ГЛАВА 37
Сцена, которую я видеть никак не мог
— Доброго вам дня, уважаемый Фарад-ир.
— И вам, господин дознаватель.
— У меня есть несколько вопросов.
— Я вас слушаю.
— Не так давно у вас был заказчик, которому понадобился необычный механизм. У нас есть некоторые подозрения относительно него.
— Кого именно: заказчика или механизма?
— Пока что механизма.
— Я изготавливаю и продаю множество механизмов.
— Я помогу вам вспомнить. Вот описание внешности заказчика. Его видели входящим в вашу мастерскую, причем несколько раз. У нас подозрения относительно его заказа.
— И какие именно подозрения?
— Что означенный механизм может подпасть под статью о запрещенных магических устройствах.
— Не подпадет.
— На чем основана ваша уверенность?
— Мой заказчик специально предупредил меня, что в механизме не должно быть ничего магического. Я именно такой и сделал. Ко мне не может быть претензий.
— Вы, я вижу, не в полной мере знаете закон. Если изготовлен механизм, по незначительной переделке которого другим лицом таковой механизм подпадает под категорию запрещенных, то изготовитель несет ответственность.
— Чего вы добиваетесь? Чтобы я раскрыл вам конструкцию?
— Нет, назначение.
— Заказчик мне показал возможности.
— Опишите.
— Лучше показать.
Механик достает нож с полированным клинком.
— Вот.
— Заказчик продал вам этот нож? За сколько?
— Нет, этот нож был и есть мой. Заказчик только сделал поверхность блестящей.
— Так за сколько?
— Ни за сколько. Это было бесплатно.
В чем же, по вашему мнению, состоит улучшение свойств этого ножа?
— Заказчик сказал, что нож станет красивее внешне, но прочности это ему не добавит. Правда, я сам нашел еще полезное свойство.
— Какое же?
— Я случайно обнаружил, что пятна ржавчины с такого ножа удаляются гораздо легче.
— Какие еще материалы можно отполировать с помощью вашего механизма?
— Уже не моего, подчеркиваю. Заказчик сказал, что берется отполировать золото, серебро или мягкое железо.
— И это все?
— Вероятно. Стекло полировать наотрез отказался, даже пробовать, говорит, не буду — все равно ничего не выйдет.
— Для чего же, по вашему мнению, на самом деле может использоваться ваш механизм?
— Повторяю, не мой. Уверен, что не для магических дел.
— На чем основана ваша уверенность?
— На том, что заказчик вообще не маг.
— Откуда такой вывод?
— Во-первых, на нем не было ленты…
— Это не доказательство.
— Во-вторых, он алхимик.
— Это тоже не доказательство — известны маги-алхимики.
— Но это большая редкость. Я не знаю ни одного такого.
— И все же бывают. Кстати, почему вы думаете, что он алхимик?
— Он меня спросил, где найти мастера Нилар-иса. А тот изготавливает всякую алхимическую посуду и прочее в том же роде. Значит, он у него что-то такое купил. И еще: сам видел, как он покупал в алхимической лавке серу и еще какие-то склянки. Кстати, не исключаю, что полированные детали нужны для алхимии. Но подробностей дать не могу — не моя специальность.
— Вы меня почти убедили, что ваш заказчик — алхимик. Но, повторяю, это не доказательство, что он не маг.
— Пожалуйста, вот вам еще соображение: мой заказчик сам превосходный механик. Значит, не маг.
— Почему вы думаете, что он механик?
— Не думаю, а знаю. Он надавал мне такую кучу полезных советов, что сразу стало ясно — опыт у него громадный. Я бы сам взял у него несколько уроков. А в магии он ничего не понимает.
— Допустим, что этот человек — толковый механик. Допустим, повторяю. Но с чего вы взяли, что он полный невежда в магии?
— С того, что конструкцию, которую он заказал, я бы сделал втрое легче и вдвое дешевле, разреши он использовать с пяток кристаллов. Но нет. Он просто не знает, как механик может использовать кристаллы.
— Имея такой пробел в знаниях — как он может быть превосходным механиком? Вы сами себе противоречите.
— Вовсе нет. Все то, что я делаю с помощью кристаллов, он делает без них, к тому же остроумно и изобретательно. Лишнее доказательство того, что он прекрасный механик. А магов-механиков, повторяю, не бывает.
— Вы таких не знаете, допускаю. Но это еще не доказательство.
