Глава 7
Станет ли привычной утрата? Притупится ли боль при очередной потере? Или станет только хуже? Выгорят чувства или будут пылать еще ярче? Гезеш понять не мог. Покачиваясь в седле, он слушал мерный стук копыт да всхрапывание коней.
Путь Искателей лежал к Низинам.
Големы Родергрима сопроводили Диких только до барьера. Обеспечили лошадьми и вернулись к Стене, нести вечную вахту.
– Сколько нам ехать до парома, кэп? – Джаззи поравнялся с командиром.
– Откуда мне знать? – мрачно отозвался тот.
Первым ехал ссутулившийся Паблар. С ним старались не разговаривать. В глазах убийцы стыла ненависть ко всему миру, и под горячую руку никто попадать не хотел.
– Просто спрашиваю. – Джаззи со сдвинутым на затылок шлемом казался диковинной птицей.
– Не знаю. Неделя? Две? Может быть – три? – Лесоруб понуро пожал плечами.
– Интересно, как там Гнев?
– А что ему сделается? – неожиданно разозлился Гезеш. – Вот уж с кем все будет в порядке – так это с ним. Бессмертный! Бей-убивай – ему все равно!
– Не думаю, что его это устраивает. – Джаззи необычайно серьезно посмотрел на командира. – Мне кажется, ему похуже приходится.
– Да что ты говоришь? – съязвил Лесоруб.
– То и говорю... Он и живой и неживой одновременно. И повидал дерьма побольше нашего.
Сзади выругался отмахнувшийся от ветки Друз.
– Думаешь? – ехидно хмыкнул Гезеш.
– Уверен. – Джаззи потрепал коня по холке. – Просто уверен.
– Кто следующий, Джаз? – Гезеш не выдержал. – Кто?
– Вот не надо о таких вещах думать, – вздрогнул бывший шут. – Просто не надо...
– Да нет, давай подумаем! Родинка? Друз? Паблар? Ты?
Джаззи промолчал, глядя куда-то в сторону. Гезеш вдруг подумал, что не шутовское у него лицо. Отнюдь. Серьезное. Грустное. Больше подошло бы поэту или менестрелю.
– Никто! – резко ответил друг. – Никто! Так и запомни. Больше никто не умрет!
– Твои бы слова да Творцам в уши...
– Вот увидишь, – уверенно кивнул Джаззи. – Никто не погибнет! Я не позволю!
– Кэп, предлагаю на ночлег становиться. Темнеет, – раздался крик Друза.
– Не позволю! – повторил шут.
В небе прохрипел ворон.
У Низин отряд оказался через две недели.
Первой, что увидели Искатели, была россыпь шатров по берегу у парома.
Запах затхлой воды драл ноздри уже второй день, но на море Дикие внимание обратили позже. Сначала – чужой лагерь.
Шатров двадцать. Самый большой располагался на небольшом холме у леса. Над навесом красовался флаг с гербом. Повернутый вверх рукоятью окровавленный меч.
– Дикие? – предположил Друз. Наемник ехал первым, и едва увидел палатки – попятился, приказал затаиться. Про Зев помнили. Про Ловцов тоже.
– Похоже на них. – Гезеш внимательно оглядел лениво копошащийся лагерь. Человек двести, не меньше. Ждут чего-то.
– Что делать? – почему-то прошептал Друз.
– Дикий Дикому не враг, – вспомнил старую пословицу Лесоруб.
– Надеюсь. – Наемник был настроен более скептически.
– Торчать здесь будем? Или все же поедем? – окрикнул их Паблар.
– Там что, бабы голые? – поддержал его Джаззи.
– Сотни две. И любая даст, – парировал Друз.
– Заинтриговал! – Шут соскочил с коня и подошел к друзьям. Минуту молчал, изучая лагерь, а потом невинно поинтересовался: – Слушай, а чего даст-то? Чует мое сердце – любви от них не дождаться. Может, в лесу переждем?
– Чего даст, того не надо. Я тоже за то, чтобы в лесу подождать. Не люблю чужих... – Друз, прищурившись, посмотрел на главный шатер.
– Да, скорее всего, так и поступим. Мне к ним лезть не хочется. – Гезеш стряхнул с рукава невесть откуда взявшегося паука и по-детски шмыгнул носом.
