ГЛАВА 38

По приезде Моаны я самодержавно решил, что траты на книги, коль скоро они для подготовки к экзамену, идут по статье «производственные расходы». Тем более, Моана честно призналась, что на книгу она истратила даже больше ее заработка.

— Доброго вам дня, особо почтенная Моана-ра. Давненько вы не захаживали в мою лавку.

— И вам доброго дня.

— Так какие книги вас сегодня интересуют? Только сразу предупреждаю: все книги о гроках уже раскуплены.

Молчание. Потом медленное:

— Вот как, раскуплены? Если не секрет, кто же покупатель?

— Покупатели, особо почтенная. Сначала пришел особо почтенный Дорад-ор и купил все книги о гроках, какие только смог найти. Потом пришел особо почтенный Карон-од. Тоже спросил книги о гроках, узнал, что все раскуплены, не поверил, пустился шарить на полках сам — сами понимаете, постоянному клиенту я отказывать не стал — и все же нашел еще одну книгу, где упоминается о гроках. «Хроники древних времен с комментариями» — может, слыхали? Короче, они выгребли все.

Еще одна пауза.

— Что ж, тогда я куплю «Введение в магию стихий» — уж эта осталась?

— Ну как же, два экземпляра. Осмелюсь заметить, прекрасный выбор для вашего нового ученика.

— Откуда вы о нем знаете?

— А зачем еще может эта книга понадобиться? Почти все, что там есть, вы и так знаете. А вот для лиценциатского экзамена — без нее не обойтись, да и магистру более чем полезно.

— Вы такой противный с вашей проницательностью, — кокетливо.

— Вот потому так с вами и разговариваю. А с иными… некоторыми… нет, никогда. Благодаря этой самой проницательности, — очень серьезно.

— Беру. Вот плата. — Короткий звяк монет. Ну как, я угадала цену?

— За последние… очень много лет вы ни разу не промахнулись с ценой, особо почтенная. Вы всегда правы.

— Если бы вы только знали, сколько раз за последнюю пару недель я ошибалась… — голосом, в котором нет ни малейшего кокетства. — Наверное, вы бы навсегда отказались от моих профессиональных услуг.

— Не откажусь, не надейтесь.

— ???

— Ваши ошибки не относились к вашей профессиональной деятельности.

— А это вы откуда узнали?

— Сработала моя противная проницательность.

— Вы совершенно несносны, я уже говорила, — очаровательная улыбка. — Спасибо за книгу. Всего вам пресветлого.

— И вам.

Мне очень хотелось начать обучать Сафара полированию кристаллов, но были задачи еще более насущные. Пришлось рассказать ему, хотя и в общих чертах, что нас, вероятно, ждет визит дознавателя, что надо втереть ему очки (разумеется, дословно перевести выражение я не мог), а для этого надо представить дело так, что мы здесь занимаемся полировкой дерева.

Идею будущий мастер подхватил на лету. Он поднял глаза к потолку, долго шевелил губами, а потом сказал, что для создания нужной картины производства ему всего и нужно, что заготовки древесины, лак, набор инструментов и фурнитура. И он, Сафар, берется все это купить на рынке. Я осторожно спросил, где мастера берут нужные породы древесины. На лице у резчика отразилось удивление, но он быстро справился с ним и пояснил, что на резные изделия идут (несколько непонятных слов), а для придания нужного оттенка древесину пропитывают (опять непонятные слова). А ведь я мог и сам догадаться. Связи с Африкой у здешних нет, так что всякий там палисандр или эбеновое дерево суть недоступны. А на резьбу идут наверняка породы, родственные нашим. Но вот угадать породу дерева по виду древесины — нипочем не возьмусь. Ну разве что бук узнаю.

Сафар уехал, а я возобновил полировку того, что начал. Это был красный гранат. Дело шло неплохо, до обеда я успел пройтись первым и вторым абразивом по всем граням. А к обеду и Сафар вернулся.

После обеда мы взялись за полировку шкатулок. Сафар опробовал несколько абразивов, выбрал лучший (по его мнению). Буквально через десяток минут передо мной уже была полированная дощечка — деталь будущей шкатулки. Отличие от неполированной было настолько значимым, что мы с Сафаром дружно решили, что продукция не может не пользоваться коммерческим успехом. По размышлении мы сочли, что пробная партия из пяти шкатулок может быть запущена на рынок в течение трех дней. И еще для вида нужно подготовить столько же — чтобы дознаватель увидел склад готовой продукции. Наконец, я строго наказал Сафару носить на лице плотную повязку, закрывающую рот и нос — для защиты от лаковой и древесной пыли. И не торопиться при полировке, когда придет дознаватель.

