– Ну и кто мне все это объяснит? – прорычал эльф Эмиллио, небрежно пнув ногой один из двух трупов. Мертвецы мирно лежали на верхней палубе корабля, никого не трогали, но все равно смерть магов Шианского Ордена заставила встрепенуться всю команду «Речного краба».

Вся соль заключалась в том, как они умерли. На телах не нашли ни единой царапины, серьезных болезней за этими двумя тоже не наблюдалось. Айрен и другие целители досадливо разводили руками – объяснить загадочную гибель «птенцов» Николоса они не могли.

– Я виноват, – объявил вышедший из толпы зевак Ридден. Он не извинялся, а просто констатировал факт.

Эмиллио глянул на мистика так, словно перед ним наиглавнейший враг всех светлых эльфов Эрии. Впрочем, в некоторой степени так оно и есть.

– Мне жаль несчастных, – продолжил готтальский заклинатель. – Глупая и бесполезная смерть. – Он нагнулся и приложил палец к шее одного из трупов. Само собой, пульса не оказалось. – Сегодня ночью я экспериментировал с ментальной субстанцией. Хотел использовать фантома как соглядатая в Диких Лесах. Я держал призраков в крепкой узде, однако одному из них удалось вырваться. Сейчас он не опасен, так что беспокоиться не о чем, а вот этим бедолагам просто не повезло.

– Что значит «не повезло»? – брызжа слюной, зашипел капитан. – Ты прикончил двух моих людей, а теперь призываешь не беспокоиться?!

– Я же сказал, мне жаль. Если бы умел воскрешать мертвых, то непременно б сделал это. Но, увы, подобные силы не даны ни одному из нас.

– За такие ошибки нужно платить, – беря себя в руки, заявил Эмиллио.

– А что ты сделаешь? – небрежно осведомился мистик. – Вздернешь меня на мачте? Или бросишь в воду с камнем на шее? Мы уже одной ногой стоим в Даркфоле, так какой смысл ссориться и пытаться перегрызть друг другу глотки? Без меня, любезный мой капитан, ни одному из членов экипажа не удастся пройти Дикие Леса; что уж говорить об обнаружении пятой Реликвии. Кольцо Бездны надежно спрятано, его охраняют могучие силы, поэтому драться сейчас не имеет смысла.

Эриец зло сверкнул глазами (он умел делать подобное просто великолепно, аж кровь стыла в жилах), сплюнул под ноги Риддену и ушел прочь. Словесную баталию гордый капитан позорно проиграл, причем не в первый раз.

Мистик стоически выдержал такое оскорбление, а вот по жизни недалекий Эран мгновенно вытащил из ножен золотые сабли.

– Спрячь, болван, – тихо посоветовал я телохранителю. – Не хватало еще нам нарваться. С твоим господином ничего не сделают, а вот тебя самого Эмиллио с превеликим удовольствием отправит рыб кормить. Усек?

– Без тебя разберусь, – злобно прошипел он в ответ, однако клинки убрал. Трудно сказать, что в большей степени разозлило остроухого вояку: оскорбление хозяина или мой совет. Второй вариант, на мой взгляд, куда более правдоподобный.

– Заберите тела, – между тем приказал друид Виталис. – Возьмите шлюпки, погрузите в них мертвых. Вы, четверо. – Он весьма бесцеремонно ткнул в каких-то неустанно переговаривающихся солдат. – Отвезите бедняг на берег и там похороните.

Воины мрачно переглянулись, но перечить светлому жрецу богини Эливиэль не осмелились.

Ридден развернулся на каблуках и, ловя на себе мрачные и даже откровенно презрительные взгляды, двинулся к себе в каюту. Мы с Эраном последовали за ним.

– И вы забудете такое оскорбление, учитель? – недовольно ворчал готтальский мечник. – Проклятый эриец должен заплатить за подобное собственной жизнью.

– Так иди и заруби его своими сабельками, – посоветовал я.

В принципе, мне совершенно наплевать, кто победит, но лучше всего, если они оба отправятся на свидание с Девилхором, а заодно и мистика с друидом прихватят. Вот какой я кровожадный – темные эльфийские корни видны невооруженным глазом.

Оба моллдера проигнорировали «умный» совет. Эран продолжил бубнить себе под нос весьма яркие ругательства, а я в это время пополнял словарный запас отборной брани.

С того момента как мне пришлось испытать на себе действие Дара Высших, прошло уже много дней. «Речной краб» без лишних приключений добрался до Диких Лесов и теперь мирно стоял в бухте острова со странным названием Долина Врат. Именно в этом месте Ниммия разделялась на две мелкие речушки, которые огородили со всех сторон довольно большой кусок земли. Весьма удачное место для стоянки. Переплыви на левый берег – окажешься в Индалеоре, на правый – в Даркфоле.

Наше славное плавание по озеру Райвел через Болота Нагоса и Дикие Леса мне не запомнилось. Если честно, то я вообще ничего не помню с тех пор, как очутился в шкуре Владыки темных эльфов. Все как в тумане.

Знания, полученные мной от Дарсейна, казались мне поистине наиважнейшими, я даже готов был лично вознести хвалу и благодарность всем Высшим (кто бы Они ни были) за столь щедрый подарок. Может, повелители Алого Легиона и не друзья нам, но то, что они сделали лично для меня, просто невозможно описать словами. Высшие даровали мне часть памяти Дарсейна, показали истинную сторону Готтальской войны, дали понять, что же на самом деле представляют собой Наставник и все его Ученики.

Я как бы сам на время стал Владыкой моллдеров, познал его суть, его помыслы, его желания. Признаюсь честно, эльфом он был весьма безжалостным, самовлюбленным и коварным. В конце концов, для похода на империю нужно обладать поистине могучей волей и железным нравом. Еще мне «понравилось» отношение Дарсейна к войне: когда он беспощадно истреблял людей, ему это казалось вполне нормальным, но как только сами люди стали методично вырезать темных эльфов, сразу взвыл и принялся осуждать человеческую расу за подлость и жестокость. Если бы тогда Витязи не вмешались в ход истории, то, скорее всего, не стало б ни Эрии, ни Ландерона, ни даже Даркфола. Жители империи превратились бы в жалких рабов, а эрийцы пошли бы на убой – их моллдеры ненавидят всей душой, хотя эта ненависть взаимна.

