Глава 14
Абатта
Катерина чувствовала себя неуверенно в обители древнего врага своей богини. И даже тот факт, что сейчас демиург Абатты являлся временным союзником Рии Авиры, не слишком утешал девушку. И вроде бы все хорошо: Алвар заботлив, остальные кхае приветливы. Но, как ни крути, она оставалась здесь чужой.
– Катерина. – Мысли жрицы нарушил негромким вежливым голосом Кетхе, сам Верховный Магистр Абатты.
В его присутствии Катерине становилось еще более неуютно, но он помогал разбираться в старинных книгах. Старый кхае не любил перекладывать важные дела на плечи подчиненных.
– Да? – откликнулась рассеянно девушка.
– Кажется, мы кое-чего не учли.
Жрица уже успела убедиться: просто так этот кхае ничего не говорил. И голос его прозрачно намекал, что ничего хорошего он не обнаружил. Катерина кротко вздохнула. Алвара не пускали в библиотеку, ссылаясь на его молодость. Этого девушка понять никак не могла: она ведь была не старше! Но этот, казалось бы, железный довод легко разбивался об одну-единственную фразу: «Ты – человек! Алвэ – кхае».
Жрица подошла к Кетхе и посмотрела на книжку, которую он читал. Она была написана на одном из мертвых языков, которые Катерина хоть и понимала, но с большим трудом.
– Эйшен, да. Туда отправились Каэхон и его команда. Что не так? – непонимающе поинтересовалась жрица.
– Все так. Почти, – улыбнулся Кетхе. – Я не очень хорошо знаю этот язык, однако мне доводилось общаться с людьми, которые владели им в совершенстве. Давно, сотен пять лет назад – Абатта тогда еще процветала.
– А что не так? – повторила вопрос Катерина, понимая, что все это Кетхе говорит просто так, самого важного он еще не сообщил.
– Это язык страны, которая была раньше на месте Эйшена. Сейчас, к счастью, не осталось ни единого человека из того народа.
– К счастью?
– Они были не самыми приятными личностями, – пояснил Кетхе. – Да и магия у них… Особенная. Связанная с богами. Сейчас это не так важно. Мы думали, что в том месте должен быть проведен один из дополнительных ритуалов, так?
– Так, – кивнула девушка. – Всего нужно провести лишь два ритуала: один главный и один дополнительный. По сути, мы не знаем точно, насколько важен второй.
– Где должен быть основной?
– Точно неизвестно, но все указывает на юг Вероса. Туда пошли Тами и Торе, как самые опытные кхае. Там развалины старинного храма, в котором, если верить книгам, человек стал богом. Главная цель Хуга. Остальные ритуалы должны лишь придать дополнительную силу.
– Где могут быть проведены дополнительные?
– Эйшен, развалины, туда отправлена группа Каэхона. Кошор, туда отправлена группа Тикки, столица Радории, которую, по расчетам, должен взять принц Торад.
– Все верно. Но при переводе мы допустили несколько ошибок.
Катерина покраснела: хоть кхае и сказал «мы», на деле отправляли отряды, руководствуясь лишь знаниями, полученными с ее слов. Тогда в Абатте решили, что лучше не терять времени, а потом перепроверить все еще раз.
– Я не слишком хорошо знаю этот язык…
– Странно, что ты вообще его знаешь, – с уважением произнес Кетхе. – Смотри. Это как раз то место, куда мы отправили Каэхе. Бедняга, ему всегда выпадают не лучшие задания…
– А что тут не верно? Если я правильно перевела, то «в городе Титакку этот человек был и принес богам жертвы».
– Почти так, кроме того, ты зря не обратила внимания на продолжение предложения. Этот отрывок надо перевести так: «под городом Титакку этот человек был и принес богам ложные жертвы». «Под» в данном предложении значит «недалеко от». Где приносят жертвы богам? В храмах. К северу от развалин Титакку раньше на самом деле стоял большой храм. Не думаю, что от него много осталось. Но почитаем дальше.
– Дальше я не смогла перевести, – сокрушенно призналась Катерина.
– Уже ничего не поделать, – философски заметил Кетхе. – Тут написано: «Боги потянулись к жертвам, и он с помощью ритуала взял их силу». Неудивительно, что не смогла: написано высоким слогом, жреческим. Я сам понял смысл не сразу.
– Секунду. – Катерина вдруг закрыла глаза и начала массировать виски. – Что-то здесь не так. Взял силу? Значит, именно в этом месте?..
– В точку, – кивнул кхае. – Именно там этот человек и стал богом. Но я нашел еще кое-что. Наконец-то удалось выяснить его имя. Как оказалось, это наш старый знакомый. Хари-Шари!
– Бог загадок Трех Стран? – уточнила жрица. – Кажется, не так давно в Абатте произошла какая-то неприятность, с ним связанная?
– Да, – ответил Кетхе, не вдаваясь в подробности. – И что теперь будет делать этот, безусловно, умный бог, я не берусь судить. Может, поможет Хугу, обозлившись на кхае и людей, может, напротив, захочет оставаться единственным человеком, что стал бессмертным. В последнее время мы о нем не слышали.
– Что теперь делать?
– Группу Каэхона потребуется усилить и отправить в развалины храма.
– Я хочу пойти, – сообщила жрица и тут же сама удивилась этим словам. Хоть она и отличалась завидной смелостью для такой хрупкой девушки, однако самоубийцей не была. Потом Катерина сообразила: это воля богини. Рия Авира хотела лично все проконтролировать.
– Хорошо, – согласился Кетхе без каких-либо споров, изрядно удивив девушку: она привыкла к другому. Но в Абатте прежде всего уважалась личная свобода. Каждый волен сам свернуть себе шею. Правда, это не относилось к юным кхае. – С тобой пойдет Алвар и еще пара молодых абаттцев, которые в последнее время хотят доказать, что уже повзрослели. А поведет вас… Хм. С этим сложнее.
– Думаю, мы справимся и так, – пожала плечами девушка.
– Я не хочу преуменьшать твоих возможностей, Катерина, но в том месте у твоей богини будет не слишком много силы. Я попрошу Чегге помочь вам. Уверен, он не откажет. Сейчас не стоит рисковать: наш демиург уверен, что дело куда серьезней и опасней, чем нам кажется.
– Рия тоже волнуется, – сообщила Катерина. – Я не могу понять точно почему.
– Боги лучше чувствуют этот мир, они ближе к нему. Итак, пора. – Кетхе захлопнул книгу и поднялся. – Собирайся. Мы отправим вас сейчас же. Я пока что найду Чегге.
Пустыня к югу от Вероса. Торе и Тами
Тами не без удовольствия лежала на горячей каменной плите и смотрела на стремительно темнеющее небо. Вокруг лежали тела в доспехах, на песке виднелись кровавые пятна, а в качестве сопровождающей музыки этого застывшего зловещего представления были только ругательства Торе.
Ее напарник нещадно бранил погибших в неравной схватке воинов: ведь он сломал об их доспехи прекрасный меч, который сделал ему по старой дружбе Кетхе. Такие произведения искусства не получалось сотворить даже у Чегге. А просить еще раз Верховного Магистра, отрывая его от дел, Торе не хотел. Не то время для пустяковых просьб.
Битва была жаркой. Хоть развалины храма и древние до ужаса, но ритуалов в них явно не собирались проводить. Вместо жрецов двух кхае под палящим солнцем ожидали несколько монстров и людей в зеленом – обычный отряд людей Хуга. Возможно, после предполагаемой легкой победы они и собирались совершить в развалинах какую-то магию, но Тами и Торе были сильно не в духе.
– Ну что это? Разве это меч? Ну кто такое кует! – надрывался Торе, один за другим подбирая с трупов клинки и пробуя их на вес и баланс. – И как только я мог сломать его!
– Стареешь, – лениво ответила ему Тами.
Сама она никогда не использовала оружия. Не то чтобы не любила – просто не умела. А ее способности, ошибочно оцениваемые многими как не боевые, вполне годились для битвы. Зачем убивать, когда можно просто вытащить из человека душу? Каэхон дошел до этого сам, но в плане реализации смертельного искусства слепому далеко до Тами. Ей не нужно прикосновения. В случае фиолетовоглазой все упиралось лишь в запас сил, после случая с Хари-Шари не слишком большой. Иначе бы могущественной кхае не понадобилась помощь Торе.
Впрочем, мастер клинка вполне смог бы справиться и сам: он был из рода де Варо, что обделены магией. Но взамен каждый умел что-то свое. Для Торе любое оружие становилось продолжением тела, а все, кому довелось видеть, как он дерется, могли бы сказать: это не человек! С другой стороны, кхае никогда и не говорили, что они принадлежат к племени людей.
– Старею, – согласился Торе недовольно. – Да и ты тоже. Их всего было двадцать человек!
– И столько же милых зверьков, – заметила Тами. – Не знаю почему, но из них вытаскивать душу куда сложнее, чем из жалких двуногих.
– Сама-то, – усмехнулся кхае, – или ты себе еще пару конечностей отрастила?
– Я – двуногое, но отнюдь не презренное! – рассмеялась женщина.
Бой был быстрым: половина зверей, что кинулись на кхае, будто споткнулись в прыжке, упали на песок и заскулили громко и жалобно. Так действовала магия душ. Но и сама Тами, не рассчитав сил, тут же схватилась за голову и присела на корточки, морщась от дикой головной боли. Ей еще не приходилось сталкиваться с монстрами Хуга.
Но Торе был готов встретить врага: его длинный узкий меч сверкал быстрее молнии. Глаза же у зверей оказались вполне мягкими, и лезвие прекрасно входило в них, проникая в мозг. Но в один прекрасный момент, когда клинок Торе как раз находился в черепе монстра, одна из саблезубых кошек неудачно на него прыгнула. Кхае отшатнулся, и меч, застрявший в черепе, переломился.
– В этом я с тобой согласен, – кивнул Торе. – Презренное двуногое вряд ли смогло бы спасти мне жизнь.
– Ты и сам бы вывернулся, – пожала плечами Тами.
Оставшись без меча, кхае растерялся, однако его напарница, справившись с головной болью, воспользовалась сразу несколькими амулетами. Один зверь вспыхнул, другой внезапно начал быстро дышать, взвыл, развернулся и убежал. Что случилось с третьим, кхае предпочитали не вспоминать: артефакт сработал очень действенно, но совсем не так, как предполагалось.
Оставшись один, без оружия, против десятерых человек, которые все еще пребывали в шоке от того, как быстро их звери оказались повержены, Торе обрадовался. С простыми людьми дело всегда шло быстро. Звери, даже простые кошки, зачастую куда опасней «презренных двуногих», как обозвала их Тами. И несмотря на то что Торе остался без оружия, они не смогли создать достаточной угрозы для кхае.
– Но мы проиграли, – резюмировала кхае душ. – Нас обвели вокруг пальца, как детей. Хуг пожертвовал парой людей. И если бы сюда пошли не мы, а, скажем, Каэхон, у нас вполне могли быть потери. Для этого мерзавца не так сложно послать сюда людей, сыграв на их вере. А нас они вполне могли задержать.
– Ничего страшного. Главное, мы живы, и теперь пора идти обратно, – сказал Торе. – Наши силы могут понадобиться и в других местах.
Небо окончательно залило тьмой. Звезды, напротив, светили ярко – ярче, чем полагалось. Казалось, они хотят прорвать небесное полотно и свалиться прямо на бедные головы двух уставших кхае.
– Может, лучше поспим? – жалобным голосом предложила Тами.
– Верхом поспишь. – Торе был непреклонен. – Мир рушится! Я в это, конечно, не верю, но когда наш демиург шутит, лучше прислушаться.
Голос фиолетовоглазой в один миг стал серьезным:
– Это не шутки, Торе. Мурре не шутит такими вещами. Какая-то напряженность в мире действительно ощущается. Это могут почувствовать лишь кхае из рода де Гах. Таких осталось целых четыре, если считать самого демиурга, но наша младшая совсем маленькая.
– Это и не принципиально, сколько вас таких, – сообщил Торе.
– Не придирайся.
– А ты забирайся на коня.
– Раскомандовался! – недовольно проворчала Тами.
– Разворчалась! – тихо рассмеялся Торе. – Едем. Рушится мир или нет, но дел у нас еще много. И если мне не изменяет память, кто-то собирался вытащить душу Хуга и вставить себе в амулет, который будет освежать воздух в уборной.
Вскоре в развалинах древнего храма, который на самом деле был когда-то всего лишь трактиром, вновь воцарилась тишина, нарушенная впервые за многие столетия. А утром налетели падальщики и долго возмущались: выковыривать желанное мясо из доспехов было неудобно.
