ГЛАВА 39
Наутро я возобновил полировку отложенного накануне граната. Все шло хорошо, и кристалл получился вполне себе, но грызло ощущение чего-то нехорошего, что стоит за порогом и пощелкивает зубами.
На горизонте появился дознаватель, о чем, разумеется, доложили. Тут же мы с Сафаром организовали небольшой спектакль. Само собою, я решил не показываться на глаза этому господину. Даже если он не маг (а на то похоже), мне вовсе не нужно, чтобы он заметил выход своих амулетов из строя. Потому я тихо улизнул со сцены. Встреча и все переговоры были поручены Моане.
Сцена, которую я видеть никак не мог
— Доброго вам дня, господин дознаватель.
— И вам, особо почтенная. Я приехал, чтобы задать вам и другим людям в доме несколько вопросов.
— С чем связаны эти вопросы?
— С незаконным изготовлением магических предметов.
— Правильно ли я поняла, что вы проводите дознание? — В голосе появляется ледок.
— Не вполне так, особо почтенная. У нас есть лишь небольшие подозрения, официально дознание не открыто. Сейчас как раз решается вопрос, открыть ли его.
— Другими словами, я имею полное право велеть вам немедленно покинуть поместье, верно? Однако, как вы, возможно, знаете, я маг жизни. Поэтому мое время весьма дорого. Ради экономии такового я отвечу на ваши вопросы. Но потрудитесь не тратить его зря.
— Нас интересует устройство, что было продано вам мастером Фарад-иром и находится сейчас в вашем поместье.
— Вы хотите на него взглянуть?
— Разумеется, а также поговорить с тем, кто работает с этим устройством.
— Это возможно. Следуйте за мной.
Через пять минут.
— Вот это устройство. Это подмастерье Сафар-ас, в данный момент он работает с ним.
Сафар РАБОТАЛ. Он был великолепен. Он брал заготовку, вглядывался в нее, несколько минут проводил полировку, снимал с круга заготовку, тщательно протирал ее материей, критическим взором оглядывал результат, хмурил брови, сдувал пылинки, хмыкал, подносил заготовку поближе к глазам, цокал языком, снова пускался полировать…
Некоторое время дознаватель наблюдал. Наконец он прервал молчание:
— Сафар-ас, вы здесь подмастерье?
— Да.
— Кто вас сделал подмастерьем?
— Мастер сказал, что я подмастерье, — значит, так и есть. И потом, я сам делаю вещи на продажу, только что по указаниям мастера.
— Вы собираетесь продавать эти дощечки?
— Не я, а мастер. И потом, не дощечки, а изделия — вот пять готовых.
— А кто делал резьбу?
— Тоже я.
— Сколько же вы тратите времени на одну шкатулку?
— Это как повезет. Если я испорчу заготовку, ее надо переделывать. Однажды восемь раз переделывал, но тогда я еще учеником был. Теперь больше трех раз не переделываю.
— А в сумме выходит сколько?
— Скажем, два дня на шкатулку, но опять скажу, это как повезет.
— А какие материалы вы используете?
— Известно какие: дерево да лак.
— И все?
— Я хотел со стеклом попробовать работать, но мастер запретил. Это, говорит, я сам и то не могу делать, а тебе давать — только материал зря переводить.
— Одну минуту. Господин дознаватель, вы мне сказали, что у вас подозрения относительно незаконных магических предметов. Скажите, что вы усматриваете незаконного в этих шкатулках?
— Не в шкатулках, особо почтенная, — небольшая заминка, — а в способе их изготовления.
— Способ изготовления не может быть незаконным, сколько мне известно.
— Пока и поскольку способ не включает в себя использование запрещенных магических предметов. В частности, этой установки.
— Расскажите мне скорее, что же именно вам кажется в этой установке противоречащим закону. Если такое вскроется, я немедленно распоряжусь ее уничтожить. Итак?
— Можно мне посмотреть, чем она приводится в движение?
— Конечно, привод находится вон в том сарае. Пройдемте.
Через несколько минут.
— Итак, что именно вы нашли незаконного в этой установке?
— Пока что ничего. Но, с вашего позволения, я хочу задать еще несколько вопросов подмастерью Сафар-асу.
— Задавайте.
— Сафар-ас, почему привод к установке находится так далеко от нее?
— Не ко мне вопрос. Так мастер велел.
— Какие, по-вашему, у него могли быть на то причины?
— Откуда мне знать? Наверное, какие-то были.
— Нельзя ли мне поговорить с мастером?
— Никак не возможно. Он в отъезде.
Молчание.
— Господин дознаватель, мы ответили на все вопросы?
— Да, особо почтенная, но могут возникнуть еще.