К счастью, угроза из Лесов Аделаиды миновала. С одной стороны, мне жаль своих клыкастых родственничков, но с другой, я все же человек, рожденный в Шиане и являющийся подданным имперского престола.

С помощью Рил'дан'неорга Наставник сумел спасти народ темных, защитил его от посягательств багровых воителей, но былую мощь сохранить не сумел. Пятьсот лет готтальцы зализывали раны, обживали ледяные скалы и увеличивали население. Полтысячелетия империя не верила в возможность выживания в Готтале, но вдруг из-за Пиков Вечного Льда прибыло посольство. Подобное сильно шокировало императора, но он быстро понял, что к чему. Между двумя расами стремительно возобновились торговые и деловые отношения, о войне предпочитали не вспоминать.

Прошло еще десять веков. Давно умерли все свидетели тех кровавых событий. У людей короткая память, они давно превратили войну в древнюю легенду, а вот клыкастые едва ли позабыли уроки сражений под Инфио, Эльфоксом и Ландероном. Уж не знаю, какие планы вынашивает нынешний Владыка Готтала, но готов поспорить, ничего хорошего людей точно не ожидает. Возможно, кутерьма с Реликвиями напрямую связана с новыми замыслами остроухих, однако точно сказать ничего не могу. Я просто-напросто не ведаю, каков истинный смысл артефактов ше-арраю. Россказням Наставника верить нельзя, он может наплести все что угодно.

Глава Вернувшихся-из-Тьмы – вообще личность весьма скользкая и опасная. Ему ведомы секреты бессмертия, он способен в одиночку истребить тысячи воинов и магов, в его власти все Адепты Хаоса и таинственный город Орр-Сереган. Мне не известны планы хитроумного чародея, но в одном я не сомневаюсь ни на минуту: он готовит мало того что сложную, так еще и многовариантную комбинацию. Даже Дарсейн не мог понять смысл действий своего Учителя, но упорно сравнивал эту самую комбинацию с узелковой магической вязью – развяжи хоть все узлы, все равно вязь останется целой.

Не стоит списывать со счетов и Учеников Наставника. Они тоже далеко не белые и пушистые котята, могут устроить такую пакость, что вовек не справишься. Пусть Неррая погибла от рук собственного повелителя, а Вейнд пал из-за непонятного «желтого света», остались еще Хазарт с Тионой, самые коварные и живучие. Интересно, сколько лет лжеволшебнице Шианского Ордена? Наверняка она старше Ландерона и Шианы вместе взятых. Еще в наличии имеется Алессандро – новый Адепт, но он пока что не страшен; до других Учеников ему ой как далеко.

– Оскорбление он смоет собственной кровью, – после недолгих размышлений объявил Эран. Клыкастый упорно не желал мириться с обидой, нанесенной светлым эльфом, поэтому с упрямством десяти ослов продолжал перечислять все те муки, что ждут Эмиллио во время их следующей встречи.

«Речной краб» бросил якорь на развилке Ниммии три дня назад. Наш «добрый» капитан недолго думая отправил в Дикие Леса небольшой отряд, дабы он исследовал местность и нашел удобную тропу через негостеприимные заросли. Наскоро собранная экспедиция должна была обеспечить безопасный проход, ибо бравые командиры просто до дрожи в коленях боялись, прежде всего, личей и Лишившихся Смерти, хотя не забывали и о других здешних обитателях, будь то вампиры, норан-дрегены или гигантские пауки. Если верить летописям Шианской библиотеки, все эти милые «зверушки» водятся в Даркфолских Лесах в огромных количествах: шаг вправо – наступишь на хвост Демону, шаг влево – отдавишь нос призраку.

Самое обидное, что ни один из членов отряда не вернулся, хотя их ждали еще вчера. Ридден отмалчивался, Виталис лишь разводил руками. Даже демонолог Гред не мог объяснить исчезновение двух десятков опытных следопытов. Говорить об их гибели упорно не хотели, предпочитая либо помалкивать, либо устраивать пустые разговоры о фантомах, способных заводить путников в дебри и болота. Сказать по правде, я в этом вопросе придерживался куда более пессимистических взглядов. Правда, мнение простого Хранителя мало кого волновало; тем более этот самый Хранитель перенес тяжелейший магический шок.

После того как я вернулся из тела Дарсейна, мне пришлось испытать то, что Ридден назвал «силовой отдачей подсознания». Мол, познав часть памяти Владыки темных, я тем самым на время разбудил его дух и впитал чужой разум. Голова у меня на плечах только одна, и она попросту не способна безболезненно вобрать в себя память мертвого ныне эльфа. Человеческий мозг на подобное не рассчитан.

По этому поводу мистик говорил множество умных слов, выводил всевозможные диаграммы, чертил древние руны, но легче мне от этого не становилось. Два дня я вообще лежал без сознания, потом начал медленно приходить в себя. Если б не всевозможные колдовские зелья да обряды восстановления, я бы попросту копыта откинул, так и не сумев в полной мере оценить щедрый Дар Высших – знания.

Нормально воспринимать действительность и более-менее понимать окружающих я смог лишь по прошествии семи суток, когда моя трещавшая по швам башка наконец сумела переварить полученную информацию касательно Готтальской войны. В нормальный ритм жизни мне не удалось войти до сих пор: голова жутко болела и кружилась, постоянно мучила усталость; вдобавок саднило то место, куда нанес удар седоусый воин, хотя, само собой, никакой раны там не было.

– Седоусый воин, – тихо прошептал я, дабы не привлечь внимания двух темных эльфов. Он был не простым воином людей, далеко не простым. Вся соль заключалась в том, что я знал этого человека в своей нынешней жизни. Но как он сумел прожить полторы тысячи лет? Еще одна загадка.

Как только я немного пришел в себя, неугомонный мистик завалил меня вопросами. Что? Как? Почему? Отчего? Ответы он получил весьма скупые, ибо мне не хотелось посвящать столь скользкого типа во все подробности. Когда Ридден узнал о том, как именно моллдерам удалось выжить в Готтальских Скалах, он немного угомонился, удовлетворив свой интерес к истории собственного народа. Пришлось рассказать и о Высших с Алым Легионом, а вот про «желтый свет» говорить не стал – пока рано затевать подобные беседы. Мистик, конечно, мог прочитать мое сознание, но теперь (огромное спасибо Высшим) я имел кое-какое представление, как от этого защититься.