— А вы изучите списки гильдии механиков — найдется ли среди ее членов хоть один маг? Так и быть, избавлю вас от лишнего труда. Таковых нет и не было. Иначе я бы знал об этом.
— Можете не сомневаться, ваши слова будут проверены. И еще вопрос: имя заказчика?
— Он не назвался сразу, а я не спрашивал.
— Мы и это проверим.
— Сколько угодно.
— Я вижу, что вы не горите желанием помочь дознанию, уважаемый Фарад-ир.
— А вы, господин дознаватель, ни единым словом не упомянули, что вы вообще проводите дознание. К тому же вы не предъявили мне никаких документов об этом. Какие у меня могут быть основания помочь тому, чего нет?
— Мы еще увидимся, уважаемый Фарад-ир.
— Я в этом не уверен, господин дознаватель.
На следующий день дел было выше возможного. Для начала мне надо было в город. Со мной увязался Тарек — он хотел перевезти в замок ту вдовушку, за которую он меня просил. Я отметил, что тогда ему надо брать телегу — как раз на двоих взрослых, ребенка и имущество. Мне же достанется двуколка.
Мы с Тареком сговорились заранее, где будем встречаться. Но до дома вдовы нам было по пути. А мне хотелось самому составить впечатление о новом человеке в замке.
Впечатление получилось несколько смазанным. Едва Тарек остановил экипаж у дома, из двери выскочила блондинка и с радостным визгом «Ты вернулся живой!» повисла у бравого офицера на шее. Блондинка была неплохо (по местным меркам) одета, у нее были курносый носик, веснушки и серые глаза. На вид — четыре годика, как Тарек и говорил. Вслед за девочкой показалась и мама. Не знаю, как насчет этой женщины, но вот в ее дочку мой лейтенант явно влюблен. Надо будет учесть. Удивляться не приходится — я бы и сам в такую влюбился. Тем более что она похожа на мою старшую в том же возрасте. Эх, тоска…
Тарек тут же взял инициативу в свои руки:
— Илона, это мой командир. Командир, это Илона, а это Ханата, или просто Ната.
Я поклонился. Женщина ответила таким же поклоном. Девчурка застеснялась и юркнула за материнскую юбку.
Я постарался составить впечатление. Вдова была высокого по здешним меркам роста — вровень с самим Тареком, — но явно шире его в бедрах, талии и, похоже, в плечах. Почему-то язык не поворачивался назвать ее толстухой — скорее эта женщина тянула на звание монументальной. Или по меньшей мере основательной. Лицо с крупными и резкими чертами; встреть я ее на Земле, сказал бы, что в ее предках татары точно были. При надлежащей одежде и макияже ее у меня на родине сочли бы «интересной». Взгляд я бы охарактеризовал словом «хозяйский». Это понятно, даже при жизни мужа она была полноценной хозяйкой в доме — тот наверняка много времени проводил в разъездах. Ну в хозяйственности ничего плохого нет. Допустим, будет она полностью распоряжаться в доме Тарека — и что? С моей стороны вмешиваться во внутренние дела даже Великобритании было бы по меньшей мере неосмотрительным действием, а уж во внутренние дела дома Тарека — так просто безрассудным. Вопрос в другом: а может ли она стать источником опасности? Может, если дура, и по этой причине начнет выглядывать и вынюхивать там, где не надо. А если не дура — так не захочет рисковать теплым местом при богатом муже. Жалованья у Тарека, собственно говоря, уже нет, но вот его доля в прибыли — ого и еще раз ого. Гарантированный достаток для нее и для дочки.
— Прошу прощения (поклон), мне нужно отбыть. Тарек, встречаемся… ну, ты знаешь.
Ладно. Еще «будем посмотреть».
Теперь к кузнецам.
— Уважаемый, у вас найдется железная коробочка примерно такого размера (показываю пальцами дюймовый квадрат).
— Есть, но побольше…
Кузнец шарит на полке и протягивает мне найденное. Ну да, коробочка со стороной два дюйма.
— Тоже подойдет. Хочу вам заказать такую работу: я положу в эту коробочку кристалл, и надо нагреть его…
А вот температуры-то я и не знаю. А если бы и знал — термометра все равно нет.
— …ниже красного каления, но точно я сам не знаю. Мне нужно будет следить за состоянием кристалла.
— Два сребреника — и свободный горн в вашем распоряжении.
Мы сторговались на полутора. За это меня снабдили не только горном, но и учеником, который обеспечивал дутье.