Последнюю неделю непогодилось. Редкий день обходился без дождя. Искатели уже давно мечтали о сухом ночлеге, но пока что не везло.
– Стоим ровно, не шевелимся, – раздался голос за спинами Искателей.
Гезеш вздрогнул и хотел, было повернуться, как его одернули:
– Я сказал, не шевелиться!
– Точно – дадут, – кисло улыбнулся Джаззи.
– А теперь медленно поворачиваемся, – продолжил голос.
Дикие обернулись. Три арбалетчика в «шапелях» и серых ливреях. На каждой напротив сердца вышит меч.
Еще один стрелок замер неподалеку, поводя оружием от Родинки к Паблару. Последний, встретив взгляд Лесоруба, виновато пожал плечами. Да, мог бы и предупредить!
– Кто такие? – спросил арбалетчик справа. По всей видимости – старший.
– Дикий отряд Искателей Покоя, – вымученно отрапортовал Гезеш.
– Где остальные?
– Кто?
– Остальные бойцы, – поморщился арбалетчик.
– Да все здесь, – развел руками Лесоруб.
– Я сказал, не шевелиться! – напомнил стрелок.
– Хорош отряд! – фыркнул тот, что стоял по центру. – Важный, видимо.
– Молчать, – оборвал его правый и слегка опустил арбалет. – Кто главный?
– Я, – признался Гезеш.
– Ты со мной. Остальным к коням. Медленно. И не рыпайтесь, ребята с этих игрушек влет бьют.
– А вы сами-то кто будете? – осмелился спросить Лесоруб.
– Отряд Мечей. – Стрелок повел оружием: – Прощу к командиру.
Сопровождаемый взглядами друзей, Гезеш зашагал к лагерю. Арбалетчик следовал за ним в пяти шагах. Как раз хватит, чтобы наверняка всадить болт в спину, вздумай Искатель бежать.
Вода пахла омерзительно. И ветер сегодня дул со стороны Низин.
Лагерь при виде пленника слегка оживился. Сидящие вокруг костров бойцы привставали, разглядывая бредущего Искателя. На шум из палаток высовывались их товарищи.
– Иди давай, месяц вас тут ждем, – поторопил Гезеша арбалетчик.
Лесоруб не стал спорить, двигаясь к главному шатру Мечей.
У входа замерло двое солдат; при виде приближающихся один из них откинул полог и исчез внутри.
«Зачем их ждут?» Вот единственная мысль, что мелькала в голове Гезеша. И с какой целью? Варианта всего два... Оба Лесорубу не нравились.
Из шатра выскочил стражник, а следом за ним вышел невысокий, мускулистый человек. На смуглом лице, из-под черной гривы волос, сверкали хитрые цепкие глаза.
– Это кто? – неприветливо буркнул он.
– Взяли на северной тропе, Антаг. Говорят – Искатели Покоя.
– Да? – прищурился незнакомец. – Неужто сам Гезеш? По описанию вроде похож.
– Ну, я Гезеш, – насторожился Лесоруб.
– Ну-ка, подойди. – Антаг поманил его рукой.
– Вперед! – толкнул Гезеша арбалетчик, и Искатель вынужденно шагнул к пологу.
Страшный, испуганный вой раздался из палатки:
– Убери-и-ите его!
Охранники вцепились в оружие, порывисто метнулись ко входу, но командир их остановил. Лесоруб растерянно попятился.
– А-а-а! – надрывался голос в шатре.
– Антаг! – умоляюще попросил один из охранников. – Хватит, а?
– Уберите-е-е! ОНО РЯДО-О-ОМ!
– Значит, обойдемся без твоего убийства, – хмыкнул командир Мечей. – Не зря он в Храм пошел...
Голос верещал, не переставая. Как только дыхания хватало? И откуда в человеческой душе столько боли и ужаса? Что заставляло бедолагу так орать?!
– Что происходит? – Гезеш наткнулся спиной на арбалет безразличного стрелка и замер. Визг прекратился.
Антаг склонил голову набок, изучая Лесоруба:
– Не похож ты на героя...
– Да я и не говорил, что я герой! – возмутился Искатель. – Что вам надо? Кто это орал?!