– Что-то неладное происходит, – недовольно пробормотал Ридден, как только мы вошли в его каюту. Я сразу же уселся в удобное широкое кресло возле окна, а Эран занял пост у двери.

– Вы о чем?

– О посланном отряде, Марк, – пояснил мне готтальский заклинатель. – Раньше мне удавалось чувствовать их присутствие даже через дебри Диких Лесов, теперь же, – он запнулся, подбирая нужные слова, – некая пелена застилает мой взор. Даже фантомы не способны уловить жизненные эманации тех, кто покинул судно.

– Они могли затеряться в чащобе или даже погибнуть, – предположил я.

Ментальный маг покачал головой:

– Ощутить смерть довольно просто даже для начинающего мистика. Можно, конечно, предположить, что следопытов пленили личи, но в таком случае мои призраки доложили бы о захвате. – Готталец разжег спиртовую горелку и поставил над пламенем небольшой закоптившийся котелок. – А сейчас создается впечатление, будто некто очень могущественный разорвал мою связь не только с посланцами, но и с фантомами. Выдвини я такое предположение в Совете Старших, меня бы подняли на смех, ибо подобное невозможно в принципе… хотя, – он скривился, – после того как Гред сумел убить бестелесного духа на моих глазах, я готов поверить во что угодно.

– Еще он сокрушил рогарнов, пепельных гепардов, – напомнил я, с дрожью вспоминая ту памятную битву в подворотнях Семм-Порто, когда экипаж чуть было не лишился сразу двух Хранителей.

Ридден снял подогретый на огне котелок, перелил его содержимое в граненый кубок и протянул мне.

– Выпей, – потребовал он. – Мне неведомо, кто разорвал связь, но думаю, Греду это под силу. Впрочем, Тиона тоже где-то рядом; наверняка готовит новый план действий, старый-то сорвался.

– А смысл? Тиона заинтересована в нашем успехе, а демонолог… – Я замолчал. Замыслы охотника за нежитью оставались для меня загадкой.

– То-то и оно. – Мистик понял мое замешательство. – Мы ничего не знаем.

Комментировать такое заявление я не решился. Темный может сколь угодно долго строить из себя наивного и малоосведомленного чародея. На самом-то деле ему ой как много известно.

Память Дарсейна позволила смотреть на происходящее под совершенно другим углом. Пока я не мог утверждать, что познал все на свете, но роль Тионы с Дианой в мрачном спектакле под названием «Плавание в Дикие Леса» стала для меня ясна…

Тут в каюту с наглым видом завалился вышеупомянутый демонолог. Легок на помине, точнее и не скажешь.

«Сейчас что-то будет», – с глумливой усмешкой подумал я. Поудобнее усевшись в кресле и потягивая совершенно мерзкое на вкус лечебное зелье Риддена, я принялся наблюдать за разворачивающимся действом.

Эран (второстепенный персонаж спектакля) хоть и вытащил свои знаменитые сабли, но бросаться на незваного гостя не спешил. А жаль, ибо, на мой изощренный взгляд, телохранитель с оторванной башкой выглядит гораздо лучше, нежели все тот же телохранитель, но живой и невредимый.

Ридден (главное действующее лицо) зло сощурился, но мгновенно подавил ненависть, придавая своему лицу гордое и холодное выражение. Только клыки предательски блестели, выдавая мистика с потрохами.

Гред, самый главный герой то ли комедии, то ли трагедии (второй вариант предпочтительнее), со спокойным видом прикрыл дверь, осмотрел помещение и немигающим взором уставился на готтальского колдуна.

– В чем дело? – Первым немую сцену прервал мистик. – Решил собственноручно поквитаться за смерть тех двух бедняг, павших из-за сбежавшего призрака? Если так, то это не самая лучшая идея. Что сделано, то сделано; вернуть жизнь в мертвое тело может один лишь бог, но никак не простой смертный.

– Не дергайся, колдун, – усмехнулся охотник. – Мы с тобой оба знаем правду. Или ты наивно полагаешь, будто мне не понять настоящую причину смерти шианцев? Что ж, в таком случае должен тебя разочаровать. Я знаю, что именно на самом деле убило магов.

Мистик напрягся и сейчас походил на готового к прыжку тигра.

– Мне вдруг стало жутко любопытно, – продолжал Гред, – зачем могущественный и влиятельный волшебник Готтала оговорил себя почем зря?

– А что оставалось делать? – нахмурился Ридден. – Сказать им правду?

Мы с Эраном разом повернулись к мистику. Я даже перестал хлебать гадостное пойло – лучшее, по словам колдуна, средство от головных болей и слабости.

– Целители не обнаружили ран или порезов, – как ни в чем не бывало прокомментировал демонолог. – А значит, они умерли не от оружия или магии. В нашем мире есть лишь одно существо, способное уничтожать не тело, а саму суть человека. И это существо оказалось на корабле. Как?

– Поговорим в другой раз, – невозмутимо предложил темный эльф. – Мне не нужна паника на корабле, и потому я не собираюсь распространяться на столь щекотливую тему.

– Но здесь же все свои, – с ухмылкой одернул Гред. – На мой взгляд, появление на броненосце Мертвого Феникса не должно оставаться тайной. Если эти твари повадились охотиться за нашими людьми, это нужно пресечь. Сегодня они убили двоих, а сколько убьют завтра? Мы не имеем права сидеть сиднем, надеясь на то, что беда минует. Следует защититься от ночных нападений.

– Защищайся. Только сочту своим долгом напомнить, что убить Мертвого Феникса нельзя, ибо он и так мертв.

– Мы должны покинуть «Краба». Немедленно. – Гред хлопнул тяжелым кулаком по столу. – Посланный нами отряд уже не вернется, а экипаж судна воет от тоски и бездействия. Если мы не отправимся в Дикие Леса за Реликвией, команда может взбунтоваться.

– Не думаю, что воины и маги так туда рвутся, – заметил мистик.

Демонолог недовольно сощурился, изучая собеседника едким взглядом.

– Узнают про Фениксов, будут рваться, – посулил он.

Ридден не стал спорить.

– А как выглядят Фениксы? – невинно поинтересовался я. Мне уже приходилось слышать о подобных тварях от Николоса и Наставника, но никаких точных описаний их силы, облика и возможностей они не давали.

