— Только то, что и все люди. Может, немного больше. Где-то в конце две тысячи двенадцатого — начале две тысячи тринадцатого года начали открываться проходы из вашего мира в наш. Выходящие оттуда фейри вели себя как слоны в посудной лавке. Оружие не помогало. Потом стали появляться мы, барды, способные договариваться с вами. Благодаря этому гибель нашего мира удалось предотвратить. Вот и все вкратце, не считая незначительных подробностей.

— М-да… Ну что ж, взгляните на это немного с другой стороны. Как я уже сказал, наши миры связаны. И в случае полной и окончательной гибели человечества… уточняю, именно человечества, а не человеческой цивилизации, нам, я имею в виду всю Феерию, также придется очень и очень несладко. А эта самая гибель, увы, не за горами. По нашим прогнозам, жить человечеству осталось чуть больше ста лет… Ничтожный, если вдуматься, срок. Так что пришлось вмешаться.

— Что? — не удержался Артур. — Почему?

— Техногенный путь развития, основанный на углеводородных источниках энергии и высокой конкурентности, причем в наиболее худшей его разновидности, — пожал плечами Данаан. — Без нашего вмешательства сценарий развития довольно прост. По мере исчерпания углеводородных ресурсов борьба за них будет обостряться до тех пор, пока не дойдет до открытой стадии и применения атомного и термоядерного оружия. А там… Многочисленные смерти в короткий промежуток времени вызовут танатический шок мировых эгрегоров, с распадом защитных структур и прорывом в мир либо инферно, либо хаотических эманаций, что в любом случае несовместимо с сохранением разумной жизни на планете. По крайней мере, в форме человечества. — Серебряный князь весьма характерным жестом провел ребром ладони по горлу, словно иллюстрируя свои слова.

— Э-э-э… — Употребление столь «наукообразных» терминов похожим на мальчика-подростка эльфом в какой-то момент выбило Артура из колеи.

Оценив его бессмысленный взгляд, Данаан вздохнул:

— Ладно, скажу проще. Взорвете слишком много ваших бомб — разом погибнет много людей. Их одновременные или почти одновременные смерти качественно оглушат ваших богов, которые и так не слишком-то могучи и большую часть своих возможностей тратят на защиту от сил Хаоса и демонов, которые активно стараются пролезть в любую возможную дырку. Богов оглушит, защищать они вас не смогут. Ну и либо демоны остатки людей дорежут, либо Хаос сожрет. Так понятней?

Артур осторожно кивнул.

— Отлично, тогда продолжаю, — обрадовался Данаан. — Если бы Земля не была связана с Феерией, то мы бы вмешиваться не стали. Ваше дело и ваши проблемы. Хотите живите, хотите нет. Но вся беда в том, что эта связь есть, а гибнуть с вами за компанию нам очень не хочется. По этой причине был разработан осторожный и аккуратный план регрессии, позволяющий эффективно снизить ваш технологический уровень до безопасного состояния. Важно, что в этом случае удавалось избежать как опасной массовой единовременной гибели людей, так и их полного уничтожения. Никакой войны. Все ресурсы ваших государств тратились бы не на войну друг с другом, а на латание дыр в медленно расползающейся инфраструктуре. Эти дыры все увеличивались и увеличивались бы, и так до тех пор, пока постепенно ваша цивилизация не опустилась бы на безопасный уровень.

— Но… — опомнился Артур. — Зачем так жестоко? С вашими-то возможностями! Вы могли бы просто уничтожить все атомное оружие, если оно так опасно, и все! Было бы и куда быстрей, проще, и жертв меньше…

— Уничтожить оружие… — Данаан усмехнулся. — Это несложно. Значительная часть ваших ракет и бомб уже, собственно, только выглядит боевым оружием. В случае если их вздумают применить, ваших вояк ждет большой и неприятный сюрприз. Но… Уничтожь мы их разом, вы ведь немедленно наделаете новые. Нам не нужна отсрочка на год, два или даже десять лет! Как минимум лет пятьсот — тысяча. Чтобы уничтожить саму возможность их изготовления — надо уничтожить инфраструктуру! Причем уничтожить так, чтобы это не вызвало гигантского вала единовременных смертей, не привело к вымиранию больших городов, лишенных электрической энергии из-за остановленных атомных электростанций, и тому подобное. Чем, собственно, мы и занимались.

— Но… Разве нельзя было это сделать как-то помягче? — осторожно спросил Артур.

— Как? — пожал плечами князь. — Взять вас за ручку и объяснить, что атомная энергия это не игрушки и может вас немножечко убить? Так вы это и сами понимать должны. Следить за каждым воякой и политиком, ни на миг не упуская его из поля зрения, контролировать весь ход развития вашей цивилизации? А оно нам надо, такой геморрой, причем на невесть сколько времени? Все, что нам от вас нужно, — это чтобы люди не самоуничтожились полностью, тем самым навредив нашему миру. И мы нашли максимально простой, легкий и эффективный способ этого добиться. К тому же позволяющий получить некоторую пользу и занять вечно грызущихся темных. Вот и все. Максимальная эффективность при минимальных усилиях.

Признаюсь честно, этот план не нравится не только тебе. Светлый Двор тянул до последнего, до тех пор пока сохранялась хоть какая-то вероятность, что вы сможете справиться самостоятельно и еще двадцать лет после этого. Откладывать дальше стало откровенно опасно. И мы начали действовать. Тем более что существовал еще один шанс. Шанс, что под нашим давлением в поисках средства справиться с нами вы вспомните то, что забыли когда-то, кровь проснется. И вы обретете магов. Хотя бы в качестве средства борьбы с «бесчинствующими фейри».

Князь умолк и внимательно вгляделся в побледневшего от таких новостей и тяжело дышащего Артура.

— Хватит с тебя на сегодня, — решительно прервал он свою лекцию. — Хотя Оке… — Он осекся и быстро поправился: — Кеа и сказала, что ты в полном порядке, но, похоже, стоит сделать перерыв. Я приду завтра. Пока постарайся отдохнуть как следует. Мой замок в твоем распоряжении. Лаурелин, — он махнул рукой в сторону замершей у двери Дини Ши, — позаботится о твоей безопасности и удобстве. — Он коротко взглянул на рыцаря, и та молча кивнула. — Одежда в шкафу. До завтра. — Князь поднялся со своего кресла.

— Подожди! Скажи хотя бы, какое настоящее имя Кеа? И какая связь между твоим именем и названием вашей расы? — То, как Данаан оборвал себя, не осталось незамеченным Артуром, как и сходство имени князя с названием Туата де Данаан. Вопросы же по его рассказу, которые во множестве теснились в голове у барда, он не стал даже озвучивать. Раз князь сказал — завтра, то, значит, завтра. Куда спешить?

— Настоящее имя для тебя — Кеа. И только так. Хранительницы никогда и ничего не делают без смысла, и если она решила представиться тебе именно этим именем, то это означает, что другого тебе знать пока не следует, — отрезал эльф. — Что же до второго вопроса… — Он усмехнулся. — Ты мог бы догадаться и сам. Туата де Данаан — Дети Данаана. Все просто. А теперь отдыхай. Просто отдыхай. Погуляй по замку, полюбуйся на фонтаны, развейся как-нибудь… И обдумай свои вопросы. Эта комната — твоя на все время пребывания у меня в гостях. Увидимся завтра. — И он стремительно вышел из комнаты.

Некоторое время Артур лежал в кровати, пытаясь осмыслить то, что ему довелось узнать. Новости были шокирующие. Вторжение фейри как средство спасения человечества, осуществляемое по строгому плану? Рассказ князя категорически не вязался со всем, что ему было известно как о фейри, так и о Земле. Ложь? Вряд ли. Сущности такого уровня, каким ощущался этот князь — а своим ощущениям бард привык доверять, — просто не стали бы опускаться до откровенной лжи какому-то человеку. Да и не чуял он лжи. Недоговоренности, умолчания и лакуны — это да. В рассказе их было много. Очень много. Данаан недоговаривал очень многое и даже не трудился это скрывать. Но вот откровенной лжи — не было.

Но как тогда соотносится то, что ему рассказали, с современной Артуру реальностью? Договорами и мирным сосуществованием Феерии и Земли? Земли с несколько пострадавшей, но уже восстановленной и вполне работоспособной инфраструктурой и технологиями. Земли, на которой нет магов… Но есть барды? Барды, которые теоретически вполне способны на определенные «магические» действия, но чьих сил совершенно недостаточно для противостояния даже самым слабым фейри?

Эти и множество иных вопросов теснились в голове у Артура, полностью изгнав все воспоминания о самоубийстве и возвращении во Тьму. Может быть, своим шокирующим рассказом Данаан преследовал и эту цель?

В конце концов валяться голышом в кровати, обдумывая судьбы мира, Артуру изрядно надоело. Да и возможность детально осмотреть знаменитый Вальсинор, мифический замок не менее мифического повелителя Туата де Данаан, упускать не хотелось. «Судьбы мира ждали целую кучу времени, значит, подождут и еще денек», — решил Артур, приподнимаясь с постели. И только тут вспомнил, что в комнате он не один.

Дини Ши все так же неподвижно стояла у дверей, напоминая мраморную статую, зачем-то обряженную в боевые доспехи. За прошедшее с момента ухода князя время она так ни разу и не пошевелилась, и занятый своими раздумьями бард просто забыл о ее существовании!