Летос. Серая стая
…Поход, который начался стремительно и мощно, постепенно замедлялся, замедлялся – и вот про Серую стаю и армию Вероса словно все забыли. Лишь парочка дерущихся между собой за власть досточтимых изредка отдавала какие-то идиотские приказы. От кхае приказов давно не слышно, и это волновало Кирана: в конце концов, что делать, когда наниматель молчит? Конечно, аванс был настолько щедр, что Стая могла отдыхать еще год без дел. Но бросить задание означало поставить под угрозу безупречную репутацию Волчьих голов.
– Эй, Киран! Тут местного эля летосцы привезли! – В палатку заглянула голова Иниго. Тело непоседливого воина осталось где-то снаружи. – Они совсем не хотят воевать, хотят дружить и вообще, после того как мы разбили армию местных магов, готовы принять хоть жрецов, хоть кхае, хоть меня с Ирвином своими правителями.
– Ты такой шумный, – вздохнул Киран и почесал ладонь, что не так давно была культей. Целительница Обители Туманов сотворила маленькое чудо, подарив вожаку Стаи руку, но вот кое-что все же сильно доставало его: временами кожа просто жутко чесалась. – Пейте, пейте. Но хоть кого-то оставьте на страже!
– Не волнуйся, Киран, мы по очереди пьем! Но ты все же подойди, а то когда наш собственный вожак в таком состоянии – нам тоже плохо! – рассмеялся Иниго и убежал.
Киран вздохнул и подумал, что в чем-то десятник прав и выпить действительно следует. Летос был почти завоеван и уже сам хотел сдаться, но почему-то армия стояла на месте без приказов. Очевидно, что-то случилось. С другой стороны, деньги отряду платили за дни, а не за дела. Решившись, Киран поднялся с матраса, отодвинул полог шатра и тут же услышал голос за спиной:
– Подожди.
Первым чувством, что охватило вожака Стаи, было возмущение: то ему не дают спокойно посидеть в тишине, то не дают пойти выпить! Киран резко обернулся, схватившись за рукоять меча, и с удивлением обнаружил старую знакомую.
– Ресса? Что ты здесь делаешь? Я думал, ты окончательно отбилась от Стаи! И что ты делаешь в моем шатре? Как эти разгильдяи тебя пропустили?
– Я отбилась, – кивнула жрица. – Прости.
– Твое право: в Стае никого не держат, – пожал плечами Киран. В общем, он недолго горевал об уходе Рессы: больно шумной и вздорной иногда она была. – Как ты сюда проникла? И, раз не пришла обратно, в Стаю, зачем здесь? По своим жреческим делам?
Жрица качнула головой:
– Могу сказать и так. Я хочу нанять вас.
Вожак Стаи так и отпрянул, решив, что ослышался:
– Нанять? Нас?
– Да.
– Мы уже наняты! – решительно отклонил предложение Киран. – Серая стая никогда не предаст своего нанимателя.
– Наниматель разрешил. Вы сопроводите меня до одного города, потом вернетесь к заданию.
Вожак Стаи сплюнул, пытаясь придумать, как объяснить этой упертой жрице, что кодекс чести наемника – куда больше, чем просто слова! Так и не придумав чего-либо хорошего, он поднял глаза на Рессу. И словно утонул в бесконечной глубине черных глаз. Нет, не черных. Цепляясь за остатки сознания, Киран подумал, что взглянул в саму бездну.
– Нет, – из последних сил пробормотал вожак.
– Да, – возразила Ресса. – Смотри мне в глаза.
Жрица действовала по воле своего бога, и это давало девушке дополнительные силы. Она ощущала его рядом, в себе, вокруг, ясно понимала его волю. С одной стороны, ей это нравилось. Быть избранной всегда было пределом ее мечтаний. С другой, какие-то смутные опасения терзали взбудораженную душу – ведь каждое действие Рессы контролировал бог Загадок. Становиться аватарой не входило в планы жрицы!
Девушка не до конца понимала, зачем ей нужна Стая: в конце концов, с такой силой она смогла бы дойти до цели и сама. С другой стороны, стрела в спину оставалась такой же смертельной для нее, как и раньше.
«Возможно, это не мои мысли, а мысли Хари-Шари», – немного недовольно подумала Ресса и вновь уставилась на Кирана, который, к ее удивлению, все еще сопротивлялся воле бога.
– Мы договорились, – сообщила жрица командиру наемников.
Тот, не в силах спорить, кивнул.
– Собирайтесь, быстро! – рявкнул Киран, подходя к костру с котлом, в котором кипело какое-то подозрительное варево. – Бросайте пьянку – у нас дело! Полчаса на сборы. И не волнует меня, если кто-то напился! Пусть друзья помогут пробудиться!
С другом оторвавшись от большой кружки с тем самым напитком, что весело булькал в котле, Иниго с огромным непониманием в глазах спросил:
– Что случилось, вожак? Только что все было тихо, на постах все тихо, на горизонте ни пылинки, один песок!
«На постах тихо настолько, что все заснули и пропустили человека», – подумал Киран, но вслух сказал другое:
– Мы отправляемся в Эйшен. Сейчас же.
– Но кто передал приказ? – негромко спросил Хадин, единственный с виду трезвый наемник. Впрочем, груда сломанных деревянных кружек у него под ногами говорила об обратном. Выпив, бывший кузнец часто плохо рассчитывал силу. – Никто не…
– Прошли мимо постовых, – сухим, как гахарская пустыня в разгар лета, голосом ответил ему Киран.
Это услышали все без исключения – и тут же начали шевелиться: за такой проступок можно получить кое-что похуже неожиданной ночной смены! Стоило поспешить, чтобы не попасть под горячую руку. Но десятники, «старая гвардия», не были столь торопливы. Они переглянулись и подошли поближе к Кирану.
– Что случилось? У тебя такой вид, будто твои пять дней как немытые портянки внезапно перестали пахнуть, – сообщил Эрвис, довольный, что подобрал хорошее сравнение.
Остальные десятники кивнули, соглашаясь: командир их выглядел так, будто был чем-то сильно озадачен. Таким его видеть не привыкли. Киран помотал головой, будто пытаясь привести мысли в порядок, затем ответил, поморщившись:
– Нет, все в порядке. Наша загулявшая Ресса вернулась, и теперь, по команде нанимателя, мы должны зачем-то сопроводить ее в Эйшен.
– Эйшен? Это где вообще? – поинтересовался Ирвин.
– Недалеко, – ответил ему Роберт. – Быстрым маршем, с нашими конями, несколько дней.
– Надо гнать коней так, будто за нами гонится сам Килхейдхеер! – резко приказал Киран. – Такой был приказ. Дело очень срочное.
– А зачем нужна Ресса? Почему не гонец и почему так скрытно? – не унимался Ирвин. – Что-то не так…
Киран вновь мотнул головой: он разделял чувства десятника, но что-то не давало ему сконцентрироваться на этой мысли.
– Не будем оспаривать приказ, ребята, – решил командир. – Наше дело выполнять, а не думать. Думать будете, когда станете седыми и старыми.
Молодые наемники дружно рассмеялись, и Иниго высказал общие мысли:
– То есть никогда!
– Вполне возможно, – улыбнулся Киран. – Собираемся!
Эйшен. Каэхон и компания
…Таверна в городе все-таки нашлась. Сказать, что она была приличной, означало пойти против суровой действительности. Но ночевать вне города, в опасной близости от старой магии, никому особо не хотелось. Друзья предпочли белым обелискам компанию клопов, которые водились в старом здании повсеместно.
На протяжении нескольких дней они каждый вечер по несколько часов сторожили старые развалины, но после не слишком удачливых кладоискателей ни одна живая душа там не показывалась. Даже звери и птицы сторонились белых камней.
А однажды, когда все спали, переговорный амулет, лежащий на полугнилой полке, вдруг задрожал и свалился на пол – прямо в руку Тайсаме. Ее навыки сработали прежде, чем сама девушка проснулась.
– Что там упало? – Каэхон, сторожащий покой друзей, сидел на своем соломенном тюфяке. Кровать в комнате была одна, и на нее уложили Тифу. – Тай, что это гудит?
– Амулет, – лаконично ответила фиолетовоглазая. – Что с ним делать? Я тогда прослушала…
– Кидай!
Поймав волшебную вещицу, Каэхон сжал ее и проговорил что-то на абаттском. Тайсама вздохнула: язык родного народа давался ей с трудом. Точнее, обычно было лень учить новые слова: все равно каждый умеет разговаривать на радорийском! Но все шло к тому, что в Абатте язык кхае становился основным.
– Кетхе? – громко произнес Каэхон. – Кетхе? Слышишь меня? Судя по всему, нет…
– Зато мы его слышим, этого достаточно, – заметила Тайсама. – Хоть и с трудом.
Слышно действительно было, и действительно плохо. Но различить слова возможно, и вскоре друзья узнали, что, оказывается, ждали они ритуал вовсе не в том месте. К счастью, по времени они все еще успевали: как это водится среди суеверных магов, для успеха нужна полная луна.
– Ждите… Вам… Уже подкрепление! – сообщил напоследок Кетхе, и после этого камень умолк.
Проснулась Тифа, зевнула, аккуратно прикрыв ладошкой рот, и спросила:
– Что происходит? Почему вы не спите?
– К нам скоро приедет подкрепление, – ответил Каэхон. – На улице светло или еще нет?
– Ты шутишь? – хмыкнула Тайсама. – Чтобы Кетхе да не воспользовался случаем разбудить нас посреди ночи? Темно, как у…
– Тихо, тихо, – успокаивающе произнес Каэхон. – С нами Тифа. Привыкай говорить человеческим языком, а не портовым жаргоном!
– Ты еще не слышал моего портового жаргона! – гордо сообщила Тай. – Но ладно, не буду. Постараюсь вести себя как полагается.
– Ничего, – вздохнула Тифа. – За время с Серой стаей я слышала всякое. Они старались не сквернословить, но наемники – да без ругани?
Каэхон кивнул: он тоже не мог представить того же Кирана, который в бою отдает приказы вежливо, прибавляя к каждому слову «пожалуйста».
– Можете еще поспать, – сказал Каэхон. – Я пойду понаблюдаю звезды.
– Совсем свихнулся, – вздохнула Тайсама, глядя на слепого кхае. – Спи, Тифа, бери пример со своего мужа: не отвлекается на незначительные дела.
Целительница кивнула и легла обратно, завернувшись в одеяло. Тайсама красноречиво указала мужу на дверь: пусть идет любуется звездами, как он сказал. Каэхон с показной покорностью кивнул и вышел.
На самом деле ни о каких звездах он и не думал. Просто ему захотелось побыть одному, привести мысли в порядок. В последнее время все шло вверх ногами, мир катился не пойми куда – и пункт назначения вряд ли был приятным местечком. Слепой кхае, тихо пройдя мимо спящего вышибалы, что по привычке охранял никому не нужный постоялый двор, нашел выход на крышу, забрался и сел, повернув лицо к небу. Со стороны и впрямь могло показаться, что человек созерцает звезды.
– Иногда, Каэхе, ты поражаешь меня своей романтичностью, – раздался до боли знакомый голос.
– Мурре? – поинтересовался кхае. – Мне казалось, ты стараешься меньше пользоваться своей силой. Вроде бы перемещения в пространстве – это дело, обычным людям и кхае недоступное?
– Ну вот, разрушил всю романтику, – тихо рассмеялся демиург, садясь рядом с правнуком. – А маленькое путешествие… Сейчас творятся такие дела, что это уже ничего не изменит.
– Ты пришел, чтобы рассказать мне, как все плохо? – немного удивился Каэхон.
Мурре кивнул:
– Считай, что мне скучно: ничего серьезного сделать не могу, а бездействовать для меня – хуже смерти. А ты сейчас ближе всего к месту, где должна произойти развязка истории, в которую мы все оказались вплетены. Надо же мне дать внуку точные инструкции к действию!
Каэхон заинтересованно склонил голову:
– Какие инструкции?
– В этом уравнении слишком много неизвестных переменных… – начал было Мурре, но Кай тут же перебил:
– Я не понимаю, когда ты так говоришь. Говори нормальным радорийским языком! Ну, в крайнем случае абаттским.
Демиург вздохнул и, собравшись с мыслями, произнес:
– Есть несколько вещей, которые, если бы не Абатта и кхае, не смогли произойти в этом мире никогда. Ни один человек не может заключить бога в клетку, ни один из людей не может перенести душу одного человека в тело другого. Да даже Акирон не сможет такого совершить. А ты можешь. Тами может. Тот магический всплеск при освобождении Килхейдхеера не мог произойти без вмешательства моих детей – то есть вас, кхае. Или, возможно, он пошел бы по-другому, кто знает. Хотя без Абатты Молодые Боги и не заснули бы! Многие из абаттцев не верят, что все так серьезно, однако мне доводилось видеть подобное.