— Тогда приезжайте еще, но будьте так любезны — озаботьтесь наличием соответствующего документа. Мне не нужны сплетни о том, что ко мне ездят дознаватели без всяких причин. Ворота — вон там. Всего вам пресветлого.
— И вам.
После ухода дознавателя я, в свою очередь, допросил Моану. Она подтвердила то, что я и так знал: дознаватель появился отнюдь не по служебной надобности. Его попросил об этом некто весьма влиятельный. Моана не решилась считать его память. Могли остаться следы.
Плохо было то, что дознаватель целенаправленно искал выходы на мою технологию. Сначала он попробовал получить эту информацию от механика — тот, понятно, ничего не дал, поскольку и сам ее не имел. Теперь он пошел напрямую. Вряд ли он появится еще. Моана недвусмысленно дала понять, что не потерпит допросов без соответствующего ордера (или как он там у местных называется), а такового дознаватель не получил и не получит, поскольку занимается этим делом абсолютно неофициально.
Но все же информация этому неведомому любопытному господину нужна, и даже очень. А как ее еще можно получить? Изнутри, понятное дело. Челядь? Моана может их проверить. Для нее это не штука.
— Моана, если не ошибаюсь, вы можете проверить всех слуг на предмет того, что они не шпионят на кого-то?
— Не только могу, но и уже сделала это.
— А как вы это сделали?
— Просто задала вопрос: не говорил ли ты кому-либо о том, что творится здесь в поместье? Все ответили «нет» и не солгали. Кроме домоправительницы, понятно, та ездила на базар закупать продукты и кое-чего рассказала. Но вся информация, в общем, безобидна.
Тупик, кажется. Впрочем — а как я сам бы попытался обойти такой вопрос? Да не так уж сложно: сговориться заранее, что связной прячется на такой-то поляне за таким-то кустом, прийти на эту поляну и рассказать кусту все, что надо. Никому и ничего. А вместо этого ЧЕМУ и очень даже что-то.
Все эти соображения и изложил Моане. У нее на лице появилась уже знакомая мне самурайская маска.
— Простите меня, Профес. Я немедленно начну исправлять свою ошибку.
И доктор магии исчезла в направлении своей комнаты. Для работы ей нужны были соответствующие кристаллы. Само собой, я не стал вмешиваться, а вместо того отправился показывать Сафару основы полирования кристаллов.
Сафар схватывал дело довольно быстро, хотя, как мне кажется, у Сарата оно шло быстрее. Мы отполировали уже целых четыре грани первым абразивом, когда появилась Моана. Впереди нее шагал штатный мальчик-сбегай-за-водкой с повышенной унылостью на лице. Что это значит? Правильно, первый дурак из всех — это я лично. Ведь чувствовал мутность в этом не особо молодом человеке, а не проверил, хотя мог.
— Это он.
Более кратко доложиться наша психолог-контрразведчица не смогла бы. Значит, инфа о нас уже ушла. Плохо, даже очень. Но попробуем получить с этой паршивой овцы шерсти клок — и побольше, побольше… Для страховки я вызвал сержанта из отряда. Мне самому при допросе присутствовать было не с руки: Моана не смогла бы пустить в ход свои умения в части магии разума.
Через полчаса мы знали приметы связного, расписание сеансов связи, имя главного нанимателя, а также полное содержание докладов. Собственно, ушло не так уж и много. Мои усилия в части держания двери мастерской в закрытом состоянии принесли плоды — ключевые моменты так и остались тайной. Ушла информация о полировании, о том, что используются разные абразивы, и о том, что полируется дерево, покрытое слоем лака. О кристаллах он не знал. Моана проверила самым тщательным образом все доклады.
Меня вызвали. Я велел увести вражьего наймита и запереть в надлежащем помещении: не верилось, что в приличном замке может отсутствовать тюрьма. Моана подробно пересказала все, что удалось узнать. Закончила она вопросом:
— Командир, он тебе еще для чего-то нужен?
Я задумался. Соблазняла идея создания двойного шпиона, слива дезы противнику и прочее в том же духе. Мысленно я уже воспарял к вершинам контрразведывательной деятельности. Но тут же сшиб сам себя на землю и напомнил себе в самой нелицеприятной форме, что для такого рода подвигов нужен опыт, который приобретается не только чтением очень художественных романов.
— Нет, мы его выдоили досуха. Он мне не нужен.
Предвидя кровожадные замыслы Моаны, я торопливо добавил:
— Он нам рассказал все. По моему мнению, он заслужил легкую смерть.
— Это ОН рассказал все? Вы в самом деле так думаете?
Пришлось промолчать.