— Э-э-э… Лаурелин, — припомнив, как называл ее Данаан, обратился к ней Артур, быстро юркнув назад под одеяло. — Ты не могла бы выйти? Мне надо переодеться.

— Нет. — Ответ рыцаря был неожидан и, на вкус барда, излишне холоден и краток.

Артур вздохнул. Как и любой бард, он не любил Дини Ши. И, похоже, эта Лаурелин не была исключением!

— Можно узнать причину? — старательно сдерживая свое недовольство, поинтересовался он.

— Да.

— Что «да»? — Кажется, на этот раз его чувства все же отразились в голосе.

— Можно. Узнать причину. — Голос Дини Ши был все так же ровен и холоден.

Артур внимательно посмотрел на свою сопровождающую, прикидывая вероятность наличия у нее крови троллей. С одной стороны, ее внешность ничем не намекала на такое. Типичный смесок Туата де Данаан и кого-то из Аннон. Да и признаться, Артур довольно плохо представлял себе возможность «близкого общения» вполне человекоподобных эльфов и чешуйчатых гигантов. Но, с другой стороны, троллила его эта «рыцарь Света» весьма и весьма качественно!

— И по какой же причине, многоуважаемая, вы не желаете оставить меня ненадолго в одиночестве, дав возможность одеться?

— Приказ повелителя, — спокойно ответила эта… Артур бросил взгляд на замершую статуей девушку и решил не додумывать фразу до конца. Мало ли… Конечно, ни Туата де Данаан, ни аннонцы вроде бы не умели читать мысли, но все же лишняя осторожность в общении с Дини Ши никак не может быть лишней.

— И когда же Данаан приказал мне развлекать тебя стриптизом? — со всем возможным ехидством поинтересовался он, садясь на кровати и закутываясь в одеяло. — И почему я не в курсе этого приказа?

Как ни странно, но этот вопрос вызвал у девушки короткую задумчивость. Затем она отрицательно покачала головой:

— Такой приказ мне неизвестен. Кроме того, твои шансы справиться с его выполнением крайне малы, и потому вряд ли князь вообще стал бы его отдавать.

— Ты о чем? — ошарашенно переспросил Артур, борясь с желанием прочистить уши.

— О твоем стриптизе, — спокойно ответила Дини Ши. — Даже станцуй ты его, подобное зрелище вряд ли меня развлекло бы. — Она скептически оглядела Артура с головы до пят и неторопливо кивнула. — Да, очень вряд ли. И поскольку подобный приказ был бы нелогичен и о факте его отдачи мне ничего не известно, могу с высокой степенью достоверности предположить, что князь его не отдавал.

Артур вздохнул опять. «Одно из двух, — подумал бард. — Или мое излечение оказалось не окончательным и я сейчас тихо брежу где-то в дурдоме, пуская слюни и размазывая их по мягким стенам, или мне не повезло заполучить себе в сопровождающие эльфийку с прокачанным до восьмидесятого левела навыком троллинга. ПОТОМУ ЧТО ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВСЕРЬЕЗ!!!»

— В таком случае какой же приказ не позволяет тебе дать мне спокойно одеться?!! — едва сдерживаясь, чтоб не заорать, прошипел Артур.

— Приказ охранять тебя, — все так же флегматично ответила Лаурелин. — Поскольку на меня возложена обязанность по обеспечению твоей безопасности и мне известно о твоей склонности к самоубийству, я не имею права оставлять тебя в одиночестве.

— Я могу дать слово не предпринимать попыток самоубийства, пока одеваюсь, — попробовал выкрутиться Артур.

— Насколько мне известно, люди довольно лживые создания, — абсолютно безразличным голосом ответила Дини Ши.

Артур вздохнул и опустил голову, признавая свое полное поражение в этом споре. Просить ее хотя бы отвернуться он не стал даже пробовать — все равно найдет повод для отказа. Так что, приняв максимально невозмутимый вид, он слез с кровати и быстрым шагом, почти бегом добравшись до шкафа, начал стремительно одеваться. В конце концов, ему стесняться нечего. Если ей так хочется, пускай смотрит!

Белая шелковая рубашка, черные штаны, эльфийские мокасины… все! Он облегченно вздохнул. Стандартная одежда Туата де Данаан на отдыхе. Конечно, он однозначно предпочел бы свой излюбленный камуфляж, но, к большому сожалению Артура, в шкафу его не наблюдалось. Впрочем, и так сойдет. Он обернулся к стоящей около двери своей охраннице-сопровождающей.

— Я готов, — заявил он.

Та согласно кивнула, чуть опустив гордо вздернутый подбородок и тут же вернув его в позицию «прицелом на верхний угол».

— И какой смысл был так стесняться, — словно про себя, тихонько проворчала она. — Все равно смотреть не на что, одни кости торчат. — И с этими словами, заставившими Артура слегка покраснеть, она распахнула дверь.

Замок был красив и безлюден. Создавалось впечатление, что, кроме Артура, его молчаливой сопровождающей и, возможно, хозяина этого места, там не было никого и ничего. Высокие стрельчатые окна, широкие галереи, увешанные прекрасно выполненными гобеленами, шикарные, отделанные золотом и поделочным камнем залы… И ни одного разумного (впрочем, как и неразумного) существа вокруг. Чем дольше Артур осматривался, тем больше ему казалось, что он попал в какой-то музей, причем — в совершенно неподходящее время, когда в нем нет ни посетителей, ни работников, и лишь насупленный охранник ходит по пятам за неурочным гостем, внимательно присматривая, чтобы тот не спер какой-нибудь драгоценный экспонат.

Довольно скоро подобное времяпрепровождение ему изрядно надоело.

— Здесь всегда так пусто? — обратился он к своей угрюмой охраннице.

Ответом было молчание.

Первым порывом Артура было устроить вконец доставшей его рыцарше хороший скандал. Он уже начал подбирать слова, чтобы разъяснить этой молчаливой скотине в доспехах всю степень своего негодования подобным «гостеприимством», но все же решил в последний раз попытаться договориться добром.

— Меня плохо слышно? — язвительно спросил он у девушки.

— Вполне нормально. — На этот раз та соизволила отозваться.

— В таком случае не будешь ли ты так любезна ответить на мой вопрос?

— Я уже на него ответила.

— Да? — искренне удивился Артур. До сих пор ни Туата де Данаан, ни кто-либо из многочисленных народностей Аннона, ни тем более воины Дини Ши не опускались до такой глупой, примитивной и легкоразоблачимой лжи. — Тогда не повторишь ли свой ответ еще раз? Я, кажется, его прослушал.

— Пожалуйста, — пожала плечами та. — Ты спросил, как тебя слышно. Я ответила, что вполне неплохо. — Она помолчала и добавила: — Это на случай, если ты успел забыть свой вопрос.

Неимоверным усилием воли Артур сдержал злобное рычание, вот-вот готовое вырваться у него из горла. «Бардам нельзя материться. У бардов от этого болит голова. Бардам не пристало нападать с кулаками на наглую Дини Ши, даже если этого им очень-очень хочется. У бардов от такой глупости может заболеть не только голова», — как заклинание повторял он про себя.

Чуть-чуть сбив накал эмоций, он все же попробовал достучаться до этой… этой… Привычка сдерживать себя даже в мыслях не позволила барду выразить наиболее точную характеристику данного рыцаря Дини Ши.

— Я вообще-то имел в виду свой предыдущий вопрос, на который многоуважаемая рыцарь так и не соизволила дать ответ! — вкладывая в голос все свои чувства, испытываемые по отношению к доставшей его до самых печенок охраннице, буквально проскрипел Артур.

И кажется, на этот раз ему удалось на нее воздействовать. По крайней мере, слегка побледневшая Лаурелин коротко качнулась назад, словно получив удар, и ответила вполне нормально:

— Я не знаю. Здесь я, так же как и ты, нахожусь впервые. — После чего прожгла Артура ненавидящим взглядом и надолго замолчала.

Дальнейшая прогулка происходила в тишине, несмотря на периодические попытки Артура вновь разговорить свою сопровождающую. Впрочем, попытки эти были не очень настойчивыми и были вскоре прекращены в связи с полной безрезультатностью. У Артура было над чем подумать и кроме этого.

Ярость и ненависть Лаурелин, выразившиеся в брошенном на него взгляде, были столь сильны, что словно обдали его кипятком, заставив призадуматься о причинах подобной острой неприязни. Однако в голову ничего не приходило.

Да, барды недолюбливали Дини Ши. Аура многочисленных войн, сражений и убийств, доставлявших истинное удовольствие этим прирожденным бойцам, делала общение с ними довольно неприятным для чувствительных натур. Отчего так происходило — не понимали даже сами барды, ведь общение со многими темными, теми же вампирами, по самой своей природе вынужденными убивать, и куда чаще, чем Кровавые Охотники, подобных ощущений не вызывало. Но до сих пор Артур был уверен, что эта неприязнь не взаимна.

Действительно, с чего бы Дини Ши плохо относиться к бардам? Угрозы или какой-либо конкуренции для них барды не могли представлять в принципе. А вот пользу принести могли, и немалую. В конце концов, воздействие Чистоты на рыцарей ордена ничуть не отличалось от воздействия, оказываемого на всех остальных фейри, являясь таким же благотворным.