– Я тебе так скажу, Марк, – принялся объяснять охотник, – есть в нашем мире огнедышащие драконы, трехглавые гидры и злобные норан-дрегены, но нет у нас более страшных существ, нежели Мертвые Фениксы. Никто не знает, как они выглядят, ибо тот, кто с ними встречался, уже не мог об этом рассказать. Ходят разные слухи, один хуже другого, но истина остается за семью печатями.

– Весело. Мало нам Высших, так еще эти непонятные монстры. А кто еще придет по нашу душу? Может, боги Ландеронской империи под ручку с Нэртисом и Эливиэль?

– Не богохульствуй, Марк, – прошипел Ридден. Невозмутимый эльф впервые позволил себе повысить голос.

– Прошу прощения. Сорвалось.

Мистик бросил в мою сторону недобрый взгляд, а затем опять повернулся к специалисту по нечисти.

– Капитан знает о твоих планах? – деловито поинтересовался готтальский маг.

– Да.

– И что он сказал?

– Эмиллио велел спросить у тебя, темный. Ты же здесь вроде как главный. – Гред гадливо ухмыльнулся.

Ридден сложил ладони лодочкой, словно молящийся храмовник, закрыл глаза и замер.

– Ну? – нетерпеливо спросил охотник, недовольный молчанием собеседника.

– Выступаем завтра на рассвете. Передай приказ капитану, пусть он собирает людей, готовит провиант и… впрочем, не мне тебя учить.

– Первое умное решение, – не удержался от колкости Гред.

На палубе звонко свистел ветер, мелкие волны облизывали каменистый берег Долины Врат, вечернее солнце продолжало ласково греть, словно извиняясь за те холодные дни, что застали нас во время плавания по Сирене. Почти вся команда уже завалилась спать – завтра вставать рано. О предстоящем походе за Кольцом Бездны я старался не думать, и так много всего свалилось на мою разнесчастную голову.

Сегодня я впервые вышел на свежий воздух; до этого я старался не показываться на глаза другим, потому как просто-напросто не мог ходить самостоятельно, предпочитая лежать и набираться сил после ритуала. О Даре Высших и его последствиях не знал никто, кроме Риддена и Эрана. Все остальные наивно полагали, что меня свалил с ног страшный недуг, посланный подлой Тионой, а добрый и благородный мистик сумел спасти бедного-несчастного Марка от верной смерти. Даже непоседливый Рикк поверил в подобную ложь, хотя, само собой, я не собирался утаивать от маленького стилкка правду. Расскажу при случае.

Устроившись на деревянной скамье, прибитой к перилам броненосца, я вытащил Клинок Багрового Заката. Рукоять лежала в руке идеально, словно ее изготавливали именно для меня. Лезвие поблескивало красным, гарда вторила ему желтым, а грань отливала ярко-синим. Мой меч еще послужит своему Хранителю, хорошенько послужит. Теперь, когда я многое понял и осознал, Клинок станет великолепным оружием против Вернувшихся-из-Тьмы. Я не верил, что Реликвия ше-арраю способна убивать магов Рил'дан'неорга – это всего лишь маленькая ложь Наставника, своего рода «проверка на вшивость». Даже пронзив сердце любому из Учеников, мне не удастся его убить. Ранить – да, но убить – нет. А впрочем, мне хватит и простого ранения; главное знать, куда и как бить.

Дарсейн оказался прав, когда не стал применять Клинок против Наставника. Подобное могло стать для моего пращура роковой ошибкой. Повелитель Орр-Серегана при неподчинении мог отвернуться от Владыки моллдеров, а это повлекло бы гибель всех темных эльфов от мала до велика.

Во время битвы на перевале я как бы покинул тело Дарсейна, смог взглянуть на него со стороны. Что ж, мы оказались очень похожими внешне, только мой предок был гораздо старше, не старик, конечно, но уже и не молодой. Я смотрел на него из плоти того самого «желтого света», который погубил Вейнда, а он… он тоже видел меня, хотя и не разглядел во мне своего потомка. А жаль. Зато теперь я знаю, что его сын, попавший в плен во время штурма Эльфокса, сумел выжить. Скорее всего, он сбежал из плена, дав начало моему роду наполовину людей наполовину темных эльфов.

Минуло полторы тысячи лет. И та и другая стороны залечили страшные раны Готтальской войны. Моллдеры вполне обжили свои скалы, нагло потеснили троллей, орков и лиатаргов, даже создали могучую державу. Именно по вине клыкастых иные расы бегут в Индалеор и Ландеронскую империю – гнет Готтала выдержать не так уж просто.

Люди тоже оправились, только куда быстрее, ведь им же не пришлось искать новый дом взамен старому. Они восстановили Инфио и Оплот Союза, подчинили себе Леса Аделаиды, а на месте перевала, где со своей армией насмерть стоял Владыка, возвели могучую крепость – Северный Предел.

Да, много воды утекло, сменились десятки поколений, родились и умерли те, кому посчастливилось жить уже после кровавой войны. А Наставник и его Ученики по-прежнему коптят небо, словно время стало над ними не властно, а смерть отвернулась от них навсегда. Те, кто предался Рил'дан'неоргу, по мнению Дарсейна, переставали быть живыми людьми, становясь марионетками правителя Орр-Серегана. Правда ли это, я не знаю, но Вейнд, Хазарт и даже Неррая казались мне вполне живыми, и особо рьяной верности своему Учителю я в них не почувствовал…

Я вытащил из-за пояса небольшой метательный ножик с деревянной ручкой. Он был самым заурядным, имел прямое лезвие и широкую выемку у острия. Таким удобно убивать в подворотне или темном переулке. Один удар в спину – и жертва отправится к Девилхору, так и не поняв, что же случилось.

Внимательно осмотрев кинжал, я принялся выцарапывать на податливой поверхности рукояти разномастные узоры и руны. Рисунки не играли важной роли, главное заключалось в том, чем именно чертить эти символы. А чертил я их Клинком Багрового Заката. Это было ужасно неудобно; заостренный конец Реликвии постоянно срывался с узкой ручки метательного ножа, знаки выходили кривыми и смазанными, а сам нож все время норовил выскочить из ладони, нарушив несложное колдовство.