– Орал – оракул, – нервно ухмыльнулся Антаг. – Должность у него такая – орать.
– Он полез за пазуху и выудил оттуда грязный свиток:
– Просил тебе передать. Я так понял – вы знакомы были.
– Что это? – Лесоруб шарахнулся от подарка как от ядовитой змеи.
– Письмо, – пожал плечами Антаг.
– Я не умею читать! Что происходит?! – Гезеш все-таки взял протянутое послание.
– Мы его в Эльнаи встретили. Точнее – он сам нас нашел.
– Да кто?!
– Оракул! – раздраженно рявкнул Меч. – Вернее, тогда он еще им не был. Бородой себя звал. Знакомо?
Борода? Гезеш едва сдержался от того, чтобы не взвыть. Разум зашелся в истерике, отказываясь понимать происходящее. Подручный Дмита, которого они искали в Аннтейр-Дарге?! Оракул? Знакомый?
– Я ничего не понимаю! – взмолился Лесоруб.
– Я тоже плохо вникаю, но ничего. Вместе быстро разберемся, – немного ехидно заметил Меч. – Ну-ка, еще раз подойди!
– Командир, – попросил арбалетчик. – Зачем Бороду так мучить?
– А ты, кстати, оружие-то опусти, – отмахнулся Антаг. – Давай, Гезеш, иди сюда!
– Зачем? – не понял Лесоруб.
– Подойди, я сказал!
Гезеш с замиранием сердца послушался, но едва в шатре заорали – отпрыгнул назад. Крик тут же стих.
– Здорово! – фыркнул Антаг. – Ладно, закончим это издевательство.
Он тяжело вздохнул, посмотрел на стражников, виновато улыбнулся и исчез в палатке, а когда вылез наружу – сжимал в руке окровавленный нож.
– Ты?.. – изумился Гезеш.
– Да, именно я! – с вызовом посмотрел на него Меч. – Борода как из Храма выполз – ходить не мог. Гадил под себя! Кормили его лишь бульоном и только с ложки! Ты хотел бы ТАКОЙ жизни, а? Если да – то я не прав, прости. Тебя убивать, если что не буду. А он отмучился!
– Куда пленных, Антаг? – окликнул его один из конвоиров. Остальных Искателей доставили к командному шатру.
– Отпускайте, свои это, – отмахнулся тот и кивнул охранникам: – Труп уберите. И похороните как полагается.
Солдаты послушно исчезли в палатке.
Антаг наклонился, сунул нож в голенище сапога и внимательно посмотрел на Лесоруба.
– Он сознательно в Храм пошел. Хотел сделать так, чтобы мы были уверены, что ты это ты! После твоей кампании и гибели тысяч в землях Колонны – доверия, как сам понимаешь, мало. Но оракул признал в тебе след Безумия. Теперь любой Дикий отряд присоединится к Прорыву, не задумываясь. А Мечи будут первыми!
– Какой Прорыв, твою мать?! Ты о чем? – заорал Лесоруб. Все, сорвался. Накопившиеся злоба и обида наконец нашли выход: – Я не собираюсь ни в какой Прорыв! Да на хрен он мне сдался-то, а?! Оставьте меня в покое! Я не хочу никуда идти! Я в Дундэйл направляюсь! Жить, понимаешь? Вы достали меня своими легендами! Я уже был в вашем Прорыве. Я видел, чем все закончилось! Я туда больше НЕ ПОЙДУ!!!
Гезеш осекся. Нет, не из-за выражения лица опешившего Антага и не от собственной храбрости.
Охранники вытащили из шатра труп оракула. Невероятно худое тело в грязной, изодранной одежде, сквозь которую виднелась изъеденная язвами кожа.
Лицо убитого Лесоруб узнал сразу...
Бартел!
Наступила тьма...
– А знаешь, когда мы свергнем Безумие, я женюсь, – убежденно говорит Бартел, улыбается, смотрит в небо. – Нет, правда! Без дураков! Ведь это так здорово – жить в уютном домике, с супругой, не думая о плохом, не ожидая, что до тебя какое-нибудь проклятие доберется!
Гезеш хмыкает.
Над полем, у которого остановились странники, гуляет летний ветерок. После дороги, после пройденных миль – отдых свят.