Теперь, пока полировальный станок занят, надо бежать к Ирине. Я планировал перевести в спирт как можно большее количество первача. По моему настоянию на соответствующих емкостях была нанесена надпись «Этанол» на чистом русском языке. К ней добавлялось лаконичное «Яд!» на местном.

Дав ценные указания Ире, я поспешил к Сафару. Мы условились, что он сделает заготовки для двух шкатулок, после чего перейдет к арифметике. Примеры я тут же и заготовил. Между делом я расспрашивал и выяснял.

— Сафар, а к какой гильдии ты сам относишься?

— Если речь о шкатулках — это гильдия столяров.

— А в гильдию подмастерья входят?

— Нет, конечно. Только мастера.

— А как стать из ученика подмастерьем?

— Надо сделать готовое изделие под руководством мастера.

— Кто же тебя объявляет подмастерьем?

— Никто. Ну если в разговоре с другими мастерами тебя упомянут в качестве подмастерья — значит, ты такой и есть.

— А что нужно, чтобы стать мастером?

Сафар крепко призадумался.

— Нужно… показать, что ты можешь стать мастером.

Тут он понял, что сказал не то, и поправился:

— Нужно показать, что ты тоже можешь сделать то, что любой другой мастер умеет.

— Это что-то вроде экзамена?

— Нет, для этого нужно показать мебель или еще чего из дерева. И чтоб не хуже, чем у других. А потом еще выставить угощение для мастеров.

— Ну а если изделие будет лучше?

На этот раз кандидат в подмастерья задумался очень надолго.

— Я про такое не слыхал. Даже не скажу, что будет.

Я мог сказать, что будет: поток злобы и зависти.

— А какой смысл вообще становиться мастером?

Сафар даже усмехнулся от такой наивности.

— Твои изделия на рынке дороже стоить будут. Изделия от члена гильдии — это значит, что покупатель получит качественную вещь.

— А кто вообще в гильдии главный?

— Первый мастер, понятно.

— Как становятся первым мастером?

— Эта должность на год. Выборы проводятся, кто больше получил голосов, тот и будет первым мастером.

— А если на следующий год победит тот же самый человек?

— Значит, он и будет первым мастером.

— А что хорошего в том, чтобы быть первым мастером?

На этот раз Сафар чуть не выронил из рук заготовку от сдерживаемого смеха.

— Почет — это раз. Уважение — это два. Влияние — три…

— Стоп, вот с этого места — подробнее.

— К мнению первого мастера прислушиваются. Если он скажет: «Да, этот подмастерье достоин звания мастера», то, скорее всего, он им и станет. И наоборот. И потом: изделия первого мастера всегда очень высоко ценятся.

Это как раз понятно: престиж — он и в других мирах престиж.

Тут я задумался. А так ли мне нужно, чтобы Сафар стал мастером и членом гильдии столяров? Не очень-то. Дело хорошее, кто спорит, но как же кристаллы? Придется провести разъяснительную работу.

— Сафар, оставь на минуту полировку. Слушай внимательно. С такими шкатулками у тебя есть все шансы стать мастером. Но имей в виду: есть нечто еще более привлекательное. Ты сможешь делать такие вещи, которые во всем этом мире только двое и делают. Сама Моана-ра сочтет за удачу купить твои изделия. Мастерская у тебя будет, без вопросов. О деньгах даже не упоминаю. Но главное: ты получишь громадное уважение со стороны всех нас и меня тоже. Спроси команду — все скажут, что я слова в реку не бросаю.

Некоторое время парень молчал.

— Командир, что ты слово держишь, это я и так знаю, да и от других наслышан. Но только скажи: что же это за штука, которую надо делать? То есть хочешь, чтоб я делал? Украшения? Оружие? Что?

— Сейчас не скажу. Сначала дождемся приезда дознавателя. Хотя нет, заготовим что надо для его приезда, а после начну показывать. Ахнешь. Но учти, делать сначала будешь самые простые вещи и одновременно учиться. А уж потом…

Заинтригованность есть. Пока этого хватит.

После ужина мой ученик удалился к себе в комнату решать примеры, а я снова взялся за полировку. Кристалл выходил очень приличный, на мой взгляд. Не стыдно выставить на продажу. Осталась последняя полировка, ее я решил отложить на завтра. Теперь сходить к Ирине, выяснить, как идут у нее дела. Как оказалось, вовсе не плохо, в активе было уже два литра продукта двойной перегонки и еще два с половиной литра — одинарной. На всякий случай я проверил качество продукта с помощью горящей лучинки (налил небольшую порцию в тарелку) — горит. На Ирину произвело волшебное действие, она распахнула глаза до отказа и прошептала:

— Горит… Как красиво… И долго так гореть будет?