Я положил желтый топаз в коробочку и, подхватив ее клещами, поставил внутрь горна. Ученик начал качать меха. Время от времени я вынимал коробочку и глядел на кристалл.
Металл даже не достиг стадии красного каления, когда кристалл полностью обесцветился. А мне того и надо было — для обесцвечивания топаза достаточно нагрева до 130 градусов.
— Господин получил все, что хотел? — осведомился кузнец. Судя по обращению, он принял меня за мага.
— Вы ошибаетесь, уважаемый, я не маг, я алхимик. Да, реакция прошла правильно. К вам я обратился потому, что у меня в лаборатории нет нужного мне горна.
— Милости прошу обращаться ко мне, если еще возникнет подобная работа, — с плохо скрытой надеждой в голосе отвечал мастер. Еще бы — полтора сребреника за полчаса работы для ученика!
— Всенепременно, мастер.
Впрочем, мне пришлось еще полчаса подождать — надо было дать коробочке с кристаллом остыть. Охлаждать с помощью воды, разумеется, было нельзя: кристалл мог просто расколоться.
Одно дело сделано, теперь к купцу Морад-ару.
Приказчик на входе узнал меня мгновенно и, бросив: «Я немедленно доложу о вас, уважаемый», чуть ли не бегом скрылся в глубинах дома.
Через пару минут он пригласил меня в кабинет хозяина.
Доброго вам дня, уважаемый Морад-ар.
— И вам.
— У меня несколько необычное деловое предложение.
Чугунная отливка удивилась бы больше.
— Если не ошибаюсь, у вашего торгового дома есть представительства и в других городах?
— Разумеется.
— Вы вполне доверяете вашим представителям?
— Я не только доверяю, но и проверяю.
— В таком случае вот суть моего предложения. Я хотел бы, чтобы последующие кристаллы были проданы не здесь, а в другом городе, на ваш выбор, но от лица вашей фирмы. Условия почти те же: вы получаете двадцать три процента, остальное мое. Прочие два условия вы уже знаете.
Молчание. Купец явно переваривает информацию.
— Сколько кристаллов вы предлагаете на продажу?
— Не предлагаю, а предложу. Скажем, пять кристаллов.
— Как быстро их надо реализовать?
Вот уж в чем я не заинтересован, так это в оптовой торговле.
— Сроки не имеют значения, но есть условие: продавать кристаллы по одному.
— Какого сорта кристаллы?
— Красные гранаты и кварц. Зеленые гранаты — может быть, но не ручаюсь.
— Это возможно. Но цены в других городах примерно те же. От продажи пяти кристаллов ажиотажный спрос не начнется. Согласен на двадцать пять процентов.
Сошлись на двадцати четырех.
Теперь на рынок. Мне нужны темные корунды. Но в рядах кристаллов меня привлек один необычный. Сначала я подумал, что это сапфир. Уж больно красивым был синий цвет. Насторожила необычно низкая цена. Пригляделся, повертел в пальцах — точно сапфир. Пригляделся — а сапфир-то звездчатый, хотя видно это крайне плохо. Такие сапфиры в виде кабошона образуют при освещении светящуюся звезду, обычно шестилучевую. Теперь понятна низкая цена: если я правильно понял «Основы теоретической магии», то в подобных кристаллах рассеяние магических потоков сильнее. Значит, они быстрее теряют магический заряд. А вот на Земле звездчатые сапфиры ценятся выше обыкновенных… Подумав, я купил этот кристалл. Появилась некоторая задумка.
И тут случилась нехорошая встреча. Среди рядов шла женщина самого обыкновенного вида. Ее окликнули. Она обернулась точно таким же движением, как это бы сделала моя жена. Потом пошла дальше и навсегда исчезла из моей жизни. А вот сердце заболело. Тоска… Хорошо, что хотя бы с Кири можно поговорить, она-то по-русски понимает.
Из дел остался лишь визит к мастеру Фараду.
— Доброго вам дня, мастер.
— И вам, уважаемый.
— У меня не одно дело, с вашего позволения. Во-первых, я хотел бы знать, как продвигаются дела со вторым станком, что я заказал.
— Послезавтра будет готов. Однако, если позволите, я бы пригласил вас в ту комнату обсудить некоторые деликатные денежные вопросы…
Паранойя тихо мяукнула о предстоящих неприятностях. Бьюсь об заклад в три сребреника против одного: не за обсуждением выплат и бонусов меня зовут. Мы прошли в комнату, причем мастер не поленился лично закрыть дверь.