Собственно, он давно уже подумывал попробовать воздействовать на свою сопровождающую обычным для бардов способом. Останавливало его только одно. Крайне малый запас Чистоты, что сейчас имелся в его распоряжении, не позволял воздействовать напрямую, вплетая ее в свой голос. Не было никакой уверенности, что Лаурелин хотя бы почувствует ту ничтожную долю, которую он мог выделить после своего «воскрешения».

А гитары, чтобы вплести Чистоту в звуки музыки, тем самым существенно повысив степень ее воздействия, Артур в своей комнате не обнаружил. И потому, пытаясь наладить отношения с опекавшей его Дини Ши, был вынужден использовать просто человеческие, куда менее эффективные средства.

Учитывая традиционно хорошее отношение всех фейри к бардам, откровенная неприязнь Лаурелин была Артуру совершенно непонятна. Ну ладно неприязнь. Неприязнь в ответ на неприязнь — это еще можно как-то понять. Но вот откровенная ненависть, мелькнувшая в ее взгляде, заставила его всерьез задуматься. Причин такого к себе отношения Артур никак не мог понять и потому решился спросить напрямую.

— В чем дело? — осведомился он, останавливаясь и присаживаясь на бортик роскошного фонтана.

Прекрасный сад, в который они спустились, после того как прогулка по безжизненному замку-музею окончательно надоела барду, изобиловал множеством самых разнообразных источников воды, начиная от скромных родничков, бьющих чуть ли не из-под каждого камня, и заканчивая такими вот произведениями искусства.

Ответом на вопрос было уже традиционное молчание.

— Я спрашиваю, в чем дело? — любуясь затейливым узором водяных струй, повторил Артур. — Я бард и чувствую, когда меня ненавидят. И твое поведение не оставляет возможности для каких-либо сомнений. Я хочу знать причину твоего такого ко мне отношения.

Снова молчание. Лаурелин серебристо-стальной статуей замерла в двух шагах от барда, изображая на лице полную отстраненность. С момента как он практически выбил у нее признание о недавнем прибытии в замок, рыцарь хранила молчание.

Артур вздохнул. Он сильно сожалел о недостаточности своего запаса Чистоты, который остро ощущал с самого момента своего пробуждения. Как она бы сейчас ему пригодилась! Ну или хотя бы гитара… Но ничего этого у него не имелось, и потому приходилось вводить тяжелую артиллерию. Это было рискованно. Очень рискованно. Но, с другой стороны, терпеть враждебное присутствие поблизости от себя на протяжении как минимум суток не хотелось категорически. При его чувствительности это был если и не ад, то нечто весьма и весьма близкое. А что касается риска… То в самом худшем случае его просто убьют. И он вернется назад, туда… Артур потряс головой, избавляясь от нахлынувшего острого желания броситься в фонтан и вдохнуть поглубже. Не место и не время. К тому же он дал обещание не пытаться покончить с собой. А вот не рисковать он никому не обещал! Так что…

— Лаурелин, ты знаешь, что сейчас нарушаешь прямой приказ Данаана? — как бы невзначай спросил он, не отрывая взгляда от бегущей воды.

Вот тут ее проняло. Она вновь вздрогнула и впервые за прошедшее время соизволила ответить.

— Я исполняю все повеления серебряного князя! Никаких нарушений приказов нет и быть не может! — с каким-то прирыкиванием произнесла она. Это самое скрытое глубоко внутри нее, но тем не менее вполне различимое для опытного уха рычание ясно показывало, что рыцарь отнюдь не так флегматична и инертна, как хочет казаться.

— Насколько я понимаю, тебе было приказано заботиться о моей безопасности и удобстве. — Легкое напряжение, тончайшая нить Силы, скользнувшая в голосовые связки, и бард, словно качественный магнитофон, в точности повторил слова Данаана, копируя даже тембр голоса и интонации: — «Лаурелин позаботится о твоей безопасности и удобстве». Ты помнишь этот приказ?

— Да. — Дини Ши овладела собой, вновь становясь стальной безразличной статуей. — Приказ исполняется. Твоя безопасность обеспечена. Нарушений приказа нет.

— Приказ нарушен, — стоял на своем Артур, переходя на точно такую же обезличенно-отрывистую речь, словно общался с каким-то неисправным роботом. — Нарушена вторая часть приказа. Ты не заботишься о моем удобстве, а, наоборот, причиняешь значительные неудобства!

— Чем?! — Оказывается, даже невозмутимую Дини Ши, чья жизнь, казалось, была полностью посвящена дисциплине и дословному выполнению приказов, можно было довести до бешенства. По крайней мере, ее сверкающие глаза, напряженная поза и сжатая на рукояти меча ладонь указывали именно на это. Было видно, что только строгий приказ и вбитая с самого детства привычка к дисциплине удерживают ее от нападения.

Артур демонстративно потер руки, развалившись на бортике фонтана и всем своим видом демонстрируя удовлетворенность сложившейся ситуацией.

— Да-да, продолжай в том же духе, уважаемая! — Последнее слово он выделил интонацией, явно показывая, что на самом деле и в грош не ставит свою охранницу. — Раз уж одну часть приказа ты нарушила, то какие проблемы пренебречь и другой? Ну подумаешь, ей приказали заботиться о безопасности, а она вместо этого возьмет и немного прирежет охраняемое лицо? Ерунда, дело житейское — не правда ли?

Впавшая в почти неконтролируемое бешенство Дини Ши издала злобное шипение.

— Я не убью этого психованного барда! — сквозь зубовный скрежет и тихое рычание на пределе слышимости смог разобрать Артур. — И пытать его тоже нельзя… нельзя… очень жаль!

Странно, и почему эти подслушанные слова вызвали у него ощущение дежавю? Артур слегка наклонил голову, скрывая от рыцаря довольную усмешку, — все же доводить дело до реального убийства было бы нежелательно… По крайней мере сейчас, пока он так и не услышал окончание рассказа Данаана. Объект был готов. Теперь оставался последний штрих.

— Ну что, приказ серебряного князя будет наконец-то исполняться или будет проигнорирован полностью? Меня в общем-то устроит любой из вариантов… Вот только нельзя ли побыстрее на что-нибудь решиться? — Прислонившись к резному зубцу бортика, Артур со скучающим видом откинулся на него спиной, как будто сидел в жестком кресле с высокой спинкой, и лениво помахал кистью руки в воздухе. В этот момент он отчаянно жалел, что не курит и соответственно не имеет при себе ни сигарет, ни спичек. Для завершения сценического образа «абсолютное презрение», остро не хватало дымящейся сигареты в руке. Впрочем, сошло и так.

— Приказы повелителя исполняются всегда! — Глядя на него словно на врага народа, выдавила из себя Дини Ши. — Что тебе нужно для твоего удобства? — явственно превозмогая себя, процедила девушка.

На мгновение Артур промедлил с ответом. Промедлил не специально. Просто в эту самую короткую, словно миг, и невероятно длинную, как вечность, секунду он оказался захвачен новым, совершенно непривычным для себя чувством. Тьма, та самая тень, в которую он кутался, укрываясь от сияющей ладони Кеа, тьма, обрывок которой был выдернут вместе с ним, внезапно шевельнулась в его теле, словно укладываясь поудобней, и он ощутил нечто странное.

Словно тонкий, льдисто-огненный ручеек какой-то загадочной энергии протянулся от Дини Ши к нему, заполняя неожиданно открывшийся в его душе странный резервуар и даруя новые, непонятные способности и возможности… Новые, неизвестные, пугающие и манящие, внушающие одновременно сильное отвращение и острое желание…

Усилием воли он быстро подавил эти ощущения, прекрасно сознавая, что общество разъяренной до последней стадии Дини Ши совершенно неподходящая компания для проведения каких-либо научных изысканий. Исследования собственного организма и странных его возможностей в принципе можно и отложить, а вот Лаурелин ждать не станет. Еще прирежет ненароком «от больших чувств» и скажет, что так оно и было или что сам зарезался. А ведь жизнь-то на глазах становилась все любопытней и любопытней! Так что промедление барда было коротким.

— Для начала — ответы на вопросы, — собравшись с мыслями, ответил Артур. — Ты ненавидишь меня, и это неприятно и непонятно. Объясни почему? Что я такого мог тебе сделать, чем вызвал твою ненависть, особенно если учесть, что впервые в жизни я тебя увидел только тогда, когда ты вошла в мою комнату, сопровождая князя Данаана.

Стоило ему задать этот вопрос, как текущий от Лаурелин ручеек обратился в бурлящею половодьем реку. Впрочем, тон ее, когда она справиласьсо своими чувствами, оказался вполне нейтральным.