— Да ничуть не бывало! Я вытаскивала сведения из его гнилых мозгов. Правда, кое-что — очень немного — он рассказал сам. К вашему сведению, он и своего прежнего хозяина продал. Другое дело, что наниматель так и не решился напасть на Шхарат-ана. Он даже сейчас на что-то надеется. Если бы вы велели кому-то из солдат прикончить негодяя, — уверена, что он сумел бы ускользнуть. А вот от меня — вряд ли. Жадная, злобная и очень хитрая крыса — вот он кто. А я высоко ценю крыс… как лабораторных животных.
Мне стало крайне не по себе. Конечно, это не мой мир, не мне ломать его через колено, но и становиться подручным нового доктора Исии (был такой микробиолог, военный преступник, что в качестве подопытного материала использовал заключенных и военнопленных) мне очень не хотелось. Я решился попробовать:
— А как же ваша клятва мага жизни?
От улыбки этой симпатичной женщины стало бы дурно саблезубому тигру.
— Покушение на мага жизни делает клятву в отношении всех, кто этому способствует, недействительной. Я вам не хотела говорить, но у его нанимателя были планы прикончить меня, как только он разделается с вами. Эта, — непонятное слово, я убежден, что ругательство, — случайно об этом узнала. Не глядите на меня так, я не люблю причинять боль ради развлечения. Но уж своей особой он послужит науке в полной мере. Кстати, его труп я тоже намерена использовать — будет хороший урок анатомии для Ирины.
Моана была права. Но от этого паршивость моего состояния не уменьшилась. Однако рефлексии пришлось задавить со всей силой.
— Моана, кто такой этот самый главный, охочий до нашего добра?
— Зовут Манур-ог, магистр, из очень способных. У него на подходе была докторская диссертация, но он ее забросил. Причина мне неизвестна. Специализация — магия воды. По второй специальности — электричество.
Вот это еще плохая новость. Те самые виды магии, против которых я слабее всего.
— Что-нибудь есть о нем как личности?
— Не очень много, хотя собрать сведения можно. Насколько я знаю: очень умен, придерживается твердых принципов, из коих первый: чтобы ему было как можно лучше, а остальным всем — как придется. Второй его главный принцип: не руководствоваться никакими другими принципами, кроме первого.
«Ничего личного, только бизнес» — плавали, знаем. Скверно. Придется просчитывать его реакции, что само по себе удовольствие из малых.
Какие у него варианты? То, что наш шпиончик от него, — это уже доказано, а вот от кого пришел дознаватель? Может ли он быть частью единого плана? Если да — это даже хорошо, он лишь подтвердит информацию, полученную от резидента вражьей разведки. Если же он от другой разведывательной сети — плохо. Но тут пока что даже и считать нечего. Все равно никаких данных.
Допустим, ему нужно месторождение кристаллов, где, как он полагает, такие вот этакие граненые встречаются. Как это можно сделать? Вызвать Моану на поединок, ставка — это самое месторождение. С него тогда потребуют залог. А деньги у него есть?
— Моана, как вы думаете, этот Манур очень богат?
— Сомневаюсь. Магистерская диссертация сама по себе не дешева, а тут еще и докторская… Своего поместья у него нет, это достоверно.
Следовательно, он должен занять у кого-то. У кого? С таким складом характера — близких друзей, которые ему бы доверяли, у него нет. Откуда тогда брать деньги? Вот разве что завести делового партнера: тот снабжает его залогом, а магистр за это рискует в поединке. Возможно? Очень даже, если весьма почтенный предъявит ему образчики граненых кристаллов. Хотя бы даже один.
Какие еще варианты? Вызвать меня на смертный бой. Залог не нужен вообще, но при этом нужно прикончить Моану (а ведь права она, такой план реален), которая владелица поместья де-юре. А такое дело в одиночку спроворить трудно, нужны свидетели, причем весьма квалифицированные, которые могли бы грамотно замести следы. Или этот высококвалифицированный должен стоять за спинами свидетелей. Опять деловой партнер вылезает. Примем к сведению.
А если не поединок, а битва? Тогда нужна дружина. А есть ли она у нашего супостата?
— Моана, как у Манура насчет отряда?
— Не знаю, но узнать можно. Но сразу скажу — дело не из дешевых. Отряд из простых воинов стоит не так уж много денег, но без магической поддержки его разнесут в клочья достаточно быстро. А в случае битвы Манур на нее отвлекаться не будет, найдутся дела поважнее. Отряду потребуются маги поддержки, а это дорого.
И опять вариант, требующий делового партнера. Вывод: этот партнер, вероятнее всего, существует. Причем уровень его — докторский, никак не меньше. И единственная ниточка, ведущая к нему, это сам магистр Манур-ог. Мне очень не хочется иметь тайного противника в будущем, следовательно, надо всеми силами сохранить Мануру жизнь. И поспрашивать его вдумчиво. Желательно, конечно, так, чтобы свидетели не догадались, что он жив.