О способе применения данного оружия я старался пока не думать, ибо мои сокровенные мысли могут услышать недруги. Главное, быстренько закончить ритуал, спрятать кинжал куда подальше и забыть о нем до тех пор, пока не наступит время решительных действий. Вопрос не в том, когда оно наступит, а в том, в чьей спине окажется мой рунный ножик.

Муторная процедура заняла больше часа. Отложив в сторону Клинок, я принялся созерцать плоды своего «творчества». Руны вышли не сказать что уродливыми, но какими-то скошенными, словно погнутые сильным ветром деревья. Ладно, и так сойдет. Главное, чтоб они действовали точно, не давая сбоев. Раньше руническая письменность казалась мне жутко сложной и заумной, но после «встречи» с Дарсейном мои знания по поводу древних знаков возросли многократно. Я мог читать их, писать и даже использовать в несложных магических комбинациях. Одну из таких комбинаций я и провел. Осталось только напитать символы жизненной силой, вдохнуть в них магию, задать основополагающие элементы, вроде степени воздействия внешних эманации или блокировки чародейства извне…

Эко загнул. Я-Марк не понял бы ни слова, а вот я-Дарсейн прекрасно разбирался в терминологии мистицизма и общей магии.

Осторожно, словно хрупкую вещь, я воткнул нож меж палубных досок так, чтобы лезвие смотрело вертикально вниз. Затем взял Клинок Багрового Заката и проткнул на запястье самую крупную на вид вену. Ярко-алая кровь резво потекла по узкому кровостоку старинного артефакта, на мгновение застыла на самом кончике, а потом крупными каплями принялась орошать изрезанную знаками рукоять кинжала.

Через мгновение пришла слабость и боль. Меч выскочил из ослабевших рук и упал рядом с окровавленным ножом. Повинуясь усталости, я опустился прямо на палубу, прислонившись к деревянным перилам. Вот и все, заурядная процедура наделения предмета волшебными свойствами закончилась; осталось лишь дождаться, когда красная влага высохнет.

Зачарованная ручка очень быстро стала багрово-коричневой, а вот руны по-прежнему оставались алыми. Собственно, так и должно быть. Некогда Дарсейн уже пробовал зачаровать подобным образом лук и стрелы, так что конечный облик заколдованного предмета я представлял: стальная часть не изменится, деревянная основа потемнеет, а вырезанные символы станут сначала красными, а потом и вовсе белыми.

Внезапно послышались мягкие шаги. Не позволяя себе разлеживаться, я вскочил, отряхнулся и спрятал ножик во внутренний карман куртки. Только не хватало, чтобы кто-то посторонний увидел чародейский ритуал. Подобные процедуры следует проводить подальше от любопытных и слишком много знающих субъектов, вроде Риддена. Например, в собственной каюте, но там имелись три неблагоприятных фактора: Рикк, Дэллу и Арсэлл. Последний, как выяснилось, неплохо владеет лагиртом, а следовательно, может разбираться и в рунной волшбе.

На палубе появился именно Арсэлл. Он осмотрелся по сторонам, бросил удивленный взгляд на капли крови и обратился ко мне:

– Вижу, ты наконец поправился. Заклятие Тионы пало окончательно? – Темный эльф Готтала как-то особенно криво ухмыльнулся, демонстрируя всему свету свое неверие в слова мистика.

– А с чего ты взял, что проклятие послала не Тиона? – в тон ему поинтересовался я.

– Это тебе орк объяснит. Он у нас мастер добывать тайную информацию.

Я мог лишь подивиться пронырливости и осведомленности зеленого балбеса. Мало того, что он одним из первых узнал о плавании в Дикие Леса, так теперь еще и про Дар Высших пронюхал. Впрочем, с Даром я загнул. Скорее всего, Дэллу просто подослал Рикка, дабы маленький летун проследил за всеми делами Риддена.

– И что же тебе известно, темный?

– Почти ничего, – мрачно отозвался моллдер. – Болтают много всего. И про тебя, Марк, и про… – он замялся, – и про Диану.

– Что с ней? – Мне и так был ясен ответ, но хотелось получить его из чужих уст.

Арсэлл опустил глаза и отвернулся.

– Мертва, да?

– Она покончила с собой, – выдохнул готталец. – Вскрыла вены… Айрен не успела ее спасти… Мне жаль.

– Темные эльфы считают смерть вратами в иной мир… лучший мир, – отчего-то сказал я, вспоминая религию Готтала. – Все мы там будем, рано или поздно. А сейчас нужно выжить любой ценой. Выжить и отомстить.

Моллдер согласно кивнул.

Я ощутил мягкий толчок силы. Значит, мое ментальное заклинание окончено полностью, и метательный нож готов к использованию. Очень хорошо, осталось только найти жертву. Меня бы совершенно не смутило, если б мой кинжал оказался в спине Риддена. Против остальных я ничего не имел. Эмиллио всего-навсего капитан судна, подчиняющийся приказам Николоса. Его помощники также не вызывают подозрений. Даже загадочный демонолог Гред, и тот не играет существенной роли. Про Эрана вообще молчу, ибо он – простой телохранитель, прямолинейный и неспособный скрывать истинную сущность. Так кто остался?

Магистр Шианского Ордена, мастер клинка и волшебства, наставник Николос Рет.

Раньше я считал его обычным человеком, но теперь ясно понял, что к человеческому роду он не имеет ни малейшего отношения.

С чего я так решил? Опять же – спасибо Высшим. Они дали мне неоценимые знания моего пращура. Знай, Дарсейн, Владыка Лесов Аделаиды, я отомщу за твою смерть, сыграв в странной игре под названием «битва за Лэгос» по правилам, продиктованным хозяевами Алого Легиона, а не Вернувшимися-из-Тьмы.

Мне всегда казалось, будто наш мир един, но теперь начал понимать, что Лэгос – лишь крохотная частичка Вселенной, один из тысячи миров, отличающийся от остальных только тем, что я родился именно в нем.

– Привет, Марк! О чем задумался?

На руки прыгнул малыш Рикк. Я был безумно рад его видеть. Если честно, соскучился по его глупой болтовне и колким шуточкам. Рыжий летун заметно исхудал, золотистая шерсть утратила блеск, а кошачья мордочка перестала излучать ехидство и жизнерадостность.