— Увы. Не первый. В день, когда ты с оборотнем появился в Феерии, на охране сида дежурила моя звезда. Незадолго до твоего появления пришел сигнал с границы о проникновении на нашу территорию темного отродья с высокой энергетикой. Как ближайшая к месту происшествия, я отправилась на его поиски. Когда твой призыв о помощи достиг нас, я со своими воинами была слишком далеко и не успела вернуться вовремя. При расследовании происшествия никаких следов пересечения границы вражескими диверсантами обнаружено не было. Я была признана виновной в неправомерном оставлении поста, приведшем к тяжким последствиям для здоровья барда. Моя карьера, мое положение, мой статус рухнули. Сейчас я штрафник. Кажется, так у вас называют воинов, совершивших тяжкий проступок и должных отслужить его на самой тяжелой, опасной и неприятной службе? Моя служба — ты. Именно поэтому я нахожусь здесь, в Вальсиноре! Ты виновник всего, что произошло со мной, и я должна охранять тебя и заботиться о твоем удобстве!!! И после всего этого ты говоришь, что не понимаешь причин моего к тебе отношения?!

— Гм… понять могу. Принять — нет. — Голос барда был сух и бесстрастен.

Сейчас он отчаянно жалел, что имеющееся в его распоряжении количество Чистоты столь мало. Насколько эффективней было бы воздействие, если бы он мог вложить ее в свои слова! Но… чего не было, того не было. Приходилось обходиться тем, что имелось в наличии. Знания о психологии различных фейри и большой опыт переговоров с разными, порой весьма и весьма опасными созданиями тоже значили немало.

— Ты знаешь, что на самом деле я невиновен в твоих проблемах. — Каким бы малым ни было доступное Артуру количество Чистоты, в эту фразу он вложил его без остатка. Пусть даже его собеседница не почувствует этого, не испытает воздействия полностью, все равно где-то глубоко на подсознательном уровне вложенная в голос Чистота заставит ее отнестись к этому утверждению с большим доверием. — Не я создал ложный сигнал охранной сети. Не я заставил тебя отвлечься от охраны сида, чтобы проверить этот сигнал. И в конце концов, не я решил, что ты виновна в нарушении. Так почему ты адресуешь мне свои претензии? Уж не потому ли, что я — самая легкая и безопасная мишень для твоей агрессии? Проявляя которую, между прочим, ты нарушаешь отданный тебе вполне четкий и конкретный приказ.

Воцарилось молчание. Было видно, что сейчас в душе девушки отчаянно борются нежелание признавать собственную неправоту и вбитая десятилетиями, а то и столетиями муштры привычка к беспрекословному повиновению отданным приказам. И в конце концов последнее победило.

— Приношу свои извинения. — Голос ее чуть потеплел. «Как бы то ни было, она все же способна признавать свои ошибки», — отметил для себя Артур. — Что вам необходимо для обеспечения вашего удобства?

— Во-первых, снизить накал официальности и неприязни, — спокойно ответил он. — Перейти на более неформальный уровень. Как тебе, — он намеренно выделил обращение голосом, — известно, для бардов выбранный тобой изначально стиль общения неприятен. Постарайся воспринимать меня не врагом или неприятным тебе подзащитным, а хотя бы просто знакомым, которого ты сопровождаешь в незнакомом ему месте, — максимально дружелюбным голосом посоветовал он. — В идеале вообще желательно, чтобы ты, раз уж нам придется некоторое время находиться рядом, воспринимала меня как друга. Но я понимаю, что сейчас для тебя это затруднительно. Так что хотя бы просто знакомый. Это возможно?

— Для Дини Ши нет невозможного, — мгновенно вскинулась Лаурелин, процитировав официальный девиз своего ордена, и тут же, наткнувшись на укоризненный взгляд барда, опустила глаза. — Я постараюсь, — добавила она тихим голосом.

— Вот и отлично. — Артур привык доверять своим чувствам, и сейчас все его чутье однозначно свидетельствовало, что Лаурелин говорит правду и действительно намерена приложить все усилия для того, чтобы сделать его пребывание в этом замке максимально удобным и приятным.

«Все-таки общение со столь яростными служаками имеет свои преимущества, — отметил он в уме, искоса поглядывая на стоящую рядом с ним слегка растерянную девушку. — Ну кто бы еще, кроме напрочь повернутых на дисциплине Дини Ши, стал стараться подружиться с малознакомым и неприятным ему человеком только потому, что получил приказ обеспечить этому человеку все необходимые удобства?»

— Не знаешь, долго мне здесь еще находиться? — как бы невзначай поинтересовался он, вставая со своего места и медленным шагом обходя вокруг фонтана.

— Мне неизвестно, — коротко отозвалась Лаурелин. Она ненадолго задумалась и осторожно поинтересовалась: — Кажется, по правилам неформального общения я должна отвечать более развернуто, да? Но мне и вправду ничего неизвестно по этому поводу, и что еще добавить к своим словам я просто не знаю. — Голос ее был тих и мягок.

— Ничего страшного, — немедленно отозвался бард, очень довольный переменой в отношении к нему у своей собеседницы. — Неформальное общение потому так и называется, что не имеет каких-либо строго формализованных правил. — Может быть, ты тогда покажешь мне наиболее интересные места замка? Все же не так часто мне доводится бывать в столь легендарных местах. Любопытно посмотреть…

— Извини, пожалуйста, — совсем растерялась девушка. — Но я здесь также впервые. Если хочешь, то можешь осмотреть мою комнату… Или столовую… Или арсенал… А больше я нигде не была… — Переход от жесткого воина к растерянной девушке в ее поведении был столь стремителен, что Артур даже растерялся.

— Что с тобой? — Столь резкие перемены в ее характере и поведении настолько ошарашили барда, что он не нашел ничего лучшего, чем спросить напрямую.

Но, как ни странно, его собеседница не только поняла вопрос, но и смогла на него ответить. Правда, опять строго формализованным образом.

— Для выполнения приказа серебряного князя об обеспечении безопасности и удобства барда вынуждена использовать стили общения, называемые «неформальный» и «дружелюбный». Навыками данных стилей общения не обладаю, в связи с чем выполнение приказа крайне затруднено.

— Проще говоря, ты не умеешь общаться… — подытожил Артур.

— Так точно, — как-то очень невесело усмехнулась Дини Ши.

— Тогда будем учиться, — просто ответил бард. — А насчет твоих предложений… Арсенал, ты уж извини, но для меня, учитывая мою профессию и налагаемые ею ограничения, это совсем неинтересно. А твоя комната… Было бы любопытно. Но тебе не кажется, что мы для этого пока еще слишком мало знакомы? — И он задорно подмигнул девушке. — Так что, может, пока прогуляемся до столовой?

В первый момент та растерялась. По мере того как смысл его намека начал доходить до ее сознания, грозная воительница вначале густо покраснела от смущения, а затем буквально полыхнула яростью. Но, прежде чем она хоть как-то успела выразить обуревавшие ее чувства, Артур вмешался вновь:

— Это была шутка. Важная составляющая неформального общения. Для правильного понимания шуток рекомендована усиленная тренировка чувства юмора, — немного гнусавым голосом произнес он, подняв вверх указательный палец в характерном учительском жесте.

Лаурелин словно бы задумалась ненадолго, после чего уже спокойно кивнула:

— Я поняла. То есть твои слова о том, что ты не против «посмотреть мою комнату», — эти слова она произнесла с какой-то мурлыкающей интонацией и слегка наклонила голову, — были неправдой?

— Э-э-э… — только и смог что протянуть Артур. — Это была шутка!

— То есть я тебя не привлекаю как женщина? — В интонации прорезались стальные нотки.

— Это была шутка!!! — В голосе барда помимо его воли прозвучали панические интонации. Мало ли что после пребывания в Тени он не испытывал страха смерти. Смерть смертью, а оскорбленная невниманием женщина может причинить немало неприятностей кому угодно. А уж если эта оскорбленная женщина — фейри, да тем более из ордена Дини Ши…

— Не волнуйся, это тоже шутка. — Лаурелин усмехнулась. — Я правильно поняла принцип, наставник? — В ее голосе слышался едва заметный оттенок легкой насмешки.

Артур вытер выступивший на лбу холодный пот и осторожно кивнул. В этот момент он впервые задумался о том, что, пытаясь обеспечить себе комфортное общение с этой «телохранительницей», возможно, допустил крупную ошибку. Потом он не раз клял себя за это, но было поздно. Пробка кувшина с джинном была уже откупорена, и темный талант потомка племен Аннона нашел себе еще одно русло. Но пока он этого еще не знал, пребывая в блаженном неведении о последствиях своего опрометчивого поступка.

— Так что насчет столовой? — Бард постарался как можно скорее увести разговор с опасной темы. — По-моему, было бы неплохо немного перекусить.

— Пойдем, — коротко кивнула ему Дини Ши. — Здесь недалеко.

Столовая оказалась столь же безлюдна, как и весь остальной замок. Длинный стол, буквально ломившийся от огромного количества разнообразнейших яств, множество стульев вокруг него — и абсолютная тишина и пустота. Два стула, расположенных рядом друг с другом, были чуть выдвинуты, словно намекая — садиться здесь.

— В этом замке вообще хоть кто-нибудь, кроме нас и князя, есть? — поинтересовался Артур, усаживаясь за стол и внимательно оглядывая выставленные на нем блюда. Далеко не все из того, что употребляли в пищу фейри, было съедобным и для человека.

Хотя еда Туата де Данаан и была в этом случае одним из наиболее безопасных вариантов, однако некоторые из их яств вполне могли вызвать в организме человека далеко не самые приятные последствия. Впасть в долгую спячку, пускать слюни под воздействием продолжительных галлюцинаций или, наконец, заполучить банальнейшее расстройство желудка можно было запросто. Так что, находясь в гостях у фейри, человеку следовало соблюдать некоторую осторожность.