Теперь надо просчитать действия противника. Для начала: приходит связной на место встречи, а там никого. Ответное действие проще некуда: прийти к хозяину и доложить. Тот должен сделать тот же вывод, что и я: разведчик пойман и расколот до донышка. После этого дальнейшая посылка связного лишается всякого смысла, а вот просто разведка — нет. Вероятно, пошлют кого-то шнырять неподалеку. Значит, прибавится работы моим людям из отряда.
Что еще может он предпринять? Да самое простое: вызвать меня на поединок. При этом обязательно присутствие Моаны и Сарата, поскольку это единственные маги, помимо меня, конечно, в поместье. И прикончить желательно всех троих разом. Как? Вряд ли вражеские секунданты пойдут на это, хотя полностью исключить вариант нельзя. Значит, нужно отрыть окоп для Тарека — пусть сидит там с арбалетом. Хотя нет, нужны два арбалета на двоих секундантов — значит, придется приобрести. Придется озадачить самого Тарека — у него точно должны быть связи. Кстати об окопе: а ведь он может быть отличным укрытием для Моаны и Сарата, если дело дойдет до «Ледяной плети», к примеру. Противник может, конечно, бить и простыми молниями, но слишком это примитивно, да и отводится легко. Разумеется, окоп надлежит хорошенько замаскировать. И еще он должен иметь ход сообщения — на всякий случай, чтобы была возможность незаметно смыться. Примем во внимание.
Что еще? На случай, если недруг пожелает попробовать замок на зуб — две МОНки на подъездных путях. Должно хватить.
Но чего-то еще не хватает… Да, конечно: вооружить кристаллами Моану и Сарата по самые уши. На случай, если Манур вздумает шарахнуть… да чем угодно. Пусть Моана навесит все мыслимые щиты. Значит, добавить кристаллов Сарату. Да хотя бы докончить тот самый бесцветный топаз, для него будет самое что надо. И гранат у меня готовый есть; цвет немного не тот, но вполне может пойти в дело. А ведь у Моаны наверняка должны быть личные кристаллы, которые она приобрела еще до встречи со мной. Вдруг у нее в закромах изумруды? И можно их огранить нужным образом. Вот это будет дело.
Грызет ощущение, что чего-то я недодумал. Но продолжать только думать дальше — непозволительная роскошь. Надо думать и одновременно работать. Что ж, приступим. Впрочем, нет.
— Сафар, пойди к Ирине и скажи, что мне нужен малый кувшин этанола. А если спросит «зачем», то ответь — для работы с механическим устройством. Она поймет.
Авось удастся ускорить работу промывкой кристаллов в спирте. С металлом я бы никогда на такое не осмелился, уж больно спирт грязный, да и воды в нем много. Но это для металла нужна ровная и отражающая поверхность, иначе микроструктуру не разглядеть, а для моих кристаллов нужна просто ровная. Даже не так важно, будет ли на ней пленка сивушных масел — главное, чтоб частиц абразива не было.
А вот и кувшин. Что ж, беремся за дело!
Дело пошло сравнительно резво. Я старался больше показывать, чем рассказывать. Пожалуй, глаз у Сафара был получше, чем у Сарата. Во всяком случае, крошечное включение в топазе он заметил почти одновременно со мной, и даже предложил вполне приемлемую схему избавления от него. Точно, подмастерье из него уже почти получился. Попутно я объяснял, почему в кристаллах недопустимы дефекты как поверхностные, так и внутренние.
После трех полировок я счел необходимым сделать перерыв. Но и тут постарался дать задачку на понимание: взял необработанный кристалл аметиста и предложил составить схему распиловки. Для начинающего Сафар справился совсем неплохо: он заметил тонкую трещину, вполне разумно предложил разрезать именно по ней, «а потом получится два кристалла, и этот я бы отполировал, срезав плоскость здесь, здесь, здесь и здесь, а второй тоже надо разрезать тут, и эту же грань отполировать…»
Пришлось показать ему, что можно резать иначе, тогда из одного кристалла получатся целых три.
— …И вот такие даже Моана возьмет с удовольствием, — малость слукавил я. Цвет аметиста Моане не очень-то подходил.
— Так что же: выходит, что самое красивое — оно и есть самое полезное?
— В случае огранки кристаллов… пожалуй, да.
И тут я понял, что мне не давало покоя. Ведь сегодня должен был приехать механик со вторым полировочным станком, а он не появился. Завтра придется разузнавать. Что-то мне не нравится эта задержка. Ладно, это отложим на завтра.