– И к чему ты ведешь? – спросил Каэхон тихим голосом. Какое-то нехорошее чувство понимания зарождалось в его душе. Разум же это ощущение упорно блокировал.
– К тому, что мы ломаем этот мир. Но мы бы его еще долго ломали: сами по себе эти действия не так уж важны – ну проснулись боги, с кем не бывает! Их бы и так со временем разбудили, как Ледяного. Однако моя вечная удача всегда со мной.
– С нами, – поправил его Каэхон.
– Как сказать, – задумчиво произнес Мурре. – Проще говоря, все складывается так, что может произойти полный конец света. То есть я верю, что вероятность этого слишком маленькая, но сам знаешь: если что-то нехорошее может произойти – оно обязательно произойдет.
Каэхон кивнул: он познавал этот печальный факт на собственной шкуре многократно.
– Но пока что я не услышал ни одной инструкции, – заметил слепой кхае.
– Как только что-то пойдет не так, бери всех и со всех ног беги в Абатту, – серьезно сказал Мурре. – Это не шутки. Защитить вас я смогу лишь дома. А вот достать прямо отсюда и переместить на наш Летающий Остров… Сейчас – могу. Но кто знает, что будет через несколько дней?
– Может, нам сразу и отступить? – хмыкнул Каэхон.
– Шансов на успех много, – успокоил его Мурре и добавил про себя: «Наверное».
– Инструкции шикарные, – покачал головой кхае и понял, что вновь остался один. Разговор был окончен: после него ситуация стала лишь запутанней. Простое задание типа «Прийти и всех победить» превращалось во что-то страшное, связанное с судьбами миров и, как считал Кай, прочей ерундой. В конец света верилось с трудом, да и не хотелось верить в такую чушь.
…Подкрепление прибыло утром. И оно было поистине серьезным: четверо кхае и двое людей. Каэхон так и не понял, зачем прислали к ним на помощь жрицу одной из самых мирных богинь Рии Авиры, но вот появлению Чегге обрадовался. Абаттец из старшего поколения стоил их всех остальных вместе взятых.
Поприветствовал подкрепление их отряда слепой кхае еще у городских ворот, которые не закрывались уже много лет: в городе не было ничего такого, ради чего стоило бы его брать в осаду. Кай, соблюдая меры предосторожности, окликнул компанию еще на подходе: выскакивать откуда-то сверху в присутствии Чегге могло оказаться слишком опасно для жизни. Магия для этого фиолетовоглазого давно стала продолжением рук. В общем, проверять реакцию старого кхае Каэхону не захотелось.
– Добро пожаловать в этот прекрасный край! – крикнул издалека слепой кхае, испугав местного прохожего. – Как добрались?
– С ветерком, – ответил Чегге после того, как компания подошла к Каэхону. – У нас в компании есть маг ветра.
– У меня не настолько короткая память, чтобы забыть Тайхе, – улыбнулся Каэхон. – Шайни тоже здесь? Возмутителей спокойствия Абатты послали на исправительные работы? – ехидно поинтересовался слепой, после чего поклонился Катерине: – Рад приветствовать жрицу Рии Авиры здесь. Алвар, Шепард, ваша троица становится неразрывной!
– У тебя, я посмотрю, хорошее настроение, – заметил Алвар с некоторым удивлением. – В последнее время ты был мрачноват.
– Ты прав, – кивнул Кай, сам подивившись этому факту. – Наверное, в предвкушении активных действий.
– Здесь не слишком-то уютно, – заметила Катерина. – Где вы остановились? Здесь есть нормальный постоялый двор?
– Нет, – широко улыбнулся Каэхон. – Самое приличное место здесь – это где мы остановились. И то клопов там больше, чем муравьев в муравейнике.
– Все случится этой ночью, – успокоил всех Чегге. – Так что мы можем не снимать комнаты. Но перекусить перед битвой стоит. С едой тут как?
– Лучше, чем с жильем, – сообщил Кай. – По крайней мере, мы еще не отравились. Идем!
Радория, столица. Принц Торад с войсками
От отряда личных телохранителей принца Торада осталось лишь два человека: остальные полегли, защищая господина, под острыми когтями и зубами жутких монстров. Выжили не самые сильные, не самые умелые, а самые удачливые. Впрочем, жизнь их постоянно висела на волоске, и принц полагал, что смерть его подчиненных более чем вероятна. Да и он сам легко мог умереть в любой миг: ведь никакие доспехи не спасут от тяжелой туши зверя.
Северяне, которых перед штурмом переполняло яростное веселье, давно уже перестали горланить боевые песни и смеяться над погибшими врагами. Больше половины их боевых братьев уже никогда не возьмут в руки топоры. Погиб их ледяной маг, погиб глупо и быстро, от простой стрелы, а без магической поддержки монстры куда страшнее.
Но ворота армия принца все-таки взяла, и теперь все еще многочисленные отряды растекались по городу, который для большинства был родным домом. К счастью, люди Торада знали столицу лучше, чем воины Хуга: небольшое, но все же преимущество.
– Мой король… – Ричард, весь бой находившийся подле принца и не получивший ни единой царапины, был одним из самых полезных людей в отряде. Его иллюзии не раз спасали жизнь Тораду. Но его телохранителей спасти не смогли. – Нам нужно в храм.
– Я помню. Храм Всех Богов, копия главного храма Радории, – мрачно кивнул принц и тут же крикнул: – Осторожно!
Гигантская кошка, яростно шипя, спрыгнула прямо в гущу отряда, к принцу, наплевав на копья и мечи. От больших неприятностей Торада спас один из двух телохранителей – он повалил господина на землю и накрыл своим тяжелым телом. Когда сверху приземлилась еще и туша кошки, будущему королю в голову полезли совсем печальные мысли.
Вскоре мертвую, дергающуюся в конвульсиях бестию стянули с принца и его верного воина. Телохранителю пришлось очень несладко: доспехи помяты, одна рука сломана, о ребрах можно было не говорить.
– Ты везучий парень, выжил чудом, – строго проговорила волшебница-целительница, одна из тех безумных женщин, что решили пойти на штурм вместе с остальными воинами. С нее, как и с самого Ричарда, иллюзия не спадала весь бой.
Иллюзионист предлагал и принцу спрятаться под покровом морока, но гордость не позволила Тораду принять разумное предложение. Работы от этого только прибавилось, но перечить будущему королю маг не стал: если человек хочет свернуть себе шею – кто Ричард такой, чтобы мешать ему в этом?
Принц поднялся, кривясь от боли в ребрах, наверняка сломанных, обратился к целительнице:
– Посмотри меня. Хотя бы избавь от боли, с лечением можешь…
Пока принц говорил, девушка, быстро складывая один за другим знаки магии, закончила с его ранами. Ребра болеть перестали.
– Все, – коротко сообщила целительница. – Постарайтесь больше так не делать. Я уже устала, скоро не смогу лечить. Если вы дойдете до храма без неприятностей, буду благодарна.
Принц с сомнением покачал головой:
– Мы почти взяли столицу, но что сейчас творится в храме – даже представить сложно. Могу лишь заранее попросить прощения, – едва заметно улыбнулся он.
– Да, мой король, – вздохнула девушка. – Ричард, я закончила.
Иллюзионист кивнул, и вскоре волшебница растворилась в воздухе. Сильно поредевший, уставший отряд продолжил путь. Монстры нападали еще несколько раз, но уже без каких-либо особых успехов: казалось, что удача повернулась наконец лицом к людям принца. Цель была близка, и, когда отряд достиг храма, врата оказались распахнуты настежь, будто приглашая их войти.
– Не нравится мне это, – густым, тяжелым голосом произнес командир харакорцев, находившихся в отряде. – Ловушка!
– Ловушка, – согласился Торад. – Что скажешь, Ричард?
Ответ раздался из ниоткуда: иллюзионист предпочел не показываться – не хотел лишний раз искушать судьбу. Он ценил свою жизнь не меньше, чем свободу Радории.
– У нас нет выбора. Наш король, впрочем, может остаться здесь, в безопасности, и послать своих воинов.
– Нет, я сам поведу их, – упрямо возразил принц.
– Тогда и мне придется сопровождать тебя, – вздохнул маг.
– Не будем терять времени! – воинственно произнес командир харакорцев и что-то добавил на родном языке, отчего северяне дружно заорали. – Вперед, Торад! Килхейдхеер говорит нам, что мы должны победить!
Принц покачал головой: только одержимых безумным Ледяным богом северян ему не хватало. Но других вариантов не оставалось, собственные воины, как ни сложно признавать, были хуже харакорцев, а от личной гвардии остался лишь один телохранитель, еще один упрямо хромал с отрядом, вряд ли способный полноценно сражаться. Подняв меч, Торад без слов указал на врата храма. Не понять приказа было сложно.
В его отряде присутствовал и один жрец, молодой совсем парень. Видно, бог-покровитель защищал его шкуру: ни царапины после многочисленных стычек на нем не было. Но его удача ровным счетом ничего не значила, если бы не один факт: он знал, где именно должны провести ритуал.
– Надо пройти сюда, – сообщил жрец, тронув один из кирпичей в стене, на взгляд Торада, ничем не отличавшийся от остальных. Но загрохотавший механизм убедил всех в обратном. – Что-то не так, – нахмурился парень.
«Не так» было небольшой неприятностью: плита отъехала в сторону буквально на ладонь. И ребенок бы не влез, а северян, да и людей Торада, вряд ли назовешь детьми. Ситуация становилась сложной.
– Нужно срочно найти мага земли, – произнес Ричард. – Боюсь, просто выломать эту каменную дверь не удастся. Мой король, я отлучусь – надеюсь, ненадолго.
Принц нетерпеливо кивнул:
– Как можно быстрее, Ричард! Как можно быстрее!
…Маг земли прибыл быстро. Северяне, собравшиеся выламывать дверь, даже не успели соорудить таран. Но иллюзиониста вместе с новым волшебником не было. Принц с недоумением поинтересовался:
– А где Ричард? Опять в мороке?
– Ричарда больше нет, – мрачно проговорил маг, седовласый невысокий мужчина. Он погладил бороду и добавил: – Иллюзии – плохая вещь. Кто-то целился в меня из лука, но попал в невидимого Ричарда. Глупая, очень глупая смерть для такого мастера. Что лишний раз показывает: перед смертью равны и простые люди, и маги, и жрецы. И люди благородных кровей, – глянул он на Торада.
Принц вздохнул: он привык к тому, что рядом всегда есть мудрый маг-советник, и, признаться, рассчитывал поддерживать сотрудничество с ним еще долго. Но времени жалеть о чем-либо просто не оставалось. Новый же маг не вызывал у Торада никаких эмоций, кроме недоумения: возникало ощущение, что это не волшебник, а жрец бога Смерти, Нетолиха.
– Нужно убрать эту дверь, – коротко приказал принц.
Маг кивнул. Он оказался мастером: уследить за движением его рук невозможно, сам же волшебник смотрел лишь на каменную плиту. Не прошло и нескольких мгновений, как преграда на пути отряда дрогнула и рассыпалась в прах.
– Готово, – буркнул маг. – Я пойду с вами: судя по всему, моя помощь еще потребуется. Но только после наших храбрых воинов.
Согласно кивнув, принц послал вперед вышеупомянутых храбрецов и сам двинулся следом. Проход был темным, от камней веяло холодом. Пришлось зажечь факелы – появился еще и запах дыма. Никакого присутствия людей пока не наблюдалось. Но стоило спуститься поглубже, по прикидкам принца – этажа на два, как стали слышны какие-то песнопения. Торад сильно пожалел, что Ричарда с ними больше нет: иллюзии бы не помешали.
– Тише, – прошептал он, но тут же понял: бесполезно. Волей-неволей воины звякали доспехами и оружием. – Ладно… Вперед! Убивать всех, кого увидите!
Коридор наполнился криками, топотом ног. Песнопения вдруг сбились, и принц с удовлетворением подумал: «Испугались!» Сжав покрепче меч, он поторопился вслед за своими воинами. После нескольких развилок и поворотов, где нужное направление безошибочно выбирал молодой жрец, отряд вышел в большой зал. Разумеется, там их уже ждали.
– Убить жрецов! – крикнул коротко Торад. – Маг!
– Угу, – буркнул маг, не меняясь в лице.