Впрочем, на этот раз ничего опасного Артур на столе не обнаружил. Похоже, что меню было составлено именно с тем учетом, что за столом будет находиться человек, — по крайней мере, все выставленные блюда были одинаково подходящими как для людей, так и для фейри. Окончательно в своем предположении Артур убедился, углядев неподалеку от себя небольшую солонку, выполненную в виде дубового листа из чистого золота. Сами Туата де Данаан соль в пищу не употребляли, так что данный предмет вместе со своим содержимым однозначно предназначался ему.

— Не думаю, — между тем коротко отозвалась его спутница, отрезая кинжалом солидный кусок от запеченного поросенка и укладывая на тарелку Артура. — Последние семь жизней князь предпочитает одиночество. — Следующий кусок она положила себе и с аппетитом вгрызлась в сочное мясо.

— Семь жизней?.. — ошарашенно протянул Артур, непонимающе глядя на девушку. — Как это?

Однако его вопрос был проигнорирован. И лишь когда солидных размеров кость была обглодана практически до чистоты, руки и губы — вытерты от натекшего мясного сока, а в тарелку Лаурелин перекочевала какая-то аппетитно выглядевшая розовато-оранжевая воздушная масса, Дини Ши соизволила отозваться.

— Знаешь, я слышала, что у людей есть такая замечательная пословица… — Она заглянула в его тарелку, где лежал так почти и нетронутый кусок мяса, и слегка наклонила голову. — Очень, очень мудрая. Когда я ем, я глух и нем — знаешь такую?

Артур кивнул.

— Так почему бы тебе не последовать этой замечательной мудрости? Тебе что, не нравится еда?

— Нравится, — пожал плечами бард.

— Вот и ешь. Тебе полезно. Особенно если учесть, что есть и другая пословица: любопытной Варваре на базаре нос оторвали. А поскольку я обязана заботиться о твоей безопасности, в том числе и о сохранности твоего носа, то могу посоветовать только две вещи. Во-первых, ешь лучше. А во-вторых, со всеми такими вопросами обращайся не ко мне, а к князю. Тебе еще поросенка отрезать? — с преувеличенной заботливостью спросила она.

— Нет, спасибо, я уж как-нибудь сам, — со всем возможным сарказмом в голосе отозвался Артур.

— Ну как хочешь, — пожала плечами рыцарь, вновь приступая к еде.

Остаток дня прошел относительно безоблачно. Ну то есть как безоблачно… подколок, в том числе и довольно злых, было отпущено немало, причем с обеих сторон. Однако главное, как ни странно, после того как все проблемы и недовольство Лаурелин были выяснены, гнетущее ощущение, обычно возникавшее у любого барда в компании Дини Ши, не то чтобы исчезло, но уменьшилось до того состояния, когда он мог игнорировать его без особого для себя напряжения.

Причин этого Артур долго не мог понять — ведь раньше в компании и вовсе на него не злящихся, и, даже наоборот, настроенных защищать его буквально любой ценой Дини Ши, ощущение присутствия рядом сжатых словно могучая пружина злобности и кровожадности, могущих выплеснуться в любой момент, у него не проходило. А тут… Выяснили недоразумение — и все в порядке… Как будто с самой обыкновенной, только чересчур вредной и слегка повернутой на дисциплине, но в общем и целом вполне симпатичной фейряшкой общаешься.

В конце концов так ничего и не решив, Артур плюнул на все эти рассуждения и решил, что это просто еще одна из многочисленных загадок Феерии, а значит, нечего и пытаться ее разгадать, а то так и мозги себе недолго вывихнуть. И вообще, пора спать ложиться, а то мало ли во сколько этот самый загадочный серебряный князь решит продолжить лекцию для него. Ему ведь хватит садизма рано утром подъем устроить!

Немного поспорил напоследок со своей телохранительницей:

— Я буду ночевать в твоей комнате. У меня приказ об охране.

— О'кей, нет проблем, я тогда в твоей лягу.

— Мы будем спать в одной комнате, ясно? Я должна тебя охранять!

— Мы можем переночевать в одной комнате. А вот спать в твоей компании у меня получится вряд ли. Кошмары замучают!

— Это ты на что намекаешь?

— На то, что я бард, а ты Дини Ши. А ты чего подумала?

— Неважно… — Сердитое бурчание.

— Ну неважно так неважно. Шла бы ты… В свою комнату. А то мне спать хочется…

— Так ложись, кто тебе мешает?

— Ты.

— Я не мешаю, я охраняю.

— От кого?

— Какая разница? Приказано охранять, вот и охраняю.

— А охранять меня за дверью ты не могла бы? — Душераздирающий зевок.

— Нет. А вдруг ты зарежешься?

— У меня нет ножа.

— Или отравишься?

— Ядом тоже не запасся.

— Разобьешь голову о стену, откусишь себе язык или перетрешь вены об косяк?

— Э-э-э… — Растерянный бард в шоке смотрит на разошедшуюся Дини Ши. — Я обещаю, что не буду пытаться самоубиться. Честное пионерское… ну то есть бардовское!

— Ты еще «честное человеческое» скажи!

— А поверишь?

— Нет.

— А зачем мне тогда говорить?

— Чтобы я посмеялась.

— А ты вообще смеяться-то умеешь? — Артур недоверчивым взглядом смотрит на смутившуюся Дини Ши. Впрочем, смутившуюся очень ненадолго.

— Ха. Ха. Ха. Устроит?

Этот диалог, судя по блеску глаз замершей на своем обычном месте (то есть возле дверного проема в комнату барда) Лаурелин, мог бы продолжаться еще довольно долго. Однако Артуру и впрямь хотелось спать. И желательно не только спать, но и выспаться. А присутствие поблизости Дини Ши, пусть даже в качестве охраны, с этими планами соотносилось довольно плохо. Трудно, очень трудно уснуть, находясь в одной комнате с созданием, которого ты где-то глубоко-глубоко, в самых дальних и потаенных частях своей души боишься до дрожи в коленях. Днем, находясь в сознании, ты можешь подавлять свой страх перед этой прирожденной убийцей. Ты можешь его скрыть, упрятать, сделать незаметным даже для самого себя и спокойно подшучивать, общаясь с этим созданием. Но ночью, когда ты засыпаешь…

Даже самый лучший дрессировщик, общаясь с самым добродушным и спокойным львом или тигром, никогда не ляжет спать в его логове. И не потому, что ему там будет угрожать реальная опасность. А потому, что мудрая обезьяна, далекий предок всех людей, обитающая в самой глубине сознания любого человека, просто не позволит уснуть в такой компании. По ее вескому мнению, находясь рядом с тигром, следует забраться на какую-нибудь пальму, причем как можно выше, и оттуда, с самой верхотуры, кидаться подгнившими бананами и пометом в извечного врага. Спать же не следует ни в коем разе, а то ведь можно и в желудке проснуться!

А ощущение опасности, которое буквально излучала Дини Ши, по внутренней шкале Артура было намного выше, чем у какого-нибудь разнесчастного льва или тигра.

Так что в заботе о спокойном сне приходилось прибегнуть к крайним мерам. К счастью, такая возможность была. За прошедший день запасы Чистоты у Артура немного восстановились. Немного, но достаточно, чтобы убедить упрямую фейри в том, что ему и впрямь будет лучше спать в одиночестве.

Когда Артур уже засыпал, ему показалось, что он что-то забыл. Что-то важное, произошедшее с ним сегодня, что он должен был обязательно обдумать и проверить, но, занятый общением и «приручением» новоявленной телохранительницы, совершенно забыл об этом. Однако спать хотелось слишком сильно, и, мысленно махнув рукой на это чувство, он занялся инспекцией своих сновидений. В конце концов, обдумать произошедшее с ним сегодня можно будет и завтра утром, не правда ли?

А утром ничего обдумать не получилось. Просто потому, что ужасающие звуки, доносившиеся из-за двери, не оставляли ни малейшего времени на раздумье. Подхватившись спросонок, Артур пулей вылетел из постели и выхватил свою гитару из рук Данаана, даже не задумываясь о всей недипломатичности подобных действий. Он среагировал буквально на уровне инстинктов. Какой великий князь, какие Дини Ши… Думать о чем либо, кроме того, что какой-то придурок насилует его любимую гитару, в тот момент бард просто не мог.

Меж тем «придурок», без сопротивления уступив побитую жизнью и обстоятельствами семиструнную драгоценность барда, обернулся к неподвижно стоящей неподалеку Дини Ши и назидательно заметил, словно продолжая разговор:

— Как видишь, в некоторых обстоятельствах барды вполне способны проявлять агрессивность. Более того. Если уж бард бывает вынужден проявить агрессию, то, сознавая, что эта агрессия станет для него последним действием в его жизни, он способен стать по-настоящему опасным противником. Так что рекомендую тебе пересмотреть свое мнение. — Он обернулся к замершему в одних трусах Артуру, рассматривающему свою гитару на предмет повреждений, и, слегка наклонив голову, произнес: — Приношу свои извинения за этот инцидент. Можешь не беспокоиться за свой инструмент, он в полном порядке. Это была всего лишь небольшая демонстрация для Лаурелин, которая категорически отказывалась понимать кое-какие простые, но важные для выполнения ее обязанностей истины. Увы, сложившееся мнение довольно сложно разрушить и иногда приходится прибегать к крайним мерам. Сейчас я бы рекомендовал тебе одеться и проследовать в мой кабинет. Надеюсь, ты уже достаточно отдохнул и сможешь выдержать продолжение лекции, после чего вы наконец-то покинете мой замок! Признаться, я несколько устал от общества.