– А ты что делать будешь? – спрашивает друг.
– Не знаю, – протягивает Лесоруб. – Не знаю...
– А ты тоже женись! – советует Бартел. – Моя родит сына, твоя – дочку! И жить наши семьи будут в мире без Безумия! А потом, когда дети вырастут, сыграем их свадьбу и будем нянчить общих внуков! Каково, а?
– Договорились, – не удерживается от улыбки Гезеш. – Мне нравится!
– Все бы отдал, чтоб так оно и было! – произносит друг. – Скорее бы...
– Да. – Лесоруб чувствует неясное смятение в душе.
– Вот вы где, голубки. – К ним по полю спешит Фамуш. – Чего так далеко забрались?
– Будущее строим, – отвечает Бартел, приподнимается на локте и глядит на дорогу.
– Ну и как успехи? – Фамуш падает в траву, раскидывает руки и счастливо вздыхает: – Здорово!
– В порядке, – говорит Гезеш. – Вот, Бартел признался, что жениться хочет!
– Ну, значит, женится! Он такой! На все пойдет ради цели!
Фамуш был прав: Бартел действительно оказался готов на все...
– Ты живой? – раздался голос Антага, и Лесоруб открыл глаза. В душе стенала боль, хотелось заплакать, взвыть от отчаяния и с корнем вырвать воспоминания. Бартел... Борода... Оракул... Все перепуталось!
– С ним бывает, – рядом присел Родинка. – Видения...
– Он, – прохрипел Гезеш, – он пошел туда, потому что сомневался?
– Ну да! Странный был человек. Я не решился бы, – Антаг посмотрел в сторону, куда унесли убитого. – Так ты его знал?
– Да... Мы были друзьями...
Отряд Бартела, под названием Легенда, подобрал его и Фамуша в Ан-Да-Геде. Тогда тот город еще не напоминал кладбище. В нем бурлила жизнь, и о Топях думали как о чем-то запредельно далеком. Война с храмовниками Святых Земель осталась позади, и люди не ждали от будущего ничего плохого.
Как много образов, и как схожи они с тем, что Гезеш пережил, будучи Искателем. Те же дороги, те же города. Но только Безумия стало больше.
Они с Фамушем шли к Черной Стене, к Родергриму... Зачем? Тут память замолкала. Но к Стражу Врат надо было идти...
О Прорыве Бартелу рассказал Фамуш, и командир Легенды сразу ему поверил. Почему? Отчего капитаны отрядов готовы были ради мифической цели идти на край света? Да, не все, но большинство! Они сдружились... Почти побратались. Фамуш, Бартел и Гезеш. Два проклятых фурмагарца и капитан Дикого отряда.
Теперь остался только Лесоруб. Фамуш мертв, погиб и Бартел. А Безумие по-прежнему царит над Киманией.
Зачем они шли к Стене? Да, поговорить с Родергримом, но о чем?!
– Не хотел бы я быть твоим другом, – жестоко сообщил Антаг. – Послушал я твою истерику и подумал: а для чего погиб твой «старый друг»?
– Я не знал... Не знал! Я пойду куда надо...
– Эй, кэп, ты в порядке?
– Я давно не в порядке, Родинка, – проговорил Гезеш. – И никогда в порядке не буду.
– Ладно, пойду думать, куда вас пристроить... – поднялся Антаг. – Паром будет послезавтра. Больше сотни не погрузим, так что на ту сторону придется в два захода перебираться.
– Мы хотели, чтобы наши дети поженились, – вдруг сказал Лесоруб. После таких слов любая фраза показалась бы кощунством, но Гезеш продолжил: – Не вышло...
Поднявшись, он опустил взгляд на землю и увидел втоптанное в грязь письмо старого друга. Весть из прошлого... Что в ней?
Переборов непонятный страх перед свитком, он взял его в руки, развернул и вцепился глазами в неровные строчки.
Что хотел сказать Бартел? Знал ли он, что Лесоруб не умеет читать? Наверняка знал...
– Что тут написано? – прошептал Гезеш.
– Дай глянуть, – очутился рядом Джаззи. Получив письмо, он нахмурился. – Размыто много, но могу...
– Не сейчас! – Лесоруб отобрал послание мертвого друга. – Потом! Потом, ладно?