Какая-то тварь кинулась на принца, но лишь напоролась сразу на три копья: простые солдаты давно устали бояться монстров и научились с ними бороться. Принц благодарно кивнул воинам и сам бросился в бой, к алтарю, к людям Хуга.
– Ты не успел! – воскликнул вдруг один из них, но тут же захлебнулся собственной кровью.
– Ритуал проведен! Теперь Хуг будет…
Кем будет Хуг, принц не пожелал слышать. Его клинок обагрился кровью второго жреца, а потом и третьего… Вскоре в живых остались лишь половина северян, несколько солдат, маг и раненый телохранитель. Вокруг валялись тела, повсюду была кровь, и приходилось ступать осторожно, чтобы не подскользнуться.
– Мы сделали это, – поднял кверху меч Торад. – Столица вновь наша!
Воины дружно и радостно заорали, но практически тут же зажмурились от вспышки очень яркого света. Когда они открыли глаза, то увидели, что алтарь внимательно разглядывает незнакомая женщина, по внешности похожая на обычную харакорку.
– И не здесь, – произнесла она тихо, потом перевела глаза на принца. Торад невольно отвел взгляд: через ясные, голубые глаза на него смотрело что-то поистине жуткое. – Вы опоздали.
– Кто ты? – справившись с испугом, спросил принц.
– Астри, – ответила она. – Мне нужен Хуг. Его здесь нет. Плохо. Я хочу его поглотить.
После этих слов женщина исчезла. Принц помотал головой: он не мог понять, что случилось. Эта Астри явно была не из компании Хуга, но ее он видел впервые. Однако кто мог вот так просто появиться и исчезнуть? Богиня? О таком принц никогда не слышал: у бессмертных не имелось собственных тел, а люди никогда не умели таким образом перемещаться в пространстве.
– Кто это был? – тихо спросил принц у мага.
– Не знаю, – коротко ответил тот, теребя бороду. – Но не думаю, что это наш союзник. Творится что-то непонятное. Принц, столица твоя. Все маги скоро покинут ее.
– Все маги? – переспросил Торад, удивившись. – Но почему? Я с большим удовольствием буду сотрудничать с Обителями.
– Я наставник одной из Обителей, – представился маг. – Нашим магам становится слишком опасно находиться здесь. Обеспечить защиту далеко от дома слишком тяжело.
Принц кивнул: на тот момент у него уже не было сил разбираться еще и с этой проблемой. Он приказал отряду возвращаться. Предстояло много дел: добить очаги сопротивления и как можно быстрее восстановить оборону столицы. Ведь Хуга здесь не было.
– Хуга здесь нет, – пробормотал принц. Эта мысль пришла со слишком большим запозданием. – Что-то у меня плохие предчувствия.
И Торад даже представить не мог, насколько он прав.
Эйшен
Вечером, в день полнолуния, отряд пополнился еще немного. Все были уже готовы выступать, начали седлать лошадей, и, когда Тифа, напряженная от ожидания скорой развязки, села на лошадь, кто-то придержал ей стремя.
– Спасибо, – поблагодарила девушка.
– Не за что, – был ей вежливый ответ. – Готовы к битве?
– Готовы, – ответил Чегге, потом посмотрел на спросившего и удивленно произнес: – Мурре? Наш демиург решил выступить на стороне своих детей в этой битве? А как же мировое равновесие?
– Я только посмотреть, – усмехнулся Мурре. – Как это – не посмотреть на моих детей, что дружной компанией побеждают злого врага? Не только моих детей, – поправился он, глянув на Катерину, Шепарда, Ширру и Тифу.
Люди во все глаза глядели на демиурга: все четверо бывали в Абатте, слышали это имя, но видеть вживую бога не доводилось еще никому, кроме Катерины. Да и та тогда была аватарой богини. Мурре улыбнулся и, словно издеваясь, помахал им:
– Я понимаю Ширру и Тифу, но с тобой, Катерина, в некотором роде мы виделись. Да и ты привыкла общаться с богами, – произнес Мурре весело.
– Разве они тебя не видели? – озадаченно наморщив лоб, спросил Каэхон. – Они же были в Абатте.
– Кто сказал, что меня могут видеть простые люди, когда захотят? – вопросом на вопрос ответил Мурре. – Абатта – это мой дом, мое место силы. Там мне дозволено многое. Впрочем, – демиург улыбнулся, – меня они видели. Но кто обратит внимание на простого кхае? Только не надо пытаться вспомнить, – поспешно добавил он, видя, что все люди в их компании начали копаться в памяти.
– Подождите, – вспомнила вдруг целительница. – Тифка? Ты…
– Вот это память! – искренне восхитился демиург. – Да, было такое дело.
– С богом в отряде одном много дорог мы прошли вместе, и знание это ускользало от разумов наших, будто скользкая рыба из рук пьяного старика-рыбака! – покачал головой Ширра. – Дар речи потерял я и не знаю, когда он ко мне возвратится!
– Дурная привычка, – развел руками Мурре. – Но не обращайте на меня внимания.
– Легко сказать, – проворчал в сторону Шепард.
Катерина согласно кивнула. Сложно не обращать внимания на бога, особенно когда у него есть тело. Что, как известно всякому родившемуся под этим небом, невозможно: у богов нет облика, они могут взаимодействовать с миром лишь через людей. И то, что она его уже видела, не слишком спасало ситуацию. В прошлый раз ее телом владела Рия Авира. Мурре не казался страшным, он не был похож на бога, – но все-таки что-то не то в нем ощущалось. Что-то совсем неуловимое.
– В общем, вам придется терпеть мое божественное общество, – подвел итог Мурре. – Думаю, ничего в этом страшного нет, как-нибудь да переживете.
С этим никто спорить не стал, поскольку все кхае давно уже готовы были выдвигаться и теперь с укоризной наблюдали за людьми. Пришлось поторопиться, ибо выражение фиолетовых глаз явно угрожало скорой расправой.
Выезжали они рано, еще засветло. На всякий случай решили сделать крюк, не полагаясь только на магию Ширры. Сложно сказать, зря или нет, но когда они пришли на место, подготовка к какому-то ритуалу была в самом разгаре. Множество людей – настоящая армия, ненамного меньше монстров. Волшебство иллюзиониста оказалось очень кстати.
– И что мы с этим должны делать? – скептически поинтересовался Каэхон. – Как показали наши дела в Харакоре, недооценивать соперника исключительно неправильно. И чего мы ждем? Лучше сорвать церемонию сейчас!
– Подожди, – спокойным голосом перебил Чегге и положил руку на плечо Кая. – Сорвать сейчас – значит спугнуть. Ритуал все равно будет проведен, просто он спрячется лучше. И для начала нужно найти Хуга. Ты его чувствуешь?
– Да, прекрасно, – кивнул Каэхон. – Отлично помню его. Нужно было в тот раз выдернуть его душу. Но в предыдущую встречу мне он казался возможным союзником.
– Никто не видит будущего, – пожал плечами Чегге. – Алвар, Шайни, идите сюда, огненные мои друзья. Для вас будет задание.
Молодые кхае подошли и стали внимательно слушать какой-то коварный план: Чегге всегда славился нестандартным мышлением. Каэхон боялся подумать, что именно старый абаттец может предложить в качестве плана.
– Лучше его поймать и убить прямо сейчас, – с упрямством в голосе сказал слепой кхае. – Мертвые бегают очень плохо!
– Об этом я сейчас и думаю, – успокоил его Чегге. – Я не просто так спросил, чувствуешь ли ты Хуга. Где он находится?
Каэхон прислушался к ощущениям. Но по эмоциям указать место можно было лишь приблизительно, а когда кхае обратился к миру духов, то понял: Хуг уже не тот. Что-то в нем поменялось.
– Не могу понять, – задумчиво сказал Кай. – Хуг изменился.
– Ага, – подтвердил Мурре. – Давно я не был так долго вдали от Абатты. Даже захотелось есть. Забавное ощущение.
– Что же ты делал, когда наш город затонул? – прищурился Чегге, оторвавшись от объяснений молодым кхае своего плана.
– А кто сказал, что я оттуда уходил? – удивился Мурре. – Сон Богов в какой-то мере подействовал и на меня. Побочный эффект. Поэтому время проходило быстро и незаметно: очень удобно следить за историей глазами своих детей. Но я же просил, не обращайте на меня внимания!
– Это сложно, – коротко ответил Каэхон.
Согласно кивнул Чегге и, подозвав Тайхе, поднял голову на слепого кхае и спросил:
– Как у нас с иллюзиями? Боюсь, наш молодой ветер не настолько мастерски владеет воздухом, чтобы использовать преломление света для отвода глаз.
– Ширра, чувствуешь в себе силы свернуть горы?
Иллюзионист широко улыбнулся и кивнул:
– Словно вода водопада, бурным потоком вливается в меня сила и уверенность в том, что ниспошлют небеса нам великую удачу, и прекрасный вечер сей на столетия многие в памяти потомков сохранится, как великой победы день!
Чегге, не привыкший к таким речам, хмыкнул и покачал головой:
– Ну, если мы все так уверены в победе, значит, все будет хорошо. Так, вы поняли? – обратился он к молодым кхае.
– Да! – дружно ответили те.
Во взгляде Чегге ясно читалось сомнение: из этих троих фиолетовоглазых лишь Алвар мог с натяжкой считаться взрослым. А вот Шайни и Тайхе были совсем детьми. Чем думал Кетхе, когда выделил их в помощь, старый кхае абсолютно не понимал. Мало того что вреда от них могло быть больше, чем пользы, так еще и огромный риск так усердно оберегаемым молодым поколениям! В глазах молодежи, напротив, горел лишь азарт и готовность свернуть горы. Бросив тайком взгляд на Мурре, Чегге сказал:
– Тогда будьте готовы начинать. Каэхе, где Хуг?
Слепой кхае указал на небольшую кучку людей в паре десятков шагов от большой плоской каменной плиты.
– Далековато… – недовольно пробормотал Чегге.
– Там неподалеку люди, они скованы? – поинтересовался Кай.
Тайсама посмотрела в сторону, куда указывал слепой кхае, и кивнула:
– Да. Двадцать или больше пленников.
– Их принесут в жертву, – сообщил Каэхон и вдруг замер, нахмурившись.
– Что за думы страшные потревожили многомудрого друга моего? – осведомился участливо Ширра.
Каэхон указал в сторону города:
– Там какой-то большой отряд. Около пятидесяти человек. Пока что направляются в сам город, но что они тут забыли? Пока не могу сказать, кто там точно: я – не Райдо, на таком расстоянии сложно определить.
– Плохо, – нахмурился Чегге. – Значит, нужно начинать как можно скорее!
Раздался звон колокольчиков. Все дружно обернулись на источник шума: у ног Мурре сидела черная кошка. Конечно же без колокольчика. Обрадовавшись, словно мальчишка, демиург взял животное на руки и начал гладить. Хитрый зверек был не против.
– Шерат, ты-то что здесь забыла? – поинтересовался Мурре. – Всем интересно, и тебе тоже? Здесь опасно даже в виде кошки.
Катерина шепотом поинтересовалась у Тайсамы:
– Ваш бог разговаривает с… кошками? Мне казалось, он не имеет ничего общего с природой!
– Не имеет, – подтвердила воительница. – Но это вроде бы не кошка, а богиня. Шерат. Из южных.
Жрица Рии Авиры с облегчением кивнула: ей для полного счастья не хватало узнать, что бог-покровитель Абатты решил сойти с ума. Это было бы совершенно некстати! Он и так здорово смущал девушку одним видом. Да и ее богиню тоже.
– Сколько вам раз говорил – не обращайте на меня внимания! Простите великодушно: не хочу пропустить ничего интересного. И я не один такой, – взглянул он в глаза Катерины… Или, быть может, в глаза Рии Авире.
– Внимаем твоим словам, о наш бог, – произнес Чегге голосом, лишенным эмоций. – Друзья мои, или мы начинаем, или ждем начала церемонии. Сейчас рискуем потерять Хуга, потом рискуем дать ему завершить ритуал. Предлагаю решить по-абаттски, голосованием.
– Решим по-абаттски: нападаем, – сказал вдруг Мурре. – Поверьте своему богу.
Он вытащил из ножен две сабли, те самые, с которыми его привыкли видеть в образе Тифки. Демиург явно решил не сидеть без дела. Черная кошка, Шерат, тоже не думала исчезать, хотя зачем она нужна в бою, никто понять не мог.
– Предупреждаю сразу, – добавил демиург, в один миг превратившись в серьезного и собранного воина. – Про мою помощь можете забыть.