– Ну как ты, маленький? Смотрю, тебя плохо кормят. – Я погладил пушистого стилкка по остроухой голове. – Непорядок.

– Ты бы на себя посмотрел, – радостно откликнулся Рикк. – Сам бледный, как поганка из Даркфолских Лесов; скоро начнут за вампира принимать. – Он подпрыгнул и повис на моей куртке. – Давай, Марк, рассказывай. Я хочу первым узнать обо всем, что с тобой произошло. И не вздумай врать, а то я тебя укушу. Честное слово, запропал куда-то, на белый свет не выходит, отсиживается непонятно где. А мы места себе не находим, волнуемся, к Риддену с вопросами пристаем. А он, гад поганый, врет нагло; мол, на Марка заклятие наложили, тыры-пыры, и так далее, и в том же духе.

Я отрицательно замотал башкой:

– Сейчас не место и не время для подобных разговоров. Давай позже, а?

– Ну уж нет, – отрезал рыжий. – Сейчас, и только сейчас. А ты, темный, – наглый тычок в сторону Арсэлла, – зажми острые уши, ибо первым все узнать должен именно я, а ты потом, при случае.

Моллдер счел ниже своего достоинства отвечать на подобную наглость. Он предпочитал просто игнорировать неугомонного мальца, а тот ужасно обижался и постоянно пытался поддеть невозмутимого эльфа. Безуспешно, надо сказать.

– Расскажу позже, – объявил я. – Возражения не принимаются и точка.

Тут на верхнюю палубу поднялся Гред. Рикк, уже открывший рот для очередного возмущенного возгласа, мгновенно умолк. Демонолога он побаивался.

– Ага, два Хранителя в сборе! – Охотник просто обожал комментировать очевидные вещи. – Почему не спим? Мне не нужны завтра сонные мухи, неспособные…

Гред внезапно затих, с прищуром осматривая мою скромную персону.

– Что здесь произошло? – сумрачно спросил он. – Чую ментальную магию Готтала.

– А я чую только запах рыбы, – влез Рикк, – которой нас кормили сегодня вечером. Она была просто гадостная. Свою команду дрянью кормите, а сами наверняка вареными раками да икрой балуетесь.

Демонолог с важным видом прошелся вдоль перил, цепкими глазами подметил капельки крови, оставшиеся после ритуала. Спросил:

– А кровь откуда взялась? Тоже рыба виновата?

– Нет, конечно, – не смутился рыжий стилкк. – Это Арсэлл с ножичками баловался и случайно порезался…

– Вы меня за дурака держите? – прошипел гроза всей нечисти. – Кто использовал церемонию мистицизма?

– Ну я использовал. – Мне вдруг жутко захотелось позлить лезущего не в свои дела мага. – А вы разве не знали, что я обожаю на досуге баловаться с ментальной магией? Демонов с фантомами призывать, жуткие проклятия наводить и руны смерти вычерчивать.

Охотник зло сощурился, но все же проглотил мою шпильку. Ему и в голову не могло прийти, что я вправду могу вызвать демона. Кстати, надо будет попробовать, авось получится. Дарсейн прекрасно это умел, значит, смогу и я. Главное – очень сильно захотеть.

– Девилхор с вами, – фыркнул Гред. – Пусть Ридден разбирается. Но если вы своим баловством привлечете сюда личей, я собственноручно скормлю вас норан-дрегенам. Уяснили?

– Не совсем, – признался маленький летун. – Если тут появятся личи, то на корм норан-дрегенам пойдет весь экипаж вместе с корабельными крысами.

– Но ты будешь первым. Хотя, чего уж греха таить, это будет гораздо более милостивой участью. Лучше оказаться в глотке монстра, чем на жертвенном алтаре.

Я невольно поежился. Очень некстати вспомнился рассказ о рогарнах и способе их «производства».

– Почему мистицизм привлекает личей? – После встречи с Дарсейном меня жутко интересовала не только ментальная магия, но и ее связь с иными колдовскими школами. К тому же, насколько я мог судить по воспоминаниям пращура, мистицизм является одним из самых древних видов волшбы. Старше только шаманские обряды да Рил'дан'неорг в своей изначальной ипостаси.

– Личей привлекает все, что наделено жизнью, – принялся разъяснять охотник. – Они ощущают тепло живых тел, отголоски человеческого разума и эманации творимого волшебства. Для личей это своего рода пища или, лучше сказать, внутренняя поддержка, дающая возможность не только жить вечно, но и обеспечивать себя притоком энергии. Таким образом, бытие личей напрямую связано с убийством иных форм, наделенных интеллектом или хотя бы его подобием, как у некоторых стилкков.

– Вот, значит, как… – Рикк совершенно не обиделся на сарказм. – Это, конечно, здорово, только я ничего не понял.

– Объясню для особо умных. Лич сожрет тебя с потрохами, и это даст ему возможность пожить еще пару веков. Теперь ясно?

Рыжий согласно закивал.

– А что, собственно, представляют собой личи? – спросил я. Мой пращур знал о них чрезвычайно мало, ибо в те времена мертвые маги Диких Лесов сидели тише воды ниже травы. А про Лишившихся Смерти тогда вообще ничего не слышали – они появились гораздо позже, после затяжной войны между Даркфолом и Ландероном.

Демонолог расплылся в насмешливой ухмылке:

– С чего вдруг такой интерес к древней истории? Неужто страх пробрал? – Он уселся на лавку и закинул ногу на ногу. – Ладно-ладно, расскажу, раз уж так интересно. События, приведшие к появлению личей, имели место быть много тысячелетий назад. Тогда еще не появились ни Эрия, ни Ландерон, ни Даркфол. В те далекие времена существовал лишь Дараал – королевство темных эльфов. Орден Хаоса уже успел уничтожить Эриндер, столицу королевства, и между моллдерами (хотя тогда их так не называли) произошел кровавый раскол, приведший к образованию кланов. Каждый клан мечтал занять лидирующую позицию над другими, заполучить власть и создать новое царство, еще более сильное и могущественное. Среди всех племен выделялся клан Белой Скалы, самый многочисленный и сплоченный. Его представители имели все шансы вновь возродить Дараал, однако им захотелось большего. Темные эльфы Белой Скалы возжаждали познать секрет абсолютной магии, подмять под себя остальных моллдеров и завладеть огромными территориями от Сирены до Андарского моря. Тогда к вождю племени, взалкавшего власти, явились представители Ордена Хаоса. Его Адепты предложили выгодную сделку – стать полноправными членами Ордена, познать таинства Рил'дан'неорга, но взамен отдать Книгу Рока. Вождь темных эльфов, само собой, понятия не имел, где искать Единую Реликвию; про Лариэл он ничего не ведал, однако искренне пообещал, что лично преподнесет Книгу пред трон Властителей Ордена.