– Хорошо, кэп, – удивился шут. – Как скажешь...
– Ну что, – Гезеш натянуто улыбнулся, – готовы идти на Колонну?
– На Колонну так на Колонну. Хоть куда, – осклабился Джаззи.
Друз пожал плечами, с удивлением посмотрел на командира Родинка, хмыкнул Паблар.
«Все равно ничего не выйдет», – неожиданно объявился в голове знакомый голос. С того дня, на черном Поле, он ни разу не давал о себе знать, и Гезеш даже забыл о нем. Понадеялся, что это был дух Стены...
Лесоруб сорвался с места, едва сдерживаясь от ярости. Что надо проклятому невидимке?
– Эй, кэп! – окликнул его Родинка. – Ты куда?
– Сейчас вернусь! – огрызнулся алебардист.
«Ты меня удивляешь, – хмыкнул неизвестный собеседник в голове. – Зачем тебе это? Опять погубить тысячи? Тебе нравится ходить по кругу? В Колонну, из Колонны, в Прорыв, в Колонну, из Колонны, в Прорыв? Для чего это ТЕБЕ?»
– Мне этого не надо, – ответил Гезеш. Сейчас его никто не слышал, воин брел в сторону леса, украдкой оглядывался по сторонам, опасаясь увидеть кого-либо, кто станет свидетелем нелепой беседы.
«Раз не надо – то зачем? Не понимаю!»
– Ты не поймешь...
«Просвети, будь ласков, – фыркнул голос. – Если тебе не надо, то ради чего?»
– Ради тех, кто уже пожертвовал собой. Ради старой дружбы!
«Сколько пафоса! – хохотнул голос. – Пожертвовал собой, ну надо же!»
– Это моя роль.
«А если бы твоя роль была – голову себе разбить? Или утопиться?» – вкрадчиво поинтересовался невидимка.
– Смотря для чего...
«А для чего этот сумасшедший отправился в Храм? Для чего спалил себя малютка Род? А?»
– Кто ты такой? Чего тебе от меня надо? Не просто же так они...
«А вдруг они тоже не знали?!» – ударил голос.
– Кто ты такой?
«Я – разум. Подумай головой – зачем тебе все это? Поумней!»
– Стать Мудрым? – зло улыбнулся Гезеш и остановился. Тут его точно никто не услышит. – Или его братом? Бартелом или сбежавшим капитаном Черной Звезды? Выбор небольшой и очевидный!
«Глупец...» – фыркнул собеседник и замолчал.
Лесоруб присел, поднял комочек сырой земли и несколько минут переминал его в пальцах, потом резко развернулся и зашагал к шатру Антага. Голос не объявлялся.
– Че произошло-то? – спросил Джаззи, когда Гезеш подошел к друзьям.
– Они нас ждали, – глухо ответил Гезеш. – Дождались...
– Это-то я понял, а что за труп вытащили?
– Друг это его, – недовольно напомнил Паблар. – Слушал бы внимательнее...
– Вы его тоже знаете, кстати. – Лесоруб хрустнул шеей.
– То есть?
– Это Борода, которого мы в Аннтейр-Дарге искали.
– Гарду мне в зад, правда, что ли? – изумился Джаззи. – Ничего себе игрушки!
– В письме, надеюсь, найдется ответ на все вопросы, – хмыкнул Друз. – Гезеш, ты не переживай сильно. Понимаю – тяжко так на старых друзей натыкаться, но все ж – держись, а?
– Спасибо. – На душе Лесоруба потеплело.
Их подселили в шатер лучников. Главным там оказался долговязый умралец Керххар. Указав место, где Искатели могли разместиться, стрелок устроился у входа и с равнодушным видом уставился на серое небо. Любопытства он не проявил, как, впрочем, и большинство простых Мечей. Какая разница, кого подобрал командир? Кого ждали? Надо, значит, надо.
Равнодушие...
Вечером Искатели устроились у костерка, сжимающего письмо шута.
Джаззи с непривычно серьезным видом развернул послание, посмотрел на Гезеша и тяжело вздохнул:
– Как-то неправильно это... Письмо-то тебе...
– Читай. Если не ты – то кто?
– Ладно, – поморщился шут.