Кетхе понимающе кивнул: он прекрасно знал пределы возможностей Мурре. Но Алвар не знал, поэтому недоуменно поинтересовался:
– Почему? Если это уничтожит Хуга и устранит всякую угрозу?
– Абатта не только дает мне силу, – пояснил Мурре, придирчиво осматривая сабли на предмет остроты, – но и экранирует ее от остального мира. Абатта – цельный кусок инородного тела. Не в физическом смысле, – счел нужным добавить он. – Так что здесь у меня может не хватить сил: Абатта далеко, а я не могу пользоваться магией этого мира, в отличие от моих детей. Я все-таки бог и полностью завишу от своего народа. Это первое. Второе – даже если получится, сил в это будет влито слишком много. Сил, чуждых этому миру.
– Ничего не понял, – честно сказал Алвар, и большинство с ним согласились.
– Тогда тем более пора начинать! – лучезарно улыбнулся Мурре. – Вперед, дети мои.
После таких слов не пойти в бой кхае не могли. Собственный демиург действовал на них странным образом: вместо воодушевления и жажды битвы, вместо какой-то особой смелости или силы все фиолетовоглазые почувствовали полное равнодушие к собственной судьбе и судьбе этого мира. В возможность смерти которого, кстати, никто по-настоящему и не верил, считая эту идею очередной шуткой демиурга.
Под покровом иллюзии Ширры небольшой отряд без всякого труда, минуя многочисленных монстров, подобрался очень близко к Хугу. Но вдруг один из небольших, но очень чутких зверьков, что использовались в армии Западного леса в качестве стражников, приподнял большое ухо и с недоумением уставился в сторону компании.
– Он нас не должен слышать, – прошептал Алвар.
– Волшебство иллюзий моих надежно, как твердь небесная над головой! Скорее она упадет, чем иллюзия развеется, – сообщил Ширра, но уверенности в его голосе было маловато.
Зверек, так никого и не увидев, лег спать, аккуратно сложившись в умильный клубок. Правда, чувства нежности ни у кого из отряда это не вызвало. Все перевели дух. Но стоило им ступить еще несколько шагов, как похожие зверьки начали просыпаться повсеместно.
– Что происходит? – пробормотал Чегге с непониманием, потом присел на корточки и дотронулся ладонью до земли. В руке у него оказался небольшой плотный кубик, практически идеальный, но… – Вот оно что, – пробормотал кхае. – Осторожней, друзья. Чем ближе подходим мы к этому человеку, тем нестабильней работает магия. Никогда такого не видел, но Тами предупреждала, что подобное может случиться…
– …Только в одном случае, – продолжил за него Мурре отстраненным голосом. – Если законы магии и материи в мире начнут меняться: в нормальных условиях такого быть не должно. Потому что люди могут влиять только на магию других людей: нужно всего лишь воздействовать на камни магии. А вот волшебство кхае изменить невозможно.
– Что же тогда с иллюзией? Ширра – не абаттец, – возразил Кай.
– Ваша магия берет начало в одном источнике, – ответил демиург.
– Кажется, наш план меняется, – в задумчивости произнес Чегге. – Ширра, держи иллюзию, пока можешь, Шайни, Алвар, жгите все и вся, но не подходите слишком близко к цели. Тайхе, помогаешь им. Я вас поддержу. Каэхон, Тайсама…
– На нас, как обычно, вся надежда, – усмехнувшись, кивнул слепой кхае.
– Я вам помогу, – сообщил Мурре. – Не могу же я оставить своего правнука и невестку в беде? Ну хорошо, Каэхе, не смотри на меня так. Признаю, могу. Но не в этот раз.
– И слова не сказал, – вздохнул слепой кхае. – Тай, склянки?
– Всегда готовы. Они к магии не имеют никакого отношения, – произнесла Тайсама, хищно улыбнувшись.
– А мы? – спросила Катерина.
– Оставайтесь с нами: тогда будет шанс остаться в живых, – ответил Чегге.
Спорить никто не стал. Тайсама деловито перепроверила все склянки, Мурре и Каэхон обнажили оружие.
– Мы готовы, – сообщил Каэхон.
– Отлично. Не забывай: старайся не использовать магии.
– Будет сложно.
– Постарайся. Ладно. – Чегге еще раз оглядел всех. – Удачи нам. Начали!
Там же. Серая стая
Ресса вела Стаю вперед, не желая останавливаться на отдых. Девушка сама давно устала, натерла седлом все, что можно, но остановиться было выше ее сил: Хари-Шари этого не хотел. Бог спешил в Эйшен.
Поначалу наемники пытались роптать, но стоило Хари-Шари взглянуть из глаз жрицы, как бравые воины теряли храбрость и замолкали. Взамен они сразу обретали понимание: бог Загадок спешил. Не им указывать бессмертному, когда пора делать привал.
Иногда отдохнуть все-таки удавалось, но особой радости это не приносило. Обстановка была нервной: всегда отважные воины напуганы, до ужаса напуганы страшными глазами бога. Мысль о том, чтобы убить жрицу, появлялась и у десятников, и у Кирана, но пропала безвозвратно после первого же взгляда Рессы.
Коней никто не жалел – так приказала жрица. Ведь Хари-Шари спешил, а ему перечить никто не хотел. Но сама Ресса, та часть ее личности, что из природного упрямства все еще не сдалась воле бога, оставалась жива и в сознании. Она поняла, что сил спорить с богом у нее просто нет, но сдаваться не в ее характере. Девушка выжидала, спрятав чувства и мысли как можно ближе, притворившись спящей. Обмануть бога Обмана почти невозможно. Но, став аватарой, она поняла своего повелителя куда больше, чем тот хотел бы.
Эйшен, обнищав в последнее время практически полностью, впервые за долгое время стал настолько популярным. Много лет уже его земли не видели такого количества чужеземцев. Местные жители, впрочем, не слишком оценили такие перемены и предпочли попрятаться по домам. И все они с облегчением перевели дух, когда Серая стая прошла мимо: останавливаться и терять драгоценное время Хари-Шари был не намерен.
Но вот и развалины: та самая цель путешествия. Разумеется, жрица здесь не была ни разу, но в тот миг телом ее полностью завладел бог загадок. И Ресса знала точно: эти края знакомы бессмертному очень хорошо.
– Вперед! – крикнула жрица, указывая вперед, туда, где между развалинами расположилась армия Хуга. – В атаку!
– Но нас в несколько раз меньше! И там какие-то странные твари! – нашел в себе силы возразить Логрен. – Это самоубийство!
– С вами будет сила бога, – резко сказала Ресса. Голос ее стал изменчивым, чужим. – Вперед!
Сила воли Хари-Шари была воистину велика: он смог воодушевить наемников на подвиг. Оказалось, что всем куда больше хочется сражаться хоть и с неведомыми для большинства, но все-таки понятными и смертными тварями. К тому же о зверях из Западного леса слышали все.
– В атаку, Стая! – гаркнул Киран. – Покажем, что рано нам еще умирать!
Хари-Шари не обманул: он действительно помог. Атака оказалась неожиданной. Когда всадники на порядком измученных конях наскочили на войско Хуга, ни один монстр не пошевелил ухом. И только когда пролилась кровь, ошеломленные внезапным нападением люди и звери смогли оказать сопротивление.
А Хари-Шари медленно, никем не замеченный, двигался прямо к Хугу.
…Троица кхае уже вступила в бой, когда послышалось ржание коней и отборная радорийская ругань. Сначала Каэхон, увлеченный процессом выживания, подумал, что все стало совсем плохо. Но потом с огромным удивлением узнал ауру Кирана, Иниго, Роберта – в общем, всех Волчьих голов. Но, несмотря на неожиданную подмогу, ситуация менялась не в пользу кхае: Хуг дураком, к всеобщему сожалению, не был. Он вовремя убрался подальше от опасной троицы, что решила тягаться силами с целой армией, и поспешил к алтарю. Стая же была слишком далеко: для нее противников еще хватало.
– Он уходит, – зло бросил Каэхон.
– К алтарю идет, – отмахнулся Мурре саблей и тут же перед кем-то извинился: – Прости, это ухо было отрезано по чистой случайности, я метил в сердце!
Если бы было время, слепой кхае обязательно тяжело вздохнул бы и сообщил небесам о том, как «повезло» его народу с демиургом. Но времени не оставалось. Надо не просто выживать, а продвигаться к алтарю. В этом сильно помогали стихийные фиолетовоглазые маги. Теперь, когда Хуг отдалился, их волшебство усилилось, стало куда более стабильным. Случайные ожоги больше не грозили друзьям, зато стали более вероятными для врагов.
С трудом отразив удар какого-то здоровяка и почти тут же уклонившись от прыгнувшей на него кошки, Каэхон, шумно выдохнув, поинтересовался у Мурре:
– А что будет, если тебя сейчас убьют?
Этот вопрос на самом деле интересовал слепого кхае. Все-таки слишком легко демиург ввязался в бой, не излучая при этом ни капли страха – одно веселье. Даже, по сути, упоения битвой почти не было заметно!
– Мое тело умрет, – безмятежно ответил бог, запрыгнув на одного из двухголовых медведей. Зверь был очень не рад внезапному наезднику и, разумеется, тут же попытался его скинуть. Это у него получилось: Мурре полетел прямо на злую кошку, уже раскрывшую пасть в предвкушении обеда. – А вам придется забыть о своем боге месяца на три! – добавил демиург и быстрым, мощным движением бросил в пасть монстру одну из сабель.
Сталь кошка переварить не смогла: бросок был слишком стремителен.
– Тхай! – ругнулся Каэхон. – И ты так рискуешь ради развлечения?!
Внезапно последняя оставшаяся сабля пролетела мимо уха слепого кхае. Тот вздрогнул, а потом понял, что, пребывая в шоке от выходок своего бога, стал слишком невнимателен. Позади него валялся человек с клинком в глазнице.
– Меньше болтай: из-за тебя мне теперь придется пользоваться не пойми чем, – усмехнулся Мурре, быстро подняв с одного из павших тел меч. Клинок пригодился сразу же: монстры были не в меру ретивы. – Кажется, все идет немного не по плану: нас попросту отрезали. Хуг идет к алтарю. О, – вдруг присвистнул демиург. – Каэхе, ничего не замечаешь?
– Нет, – коротко ответил кхае.
Все его силы уходили на сохранение жизни. Тайсама чувствовала себя не лучше. Дым уже развеялся, полезные склянки подходили к концу: воительница начала их беречь. Кхае благодарили магическую поддержку: без волшебного огня и ветра им бы пришлось куда хуже.
– А зря не замечаешь, – сообщил демиург. – Быстрее! Теперь действительно нужно пробиться.
Каэхон почувствовал тревогу. Отвлекшись, он чуть не попрощался с жизнью: лишь копье Тайсамы спасло его в этот раз. Битва была жаркой: с одной стороны бушевал огонь и завывал дикий ветер, с другой – изображала из себя мельницу возлюбленная жена, с третьей наступало пополнение врагов. А тут еще и собственный демиург решил окончательно сбить его с ритма. В тот миг жизнь показалась слепому кхае абсолютно несправедливой штукой. Но почувствовать неладное Каэхон успел – нечто похожее на ауру бога, смутно знакомую по Абатте.
– Это Хари-Шари, – сообщил Мурре, немного разочарованный в своем далеком потомке. – Точнее, это бог Обмана в теле нашей старой знакомой.
– Ресса, – понял наконец Каэхон.
К его удивлению, внезапно образовалась свободная секунда: постарались огненные кхае.
– Почему молчит Чегге? – опершись на копье, спросила Тайсама. Девушка тяжело дышала: даже с ее подготовкой такой бой был слишком выматывающим.
– Хороший вопрос, – кивнул Мурре. – Потому что пора. Чегге!
Хоть крикнул он и не очень громко, старый фиолетовоглазый его услышал. Позволить себе не услышать своего бога этот опытный кхае просто не мог. И как только слова Мурре донеслись до ушей Чегге, тут же земля пошла волнами, захлестывая неприятелей, ломая им кости. Каэхон вознес хвалу судьбе, что не может видеть этого: судя по эмоциям Тайсамы, зрелище было не самым приятным. К тому, что ощущали жертвы чудовищной магии, слепой старался не прислушиваться.
– Вот ради этого он и молчал, – сообщил демиург. – Мы предвидели, что Хари-Шари тоже захочет присоединиться к этому празднику. Вперед: нам проложили отличный коридор!
У Каэхона и Тайсамы было свое мнение на этот счет: разломанная земля с покореженными телами не казалась им хорошей дорогой. Но пришлось поспешить: Мурре с впечатляющей скоростью бежал к алтарю.