Ну да, Ира ведь начинающий химик, такого почти бесцветного пламени она сроду не видела.

— Пока весь не сгорит. Этанол можно использовать как топливо, только он дорог.

Кажется, мой престиж еще поднялся, хотя я думал, что вроде и так высок. Судя по взгляду, девчонка принимает меня за ангела небесного. Не уверен, что это хорошо.

Теперь на сон грядущий не худо бы подготовить с полтора десятка примеров на завтра. Этим я и занялся.

Примерно на восьмом примере меня отвлек женский голос — Моаны, как я определил. Судя по интонациям, особо почтенная была близка к тому, чтобы кончить и прилагала все усилия, чтобы сделать это как можно быстрее. Через непродолжительное время ей это удалось.

Пришлось пожать плечами. Она взрослый — более чем! — человек и уж наверное знает, что делает.

Мои примеры уже почти были закончены, когда Моана появилась лично. К моему удивлению, ни малейших следов беспорядка заметно не было — ни в прическе, ни в одежде. Ну если не считать выражения лица.

Мне показалось, она ждет от меня вопроса. Не дождется. Мой расчет оправдался.

— Он спит. Я слегка усыпила его.

— Угу.

Молчание.

— Вы не правы, Профес. Я действительно влюбилась.

Мысленно я возрадовался. В кои-то веки Моана не сумела прочитать меня правильно.

— Представьте себе, я вполне в состоянии влюбиться — даже в моем возрасте.

Я принял это к сведению.

— Он предложил мне выйти за него замуж. Я ответила, что приму это предложение в тот день, когда он станет лиценциатом.

Придется нарушить молчание.

— Помилуйте, Моана, вы оба — взрослые люди. Там, откуда я пришел, посчитали бы, что все это — ваше личное дело. Именно такой точки зрения я придерживаюсь.

— И окажетесь неправы. Оно касается вас тоже, равно как и всей команды.

Повеяло скверным ароматом неприятностей.

— Объясните.

— Я вот уже пятнадцать минут как беременна. И намерена выносить и родить ребенка.

Кажется, я начал догадываться, а Моана увидела, что я догадываюсь. Она торопливо добавила:

— У меня было много детей. Просто у нас, — она явно собралась добавить нечто, но в последний момент проглотила слово, — к детям другое отношение. Связь родителей с детьми рвется быстро… в сравнении с продолжительностью жизни. Не обижайтесь.

Моя мысль почти оформилась.

— Так вы рассчитываете…

— Нет! — Слово упало, как тяжелый стальной клинок. — Я не рассчитываю. Я лишь надеюсь.

Вот теперь я понял окончательно. Мне стало жаль эту сильную и умную женщину. Это сколько же раз она пыталась родить ребенка-мага? И помочь ей точно нечем, вот разве что…

— Моана, а вы знаете хоть один случай, когда у мага родился ребенок-маг?

Теперь в ее голосе звучит уважение.

— Вы умеете задавать вопросы. Мне кажется, вы окончили университет, пусть там даже не преподавали магию. В этом, кстати, я не уверена. Так вот: я таких случаев не знаю, но это не доказательство. Родись такой у меня — всеми силами постаралась бы это скрыть. Уязвимость — вы понимаете?

Еще как понимаю.

— И все же, если у магов вообще могут быть дети-маги, то такие случаи должны быть известны. Случайное раскрытие тайны при большом количестве тайн становится высоковероятным событием. А вы, по вашим же собственным словам, о таком не слыхивали. Между прочим, среди магов жизни такая новость разнеслась бы в два счета. Вы ведь обмениваетесь сенсациями по специальности, верно? А это и есть сенсация.

Слова «сенсация», я разумеется, не знал, но постарался дать описательное значение.

Моана кивнула, но, как мне показалось, еще не осознала, к чему я клоню.

— У вас есть сейчас шанс, пусть и небольшой…

Мне надо быть поосторожнее в словах, иначе ее глаза прожгут во мне дыру.

— …потому что ни вы, ни Сарат в данный момент не маги.

Очень долгое молчание. Я так и сижу за столом, опасаясь произнести хоть слово. Неожиданно Моана подходит ко мне, обнимает и целует в щеку. Потом, отстранившись, поправляет и без того идеальную челку и добавляет с явным кокетством:

— Как маг жизни я обычно прописываю беременным покой и хороший сон.

И исчезает в своей комнате.