— Уважаемый Профес-ор, у меня был гость, и он расспрашивал о вас и о том станке, что я для вас сделал. Вас принимают за мага.
Голос паранойи уже не напоминал скромное мяуканье. Скорее это был кошачий концерт. Надо срочно собрать информацию.
— Кто был этот гость?
— Дознаватель. Но, подозреваю, пришел не по долгу службы, а потому, что кто-то его об этом попросил.
— Вы показали нож?
Промельк уважения во взгляде.
— Конечно. Но он, похоже, не поверил.
— Надеюсь, вы понимаете, что Профес-ор — не настоящее мое имя.
— Вот потому-то я и сказал дознавателю, что вашего имени не знаю.
Мне никак нельзя сдавать механика. А как его выручить? Есть вариант.
— Фарад-ир, если этот тип или его сослуживец придут еще раз, можете сказать, что станок, что вы соорудили, продан и теперь находится во владении Моаны-ра. Ее тут, кажется, все знают. Пусть приезжают. Я найду, чем их встретить.
— Спасибо. Я, кстати, ни на минуту не поверил, что вы маг. Для этого вы слишком хороший механик.
— Маг тоже может быть хорошим механиком. И потом, я не самый лучший. Видели бы вы моих учителей. При дальнейших допросах твердите чистую правду — что вы не верите, будто я маг.
— Так и буду делать. Но хотел бы я поглядеть на ваших учителей.
— Трудновато будет… Ладно, здесь ясность. Когда вы были у меня в прошлый раз, вы достали два ножа. Один был из обычного железа, другой… из другого. Правда ли, что производство этого… другого железа запрещено?
Выстрел наугад попал в яблочко. Мастер посмурнел.
— Правда.
— Причины?
— Маги не любят исследований с металлом — золото и серебро не в счет — а с железом в особенности. Всякое отклонение от обычности не одобряется, а некоторые и вовсе прямо запрещены. В частности, сталь, идущая на пружины.
— Арбалеты?
— Мне кажется, не только.
Уж не знакомы ли высшие маги с принципами огнестрельного оружия? Это было бы некстати.
— А откуда берется это другое железо?
— Оно называется, — незнакомое слово. — Большей частью — делается в стране. В обход закона, понятно. Говорят, что есть и контрабанда, но точно не знаю.
Теперь у меня в словаре есть «сталь».
Для отвода глаз мы с мастером чуть-чуть поспорили даже после выхода из комнаты.
Теперь — встреча с Тареком и его почти что семьей. Я подкатил к дому вдовы почти к тому моменту, когда последний узел укладывался на телегу. Блондинистая барышня уже восседала сверху с чрезвычайно гордым видом.
Ехали мы, к счастью, без приключений, но подумать мне пришлось крепко. Это ведь я так, ради красного слова бухнул механику, что у меня, мол, найдется, чем дознавателя встретить, а на самом-то деле вариантов мало. Нет, не мало, а очень мало. Да что я несу: совсем нет. Значит, надо их придумывать.
Для начала, с ножами не прокатит. Дознаватель, если не дурак, сразу догадается пойти на рынок и выяснить, появлялись ли в последнее время такие блестящие клинки в продаже. Разумеется, он там ничего похожего не найдет. Срочно отполировать и пустить в продажу? Не очень-то хорош вариантик: у ножей цена невелика, даже в блестящем виде, значит, их нужно делать много, а времени на это мало. Это будет вариантом на крайний случай. Ювелирка? Ее тоже для начала закупить нужно, потом уж отполировать, потом пустить в продажу. Здесь прибавка к цене будет значимой. Но вот препятствие: полировка будет куда как непростой. Это у кристаллов грани плоские, их на кругу полировать можно. А ювелирные изделия — фигурные. Их, вообще говоря, вручную полировать надо. А если так — при чем тут станок? Отпадает. Стекло? Зеркала? Да, только малые, с полкруга. Хотя нет, опять не пойдет — я же мастеру сказал, что стекло полировать не берусь. Да и рискованно: стекло все же твердое, от него и к кристаллам перейти можно. Янтарь? Вот его можно отполировать без усилий, но вопрос — знают ли здесь янтарь? Не факт. В ювелирных лавках изделий из янтаря не было, помню точно. Не годится. Что еще? Дерево. Дерево? Полированная гамбсовская мебель? Отпадает — слишком большая поверхность полировки. Небольшое изделие из дерева? Трюмо, бюро, сундук, ларец? Ларец… Шкатулка! Вот оно, решение. Шкатулка имеет плоские грани. Резчик у меня готовый. Полировать дерево? Можно. И даже того лучше: отполировать, потом нанести лак, потом еще раз отполировать. Если здесь знают лак… Знают. Сам видел шкатулки с лаковым покрытием. Только здешний лак грубоват, а у меня блестеть будет. Продать можно и оптом. Мы не какие-нибудь там жадные капиталисты, наша цель в данном случае — не извлечение прибыли любой ценой. Мы — бескорыстные купцы, вот кто.