Серая стая сыграла свою роль для Хари-Шари, и он будто забыл о наемниках, оставив их разбираться с людьми Хуга. Бога сейчас интересовал лишь тот самый человек, что решил повторить его собственный путь. Когда-то он действительно был смертным, обладал плотью. Это теперь знала и Ресса, сидевшая на краешке сознания и выжидающая.
То, что делал сейчас Хуг, было очень опасно, но, в обмен на риск, сулило действительно великую силу. Возможно, в другое время бог интриг и тайн мог бы допустить появление еще одного могущественного, пускай и стащившего его секреты. Но Хари-Шари был богом, умным богом, вобравшим в себя и разум человека, и мудрость бессмертного. И сейчас он чувствовал, что мир трещит по швам. Радорийские боги слишком озабочены собственным положением, чтобы это понять, но недаром звание повелителя загадок и тайн принадлежало именно ему. Хари-Шари прекрасно понимал, что Хуг как-то влияет на равновесие мира. Кроме того, остаткам сущности человека этот смертный выскочка просто не нравился.
Поэтому и приближался медленным шагом бог к Хугу, почти никем не замеченный. Что-то не нравилось Хари-Шари, он смутно ощущал еще кого-то знакомого, но понять, кого именно, – не мог. Это чувство особенно нравилось Рессе: наконец-то всезнающий бессмертный, завладевший ее собственным драгоценным телом, ощутил неуверенность!
Тем временем бывший радорийский лорд приступил к ритуалу: вот уже первая его невинная, а может, и виновная жертва укладывается на каменный алтарь, сверкает нож – и густая кровь проливается на белый камень.
Ресса на миг увидела образ воспоминания своего повелителя. Хари-Шари помнил эти места другими: тогда об Эйшене еще не слышали, а на месте развалин стояли дворцы. И он, бог Загадок, виновен в погибели этой страны. В маленькой жрице начала закипать злость: получалось, Ресса поклонялась всего лишь бывшему человеку, ради могущества погубившему целую страну и готовому погубить еще больше! Девушка всегда стремилась стать лучше, но такие методы приводили ее в ярость. Хари-Шари очень, очень сильно ошибся в выборе аватары.
Первым, кто заметил приближающегося бога, был сам Хуг: один ритуал, младший, уже был проведен, и силы этого человека возросли многократно. Одним своим присутствием он искажал магию. А волшебство и возможности бессмертных схожи куда больше, чем представляли себе людишки. Бывший радорийский лорд вздрогнул: понять, кто пришел к нему, оказалось очень легко. Оболочка не могла обмануть почти-бога.
Но Хуг был не из тех людей, что при виде опасности просто так сдаются. Он прокричал что-то своим людям, принялся резать жертв быстрее. Его слуги встали вокруг алтаря и начали петь знакомую Хари-Шари песню. Однако некоторые места оказались изменены.
Бог загадок ускорил шаг.
Троица кхае, точнее, двое фиолетовоглазых и их демиург быстро продвигались к алтарю. Звери почти не мешали: когда Чегге что-то делал, он делал это настолько хорошо, насколько вообще возможно. Поэтому у Каэхона и Тайсамы была лишь одна цель: как можно быстрее добежать до уже начавшего проводить ритуал Хуга.
Слепому кхае было жутко не по себе – куда хуже, чем в битве с Килхейдхеером: тогда все его способности оставались на месте, а теперь главное оружие – магия, пыталось подвести. Полагаться на нее становилось опасным. В его распоряжении были только собственные руки, меч и техники Райдо.
– Не так уж и мало, – пытаясь подбодрить себя, пробормотал Кай.
– Что? – переспросила Тайсама.
Слепой кхае смог лишь позавидовать воительнице: кто-кто, а она не испытывала никаких сомнений и колебаний. Чуть страха – это вполне нормально, учитывая сложившееся положение. Девушка умела полностью отдаваться ситуации, отбросив все лишнее.
– А что будет, если Хуг станет богом? – поинтересовался вдруг Каэхон. Эта мысль пришла неожиданно даже для самого кхае. – Ведь были случаи, и ничего не произошло!
– Не знаю, – коротко ответил Мурре. – Знаю лишь, что это предпосылка к чему-то дурному. Впрочем, скоро мы в этом убедимся.
– Ты не веришь в нас? – возмущенно спросила Тайсама. – Мы этого Хуга сейчас разорвем на части!
– Хороший настрой, девочка, – усмехнулся Мурре. – Так держать.
Когда троица приблизилась к алтарю настолько, чтобы разглядеть выражение лица лорда, им пришлось признать: двигались они недостаточно быстро. Хари-Шари уже был рядом с Хугом. Мурре присвистнул и сказал:
– Вот теперь действительно… Тэйрано. Кай! Спаси жрицу! Тай! Убей жертв!
– Что? Убивать невинных?! – возмутилась девушка.
– Быстро! – Голос Мурре изменился, и абаттка поняла: не время для споров.
Каэхон, хоть ничего и не произнес, про себя удивился странному приказу. Зачем спасать врага? От кого спасать? Но спорить желания не было никакого, равно как и времени для этого. Демиург давно ушел вперед, вертелся волчком и освобождал путь для своих детей: до слепого кхае доносились лишь эмоции умирающих людей.
– От кого спасать-то? – решился спросить Каэхон.
«От Хари-Шари, тирнэ!» – отозвался демиург прямо в голове у слепого кхае.
– Я не могу пользоваться магией! – крикнул Каэхон, ощущая собственную беспомощность.
«А ты смоги! Действуй и не думай!»
Тайсама, полностью отдавшись бою, больше не думала ни о чем: так с нею бывало в критические моменты. Она перестала быть кхае, став смертью. Когда-то девушка слышала, что все сыновья и дочери Абатты владеют каким-то даром. Дар воительницы был темным: она могла лишать жизни всех, до кого дотягивалось оружие в ее руках. И в тот миг Тайси полностью осознала это и приняла: другого выбора у нее просто не оставалось. Лишние мысли привели бы к гибели.
Каэхон не мог видеть, но благодаря дару и техникам Райдо он прекрасно понимал, что происходит. Это что-то жутко ему не нравилось: Ресса подходила все ближе к Хугу, который стоял, почти не двигаясь, и с ужасающей скоростью приносил одну за другой жертвы. От движений жрицы воины и звери не умирали: с ними творилось что-то худшее. Казалось, они лишались разума.
В настроении бывшего лорда с каждым мигом все больше ощущался страх: с момента, как в дело вступили кхае, шансы успеть завершить ритуал стремительно уменьшались. Но целью Каэхона был пока что не он, а Ресса.
Слепой кхае вошел в мир духов и понял: кто-то ему помогает. Он почти физически ощущал две противоборствующих силы, одна из которых защищала его, другая пыталась исказить магию, но на это отвлекаться было нельзя. Ему дали шанс, и этот шанс нужно использовать как можно быстрее.
Вот она, жрица. Окружена ослепляющим сиянием. Но никакой нити не было: Хари-Шари был здесь всей сущностью. С таким Каэхону еще ни разу не приходилось сталкиваться. Нужно разобраться, где среди этого сияния находится душа Рессы. Забыв про битву, полностью погрузившись в мир духов, слепой кхае принялся за работу. Сущность бога ослепляла магическое зрение, давила, причиняя вполне материальную боль. Казалось, этому блистающему всеми цветами радуги изменчивому свету нет конца и края.
Нет. Есть. Каэхон ощутил маленький изъян, почувствовал его благодаря небольшой случайности. Всего лишь небольшое, почти незаметное черное пятнышко. Не тратя времени на размышления, слепой кхае направил все силы в эту точку, пытаясь расшатать, разорвать, выгнать сущность бога из тела жрицы.
Если бы Райдо знал обо всем, он наверняка бы кивнул с удовлетворением: подтереть одну из линий в развалинах храма, откуда он вызволил молодых кхае, было отличной идеей.
Ресса почувствовала, что до нее пытаются достучаться, и тут же отозвалась. Ярость, обида на Хари-Шари дала ей сил. Девушка начала бороться за собственное тело, по капле выдавливая из себя сущность бога. Благодаря помощи извне теперь это казалось вполне возможной задачей.
Хари-Шари понимал это не хуже. Постепенно теряя контроль над жрицей, он все же продолжал двигаться к Хугу. Он понял, кто мешает ему: яркие фиолетовые глаза демиурга Абатты смотрели прямо на жрицу. Мурре стоял, не двигаясь: его магия окутывала другого, слепого кхае, и от этого волшебства мир начинал чуть слышно потрескивать. Так, по крайней мере, воспринимал это бог Загадок.
«Зачем?» – обратился безмолвно к демиургу Абатты Хари-Шари.
«Убирайся отсюда, – тут же донесся ответ Мурре. – Пока не поздно, убирайся!»
«Нет! Хуг должен умереть!»
«Он умрет. Если ты не уберешься отсюда, то произойдет то, чего никогда не должно было произойти! Убирайся, пока не поздно!»
Хари-Шари не верил Мятежнику: он не был частью этого мира, соответственно, изначально был его врагом. Глупы все те, кто не понимал этого! И глуп сам бог Загадок, когда решил не выступать против Абатты. Сознавая это сейчас, Хари-Шари рванулся вперед, к Хугу, во что бы то ни стало помешать ему, забрать всю силу, а потом обернуть ее против Мурре.
– И как только такие становятся богами? – с печалью в голосе спросил у неба демиург Абатты. – Сказал же: не лезь!
Хари-Шари нанес удар, в который вложил всю немалую силу. По его расчетам, Хуг должен был умереть, отдать всю накопленную мощь. Но почему-то все обернулось иначе. Что-то пошло не так. Что именно, бог Загадок понять уже не успел: его сущность вылетела из тела Рессы благодаря стараниям Каэхона. Что-то понимать было уже поздно.
Девушка упала прямо на землю, обессиленная, выжатая полностью: бог высосал из нее все, что смог. Сил хватило лишь на то, чтобы открыть глаза и увидеть, как Хуг вдруг выронил нож и затрясся. Из его глаз начал исходить свет, вены на руках вздулись, а тело начало корчиться, будто в агонии.
– Тхай, – только и выговорил тихо Мурре.
Хуг решился закончить ритуал чуть раньше, чем нужно, чтобы спастись от удара Хари-Шари. И он успел, он смог забрать у бога силу, но сам при этом начал превращаться во что-то необычное – могущественное, но странно извращенное существо. Это был уже не человек, но и не бог.
– Каэхе, Тайси! Ко мне! – быстро скомандовал Мурре.
Кхае исполнили приказ очень и очень быстро. Каэхон при этом успел подобрать Рессу, что куклой повисла на его руках: почему-то показалось, что девушка не должна умереть в таком месте.
– Что происходит? – В голосе Каэхона проскользнули нотки суеверного ужаса, которого тот не смог скрыть.
Слепой кхае видел все вторым зрением, через мир духов, и зрелище было поистине страшным. То, что происходило с Хугом, было противоестественным, жутким: его дух ломался, изменялся, становясь странно чуждым.
– Не вздумайте попытаться его убить, – сообщил Мурре. – Сейчас это сделать не получится. Но мир еще цел.
Вспышка света ослепила всех, кто присутствовал среди старинных развалин. Даже Каэхон почувствовал ее. Мгновением позже он понял, кто удостоил их своим вниманием: знакомые эмоции, хоть и сильно поменявшиеся, выдали в гостье Астри.
– …Кажется, я поспешил со своими словами, – пробормотал демиург.
– Она-то что здесь делает? – непонимающе поинтересовалась Тайсама. – И как здесь появилась? Мне всегда казалось, что люди не могут исчезать и появляться в разных местах.
– Да, это удел божественных сущностей, – кивнул Мурре, – да и то не всех. Мало кто при большой силе обладает материальной оболочкой. Убежать мы уже не успеваем: так что расслабьтесь и наблюдайте, что будет твориться.
Эти слова совершенно не понравились Каэхону и Тайсаме, равно как и интонация, но все же они послушно посмотрели в сторону алтаря. Чудовище, раньше бывшее Хугом, теперь мало напоминающее человека, стояло напротив высокой женщины, в которой можно было легко узнать северянку.
Каэхон прислушался к их эмоциям: и монстром, и Астри владело одинаковое чувство, напоминающее голод. Но не простой, а какой-то…
– Абсолютный голод, – задумчиво произнес Кай.
Мурре странно посмотрел на него и кивнул:
– Да. И лучше, если бы эти двое никогда не встретились. Гляди-ка, даже битва затихла. Кажется, все поняли, что ничем хорошим все это не закончится.