– Но сделать он этого не сумел, – утвердительно произнес я.

– Конечно, не сумел, – согласился Гред. – Вождь Белой Скалы поклялся выполнить условие Адептов, но слово свое не сдержал. Тогда повелители Рил'дан'неорга пришли в неописуемую ярость. Они истребили половину клана, а вторая половина была проклята навеки. Темным эльфам племени, словно в насмешку, дали частичку силы Хаоса, однако взамен забрали жизнь. Несчастных моллдеров обрекли на вечное бессмертие, превратив в мертвых магов – личей. Могучий клан Белой Скалы стал изгоем. Другие презирали его, боялись и пытались истребить. Тогда личи бежали в Дикие Леса, где затаились на тысячелетия. Прошло много веков; таинственным образом пал всемогущий Орден Хаоса, погибли последние представители народа ше-арраю, в мир вместе со своими богами пришли светлые эльфы, гномы, тролли, орки и люди, вся власть над бытием перешла к Высшим. А личи все ждали и ждали.

– Чего? – не удержался доселе молчавший Арсэлл. Родственная связь мертвых колдунов и народа темных крайне поразила готтальского эльфа.

Я тоже очень удивился. Ничего подобного мне раньше слышать не приходилось. Даже всезнайка Рикк, и тот, судя по недоуменной мордочке, узнал эту историю впервые. Откуда у простого демонолога такие сведения? Впрочем, простого ли?..

– Личи ждут, как они выражаются, лучших времен, когда не будет ни Высших, ни Вернувшихся-из-Тьмы. Знания мертвых магов бесценны, ибо они, в отличие от Наставника и его Учеников, сумели сохранить первозданную силу Рил'дан'неорга. Магия Хаоса в исполнении нынешних Адептов слишком сложна и примитивна одновременно. Я знаю, подобное сложно объяснить, но, говоря доступным языком, Наставник просто-напросто не знает всех сторон Рил'дан'неорга. Он может многое, но далеко не все, что было доступно чернокнижникам прошлого.

– Получается, будто личи гораздо сильнее повелителя Орр-Серегана?

– Я этого не говорил, Марк. Одно дело – теоретическое знание Рил'дан'неорга, а совсем другое – его использование. Личи таят многие секреты, однако сами не могут ими воспользоваться в полной мере. Таково одно из условий заклятия, наложенного Властителями Ордена Хаоса.

– И поэтому им понадобились Лишившиеся Смерти? – снова поинтересовался я у словоохотливого демонолога.

– Именно, – подтвердил охотник. – Двести лет назад, когда Ландерон разгромил Даркфол, некоторые даркфолские маги перешли на сторону империи. За это их изгнали в Дикие Леса, якобы на поживу личам, однако вместо этого мертвые темные эльфы предложили отступникам покровительство. Так появились Лишившиеся Смерти, слуги и ученики личей.

– М-да, – только и смог выдать я.

Спец по нежити важно закивал, довольный тем впечатлением, которое он сумел произвести на всех нас.

– Стойте! – вдруг не своим голосом пискнул Рикк. – Где-то творится сильное колдовство.

Мы переглянулись.

Невесть откуда взявшаяся волна сбила меня с ног. Мне почудилось, будто это заклятие принадлежало Греду, однако его самого приложило не хуже. Арсэлл тоже не избежал тяжелой участи, врезавшись в гору старых бочек и коробок из-под провианта.

– Да чтоб… – Демонолог выругался самым грязным образом.

– Это не мы, – попытался оправдаться Рикк. В силу маленького размера поток силы его не задел. – Ой, вы гляньте!

Мы с Гредом, не сговариваясь, повернулись… Нет, все было тихо: злобных драконов, черных колдунов и дарн'варров не наблюдалось. Неприятности заключались лишь в том, что наш корабль поднялся в воздух на несколько локтей. Да-да, именно поднялся и именно в воздух. При этом судно накренилось, а корма выдалась вперед.

– Весело, – мрачно бросил я. – Мы так и будем висеть, точно на веревочках?

Словно в ответ над нашими головами пронесся резвый ветер, и «Речной краб» медленно поплыл к противоположному берегу, где нас с предвкушением скорой встречи ждали Дикие Леса. Заросший водорослями и облепленный ракушками якорь глупо болтался сзади – он не сумел удержать корабль на его законной стоянке и теперь виновато покачивался туда-сюда, словно маятник на старинных часах.

Очнувшийся после первого удара Арсэлл мертвой хваткой вцепился в перила. Судя по его разнесчастному виду, он не отпустит их ни за какие сокровища мира.

Палуба ожила, словно разворошенный лисой муравейник. Лиса конечно же не стала бы связываться с невкусными, а к тому же еще и кусачими муравьями, но лучшего сравнения я придумать не смог.

Среди разбуженного, а соответственно – очень злого народа я увидел худощавую фигуру Дэллу. Он тоже меня заметил и стрелой бросился к нам, на ходу сбив зазевавшегося тролля Облоба.

– О, явление бога простым смертным. – Орк ткнул в меня пальцем. – Ха, живой, здоровый и даже не помятый. Так что здесь происходит? Случайно не твоих рук дело, а?

– Увы, нет, – честно признался я, похлопав старинного приятеля по костлявому плечу.

Судя по виду зеленокожего шианца, он больше всего на свете мечтает расспросить меня о загадочном проклятии Тионы, вот только наше не самое удачное положение мешает этому.

Внезапно судно принялось трястись и качаться, словно при сильном шторме. Не сговариваясь, все члены экипажа похватались за борта, опасаясь нырнуть в темную муть Ниммии.