«Ну, привет тебе, Гезеш, – приступил к чтению он. – Привет-привет-привет. Если ты читаешь эти строки, значит, я не зря пойду в Храм. Значит, все было не зря. Сколько хочется сказать, ты не представляешь. А еще больше хочется дать тебе в морду. И это желание невыносимо, поверь. Времени у меня много, наверх двинемся лишь с восходом, в проклятую гору, а дальше... Дальше для меня ничего не будет». Это он о чем? – Джаззи посмотрел на Лесоруба.
– Видел того сумасшедшего? Это его письмо. Хватит дурку играть! Читай, не отвлекайся, – хмуро рыкнул Паблар.
– Ладно. Тут размыт кусок. С трудом разобрать можно.
– Читай!
– Хорошо... Так... Во! «Вспомнишь ли ты меня, интересно? Говорит ли тебе что-нибудь имя „Бартел“? Помнишь капитана Легенды?! Первого отряда, присоединившегося к тебе? Помнишь, как начинали? Как шли по Умралу в составе всего пятидесяти шлемов? Крохи... И чем все закончилось? Какая армия вошла в земли Колонны? Тысячи!» – Джаззи прервался. – А вот дальше – разобрать не могу! Кусок размыт...
– Дальше!
– Хорошо! Так... «Начало имеет свой конец, так уж повелось. Один вопрос мучает меня с тех пор, как я очнулся в Топях. Да-да-да. Я тоже побывал в Колонне. Как и ты!» Опять размыто! После этого: «Что, если весь Прорыв – фарс? А ты – самозванец, сумасшедший или вообще слуга Безумия?! Пишу тебе и знаю, что ответа не получу. Что никогда не узнаю правды! Впрочем, я надеюсь, что легенды не врали. Что ты и есть тот самый человек, способный победить ЭТО! Антаг обещал тебя убить, если то, чем я стану, промолчит при встрече. А мертвые не читают...» – Шут покачал головой. – Ух, ничего себе!
– Завязывай, Джаз! Читай без комментариев! – раздраженно заметил Паблар.
– Угу. «Знаешь, а мы ведь выследили тебя, когда ты в Колонну ушел. Выследили! Я и Фамуш. Мы целый месяц прятались в лесах. Искали тебя, ждали. И когда увидели...» Тут размыто... Вот, дальше: «Я говорил ему, что бессмысленно останавливать дошедшего до Колонны. Говорил. Но он не слушал, хотел тебя вернуть. Хороший был человек... Безумцы его не тронули, пока он бежал сквозь их ряды. О чем он думал, интересно? Но неважно. Они не тронули. А ты – убил! А потом в Колонну ушел я, и, когда очнулся, когда вспомнил все – решил выбросить прошлое. Уверен был, что все ложь, что ты – самозванец. Чудом добрался до Аннтейр-Дарга, устроился к Дмиту в подручные... И, знаешь, это были счастливые дни. Грязная работа, не грязная – она мне нравилась. Я столько повидал, что...» Опять размыто! Так... Вот, что дальше идет: «Помнишь ли ты ту повозку в Гур-Дарге? Не узнал меня? Ха! А я сразу тебя заприметил».
Джаззи закатил глаза к небу:
– Где письмо хранили? Это не чтение, а угадай букву! Снова кляксы какие-то!
– Он был в Гур-Дарге? – удивился Родинка.
– Похоже... – Лесоруб махнул рукой. – Дальше давай!
«Я тебя ненавижу, Гезеш. Всей душой ненавижу! За Фамуша, за ту ложь. Ты говорил – ворота откроются. Ты говорил, что мы войдем в Фурмагар без боя. А мы верили, идиоты... С чего ты взял?!»
– Я про ворота уже слышал, – насторожился Друз. – Ты уже говорил об этом, кэп!
«Сколько людей погибло! – продолжил шут. – А ради чего? Ради того чтобы их лидер окутался сиянием и ушел в Колонну?! „Так, тут что-то было, но он зачеркнул. Ладно...“ В Гур-Дарге я попытался тебя отравить, подсунул вино, убрал свидетелей. Бросился к Золотым Сотням... Кстати, знаешь ли ты, что они работали на Дмита? Думаю, нет! Я сделал все, чтобы тебя убить. Но Безумие хранит своих детей! Спасло от отравы, от стали золотосотенников...»