Каэхон провел вокруг себя рукой и кивнул: люди Хуга и монстры решили отступить: их полубог больше не внушал доверия. Теперь их хозяевами были страх и желание убраться подальше. Никто им не мешал. Где-то на границе развалин похожие чувства испытывали и Волчьи головы: Киран в спешном порядке уводил людей подальше.
От человека и в северянке, и в бывшем радорийце осталось очень мало. Обоими управлял голод, и оба видели перед собой очень, очень вкусную цель. Ждать момента, когда они решат сожрать друг друга, пришлось недолго. И то, что увидел Каэхон, оказалось не самым приятным зрелищем.
Остальные видели только малую часть происходящего: для них картина заключалась в том, что Астри и Хуг просто подошли друг к другу и крепко, словно старые друзья, обнялись. Для Каэхона же открывалось куда больше: он даже попытался уйти из мира духов, чтобы не смотреть на это, но не мог. Что-то заставляло его наблюдать, как две сущности сливаются, пожирают друг друга. Зрелище было отвратительным: кхае чувствовал, что его скручивает физически. Он мог лишь порадоваться, что не поужинал перед боем.
– Пора отсюда бежать, – сообщил Мурре. – Каэхе, очнись. Прекрати на это смотреть!
Слепой кхае хотел сказать, что он с удовольствием оставит это противоестественное зрелище, но не мог. Впрочем, звонкий подзатыльник от жены помог: Тайсама всегда очень просто и материально выражала поддержку.
– Спасибо, – помотав головой, произнес Каэхон дрожащим голосом. – Ну и мерзость. Они друг друга пожирают, но пожрать не могут. Замкнутый круг.
– Да, именно так, – согласился Мурре.
– Кажется, мне сильно повезло, что я не могу этого видеть, – заметила Тайсама, надевая обратно кольчужную варежку: она ее решила снять, когда отвешивала подзатыльник мужу.
– Ты абсолютно права, Тай, – кивнул Каэхон. – Меня чуть не стошнило.
Руины опустели: лишь тела погибших портили пейзаж древних развалин. И две замершие в объятиях фигуры рядом с алтарем – совсем не к месту. В остальном могло показаться, что вокруг наконец-то воцарились мир и спокойствие. Тишина и ночь окутали руины. Луна светила все так же ярко, показывая любопытным взорам каждую деталь.
Чегге и молодые кхае подошли к троице, решив, что все закончилось. Старый фиолетовоглазый поинтересовался:
– Все?
– Если бы, – проворчал Каэхон.
– Все только начинается, – улыбнулся Мурре. – Думаю, у нас есть пара часов, чтобы отсюда убраться. Надо поспешить в Абатту.
– Зачем? – поинтересовался Чегге.
– Мы уходим из этого мира.
Молчание, наступившее после его слов, было наполнено потрясением и удивлением. Кхае ожидали чего угодно, кроме этой фразы. Готовиться к обороне, двигаться в союзную Гахару, пытаться создать новое, могущественное заклинание – к этому они были готовы. Но простые слова об уходе из этого мира…
– Шутишь? – осторожно спросил Чегге.
– Я похож на шутника? – поинтересовался Мурре и тут же ответил сам себе: – Знаю, иногда похож. Но сейчас я серьезен, как при затоплении Абатты. Никто, даже Каэхон, не может видеть того, что вижу я.
– Трещины? – спросил Каэхон. Он был удивлен: впервые его бог ошибся.
– Именно, – кивнул демиург.
– Но я их вижу, – сообщил слепой кхае. – Они расползаются от этой парочки. Тонкая паутинка.
– Я лишен своей силы, друг мой, – широко улыбнулся Мурре. – Точнее говоря, она уходит, чтобы защитить нас от этих трещин. Посмотрите вокруг. Ничего не замечаете?
Кхае послушно огляделись. С первого взгляда никто ничего не заметил, но пару мгновений спустя Тайсама вздрогнула и указала рукой на один из белых обелисков. Камень медленно покачивался, изгибался, будто дерево на ветру. Зрелище не то что неприятное, но какое-то неправильное.
– Именно. Молодец, Тайси, – с кривой ухмылкой похвалил девушку Мурре. – Уходим.
Лошадей, разумеется, уже давно не было там, где их оставили кхае. То ли скакуны порвали привязь, испугавшись, то ли их украли. Это уже не было важно: терять время на поиски становилось бессмысленно. Компания фиолетовоглазых двинулась в город: несмотря на разруху, там должны быть корабли.
Оставшиеся люди решили пойти с ними. Даже Катерина. Жрица была на удивление молчалива и испугана: еще бы, даже ее богиня испытывала настоящий ужас! Ей жутко не нравилось все это. И чуть ли не впервые в жизни она не знала, что делать. Это не столько раздражало, сколько пугало.
Остальные люди тоже молчали: говорить никому не хотелось. Шепард решил, что будет продолжать делать то, что он делал всегда, – охранять жрицу, а Ширра с Тифой просто напуганы. Они были магами, и хоть большая часть происходившего оставалась для них непонятной, неправильность ее ощущалась отчетливо.
По пути Алвар постоянно играл с огнем: создавал небольшие фигурки из пламени. Шайни завистливо на него косилась: пока что у нее так не получалось. Самое большее, что она могла сделать, – шарик из пламени, и то не самый ровный.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Каэхон. Он не видел пламени, но магию ощущал, как обычно, очень хорошо.
– Огонь плохо слушается, – пробормотал Алвар. – Как будто мы опять рядом с Хугом.
Слепой кхае кивнул: на его способности видеть мир духов это не слишком сказывалось, но изменения он ощущал очень хорошо. Больше всего они походили на трещинки, но точно их описать Каэхон не мог: аналогии в материальном мире попросту не существовало.
Когда кхае пришли в город, то увидели пустые улицы. Ни одного человека, даже стражника. Все будто куда-то исчезли. Тайсама хотела спросить, куда делись люди, но потом она поняла сама куда. Все население столицы Эйшена собралось на крышах. Они стояли, медленно раскачиваясь, и смотрели на небо. Воительнице показалось, что в лучах луны на лицах их блестели слезы.
– Страшное зрелище, – зябко поежилась Шайни.
– Не самое приятное, – с дрожью в голосе согласился Тайхе.
– Началось, – прошептал Мурре. – Это самое безобидное из того, что мы можем встретить. Нужно поторопиться.
– Это странно, но не похоже на то, чтобы мир рушился, – заметил Чегге деловито. Из всех кхае он единственный оставался абсолютно спокойным. – Да, что-то меняется. Но, возможно, это не затронет весь мир.
Демиург задумчиво посмотрел на луну: пока что ночное светило сохраняло и форму, и цвет. Это не могло не радовать.
– Может, ты и прав, – сказал Мурре. – Но лично я не хочу проверять. Мы уйдем из этого мира.
– Мне всегда казалось, что демиург Абатты предоставляет своим детям полную свободу, – усмехнулся Чегге. – Думаю, большинство кхае предпочтут остаться здесь. Наш дом – не только Абатта, но и весь мир.
Мурре улыбнулся искренне и светло:
– Тебе казалось.
Каэхон тихо хмыкнул: их демиург даже в такой ситуации не мог прекратить шутить. Впрочем, сейчас им всем необходимы хорошие эмоции.
– То есть, – решил уточнить Чегге, – ты нам приказываешь?
– Приказываю? – удивился Мурре. – Нет, я просто делаю вам предложение, от которого вы будете не в силах отказаться!
– Бросить все? – уточнил кхае.
– Чегге, – улыбнулся демиург. – Вы окажетесь не способными отказаться от него чисто физически. Вы все – мои дети. Я не намерен терять хотя бы одного из вас просто потому, что вам вздумалось остаться в умирающем мире.
– Кажется, нам придется принять предложение, – кивнул Чегге, сохраняя абсолютную невозмутимость.
– Тебе кажется абсолютно правильно, – согласился Мурре. – Каэхон? Тайсама? Алвар? Шайни? Тайхе? Если у вас есть такие возражения, можете оставить их при себе: они не помогут.
Каэхон нахмурился: он не любил, когда его свободу ограничивает хоть кто-то, пусть даже собственный бог. Тайсама испытывала похожие ощущения. Но высказаться решил лишь Алвар. Эмоции из него хлестали воистину пламенные:
– Я никуда не пойду! Я лучше останусь здесь! С Катериной!
Жрица вздрогнула, услышав свое имя: до этого она была чересчур погружена в мысли. Девушка с нежностью посмотрела на Алвара и вздохнула: любовь была не для нее. Рия Авира всегда будет важнее всего остального.
– Нет, Алвар, – произнесла она. – Мне некуда идти. И я до сих пор не верю в конец этого мира. Он переживал и не такое, если верить легендам. А ты должен идти.
Мурре посмотрел на Катерину пронзительным взглядом и произнес:
– Рия. Отпусти ее.
– Что? – не поняла девушка.
– Я разговариваю не с тобой, девочка. Мне нужна твоя богиня.
Голос жрицы чуть изменился:
– Зачем я тебе нужна? Ты виноват во всем, что произошло.
– Вы, боги, виноваты не меньше, – жестко возразил Мурре. – Отпусти Катерину.
– Нет. Она моя жрица.
– Отпусти добровольно.
– У тебя не осталось силы, Мятежник. Ты ничего больше не можешь, кроме как оградить своих детей от того, что вы натворили.
– Повторю – в этом вы виноваты не меньше. Не хочешь отпускать?
– Я не отпущу свою жрицу.
– Тогда спросим у Катерины, – хищная улыбка появилась на лице у демиурга, – чего она хочет сама!
– Хорошо, – согласилась богиня.
Жрица вновь стала собой, помотала головой и упавшим голосом сказала:
– Я все слышала и все помню… Извини, Алвар.
Мятежный демиург покачал головой:
– Это не ответ. Точнее, в тебе говорит твоя связь с богиней. Каэхон. Я знаю, ты всегда хотел это сделать. Время пришло, вперед!
Алвар хотел что-то сказать, но не успел: слепой кхае куда быстрее своего огненного соплеменника. Кай метнулся к жрице и легонько стукнул в области шеи: именно оттуда выходила яркая нить, связывающая богиню с Катериной. Он действительно давно хотел это сделать, Мурре прав. Каэхону совсем не нравилось видеть, как Искра будто сжигает себя, испытывая сильные чувства к жрице. Которая тоже любила его. И какая-то богиня мешала этому!
Вера Катерины была сильна, но желание Каэхона освободить девушку, вкупе с незримой помощью Мурре, куда сильнее. Миг – и сияющая нить исчезла, будто не было ее никогда, а жрица упала прямо в заботливые объятия Алвара.
– Спрошу еще раз, – удовлетворенно кивнув, произнес Мятежник. – Готова ли ты бросить этот мир ради Алвэ?
Девушка, впервые за много лет предоставленная сама себе, молчала: она пыталась справиться с новым ощущением, с той нежданной свободой, которую ей всучили насильно. Жрице было непривычно это чувство, и она схватилась за ту единственную спасительную нить, которая у нее осталась: за любовь.
– Да, – тихо прошептала девушка.
– Готова ли ты принять Абатту в качестве нового дома? – жестко спросил Мурре. – Мне нужно твое решение. Ты должна принять Абатту всем сердцем.
Катерина пожала плечами и, взглянув на Алвара, кивнула во второй раз:
– Да. Мне нечего терять.
– Тогда добро пожаловать в Абатту, – улыбнулся демиург уже по-другому, как улыбался лишь своим детям. – Теперь ты – враг этого мира, ты – одна из нас. Поздравляю!
– Так просто? – удивленно спросил Каэхон.
– Просто? – ответил Мурре. – Нет. Она добровольно решила стать кхае.
– Обманом, – возразил слепой.
– Нет, – произнесла вдруг бывшая жрица Рии Авиры. – Я все понимала.
– Видишь? – спросил демиург. – Это не так просто. Если человек сам не хочет, моих сил никогда не хватит, чтобы насильно забрать его в Абатту. Чтобы сделать его душу душой кхае.
– Хватит болтать, друзья, – вмешался вдруг Чегге. – Впереди еще долгий путь.
Удача сопутствовала отряду: городская пристань не пустовала. На волнах качался небольшой торговый кораблик, чья команда, судя по всему, уже стояла на одной из крыш города. Угрызений совести насчет того, что брать чужие судна плохо, не испытывал никто: все хотели как можно быстрей убраться из этого мрачного места.
– Абатта выдвинется навстречу, как только туда доберутся Тами с Торе, – сообщил Чегге, поговорив с кем-то по амулету связи. – Команда Тикки уже вернулась.