Только после этой фразы не вполне еще проснувшийся Артур заметил, в каком виде находится в компании девушки и княжеской особы, и немедленно скрылся за дверью своей комнаты.

Вышел он оттуда буквально сияя от радости. На нем был его любимый, изрядно потрепанный и продранный в нескольких местах камуфляж (причем выстиранный, в чем он сильно нуждался, а прорехи были аккуратно заштопаны и почти незаметны), старые и удобные, разношенные берцы, а главное — с ним была его гитара! И никаких эльфийских нарядов, никаких черных брюк, белых рубашек и кружев, джинсовых костюмов, начищенных туфель и мокасин из змеиной кожи! Что еще нужно барду для счастья?

На дружно сморщивших носы при виде такого его облачения князя и Дини Ши он не обратил ровным счетом никакого внимания. Еще бы они что-нибудь понимали в удобной одежде! Первый и вовсе был закутан в отрез какой-то странной, темной и плотной, с изредка сверкающими в ней искрами ткани, долженствующий, видимо, изображать мантию, что на его юном теле смотрелось весьма смешно, ну а другая, похоже, даже под душем не вылезает из своих доспехов.

— М-да… — вздохнул Данаан, оглядев Артура с головы до ног и поворачиваясь к Дини Ши. — А я ведь распорядился поместить к нему в шкаф наиболее удобные и красивые образцы одежды как Земли, так и Феерии, пошитые лучшими мастерами… А эти тряпки приказал добавить просто в качестве курьеза… — Тон его был мягок и печален. Таким тоном любящий отец может жаловаться на своего сына, который не оправдал его надежд, спутался с дурной компанией и в конце концов и вовсе угодил в психиатрическую лечебницу.

На это замечание Лаурелин отреагировала стандартным образом — то есть промолчала. Впрочем, взгляд, которым она смерила затянутого в старый камуфляж барда, был очень далек от восхищенного.

Однако все эти взгляды и подшучивания Артуру были глубоко безразличны. Ему было совершенно ясно, что эти его собеседники, как и многие другие его знакомые, включая сестру, абсолютно ничего не смыслят в хорошей, практичной и удобной одежде. А еще эльфами называются…

— Ну да ладно, — вставая с кресла, которое немедленно исчезло, стоило только Данаану с него приподняться, заметил князь. — В конце концов, твои предпочтения в одежде, точно так же как и твои проблемы с женщинами, меня не касаются. Пойдем. — Он быстрым шагом направился вниз по неприметной лесенке, обнаружившейся прямо возле дверей комнаты Артура и каким-то чудом до сих пор им не замеченной.

— А с чего это ты решил, что у меня проблемы с женщинами? — недовольно спросил Артур, следуя за князем. Замыкала процессию Лаурелин, которая за все это утро не произнесла ни одного слова. Даже банального «здравствуй».

— Помимо того что я, как серебряный князь, обладаю непредставимым для вас, смертных, могуществом и прозорливостью, я еще и заметил, что ты не расстаешься с этими пятнистыми тряпками, место которых в помойном ведре, а не на теле разумного создания. Учитывая же достаточно высокие эстетические требования большинства существ женского пола, можно с уверенностью говорить о том, что с нормальными женщинами у тебя есть большие проблемы!

— А вот с Кеа никаких проблем не было! — недовольно пробурчал Артур.

— А Хранительницы в категорию нормальных женщин не попадают, — усмехнулся Данаан, распахивая массивную деревянную дверь в конце спуска. — Прошу в мой кабинет. Если хочешь перекусить — еда на столе. Надеюсь, ты способен жевать и слушать одновременно?

Артур молча кивнул, осматривая обстановку. Небольшой рабочий стол из дуба, сейчас заставленный разнообразными блюдами. Несколько стульев и кресло во главе стола — похоже, то самое, которое появлялось под задницей светлейшего князя каждый раз, как он собирался присесть. Широкое окно, за которым открывался вид на уже знакомый парк с фонтанами, и куча книжных шкафов вдоль стен с многочисленными книгами на полках. Он осторожно присел на ближайший стул, наблюдая, как Данаан неспешно прошествовал к своему излюбленному креслу и развалился в нем.

— Итак, мы остановились на магах, — приняв удобную позу, продолжил свою лекцию князь.

Артур осторожно посмотрел в сторону Лаурелин, оставшейся стоять у двери. Похоже, что приглашение князя присесть и перекусить к ней не относилось.

— Не обращай внимания, — заметил его сомнения Данаан. — Она на службе, так что ни отдыхать, ни есть ей сейчас не положено. Не отвлекайся. Итак, маги. Если бы они появились у вас на Земле, это решило бы все проблемы. Наличие магов позволило бы вам развернуть вашу цивилизацию с убийственного для нее технического пути на как минимум техномагический, куда более безопасный. Уж они-то не позволили бы никому уничтожить свой собственный дом, а в самом крайнем случае — смогли бы выжить в любой ситуации и поддержать пострадавшие эгрегоры, не допустив прорывов защитной оболочки планеты. Так что мы очень надеялись на их появление. Но увы. Магов не появилось. Появились вы, барды. И все испортили.

Князь сделал длинную паузу, явно ожидая вопросов от своего собеседника, но тот молчал. Не дождавшись каких-либо комментариев, Данаан с легким уважением кивнул Артуру и продолжил свой рассказ:

— Барды. Кто вы и что вы, я говорить не буду. Думаю, это ты знаешь куда лучше меня. Даже лучшие умы Феерии, сильнейшие волшебники, несмотря на множество поставленных экспериментов, так до сих пор и не разобрались, что же такое эта ваша Чистота и почему ее воздействие так полезно и приятно для любого фейри. Любого! Как темного, так светлого и нейтрального, что вообще-то до сих пор считалось нонсенсом! Что полезно для сида или туата, то вредно для вампира или трау, и наоборот. Единственное исключение из этого правила — это ваша Чистота! Но это не главное. Фейри тысячи лет жили без Чистоты. Прожили бы и дальше. В конце концов, выживание важнее. Да и вовсе необязательно, что вы сгинули бы в процессе регресса. Уж о сохранении ценных для нас индивидов мы бы как-нибудь позаботились. Проблема заключалась в другом. В том, как вы воспринимаетесь. — Князь надолго замолчал в задумчивости, видимо подбирая слова. — Вы воспринимаетесь как… Неважно кто. Главное, что одним из признаков является то, что практически любой фейри в результате этого ощущает себя обязанным защищать и помогать бардам. Защищать и помогать почти любой ценой! Вы не лишаете разума, не навязываете свою волю, но отказать вам в просьбе или защите — очень сложно, а намеренно обидеть или убить… Даже мысль о подобном вызывает сильнейшее отвращение. С этим можно в принципе бороться… При острой нужде. Очень острой нужде. Но не хочется.

— А как же барды, погибшие от рук фейри? — вставил резонное замечание Артур. Такое и впрямь бывало. Редко, очень редко, но бывало. Чаще всего — при контактах с «дикими», не успевшими еще попробовать Чистоты представителями темных или нейтральных рас Феерии.

— Я же говорю, что с внушаемым вами желанием защищать вполне можно бороться, — пожал плечами Данаан. — Например, если фейри кто-то или что-то довело до крайней степени злобы и ярости, то вся ваша полезность и беззащитность становится довольно-таки безразлична. И если темные, зная за собой подобную беду, умеют хоть как-то сдерживаться, контролировать наступление приступов и не доводить до полного затмения рассудка, то вот у полукровок, особенно юных, это довольно обычная беда. Собственно, именно поэтому-то мы и создали орден Дини Ши. И именно поэтому я никому не рекомендовал бы слишком настойчиво дразнить членов этого ордена, даже если им отдан приказ о защите. Впрочем, это неважно. Слушай дальше. Так сложился тот мир, в котором ты жил до недавнего времени. Никто из нас не рисковал продолжать исполнение плана, опасаясь вольно или невольно навредить какому-нибудь барду. Представлялось гораздо легче заключать с вами договора, получать Чистоту и не думать о будущем. Ведь время еще есть! Пусть немного, всего сто лет, но есть! А когда придется действовать, пусть это сделает кто-нибудь другой. Только не мы! Так рассуждали все племена и расы. И мои Туата тоже, — заметив вопрос в глазах Артура, утвердительно кивнул князь. — Да ты ешь, ешь. — Увидев, что бард как завороженный слушает его повествование, Данаан прервал сам себя.

Артур уловил колыхание Силы, и в следующий миг на его тарелке появилось несколько чрезвычайно аппетитно пахнущих кусочков мяса и какой-то салат. Стоящий рядом кубок наполнился вином, а в руках неведомо откуда образовались вилка и столовый нож, так что ему не оставалось ничего кроме как поблагодарить князя и приняться за столь настойчиво предлагаемую трапезу.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул Данаан. — Тебе сейчас не стоит пренебрегать едой.