Эта мысль меня развеселила, и весь остаток дороги я пребывал в легкомысленном настроении. Оно несколько увяло, когда выяснилось, что Моана опять уехала в город, велев передать, что получила еще один заказ, а также хочет зайти в книжную лавку.
Настроение резко поменялось, когда на пороге моей комнаты появилась Ира. В руках у нее был плотно закрытый кувшин, а в глазах плескалась ужасающая таинственность.
— Я его попробовала! — сообщила она страшным шепотом.
Сердце у меня ухнуло вниз. «Все же попробовала!» — это была моя первая мысль. «Сколько?» — подумал я в следующий момент. Этот вопрос мне удалось произнести вслух.
— Не меньше трех часов, — ответила она с интонацией, от которой Хичкок свалился бы с инфарктом. — Не считая времени на очистку.
Я понял, что слово «попробовала» относилось к аппарату, а не к продукции, и мысленно переназначил похороны на более поздний срок.
— Это все, что получилось?
— Кроме «хвостов», как вы говорили, учитель.
Молодец, все запомнила. Первые и последние десять процентов продукта можно пускать разве что на очистку от смазки, да и то черновую.
— А где тот стаканчик, из которого ты лекарства даешь?
«Стаканчиком» назвать эту емкость было бы преувеличением. «Стопка» — и то комплимент.
— И еще притащи из кухни маринованный огурец.
Соленых здесь не знают — ну и ладно.
Пока и.о. оператора полупромышленной самогонной установки бегала на кухню, я обнюхал продукт. Вполне себе ничего изделие, только крепковато — в нем больше шестидесяти градусов. Для технических целей даже хорошо, хотя еще пару перегонок было бы нужно. В идеале нужен ректификат. А если на употребление — так это разбавлять нужно. Но сколько добавлять воды? Вот это неизвестно, спиртометра у меня нет. А ведь можно изготовить, право слово. Стеклодувы тут есть, свинец найдется. Только и задача: сделать нужной формы и разделить два состояния: 96 градусов и чистая вода. Шкалу после этого создать нетрудно. А пока придется на себе производить измерения.
Из осторожности я налил себе не полную стопку, а половину. Махнул ее с молитвой, прислушался к внутреннему голосу и закусил огурчиком. После некоторого молчания внутренний голос сообщил, что продукт не высшего класса, но употреблять внутрь можно. Но лучше все же разбавить и не жадничать с закуской.
— Не вздумай пробовать! — строго предупредил я. — Даже на меня этот яд и то действует, хотя и слабо, а уж на тебя…
— А что будет? — кажется, в Ире заговорила целительница.
Врать мне не хотелось.
— То же самое, как если бы ты выпила много крепкого вина, только симптомы гораздо сильнее. От большой дозы — потеря сознания и смерть.
— Но можно попытаться спасти, — задумчиво сказала наша фельдшерица. — Сначала вызвать рвоту, потом уложить больного в постель…
— Вот-вот, примерно так, — прервал я ход врачебных размышлений. — А вообще-то я планировал накопить продукта побольше и перегнать еще два раза. И как получим то, что я задумал, я тебе расскажу, как делать из него лекарства. Да, и еще: это нельзя оставлять открытым, а то начнет испаряться. Хранить только в плотно закрытой таре.
А подробности относительно пищевого употребления отложим до лучших времен.
Теперь надо обязательно поглядеть, как устроился Тарек со своими. Даже если что не так, он ведь жаловаться не побежит — не тот человек.
К счастью, все казались довольными. Судя по тому, как быстро Ната расположила к себе нашу норку, девочка сама имела задатки мага жизни. Что меня удивило: обращалась она с Кири весьма бережно, а не тискала ее изо всех силенок, как это обычно бывает в ее возрасте. Зверюшка жмурилась, урчала, а что на руки шла, так это даже не считаю. Вот и хорошо, образуются внутренние связи.