– Хорошая новость, – кивнул Мурре, который, впрочем, и так прекрасно все это знал. – Тайхе, сейчас работа будет для тебя: нам нужен ветер.
Молодой кхае кивнул: он устал, но на то, чтобы немного изменить направление ветра, уже не самого тихого, его сил хватило. Вскоре корабль уже шел на восток, навстречу Летающему Острову.
Всю ночь и следующий день ничего не происходило: казалось, с миром все в порядке. В небе летали птицы, в воде изредка можно было заметить дельфинов. Чистое небо без облаков, все такое же синее. Почти все в отряде вздохнули с облегчением. А Каэхон мрачнел все больше: мир духов менялся, и, следовательно, менялся остальной мир. В этом слепой кхае не наблюдал ничего хорошего.
– Ширра, а что планируете делать вы? – решила поинтересоваться Тайсама у друзей.
– Хоть времена тяжелее, чем вся тяжесть мира, но сердца и души наши лишь одному миру принадлежат, – ответил ей Ширра твердо.
Тифа кивнула:
– Мы – дети этого мира. Мы родились здесь, и мы здесь умрем. Это наш мир.
Каэхон задумчиво посмотрел на друзей, но лишь вздохнул. Это был не только их мир, но и его. Он тоже родился здесь, вырос. Любил всем сердцем родные леса. Но Абатта навсегда оставила отпечаток в его душе. Как и для любого кхае, этот город оставался для него дороже всех остальных мест.
– Знаешь, иногда я думаю так же, – сказала вдруг Тайсама.
– Хочешь остаться? – поинтересовался Каэхон.
– Да, – кивнула воительница. – Абатта – наш дом как кхае, но мы родились в простых человеческих семьях и росли в этом мире.
– Вы хотите остаться с нами? – с надеждой спросила Тифа.
– Кажется, – усмехнулся Каэхон, – все к тому идет. Абатта не многое потеряет. Я хочу еще раз увидеть Райдо, Наставницу, Ричарда, Натшу, Герена. Многих.
– Мир не умрет и не развалится, – упрямо сказала Тайсама. – Немного изменится. Но не умрет.
Люди согласно кивнули. Никто не видел, как Мурре на другом конце палубы с улыбкой покачал головой и пробормотал что-то насчет непослушных детей.
Вечером, ближе к ночи, когда убывающая луна уже освещала путь кораблю, начали происходить странные вещи. Первой заметила Шайни. Она, облокотившись на фальшборт, наблюдала за волнами: несмотря на ее ярую нелюбовь к воде, вид моря ей почему-то нравился.
– Странно, – произнесла вдруг она. – Тайхе! Подойди сюда!
Парень не заставил себя ждать:
– Что такое, Шайни?
– Смотри на волны!
– И что? – не понял ветреный кхае. – Волны как волны.
– Но ветра почти нет: с полудня корабль двигается за счет тебя! И мне кажется, уровень воды поднялся.
– Надо позвать старших, – принял решение Тайхе. – Может, они скажут что-нибудь интересное!
Медлить молодые фиолетовоглазые не стали, и вскоре у борта корабля собралась целая делегация. Уровень воды действительно поднялся, это заметили все.
– Ничего не понимаю, – сказал Каэхон. – Корабль не протекает и вообще в отличном состоянии. Воды в трюме нет!
– Я лично к воде не имею никакого отношения, – фыркнула Шайни. – Вода – это плохо, а много воды – еще хуже!
– Очень ценное замечание, – с иронией произнес Чегге. – Кажется, наш демиург уже обо всем догадался, не так ли?
Мурре, сидящий на бортике и с легкой улыбкой смотрящий куда-то вдаль, кивнул и ответил, не поворачиваясь:
– Конечно. Но мне интересно, смогут ли дети Абатты разобраться в этом сами.
Неожиданно для всех решила высказаться Катерина. С тех пор как она отринула богиню и признала Абатту домом, девушка не проронила ни слова, к великому сожалению Алвара.
– Мир начал меняться, так ведь? Или, может быть, рушиться. Мне кажется, это и есть изменения. Вдруг вода стала другой?
Чегге посмотрел на нее с удивлением, потом воскликнул, всплеснув руками:
– Точно! Готов признать собственную глупость. Вода изменилась, она стала легче! Этим объясняются и волны, и то, что корабль наш, по-прежнему тяжелый, уже не может удерживаться на плаву!
– Браво, Катерина, – похлопал Мурре бывшей жрице. – Кажется, Абатте сильно повезло, что отныне у нее есть такая умная девушка!
– Если так, то у меня несколько идей, – сказал Чегге. – Нужно сделать так, чтобы наш корабль стал легче: а такие мелочи любому, кто может управлять материей, под силу. Осталось молиться нашему богу, – отвесил он полупоклон Мурре, – чтобы ничего страшнее этого не произошло!
– Боюсь, – рассмеялся демиург, – ваши молитвы будут мне хоть и приятны, но абсолютно бесполезны!
Путь продолжился.
…Абатта, Летающий Остров, медленно опускалась к водной глади моря, и это было воистину великолепное зрелище. Высокие башни, казалось, насквозь просвечиваются восходящим солнцем. Каэхон помнил, с чего все начиналось, он помнил тот кусок скалы, которым когда-то был его любимый город. Но он хотел остаться в этом мире.
– Мурре, – обратился он к демиургу. – Мы с Тайсамой остаемся.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился демиург. – Удачи вам.
Каэхон тут же заподозрил неладное: не мог их бог так просто отпустить их!
– И ты не будешь задерживать нас, пытаться остановить? – спросила Тайсама, недоумевая точно так же, как и муж.
– Нет, – мило улыбнулся демиург.
– Ты что-то скрываешь, – обвиняющим тоном произнес слепой кхае, в который раз огорчившись тем фактом, что он не может прочитать эмоций демиурга.
– Я? – удивился Мурре. – Как можно не доверять собственному богу?
Вид Тайсамы и Каэхона ясно говорил: можно, еще как. Но только они захотели сказать еще что-то, как обнаружили, что демиурга уже нет. Рядом с Абаттой силы Мурре увеличивались, и такие простые фокусы становились возможными.
Вскоре на палубу опустились несколько воздушных кхае во главе с Экке, готовые перенести собратьев на остров. Чегге на прощанье сказал всего три слова:
– Не верь богам!
Каэхон кивнул, и вскоре он со своей старой командой наблюдал, как поднимается к небесам Летающий Остров.
– А где Шепард? – спросил вдруг слепой кхае, не обнаружив телохранителя поблизости ни по эмоциям, ни по душе. – Он же был с нами!
– Не знаю, – пожала плечами Тайсама. – Про него будто все забыли! Катерина хоть и умна, но с благодарностью у нее плохо! Шепард всегда служил ей верой и правдой.
– Ей или Рии Авире – вот в чем вопрос, – задумчиво пробормотал Каэхон. – Ладно. Хорошо, что ветер дует в нужную сторону, да и до берега не так далеко.
– Судьба играет на нашей стороне, посылая удачу и нужный ветер, – согласился Ширра, вглядываясь в пока еще далекий берег.
Каэхон провел рукой в сторону Абатты, прощаясь со своим домом, и спросил задумчиво:
– Интересно, а как они будут уходить из этого мира?
…Интересно было не только Каэхону. Но как только нога последнего кхае ступила на твердь Летающего Острова, демиург исчез. Выдвигались самые разные предположения: кто-то был уверен, что Мурре не знает способа уйти из мира и теперь пытается его придумать, кто-то решил, что мир на самом деле не рушится и Мятежник решил сказать это таким экстравагантным способом. Но почему-то никому не приходила в голову идея покинуть Абатту.
На целых три дня наступили спокойствие и тишина, каких не наблюдалось со времени возрождения дома всех кхае. Мурре не появлялся, но это никого не тревожило: от обычного поведения бога фиолетовоглазых это не отличалось. Внезапно исчезать и так же неожиданно появляться было его обычным поведением.
Спокойствие нарушилось внезапно, как это обычно и бывает. В один прекрасный миг все почувствовали, что пол уходит из-под ног – в буквальном смысле этого слова. Летающий Остров содрогнулся и, как стало ясно через некоторое время, начал снижаться. Впрочем, воздушные кхае, которые обычно занимались управлением острова, предпочитали использовать слово «падать».
Не прошло и нескольких минут, как все без исключения кхае услышали зов своего демиурга, зовущий собраться в центральном парке. Мурре уже ждал их.
До Каэхона и Тайсамы тоже донесся этот зов: они как раз сидели за столом в Тарос-Гаре, городе, в который занес их ветер. Добрался их отряд туда на удивление легко, без приключений, будто кто-то помогал им. Впрочем, ответ на этот вопрос никого из четверки выпускников Обители Туманов серьезно не волновал.
– Тоже слышишь? – спросил у Тайсамы Каэхон.
– Угу, – кивнула воительница.
Ширра поинтересовался:
– Что за таинственные слова звучат в ушах у посмевших нарушить волю собственного демиурга?
– Зов, – коротко ответил Кай.
– Нас призывают собраться в Сердце Абатты, в центральном парке. Точнее, это скорее роща, но сейчас неважно! – махнула рукой Тайсама. – Если честно, мне очень хочется встать и пойти туда.
– Это точно, – подтвердил слепой кхае. – Но нам повезло: никакой возможности это сделать нет! У нас нет ни переговорного амулета, ни воздушного мага под рукой. Так что мы остаемся с вами, – улыбнулся Каэхон.
И исчез. Ширра и Тифа изумленно уставились на то место, где только что сидел их друг, потом одновременно посмотрели на Тайсаму. Которой, разумеется, уже не было на месте. Пожав плечами, иллюзионист печально сказал своей возлюбленной жене:
– Вот и подошла к концу история двух кхае и двух людей, что тянулась от времен обучения в Обители… Сердце мое подсказывает: судьба больше не даст нам шанса увидеть друг друга.
Тифа вздохнула:
– Я боялась, что так и будет. Так оно и случилось.
– Пусть всегда нашим друзьям светит звезда, удачу приносящая.
Обнаружив себя на знакомой поляне, Каэхон почувствовал сначала удовлетворение, Зов в голове наконец-то прекратил звучать, а потом негодование: не раз говорящий о свободе демиург вытащил его прямо из-за стола! Его и Тайсаму, как понял слепой кхае чуть позже.
– Ты! – возмущенно крикнул Кай, не замечая собравшихся вокруг абаттцев. – Мурре, ты…
– Успокойся, – приказал демиург. – Абатта падает: законы мира изменились не в лучшую для нас сторону. Поэтому самое время убежать отсюда вместе со всем островом. И, кажется, я говорил, что никто из кхае физически не сможет отказаться от моего предложения, не так ли? – насмешливо спросил Мурре. – Слушайте все! Сейчас, когда наш любимый дом стремительно приближается к водной глади, самое время покинуть этот мир! – Кхае, внимательно слушавшие своего бога, чуть слышно зашептались. Демиург подождал немного и продолжил: – Убежать отсюда не так просто, но, в свете последних событий, вполне реально. Нам нужно, чтобы этот умирающий мир сам выкинул нас. Он это хочет сделать уже давно, надо лишь подтолкнуть. А я позабочусь о том, чтобы сохранить Абатту.
– Что нужно делать? – спросил кто-то из фиолетовоглазых.
– Все просто, – улыбнулся Мурре. – Всего лишь показать, на что способны кхае. Я помогу снять с вас все путы, не позволяющие развернуться во всю мощь. Когда-то эти цепи мне пришлось наложить на каждого из кхае: иначе бы мир изгнал нас куда раньше. – Демиург вздохнул. – Я долгое время надеялся, что он сможет нас принять. Но нет. Не смог. И теперь, по вине собственного упрямства, мир находится на грани гибели. Если мы не уйдем – то его смерть, а заодно и наша, станет лишь вопросом времени. Мне это нравится не слишком сильно. Так что скажите ему «спасибо» и «прощай»!
– Спасибо, – прошептал Каэхон.
– Прощай, – печально произнесла Тайсама.
Шепот раздавался на поляне: у кого-то эти слова были легки и веселы, у других – печальны и тоскливы. Многие кхае искренне любили этот мир: все без исключения, даже самые старые фиолетовоглазые родились здесь и других миров не знали.
– А теперь начнем. – Глаза Мятежника полыхнули веселым фиолетовым огнем.
Спустя миг воздух затрещал от магии. А остров все падал, заботливо укутанный невидимой оболочкой, что соткал демиург из сплетения магии сотворения и своей любви к Абатте. И в миг, когда каменная глыба соприкоснулась с водой, Летающий Остров исчез из этого мира. Навсегда.