— Пожалуйста, продолжай! — Артур едва ли не силком впихивал в себя еду, стремясь как можно скорее покончить с трапезой и совершенно не обращая внимания на вкус. Слишком уж о важных вещах рассказывал князь эльфов, чтобы прерывать этот рассказ ради банального приема пищи.

Однако сам лектор, увы, был иного мнения. Терпеливо дождавшись, пока тарелка барда опустеет, он предложил добавки и только после категорического отказа Артура соизволил продолжить свой рассказ:

— Мнения Хранителей по поводу Земли также разделились. На них ваше влияние распространялось тоже, хотя и в меньшей степени, чем на остальных фейри. Исполнение плана было заморожено, в надежде что ситуация разрешится как-нибудь сама по себе. Может — люди найдут-таки своих магов, может — вы сумеете их заменить, сделав невозможным глобальные войны с использованием оружия массового поражения, а может — барды просто вымрут самостоятельно, позволив нам вернуться к исполнению плана. Вероятность последнего варианта была наиболее высокой. В общем, возникла неопределенность. До тех пор пока одна из Хранительниц не нашла выход. Это было совсем недавно. Выход грязный и шаткий. Она нашла способ устранить бардов без сильного вреда для собственного сознания. Обойти законы, которые были установлены еще при создании Феерии. Поддержки эти ее планы не нашли, но препятствовать ей напрямую невозможно.

— Создание Феерии? — немедленно уцепился за странную фразу Артур.

— Ты будешь слушать или задавать глупые вопросы? — вместо ответа коротко бросил Данаан, и, хотя лицо его осталось неизменным, Артур вдруг обострившимся чутьем ощутил, что князь очень недоволен заданным ему вопросом и своей случайной оговоркой.

Бард примирительно кивнул, всем своим видом демонстрируя готовность внимать и одновременно отмечая в своем сознании, что к рассказанному князем надо относиться с осторожностью. Нет, напрямую тот, скорее всего, не лжет — о чутье бардов на обман давно известно всем, кто хоть как-то интересовался этим вопросом, но вот недоговаривает князь многое. Очень многое. А ведь сокрытие части важной информации может существенно изменить ее смысл.

— Хранители Феерии неподотчетны в своих действиях никому и ничему. Любая из Хранительниц имеет право и возможность предпринимать абсолютно любые действия, если сочтет это необходимым для блага Феерии. И даже если ее мнение расходится с мнением остальных Хранителей, никто не осмелится, просто не сможет препятствовать ей напрямую. Теперь ты понял, что произошло с тобой? — спросил Данаан, внимательно вглядываясь в глаза Артура.

Бард призадумался:

— То есть появление этого оборотня было неслучайным? И он изначально был отправлен убить меня?

Князь печально вздохнул и отвел глаза.

— Печать мудрости, похоже, так и не задела чело этого невинного отрока, — грустно произнес Данаан. — Разве ты не знаешь, что проклятого оборотня нельзя контролировать? — задал он вопрос Артуру. — Проклятые оборотни неразумны, ими невозможно повелевать.

— Но тогда почему он на меня напал? И при чем тут твой вопрос насчет произошедшего со мной? — недоуменно спросил Артур, полностью проигнорировав оскорбительное изречение князя.

— Проклятого оборотня нельзя контролировать. Но для Хранительницы не составило большого труда найти глупую женщину, работавшую в отеле и решившуюся украсть у барда немного драгоценного напитка, знаменитого верескового меда Туата де Данаан, с успехом выполнившую свою задумку и тем самым навлекшую на себя стандартное защитное проклятие. Еще проще для Хранительницы было приказать кому-нибудь из Детей Ночи, Сумерек или Крови проклясть человеческую женщину, вызвавшую ее недовольство, после чего немного пошуметь на наших границах, отвлекая охрану сида от исполнения их непосредственных обязанностей. — Он кинул недовольный взгляд на замершую возле двери, словно статуя, Лаурелин. — Все. Ловушка на глупого барда была готова, и этот бард с огромным удовольствием немедленно сунул в нее свою голову. Первое проклятие, проклятие Туата де Данаан, оборотень получил из-за действий против собственности барда. И, ощущая это, он немедленно напал на изначального виновника своих проблем, стоило только тому появиться в пределах видимости. И у него не было никаких ограничений по причинению вреда бардам, которые испытывают почти любые фейри. И если бы не вмешательство другой Хранительницы, той, которую ты называешь Кеа, то замысел в отношении тебя был бы осуществлен целиком и полностью.

— Понятно, — кивнул Артур.

Никакой вины из-за того, что попал в поставленный на него капкан, он за собой не чувствовал и совершенно не понимал недовольства Данаана его действиями в этой ситуации. Ну откуда было барду знать об открытом на него сезоне охоты, ведь он, в конце концов, не многотысячелетний эльф, съевший на всякого рода интригах не то что собаку, а целого слона, да и закусивший его в придачу парой-тройкой тигров.

Мысли Артура столь явно отражались на его лице, что князь не преминул сделать ему замечание:

— Запомни, когда ты допустил ошибку, не следует оправдывать себя и преувеличивать могущество и силу врага, даже если он и впрямь силен. Все, что требуется, — понять, что ты сделал неправильно, и в следующий раз не допускать этой ошибки! Вот и весь секрет долгой жизни. — Он наставительно поднял вверх указательный палец. В исполнении двенадцатилетнего ребенка, каковым он сейчас казался, этот жест был весьма смешон, однако ни Артур, ни тем более Лаурелин и не думали смеяться.

Князь имел право и на банальности вроде этой сентенции, и на пафос, пусть и плохо сочетающийся с его внешним видом, — слишком много тысячелетий стояло за спиной этого странного создания.

— А как с остальными бардами? Им что, тоже такие же ловушки подстраивали? — спросил Артур о насущном.

— Может быть, и ловушки. Может быть, и еще чего. Скорее всего, Хранительница как-то уговорила твоих же соплеменников. Насколько я понимаю, на них запрет обижать бардов не действует, и от нападения на вас многих из них удерживает только страх перед нашей местью. А уж защитить своих слуг-людей от фейри для Хранительницы труда не составит. Впрочем, это все только мои подозрения. Как там у вас обстояли дела, я, признаться, не вникал. Захочешь — выяснишь сам.

Артур кивнул. Его чутье вновь пробудилось, подсказывая, что что-то в произнесенной Данааном фразе нечисто, что он что-то упускает из виду, какой-то маленький, но важный нюанс… Но понять, в чем дело, бард так и не смог.

— Вот, пожалуй, и все, — внезапно и совершенно неожиданно для Артура завершил свою речь князь. — Ты сыт? Ничего больше не хочешь?

Артур отрицательно помотал головой.

— Вот и отлично. Тогда Лаурелин выведет тебя отсюда. Отныне она — твой защитник и телохранитель. Хочу предупредить вас обоих, — князь обвел внезапно посуровевшим взглядом насторожившегося барда и замершую у дверей девушку, — отныне твоя жизнь — это и ее жизнь тоже! После твоей смерти она доживет лишь до первого заката! Такова моя воля! — Голос его наполнился глубиной и Силой, словно впечатывая произнесенные слова в самую ткань мироздания, и Артур с ужасом осознал, что это не просто слова!

Его чутье барда, Сила, Чистота, еще что-то неизвестное и непонятное, самая суть его личности, словно зашлись в истошном крике, предупреждая, пытаясь как-то отстраниться, защитить от рухнувшей на него невозможной, неимоверной силы. Но все было напрасно. Неистовая мощь, обрушенная на него князем, просто не заметила этого ничтожного сопротивления, и Артур внезапно понял, что отныне, с этого самого момента, он уже не властен над своей судьбой и жизнью. Не властен, потому что, прервав свою жизнь, он тем самым убьет не только себя, но и ту незваную, нежеланную, однако живую и желающую жить личность, что отныне связана с ним повелением этого… этой редиски?

Нет, редиска — нехороший человек. А если очень нехороший нечеловек, то это как? Редька? Или помидор? Хотя, учитывая степень его нехорошести, как минимум — хрен, а то и вовсе перец! Хотя… До перца он, пожалуй, все же недотягивает. Значит — хрен. А если учесть его возраст, который он регулярно выпячивает, то можно сделать логичный вывод: князь Туата де Данаан не просто хрен, а очень, очень старый хрен. Буквально-таки тысячелетний!

Простенькое упражнение, придуманное им, когда он только начинал путь барда, позволяющее успокоиться и избавиться от лишней злости, помогло и сейчас. Так что, понимая всю бесполезность и даже вредность активных протестов, Артур лишь кивнул головой, сдержав все свои комментарии по поводу возмутительного поступка князя. Иногда и впрямь лучше молчать, чем говорить. Особенно если цензурных слов просто не имеется.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Данаан, отворачиваясь от барда. — Ну что ж. Просьбу Хранительницы Вод я выполнил. Все, что надо тебе знать, — рассказал. Защиту — дал. Теперь ты можешь покинуть замок. Вопросы есть? — Он сурово посмотрел на Артура, и тот поспешно отвел глаза. Слишком тяжел был взгляд князя, слишком много силы и опыта скрывалось в его зрачках.

Вопросы у барда были. Причем множество. Однако, учитывая сдержанность его собеседника, ответы на большинство из них он вряд ли получил бы. Впрочем, кое-что спросить было необходимо. Артур не простил бы сам себе, если бы, напуганный силой князя, не предпринял эту попытку.