…Становилось все темнее и темнее, летнее солнце уже успело полностью спрятаться за горизонт, а мы медленно, но верно двигались к черной полоске Даркфола. Ужасно трясло и качало, жестокий ветер хлестал в лицо. Только что появившийся на темнеющем небе силуэт серпа-месяца нагло ухмылялся жалким бедолагам, оказавшимся во власти непонятного чародейства. Никто не знал, что же на самом деле происходит. Можно, конечно, предположить очередную пакость Адептов Хаоса, однако Рил'дан'неоргом тут и не пахло. Скорее некое стихийное волшебство по типу шаманства дарн'варров или орков, только очень могущественное. Такое одному человеку не под силу, нужен целый круг опытных магов, способных образовывать магическую цепь. Дарсейн в свое время применял нечто подобное для штурма Эльфокса, когда три десятка мистиков одновременно влили часть своей силы в одно-единственное заклинание, разрушившее врата неприступной людской цитадели.

– Разве можно так над нами издеваться, – страдальчески завыл Дэллу. Бедняга совершенно не переносил качки и потому успел выплюнуть за борт весь свой ужин; вот только легче ему от этого не стало.

– Эк его выкрутило, – захихикал Рикк, не желая проявлять сочувствия к перевесившемуся через борт несчастному шианцу. – Он весь зеленый.

– Он же орк, – напомнил я. – Ему положено быть зеленым.

Река закончилась, и теперь мы летели над верхушками деревьев, судя по всему, сосен. Острые сосновые иглы звучно царапали корпус корабля, недовольно горланили проснувшиеся птицы, а вдалеке послышался протяжный волчий вой. О, так тут и волки водятся? В таком случае спешу отметить, что здесь они самые милые и дружелюбные зверушки, особенно если сравнивать их с норан-дрегенами или вампирами.

– Там личи, – севшим голосом пробормотал Гред.

– С чего вы взяли?! – разом спросили Рикк с Арсэллом.

– Чую.

«Краб» наклонился еще сильнее, мерзко заскрипел всеми досками и снастями, а затем все так же медленно, но целенаправленно стал снижаться.

Внизу я углядел довольно широкое поле, где, собственно, наше суденышко и приземлилось. Несмотря на все мои опасения, удар оказался несильным. Броненосец мягко опустился на ковер из разнообразных трав – тот, кто нас сюда притащил, не собирался калечить несчастных пассажиров.

Магия стала слабеть, стихийная сила растворялась в сумраке Диких Лесов, и «Речной краб», не поддерживаемый больше чужим колдовством, с протяжным скрипом завалился на бок. Некоторые не успели схватиться за поручни и поплатились за такое разгильдяйство сломанными руками и ногами. К счастью, подобных оказалось совсем немного, двое или трое.

Устроившись поудобнее на перилах, я осмотрелся. Мы находились в самом центре круга выжженной земли. Со всех сторон непроницаемым строем могучих воителей высились исполинские сосны. На краю поля ярко-лиловым светом горела огромная руна. Судя по гладким краям и отсутствию резких переходов – это был своего рода символ удерживания магии. Такими мистики пользовались редко, а если и пользовались, то для создания практически непроницаемой клетки, способной надежно подавлять в своем чреве любую магическую нестабильность.

Все ясно, личи знали о нашем приближении уже давно, поэтому начертили руну для сбора и хранения чистейшей магии. Сейчас этот знак был «выжат» до предела, чародейской силы в нем оставалось не больше, чем воды в решете. Бережливо собранная энергия выплеснулась в один миг и без труда перетащила наше суденышко прямо в цепкие лапы злобных хозяев Диких Лесов.

Сами хозяева являть миру свои уродливые лики не спешили. Вместо них появилось несколько десятков (если не сотен) рогарнов, которые окружили завалившийся на бок корабль. Через кольцо таких тварей нам не пробраться, значит, придется отсиживаться на броненосце до тех пор, пока нас не попытаются выкурить огнем или вытеснить грубой силой.

Повисла зловещая тишина. Люди больше не кричали и не пытались драпануть в каюты. Все как один уставились на замерших, подобно статуям, рогарнов. Живой Прах пока не проявлял агрессии, пепельные гепарды с гордым видом сидели кругом, никто из них даже не шелохнулся.

Новый поток чародейского жара заставил меня закрыть лицо руками. Незримое пламя больно обожгло кожу, оставив после себя красные следы. Некоторые не выдержали и сиганули с корабля на грешную землю. Я ожидал, что гепарды разорвут отчаянных рубак в один миг, однако порождения личей даже не шелохнулись.

В следующий миг броненосец запылал. Загорелось сразу все, причем одновременно. Огонь, теперь уже самый настоящий, а не магический, окутал каждую дощечку, каждый канат «Речного краба». Я словно ненормальный рванул через борт, больно ударился о холодную лесную почву и принялся кататься, сбивая с одежды язычки смертоносного пламени. Сильных ожогов у меня не наблюдалось, но каждая клетка организма надрывалась звучным воем, словно меня окунули в кипящую воду.

Обезумевшие люди бросались вниз, жутко орали и пытались сбить с себя ненасытный огонь. Тех, кто оставался в пределах круга, гепарды не трогали, но как только пятеро ошалевших от боли воинов попытались прорваться через кольцо Живого Праха, рогарны разорвали их на тысячи мелких клочков.

Крики несчастных, казалось, слышны даже в Даркфоле. Некоторые, насколько я понял, все это время находились в каютах, и теперь горели заживо. Воздух моментально наполнился едким черным дымом и невыносимым запахом горелой плоти.

Тьма и пламя, пламя и тьма – две силы срослись воедино и в едином порыве уничтожали остатки корабля вместе с его экипажем. Немногим удалось выбраться, а те немногие счастливчики, кто не пострадал в огне, теперь готовились к новой битве с… личами.

Мертвые маги появились неожиданно, словно возникли из ниоткуда. Их просторные черные балахоны развевались по ветру, словно флаги пиратских баркасов; множество серебряных и золотых цепей, одетых на шею, бренчали и звенели, как тюремные кандалы; бордовые пояса, с высеченными на них клановыми знаками Белой Скалы, отливали кровавым заревом. Их зловещие лица очень подходили покойникам; они были бледными и ссохшимися, резко выдавались острые скулы и желтоватые клыки. Образ исчадий тьмы довершали по-эльфийски заостренные уши, длинные сероватые волосы и жуткие черные глаза без зрачков.

В следующий миг я ощутил тяжелый удар по затылку и провалился в беспамятство.