– Опаньки... – опешил наемник.
– Заткнитесь! – рявкнул Гезеш, вслушиваясь в послание из прошлого.
– «Младенчик хотел помочь. Перед тем как на корабль сесть, я все колдуну рассказал. И капитану запретил тебя на борт брать! Думаешь, там Дмит всем заправлял? Да они только и искали повода, чтобы насолить жирдяю. Прямые приказы, разумеется, выполняли, но если толстяк не обращал внимания – работали на меня. А Младенчик не справился. Я получил от него весточку, когда через Низины перебирался. Хотел в Дундэйл податься, а не вышло. Угробить тебя колдун пытался не раз, но не удалось...» Размыто. «Значит, я ошибался!» Размыто! «Но я искуплю свой грех. Страшно мне, Гезеш. Вдруг ты сам – одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой! А? Тут и оракул не поможет...» Размыто. Очень много размыто! Так... Нет, это почти все. Только последние строчки: «...я не сумасшедший. Если ты самозванец – то моя жертва спасет тысячи, если же ты очередное проклятие – то мне не хочется жить без надежды. А я хочу верить, что Безумие победят! Все. Прощай».
– Да... – только и промолвил Друз, когда Джаззи закончил читать письмо. – Да...
Лесоруб подавленно смотрел на костер, а в ушах звучали слова шута:
«Вдруг ты сам – одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой!»
А действительно – вдруг? Но Родергрим сказал, что у него определенная роль! Не врал ведь! Не просто же так шагнул в Стену?! Но кто поймет Безумие?!
– Кэп, Страж больше знал, не бери в голову, – словно прочитал его мысли Родинка.
Друзья переглянулись. В письме Бартела была своя логика. Никто не задумывался, какими бывают проклятия. Но то, что Гезеш – плод Безумия... Невозможно! Но вдруг?! Мало ли что бывает?
Из Лесоруба будто вырвали кусок плоти: такое чувство опустошения и невероятного сомнения его захватило. Как понять, кто он? Кто говорил правду? Что, если роль Родергрима была – соврать и умереть?
– Я – спать, – буркнул Гезеш и направился в палатку. Страх перед мыслями, стыд перед друзьями. Никого не хотелось видеть, а из желаний в голове металось лишь одно – исчезнуть и никогда не вспоминать болезненного письма. Сделать так, чтобы его не существовало.
Лесоруб не видел, как шут бросил свиток в огонь.
– Ерунда все это! – неуверенно произнес Джаззи. – Ерунда! Кэп – не проклятие!
– Угу, – буркнул Друз.
* * *
Утром к берегу пристал паром. Скрежет цепи, по которой полз огромный плот, скрип лебедки, запах гнили и моросящий дождь навевали уныние и тоску, Предстоящий путь казался мукой. Никуда плыть не хотелось. А на душе, при вспоминании письма Бартела, скребли кошки.
Бригадир паромщиков – плечистый, бледноватый мужик – сегодня плыть отказался, сославшись на усталость работников. Гезеш охотно ему поверил – выглядели те неважно. Еще бы, три дня ходить по скользким бревнам, вращая рычаг лебедки.
Антаг пообещал Гану, как звали бригадира, что Мечи помогут переправиться. Здоровяк отрицательно помотал головой, сказал: «Завтра» – и удалился в избушку, возвышающуюся над берегом на огромных сваях. Здесь работники отдыхали.
День прошел серо. Под вечер морось перешла наконец-то в ливень. На западе громыхала гроза, и Лесоруб лишь порадовался, что отправились не сегодня. По такой погоде плыть – приятного мало.
У входа в шатер лучники сколотили небольшой навес для костра, но, как только дождь усилился, Мечи перебрались внутрь. Кто-то завалился спать, кто-то принялся играть в кости.
Двадцать человек под одним тентом, по которому барабанят тяжелые капли. Обычный воинский уют.
Места Искателям достались в глубине шатра, чему Гезеш только радовался. Спокойнее почему-то именно в самом дальнем углу от входа.
Говорить не хотелось. Может, от вчерашнего потрясения, а может, от умиротворяющего шума дождя. В голове погибающей птицей билась одна-единственная мысль.
На Прорыв.