— Почему? За что ты ее наказываешь? — Он кивком показал на замершую у дверей девушку. — Ты же сам сказал, что это была интрига Хранительницы, пожелавшей убить меня. И, насколько я понимаю, у Лаурелин не было ни единого шанса в противостоянии с ней. Так за что ее наказывать?

— За то, что оставила пост без приказа, — серьезно отозвался князь. — Получив сигнал о нарушении границы, она должна была вызвать дежурную звезду, а не бросать порученный ей для охраны важный участок ради охоты. У нее имелся четкий и ясный приказ, устав, правила. Но соскучившаяся по крови дура не нашла ничего лучшего, как забыть о них ради того, чтоб потешить свою жажду боя! В результате же она не только пропустила к нам оборотня и не смогла защитить нуждавшегося в помощи барда, но даже не смогла поймать дразнившего ее темного!

— Ладно, пусть она виновна. Но зачем карать так строго? — не сдавался Артур. — Ведь я человек, а она фейри. Рано или поздно я все равно умру, хотя бы просто от старости, а она бессмертна! Зачем приковывать ее жизнь к моей? Назначьте ей хотя бы срок, который она должна будет отслужить, а потом освободится! — В эту фразу Артур вложил немалую долю Чистоты, что успела скопиться у него за ночь, однако все было напрасно.

— Ты надоел мне, бард, — холодно ответил князь. — Благодарю, конечно, тебя за Чистоту, — он улыбнулся, — однако мое слово остается неизменным. Я тебе не простой туата, сид или тилвит тег. Я повелитель. Князь. И твоя энергия хоть и доставляет мне удовольствие, но не ослабляет мою волю. Я сказал — нет! Если Лаурелин захочет жить дольше, чем длится человеческая жизнь, то она должна будет позаботиться о том, чтобы старость и смерть к тебе не приближались. Все в ее и твоих руках. К тому же ее наказание не так уж строго, как тебе кажется. Изначально я вообще задумывался о том, чтобы обязать ее выполнять все твои приказания…

Кинувший короткий взгляд на Лаурелин бард заметил, как та содрогнулась, несмотря на всю свою выдержку.

— …однако данное наказание я счел чересчур уж жестоким, и потому сейчас она обязана всего лишь заботиться о твоей жизни и твоем комфорте, как физическом, так и душевном. Не правда ли, это вполне милосердно? — обратился он напрямую к предмету их разговора.

— Вы очень добры ко мне, великий князь, — склоняя голову, ответила Лаурелин, но в ее голосе не чувствовалось ни капли радости или благодарности за такое «мягкое» наказание.

— Ну-ну, — хмыкнул Данаан и, вновь обернувшись к Артуру, продолжил: — По крайней мере, сейчас я могу быть уверен, что ты больше не попытаешься покончить с собой и будешь достаточно осторожен, а значит, просьба Хранительницы Вод мною выполнена полностью! А теперь отправляйтесь! — Князь чуть пошевелил рукой, и прямо в стене, неподалеку от окна, возник сияющий ласковым жемчужным светом большой овал, за которым виднелась до боли знакомая Артуру опушка леса.

Та самая опушка, на которой и находился холм с сидом. Тем самым сидом, через который он и попал в Феерию, преследуемый по пятам проклятым оборотнем! Артур ощутил, что какая-то неведомая сила, словно ветер, поначалу мягко, а потом все сильнее и сильнее начала подталкивать его к этому проходу.

— Подождите! Последний вопрос! Пожалуйста! — закричал бард, цепляясь за стол. От испуга, что он так и не успеет задать этот самый важный и необходимый для него вопрос, Артур невольно сбился на «вы».

— Ну? — недовольно нахмурился князь, однако тащившая барда в сторону окна сила несколько ослабла.

— Что мне делать? Что нам, людям, можно сделать, чтоб сохранить наш мир и наше общество? И что для этого могу сделать я? — торопливо прокричал Артур, изо всех сил цепляясь за массивный стол.

Краем глаза он видел, как с хладнокровием робота прошла сквозь портал Дини Ши, и лишь побледневшее больше обычного лицо выдавало испытываемые ею чувства. Но сейчас Артуру не было дела до ее чувств и эмоций. Слишком важен был заданный им вопрос, и он продолжал упорно цепляться за столешницу, оставаясь на своем месте и ожидая ответа.

— А мне откуда знать? — недоуменно почесал затылок каким-то извечно мальчишеским жестом князь. Длинная прядь с левой стороны его головы от этого жеста скользнула в сторону, и Артур ошарашенно вытаращил глаза, пытаясь понять и осознать то, что он увидел. Меж тем Данаан продолжил: — Надеюсь, ты не считаешь меня добрым волшебником-квестодателем, как в ваших компьютерных играх, который укажет тебе — пойди туда-то и сделай то-то — и все будет отлично? Я просто выполнил просьбу Хранительницы — дать тебе время прийти в себя после возрождения, защиту, в том числе и от самого себя, и кое-какую информацию. Все это я тебе предоставил. Остальное же не мое дело. Если ты собираешься спасать свой мир, то делай это сам. А как именно — да как хочешь. Можешь искать магов или тех, кто может ими стать. Можешь сам пытаться развить в себе Силу. Можешь попытаться договориться с Хранительницами или попробовать убить их и уничтожить Феерию. — Он откровенно ухмыльнулся. — В общем, что хочешь, то и делай. А сейчас — прощай. Надеюсь, мы больше не встретимся. Возиться с молодежью — это так скучно и утомительно… — Князь махнул рукой, и резко усилившееся давление буквально вынесло больше не сопротивляющегося Артура в немедленно захлопнувшийся за ним портал.

Как только открытое Данааном «окно» захлопнулось за его спиной, бард осторожно встал и, прислонившись к раскидистому дубу, принялся обдумывать полученную информацию. Князь раскрыл ему немало тайн Феерии, до сих пор спрятанных от людей за прочной завесой, окружавшей этот загадочный мир, и Артур знал немало лиц, которые готовы были бы отдать за эту информацию душу и все конечности в придачу. Но самый главный секрет, самую главную и важную загадку он не услышал. Он ее увидел. В тот момент, когда князь случайно откинул свои волосы, Артур заметил его ухо. Маленькое, аккуратное, круглое ухо, совершенно человеческое, которого не было и не могло быть ни у кого из фейри!

При всем своем многообразии фейри — могущественные и слабые, гуманоидные и зверообразные, прекрасные и ужасающие — обладали некоторыми неизменными признаками. В том числе их заостренные сверху ушные раковины были одним из очень немногих объединяющих признаков, позволявших всегда и всюду отличать рожденных в Феерии. По их же собственным утверждениям, круглыми ушами обладала одна-единственная раса разумных созданий. И расой этой были люди. Люди, и только люди!

Интуиция Артура буквально вопила о том, что увиденное им мелькнувшее на мгновение округлое ухо серебряного князя, повелителя Данаан, — это очень важный момент. Но понять значение этого факта у барда, привыкшего всегда полагаться на свое чутье куда больше, чем на логику и дедуктивный метод, никак не получалось. И он все напрягал и напрягал свой мозг, пытаясь сложить никак не собирающуюся головоломку, пока его размышления не были прерваны осторожным прикосновением к плечу.

— Может быть, пойдем? — Лицо стоящей перед ним Лаурелин было все еще бледным, но краски жизни уже потихоньку возвращались к ее щекам, а в глазах бывшей Дини Ши сверкала какая-то непонятная решимость. — Это самая граница наши… владений Туата де Данаан, и не стоит без особой нужды задерживаться здесь надолго. Мало ли что, — произнесла она, пристально вглядываясь в глаза Артура.

— Пойдем, — немного заторможенно кивнул бард, отвлекаясь от своих мыслей, и, оглядев округу, шагнул в сторону холма, на котором располагался переход на Землю. Чуть пошатнулся, оступившись на подвернувшемся под ногу камне, и был тут же подхвачен узкой и изящной, но крепкой ладонью своей спутницы. — Спасибо, — поблагодарил он ее, восстановив равновесие.

— Это тебе спасибо. — Внезапно она горько улыбнулась. — Знаешь, а ведь немногие бы решились защищать практически незнакомую и к тому же неприятную личность перед разгневанным князем. Ты и впрямь отважен, бард, и прости, что я в этом сомневалась. Для меня будет честью защищать твою спину, — явно ритуальными словами закончила она свою речь.

— Для меня тоже, Лаурелин, — эхом отозвался Артур.

— Лина. Можешь называть меня так, — словно на что-то решившись, произнесла девушка, подстраиваясь под неторопливые шаги барда.

Тот только кивнул, и дальше они шли в молчании. И молчание это было теплым и дружеским. Молчание двух товарищей и союзников, объединенных общей бедой и готовых выступить против целого мира!

Назад: ГЛАВА ТРЕТЬЯ Возвращение в деревню, или Оборотень для полного счастья

Дальше: ГЛАВА ПЯТАЯ Дом, милый дом, или Кто хочет драки, тот ее найдет

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Не можешь — научим, не хочешь — заставим, или Магические методы исцеления

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Не можешь — научим, не хочешь — заставим, или Магические методы исцеления